Текст книги "Случайная встреча"

Автор книги: Филиппа Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Амарилис очень гордилась собой. Она лежала в постели, бледная, хрупкая, но все равно красивая, излучая счастье, которым светилась со дня своей свадьбы. Конечно, нехорошо с моей стороны завидовать ей, но я ничего не могла поделать с собой. «У нее есть столь многое, – говорила я себе. – А что есть у меня? Лишь чувство вины».

Я обязана держаться и не должна стать такой, как тетушка Софи, злиться на то, что жизнь прошла мимо: я сама выбрала свою судьбу. Конечно, человек не всегда виноват в том, что жизнь приняла тот иди иной оборот. Разве была тетушка Софи виновата в том, что так ужасно пострадала во время того рокового фейерверка? Разве был Эдвард виноват в том, что его так искалечили? Но мы не должны лелеять свои несчастья. Кто-то сказал: «Не нянчись с ними, не учи их плавать: брось их, пусть они утонут». Мне следовало помнить об этом.

Я расцеловала Амарилис.

– Я чувствую себя самой счастливой в мире женщиной! – воскликнула она.

– Как ты собираешься его назвать?

– Питером, в честь отца.

– Так хочет Питер?

– Да, и я тоже.

Ребенка назвали Питером, а чтобы не путать с отцом, малыша называли Питеркин.

Моего отца, несомненно, порадовало появление на свет этого мальчика.

– Наконец-то! Наконец, в доме, переполненном женщинами, появился мужчина!

– А Дэвид с Джонатаном уже не в счет? – спросила я.

– У Дэвида никогда не будет сына. Что же касается Джонатана, в нем я не уверен.

– Это нечестно по отношению к нему, – сказала мать.

– Нечестно? Почему же?

– Ты не можешь забыть этот случай с карточной игрой и с девчонкой фермера Уэстона!

– Джонатан должен вести себя достойно, если собирается владеть Эверсли!

– Все молодые люди отчасти шалопаи.

– Но не у себя же дома!

– В карты он играл в Лондоне.

– Но именно эта игра могла отразиться на делах имения! Это первый шаг к пропасти.

– Дикон, пожалуйста, не нужно нам читать еще одну проповедь о вреде азартных игр! Ты уже достаточно ясно все изложил нам! Что ж, теперь у тебя появился правнук, и ты должен быть очень доволен. Тебе следует благодарить за это Амарилис!

– Хотелось бы мне, чтобы Джессика… – Мать оборвала его:

– Пойдем еще раз глянем на Питеркина.

Было забавно смотреть на моего отца, гуляющего по детской с Питеркином на руках.

– Хозяин просто души не чает в этом ребенке! – говорили в доме. И они были правы.

Крестины маленького Питеркина стали большим событием в доме. Доставали и проветривали крестильное платье, с жаром обсуждали вопрос о том, кого именно пригласить на крещение.

Из Ноттингема приехали Баррингтоны, а вместе с ними Клер. Я всегда чувствовала себя неловко в ее присутствии и подумывала о том, что Эдвард поступил бы гораздо мудрей, женившись на ней. Я была уверена, Клер стала бы верной женой и никогда не сомневалась, что она по-настоящему любила Эдварда. Мужчины часто ошибаются в выборе женщин, как сказала мне когда-то одна из служанок.

Джейк продлил свой визит, но не мог затягивать его до бесконечности. Он уехал довольно неожиданно, взяв с меня обещание приехать в Лондон сразу после крещения.

– Привези Тамариск, – сказал он. – Я должен общаться со своей дочерью, или же… буду приезжать сюда. Боже, благослови этого ребенка! Он стал предлогом для встреч с тобой!

Джейк воспринимал наши отношения не так трагично, как я. Да и почему бы ему не воспринимать их так? Ведь он никого не обманывал… в отличие от меня. Я любила его властную манеру поведения, хотя и осуждала ее. А себе продолжала внушать, что вся вина лежит только на мне и подобное никогда не должно повториться.

Церемония крещения прошла удачно. Питеркин вел себя чрезвычайно пристойно и был должным образом окрещен. Я даже не знаю, кто им больше гордился – его отец или мой: у них, наконец, появился драгоценный мальчик!

Амарилис выглядела прекрасно: она вся светилась от радости. Счастливая: ее жизнь текла ровно и гладко!

