Текст книги "Бегущий по лезвию бритвы (сборник)(др.перевод)"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Она повернула голову и громко произнесла:

– Я ВЕДЬ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ ЖИВАЯ. И ты ложишься в постель не с женщиной, так что не рассчитывай на многое, идет? Ты когда-нибудь раньше спал с андроидом?

– Нет, – ответил он, снимая рубашку и галстук.

– Как я понимаю… мне говорили… впечатление удовлетворительное, если только не думать о многом. Но если все время думать о том, что делаешь, тогда, конечно, это невозможно, но уже по чисто психологическим причинам.

Наклонившись, он поцеловал ее обнаженное плечо.

– Спасибо, Рик, – сказала она слабым голосом. – Но не забывай: главное – не думать. Просто делать, и все. Никаких пауз и философии, потому что с точки зрения философии это все тоскливо для нас обоих.

– А после я все же отправлюсь искать Роя Бейти, – сказал он. – И я хочу, чтобы ты была со мной. Я ведь знаю, что лазер в твоей…

– Думаешь, я помогу тебе отправить на покой одного из анди? А не тебя?

– Я думаю, что, несмотря на все, что ты мне тут сказала, ты все же мне поможешь. Иначе бы ты не лежала здесь.

– Я люблю тебя. Если бы я вошла в комнату и обнаружила, что кушетка покрыта твоей шкурой, я показала бы по шкале Войт-Кампфа очень высокий результат.

«Сегодня вечером, – подумал Рик, щелкая выключателем, – я отправлю на покой андроида типа „Узел-6“, который будет выглядеть, в точности как эта обнаженная девушка. Боже милостивый, я стану таким же, как Фил Реч. Сначала ляг с ней в постель, а потом пристрели ее».

– Я не могу, – сказал он, пятясь от кровати.

– Очень жаль, – голос Рейчел дрогнул.

– Но не из-за тебя, а из-за Прис Страттон, из-за того, что мне придется с ней сделать.

– Но мы – не одно и то же… МЕНЯ не волнует Прис Страттон. Послушай…

Рейчел зашелестела простынями, садясь. В полумраке комнаты перед Риком проступал ее силуэт.

– ЛОЖИСЬ СО МНОЙ, И ТОГДА Я УСТРАНЮ СТРАТТОН. Хорошо? Потому что я не выдержу, дойдя до…

– Спасибо, – сказал он.

Внутри него, несомненно благодаря коньяку, поднялась волна благодарности, сжимая горло.

«Два, – подумал он, – остаются только двое. Только Бейти. Сдержит ли Рейчел слово? Очевидно, да. Такова природа андроидов». Хотя он сам никогда не сталкивался с этим.

– Проклятье, да ложись наконец! – звала его Рейчел.

Он лег в постель.

Семнадцать

Потом они наслаждались небывалой роскошью: Рик вызвал горничную и заказал кофе. Он долго сидел в глубоком кресле, мягком, зелено-золотом с черным, и потягивал напиток, размышляя над тем, что предстояло ему в следующие несколько часов.

В ванной плескалась и напевала Рейчел, и голос ее заглушался шумом воды.

– Ты не прогадал, заключая со мной сделку, – сказала она, выключив душ.

Она возникла, нагая и розовая, в дверном проеме ванной, стягивая лентой мокрые волосы.

– Мы, андроиды, не умеем сдерживать плотскую страсть. Наверное, ты это знал. По-моему, ты просто воспользовался мною.

В ее голосе, однако, не чувствовалось гнева. Во всех отношениях это была такая же жизнерадостная, как и любая другая, девушка, знакомая Рику.

– Мы действительно должны отправиться за этими тремя сегодня вечером?

– Да.

«Двое для меня, один для тебя», – добавил Рик.

Завернувшись в гигантское купальное полотенце, Рейчел спросила:

– Тебе понравилось?

– Да.

– Ты бы лег снова в постель с андроидом?

– Если бы это была девушка и напоминала тебя.

– А ты знаешь, какова продолжительность жизни гуманоидного робота? Такого, как я? Я существую уже два года. Как по-твоему, сколько мне еще осталось?

После некоторого размышления ответил:

– Еще года два?

– Эту проблему они так и не смогли решить. Самовоспроизведение клеток. Такие дела.

