Текст книги "Счет на двоих"

Автор книги: Фреда Брайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Тебе она очень понравится, – сказал Тед. Они оба обожали Маркеса.

Она уже взяла книгу и улеглась, но тут ее резанула мысль: "Это же книга Теда!" Он сотню раз брал ее в руки, читал, листал, что-то помечал ногтем, отглаживал загнувшиеся страницы. От мысли, что на страницах остались его невидимые отпечатки, свело живот.

Теперь он этими же руками ласкает Джин Макдугал! Дэнни зашвырнула книгу в противоположный угол комнаты.

Тед отравил ее жизнь! Даже книга, эта ни в чем не повинная книга, отравлена им, инфицирована. И еще он прикасался к будильнику. К кофейнику. Ко всему на ночном столике. Ко всему в этой комнате.

Мало того, что он предал свою жену и дочь, он все здесь заразил. Этот дом прокаженный!

Теперь все в квартире напоминало ей о его предательстве, раздражало, пугало. Ко всему здесь прикасался Тед Слоун. Как же она его ненавидела!

Ненавидела за то, что он бросил ее. За то, что на ней женился. За то, как мусолил страницы, когда читал книгу. За то, что она так глупо вела себя в ресторане. За то, что он не любил ее и не хотел. Все в нем она ненавидела. И вокруг него. И то, что осталось после него.

Утром, решила Дэнни, она пошлет ему письмо с требованием незамедлительно забрать свои вещи. Потом сменит замок в двери. Когда он увезет все, она вызовет санитарную службу, уборщиц (одной миссис Палчук, которая каждую неделю приходила к ним убирать квартиру, будет недостаточно), целую команду с мылом, порошком, щетками, чтобы стерилизовать здесь все. Только тогда опасность заражения будет сведена к минимуму.

Многое она выкинет. Помоет окна. Дважды пропустит всю посуду через моечную машину. Купит новые шторы, ковер. Хорошо бы еще сделать полный ремонт. Сменить мебель.

Чтобы и следа его здесь не осталось!

С наступлением утра Дэнни оделась и пошла в ближайшее кафе позавтракать, прежде чем идти в офис. Она была первой посетительницей. Здесь, по крайней мере, Тед ни к чему не прикасался.

И в конторе не было его следов. Разве что фото в рамке, которое видела Джин. Дэнни без сожаления бросила портрет Теда в мусорное ведро. И села за свой стол. Перед ней лежала папка с надписью: "Геснер против Геснера". Она вспомнила всхлипы Линды Геснер: "Мой муж бросил меня… бросил меня… меня…"

Все мужчины – чудовища! Черт их подери! Все они грешники. Эгоисты. Они готовы бросить кого угодно ради маленькой голубоглазой бестии. И оставляют своих жен собирать осколки.

Она сунула папку в стол и с силой закрыла ящик.

Никакой стабильности не может быть в жизни женщины, все мужики – пачкуны и ублюдки!

13

Дэниель Слоун смотрела на мир глазами замужней женщины. Еще можно добавить к ее портрету определения: мать, дочь, адвокат, демократка, брюнетка, но это все внешние признаки.

Когда ее представляли новому знакомому, она гордилась этим "миссис Слоун". В конторе ее называли миссис Слоун. В доме: "Добрый день, миссис Слоун!.. До свидания, миссис Слоун!" На ее визитных карточках: "Миссис Слоун, эсквайр, адвокат. Юридическая фирма "Прайт энд Бейкер". На новогодних поздравлениях: "Мистеру и миссис Тед Слоун". Сама она – продукт 60-х годов, феминистка по настрою – никогда не называла себя "миссис Теодор Джей Слоун".

Эта приставка "миссис" отражала ее мировоззрение, въелась в ее существо. Она подразумевала, что Дэнни имеет мужа и семью. Все это чепуха, конечно, но она чувствовала свое преимущество перед теми женщинами, которые не могли называть себя "миссис".

"Хорошие мужики на земле не валяются". Нужно признать правоту этого изречения. Оно подтверждается жизнью, книгами, разговорами знакомых, даже ее адвокатской практикой.

– Одинокие мужчины не так уж плохи, – сказала ей одна приятельница, тоже адвокат. – Если бы мужики слышали всю ту мерзость о семейной жизни, которую я выслушиваю каждый день в своем кабинете, они бы никогда не женились.