В большом холле Эверсли был устроен прием, где произносили соответствующие тосты. К этому времени Питеркин уже спал в своей колыбельке, и несколько гостей пожелали вновь полюбоваться на дитя. Я пошла вместе с ними. Старая детская Эверсли вновь обрела жизнь. По полу ползала Елена, строившая из кубиков замок. «Идиллическая картина», – с завистью подумала я.

Похоже, миссис Баррингтон заметила брошенный мною взгляд. Она взяла меня за руку и крепко сжала ее.

– Я хочу поговорить с тобой, дорогая, когда мы останемся наедине.

Меня охватила тревога, вызванная, видимо, нечистой совестью. Как только со мной заговаривали таким образом, я думала, что моя тайна перестала существовать.

– Присядь, милая! – сказала миссис Баррингтон. – Я несколько обеспокоена твоим видом, дорогая! Ты стала какой-то унылой, не совсем в себе. Должно быть, ты устала?

– О нет, я вовсе не устала! Она погладила мою руку.

– Ты просто чудо! Мы не перестаем восхищаться тобой и тем, что ты сделала для Эдварда! Знаю, как ты добра к нему, но я боюсь, что ты утомилась.

– Вы имеете в виду…

– …что ты находишься здесь все время и, должно быть, очень устала.

– О нет, нет! Я ведь недавно была в Лондоне, ездила на празднование победы под Ватерлоо. Эдвард настоял на том, чтобы я поехала туда!

– Понимаю, дорогая, но, по-моему, ты нуждаешься в помощи. Именно поэтому мы и решили, что Клер должна пожить здесь, помогая тебе.

– Клер?

– А почему бы и нет? Она ведь Эдварду как сестра, они любят друг друга.

– Я знаю, что она всегда любила Эдварда.

– А он ее! Но в первую очередь я думаю именно о тебе, моя дорогая: это даст тебе передышку!

– В этом нет необходимости!

Менее всего я хотела, чтобы здесь жила Клер: я чувствовала, что она плохо относится ко мне. Я подумала, что она будет следить за мной, а в данной ситуации это было опасно для нас с Джейком.

Я вновь попыталась протестовать, но миссис Баррингтон была неумолима.

– Ты знаешь, – продолжала она, – то, что мы вернулись в Ноттингем, просто вдохнуло в нас новую жизнь. Папочка не очень хотел отходить от дел, это беспорядки вынудили его уйти. Теперь все утихло, суровое наказание послужило хорошим уроком тем, кто затевал беспорядки.

– Да, – согласилась я, тут же вспомнив Феллоуза, который был повешен.

– Мы здесь легко можем обойтись без Клер, а она поможет тебе здесь с Эдвардом!

– Это очень мило с вашей стороны, но я действительно вполне справляюсь сама!

– Я знаю, что ты справляешься, милая, но Клер все-таки останется здесь, я пришлю ее вещи!

Мне оставалось только одно – выразить миссис Баррингтон свою глубокую благодарность.

Пришли письма от Джейка: одно для меня, другое для Тамариск. Мне он писал о том, как одиноко ему в Лондоне. Он предполагал все-таки отправиться в Корнуолл, но ему очень не хотелось оставлять меня надолго. А что, если он попросит меня привезти к нему в гости Тамариск? С тех пор как я дала ему столь неопровержимые доказательства своей любви, он не может жить без меня. Он вновь и вновь вспоминает часы, проведенные нами на Блоурстрит, и разлука для него просто невыносима.

Я перечитала письмо и спрятала его, зная, что мне захочется перечитывать его вновь и вновь.

Тамариск тоже была довольна содержанием своего письма. И хотя она продолжала демонстрировать свое безразличие, я была уверена: на самом деле она очень довольна, что ее отец отыскался. Думаю, Джейк просто заворожил ее.

– А не хотела бы ты съездить в Лондон? – спросила я девочку, стараясь произнести эти слова как можно безразличней.

– Мне все равно, – ответила она, но я заметила, как загорелись ее глаза.

– Твой отец считает, что было бы неплохо, если бы я привезла тебя. Тебе хотелось бы съездить, правда?

– Мне все равно, – ответила она.

Я решила обсудить этот вопрос со своей матерью: посещение Лондона всегда доставляло ей радость. Кроме того мать придерживалась мнения, что Тамариск следует почаще видеться с отцом.