Она начала яростно растираться. Лицо ее потеряло всякое выражение.

– Извини, – сказал Рик. – Мне очень жаль.

– Черт, это я виновата, что заговорила об этом. Во всяком случае, это удерживает людей от побега с андроидами.

– И к типу «Узел-6» это тоже относится?

– Это проблема обмена веществ, а не мозгового устройства.

Рейчел начала одеваться.

Он тоже оделся… Они молча поднялись на крышу, где припаркованные кары стояли под наблюдением симпатичного служащего в белой униформе.

Когда кар взял курс на Сан-Франциско, Рейчел сказала:

– Какая хорошая ночь.

– Моя коза, наверное, уже спит. А может, козы ведут ночной образ жизни? Некоторые животные никогда не спят. Овца, например. Я, по крайней мере, этого не мог заметить. Всякий раз, когда на нее смотришь, она отвечает взглядом и ждет, когда ты дашь ей что-нибудь вкусное.

– А какая у тебя жена?

Он не ответил.

– Ты…

– Если бы ты не была андроидом, – перебил ее Рик, – и если бы я мог на тебе легально жениться, я бы женился.

– Или мы жили бы в грехе, если бы я была живая.

– Юридически ты неживая, но на самом деле – живая биологически. Ведь ты не собрана из электронных контуров, как животные. Ты органическое существо.

«И через два года, – подумал он, – ты умрешь, потому что до сих пор не решена проблема регенерации клеток. Так что это не имеет значения».

– У тебя грустный вид, – сказала Рейчел.

Он погладил ее по щеке.

– Ты не сможешь больше охотиться на андроидов, – спокойно произнесла она. – Так что не грусти.

Он смотрел прямо на нее.

– Еще ни один охотник не брался за такое дело, – продолжала Рейчел, – после того, как побывал со мной в постели. Кроме одного очень циничного человека по имени Фил Реч. Кроме того, он слегка тронутый – работает сам по себе.

– Понимаю, – сказал Рик.

Он чувствовал глухоту и онемение во всем теле.

– Но это время не пропадет даром, – сказала Рейчел. – Ты познакомишься с удивительно одухотворенным человеком.

– Роем Бейти? – спросил Рик. – Ты их всех знаешь?

– Да, я знала их всех, когда они еще были живы. Теперь только троих. Мы пытались остановить тебя сегодня утром, еще до того, как ты получил список Холдена. Я попыталась еще раз перед тем, как ты убил Полокова. После этого мне оставалось только ждать.

– Пока я сам не выдержал и не вызвал тебя.

– Я и Люба Люфт были близкими подругами почти два года. Как она тебе, понравилась?

– Да, понравилась.

– Но ты убил ее.

– Ее застрелил Фил Реч.

– О, значит, он составил тебе компанию, когда ты отправился в театр? Мы об этом не знали. Наша связь разладилась примерно в это время. Мы узнали только, что Люба убита, и предположили, что это сделал ты.

– Согласно записям Холдена, мне кажется, что я смог бы убрать Роя Бейти, но не Имград.

«И не Прис Страттон, – подумал он. – Теперь, когда я все знаю».

– То, что произошло в отеле, – сказал он, – представляло…

– Наш союз, – сказала Рейчел, – добивался воздействия на охотников здесь и в СССР. Такой способ оказался недейственным по неясным полностью для нас причинам. Это опять наша ограниченность, как мне кажется.

– Я сомневаюсь, что он действует так безотказно, как вы думаете.

– Но с тобой получилось.

– Это еще надо посмотреть.

– Я знаю, – сказала Рейчел. – Когда я увидела на твоем лице скорбь. Именно этого я и ждала.

– Сколько раз ты уже проделывала это?

– Не помню. Раз семь или восемь? Нет, кажется, девять. – Она или, скорее, оно кивнуло. – Да, девять раз.

Оттолкнув от себя руль управления, он перевел машину в планирующий спуск.

– Идея устарела, – сказал он.

Пораженная Рейчел пробормотала:

– Что?

– Такой она мне представляется. Я пристрелю тебя, – сказал он, – а потом в одиночку расправлюсь с Роем, Имград и Прис Страттон.

– Поэтому ты и снижаешься?

Затем она с нехорошим предчувствием в голосе сказала:

– За это тебе грозит большой штраф. Я являюсь собственностью компании, а не представляю собой убежавшего с Марса андроида. Я совсем не то, что остальные.