Дэнни тогда все это выслушала, а про себя подумала: некоторым везет, она гордится своей приставкой "миссис". И брак казался ей идеальным социальным институтом.

Да, хорошего мужчину найти трудно. В обществе, населенном всякими прохвостами, она нашла и вышла замуж за лучшего мужчину на свете.

А он бросил ее ради молоденькой вертихвостки.

После посещения "Венециано" глупо было на что-то надеяться.

Тед бросил ее – это факт. Не укладывалось в голове, что этот мягкий человек позволил себе такую душевную черствость. И особенно неприятно, что теперь она должна сообщить об этом чужим людям.

Вот что ее сейчас волновало. Как объяснить, что очаровательная, способная, умная, уважаемая Дэнни Слоун обрезана наполовину и становится разведенной женщиной? Что теперь она присоединится к толпе женщин, приходящих в ее кабинет.

А ведь это надо сделать без всхлипов и удрученной гримасы. Может, существует такая форма объявления? Например:

"Миссис Дэниель Слоун объявляет

о неожиданной смерти своего брака.

Пожалуйста, не присылайте цветы".

Напечатать такое объявление на карточках и раздавать их знакомым при встрече, чтобы все знали об изменении ее социального статуса. А что, неплохая идея!

Еще хуже врать или глупо отмалчиваться.

Первый же тест она прошла после того, как Тед вывез свои вещи.

– Сегодня днем приходил слесарь, – сообщил ей вахтер в доме. – Он оставил для вас связку новых ключей.

Дэнни встретилась с печальными румынскими глазами Михаила и поняла: он знает, что ее муж съехал с квартиры.

– А-а-а… Да-а?.. – Дэнни подбирала слова, чтобы уменьшить щекотливость ситуации, потом просто сказала: – Я рассталась с мужем.

И сама удивилась, как легко эта фраза слетела с ее губ. Михаил с пониманием кивнул. Так состоялся дебют официального объявления брошенной женщины.

"Я рассталась с мужем… Муж бросил меня… Мы разошлись с мужем…" Есть варианты. Даже можно напеть. Как в рекламном ролике.

Произносить эту фразу с опытом становилось все легче. Теперь, когда звонил телефон, она уже не бегала от него, не врала, а просто говорила:

– Я рассталась с мужем.

Дэнни вводила в курс дела друзей, соседей, телемастера, тех, кто ошибались номером. Прямо так, без обиняков, с ходу…

Через неделю она уже довольно бодро или с различными обертонами печали произносила:

– Здравствуйте. Теда здесь больше нет. Я разошлась с мужем, – она чувствовала какое-то удовлетворение от того, что говорила всем правду. Даже причмокивала при этом губами и щелкала языком.

– О Боже! Я только что узнала! – воскликнула Элли Джонсон. – Мы с Патом просто не поверили. Как вы там? Мы можем чем-то помочь?

– Мы с мужем расстались, – подтвердила Дэнни.

Пожалуй, только Тому Брокау она не позвонила на телевидение, чтобы сообщить эту новость. Зато посвятила в свои дела таксистов, соседей по очереди в кассу супермаркета, парня, который разносил по утрам свежий выпуск "Нью-Йорк таймс"…

Диапазон модуляций, интонаций и вариаций этой фразы значительно расширился:

– Мой муж покинул меня!

– Мой муж оставил меня!

– Мы расстались с мужем сентябрьским вечером!

– Мой муж ушел к женщине наполовину его моложе!

– Мой муж ушел из дома в понедельник пять недель назад.

Все должны были знать, что она одна завтракает и одна по вечерам смотрит телевизор. Интересно, как бы отнеслась Саманта к ее лингвистическим упражнениям?

Дэнни все делала чисто механически. Ходила на работу, в магазины, покупала одежду, ела… А внутренний взгляд был обращен на того, с кем ее связывали многие годы.

Она отупела и потеряла интерес к происходящему вокруг. Очень часто до сознания доходило, чем она занимается, после того как действие было произведено. В результате кофе и молоко убегало, на лучшей шелковой блузе образовались пятна от кетчупа, четыре раза она выходила из квартиры без ключей и захлопывала дверь, каждый раз приходилось вызывать слесаря, оставлять дубликат ключей вахтеру. Дэнни терялась на улицах. Оставляла покупки в такси. Забывала о заседаниях суда. Конечно, во всем был виноват Тед.