– Может быть, Джейк захочет забрать ее с собой? – добавила она.

– Ты имеешь в виду, что девочка будет жить с отцом постоянно?

– Почему бы и нет? Это естественно!

– Не знаю, захочет ли этого Тамариск.

– Она могла бы взять с собой Ли.

Мысль о том, что Ли будет жить в Корнуолле, а я в сотнях миль от него, в Грассленде, была для меня невыносимой. Красавица Ли, которая, я была уверена, влюблена в Джейка!

– Хотя не думаю, что Тамариск захочет расстаться с Джонатаном, – продолжила моя мать, – но это был бы лучший выход.

– Ты настолько обеспокоена ее детским увлечением Джонатаном?

– Я назвала бы это увлечение большим, чем детское: скорее, это напоминает бурную страсть! Эта неукротимая крошка… и Джонатан, который, надо признать, не самый надежный молодой человек. Похоже, ему доставляет удовольствие ее обожание!

– Все любят, когда ими восхищаются.

– Она быстро взрослеет!

– Пока Тамариск всего лишь ребенок!

– Некоторые девочки недолго остаются детьми! Твой отец всегда очень сомневается в Джонатане.

– Все из-за той азартной игры?

– Нет, полагаю, из-за случая с дочерью фермера. В общем, он проявил себя не самым лучшим образом! В последнее время твой отец все чаще задумывается о судьбе имения… чаще, чем когда бы то ни было!

– Дэвид прекрасно справляется с ним.

– Да, но у Дэвида нет сына. Боже, благослови нашего маленького Питеркина!

– Милая мамочка, не собирается ли папочка обучать его управлению имением прямо с колыбели?

– Нет, но теперь положение изменилось: если Джонатан будет продолжать в том же духе, наследником будет Питеркин!

– Думаю, с Джонатаном будет все в порядке.

– Он слишком похож на своего отца!

– Но его отец был очень интересным джентльменом, судя по всему!

– Пожалуй, Джонатан был надежным человеком, именно этого и хочет твой отец от своего внука!

– Мне бы очень хотелось, чтобы у них с Джонатаном сложились хорошие отношения. Ладно, давай все-таки подумаем о нашей поездке в Лондон! Теперь, когда здесь живет Клер, тебе будет легче освободиться.

Мне было трудно скрыть свое волнение.

– Я смогу быстро собраться, – сказала я.

– Вероятно, твой отец тоже захочет поехать, чтобы Джонатана кое с кем познакомить в Лондоне. Так что опять поедем все вместе. Впрочем, Амарилис, наверное, не захочет.

– Конечно, ей тяжело оставлять детей. Итак, мы договорились.

Когда я сообщила Клер, что опять собираюсь в Лондон, она заявила, что мне не надо беспокоиться об Эдварде: она позаботится о нем. Я поблагодарила Клер, а она ответила, что делает именно то, зачем сюда приехала, – мне возможность иногда отдохнуть.

– Дать передышку! – уточнила она. Ее губы слегка искривились, но я сделала вид, что не заметила этого.

Мы вновь отправились в Лондон – мои родители, Тамариск и я в карете, а Джонатан верхом.

Когда мы прибыли в дом на Альбемарлстрит, я сразу же заметила новую служанку. Похоже, наши лондонские слуги часто менялись. Этими вопросами ведал мажордом. Молодые девушки часто выходили замуж, прослужив в доме совсем недолго. В поместье же, если девушка и выходила замуж, то обычно за какого-нибудь нашего парня, и супруги, как правило, продолжали работать у нас.

Пру Паркер была из тех девушек, чья внешность сразу бросалась в глаза: у нее были весьма благородный вид и довольно хорошие, сдержанные манеры. Мажордом сказал, что девушка очень застенчива, но со временем, наверное, привыкнет.

Я заметила, как на нее уставился Джонатан. Так он смотрел на всех молодых женщин, как бы оценивая их доступность.

Джейк посетил нас в первый же день.

– Вам так не терпится видеть вашу дочь? – спросила мать.

– Я очень рад видеть всех вас! – ответил он. Джейк обедал вместе с нами и сообщил, что успел съездить в Корнуолл после того, как гостил у нас. Вскоре он вновь вынужден будет туда вернуться, но перед этим сможет некоторое время пробыть в Лондоне. Он надеялся за это время покороче сойтись со своей дочерью.

