Текст книги "Место под солнцем (СИ)"

Автор книги: Фей Блэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 10

– Доигрались, – лучезарно улыбаясь прохожим, сквозь зубы проговорил Аргел, быстро шагая прочь от здания Совета. – Идиоты. И я первый из них.

– Что ты мог сделать?

– Оторвать ему башку. Много лет тому назад. К примеру, – любому, кто знал его не так хорошо, как Россер, улыбка только что свергнутого главы Города показалась бы счастливой и едва ли не влюблённой, однако на деле она выражала крайнюю степень бешенства. – Ведь можно же было… в одном они правы. Я идиот. Я полный кретин! – он снял одно из своих колец, подбросил его и тут же поймал. – Бальд меня обыграл как младенца. Когда я увидел ту статью, я был уверен, что нет ничего легче, чем убедить Совет в отсутствии опасности. Это просто жёлтая газетка – кому она нынче интересна? Я забыл, что половина нашего Совета выходит к людям только за едой, и то раз в десять лет. Для них газеты – это пресса, а пресса – это важно, – его голос истекал ехидством. – Некоторые даже слова «интернет» не знают. Впрочем, пеплом голову я посыпать ещё успею, – оборвал он сам себя, – и надеюсь, что голова эта будет не моя. А пока у нас с тобой полно дел. Ты ведь со мной, правда? – ласково спросил он, даже не обернувшись. В ответ раздался приглушённый смешок – Аргел, всё так же не глядя, швырнул кольцо в ту сторону, даже не потрудившись удостовериться в том, поймал ли его спутник безделушку. И правильно, поскольку в следующую же секунду та вернулась назад и была схвачена им на лету.

Остаток пути они проделали молча.

– Прежде всего, – сказал Аргел, заходя в собственный дом и направляясь в столовую, – я голоден. И ты тоже. За едой поговорим. Дел предстоит много, и все следует успеть до рассвета.

Столовая представляла из себя большую комнату с высоким стрельчатым полотком, отделанным каким-то особенно ценным деревом с тонкой и несколько странной резьбой и узкими витражными окнами почти во всю высоту стены. Она была практически пуста – если не считать длинного стола почти по самому центру и нескольких кованных подставок для свечей и факелов. Для приёмов столовая подходила идеально, однако вдвоём здесь было несколько неуютно.

– Итак, – дождавшись, пока прислуга уйдёт, и тщательно заперев двери, начал Аргел, с видимым удовольствием принимаясь за улиток – по комнате поплыл аромат трав и чеснока. Россер терпеть не мог этих слизняков, и потому, проигнорировав закуску, перешёл сразу к супу. – Начнём с того, что меня и вправду разозлили.

– Злиться и бессмысленно, и не в твоём стиле, – усмехнулся Россер. – Что ты будешь делать? Вернёшь власть?

– Я должен.

– Каким образом? Новые выборы? Повод? Или…

– Довольно, – оборвал его Аргел, – квохтать словно наседка. Да, я сглупил, да, я упустил то, что было мне доверено – полагаешь, лучшим решением будет тихо биться в стену головой?

– У тебя уже есть план? – ухмыльнувшись, мягко, почти что ласково поинтересовался Россер и, закончив с супом, отрезав кусок бока от поросёнка и положил его к себе на тарелку.

– Прежде всего, мы поможем сбежать тем идиотам из Колодца, – Аргел ел медленно, и теперь только придвинул к себе суп. – Это, пожалуй, самая трудоёмкая часть плана – и самая срочная.

– Зачем они тебе? – поинтересовался Россер.

– Из чувства справедливости, – вроде бы пошутил Аргел. – Я серьёзно. Это мой город, и никто кроме меня не будет тут распоряжаться, кого поджаривать, а кого нет, – заявил он невозмутимо – и, пронаблюдав за переменой выражения на лице собеседника, не выдержал и улыбнулся. – Потом, мне нужна та девчонка, из-за которой формально и начался бардак. Проблема в том, что я, к несчастью, не видел её сам – как, кстати, и ты; в будущем хотя бы одному из нас надо будет присутствовать на Дележах – и потому я могу банально не успеть её отыскать. Потому что Бальд, конечно, её уничтожит, и нам нужно успеть утащить её из-под его носа. Но до завтрашнего утра ему будет не до этого, так что у нас есть несколько часов.

– Ты полагаешь, он сам сделал это?