– Но, – сказал он, – если я убью тебя, то смогу убить и их.

Рука ее метнулась к сумочке. Она стала лихорадочно рыться в ней, потом сдалась и с яростью отбросила ее.

– К черту этот мешок! Никогда ничего не могу в нем найти! Ты убьешь меня без боли, осторожно? Я не буду сопротивляться. Хорошо? Обещаю, что не буду. Ты согласен?

– Теперь я понимаю, почему Фил Реч сделал это. Он не циник, просто он слишком многое узнал, пройдя через все это. Я не виню его.

– Но он изменился не в ту сторону, в которую следовало бы, – сказала Рейчел.

Теперь она казалась более собранной, но все равно отчаяние не покидало ее. Однако пламя жизни погасло и силы покидали ее. Рик уже не раз наблюдал подобное у других андроидов. Классический случай смирения и покорности, механическое восприятие того, что живой организм с его двумя миллиардами лет эволюционного развития, побуждающего жить вопреки всему, никогда не принял бы как абсолютную неизбежность.

– Не выношу эту вашу манеру сдаваться, – грубо сказал Рик.

Кар уже завершил спуск, и Рику пришлось резко взять руль на себя, чтобы предотвратить катастрофу. Затормозив, он со скрежетом посадил аэрокар, выключил двигатель и вынул лазер.

– В основание черепа, в затылочную кость, – попросила Рейчел, – пожалуйста.

Она повернула голову так, чтобы не видеть дула лазера. Она хотела умереть, не видя смертоносного луча.

Спрятав лазер, Рик сказал:

– Я не могу. То, о чем говорил Фил Реч.

Он повернул ключ зажигания, и они взлетели.

– Если ты собираешься убить меня, – сказала Рейчел, – то не заставляй ждать.

– Я не буду тебя убивать.

Он снова направил кар к пригороду.

– Твой кар остался в отеле, не так ли? Я высажу тебя там, и ты вернешься в Сиэтл.

Ему больше нечего было сказать, и он вел машину в молчании.

– Спасибо, что сохранил мне жизнь, – сказала Рейчел через некоторое время.

– Черт возьми, ты же сама сказала, что тебе осталось жить всего два года! А мне еще лет пятьдесят. Я проживу в двадцать пять раз больше тебя!

– Но ты ведь презираешь меня, – сказала она, – за то, что я сделала. – К ней вернулась уверенность, голос вновь обрел силу. – Ты поступил так же, как и все остальные до тебя. Они каждый раз приходили в ярость, угрожали убить, но когда подходил решающий момент, никто из них не смел сделать этого. Так же, как ты.

Она закурила и с наслаждением вдохнула дым.

– Ты ведь понимаешь, что это значит, не так ли? Это значит, что я права: ты больше не сможешь убивать андроидов, так что лучше отправляйся домой, к жене, и немного отдохни.

И вдруг резко взмахнула рукой, стряхивая что-то с плаща.

– Ой, я уронила горячий пепел!

Рик промолчал.

– Эту козу, – продолжала Рейчел, – ты любишь больше, чем жену. Номер один – коза, потом жена и в самом конце… – Она весело рассмеялась. – Что еще остается, кроме смеха?

Он не ответил. Некоторое время они летели в молчании, потом Рейчел включила радио.

– Выключи.

– Как? Выключить Бастера Джруби с его дружелюбными друзьями, с Амандой Вернер и Отто Скрагсом! Как раз наступил момент, когда он должен сообщить нам свою грандиозную новость. – Она нагнулась, всматриваясь в циферблат часов. – Почти наступил. Ты уже слышал об этом? В последнее время он только об этом и говорил, нагнетал напряжение.

– Я только хочу сказать вам, ребята, что я сижу тут с моим другом Бастером, и мы болтаем очень весело, ожидая, когда же прозвучит самое значительное объявление, – сказало радио.

Рик выключил приемник.

– Отто Скрагс, – сказал он. – Голос разумно мыслящего человека.

Рейчел протянула руку и снова включила приемник.

– Я хочу послушать. Я намерена послушать. Это очень важно – все, что собирается сказать нам сегодня вечером Бастер Джруби.