Джейк забрал Тамариск на прогулку на следующий день. Он предложил мне сопровождать их, но я отклонила предложение, заявив, что должна пройтись с матерью по лавкам. На следующий день Джонатан взял Тамариск на прогулку по реке, и у нас с Джейком появилась возможность встретиться.

Конечно, мне не следовало так поступать. Но мое сопротивление было, в конце концов, сломлено, и я вновь оказалась в доме на Блоурстрит.

Джейк говорил, что наша разлука совершенно невыносима. Он строил всевозможные безумные планы и я позволила себе поверить в них. Но как это могло воплотиться в жизнь? Я чувствовала себя обязанной Эдварду, и у меня не было выхода.

Я задумалась над тем, как долго Джейк способен ждать? Он был импульсивным человеком, и всевозможные препятствия раздражали его. Меня, по крайней мере, сдерживало чувство вины. Пытаясь заглянуть вперед, я видела череду лет, заполненных тайными встречами, вроде этой, годы неудовлетворенных страстей.

– Как бы я хотел, чтобы мы никогда не уходили отсюда! – мечтательно говорил Джейк. – Если бы мы могли остаться здесь навсегда… Только вдвоем…

Я напомнила ему:

– Ты забываешь о том, что мы приехали в Лондон, чтобы ты мог повидаться со своей дочерью!

– А Джонатан любезно избавил нас от ее присутствия!

Меня вдруг поразила неожиданная мысль. Любезно? Джонатан обо всем догадывался? Не помог ли он нам остаться наедине? Как раз этого от него можно было ожидать. Да, Джонатан пошел бы нам навстречу. Но сама мысль о том, что наша тайна известна кому-то еще, встревожила меня. Я беспокоилась… даже в моменты страсти. И тогда я вдруг вспоминала об Амарилис, так безмятежно купающейся в своем семейном счастье. Счастливая Амарилис!

– Так не может долго продолжаться! – воскликнула я.

Джейк взглянул на меня и улыбнулся. Он знал, что мы снова воспользуемся любой возможностью, которая нам представится. Более того, он был мужчиной, который умел устраивать такие вещи.

Когда мы выходили из дома, я заметила на углу какого-то мужчину. Он резко повернулся и пошел в противоположном направлении. Мне показалось, что я уже видела его на этой улице в мой прошлый приезд в Лондон. Впрочем, я тут же выбросила это из головы.

Мы медленно пошли к моему дому.

За день я очень устала и заснула почти мгновенно. Разбудили меня какие-то крики и топот ног. Поспешно накинув халат, я выбежала в коридор. Слышался чей-то плач; шум доносился из комнаты моих родителей.

Вбежав туда, я замерла на месте. Лицо отца раскраснелось от гнева. Джонатан выглядел так, что было ясно в спешке выскочил из кровати. Тут же находилась Пру, новая горничная: ее ночная рубашка была порвана, а на шее видны царапины. Ее тело содрогалось от рыданий, и она пыталась прикрыть грудь ладонями.

Джонатан выкрикивал:

– Все это сплошная ложь! Я не посылал за ней! Она сама пришла!

– Ах, сэр, ах, добрый сэр!.. – стонала Пру. – Конечно, мне никто не поверит!

– Помалкивай! – воскликнул отец. – Ты что, хочешь разбудить весь дом?

– Ах, сэр, он послал за мной, это правда, клянусь своей честью, а когда я вошла, он набросился на меня, стал срывать с меня одежду! Я перепуталась!

– Всем разойтись по своим комнатам! Мы поговорим об этом утром! – приказал отец.

– Вы же мне не поверите! – хныкала Пру. – Вы скажете, что я дурная девушка, а я не такая, я хорошая. Я никогда ничего такого не делала…

– Никто не собирается обвинять тебя, не имея на то оснований, – заявил отец, глядя на Джонатана, – но сейчас неподходящее время для разбирательств!

Мать выбралась из кровати и набросила на себя халат.

– Отправляйся в кровать, Пру, разбираться будем утром.

– Эта девица лжет! – настаивал Джонатан.

– Придержи свой язык! – закричал отец. – И убирайя отсюда! Лотти, ты сможешь позаботиться о девушке?

Я подошла к ней:

– Пойдем со мной, Пру! Ты расскажешь мне обо всем.

