Текст книги "Случайная встреча"
Автор книги: Филиппа Карр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
– Это самое неподходящее место, где могла бы оказаться благовоспитанная юная леди! – сказал он.
– Не понимаю, что все это значит? Знаю лишь, что должна быть благодарна вам за спасение!
– Я собирался принести свои извинения за проявленное любопытство, но сейчас оно пошло как раз на пользу! Не хотите ли зайти куда-нибудь освежиться?
– О нет, нет, я хочу домой!
– Вы боитесь, я понимаю вас… после случившегося. В таком случае я провожу вас домой.
– Благодарю вас!
– Улицы Лондона – небезопасное место для привлекательных молодых дам!
– Я никак не могу понять, что все это значило? Эта слепая девушка…
– Она не более слепая, чем вы или я!
– Тогда зачем?..
– Она послужила приманкой: вас хотели заманить в этот дом!
– Зачем? Чтобы ограбить?
– Думаю, речь шла о более серьезных вещах! Я был изумлен, увидев, как вы входите в этот дом, мисс…
– Френшоу.
– Это место, мисс Френшоу, пользуется дурной славой! Это, простите, бордель!
– О нет! Мне показалось, что это пустой дом!
– Тем не менее, этот дом является тем, чем является! И они сумели заманить вас туда! Это весьма распространенная практика: обычно так и ловят девушек, только что приехавших из провинции. Они же не могли знать, что вы принадлежите к влиятельному семейству? Простите, но я видел вас, когда вы ехали сюда в семейном экипаже. Я тоже был в «Зеленом человеке», – он тепло улыбнулся мне, – и заметил, с каким почтением принимали там ваших родителей. А эти люди специально охотятся на беззащитных девушек!
– Не могу поверить в это!
– Они опоили бы вас зельем, а проснувшись, вы могли бы оказаться на борту корабля в открытом море! Эти люди – сущие дьяволы, без всякой совести, их интересует лишь нажива!
– Но это ужасно!
– Я вижу, что вы еще не отошли от потрясения. Но уверяю вас в том, что готовилось нечто подобное, и я благодарю Бога за то, что сегодня оказался на Бонд-стрит! Я увидел вас, узнал и – вы уж простите! – начал следить за вами и искать предлог для того, чтобы заговорить, как вдруг заметил, что эта девушка подошла к вам. У меня сразу возникло подозрение, поскольку перед этим она свободно ориентировалась в толпе, а тут вдруг неожиданно «потеряла зрение». Это меня насторожило. Я последовал за вами на некотором расстоянии, повернул за угол на Грант-стрит и увидел, как вы входите в этот дом. Я был поражен и понял, что происходит что-то неладное. Поколебавшись, я решил позвонить в дверь и войти, чего бы это ни стоило. Остальное вы знаете!
– О, спасибо вам! – сумела я выдавить из себя.
– Я с удовольствием верну вас в родную семью! Как-то раз я видел вас на Альбемарл-стрит. Похоже, нашим путям было суждено пересечься. Мне удалось спасти вас от… от того, что эти люди собирались сделать с вами.
Я содрогнулась:
– Это было просто чудом! Я и не представляла, что подобные вещи могут происходить здесь!
– Разумеется. Я проклинаю себя за свою нерешительность! Ведь в течение нескольких минут я стоял за дверью, спрашивал себя, имею ли право вмешиваться? Я никак не мог понять, что вам понадобилось в таком месте? Потом я отбросил сомнения, позвонил в колокольчик и потребовал, чтобы меня впустили. Человек, открывший дверь, спросил, что мне нужно, а я сказал, что желаю видеть юную леди, которая только что вошла в дом. Он велел мне убираться, но я услышал голоса, доносившиеся из комнаты. Он пытался задержать меня, но я оттолкнул его, поскольку к этому моменту был убежден, что вас задерживают против воли. Мне доводилось слышать о странных делах, которые творят эти люди. Ну вот, собственно, и вся история. Я очень рад, что оказался в нужное время в нужном месте.
– Просто не знаю, как благодарить вас! Думаю, нужно быть очень смелым, чтобы решиться на такое! Мои родители наверняка захотят отблагодарить вас!