Из динамика снова донесся голос. Рейчел Розен устроилась поудобнее. Уголек ее сигареты пылал в темноте кабины, как жук-светлячок: настойчивое, неумолимое доказательство победы Рейчел Розен. Ее победы над ним.

Восемнадцать

– Принеси сюда мои вещи, – приказала Прис Джону Р. Исидору, – и обязательно телевизор. Я хочу послушать сенсацию Бастера Джруби.

– Да, – согласилась Имград Бейти. Она была вся в движении, глаза ее горели. – Нам необходим телевизор. Мы так ждали этого вечера, и скоро все должно начаться.

– Мой собственный телевизор хорошо принимает только правительственный канал, – пояснил Исидор.

Рой Бейти, устроившийся в углу гостиной с таким видом, словно собирался оставаться в кресле до конца жизни, рыгнул и терпеливо сказал:

– Но мы хотели бы посмотреть Бастера Джруби и его друзей, Ис. Или мне лучше называть тебя Джон Р.? Во всяком случае ты нас понимаешь. Так что будь добр, принеси телевизор.

Джон Исидор в одиночестве спустился на соседний этаж. Цветок счастья, распустившийся внутри него, все еще цвел. Он впервые за всю жизнь испытал чувство необходимости.

«Теперь от меня зависят другие, – восторженно думал он, перешагивая покрытые пылью ступени. – И будет неплохо посмотреть передачу Бастера Джруби еще раз, вместо того чтобы слушать его по радио в фургоне. Да, совершенно верно, Бастер должен сообщить сегодня свою сенсационную новость. И вот благодаря Прис, Имград и Рою я увижу самую важную передачу за последние несколько лет».

Да, жизнь Джона Р. Исидора явно шла на подъем.

Он вошел в бывшую комнату Прис, отключил телевизор от сети и отсоединил антенну. Вдруг он почувствовал, как онемели его руки. В отсутствие Роя, Прис и Имград он сам словно выцвел, как будто не телевизор, а его самого отключили от сети. «Нужно непременно быть с людьми, – подумал он. – Если вообще хочешь жить. То есть, пока их здесь не было, я был в силах вынести тишину и одиночество, но теперь все изменилось, назад дороги нет. Я больше не смогу жить один. Теперь я завишу от них, и слава Богу, что они решили остаться здесь. Мне придется сходить еще раз, чтобы отнести вещи Прис».

Он решил сначала нести телевизор, а потом вернуться за вещами. Несколько минут спустя он уже шел с телевизором наверх.

Чувствуя, как руки немеют от тяжести, он установил телевизор на кофейный столик в гостиной. Прис и Бейти бесстрастно наблюдали за ним.

– В этом здании хороший прием, – пыхтел он, подключая питание и кабель антенны. – Когда я еще смотрел Бастера Джруби…

– Включи телевизор, – сказал Рой, – и немного помолчи.

Исидор сделал, как его просили, потом поспешил к двери.

– Еще раз, – объяснил он, – и я перенесу все, что осталось.

Он оттягивал момент, согреваясь у очага их присутствия.

– Превосходно, – далеким голосом сказала Прис.

Исидор снова отправился на нижний этаж. «Кажется, —

думал он, – они меня эксплуатируют». Но ему было все равно.

«Хорошо иметь таких друзей», – сказал он себе.

Он собрал все вещи девушки, запаковал в чемоданы, а потом трудолюбиво потащил их вверх по лестнице.

На верхней ступеньке что-то шевелилось в пыли.

Он тут же бросил чемоданы и вытащил пластиковую бутылочку из-под лекарства, которую, как и все остальные, носил с собой на всякий случай. Это был невзрачный, но живой паук. Дрожащей рукой он загнал паука в бутылочку и аккуратно закупорил ее. Конечно в крышечке имелось несколько отверстий, проткнутых с помощью иглы.

У дверей он остановился, чтобы перевести дыхание.

– Да, сэр. Время пришло. Говорит Бастер Джруби. Он надеется и верит, что вы с нетерпением ждете, когда же я поделюсь с вами сделанным открытием, которое, между прочим, было подтверждено опытными исследователями, посвятившими своей работе длительное время. Итак, внимание!

– Я нашел паука! – сообщил Исидор.

Все три андроида подняли на него глаза, оторвавшись от телевизора.

– Дай посмотреть, – сказала Прис, протягивая руку.