Она взглянула на меня:

– Я никогда, клянусь, никогда…

– Ладно, ладно, – сказала я, – все в порядке! Где твоя комната?

– Я живу вместе с Дот и Эмили…

– Ну хорошо, для начала мы немножко приведем тебя в порядок…

Мать оживилась:

– Ты все уладишь, Джессика?

– Конечно, – ответила я. – Джонатан схватил меня за руку:

– Клянусь, Джессика, она сама ко мне пришла!

– Послушай, Джонатан, – ответила я, – уже поздно, мы не собираемся будить всех слуг. Отправляйся в свою комнату, завтра во всем разберемся.

– Это подстроили специально!

– Хорошо, хорошо, но сейчас уходи!

Я видела, что отец сердится все больше и больше, и гнев его направлен на Джонатана. Было ясно, что нужно как можно скорей положить конец этой сцене.

Мне удалось вывести Джонатана и девушку из комнаты родителей. В коридоре стояла Тамариск.

– Что случилось? – воскликнула она.

– Ничего, – ответила я. – иди в постель! – Она взглянула на Джонатана.

– С тобой все в порядке? – спросила девочка. Улыбнувшись, он кивнул ей. Она подбежала к нему и схватила за руку.

– Ты как-то не так выглядишь!

– Я рассержен! – сказал он.

– Не на меня?

– Нет, конечно!

– На Джессику? – Он покачал головой.

– А почему у Пру порвана блузка? Почему она плачет?

– Не обращай внимания!

Тамариск еще крепче схватилась за его руку.

– Они хотят тебе навредить?

– Похоже на то!

– Я им не позволю! – Разумеется!

– Джонатан, – сказала я, – иди в свою комнату, и ты тоже, Тамариск! Встретимся завтра. Пойдем со мной, Пру.

Я отвела ее в свою комнату, и плотно прикрыла дверь.

– Сейчас ты умоешься и приведешь себя в порядок. Расскажи мне, что именно произошло?

Сегодня вечером был мой черед дежурить. Я уже собиралась ложиться спать, когда из комнаты мистера Джонатана позвонили. Ну, и я поднялась наверх, миссис Баррингтон.

– А что случилось потом?

– Он сказал: «Войди». Когда я вошла, он лежал в постели. «Подойди-ка сюда, Пру». Ну, я подошла к кровати, а мистер схватил меня и потащил к себе! Я понимала, что мне нужно вырваться, и начала кричать и отбиваться. Он очень рассердился, но я вырвалась и побежала в комнату мистера и миссис Френшоу. Я знала, что могу спастись только там. Они мне не поверят, миссис Баррингтон! Они поверят ему!

– Они хотят знать, что было на самом деле, и именно в это поверят.

– Но я всего лишь служанка, а он, а он… Ох, конечно же, они мне не поверят! Они скажут, что я дурная девушка, меня выгонят и не дадут рекомендаций…

– А теперь выслушай меня, Пру! Утром тебя будут обо всем подробно расспрашивать. Если ты будешь правдиво отвечать на вопросы, то тебе поверят.

Пру покачала головой:

– Да не поверят они…

– Ничего не бойся, и давай-ка умой лицо.

Пру стояла неподвижно, на лице ее было страдание. Я ополоснула ей лицо.

– Ну вот, – сказала я, – так-то лучше! Очень уж сильно у тебя порвана рубашка! Ты сможешь проскользнуть в свою комнату так, чтобы не заметили?

Пру кивнула.

– Так и сделай, пройди туда тихонько. Наверное, все спят, а завтра мы во всем разберемся.

– Да кто там будет разбираться? Что значат мои слова против его? Он же из этого семейства…

– Для мистера Френшоу это не играет никакой роли! Он хочет выяснить, что произошло на самом деле, и позаботиться о том, чтобы восторжествовала справедливость.

– Спасибо вам, миссис Баррингтон, – сказала Пру.

Я вывела ее в коридор и проследила за тем, как она поднимается по лестнице.

«Ах, Джонатан, какой же ты дурак!» – подумала я.

На следующее утро в доме царило замешательство: Пру исчезла.

Об этом мне сообщила Дот. В ее глазах читался тот самый страх, который свойственен людям, вынужденным приносить дурные вести.

– Она ушла, миссис Баррингтон! Ушла совсем! Забрала все свои вещи, и мы даже ничего не слышали, ни я, ни Эмили. Она и постель даже не стелила! Похоже, она выбралась, как… ну, чтобы мы ничего не слышали.