– Почему бы нет? – спросил Аргел. – Это глупость, поручать кому-нибудь подобные дела, а значит, добровольно отдаваться в чьи-то руки. А убить её Бальду необходимо: она видела того, кто восстанавливал её память. И непременно назовёт, если правильно её спросят. Мы с тобою просто не успеем отыскать её за несколько часов, а те двое найдут её легко.

– И сторонники тебе не помешают, – закончил за него Россер.

– Ну и сторонники мне не помешают, – кивнул Аргел. – Итак. Мне нужна пропахшая людьми одежда – мы переоденемся, едва выйдем в… кстати, где она живёт?

– В Базеле. Это…

– Швейцария, я помню. Значит, в Базеле… Раздобудь пока одежду и попробуй узнать адрес – вдруг тебе повезёт?

– А ты?

– А мне достаётся самая грязная работа, – грустно вздохнул Аргел, кладя себе на тарелку перепёлку. – Как всегда. Я выведу отсюда наших сумасшедших. Кстати, как зовут второго? Один – Себастьян Мар, а на второго я прежде не обращал внимания.

– Донат Яворски, – сообщил Россер, который, кажется, знал всё и обо всех. – Он, если я не ошибаюсь, спал только раз, хотя уже довольно давно. Ему лет двести… двести с чем-то.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Они дружны?

– Не уверен. Мар в городе бывает редко, о нём мало что известно. Я не могу знать всё обо всех, Аргел. Спроси Маркоса.

– Я бы не назвал это удачной мыслью… в данных обстоятельствах, – усмехнулся Аргел. – Впрочем, сейчас это не имеет особенного значения. Сроку тебе, скажем, час. Но лучше половина. Будешь нас ждать в тех развалинах, – он подмигнул неожиданно весело. – Если мы не появимся к рассвету – значит, меня поймали, и девицу ты будешь искать один. Её в любом случае следует найти надо, даже если меня убьют.

– Я всё сделаю, – вздохнул Россер. И добавил тихо: – Как всегда.

…Ничего об этом разговоре заточённые в Колодце узники, конечно же, не знали. И когда их дверь тяжело, но плавно и бесшумно распахнулась, а в кажущемся очень ярким после полной темноты, в которой узники провели последние часы, свете возник невысокий тёмный силуэт в длинном плаще, почти успели на него накинуться, однако его поведение и, что куда важнее, одиночество заставило их переменить свои намерения

– Ш-ш-ш, – произнёс он, входя и закрывая за собой дверь. Посетитель зажёг небольшой электрический светильник типа детского ночника, и положил его на пол. – Доброй ночи, господа, – он скинул с головы капюшон и положил рядом с фонариком какой-то свёрток.

– Кого я вижу! – осклабился Донат, едва разглядев лицо вошедшего. – Ты погостить, или компанию составить? Утречком.

– Что тебе нужно, Аргел? – Мар был вежливее, но нисколько не доброжелательнее.

Бывший глава города безмятежно улыбнулся:

– Спасти вас, как ни странно. И я предложил бы вам поторопиться – до утра меньше часа.

– Что-то я не очень понял, – Донат подошёл ближе, буквально нависнув над хрупким и тонким Аргелом. Тот лишь досадливо поморщился и отступил на шаг, чуть выставив вперёд ладони.

– Господа, у вас отсилы минут десять, – сообщил он им, – после я разворачиваюсь и ухожу. И как мне будет ни жаль, помочь больше не смогу ничем. Поторопитесь.

– Почему? – спросил Мар, так и не двинувшись с места.

– Потому что я не считаю, что вас нужно казнить, – с некоторым нетерпением ответил Аргел. – Да поторопитесь же!

– С чего бы нам тебе верить? – спросил Донат.

– А что вы теряете? – ответил вопросом Аргел. – Вы уже покойники. Оба. И смерть вас ждёт очень неприятная, поверьте. А я предлагаю вам свободу. Без всяких условий, хочу обратить ваше внимание.

– Не боишься, что мы возьмём тебя в заложники? – хмыкнул Донат.

– Нет, – ангельски улыбнулся Аргел, пристально посмотрев на Мара.

– А… – вновь начал Донат, но Аргел, внезапно потеряв терпение, вдруг схватил его за воротник и, с лёгкостью притянув к себе, прошипел:

– Хватит болтать! Я не так часто предлагаю кому-то помощь.

Его лицо на миг переменилось: слетела маска вежливого участия, слетело насмешливое равнодушие, слетела изнеженность, и даже кажущаяся молодость пропала, и под всем этим обнаружился лик старого, очень старого вампира, не одно столетье возглавлявшего город – и по силе, и по праву. Впрочем, всё это продолжалось мгновенье, не больше – потом он разжал пальцы и вновь улыбнулся, нежно и слегка скучающе.