– Не мешайте смотреть Бастера, – перебил ее Рой Бейти.

– Я никогда не видела паука, – объясняла Прис. Она держала бутылочку двумя ладонями, рассматривая существо внутри. – Сколько у него ног! Зачем ему так много, Джон Р.?

– Все пауки такие, – ответил тот. Сердце его колотилось, он тяжело дышал. – У него восемь ног.

Поднявшись с кресла, Прис сказала:

– Знаешь, что я думаю, Джон Р.? Мне кажется, ему столько ног ни к чему.

– Восемь? – спросила Имград Бейти. – Но разве он не может передвигаться на четырех? Срежь ему четыре лишних лапки, и мы посмотрим, что получится.

Она энергично раскрыла сумочку и, достав маленькие маникюрные ножницы, протянула их Прис.

Исидора охватил непонятный ужас.

Взяв бутылочку с пауком, на кухне Прис села за столик, сняла крышку и вытряхнула паука.

– Наверное, он уже не сможет бегать так же быстро, – сказала она, – но здесь ему все равно нечего ловить. Он умер бы в любом случае.

Она потянулась за ножницами.

– Пожалуйста… – начал Исидор.

– Он дорого стоит?

– …не увечь его, – умоляюще выдохнул он.

Прис отрезала одну из ножек паука.

Бастер Джруби в другой комнате произнес:

– Взгляните на увеличенный кадр изображения, на котором вы все узнали знакомое небо. Одну минуту, сейчас Эрл Пармметр, глава моей исследовательской группы, объяснит вам смысл моего потрясающего открытия!

Прис отрезала насекомому еще одну ножку, придерживая его рукой.

Она улыбалась.

– Кадры видеоизображения, – зазвучал из гостиной новый телеголос, – будучи подвергнуты тщательному исследованию в лаборатории, показывают, что серый задний фон неба и дневной Луны, на фоне которых действует Сострадающий, не только не являются земными, они вообще созданы искусственно!

– Прис, ты все пропустишь! – тревожно позвала из комнаты Имград Бейти.

Она примчалась на кухню и замерла в дверях, увидев, чем занята Прис.

– Этим можно заняться и позже! – умоляюще сказала она. – Это очень важная передача. Все, что говорится, доказывает, что наши надежды, все, во что мы верили…

– Тише, – сказал Рой Бейти.

– …истинно, – закончила Имград.

Голос в телевизоре продолжал:

– «Луна» просто намалевана. В увеличенном кадре видны мазки краски. Существуют также улики, что сорняки, каменистая почва и камни, бросаемые в Сострадающего невидимыми преследователями, – все это в такой же степени поддельное, как и «небо» с его нарисованной «луной». Вполне возможно, что камни сделаны из мягкого пластика и не причиняют настоящих ран.

– Другими словами, – спросил Бастер, – Вилбур Сострадающий вовсе и не страдает?

Шеф исследовательской группы ответил:

– Нам удалось, наконец, обнаружить одного человека, мистер Джруби, бывшего специалиста по кинематографическим эффектам из Голливуда. Это мистер Бойд Коркотт, и он, опираясь на годы профессионального опыта, прямо утверждает, что Сострадающий может быть лишь фигурой актера, марширующего по сцене для комбинированных съемок. Коркотт объявил даже, что эта сцена ему знакома. Она находится в павильоне, который когда-то использовался одним мелким режиссером, пользовавшимся услугами Коркотта.

– Следовательно, по словам Коркотта, – уточнил Бастер Джруби, – сомнений быть не может?

Прис успела отсечь пауку уже три ноги.

Паук жалко рыскал по кухонному столу, тщетно пытаясь найти путь к свободе.

– Мы, естественно, проверили Коркотта, – сказал шеф исследовательской группы педантичным тоном, – и потратили массу времени на исследование снимков актеров, когда-то работавших в прекратившей свое существование кинопромышленности Голливуда.

– И вы обнаружили, что…

– Вы только послушайте, – сказал Рой Бейти.

Имград, словно загипнотизированная, не отрывала взгляда от экрана. Прис прекратила мучить паука.

– С помощью многих тысяч старых снимков мы выявили человека, очень похожего, хотя уже и пожилого. Это Ал Джарри. В нескольких довоенных фильмах он играл главные роли. Мы послали нашу бригаду в Ист-Хармон, Индиана, где находится дом Джарри. Пусть один из членов бригады сам расскажет, что они там обнаружили.