«Бедняжка Пру! – подумала я. – не хотела терпеть этот позор! Она была убеждена в том, что ей никто не поверит».

Услышав о случившемся, отец пришел в ярость:

– Я уже сыт по горло этим молодым человеком!

– Ты же еще ни в чем не разобрался, – напомнила я ему, – а делаешь поспешные заключения.

– Я бы сказал верные заключения.

– Совершенно бездоказательные.

– Ты опять заступаешься за него! Неужели ты не понимаешь, что на этот раз он пойман на месте преступления?

Между отцом и Джонатаном разыгралась ужасная сцена, и я опасалась, что дело дойдет до драки. Пришлось вмешиваться матери.

Когда Джонатан выходил из комнаты, он был совершенно не похож на себя и обратился ко мне:

– Полагаю, ты разделяешь их обвинения? В том, что я пытался изнасиловать девушку?

– А это не так?

– Конечно, нет!

– А что она делала в твоей спальне?

– Спроси ее! Она вошла, хотя я не вызывал ее!

– Ты хочешь сказать, что Пру сама пришла?

– Вот именно, я уже засыпал…

– И она… предложила себя?

– Примерно так! Клянусь тебе, Джессика, я уже почти спал. Ты мне можешь не верить так же, как и все остальные, но я абсолютно ни в чем не виноват!

– Если ты так утверждаешь, я тебе верю, Джонатан, но зачем Пру это сделала? Она пала жертвой твоих неотразимых чар? По словам слуг, она была скромной девушкой, тихой.

– Такие скромницы бывают хуже всех… или лучше всех… в зависимости от точки зрения!

– Джонатан, все это ужасно! Ты же знаешь, что за человек мой отец!

– И в лучшие времена он меня не очень-то жаловал.

– Все дело в том, что вы с ним очень похожи!

– Если бы это способствовало взаимопониманию! Уверен, что в молодости он тоже не был воплощением всевозможных достоинств! Что меня приводит в бешенство, Джессика, так это то, что я пострадал за проступок, которого не совершал, в то время как есть множество вещей, за которые меня и в самом деле стоит наказать!

– Ладно, все пройдет.

– Эта паршивая девчонка сбежала! Хотелось бы встретиться с ней лицом к лицу!

– Интересно, почему она сбежала?

– Все считают, что она слишком скромна и ей стыдно участвовать в подобном расследовании, а я думаю, потому что виновата!

– Трудно убедить всех в этом…

– Можешь быть уверена, мне это не удастся, и вновь я буду по уши виноват! Думаю, пора собирать вещички!

– О нет…

– Старикан просто в ярости: еще один гвоздь в крышку гроба наследника Эверсли! Похоже, меня преследует какой-то рок! Уже то, что какая-то змея прислала письмо о моем карточном долге, заставляет задуматься! А теперь еще это дело…

– Не думаю, что эта девушка может иметь отношение к твоим азартным играм, и уверена, что у тебя за душой еще куча всяких грешков!

Я сумела выдавить из себя улыбку. К нам подбежала Тамариск. Она схватила Джонатана за руку:

– Что они собираются с тобой сделать?

– Затравить меня псами!

– Как это?

– Загнать меня в угол!

– Кто? Джессика?

– Нет, думаю, Джессика мне друг.

– Я тебе тоже друг!

– Я знаю, цыганочка!

– Я всегда буду твоим другом и буду ненавидеть всех, кто против тебя!

– Что может быть лучше этого!

– Это все из-за Пру?

– Она пропала, – сказала я.

– Куда?

– Это загадка! Джонатан, давай-ка прокатимся верхом. Хороший галоп помогает выбить из головы дурные мысли.

– Я тоже с вами! – крикнула Тамариск.

– Конечно! – согласился Джонатан. – Поехали.

Мы уехали из Лондона. Это дело с Пру разрушило все наши планы. Отец был в отвратительном настроении, и ни мне, ни матери не удавалось повлиять на него.

К нам в Грассленд приехали Амарилис и Питер. Мне редко доводилось видеть их вместе, и еще реже они приезжали с совместным визитом.

Эдвард сидел в кресле-каталке. Незадолго до этого Джеймс предложил перевести его в спальню на первом этаже, чтобы было легче при желании выбираться в сад. Это оказалось прекрасной идеей, и теперь у Эдварда появилось больше возможностей для передвижения.