– Я предлагаю продолжить нашу приятную беседу в каком-нибудь другом месте. В конце концов, вы всегда сможете вернуться сюда, не так ли? Это я бы снял, – предложил Аргел, указывая на обёрнутые вокруг талий узников цепи. – Помочь? Полагаю, у меня хватит на это сил… особенно вместе с этим, – он развернул свёрток и достал длинный тяжелый предмет, оказавшийся на поверку секатором. – Позвольте?

– А ты хорошо подготовился, – с некоторым одобрением и даже уважением заметил Донат.

Аргел иронично поклонился и ловко перекусил могучим инструментом толстый посеребрённый обруч на его талии, после чего повторил то же с Маром. Потом аккуратно смотал цепи и сложил их у стен.

– Жаль, я не увижу их лиц, когда они обнаружат побег, – с некоторым сожалением проговорил он и спросил: – Готовы, господа? Отсюда напрямую выйти нельзя, нам придётся проделать один фокус.

Они вышли в коридор и двинулись за Аргелом. Коридоры, по которым он вёл их долго, уверенно и очень быстро, оказались пусты. Остановившись, наконец, у небольшой дверцы, Аргел достал было ключ, но, подумав секунду, навалился на неё и после некоторого усилия буквально выдавил её из проёма. Обернулся, подмигнул спутникам совершенно мальчишески, и поманил за собой.

Пройдя по медленно поднимающемуся коридору, они оказались почти на самой окраине города. Вокруг был песок – плотный, слежавшийся почти до состояния камня. Свет сюда, как и на любую здешнюю окраину, почти не попадал, но того, что был, хватало, чтобы нормально ориентироваться. Домов здесь практически не было, а те, что изредка попадались, давным-давно перестали быть обитаемыми. С разрушенных ступеней одного из них навстречу беглецам поднялась тёмная фигура.

– Ты успел, – довольно кивнул Аргел, подходя ближе. – Тебя видели?

– Большинство сейчас празднует, – усмехнулся Россер, вешая себе на плечо объёмную сумку, что стояла прежде у него в ногах. – Кто попроще – на Арене, кто посложнее – у Бальда в доме. Улицы пусты.

– А кто поумнее, я полагаю, уже покидает – или покинул – Город, – продолжил Аргел. – Тем лучше. Вы знакомы? Впрочем – Россер, это Себастьян и Донат, господа, это Россер. Себастьян, ты даёшь руку мне. Как только окажемся среди людей, немедленно переодевается.

– А где именно мы окажемся, мы можем узнать? – поинтересовался Донат.

– В лесу, – отозвался Аргел, – хотя возникнуть посреди Елисейских полей было бы куда эффектнее.

– Особенно на проезжей части, – буркнул Донат. Аргел улыбнулся в ответ и, крепко сжав руку Мара, скомандовал:

– На счёт три – раз, два…

И едва он произнёс «три», как четвёрка, сделав дружный шаг вперёд, в буквальном смысле этого слова растворилась в пыльном воздухе этого заброшенного места.

Глава 11

– Мне всегда было интересно, – лениво проговорил Бальд, с наслаждением потягиваясь и медленно расстёгивая свой роскошный то ли пиджак, то ли камзол, – чем так насолил тебе Аргел?

– Какой ты любопытный, – улыбнулась в ответ Козима, устало опускаясь на обтянутую тёмно-зелёным полосатым шёлком кушетку. – Зачем тебе это знать?

– Возможно, я ревную, – усмехнулся новоявленный глава Города, неторопливо подходя и садясь в ногах у своей гостьи. – Расскажи мне. Тебе разве самой не хочется?

– Представь себе, нет, – та неспешно сбросила туфли и так же неторопливо положила ноги ему на колени. Её ступни были маленькими и узкими, а левую лодыжку украшал витой браслет тёмного, старинного золота. Бальд заулыбался и начал ловко снимать чулки с Козимы, даже не попытавшись при этом хотя бы приподнять подол её роскошного длинного, в пол, платья белоснежного бархата, вышитого пронзительно-алым шёлком. – Мне вообще не хочется про него вспоминать. И теперь, – промурлыкала она, позволяя ему делать всё, что захочется, – благодаря тебе это наконец стало возможным.

– Должен признать, что ты сделала для этого не так уж мало, – Бальд небрежно отбросил чулки в сторону и теперь то ли массировал, то ли просто ласкал ноги Козимы. – Но всё же. Скажи! Только без сказок про политику, или можешь даже не начинать.