– Дом, стоящий на окраине города, – заговорил после некоторой паузы новый, в той же степени бесцветный и высушенный голос, – имеет крайне запущенный вид. В нем живет только Ал Джарри. Он пригласил нас войти. Когда мы устроились в гостиной, где пахло чем-то затхлым и было довольно грязно, я просканировал сознание Ала Джарри с помощью специальных средств.

– Слушайте, – настаивал Рой Бейти.

Он балансировал на самом краешке кресла, словно приготовившись прыгнуть на свою жертву.

– Я обнаружил, – продолжал техник, – что этот старик действительно снимался в серии коротких пятнадцатиминутных видеофильмов, заказанных менеджером, которого он сам никогда не видел. Как мы выяснили, камни были изготовлены из резиноподобного пластика, «кровь» имитировалась с помощью кетчупа, и… – Тут техник хихикнул, – единственное страдание, которое довелось пережить мистеру Джарри, состояло в том, что он целый день не имел во рту ни капли виски.

На экране снова возникло лицо Бастера Джруби.

– Ал Джарри, – продолжил он, – да, преклонных лет человек, который даже в свои лучшие годы едва ли уважал сам себя. Ал Джарри создал скучный фильм, даже, собственно, целую серию таких фильмов. Для кого – он сам не знает до сих пор. Поклонники сострадания часто говорят, что Вилбур Сострадающий не является человеческим существом, а представляет собой личность высшей расы из другой звездной системы. Что же, в некотором смысле это правда. Вилбур Сострадающий – не человек, он вообще не существует на самом деле. Тот мир, в котором он совершает свое восхождение, в действительности лишь дешевая голливудская студия, которая рассыпалась в прах много лет назад. Кто же, в таком случае, произвел этот грандиозный обман? Подумайте об этом!

– Может быть, мы никогда не узнаем этого, – пробормотала Имград.

– Может быть, мы никогда не узнаем, – сказал Бастер Джруби, – и никогда не проникнем за занавес этого надувательства. Да, да! СОСТРАДАНИЕ – ЭТО НАДУВАТЕЛЬСТВО!

– Кажется, мы знаем, – начал Рой Бейти. – Сострадание возникло…

– Но подумайте вот над чем, – продолжал Бастер Джруби. – Спросите себя: что главное в сострадании, что оно дает? Если верить последователям этого течения, оно способно слить…

– Вот она, та эмпатия, которой обладают только люди! – сказала Имград.

– …мужчин и женщин всей Солнечной системы в единую чувственную единицу, которая, однако, поддается внушению посредством телепатического голоса так называемого Сострадающего. Заметьте, политический деятель с амбициями, этакий новоявленный Гитлер, мог бы…

– Нет, это все эмпатия, – с жаром сказала Имград.

Сжав кулаки, она вошла в кухню и остановилась рядом с Исидором.

– Разве это не доказывает, что люди способны на то, чего нам не дано? Потому что, не испытав этого слияния, мы должны верить вам на слово. Как там поживает паук?

Она наклонилась, заглядывая через плечо Прис. Та отрезала еще одну ногу.

– Теперь осталось четыре, – сказала она.

Кончиком ножниц она подтолкнула паука.

– Не хочет. Может, он просто не хочет двигаться?

В дверях появился Рой Бейти. Он глубоко дышал, на его лице светилось удовлетворение.

– Готово. Бастер наконец произнес это громко и ясно. И его слышал почти каждый человек в Солнечной системе. Сострадание – надувательство. Все эти эмпатические сеансы – обман.

Он подошел к столу, с любопытством глядя на паука.

– Он не хочет ползти, – сказала Имград.

– Я его заставлю.

Рой Бейти вытащил спички, зажег одну и поднес пламя к пауку, ближе и ближе, пока покалеченное существо не поползло в сторону.

– Я правильно говорила, – сказала Имград удовлетворенно. – Он может ходить и на четырех ногах.

Она выжидающе посмотрела на Исидора.

– Что случилось?

И чуть тронула его за локоть.

– Вы ничего не потеряли? Мы заплатим за паука по… как это называется? По каталогу Сидни. Не смотрите так мрачно. Может, вы расстроились из-за передачи? Ну, отвечайте же!