Мы пили чай в гостиной. Стоял теплый октябрьский день, и высокие, до полу, окна были распахнуты настежь. Чувствовался запах горящих листьев, и время от времени перед окном мелькал молодой человек с вилами, ворошащий кучи листвы.

Это был Тоби Манн, один из новых садовников. Старина Роберт, которого Баррингтоны привезли с собой из Ноттингема, недавно умер, и Тоби подвернулся как раз в нужный момент, чтобы занять его место. По слухам, он был очень хорошим работником. Раньше он немного занимался боксом, и слуги прозвали его «Чемпионом».

Я часто вспоминала о Джейке, задумываясь, вспоминает ли он обо мне? Собирается ли он в Корнуолл? Как хотелось поехать вместе с ним! Может, мне отвезти туда Тамариск? Но как это сделать? Слишком уж дальний путь! Если бы поехала Тамариск, то пришлось бы брать с собой и Ли. При мысли об этом мне становилось не по себе.

Амарилис оживленно рассказывала нам о своих детях, но мне показалось, Питер занят своими мыслями. Наверное, он уже был по горло сыт рассказами об их необычайных достоинствах. Вдруг Питер заметил:

– Похоже, в последнее время Джонатан в меланхолии?

– Все из-за той истории в Лондоне, – пояснила Амарилис Ведь ты там тоже была, Джессика?

– Да, – ответила я.

– Как ты считаешь, твой отец отошлет его обратно в Петтигрюхолл? – поинтересовался Питер.

– Не думаю, все обойдется…

– Не очень-то похоже на это, – заметила Амарилис – Ах, как мне хотелось, чтобы не было этих глупых ссор!

– Полагаю, раздоры неизбежны даже в самых дружных семьях, – сказал Питер. – А что это за девушка, Джессика? Я не помню, чтобы видел ее в доме.

– Она пробыла в доме недолго и производила впечатление тихой и скромной.

– И юный Джонатан решил воспользоваться этим?

– Он клянется, что это не так.

– Полагаю, этого и следовало ожидать.

– Не от Джонатана: он очень искренний человек, и клянется мне в том, что Пру зашла в его комнату по собственному желанию!

– Зачем ей понадобилось это? – спросила Амарилис.

– Потому что Джонатан, дорогая моя, совершенно неотразимый молодой человек! – сказал с сарказмом Питер. – Ведь так, Джессика?

– Я не слишком разбираюсь в подобных вещах. Если ты утверждаешь это, значит, так и есть.

– Ну что ж, его очарование на этот раз сыграло с ним злую шутку! Мне кажется, он не сумеет оправиться от этого удара.

– Он наследник поместья вслед за Дэвидом, – ответила я.

– Не забывай, что теперь у нас есть маленький Питеркин… Это подрывает блестящие перспективы Джонатана!

Эдвард произнес:

– Весьма неприятное дело! Из того, что я слышал, можно сделать вывод, будто сам Джонатан вызвал эту девушку. Но порой на деле все обстоит совсем по-другому!

Произнося эти слова, он смотрел прямо перед собой, но меня охватило тревожное чувство. Я начинала слышать в его репликах двойной смысл.

– Это не удивило бы меня, – вставил Питер. – Может, было бы лучше, если Джонатана попросили бы спокойно убраться отсюда.

– Я согласен с Джессикой: он – прямой наследник! В конце концов, его отец, если бы остался жив, владел бы половиной Эверсли! Джонатан способен управлять поместьем, если не будет валять дурака.

Я улыбнулась Эдварду. Его суждения были здравыми, и к тому же он всегда старался найти доброе слово для потерпевшего. Конечно, трудно было назвать потерпевшим Джонатана, но сейчас все были склонны осуждать его.

– Мы с матерью очень озабочены тем, что произошло с этой девушкой. И часто задумываемся, куда она могла отправиться, покинув наш дом? – сказала я.

– Бедное дитя! – вздохнул Питер. – Боюсь, именно это больше всего настраивает дедушку против Джонатана.

Принесли чай. Я передала чашку Эдварду. Он нежно улыбнулся мне. Между подлокотниками его кресла располагалась небольшая полочка, оказавшаяся весьма удобной. Именно туда я и поставила чашку с чаем. Должно быть, поворачиваясь, я задела полочку рукавом, и чашка опрокинулась, да и сама полка упала. Эдвард попытался подхватить ее и выпал из кресла на пол.