По его вине Дэнни проезжала на пять остановок дальше своего дома или переходила улицу на красный свет.

– Эй, леди, вы – сумасшедшая? – кричал ей шофер, едва ее не сбив.

Да, она сумасшедшая, живет в прострации, ничего не замечает вокруг.

В тот день, когда она нашла пачку "Тампакса" в морозильнике, Дэнни заставила себя сесть на стул и прочла лекцию о необходимости самодисциплины. Это существование зомби необходимо прекратить, решила она.

Какого черта она, человек, гомо сапиенс, женщина, любимая друзьями и соседями, уважаемая клиентами, дошла до жизни такой? Ведь миллионы женщин во всем мире страдают больше, чем она. Болеют, голодают, подвергаются насилию, остаются без дома, теряют детей. Они похоронили свои души. А ей стыдно так себя вести.

"Брак – еще не все в этой жизни", в тысячный раз повторяла она самой себе. Нужно смотреть в будущее. Она же всякий раз давала своим клиенткам совет: пойдите займитесь чем-то полезным.

Через несколько дней, надеясь, что Тед ее не увидит, Дэнни отправилась в покерный клуб, где ее радостно встретили старые знакомые. Все они были милы и приветливы с ней.

Через три часа, подбодрившись пивом, она уже всем рассказала, что Тед ее бросил.

– …А потом он сказал… вдвое его моложе…

Брюс и Мариана Барстоу отвели Дэнни домой.

– Я знаю, что ты чувствуешь сейчас, – сказал Брюс. – Я сам через это прошел.

– И ты? – удивилась и не поверила Дэнни, а потом вспомнила, как он тяжело разошелся со своей первой женой после двух лет счастливого брака. – К сожалению, чужой опыт плохо помогает…

В воскресенье она пригласила на ужин шесть человек и приготовила отличное "барбекью". Блюдо получилось, а вечер был прескверный. Дэнни не замолкала ни на минуту. К десяти часам все гости ушли.

– О Боже! – она уронила с подноса несколько тарелок. – Я стала такой ужасной занудой. Я сама себе противна. Я стала хуже своей тетушки Хелен с ее провалами памяти: она все время повторяет одно и то же. Уже несколько друзей из-за этого потеряно.

Легче сказать, чем сделать. Кейси уже через час после ее словоизлияний схватилась за голову и крикнула:

– Нет, все, хватит!

Только в конторе, кажется, она не вызывала такой отрицательной реакции. Чужие проблемы оказывали на нее успокоительное воздействие. И благотворно действовала интеллектуальная нагрузка. Работа помогала заткнуть зияющие дыры ее жизни.

– Вы слишком много стали работать, – сказал Джек Прайт, когда нашел Дэнни заснувшей прямо над бумагами как-то вечером.

– Да… Вот… Мой муж ушел от меня… девятого сентября…

Она чуть было не добавила: "Навсегда он останется днем моего позора".

– Да ну… – Джек положил руку ей на плечо, – мне очень жаль, Дэнни. Искренне жаль… – Он произнес обычные, много раз уже слышанные слова поддержки и сочувствия, а потом задал ей вопрос: – Разве вы не находите это смешным, а?

– Что?

– Адвокат по бракоразводным делам сама разводится.

Дэнни не видела в этом ничего смешного. Когда ее сосед по дому сказал: "Такое случается со всеми!" – она взорвалась. Почему со всеми? То, что произошло с ней, настолько индивидуально. Индивидуальное человеческое горе не может быть всеобщим.

– Ты только прочти это! – Дэнни передала своему коллеге Крису Эвансу письмо, которое по сути не отличалось от десятков подобных, она получала такие каждую неделю. – Давай! Прочти вслух!

"Уважаемая Дэниель Слоун, – прочел Крис, – ваш муж проконсультировался со мной по поводу ваших супружеских трудностей. Прошу вашего адвоката связаться со мной как можно быстрее. С уважением, Уиттейкер Роллинз, эсквайр".

Крис вернул ей письмо.

– Чем ты недовольна? Коротко и вежливо.

– Как ты можешь! – Дэнни разревелась. – Мой муж бросил меня и нанял себе адвоката. Предатель! Этот трус не может поговорить со мной сам, поручил это адвокату! Я считаю это бесчестным. Что мне делать, Крис?