Она энергично встряхнула Исидора.

– Он расстроился, – сказала Прис, – потому что у него тоже есть генератор эмпатии, он стоит в другой комнате. Ведь ты пользуешься им, Джон Р.?

– Конечно, пользуется, – сказал Рой Бейти. – Все они пользуются или пользовались им. Возможно, теперь они задумаются над этим.

– Я не думаю, что эта передача станет концом культа сострадания, – сказала Прис. – Но в данную минуту многим из людей совсем не весело. Мы ждали этого разоблачения многие месяцы.

Она замолчала, а потом добавила:

– А почему бы и нет? Ведь Бастер – один из нас.

– Андроид, – пояснила Имград. – Но об этом не знает ни один человек.

Прис отрезала еще одну ногу пауку. Неожиданно Исидор оттолкнул ее в сторону, осторожно взяв покалеченное насекомое, отнес к раковине и утопил. Исидор утопил свою надежду так же быстро, как утонул паук.

– Он действительно расстроен, – сказала Имград. – Отчего вы так смотрите, Джон Р.? Отчего вы молчите?

Она повернулась к Прис и мужу.

– Нет, когда он просто так стоит рядом с раковиной и молчит, меня это выводит из себя. Он не сказал ни слова с того момента, когда включил телевизор.

– Дело не в телевизоре, – сказала Прис, – а в пауке. Не так ли, Исидор? Ничего, пусть преодолевает депрессию.

Имград направилась в гостиную, чтобы выключить телевизор.

Рассматривая Исидора с некоторым любопытством, Рой сказал:

– Все уже позади, Ис. Я имею в виду – для Сострадающего. – Ногтями он выудил из раковины мертвого паука. – Возможно, это был последний живой паук на Земле.

Он задумался.

– Значит, и для пауков все кончено.

– Я плохо себя чувствую, – проговорил наконец Исидор.

Он достал из кухонного шкафа чашку и некоторое время стоял, держа ее в руке. Потом обратился к Рою Бейти:

– Значит, небо позади Сострадающего не настоящее, а нарисованное?

– Ты видел на экране кадр, – пояснил Рой Бейти. – Там видны мазки краски.

– Сострадание не погибло, – произнес Исидор.

С тремя андроидами было что-то не в порядке. «Паук, – подумал Исидор. – Возможно, как сказал Рой Бейти, это был последний паук на Земле. Теперь его больше нет, как нет и Сострадающего. Пыль и мусор покроют всю Землю».

Он слышал, как наступает мусоризация, конечное деформирование форм, отсутствие порядка, и ему предстояло сдаться им. Деформация наступала, а он все стоял, держа в руке фарфоровую чашку. Кухонные шкафы заскрипели и пошли трещинами, и он почувствовал, как просел под ногами пол.

Протянув руку, он тронул стену.

Поверхность стены была трухлявой. На пол посыпались частички серой штукатурки, словно радиоактивная пыль, оседающая с неба на землю. Он сел за стол, и ножки стула, как прогнившие трубки, подкосились.

Вскочив, он попытался выправить ножки стула, но тот рассыпался в его руках, и на пол посыпались шурупы и скрепляющие части. Исидор увидел, что поставленная на стол чашка треснула, покрылась паутиной микротрещин, а потом от стенки отскочил кусочек, обнажая неглазурованную поверхность.

– Что он делает? – донесся издалека голос Имград Бейти. – Он же разрушает все вокруг! Исидор, стойте!

– Это не я, – ответил он.

Нетвердыми шагами он вышел в гостиную, чтобы остаться одному. Остановился у сломанной кушетки и уставился на желтую стену в пятнах, оставленных когда-то ползавшими по ней клопами.

И вспомнил о мертвом четырехногом пауке. «Все пришло в негодность, – понял он. – Все начало разрушаться очень давно, и теперь упадка не остановить. Мертвый паук победил».

В провалах, образовавшихся из-за просевшего пола, показались части тел мертвых животных: голова вороны, мумифицированные руки, когда-то бывшие руками обезьяны. Неподалеку стоял ослик, внешне словно живой. Он еще не начал разлагаться. Исидор направился в ту сторону, ощущая, как хрустят под ногами хрупкие, будто высохшие стебли, кости мертвых животных. Не успел он добраться до ослика – любимого им животного, как иссиня-черный ворон слетел откуда-то сверху, устроившись прямо на голове беззащитного ослика.