– Но какие же сказки? – засмеялась она. – Бальд! Меня всегда раздражала необходимость прятаться так, как мы. В конце концов, я ещё не простила людям инквизицию. С каких пор охотник оберегает добычу?

– Я не собираюсь разрешать открытую охоту, – отрезал он. – Если ты об этом.

– Нет, разумеется, – она слегка зевнула и промурлыкала: – Но ты же вернёшь некоторые… старые обычаи?

– Например?

– Например, – мечтательно повторила она, – держать дома людей… немного, конечно. Я даже согласна на ограничения – например, по возрасту… по местностям… да?

– Ну, – рассмеялся довольно. – Не вижу в этом ничего невозможного.

– И на инициацию, – продолжала она, медленно распуская свои роскошные волосы, убранные в прихотливую причёску. – Я не утверждаю, конечно, что можно убрать ограничения вовсе… но людей теперь стало так много… вполне можно было бы и смягчить правила… скажем, почему бы не разрешить каждому из нас – с определённого возраста, конечно – инициировать по одному в десятилетье? Просто так, без всяких убийств.

– Та-ак, – протянул Бальд, любуясь ею с очень странным выражением слегка сощуренных сейчас глаз. – Что ещё?

– Например, я бы ограничила обращение африканцев… И тех, из Нового света. Американцев и латинов… Они… не подходят. Ты не согласен?

– Согласен, – кивнул он. – И ты знаешь об этом. Всё равно они не способны выжить хоть сколько-нибудь долго в новом виде – большинство выдерживает всего несколько лет.

– А потом они сходят с ума, – подхватила Козима, – и хорошо если просто бросаются на солнце…

– …но чаще они начинают безудержную охоту, и нам же самим приходится их убивать, а после наказывать обратившего, – закончил Бальд, и они расхохотались. – Ты права, Козима. На самом деле, это совсем не смешно – и это серьёзная проблема. Я пытался говорить об этом в Совете, но… Они не слушают и предпочитают обращать внимание на обратные примеры. Впрочем, теперь будет проще. В чём-то они правы, но…

– В чём это? – недовольно нахмурилась Козима, неожиданно ощутимо пнув его пяткой в бок.

– Больше не делай так, – предупредил Бальд, с силой сжимая её щиколотку. – Я не Альфред и не твоя комнатная собачка.

– Не злись, – примирительно проговорила Козима, тут же погладив его ступнёй по колену. – Я пошутила. Скажи лучше, в чём они правы? Ты не можешь тоже полагать всех людей равными, – брезгливо поморщилась она.

– Никто не считает всех людей равными, – возразил он, – кроме некоторой части их самих – но среди них всегда было полно идиотов. И всё же в Совете считалось до сих пор, что нельзя ограничивать инициацию только Евразией.

– А кто говорит о Евразии? – сладко промурлыкала Козима. – Хотя мысль здравая… но и там уже так много негров…

– Хватит, – поморщился он. – Не сейчас. Позже – возможно… но не сразу.

– Но разве они сами не видят…

– Видят, разумеется, – в голосе Бальда зазвучало предупреждающее раздражение. – Но полагают, что прежних правил довольно. В конце концов, мы всегда соблюдали некоторые ограничения и не инициировали тех, кто не имел шансов выжить долгое время.

– Но негры не имеют таких шансов!

– Дело не в том! – начал горячиться Бальд. – Не в том, что они именно негры. Бывают и исключения…

– Не начинай, – скривилась она. – Ну хорошо, пускай – если тебе так хочется – их можно будет инициировать, но с согласия Совета. Или хотя бы тоже с определённого возраста… а лучше сна. Скажем, только после второго. Или же третьего…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– За что он тебя усыпил? – вдруг резко спросил Бальд.

– Что? – она растерянно посмотрела на него, то ли действительно не поняв, о чём тот просил, то ли не желая этого понимать. – Кто усыпил?

– Аргел. Тебя. Он тебя усыпил. За что?

Козима резким движением запрокинула голову, уронив её на спинку кушетки, однако её лицо, ставшее вмиг жёстким и хищным, всё равно было прекрасно видно сидящему у неё в ногах мужчине. Он улыбнулся довольно, но тут же спрятал эту улыбку, придав лицу нейтрально-заинтересованное выражение.

– Ты упрям, – глуховато проговорила Козима, убирая с его колен свои ноги и поджимая их так, чтобы ему было сложно до них дотянуться.

– Я хочу представлять, с кем имею дело, – он дёрнул плечом. – И я достаточно хорошо тебя знаю. Ты не просто не согласна с тем, как он правил – ты ненавидишь его. За что?

– За то, что он вообще существует, – она вдруг вскочила – золотые волосы взметнулись почти крыльями – и отошла к старинному зеркалу в тёмной резной раме, такому огромному, что в нём отражалась вся комната. Бальд же только откинулся на спинку кушетки и, забросив на неё руки, спокойно наблюдал за своей гостьей.

– Для этого должна быть причина, – сказал он, помолчав. – Так что он сделал тебе?

– Он? Он меня обманул, – тихо и зло ответила Козима, пристально разглядывая свой отражение с кроваво-алыми теперь глазами и длинными острыми клыками, ощутимо выступавшими сейчас над нижней губой. Запустив в волосы руки, она медленно развела их в стороны, наблюдая за тем, как пряди рассыпаются по её плечам снова.

– Обманул, – после паузы повторил Бальд. – В чём? Я хочу знать.

– Много в чём… но тебе хватит самого факта. И усыпил, да.

– Тебя не так просто усыпить, – возразил он, покачав головой. – Ты не позволила бы ему… как он к тебе подобрался? Я слышал, у вас был роман?

– У нас был роман, – в крайнем раздражении согласилась она, впившись ногтями в тыльную сторону своей левой руки и очень медленно пропоров ими на коже глубокие борозды, которые, едва наполнившись кровью, тотчас начали затягиваться. – Долгий роман. Он заставил меня влюбиться! – вдруг воскликнула она в ярости, стиснув пальцы до хруста. – Вернул мне умение радоваться – а потом разом всё отнял! Просто потому что, – она вдруг запнулась и замолчала. Потом обернулась ко всё ещё сидевшему на кушетке Бальду, подошла и, наклонившись к нему, прошипела: – Доволен?

– Ненависть брошенной женщины, – улыбнулся он, не делая ни малейшей попытки отстраниться, – это лучшее, что я мог пожелать. Теперь я, во всяком случае, уверен в тебе. Аргел глупец… я бы никогда не рискнул так тебя оскорбить. Но зачем же он тебя усыпил?

– Боялся за свою новую пассию, – презрительно фыркнула она, выпрямляясь и отходя к окну.

– Ты хочешь сказать, он боялся напрасно? – уточнил Бальд.

– Пожалуй, нет, – улыбнулась она. – Впрочем, всё вышло к лучшему, насколько я знаю.

– Что ты знаешь? – он то ли намеренно, то ли случайно не скрыл жадного любопытства, прозвучавшего в голосе и мелькнувшего в глазах.

– Тебе интересно? – промурлыкала Козима, возвращаясь и садясь к нему на колени и беря в руки его косу.

– Конечно, мне интересно, – кивнул он, скрипнув зубами, но не делая никаких попыток высвободить волосы. – Ты мне расскажешь?

– Может быть… может быть. Если ты пообещаешь мне… кое-что сделать. Обещаешь?

– Смотря что, – он засмеялся такому откровенному нахальству и попытался поцеловать Козиму, однако она увернулась, а других попыток он не предпринял. – Что ты хочешь?

– Я хочу быть в Совете, – медленно проговорила она, глядя ему в глаза.

– Ты знаешь… – начал было Бальд, но Козима страстно оборвала  его:

– Я имею право! Каждый, кто спал трижды, имеет на это право!

– Формально да, – поморщился он, – но на деле такого прежде не бывало, насколько я помню. И потом, там нет мест. Аргел больше не глава, но он всё равно в Совете.

– И это неправильно, – пропела она, улыбаясь и прикусывая самый кончик его роскошной косы. – Он не смирится с поражением так просто.

– Не смеши меня, – отмахнулся Бальд. – Он в жизни не рвался к власти… да и что он может теперь?

– Его слушают, – ответила Козима. – И будут слушать многие. Он силён, и его голос в Совете важен. Кто там слушает тебя? – задала она вопрос, который Бальду явно не понравился. – Глава он или нет – не столь существенно. Тебе там нужны сторонники, – продолжила она, проводя подушечками пальцев по его щеке.

– Тебя там тем более не станут слушать, – отомстил он за неприятный вопрос. – Мне нужны сторонники, конечно, но я вряд ли получу их, если первым делом стану нарушать традиции. К тому же, – продолжал он, смягчая резкость своих слов, – подумай, для чего тебе всё это? Тебе делать нечего? Послушай, – примирительно проговорил он. – Пройдёт время, ты уснёшь ещё раз – и мы вернёмся к этому разговору.