У Криса была светлая голова, и он не разбрасывался словами.

– Предлагаю тебе два варианта поведения, Дэнни. Первый: возьми себе адвоката по бракоразводным делам…

– Но я же сама?!. А второй?

– Второй: найми громилу, пусть сделает из него отбивную.

– Очень смешно… Ты думаешь, эта идея не приходила мне в голову?

Крис пожал плечами.

– Конечно, могут быть и другие варианты. Но эти два – самые распространенные.

По совету коллеги Дэнни отправила письмо адвоката в мусорное ведро вслед за фотографией Теда.

Конечно, она не желала смерти мужу. Это был просто треп. Все же Дэнни была мягкой интеллигентной женщиной, а не персонажем из гангстерской шайки. Даже в гневе она бы не совершила поступка, за который потом было бы стыдно всю жизнь. Правда, это было слабым утешением. Адреналин вырабатывался в ней в избыточных дозах. Дэнни постоянно срывалась.

Причем мишенью гнева был не только Тед Слоун.

– Извините, приятель… – Дэнни кинула через стол Лео Маргулису папку с соглашением по делу Геснеров. – Боюсь, этот вариант требует серьезной переработки. Мы с моей клиенткой передумали. Мы хотим получить еще и дом в Мэйне.

– Что!.. Какой дом? – Лео выпучил на нее глаза. – Бога ради! Это же просто фанерный коттедж. Лачуга рыболова! Он не стоит и тридцати тысяч!..

– Линда говорит, что они провели медовый месяц в Мэйне, у нее связаны с этим местом романтические воспоминания. Сама мысль, что новый… э-э… приятель ее мужа будет там заниматься… э-э… этим… ей просто отвратительна.

Лео смотрел на Дэнни, как на сумасшедшую.

– Она никогда его не получит, будьте уверены. Это уж слишком, вы сами понимаете. Если Линда Геснер так дорожит этим домом, она может выкупить его по полной рыночной цене со всеми комиссионными. Если только не подавится… Или предлагаю вам такой вариант: пусть выплатит стоимость половины дома в Глен-Коув.

У Дэнни было каменное выражение лица.

– Никаких других вариантов. Линда хочет получить и дом в Глен-Коув, и в Мэйне.

– Она может мечтать о всей территории западнее Миссисипи, я так полагаю. Ведет она себя довольно глупо. Но вы-то, Дэнни?! Мы же пришли к согласию.

– Нет. Мы только выработали вариант взаимных претензий. Извините, Лео, но и это еще не все. Мы себе так представляем ситуацию. Линду Геснер слишком оскорбили за всю ее честную предыдущую жизнь, и она не собирается способствовать карьере этого педрилы. Если "известный врач" хочет сохранить свою репутацию, нам должны заплатить за эту услугу. Вот как обстоит дело, Лео. Мы хотим получить этот дом, как и всю остальную недвижимость плюс содержимое счета в банке и гарантированный доход в сто тысяч долларов ежегодно, – Дэнни передала Лео новый список требований.

Лео прочитал бумагу и невесело рассмеялся.

– И всего-то, Дэнни?!

– Сто тысяч после выплаты налогов, конечно.

– Давайте встретимся, когда вы станете серьезнее.

– Мы вполне серьезны, Лео. Вы в этом убедитесь.

Лео поднялся с кресла.

– Увидимся в суде, адвокат.

– Э нет, подождите! – Дэнни говорила громко, голос дрожал от волнения. – Послушайте сейчас, что я вам скажу. Если вы думаете, что Геснер отделается парой сотен баксов и выйдет чистеньким, вам придется убедиться в обратном. Линда – женщина, которую предали и оскорбили. Она требует справедливости. Возмещения ущерба! И я добьюсь этого для нее. – У Дэнни сорвался голос. Впервые за свою карьеру она готова была на неэтичный поступок. Но разве доктор Геснер повел себя этично? А Тед? Кто нанес удар первым? Она лишь защищает себя и себе подобных несчастных, обманутых женщин. – У нас есть список больных доктора Геснера. Прямо из компьютера! Имена всех, кто когда-нибудь приходил к нему на прием. Я не стану сдерживать Линду, если она обзвонит всех и каждого, чтобы предупредить: они лечатся у врача, возможно, носителя СПИДа. И конец тогда мистеру Дантисту!