– Не надо! – громко крикнул Исидор, но ворон быстро выклевал ослику глаза.

«Опять, – подумал Исидор. – Это снова произошло со мной. Я еще долго не выберусь отсюда, как в прошлый раз. Это всегда бывает долго, потому что здесь, внизу, ничто не меняется и даже не разлагается».

Зашелестел пересохшей кучей костей ветер, и кости стали рассыпаться. «Даже ветер способен разрушить их, – подумал он, – когда пришло время. Если вспомнить, как отсюда выбраться…»

Подняв голову, он увидел, что схватиться ему не за что.

«Сострадающий, – подумал он, – где ты? Это могильный мир, и я снова здесь, но на этот раз тебя со мной нет».

Что-то ползло по его ноге. Он наклонился, всматриваясь, и обнаружил искалеченного паука, толчками передвигающегося на трех оставшихся ножках. Он поднял его и положил себе на ладонь. «Кости, – подумал он, – превращаются в плоть. Паук ожил».

Сострадающий, видимо, был неподалеку.

Снова подул ветер, ломая оставшиеся кости, но Исидор уже ощущал присутствие Сострадающего. «Приди же, – позвал он его, – поползли по моей ноге или найди другой путь, но приди ко мне, Сострадающий!» Он громко произнес:

– Сострадающий!

По всей планете наступали сорняки, ввинчиваясь в щели руин, оплетая разрушенные стены, пока не превращались в собственные семена. Семена лопались, посылая вперед новые стебли, покрывая собой осколки стали и обломки бетона на том месте, где раньше были стены.

Когда стены исчезли, осталось опустошение. Все вокруг было пустым, кроме фигуры Сострадающего. Старик стоял перед Исидором с безмятежным выражением лица.

– Небо действительно было нарисованным? – спросил Исидор.

– Да.

– Но я не вижу мазков.

– Ты стоишь слишком близко, – сказал Сострадающий. – Нужно уйти подальше, к андроидам. У них лучше перспектива.

– Поэтому они и утверждают, что ты подделка?

– Я подделка. Они говорят правду. С их точки зрения. Они все добросовестно исследовали. С их точки зрения, я всего лишь отставной актер Ал Джарри. И разоблачение совершенно верно. Они взяли у меня интервью, и я рассказал им все, что они хотели знать, всю правду.

– Даже насчет виски?

Сострадающий улыбнулся.

– Они хорошо поработали. С их точки зрения, разоблачение Бастера Джруби выглядит убедительно. Но им было трудно понять, почему же тогда ничего не изменилось, почему я все еще здесь, с тобой.

Описав рукой полукруг, Сострадающий указал на опустошенные холмы.

– Я поднял тебя из могильного мира и буду поднимать до тех пор, пока ты не отступишь. Но тебе придется перестать искать меня, потому что я никогда не перестану искать тебя.

– Мне не нравится насчет виски, – сказал Исидор, – это унизительно.

– Это потому, что ты – высокоморальный человек, а я – нет. Я не берусь судить даже тебя.

Сострадающий протянул руку вперед ладонью вверх.

– Чтобы не забыть… Это тебе.

На его руке покоился паук, но теперь у него все восемь ног были целы.

– Спасибо.

Исидор взял паука. Он хотел сказать что-то еще…

Зазвенел сигнал аварийной сигнализации.

– В доме охотник! – каркнул Рой Бейти. – Выключить все лампы! Оттащите его от генератора эмпатии. Он должен стоять наготове у двери. Тащите его скорее!

Девятнадцать

Опустив глаза, Джон Исидор увидел собственные руки, сжимающие рукоятки генератора эмпатии. Пока он непонимающе смотрел на них, комната погрузилась во тьму. Он увидел, как Прис метнулась к настольной лампе, чтобы выключить ее.

– Послушайте, Джон Р.

Имград стояла рядом. Она схватила его за плечо, ногти впились ему в мышцы. Казалось, она не сознавала, что делает. В смутном отблеске окна ее лицо исказилось и стало асимметричным, плоским, как тарелка, с жалкими, трусливыми, маленькими глазками, лишенными век.