Я испуганно вскрикнула, Питер бросился вперед. Эдвард лежал на полу, лицо его побледнело и исказилось гримасой боли.

– Позовите Джеймса! Он знает, как обращаться с Эдвардом! – воскликнула я.

Питер попытался помочь Эдварду, но я видела, что без умелых рук Джеймса нам не обойтись. Он вбежал в комнату и в некотором замешательстве уставился на Эдварда, потом подскочил к нему, наполовину приподнял и тут же издал сдавленный стон. Эдвард вновь оказался на полу, а Джеймс морщился от боли.

– Что случилось, Джеймс? – спросила я.

– Я надорвался… спина… не могу пошевелиться…

– Позвольте, я помогу! – предложил Питер.

– Здесь нужны два человека, – ответил Джеймс.

– Я видела во дворе Тоби! – воскликнула я. – Я позову его! – Подбежав к окну, я увидела Тоби, стоящего в дыму костра.

– Тоби, быстрей беги сюда! – Молодой человек вбежал в комнату и, бросив взгляд на Эдварда, сразу же понял, что от него требуется.

– Нам нужно усадить мистера Баррингтона в кресло, – сказал Джеймс.

– Ясно! – ответил Тоби. Питер стоял рядом с ним. – Позвольте, я управлюсь в одиночку! – добавил Тоби. Без всякого труда он поднял Эдварда и осторожно посадил в кресло.

– Эдвард, ты цел? – спросила я.

– Со мной все в порядке, я беспокоюсь за беднягу Джеймса.

Я заметила на побледневшем лице Джеймса капли пота. «Это пройдет», – сказал он.

Джеймс хотел подойти к креслу Эдварда, чтобы выкатить его из комнаты, но я сказала:

– Уверена, что Тоби с этим справится! Боюсь, сейчас тебе будет трудно, Джеймс. Что с тобой произошло?

– Такое уже бывало! Это всегда происходит неожиданно, но проходит. Просто нужно немножко полежать.

– Так отдыхай, ради Бога! Что если Тоби некоторое время будет помогать нам?

Тоби улыбнулся:

– С удовольствием, миссис Баррингтон!

– Я думала, тебе нравится работа в саду?

– Нравится, но если я чем-то еще могу помочь…

– Полагаю, больше ты нужен здесь, в доме, а собирать и сжигать листья может кто угодно! Джеймс, тебе обязательно нужно отдохнуть, а ты, Эдвард, наверное, ушибся? Придется помочь мистеру Баррингтону, Тоби.

Джеймса это, видимо, обрадовало, хотя было видно, что он стыдится своего недомогания. Он относился к тем мужчинам, которые обязаны выглядеть всегда здоровыми.

– Позвольте, я помогу? – предложил Питер.

– Мы сами управимся, сэр, – ответил Тоби, и по выражению его лица было ясно, что он рад оказаться полезным.

– Я побуду с тобой, Эдвард! – предложила я, бросив остальным – Вы уж простите меня! – Эдвард ответил:

– Нет, оставайся здесь! Не беспокойся понапрасну, Джессика, со мной все в порядке.

Я кивнула. В таких случаях я всегда слушалась Эдварда. За ними закрылась дверь.

– Бедный Эдвард! – сказал Питер.

– Все это так печально! – пробормотала Амарилис, несомненно сравнивая мою унылую жизнь со своей.

– Как вовремя подвернулся этот человек, который жег листья! – заметил Питер.

– Похоже, он прямо рвется помочь! – добавила Амарилис.

И пока я сидела, ощущая запах горелых листьев и участвуя в бессвязном разговоре, размышляла о том, как Амарилис и Питер удачно повстречались, полюбили друг друга, поженились и обзавелись двумя чудесными малышами, как бы олицетворявшими успех их брачного союза.

А потом я опять попыталась представить себе собственное будущее: насколько я могла судить, все, что происходит сейчас, должно было продолжаться до бесконечности.

Эдвард не пострадал при падении. Он сказал, что даже доволен случившимся, ибо благодаря этому у Джеймса появился молодой помощник – Тоби. С некоторых пор Эдварда беспокоило состояние Джеймса: