Текст книги "Случайная встреча"
Автор книги: Филиппа Карр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)
УЗНАВАНИЕ
Джейк увез меня в Корнуолл, и там мы поженились. Его дом был похож на замок: расположенный на утесах возле моря своим грозным и вызывающим видом он напоминал крепость, а сады, сбегавшие к самому берегу, весной и летом поражали своим многоцветием. Почти круглый год виднелись ярко-желтые цветы утесника, а весной и летом цвели рододендроны, азалии и гортензии.
Этот дом стоял здесь чуть ли не с феодальных времен. Я вновь подивилась тому, что в свое время Джейк оставил такую роскошную жизнь и ушел к цыганам. Но уж таков был Джейк, совершенно непредсказуемый, именно таким я и любила его. Нисколько не сомневаясь в своей любви, я была уверена: что бы он ни сделал, я всегда пойду за ним.
Родители согласились на мой отъезд с Джейком. Это, видимо, был единственный способ избавить меня от меланхолии. Только так я могла забыть о прошлом и начать свою жизнь заново.
Мать решила, что Тамариск лучше всего поселить у Амарилис. Она проявляла большой интерес к Джейку, но самым главным человеком на свете для нее был Джонатан. С ним она становилась совсем другой: более мягкой, рассудительной, скромной и даже послушной. «Точно также я была девчонкой влюблена в Дикона, – вспоминала мать. – Нам пришлось расстаться, поскольку старшие так решили. Но я не могла забыть его… все годы, даже когда мы оба были в браке с другими. Только когда мы соединились, я поняла, что такое наполненная, счастливая жизнь. Я понимаю Тамариск, пусть она остается возле нас. С каждым днем она взрослеет, правда преждевременно. Я уверена, что в один прекрасный день Тамариск выйдет замуж за Джонатана. Нет нужды беспокоиться за эту девочку: она сумеет постоять за себя. Дорогая моя Джессика, тебе нужно забыть обо всем случившемся, избавиться от мыслей о прошлом. Ты должна жить счастливо!»
Когда мы уезжали во Францию, Баррингтоны покидали Грассленд. Они сказали, что после смерти Эдварда им не хотелось бы возвращаться сюда, терзать себя воспоминаниями. В свое время они решат, что делать с домом.
Когда я вышла замуж, родители предложили продать Грассленд. Мы с Джейком тоже не собирались возвращаться туда. Мы покинули Францию вместе с родителями, а расстались с ними в Дувре – они отправились в Эверсли, а мы с Джейком в Корнуолл.
Моя мать на прощание пожелала: «Будь счастлива!», а отец сказал: «У тебя все будет в порядке! Джейк – именно тот мужчина, который тебе нужен. Он сумеет позаботиться о тебе».
Я часто гадала: что они думали по поводу смерти Эдварда? Что говорили об этом, оставшись наедине? Соглашались ли с версией о самоубийстве? Показания Тоби делали это почти правдоподобным, однако я, так хорошо знавшая Эдварда, сомневалась в этом. Мне хотелось избавиться от этих сомнений, но они преследовали меня, всплывая в самые неподходящие моменты, даже в минуты наивысшего счастья.
Время от времени мы бывали в Лондоне, и в этих случаях мои родители тоже старались приезжать туда. В первое Рождество после смерти Эдварда они навестили нас в Корнуолле. Трудно было поверить в то, что прошел всего лишь год после тех ужасных событий.
Вряд ли это Рождество можно было назвать веселым: слишком уж напоминало о себе прошлое. Вновь и вновь я переживала заново это событие – возвращение из Эверсли, посещение комнаты Эдварда, разговор с ним, стакан, поданный ему, и то, что произошло утром. Вновь у меня возникли те же вопросы: самоубийство ли это? Понял ли Эдвард, что мы с Джейком – любовники? Виновата ли в этом я?
Как я гордилась своим новорожденным сыном! А как гордился им Джейк! Мы окрестили его Джейком, а называть стали Джекко, что на корнуолльском диалекте значит «завоеватель». И в самом деле, он завоевывал сердца всех, кто его видел. Слуги обожали его, а Джейк считал сына совершеннейшим из детей, когда-либо появившихся на свет. И хотя я посмеивалась над ним, уверяя, что он видит в сыне лишь отражение самого себя, в душе разделяла его взгляды на нашего младенца.
Я должна была чувствовать себя совершенно счастливой, так и было, но… Все те же сомнения, связанные со смертью Эдварда, мучили меня.
Быстро летели месяцы, и, узнав о том, что вновь Должна стать матерью, я обрадовалась. Джекко исполнилось восемнадцать месяцев, и он был чудным ребенком. На этот раз исполнилось мое сокровенное желание: у меня родилась дочь.
Это случилось через день после рождения малышки. Я еще лежала в постели, а ребенок спал в колыбели возле меня. Джейк сидел рядом. В это время в комнату вошла одна из служанок, сообщив, что меня желает видеть молодой джентльмен. Он приехал издалека и для здешних мест —. «Иностранец» – так назвала его служанка, но это определение относилось у нее ко всем, кто не был уроженцем Корнуолла.
Джейк сказал, что он сходит и все узнает. Прошло, должно быть, минут десять, и он вошел в мою комнату с каким-то человеком. Джейк подвел его поближе и посадил в кресло.
– Это мистер Том Феллоуз, – представил он незнакомца. – Он хочет рассказать тебе нечто важное!
– Мистер Том Феллоуз? – переспросила я, внимательно разглядывая молодого человека, лицо которого было мне смутно знакомо.
Он сказал:
– Вы, леди Кадорсон, должно быть, удивлены. Я приношу свои извинения, что вторгся к вам в столь неподходящий момент, однако у меня дело чрезвычайной важности: я должен выполнить последнюю волю умершего!
И тут я припомнила имя: Феллоуза повесили за участие в ноттингемских беспорядках!
– Я вижу, вы не припоминаете меня? Когда-то мы встречались на фабрике мистера Баррингтона. Я был там вместе с отцом, охранявшим машины.
Я сразу же вспомнила этот врезавшийся в мою память день. Да, я видела станки, человека по фамилии Феллоуз, охранявшего их, и мальчика рядом…
– Я помню, – сказала я.
– Вы знали моего брата. Он нанялся к вам на работу и называл себя Тоби Манн…
– Тоби – ваш брат?!
– Да, он был моим старшим братом! После смерти вашего мужа он вернулся домой, в Ноттингем…
– Но его звали не Феллоуз?
– Он сменил фамилию, потому что она слишком известна! Вернувшись, Тоби стал опять работать садовником: он прекрасно разбирался в деревьях. Потом произошел несчастный случай, и он тяжело пострадал. После этого брат прожил всего неделю, и все это время его угнетал тяжкий груз. Тоби заставил меня поклясться, что я разыщу вас и лично передам то, в чем он признался!
– А в чем… он признался?
– Позвольте объяснить вам! Нашего отца повесили, а Тоби обожал его, он готов был слушать его часами. Наш отец по натуре был лидером. Он умел обратиться к людям и сплотить их.
– Так он был одним из руководителей луддитов?
– Нет, он поникал, что разбивать машины глупо. Отец говорил, что усовершенствование производства неизбежно, однако в тот день он присоединился к бунтовщикам из-за солидарности: он ведь работал вместе с ними. Потом вы сами знаете, что произошло: отец был приговорен к смерти. Мой брат никак не мог пережить этого! Тобиаса, Тоби, как звали его в семье, охватила жажда мести! Он все повторял: «Око за око, зуб за зуб». Он просто жаждал мести и считал вашего мужа своим врагом. Тоби вбил себе в голову, что не найдет покоя до тех пор, пока не отомстит за жизнь отца! Остальное вы знаете: Тоби поступил к вам работать. Он решил, что, только когда будет убит Эдвард Баррингтон или его отец, справедливость восторжествует. Тоби всегда был странным парнем – любил боксировать на ярмарке и считал, что сам Бог послал ему возможность отомстить, когда его попросили помогать в уходе за больным. Именно он убил мистера Эдварда Баррингтона, считая это возмездием за убийство своего отца. Но, встретившись со смертью лицом к лицу, он ужаснулся содеянному! Тоби сказал, что его душа не найдет покоя до тех пор, пока вы обо всем не узнаете. Он знал, что подозрения продолжают отягощать судьбу многих людей, включая вас, от которой он не видел ничего, кроме добра! Тоби умолял меня разыскать вас и привести к нему, чтобы он мог покаяться, а когда оказалось, что это невозможно, попросил меня все-таки найти вас и лично рассказать обо всем!
– Вы очень хорошо поступили, приехав сюда! – воскликнула я. – Я понимаю чувства этого бедняги!
– Как мне хотелось разыскать вас еще до смерти Тоби! Тогда он бы знал, что я встретился с вами и все рассказал. Брат постоянно казнил себя из-за того, что мистер Баррингтон был инвалидом, не имевшим надежды на выздоровление, и утверждал, что не допустил бы осуждения невиновного, за преступление, совершенное им! Тоби говорил, что подстроил все так, чтобы это выглядело самоубийством.
– Значит, мой бывший муж никогда не произносил слов, которые Тоби пересказал коронеру?
– Мой брат сказал, что он старался все обставить так, чтобы никого не обвинили. Он не мог допустить, чтобы за убийство осудили невиновного! Тоби просто хотел, чтобы восторжествовала справедливость… «Око за око», – он все время повторял это…
Джейк встал:
– Кажется, моя жена переутомилась: нашей дочери всего три дня отроду.
– Вы уж простите меня, – сказал Том Феллоуз, – но я был обязан выполнить свой долг!
– Я просто не знаю, как благодарить вас за это! – опять воскликнула я.
– Я позабочусь о том, чтобы вам предложили немножко подкрепиться, – сказал Джейк и в дверях обернулся, как-то странно улыбнувшись мне.
Я лежала в постели. И видела колыбель своего ребенка, колыбель-качалку, в которой лежали младенцы этого семейства в течение двух последних сотен лет.
Я была рада тому, что мне предоставили хоть несколько минут одиночества, так я была переполнена чувствами, которые было трудно скрыть. Преследовавшие меня страхи развеялись, и теперь я знала правду: она поражала, удивляла, но была неопровержимой.
Вернулся Джейк.
– У бедняги не было ни крошки во рту в течение последних двадцати четырех часов, – сказал он.
Джейк подошел к кровати и, взяв меня за руку, улыбнулся.
– Ну что ж, теперь ты знаешь: я этого не делал!
– Джейк, я так рада!
– Я чувствовал, что ты подозреваешь меня, но все-таки вышла за меня замуж! Я был оскорблен этим подозрением, но одновременно утешал себя: «Джессика любит меня по-настоящему. Она вышла за меня замуж, несмотря на то, что считает меня способным совершить убийство». А что еще нужно мужчине, кроме того, чтобы его любили именно таким, какой он есть, пусть даже отягощенного грехами!
– Прости, Джейк!
Он поцеловал мне руку.
– Ты прощена, – пробормотал он. – Теперь у меня нет никаких обид! Я всегда буду помнить о том, что ты любила меня настолько сильно, что приняла таким, какой я есть, поставила на карту свое будущее… ради того, чтобы быть со мной! Этого было для меня вполне достаточно. А теперь, когда ты узнала правду, то будешь любить меня еще больше, да?
– Нет, это невозможно, поскольку и до этого я любила тебя так, как только можно любить!
– Хорошо сказано, – заметил Джейк. – Потом вдруг встал и направился к колыбели, так как – я была уверена – не хотел раскрывать передо мной всю глубину своих чувств. – Знаешь, мне кажется, дочь пошла в меня!
– Ну что ж, – сказала я, тронутая так же, как и он, – могло быть и хуже!