– СПИД! – завопил Лео. – Он не болен СПИДом!..

– Вы в этом уверены? Докажите! Этот педрила бросил свою жену, любящую и верную жену, чтобы предаться своим "сексуальным фантазиям". Почему вы так уверены, что его голубой дружок не заразил Айру? Кусок дерьма! Я знаю подобных типов, они ведут годами двойную жизнь – цепляют мальчиков на Сорок второй улице в порнокинотеатрах, купальнях и массажных кабинетах. Мы не позволим этому сукиному сыну заткнуть нам рот! Никогда! Жена босса лечится у него. Если Мюриель Прайт узнает о "странностях" своего дантиста… – Дэнни изобразила на лице страшную гримасу. – Читали о докторе-педерасте из Сиэтла? Ужасная история! Ему предъявили сотни исков. Черт возьми, если дело получит огласку, Айре – конец! Он сдохнет в дерьме!.. – Дэнни перевела дыхание. – Итак?! Дом в Мэйне, счет в банке…

– Вы мне угрожаете?

– Просто излагаю возможный сценарий.

– Не верю, что вы на это способны… – Лео ослаб. – И не могу понять, что с вами происходит. Вы сами потом не отмоетесь. Если Линда Геснер сделает что-то подобное, мы обвиним ее в клевете. Это, во-первых. И во-вторых. Зачем ей все это? Банкроты не могут платить по счетам. Еще не нашлось такого судьи, который бы поощрил подобное поведение. Она получит еще несколько пощечин, и только.

– Возможно, но она сделает это, можете мне поверить. Она сходит с ума от горя и на все способна. Плевать ей на последствия. Как вы не понимаете! Ей не для чего жить дальше. Это тупик. Катастрофа! Кошмар! Но и ему она жизнь сломает. Легче убить ее, чем переубедить, – Дэнни так перевозбудилась, что на лице у нее выступили красные пятна, глаза злобно сверкали. – Не волнуют ее эти чертовы деньги, Лео. Она хочет размозжить ему яйца. Разве можно ее за это винить?

– Бога ради, отговорите ее, убедите!..

– Я не могу. И не стану даже пытаться, – с большим усилием Дэнни начала контролировать свое поведение и речь. – Нам не до шуток! Вот такая музыка…

– Я обращусь с жалобой на вас в ассоциацию адвокатов.

Дэнни посмотрела на Лео со злобной усмешкой.

– За то, что я не смогла переубедить своего клиента отказаться от своих требований? Что ж, попытайтесь. Дело приобретет еще большую известность. Ведь этого хочет ваш зубодробила?

– Возможно, если мы все вчетвером сядем для переговоров…

– Ничего не выйдет. Она даже не хочет находиться с ним на одной планете, не то что в одной комнате, – Дэнни встала, давая понять, что разговор окончен. – Я улетаю сегодня во Флориду, вернусь в понедельник. Буду ждать вашего ответа к пятнадцатому числу.

Лео вышел из кабинета. Только оставшись одна, Дэнни стала понемногу успокаиваться, хотя руки все еще дрожали.

14

Пятью годами раньше, когда Ральфу Флетчеру исполнилось шестьдесят пять лет, он решил продать свой дом и фирму.

– Я тоже ухожу на пенсию, – объявила тогда Мэри. – Я имею в виду домашнюю работу и скучные долгие зимы. Хочу отдохнуть от забот об этом старом курятнике. Может, уедем из Хапперстауна?

Теперь их ничто не привязывало к этому городку. Дочери вышли замуж и разъехались кто куда, сын Кевин работал в Пало-Алто, где, судя по семейным разговорам, вел беспутную жизнь. Все обязательства выполнены. Наступило время, когда Ральф и Мэри могли пожить для себя.

Задумано – сделано. Они продали дом, обстановку, пристроили к знакомым своего ирландского сеттера Джига. Потом купили полдома в Нэйплесе в штате Флорида с небольшим садиком и бассейном.

В округе было несколько площадок для гольфа, и Ральф Флетчер рассчитывал каждый день, если погода позволяет, играть в гольф, пока не придет время переселиться в поднебесье. Мэри тут же обзавелась кругом новых знакомых, увлеклась изготовлением керамических поделок и китайской дыхательной гимнастикой.

Теперь они стали настоящими флоридцами. В их разговорах воспоминания о северных зимах стали приправлены острым перцем, они ругали "те продукты", "те сложности жизни", превозносилось Великое Переселение на Юг.

– Там же проехать нельзя было из-за снежных заносов…

– Ты помнишь? Мы даже не могли купить свежие фрукты в Джерси?..

– Нам приходилось каждый день вставать до девяти утра…

– Жизнь здесь, во Флориде, лучше. Что хорошего у нас было в прежней жизни?

Дэнни чувствовала, что их бесконечные критические воспоминания объясняются просто: родители скучают по Хапперстауну. Они радовались каждой новости "оттуда".

Дэнни боялась предстоящей встречи с родителями. Она скрывала правду о своих отношениях с Тедом, сколько могла. И теперь наконец решилась слетать к ним на уик-энд. Не могла она сообщить эту новость по телефону, пришлось тащить "бомбу" с собой.

Отец встретил Дэнни в аэропорту.

– Ты одна? А где Тед?

– Так получилось, – она прикрыла глаза от слепящего солнца. – Объясню все позже. За ужином.

Ральф хитровато посмотрел на нее.

– Ты же знаешь, твоя мать совсем перестала готовить. Теперь она свободная женщина.

Они ужинали в этот вечер в рыбном ресторане на побережье. Сразу кинулось в глаза, что Дэнни была единственной посетительницей моложе шестидесяти (официанты – не в счет). Настоящий зал ожидания для готовящихся попасть в рай!

– Попробуй морское ассорти, – посоветовала ей мать. – Не думаю, что ты полакомишься чем-то подобным на Севере.

Официант принес заказанные кушанья.

– Очень вкусно, – похвалила деликатесы Дэнни. – Но ты недооцениваешь нью-йоркские рестораны, мама… Мне хотелось поговорить с вами о Теде.

Мэри Флетчер сняла с платья невидимый волос и отхлебнула из стакана воду со льдом, а Ральф уставился на расписанную стену напротив. Казалось, им вовсе не хотелось обсуждать эту тему или они решили, что она приехала просить денег. Дэнни хотелось смягчить удар. Она помнила, как мать часто повторяла: "Почему в газетах не печатают только хорошие новости?"

Как бы ни было тяжело, она должна им все объяснить.

– Тед и я решили… – ей стоило усилий, чтобы снова не разреветься, ком застрял в горле, она прокашлялась. – Извините… Кажется, у меня косточка застряла в горле.

Как было объяснить им, что вся жизнь рухнула, что она вся – одна сплошная кровоточащая рана? Что она осталась одна, а Тед собирается со своей возлюбленной уехать к черту на кулички и начать там новую жизнь.

– Ну, так вот… Саманта уже все знает… по-своему все понимает… Я тоже начала привыкать. Короче, мы разведемся в ближайшие дни…

Отец Дэнни, казалось, остался спокойным, он только беззвучно шевелил губами. А Мэри сообщение ранило прямо в сердце. Она прикрыла платком глаза и стала вздрагивать, как обиженный ребенок.

– Может быть… вся проблема в работе? Или в месте жительства? – с надеждой спросила она.

Дэнни отрицательно мотнула головой.

– Все кончено, поверь мне…

– Ну, что ж! – Мэри справилась с собой и оторвала платок от глаз. – Слава Богу, что мы переехали из Хапперстауна!.. Мы всегда так тобой гордились! Ты была такой хорошей, послушной девочкой!..

– Какое все это имеет значение?..

– Во всей нашей семье… – голос у Мэри еще дрожал, – в наших двух семьях… среди Флетчеров и Келлогов… еще никто никогда не разводился. Никто! Тетушки, дядюшки и еще Бог знает сколько кузенов – у них у всех порядок в семье. И не потому, что они католики. Вовсе нет! Мы все – ответственные люди и делаем над собой усилия, чтобы преодолеть различия с теми, кто вступает в нашу семью. Вот какой урок вам надо выучить с Тедом. А что я скажу людям, Дэнни? Родным?

– Скажи, что я стала первопроходцем в этом деле.

– Похоже на то. И ты считаешь, это мудро? Вовсе нет. Все в семье так уважали тебя, была такая прекрасная свадьба… Лучше, чем у Салли! Мы ничего не пожалели!.. Ты специально приберегла для нас этот сюрприз, чтобы испортить нам жизнь на новом месте? Слава Богу, мы здесь мало кого знаем. Я имею в виду близких друзей, как Келлеры или мэр Пирс…

– Перестань, Мэри! – Ральфу хотелось восстановить мир, хотя Дэнни и его выбила из колеи. Дэнни понимала, сколько бессонных ночей он будет переживать за дочь.

– Бога ради, мамочка! Моя жизнь вся в обломках. А ты беспокоишься, что скажут в Хапперстауне или просто подумают! Какое кому до этого дело?

– Ты не должна говорить, что вся твоя жизнь разрушена, Дэнни. Никогда не произноси подобных слов. Вы вдвоем так решили? Почему бы тебе не попробовать все исправить? И вы снова будете вместе. Все можно исправить, только не надо ставить на себе крест! – Мэри опустила платок в стакан с водой и промокнула покрасневшие глаза. – Я бы не стала на твоем месте так убиваться. Что за поколение?! Уже нет уважения ни к чему. Никаких настоящих ценностей. Никакой самодисциплины, самоконтроля. Когда я была маленькой…

– Боже мой! – взорвалась Дэнни. – Только не надо травить байки о старых добрых временах. Все давно изменилось!

– Некоторые вещи никогда не меняются! – твердо заявила Мэри. – Я отказываюсь тебя понимать, Дэнни. Почему нужно впадать в крайности? Зачем нужен развод?! Это такой необдуманный шаг!..

Дэнни ждала, что мать сейчас повторит слово в слово текст ее предупреждения клиентам. И хуже всего, что она была согласна с матерью. Ее послушная дочка повела себя плохо.

– Пожалуйста, Мэри, успокойся! – Ральф сжал руку жены. – Это все же не конец света.

Дэнни была в замешательстве. Кто кого должен успокаивать? Выходило так, что успокаивать пришлось ее мать. Она помягчела. А какой другой реакции можно было ожидать? Действительно, не все меняется. Ее мать, например.

Мэри Флетчер оставалась все такой же – прямой, ответственной, положительно настроенной, умной и сильной женщиной, которая не позволяла внешним стихиям разрушить ее уютный, рациональный мирок.

– Извини меня, мама, я не хотела тебя так расстроить. И я не буду больше жаловаться. И потом, развод – не такая уж редкая штука в наши дни, дорогая. Никаких табу на этот счет давно нет. Даже очень респектабельные люди разводятся, я это знаю из своего профессионального опыта. Послушай! – Дэнни стала говорить спокойнее. – И в Хапперстауне люди разводились, ты же знаешь. Может, в нашей семье такого раньше и не было, но… – Дэнни перечислила десяток примеров. – Я училась в школе с ребятами, у которых родители были в разводе, потом в нашем клубе были…

– Извините меня, – Мэри Флетчер поднялась из-за стола. – Мне нужно сходить в дамскую комнату, а потом, Ральф, отвези меня, пожалуйста, домой. Я не могу больше об этом говорить сегодня вечером.

Домой они ехали молча.

Дэнни укрылась в комнате для гостей, пока ее родители готовились лечь спать. Потом она вышла на балкон. Ночь была темная и звездная, в воздухе витал аромат цветов жасмина. Вскоре к ней присоединился отец.

– Не могу спать, – Ральф закурил сигарету.

– Ты снова стал курить? – удивилась Дэнни.

– В моем возрасте это уже не имеет значения… Надо тебе сказать… Мэри не хотела задеть твои чувства, Дэнни. Просто это ее обычная манера все расставлять по своим местам.

– Да… я знаю…

Они постояли немного, ничего не говоря. В темноте мерцал огонек его сигареты и слышался глухой легочный кашель отца. Нью-Йорк и Тед были очень далеко.

– У него другая женщина, так? – прервал наконец молчание Ральф Флетчер. – Тед с кем-то спутался?

– Да, – подтвердила Дэнни.

– Я так и подумал, – он сбил пепел с сигареты. – Не поверишь, но я это предчувствовал! Я никогда особенно не любил Теда, И знаешь, почему? Никогда ему не доверял.

– Я это чувствовала.

– С самого начала он мне не понравился, его поведение, эта хипповская бородка…

– Папочка! Но это же было двадцать лет назад!

– … и то, что он бросил мою дочку в беде. Эгоистичный ублюдок! Ты знаешь, с кем он спутался, Дэнни?

– С девчонкой. Молоденькая… милашка… моя бывшая клиентка… хотя это не имеет значения.

Даже в темноте она чувствовала, как он волнуется. Будь здесь Тед, получил бы он по физиономии – по привычке южан все решать кулаками. Глупая идея! Будь это не отец рядом, она сама поносила бы сейчас Теда Слоуна последними словами, был бы желающий ее выслушать, совсем незнакомый человек.

Но заставлять отца выслушивать ее мнение о беспутном муже не стоило.

– Послушай, папа… Такие вещи случаются сплошь и рядом. И потом, не забывай: он отец Саманты. В любом случае, что сделано, то сделано!

– Ты всегда его защищала, Дэнни. Он этого не заслуживает. Просто дурак! Любящая, преданная жена, прекрасная дочь, которая боготворит его… Чего ему еще не хватало?

– Говорят, что он влюбился…

– Это не повод все ломать и поворачиваться к самым близким людям спиной! Ты что, считаешь, твой муж единственный мужчина, у которого кружилась голова от красивых женщин? И у меня такое случалось.

Удивленная неожиданным поворотом разговора, Дэнни ждала объяснений.

– Подобные вещи – отнюдь не редкость, с каждым может случиться.

– И с тобой?

– Это не было что называется "любовным романом". Но почти… Очень близко… Ты помнишь Стефи Вилкокс, которая работала у меня? – Дэнни не помнила и не стала об этом говорить. – Очень симпатичное создание с медовыми светлыми волосами и самой обворожительной улыбкой в мире. Был момент, когда я за ней стал приударять. – Он мягко рассмеялся, вспоминая какие-то подробности. – Даже хотел с ней уехать в Калифорнию. Но не сделал этого. Вот что главное. Я остался. Взял себя в руки. Я был женатым человеком с большим чувством ответственности. Все Флетчеры были такими… Твой старый добрый папочка преподнес тебе сюрприз?

Дэнни постаралась представить отца в пылу романтического чувства и не смогла.

– А мама знала о вас?

– Твоя мать имеет привычку не знать того, что она не хочет знать, – добродушно ответил отец. – Это большой дар… Но давай лучше сменим тему… Тед выдвинул какие-то финансовые претензии?

– Черт!.. Мы даже не касались вопроса денег. Все еще воспринимается настолько болезненно…

– По крайней мере, у тебя такая подходящая к ситуации профессия. Я готов помочь тебе, Дэнни, чем смогу. Но ты же знаешь, мне уже скоро семьдесят… и акции на бирже падают в цене…

– Пожалуйста, папа, я не приехала тянуть из вас деньги!

– Если в Нью-Йорке жизнь такая дорогая, ты бы могла переехать сюда, заняться частной практикой. Не думаю, правда, что здесь будет много клиентов по бракоразводным делам, в Нэйплесе. Большинство обитателей здесь – пенсионеры. Но ты могла бы заниматься составлением завещаний, вопросами недвижимости и тому подобными вещами. У тебя всегда была светлая головка. Мы так гордились тобой. Не забывай о своих родителях, Дэнни. Переезжай сюда. Мне, старику, будет с кем поболтать на берегу.

– Спасибо, папа, – у Дэнни перехватило горло. – Я всегда могла на тебя положиться.

– Все уладится, Дэнни. Ты – сильная, мужественная, все перемелется… А Тед, ты говорила, собирается куда-то уехать?..

– На острова Карибского моря. Чтобы смотреть, как накатываются волны на берег, или что-то вроде того, так он сказал. Кажется, он еще что-то бормотал о поисках работы в качестве иностранного корреспондента. Теперь он заявляет, что это его мечта с детства, и я этому помешала…

– Да, помню… он что-то такое говорил, когда вы поженились.

– Мне он ничего подобного не говорил никогда.

Но отец, кажется, даже не услышал ее возражение.

– О, эти мечты юности… иллюзии…

Луна вышла из-за облаков. Теперь Дэнни видела отца совсем отчетливо. Он уперся руками в поручни балкона, сгорбленный старый человек, живущий воспоминаниями.