– Я достаточно вознагражден тем, что получил возможность выручить вас из беды!
Мы дошли до Альбемарл-стрит, и я настояла на том, чтобы он зашел и познакомился с моими родителями.
Отца не было дома, а мать уже вернулась. Она удивилась, увидев незнакомого человека, а услышав, что случилось, пришла в ужас.
– Просто не знаю, как и благодарить вас, мистер…
– Питер Лэнсдон. Рад познакомиться с вами!
– Вам следует попробовать нашего вина! Ах, Джессика, как ты могла! Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не выходила из дому одна!
– Ах, мама, я не ребенок!
– Но еще, судя по всему, не способна позаботиться о себе! Что же касается вас, сэр, мы обязаны принести вам огромную благодарность за спасение дочери и за то, что вы привели ее домой. Прошу не возражать: это смелый поступок! Какой, вы говорите, адрес? Грант-стрит, девятнадцать? Мой муж немедленно разберется с этим! Одно дело, когда в эти дома люди идут по доброй воле, совсем другое, когда начинают хватать на улицах невинных девушек. За них следует хорошенько взяться! Расскажите, как вы узнали о том, что там находится моя дочь?
Питер Лэнсдон рассказал ей то же, что и мне.
– Всему виной, следует признать, чрезвычайное любопытство. Я видел вас в «Зеленом человеке» и запомнил. А сегодня утром мне случилось оказаться на Бонд-стрит, и я узнал вашу дочь.
– Слава Богу, что вы там оказались!
– Мне показалось, что эта слепая девушка ведет себя подозрительно.
– Я уже сказала мистеру Лэнсдону, что он очень наблюдателен, – вставила я.
Мать кивнула.
– Должен признаться, я шел за вашей дочерью на некотором расстоянии и заметил, как она вошла в этот дом.
– А вы знали, что это за место?
– Помнится, его как-то при мне упоминали, – видимо, в каком-то из клубов. Я никак не мог понять, почему эта девушка, которую неожиданно поразила слепота, ведет вашу дочь туда. Действуя по наитию, я и вошел в дом.
– Сегодня вы должны отобедать с нами, – объявила мать. – Конечно, если вы не против?
– Это будет честью для меня! Через полчаса он ушел.
– Какой очаровательный человек! – заявила мать. Когда отец вернулся и узнал о случившемся, он был поражен. А потом впал в такой гнев, что я испугалась, не будет ли у него апоплексического удара. Он повернулся ко мне:
– Как ты могла так глупо вести себя! Такое впечатление, что ты понятия не имеешь о вещах, творящихся в большом городе! Сама мысль зайти в совершенно незнакомый дом…
– Эта девушка была слепая!.. Я так думала… Она выглядела так трогательно!
– Действительно, трогательно! А ты выглядела идиоткой!
Я покорно приняла его упреки, чувствуя, что заслужила их. Только теперь, когда опасность миновала, я поняла, в какую жуткую историю попала. Этот высокий мужчина в коричневой шляпе был, несомненно, личностью, причем весьма интересной. Он собирался прийти к нам на обед, и я была уверена, что знакомство с ним окажется очень интересным.
Отец приказал матери:
– Держи дочь при себе: оказывается, она способна на любые глупости! А ты, Джессика, помни, что ни при каких обстоятельствах тебе не разрешается выходить на улицу одной! Я достаточно ясно выразился? Пообещай мне!
Я пообещала. Вскоре после этого отец ушел. Он собирался навести справки о доме номер девятнадцать по Грант-стрит.
Мне вновь и вновь пришлось рассказывать матери о случившемся: как эта слепая девушка обратилась ко мне, что говорили в этом доме. И все время она повторяла:
– Слава Богу, что появился этот молодой человек! Нужно сказать, он очаровательный и скромный. Похоже, он и в самом деле считает, что не сделал ничего особенного? Это надо же, зайти в такой дом… Бог знает, что с ним могло бы там случиться! И все это ради посторонней девушки, с которой он даже не перебросился словечком! Я полагаю, он исключительно храбрый и благородный человек! Буду рада видеть его у нас!
Через несколько часов домой вернулся отец. Он навел справки о доме на Грант-стрит. Раньше это действительно был бордель, где заправляла некая мадам де Ларж, по-видимому, француженка. Сейчас там никого не было, и дом был предназначен на продажу. У мадам де Ларж на Пиккадилли было еще заведение, которое она называла респектабельным. Там действительно развлекались джентльмены, но девушки приходили туда добровольно: никто не заставлял их делать это насильно. Мадам освободила дом на Грант-стрит, и он пустовал уже около недели. Мадам понятия не имела о том, что за люди могли заманить туда юную девушку; все это якобы не имело к ней никакого отношения. Мадам могла лишь предположить, что кто-то сыграл злую шутку. Дальнейшие расспросы, похоже, подтверждали правдивость мадам де Ларж.
– Все это весьма загадочно! – произнесла мать, а отец был в некотором замешательстве.
– За этим местом следует последить! – решил он. Мое приключение оказалось еще более загадочным, чем выглядело поначалу.
В этот вечер с нами обедал Питер Лэнсдон.
Сведения, полученные отцом о доме на Грант-стрит, заставили его испытывать еще большую благодарность моему спасителю. Он считал странным, что в доме находились люди, не известные мадам де Ларж. Ему казалось, что все это весьма подозрительно и дурно пахнет. Он знал, что существуют люди, заманивающие молодых девушек в ловушку, чтобы потом вывезти их за границу и заставить работать в домах, пользующихся дурной славой. Мысль о том, что это могло случиться с его дочерью, вызывала в отце такой гнев, что мать боялась за его здоровье. Отец решил продолжить свое расследование.
Питер Лэнсдон оказался любопытным гостем.
Мы обедали вчетвером: родители не хотели, чтобы ехало известно об этом неприятном случае со мной. Кррме того, отец, человек по природе подозрительный, хотел узнать поближе Питера Лэнсдона, прежде чем представлять его нашим друзьям.
Питер Лэнсдон с удовольствием рассказал о себе. По его словам, он сравнительно недавно приехал в Англию. У его семьи были владения на Ямайке, откуда она экспортировала сахар и ром. Год назад он решил продать свою долю и обосноваться в Англии.
– Такие дела занимают больше времени, чем поначалу предполагаешь, – объяснил он.
Отец согласился с этим.
– А чем вы собираетесь заняться, поселившись в Англии? Я вижу, что вы не из тех молодых людей, которые склонны вести пустую жизнь, проводя большую часть времени в клубах за азартной игрой.
– Вы угадали, сэр! Действительно, такой жизни я себе не желаю. Подумываю о том, чтобы купить где-нибудь поместье и обосноваться там… где-нибудь на юге: привыкнув к теплому климату, я боюсь не прижиться на севере.
– Вы что-нибудь уже подыскали? – спросила мать.
– Я посмотрел пару мест, но они меня не устроили.
– Вы постоянно живете в Лондоне?
– Пока нет: я много разъезжаю, а сейчас живу в отеле, осматриваюсь.
– Моя дочь говорила мне, что вы видели нас у «Зеленого человека»?
Я улыбнулась ему:
– Помню, вы сидели в гостиной, когда мы приехали туда.
Он кивнул.
– И вы узнали мою дочь, увидев на улице? – спросил отец.
– Знаете, – он тепло улыбнулся, – ее нетрудно запомнить! Еще больше я заинтересовался, заметив, что та девушка изображает из себя слепую.
– Очень странное дело! – произнес отец. – Несколько часов спустя, когда я зашел туда, в доме никого не оказалось! Должно быть, люди в спешке покинули его. Мадам де Ларж, владелица дома, ничего о них не знает…
– Она француженка?
– Не уверен в этом: возможно, лишь называет себя француженкой. И почему все думают, что французы более умелые жулики, чем мы?
– Наверное, потому, что это действительно так, – предположила я. – Жульничество смахивает на моду: для него нужна некоторая элегантность, иначе будешь выглядеть жалко!
Питер Лэнсдон рассмеялся.
– Полагаю, в этом что-то есть, – согласился он. – Я тоже занимался расследованием и не могу поверить, что мадам де Ларж, которая, по ее словам, дорожит «своей репутацией», решилась бы на такое! Это абсурдно!
– Знаете, после ваших слов я начинаю чувствовать себя совсем глупой, понимая как меня обвели вокруг пальца, – сказала я.
– О нет, нет! А кто бы на вашем месте не попался на эту удочку? Бедняжка, слепая девушка, которая просит помочь ей! Нужно быть совершенно бессердечным человеком, чтобы отказать!
– Но войти в этом дом…
– Это было совершенно естественно!
– А для меня все это выглядит очень странно! – сказал отец, а мать добавила:
– Я вся дрожу, думая о том, что могло бы произойти, если бы там не оказалось вас, мистер Лэнсдон!
– Не думайте об этом: все хорошо, что хорошо кончается, а для меня, уверяю вас, все закончилось хорошо! Приехав из-за границы, я здесь еще не обзавелся знакомствами, и приглашение к вам на обед доставило мне огромное удовольствие! Искренне надеюсь, что это не конец нашего знакомства!
– Для этого нет никаких причин, – согласилась мать.
– Я думаю, вы сможете помочь мне. Видите ли, я так мало знаю об этой стране, хотя это моя родина! Я уехал на Ямайку к своему отцу сразу после окончания школы.
– Он и сейчас там живет? – спросил отец.
– Два года назад злокачественная лихорадка загнала его в могилу, – обычное дело на Ямайке! До этого он страдал от нее несколько лет. Знаете, это очень ослабляет человека… – Питер печально покачал головой.
– И после этого вы решили уехать? – спросила я.
– Знаете, к родине всегда питаешь особое чувство: хочется жить среди своего народа. Те же идеалы, тот же образ мышления, вы понимаете, что я имею в виду?
– Прекрасно понимаю вас! – воскликнула мать. – Я чувствую то же самое! Я уехала во Францию, когда мне было двенадцать или тринадцать лет. Мой первый муж был французом, но я всегда считала Англию своим родным домом!
Питер Лэнсдон взглянул на меня.
– Нет, нет! – заметила мать. – Это не отец Джессики! От первого брака у меня дочь Клодина, и она замужем за сыном моего второго мужа. Кроме того, у меня тоже есть сын, который живет во Франции. Весьма сложные родственные отношения! – добавила она.
– Значит, вы понимаете, как я чувствую себя, приехав на родину?
– Конечно! Надеюсь, как-нибудь вы познакомитесь и с другой моей дочерью, молочной сестрой Джессики.
– Это доставило бы мне огромное удовольствие! Простите, а в какой части страны находится ваше поместье?
– На юго-востоке. Мы живем всего в нескольких милях от моря, и ближайший от нас крупный город – Дувр.
– Ах, значит, там… А хорошие там земли?
– Да, единственное, что плохо, – юго-восточный ветер, который бывает достаточно сильным. Но, как вам, видимо, известно, на юге Англии весьма умеренный климат, благоприятный для сельского хозяйства. В общем, это довольно приятное место!
– Стоит побывать там?
– Я думаю… – мать, и я поняла, что она думает об Эндерби. – Есть там дом, который можно взять в долгосрочную аренду, совсем рядом с нами. Его владелец связан с нашей семьей, и мы заинтересованы, в этом деле. Как ты думаешь, Дикон, может быть, молодому человеку стоит посмотреть дом?
– Не слышал, чтобы там были какие-либо имения на продажу, – ответил отец.
– А как насчет этого дома? – с интересом спросил Питер Лэнсдон.
– Боюсь, там недостаточно земли.
– А нельзя ли землю прикупить?
– Возможно, и удалось бы. Большую часть земли занимает наше поместье, и еще одно – Грассленд, но по соседству есть еще две фермы.
– Звучит многообещающе! А как называется то место, что продается?
– Эндерби, – сказала я. Он улыбнулся.
После еды мы прошли в гостиную, и там Питер Лэнсдон завел с отцом разговор о Ямайке и об экспорте сахара и рома. Отец всегда интересовался деловыми перспективами, и мне показалось, что ему нравилась компания Питера Лэнсдона. Мать же ему симпатизировала с самого начала, в основном, думаю, из-за того, что он спас меня.
Я же была просто заинтригована. Он по-особенному, пожалуй, даже восхищенно, смотрел на меня, и я решила, что именно по этой причине его внимание привлек этот уличный инцидент.
Питер покинул нас в половине одиннадцатого и вернулся к себе в отель. Мать поднялась ко мне в комнату, и мы немножко поболтали с ней.
– Интересный молодой человек! Я рада, что он зашел к нам на обед!
– Похоже, он тоже был рад этому.
– Конечно, у него ведь нет здесь друзей: он совсем недавно приехал с Ямайки. Дорогое мое дитя, я благодарна Богу за этого молодого человека! Когда я начинаю думать…
– Ах, мама, пожалуйста, не начинай все сначала! Да, я вела себя глупо, была беспечна, но получила хороший урок!
– Ну, если это послужит тебе…
– Ну конечно же, послужит! Собственно говоря, опыт можно получить только таким путем. Больше я никогда так не попадусь!
– В таком городе, как Лондон, нужно быть очень осторожной!
– Теперь я это знаю!
– Ну что ж, мы познакомились с интересным молодым человеком, и твой отец очень благодарен ему. Было бы любопытно, если бы он переехал в Эндерби!
– Любопытно?
– Я хотела сказать «интересно» или, если хочешь, «странно»! Но с Баррингтонами мы тоже познакомились при необычных обстоятельствах, и они переехали в Грассленд.
– Не думаю, что он захочет жить в Эндерби: не слишком уж это привлекательный дом.
– Это так. Но кое-что другое может его привлечь…
– Что ты имеешь в виду?
– Я думаю, что он очень заинтересовался тобой!
– Мама! Ты неисправимый романтик!
– А что здесь такого: ты молода и очень привлекательна!
– Это с твоей, материнской точки зрения.
– Во всяком случае, он весьма интересный человек! Надеюсь, мы еще встретимся с ним.
После ее ухода я стала размышлять. Странным оказался этот день. Я вновь и вновь вспоминала ужасные минуты в комнате на Грант-стрит. Казалось, это был сон, если бы не Питер Лэнсдон. Я никак не могла перестать думать о нем.
Неудивительно, что я уснула с большим трудом, и, похоже, видела его во сне. Когда я проснулась, первой моей мыслью было: «Увижу ли я его вновь?»
Как изменилась жизнь в нашей округе, и всего за несколько последних лет! Вначале меняется что-то одно, за ним другое, третье, и вдруг оказывается, что все полностью изменилось. Ну, скажем, не совсем все, поскольку в Эверсли как раз мало что изменилось. Но вот Грассленд, где когда-то жила странная миссис Трент со своей внучкой, стал теперь домом обычного семейства Баррингтон. Тетя Софи умерла, и в Эндерби сейчас жил Питер Лэнсдон.
Мои родители не думали, что он решит приобрести этот дом, я же втайне надеялась на противоположное. Я начинала думать, что он влюбился в меня с первого взгляда, и сочла это весьма романтичным и льстящим мне. Он заинтересовался мной с самой первой минуты, заметив у «Зеленого человека»; он расспрашивал нашего кучера; он узнал, где расположен наш дом на Альбемарл-стрит, и, к счастью, следил за мной, когда произошла вся эта история на Грант-стрит.
Именно благодаря ему между ним и всей нашей семьей, которая не знала, как отблагодарить его, возникли теплые отношения. Так что я вовсе не была удивлена тем, что Питер Лэнсдон решил снять Эндерби на три месяца, чтобы, по его словам, «поразнюхать вокруг», и была почти уверена, что он приехал сюда ради меня.
Мне очень нравилось его общество, и мы часто виделись. Мать взяла его под свое крыло, обеспечив слугами. Она часто приглашала его в гости, и даже моему отцу нравилось беседовать с ним. Амарилис же считала его просто очаровательным – одним из самых приятных мужчин, которых ей доводилось встречать, – так она, во всяком случае, говорила.
Семейство Баррингтон относилось к Питеру с меньшим энтузиазмом, по моему мнению, его считали возможным соперником Эдварда. После прибытия Питера Лэнсдона я часто задумывалась об Эдварде. Рядом с Питером я ощущала приподнятость, а в обществе Эдварда я чувствовала себя уютно, но не более.
В то время Эдвард был очень озабочен тем, как идут дела на его фабрике, и был полностью поглощен ими. Более того, он подолгу отсутствовал. Его родители очень беспокоились за него, как и Клер Карсон. Я думаю, она была довольна появлением Питера Лэнсдона, что подтверждало мои подозрения о ее влюбленности в Эдварда.
Жизнь стала очень интересной с тех пор, как Питер поселился в Эндерби. Я была весьма благодарна ему за то, что он отправился в такую даль, чтобы быть возле меня, и полагала, что это вызовет во мне ответные чувства. Я все ждала того волнения, которое связывала с ощущением влюбленности, того самого, которое я чувствовала, когда видела цыгана Джейка, танцующего вокруг костра. Мне следовало бы повзрослеть, – напоминала я себе. Вскоре мне предстоит выйти замуж, от меня этого ждут. Я решила, что мне повезло, – два соискателя руки, и пожалела Амарилис, у которой не было ни одного!
Конечно, мне следовало выбрать Питера: обстоятельства нашего знакомства были столь романтичны! Бедный Эдвард, его сердце будет разбито! Мне было очень жаль его, потому что он мне тоже нравился, и менее всего я хотела бы обидеть его. Возможно, он женится на Клер? Это было бы решением, устраивающим всех. С самого начала Питер с восторгом отнесся к идее приобретения Эндерби. В первый раз он приехал вместе с нами в Эверсли, и мать пригласила его погостить пару дней.
Он не уставал возносить хвалу нашему дому. «Великолепный образец елизаветинской эпохи», – он называл его. Ему хотелось узнать как можно больше обо всем нашем семействе.
– Именно этого не хватает тем, кто решает обосноваться за границей, – сказал он. – как я вам завидую!
Питер внимательно изучил портреты в фамильной галерее и задал несколько вопросов, касающихся их. Он объездил все имение с Амарилис и мной и был любезен с нами обеими.
Потом вместе с матерью мы отправились осматривать Эндерби. Было любопытно, что он подумает о доме, который выглядел мрачным, особенно зимой.
Я внимательно следила за Питером, пытаясь понять, какое впечатление на него произведет холл, этот угрюмый старый холл с галереей для менестрелей и с высокой сводчатой крышей.
– Здесь своеобразная атмосфера, – заметил он. – Не столь величественная, как в Эверсли, но все же по-своему благородная.
Мы поднялись по лестнице и осмотрели спальни.
– Довольно большой дом для одинокого джентльмена, – сказала мать.
– Да, это семейный дом, – согласился он.
– Это дом, которому нужны люди! Его последняя обитательница, моя родственница, жила здесь вдвоем со служанкой. Перед этим дом довольно долго стоял пустым.
– Надеюсь, вы не боитесь привидений? – спросила Амарилис.
– Не думаю, что мистер Лэнсдон чего-нибудь боится! – улыбнулась мать.
– Чего-нибудь я, наверное, боюсь, – ответил он, – но уж никак ни привидений!
– До чего интересно осматривать старый дом! – произнесла Амарилис Следует признаться, мне никогда не нравилось это место!
– Вы пытаетесь отговорить меня? – спросил Питер.
– О нет, нет… решать, конечно, вам. Вообще, я думаю, одно и то же место по-разному действует на разных людей.
– Вы, действительно, подумываете о возможности приобретения этого дома?
– Он расположен как нельзя лучше для моих целей. – Питер открыто улыбнулся мне и Амарилис.
– Значит, вы решили осмотреть окрестности, собираясь прикупить земли?
– Думаю, это просто идеальное место!
– Конечно, – сказала мать, – покупать поместье – непростое дело! Принять окончательное решение можно только пожив некоторое время в этих местах.
Мы прошлись по комнатам.
– Как их много! – проговорил Питер.
– А кроме всего прочего, есть страшно интересная вещь – переговорная труба, соединяющая спальню и кухню! Нужно непременно показать ее вам! – сказала я.
– Очень любопытный дом! Хотелось бы взглянуть на него еще раз, если можно.
– В любое время! – ответила мать. – Девушки проводят вас, хотя, возможно, вы предпочтете сделать это в одиночку? Когда мне нужно принять решение, я предпочитаю делать это в уединении.
Весь день мы обсуждали Эндерби.
– Вы говорите мне лишь о недостатках этого места! – заметил Питер.
– В общем-то, в нем нет особых достоинств, так что рассказывать нечего, – ответила я.
– Есть, по крайней мере, одно!
– Какое же?
– У меня будут очаровательные соседи!
Еще до отъезда он принял решение арендовать на некоторое время Эндерби. Я была уверена в том, что он сделал это не потому, что ему понравился дом. Просто он влюбился в меня и хотел жить рядом.
Питер въехал туда перед Рождеством. Это не доставило ему особых хлопот, поскольку дом был обставлен и находился в том виде, каком его оставила тетушка Софи. Мы проводили много времени в Эндерби, а Питер часто бывал у нас в Эверсли. Мы с Амарилис помогали ему украшать дом к Рождеству, а он настоял на том, что примет нас в День подарков, поскольку приехал, как-никак, на Рождество.
Мать сказала, что Эндерби в праздничном убранстве выглядит очень трогательно. Когда здесь жила тетушка Софи, ничего подобного не устраивалось, а до этого дом был и вовсе заброшенным. Мы принесли полено для Сочельника и повесили возле двери рождественскую корзинку, раздобыли падуб и омелу и украсили дом плющом.
Были приглашены Баррингтоны, и мне показалось, что миссис Баррингтон не очень довольна, поскольку в канун Рождества она собиралась устроить праздничный вечер у себя и пригласить нас.
Когда мы танцевали в Грассленде с Эдвардом, он напомнил мне о своем предложении, но я вновь ответила, что еще не приняла решения. Он казался довольно хмурым, видимо, был озабочен тем, что в моей жизни появился Питер Лэнсдон. Мне было жаль Эдварда и хотелось утешить – ведь сейчас у него была тяжелая пора. Но я не знала, как потактичнее отказать ему.
В этот раз Клер Карсон решила, наконец, заговорить со мной:
– Какой привлекательный мужчина – ваш новый друг из Лондона!
Я согласилась.
– Интересно, надолго ли он задержится в Эндерби?
– Он еще присматривается к тому, чем заняться после возвращения в Англию: недавно он продал свои владения на Ямайке.
– Как интересно! Я полагаю, вы выйдете за него замуж?
Я покраснела:
– Почему вы так решили?
– Мне показалось, что он хочет именно этого… так же, как и вы!
– Значит, вам известно больше, чем мне.
Она рассмеялась, а я вдруг вспомнила, что это с ней бывает очень редко.
– Я буду удивлена, если этого не произойдет! – ответила она.
Я подумала про себя: «Неужели так заметно? Или просто Клер сильно этого хочет?»
Петтигрю проводили Рождество в Эверсли. Мой отец очень любил встречаться с Джонатаном. Конечно, ведь он был наследником, а мой отец из тех, кто любит заглядывать далеко вперед. Он питал к Джонатану своеобразные чувства – некую смесь зависти и восхищения, полагаю, оттого, что видел во внуке многие собственные черты.
Питера Лэнсдона очень интересовали родственные связи в нашем семействе:
– Все так сложно. Постоянно приходится вспоминать, кто есть кто. Мне, например, кажется странным, что Джессика ваша тетя, Амарилис!
– О да! – согласилась Амарилис Это давало ей такое чувство превосходства, когда мы были детьми, что можете быть уверены – она пользовалась этим преимуществом!
– Джессика всегда будет пользоваться преимуществом!
Мы шли домой из церкви пешком. Было рождественское утро, и у меня в голове продолжали звучать рождественские гимны, которые я обожала. Я была такой счастливой, что мне хотелось петь. Я сказала:
– Можно подумать, что я жадная и хитрая! Вы, действительно, так обо мне думаете?
Питер повернулся ко мне и взял за руку:
– Простите, я хотел лишь сказать, что вы полны энергии и желания наслаждаться жизнью, что, собственно говоря, естественно!
– Это правда! – подтвердила Амариллис. – Джессика, как бы это выразиться поточней, уверенная, что ли! Я же склонна колебаться, более доверчива, возможно – глупа?
– Я не позволю вам говорить о себе такие вещи! – теперь Питер обратил все внимание на нее. – так же, как и Джессика, вы очаровательны!..
– Хотя мы совсем разные, – она.
– Вы обе… такие, как надо!
– Вы хотите сказать, что мы – совершенство, – сказала я, – но это не соответствует действительности… даже в отношении Амарилис!
– Я продолжаю настаивать на своем мнении!
– Возможно, вам придется изменить его, когда вы познакомитесь с нами поближе.
– Я уже достаточно хорошо знаю вас!
– Люди вообще не знают друг друга по-настоящему…
– Вы имеете в виду так называемые тайники души? Ну что ж, возможно, именно поэтому люди так интересны. Вы это имели в виду?
– Возможно…
– Я все еще немножко «плаваю» с. вашими родственными отношениями. Кем является этот энергичный юный джентльмен?
– Вы имеете в виду Джонатана?
– Да, Джонатана. Кем он вам в точности приходится?
– У моего отца от первого брака были сыновья-близнецы – Дэвид и Джонатан. Джонатан женился на Миллисент Петтигрю, и юный Джонатан – это их сын. Дэвид женился на дочери моей матери от ее первого брака – Клодине, и Амарилис – ребенок от этого брака!
– Стало быть, Амарилис и Джонатан – кузены?
– Да, а я прихожусь тетей Джонатану и Амарилис!
– Правда странно, какие сложные отношения мы умудрились выстроить? – спросила Амарилис.
– Мой отец любит, когда Джонатан приезжает сюда, – сказала я. – Я уверена, в один прекрасный день он унаследует Эверсли – конечно, после смерти Дэвида.
– Не нужно говорить об этом! – тихо бросила Амарилис.
– Это будет еще не скоро. Ведь, в конце концов, это случится со всеми нами! – беспечно заметила я.
– А у Петтигрю нет имения, предназначенного Джонатану?
– У них есть прекрасный дом, но это не поместье в полном смысле этого слова, – ответила Амарилис.
– Для Джонатана, разумеется, предназначен Эверсли, – вновь вмешалась я. – Мой отец настоит на этом. Ему повезло, что сыновья оказались столь разными. Дэвид всегда интересовался делами имения, а его брат Джонатан, похоже, не имел к этому ни малейшей склонности. У него всегда была куча каких-то таинственных дел, и умер он насильственной смертью… Думаю, именно по этой причине! Возможно, Джонатан вырастет похожим на своего отца?
– Моя мать говорит, что он очень напоминает отца, – Амарилис.
– Ваш отец производит впечатление человека, который точно знает, чего хочет, – сказал Питер, – и наверняка умеет этого добиться!
– Вы совершенно правильно охарактеризовали его! – ответила я. – Не знаю, что будет, если Джонатан не оправдает его надежд. Отец всегда говорил, что жалеет о том, что у Дэвида не было, кроме тебя, Амарилис, еще и сына. Он очень любит тебя, но предпочел бы, конечно, чтобы ты была мальчиком. Он считает, что сын Дэвида был бы… ответственным человеком!
– Вот видите? – воскликнула Амарилис У меня репутация человека, который легко поддается чужому влиянию!
– Это не совсем так, – ответила я. – Амарилис умеет быть твердой, но склонна идеализировать людей!
– Какой милый комплимент отпустила тетушка своей племяннице! – улыбнувшись, сказал Питер. Он взял под руки нас обеих, и мы пошли к дому.
Питер распрощался с нами и отправился в Эндерби, пообещав участвовать вечером в празднике.
Собралась очень веселая компания, когда за рождественский стол уселись семейство Баррингтон с Клер Карсон, Питер Лэнсдон, семья Петтигрю и все наши. Кроме того, пришли доктор с женой и поверенный из соседнего городка, занимавшийся делами моего отца в Эверсли. В течение нескольких лет все эти люди были нашими гостями, и единственным новичком оказался Питер Лэнсдон. Этим он и выделялся среди остальных, и мы приложили все усилия, чтобы он чувствовал себя, как дома. Похоже, он очень понравился Клер Карсон, но я считала, что нравится он ей только потому, что, якобы, собирается на мне жениться, и я питаю к нему ответные чувства.
