Текст книги "Место под солнцем (СИ)"

Автор книги: Фей Блэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 24

– Что именно тебе сказала Клара? – спросил Аргел, придвигая себе стул.

Мар задумался.

В самом деле – что? Из чего он сделал вывод, что Поль ничего не помнит?

– Я, пожалуй, поспешил, – признал, наконец, Мар. – Из её слов можно сделать такой вывод – а можно и другой. Противоположный. Она была расстроена и сказала, что её бросили – и я решил, что он сделал это потому, что не поверил ей. Она говорила ещё, что ей просто не поверили.

– Нужно отыскать его, – сказал Аргел. – Тот, кто вернул память ей, должен был сделать это и с ним.

– Почему тогда в той статье нет его имени? – спросил Донат.

– Причин может быть много, – ответил Аргел. – Найдём – спросим, что гадать… она должна знать адрес.

– Я пойду с тобой, – тут же сказал Мар.

– Изволь, – кивнул Аргел и то ли приказал, то ли попросил Доната: – Ты останься. Нужно, чтобы кто-нибудь присматривал за Россером – а ты был когда-то врачом, если я не ошибаюсь.

– Я должен был достать ту пулю сам, – мрачновато проговорил Донат.

– Ты не смог бы, – мягко отозвался Аргел. – Ты молод, а он стар – его кровь слишком сильно манит. Я отлично знаю, как это бывает, – добавил он словно утешающе.

– Откуда? – буркнул Донат.

– Имел опыт, – почти весело ответил Аргел и, поднявшись, позвал Мара: – Идём. Но там сейчас солнце, – предупредил он. – Горячее и яркое. Накинь, – он бросил ему аккуратно сложенный белый хлопковый платок.

– А ты? – с откровенной завистью спросил Донат.

– А я перетеплю, – Аргел усмехнулся и, взяв Мара за руку, шагнул с ним в пустоту.

Солнце здесь и вправду было ярким – до того, что обжигало Мару кожу даже сквозь замотанный на голове платок. И слепило до слёз и боли – так, что он зажмурился и опять вцепился в руку Аргела. Тот, похоже, понял, и повёл его – Мар чувствовал под ногами сперва песок, затем солому, а потом он переступил порог, и стены дома скрыли солнце, позволив ему наконец открыть глаза и даже снять платок.

– Дай мне с ней поговорить, – попросил он сидящего на краю кровати Аргела.

– Зачем бы я тебя иначе взял, – ответил тот, сделав ему знак подойти поближе. – Время не тяни, – посоветовал он, наклоняясь к спящей Кларе и слегка касаясь губами её глаз. – Клара-а, – тихо-тихо позвал он. – Вернись, Клара, – почти пропел Аргел, скользнув губами к её уху и прошептав ещё что-то, чего Мар не услышал.

Веки Клары дрогнули, и она вздохнула – раз, другой… Аргел терпеливо ждал, продолжая почти беззвучно шептать что-то ей на ухо – до тех пор, пока она не вздрогнула и не отодвинулась, спросив испуганно:

– Что вы делаете?

– Прошу, – Аргел поднялся и, сделав приглашающий знак Мару, отошёл в угол, совершенно скрывшись от Клары в его темноте.

– Не бойтесь, – Мар подошёл поближе и сел на место Аргела. Клара тоже села, обхватив себя руками, и с заметным облегчением сказала:

– Я вас не узнала. Мы куда-нибудь идём?

– Пока нет, – ответил Мар. – Скажите, как мне найти вашего друга?

– Он не мой, – чуть дрогнувшим голосом сказала Клара, и Мар понял, что она сейчас заплачет.

– Пусть не ваш, – не стал он спорить. – Как его найти?

– Не знаю, – она надулась и, отвернувшись, уставилась куда-то в сторону. – Мне неинтересно.

– Он мне нужен, – терпеливо сказал Мар. – Если вам не хочется встречаться с ним – вы не встретитесь. Но он в такой же опасности, как вы.

– Вот и пусть, – Клара подтянула ноги к животу.

– Обиженная женщина страшнее лютого врага, – усмехнулся, выходя из темноты, Аргел. – Если вашего возлюбленного отыщет тот, кто вам с ним вернул память, он им пообедает. И, полагаю, не однажды.

– Отлично! – вздёрнула голову Клара. – Может, он тогда поймёт, что я не сумасшедшая.

– Вы сознаёте, – с любопытством спросил Аргел, – чем он за это понимание заплатит?

– Я даже отомстить ему не могу, да? – жалобно спросила Клара, обращаясь почему-то к Мару.

– Ну почему же, – ответил Аргел. – Можете. Но поскольку он мне нужен, можно сделать так: вы нам поможете его найти, а я… ах, нет, – картинно спохватился он. – Совсем забыл: и вы, и ваш возлюбленные принадлежите Себастьяну. Так что его просите.

– Принадлежим? – переспросила Клара.

– Принадлежите, – подтвердил Мар. – По нашим законам. Но вас это не должно…

– Так я ваша, значит? – Клара с отчаянием улыбнулась. – И что вы со мной сделаете? Скажите, я вам нравлюсь?

Аргел беззвучно рассмеялся, а Мар ответил и резко, и с досадой:

– Вы влюбились бы в корову?

– Что? – растерянно переспросила Клара.

– Вы – моя еда, – жёстко сказал Мар. – Я не сплю с едой.

Клара всхлипнула и не удержала слёз – те побежали по щекам, и она, закрыв лицо руками, разрыдалась.

– Можно её инициировать, – предложил вдруг Аргел. – Клара, вы хотите стать вампиром?

– Я хочу домой! – воскликнула она сквозь слёзы.

– Тогда скажите, как нам отыскать вашего возлюбленного, – мирно предложил Аргел. – Чем быстрее мы закончим это дело – тем быстрее вы вернётесь.

– Что же вы пришли к еде просить о помощи? – язвительно спросила Клара. – Я не буду помогать вам, – она демонстративно сложила руки на груди.

– Ну что вы, – промурлыкал Аргел, и от этой вкрадчивой ласковости у Мара по позвоночнику побежали мурашки. – Конечно, будете. Вы вовсе не нужны мне целой – вполне хватит головы и тела. Руки, ноги – это лишнее, – он быстрым, едва уловимым даже для Мара движением выбросил руку вперёд и, сжав запястье Клары, легко, одними пальцами заломил её кисть. Клара вскрикнула испуганно и болезненно и попыталась вырваться, но Аргел держал крепко.

– Отпусти её, – хмуро потребовал Мар, и Аргел, улыбнувшись ему, послушно отпустил руку Клары, проговорив:

– Вы расскажете нам – так или иначе. У вас есть защитник – но ему нужно найти вашего возлюбленного даже больше, чем мне. Не сердите его.

– Да не знаю я, где он! – воскликнула Клара. – Дом показать могу на карте, а адреса не помню… но если он всё помнит, – добавила она без перерыва, – почему сказал, что я всё выдумала? Что я сумасшедшая, и что ничего такого не было?

– Испугался, – сказал Мар.

– Чего? – жалобно спросила Клара.

– Всего, – отозвался Мар. – Того, что произошло с ним и с вами. Иногда проще сказать, что чего-то просто не было – и если очень сильно хотеть в это поверить, рано или поздно это получится.

– Но ведь это было! – воскликнула Клара.

– Было, – согласился Мар. – Но он не желает в это верить. А вы ему в этом мешаете.

– Карта, – вмешался Аргел, протягивая Кларе мобильный телефон с открытой на нём картой Базеля.

– Только я его видеть не хочу, – предупредила Клара, беря телефон.

– Как скажете, – не стал спорить Аргел.

…Мар и Аргел неторопливо поднимались вверх по улице, разыскивая указанный Кларой дом. День здесь был сырым и пасмурным,

– А мне говорили, что ты людей любишь, – заметил Аргел, разглядывая ухоженные домики по левой стороне дороги.

– Они мне интересны, – ответил Мар.

– А ты, – продолжил, словно не услышав, Аргел, – «еда», «корова»… даже на мой взгляд это было жестоко.

– Зато это сразу выбьет из неё ту чушь, что она принимает за влюблённость, – сказал Мар.

– У тебя был опыт? – с любопытством спросил Аргел, поворачивая голову к своему спутнику.

– Был, – усмехнулся Мар. – Как не быть? Я живу среди людей.

– Кстати, почему? – вроде бы вскользь спросил Аргел, продолжая, впрочем, на него смотреть.

– Город вечен, – ответил Мар. – Там ничего не меняется веками. И там, в общем, ничего не происходит. Игры да интриги – больше ничего. А здесь, – он обвёл рукою улицу, – всё такое разное. И так быстро изменяется, что не успеваешь уследить. Даже в Старом Свете – а уж в Азии… скажи, – спросил он, тоже глядя на Аргела, – что ты делаешь там, в городе?

– До недавнего времени у меня было много дел, – уклончиво проговорил Аргел, но Мар не отступил:

– Так много, чтобы занимать собой столетья? Ежедневно?

– Ты не замечал, – спросил Аргел, – что для нас с людьми время течёт по-разному? У нас вечность впереди, а у них от силы сотня лет, да и той обычно не бывает.

– Может быть, поэтому они живут так быстро и так ярко, – сказал Мар и указал: – Вот дом.

– Тебя он знает – пойду я, – сказал Аргел. – Жди здесь.

Мар отошёл подальше и присел на край тротуара. Когда-то – очень давно – он пытался разобраться, что так привлекает людей в них, вампирах, но ответа не нашёл. Сила? Она привлекает, а кто видит со стороны, чем за неё приходится платить? А в последние лет тридцать Мару иногда казалось, будто он опять попал во время Стокера, когда вампиры для людей вдруг вместо жутких тварей превратились в роковых и романтических героев. Тогда Мара это веселило, но теперь, пожалуй, раздражало. Особенно сейчас, после этого нелепого разговора с Кларой. Прежде женщины были куда скромнее – вот так почти предложить себя почти незнакомцу! Да, она была расстроена, но всё же…

– О чём задумался? – Аргел опустился рядом, и Мар с удивлением увидел, что тот пришёл один.

– Его не было?

– Почему же – был, – слегка пожал плечами Аргел. – Спит сейчас рядом со своей возлюбленной.

– Бывшей, – зачем-то уточнил Мар.

– Не уверен, – покачал головой Аргел. – Люди быстро мирятся. Если тебе интересно, я спросил его, в чём дело. И убедился, что ты был прав. И, знаешь – чем я старше становлюсь, тем больше завидую людям, которые умеют просто закрывать глаза на что-то. Убеждают себя, что этого не происходило – и верят. Волшебная способность. Однако же идём, – позвал он. – Нам пора.

Глава 25

– Я хочу представить кое-кого Совету, – голос Аргела звучал нежно и вкрадчиво, а сам он выглядел невинным и загадочным одновременно. – Если мне будет позволено, разумеется.

Это заседание Совета было вторым с поры его смещения. На предыдущем Аргел хоть и был, но молчал почти всё время – он изучал Бальда. И когда после заседания к нему подошёл Маркус и в своей обычной добродушной манере спросил, как ему работалось сегодня в новой роли и что думает о новом главе Совета, Аргел отдал Бальду должное:

– В определённом смысле он подходит на эту должность лучше меня.

– В каком же? – поинтересовался Маркос.

– Ему очень идёт золото, – серьёзно сказал Аргел. – Я в этой тоге всегда выглядел как покойник.

– Ну какая же это тога, – упрекнул его Маркос. – Ты ведь образованный вампир.

– Туника. Платье. Наряд. Назови как хочешь, но Бальду он подходит больше.

– Не уверен, – покачал головой Маркос. – Надо бы сравнить…

– Так сравнивай, – согласился Аргел. – Ты в нём видел нас обоих.

– Я никогда в тебя не всматривался, – повинился Маркос. – Надо будет в следующий раз получше приглядеться, – благодушно сказал он.

– В следующий? – уточнил Аргел, и Маркус кивнул:

– В следующий. А чего тянуть-то?

– В самом деле, – улыбнулся Аргел. – Нечего.

И вот этот следующий раз настал – но, конечно же, сейчас одежда на Аргеле была просто ярко-голубой, как и на всех членах Совета, многие из которых смотрели на него с заинтересованным ожиданием.

– У нас и без того много дел, – улыбка Бальда сияла слишком широко для того, чтобы быть искренней. – После.

– Боюсь, что это не может ждать, – почти с сожалением проговорил Аргел. – После недавних событий я провёл небольшое расследование, – он сделал паузу и, дождавшись, покуда в устремлённых на него взглядах любопытство сменилось нетерпением, продолжил, – и выяснил нечто, что, по моему глубочайшему убеждению, Совету следует знать. Немедленно.

– Сегодня у нас слишком много неотложных вопросов, – возразил Бальд. – Мы можем собраться ещё раз через неделю, если ты так настаиваешь.

– Я настаиваю вовсе не так, – светло улыбнулся Аргел. – Я настаиваю на том, чтобы сделать это сейчас. Речь идёт о двух жизнях, и неделя – это непозволительно много.

– Поддерживаю, – откликнулся вдруг Маркос. – Пусть представит. Мы никуда не спешим.

– При всём уважении, – чуть резче, чем следовало бы, обернувшись к нему, сказал Бальд, – здесь решаешь не ты.

В повисшем звенящем молчании Маркос лишь слегка усмехнулся и еле заметно пожал плечами.

– Но и не ты, – сказала высокая худощавая женщина с античным профилем и короткими чёрными волосами. Одна из самых младших в Совете, она, тем не менее, была отнюдь не самой незначимой и незаметной. – Я выслушаю тебя, Аргел.

– Я выслушаю тебя, Аргел, – откликнулся эхом Россер.

– Я выслушаю тебя, Аргел, – сказал худой мужчина с коротко остриженными соломенными волосами.

– Я выслушаю тебя, Аргел, – сказала темноглазая черноволосая женщина.

Бальд молча слушал, как один за другим повторяли эту проклятую формулировку члены совета, и когда она прозвучала в десятый раз, вынужденно кивнул, и, равнодушно пожав плечами, сказал:

– Что же, если так угодно Совету… говори.

Он сел, демонстративно сложив на столе руки. Аргел же поднялся и, вытащив из кармана две фотографии, выложил их в центр стола.

– Все знают, кто это? – ангельски улыбаясь, осведомился он.

Маркос первым взял два снимка и, поглядев на них, передал своей соседке. Аргел терпеливо ждал, покуда фотографии сделают круг, пройдя через руки каждого члена Совета.

– Мы слушаем тебя, – сказал Маркос, кажется, всего на миг опередив Бальда, который почему-то после этих слов вступать в разговор не стал.

– Я выступаю, – официально проговорил Аргел, – в защиту невиновности Себастьяна Мара и Доната Яворски. И готов доказать, что Мар не нарушал закона и, отпустив людей, спутал им память.

– Но мы все читали ту газету, – неприязненно заявила темноволосая женщина со сложной причёской.

– Память можно и вернуть, – ответил Мар. – И эти люди, – он кивнул на фотографии, – скажут нам, кто это сделал.

– Мы теперь будем принимать свидетельства людей? – фыркнул Бальд с презрением. – Что потом – построим им здесь собственный район?

– Если есть шанс, что Аргел прав, – сказал кажущийся хрупким азиат, одетый в кимоно, – я хотел бы допросить их.

– Согласен, – сказал Маркос.

– Согласна, – сказала темноволосая женщина с яркими светлыми глазами.

– Согласен, – сказал Россер. Голубая одежда придавала его всё ещё болезненно-бледному лицу какой-то мертвенный оттенок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍С каждым «согласен» лицо Бальда словно каменело – и когда оно прозвучало в девятый раз, он резко встал и, некрасиво прерывая очередного открывшего было рот члена Совета, сказал:

– Мы все знаем, как играть с памятью людей. Кто даст гарантию, что то, что мы услышим – правда, а не очередной морок?

– Экхард даст, – неожиданно ответил на вроде бы риторический вопрос Маркос. – Не знаю никого, кому удавалось бы в этом вопросе обмануть его.

– Экхарда здесь нет, – напряжённо возразил Бальд.

– Так позовём, – с некоторым удивлением сказал Маркос. – Я сам схожу за ним.

– Нельзя рассматривать дело в отсутствии обвиняемых, – Бальд нахмурился. – Беглецов следует сперва поймать.

– Ну зачем же их ловить, – возразил Аргел. – Я пришёл сюда их защитить – я представляю их. В данном случае этого достаточно – их показания Совету не нужны.

– Это плохая практика, – покачал головой Бальд. – И скверный прецедент. Нельзя рассматривать дела в отсутствии заинтересованных лиц.

– Нельзя так нельзя, – неожиданно легко согласился Аргел.

– Значит, заседание по этому вопросу мы пока отложим, – со сдержанным облегчением сказал Бальд. – Но я требую передать означенных, – он ткнул пальцем в фотографии, – свидетелей под защиту Совету.

– В этом нет нужды, – светло улыбнулся Аргел. – Если Совет согласится подождать буквально несколько минут, я приведу их. Всех. Свидетелей и обвиняемых.

– Ты знал, где беглецы?! – Бальд резко подался вперёд, почти что перегнувшись через стол. – Ты не имел права молчать! – он хлопнул по столу ладонью.

– Имел, – ответил Аргел. – Если вёл расследование.

– И по чьему же поручению? – издевательски поинтересовался Бальд.

– Главы Города, – невозмутимо сказал Аргел.

– Не помню, чтобы я тебе это поручал, – с плохо скрываемой издёвкой заметил Бальд.

– Не ты, – нежно отозвался Аргел. – Глава Совета. У меня и бумага есть. С печатью, – улыбнулся он и, вынув оный документ из кармана, протянул его Бальду. – Выданная за день до твоего… – он издал короткий смешок, –  ... избрания.

За столом засмеялись. Глаза Бальда мгновенно налились алым, и он, смяв бумагу, буквально прорычал:

– Я не потерплю подобного. Ты не отдал мне печать – и сейчас, здесь, в присутствии Совета я требую, чтобы ты сделал это немедленно!

– Немедленно я не могу, – сокрушённо вздохнул Аргел. – У меня её нет с собой.

– Так сходи и принеси! – рявкнул Бальд.

– Это будет слишком долго, – возразил Аргел. – Мне придётся поискать её. Я предлагаю сделать это после заседания.

– Да будет так, – громко сказал Маркос, кладя на стол ладонь.

– Да будет так, – повторил за ним Россер.

– Да будет так, – проговорила темноволосая очень коротко стриженная женщина

– Да будет так, – сказал мужчина с густыми светлыми кудрями.

На сей раз Бальд выслушал всех молча. Усмехнулся, сел, пожал плечами и молча уставился куда-то в стол. Аргел же, вежливо попросив Совет подождать несколько минут, вышел – и вернулся в сопровождении Мара и Доната, нёсших на руках спящих Клару с Полем.

Пока его не было, Маркос вышел и почти сразу же вернулся с Экхардом, для которого сам и принёс высокий стул – в точности такой же, как и те, на которых сидели члены Совета. А потом принёс другие стулья – два обычных и два металлических с подлокотниками, у которых сложил толстые посеребрённые цепи. Именно на них и усадили Мара с Донатом, после чего Маркос обмотал их цепями и защёлкнул замки.

Аргел же, тем временем, усадил людей на стулья и, посторонившись, подчёркнуто вежливо уступил место Экхарду. Тот направился сначала к Кларе – и когда его широкая квадратная ладонь коснулась её лба, девушка зажмурилась и сжалась, попытавшись инстинктивно отодвинуться. Однако стоило ему заглянуть в её глаза, Клара замерла, а затем лицо её приняло отстранённо-счастливое выражение, и теперь она спокойно позволяла Экхарду гладить её лоб. Закончив с ней, он подошёл к Полю и проделал с ним всё то же самое – а затем отступил на пару шагов и вдруг резко и оглушительно громко хлопнул в ладоши. Люди вздрогнули, и их слегка расфокусированный взгляд стал вполне нормальным – всего лишь на секунду, а затем в нём появился страх.

– Они знают, где они и что нам от них нужно? – спросил Маркос.

– Я им объяснил, – кивнул Аргел и, подойдя к людям, сказал на немецком: – Совет обещает вам защиту, если вы будете честны с ним и расскажете, что произошло с вами после того, как вы в последний раз покинули Город. Начнём с вас, – он указал на Клару.

– Я… мы… я проснулась в больнице, – сбивчиво заговорила Клара, старательно отводя взгляд от сидящих за столом. – Я тогда не помнила, как оказалась там… помнила, что мы летели на самолёте – и больше ничего… Совсем… Потом я заснула… а проснулась, когда пришёл он, – её голос вдруг упал до шёпота, и она, зажмурившись, пробормотала: – Я больше ничего не помню.

– Кто «он»? – ласково, но очень настойчиво спросил Аргел. – И что случилось дальше? Я даю вам слово: вас не тронут. Опишите нам того, кого увидели, – попросил он почти ласково, подходя к ней ближе.

Но Клара только помотала головой и, не открывая глаз, прошептала:

– Нет… пожалуйста, не надо. Я не могу. Пожалуйста! – повторила она жалобно.

– Не бойся, – Маркос тоже вышел из-за стола и подошёл к Кларе. – Вас не тронут.

– Я не могу, – повторила она и закрыла лицо руками. И повторила: – Не могу…

Глава 26

– Экхард, – обратился к нему Маркос, пока остальные члены Совета молча переглядывались и разглядывали то людей, то Мара с Донатом. – Ты не мог бы нам помочь? Я надеюсь, – обратился он к Совету, – что ни у кого из вас нет сомнений в беспристрастности Экхарда?

– Нет, – на редкость стройным хором отозвались сидящие за столом.

– Они боятся, – сказал Экхард, подходя к людям и словно бы обнюхивая их. – И страх их не абстрактен и силён… я бы сказал, что он вполне конкретен. Очень конкретен, – Экхард положил левую ладонь на затылок Клары, правую – чуть выше её лба и что-то зашептал ей в ухо. Потом погладил её по голове и перешёл к Полю. А когда закончил с ним, заметил вроде бы в никуда: – Один из нас тоже боится. Совет желает, чтобы я успокоил и его?

– Не стоит, – сказал Бальд. – Один из нас, – он демонстративно поглядел на Мара, – боится справедливо.

– Как пожелает Совет, – с этими словами Экхард сделал несколько шагов в сторону, а Аргел снова обратился к Кларе:

– Я надеюсь, вам теперь спокойнее. Опишите нам того, кого вы увидели у себя в палате, когда проснулись. Или, – добавил он негромко, – покажите нам его. Если видите его сейчас.

Клара бросила на него полный отчаяния взгляд и кивнула быстро, дважды. А затем подняла подрагивающую руку и указала ей в сторону стола, умоляюще глядя на Аргела.

– Этот человек здесь? – мягко спросил он. Клара снова закивала, и в этот момент произошло сразу несколько вещей.

Россер встал и, держа левую руку в кармане, вышел из-за стола. Сидящий рядом с Бальдом Маркос тоже встал, так же, как и сам Бальд, отодвинувший свой стул так резко, что тот отлетел едва ли не на середину зала. Экхард же придвинулся поближе к людям и тоже опустил руку в карман.

– Покажите нам его, – попросил, тем временем, у Клары Аргел.

– Да вот он! – вдруг крикнул Поль, вскочив. – Этот вот блондин с косой! – он ткнул пальцем в Бальда и крикнул снова, посмотрев на Клару: – И отстаньте от неё!

– Это он, да, – тихо проговорила и она. – Он мне сказал, что это моя жизнь, и я имею право помнить… и что люди, все, имеют право знать, и я должна рассказать им… и велел спать. И я заснула…

– Бальд? – вопросительно проговорил Маркос, делая короткий шаг назад и доставая из кармана затянутой в тёмную перчатку рукой тонкую блестящую цепочку.

За столом поднялся гвалт, некоторые члены Совета вскочили, другие, хотя и продолжали сидеть, не сводя глаз с Бальда.

– Вы уверены, что это был именно он? – с удивительной лёгкостью перекрывая голосом поднявшийся шум, спросил Экхард.

– Пусть он скажет что-нибудь! – потребовал Поль. – Пускай скажет, что…

– Однако интервью вы не давали, – сказала ему черноволосая и черноглазая женщина. – Почему?

– Да потому что я не желал выглядеть идиотом! – воскликнул Поль. – Кто, ну кто сейчас поверит во всё это? – он обвёл руками комнату. – Да я вообще всё это помнить не хочу!

– Это легко устроить, – успокаивающе проговорил Аргел. – Совету ещё интересны эти люди? – осведомился он.

– Нет, – оглядев всех остальных, ответил Маркос. – Усыпи пока их – пускай ждут.

Аргел чуть заметно поклонился. Пока он занимался Кларой с Полем, дислокация членов Совета вокруг стола переменилась, и когда Аргел повернулся к Совету снова, все его члены стояли, почти окружив Бальда.

– Как защитник Себастьяна Мара и Доната Яворски, – очень официальным тоном заговорил Аргел, – я спрашиваю Совет: достаточно ли ему представленных доказательств в пользу их невиновности?

– Да кого они сейчас интересуют, – буркнул высокий и широкоплечий мужчина с тёмно-рыжими волосами. – У нас тут наметился очень интересный разговор, – проговорил он, щурясь и глядя на Бальда.

– Тогда я прошу Совет вынести свой приговор, – настойчиво сказал Аргел, подходя к столу. – Кто считает Себастьяна Мара и Доната Яворски невиновными и полагает, что их имена должны быть чисты от обвинений? Маркос?

– Невиновны, – сказал тот, по-прежнему не сводя глаз с Бальда.

– Бальд?

Тот только усмехнулся, его красные сейчас и полные ярости глаза сверкнули, но он не сказал ни слова.

– Россер? – продолжал Аргел.

– Невиновны, – отозвался тот.

Один за другим члены Советы повторяли это «невиновны», и последним его произнёс сам Аргел. И сказал, строго, сухо и, может быть, слегка торжественно:

– Таким образом, Совет единогласно, за исключением одного воздержавшегося, выносит вердикт о снятии всех обвинений с Себастьяна Мара и Доната Яворски, восстанавливая их во всех правах. Совет напоминает, что они не в праве требовать возврата того имущества, что было изъято из их дома за то время, что тот был открыт для свободного доступа всех обитателей Города. С данного момента доступ в их дома будет вновь закрыт, и всё их нынешнее имущество опять переходит под защиту законов Города.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Я всех извещу, – сказал Экхард, подходя к Мару и Донату. Отперев замки, он сам снял цепи с уже оправданных и вежливо проговорил: – По правилам, вам должен был бы принести извинения за несправедливое обвинение глава Совета, но по ряду обстоятельств, сейчас это представляет некоторую проблему.

– Мы всё понимаем, – не менее вежливо ответил ему Мар, вставая. – Я могу забрать своё имущество? – спросил он, указывая на Клару и Поля.

– О нём позаботятся, – пообещал Экхард. – Ты получишь их немного позже. Я вас провожу, – сказал он мягко и любезно, но за этой мягкостью слышалось требование, абсолютное и категоричное.

Мар и Донат спорить с ним не стали и, кивнув Совету, двинулись за Экхардом. Сперва до дверей, затем – по длинному слабо освещённому коридору, за которым следовал ещё один коридор, а потом ещё, ещё, ещё… Здесь был целый лабиринт, сделанный так странно, что даже вампиру запомнить путь было невозможно. Наконец, они поднялись по длинной-длинной лестнице, Экхард открыл очередную дверь, и они все оказались в одном из приёмных залов здания Совета.

– Ждите, – велел Экхард и скрылся за соседней дверь. Пара вампиров, сидевших на одной из каменных скамей, что стояли вдоль стен, с любопытством уставились на Доната и Мара, не предпринимая, впрочем, ничего: вероятно, о прошедшем слушанье Город был оповещён, и эти двое поняли всё верно.

– Ты их и теперь отпустишь? – спросил Донат, тоже усаживаясь на скамейку у стены.

– Я думаю, как теперь стирать им память, – ответил Мар. – И стирать ли.

– Тебе мало неприятностей? – изумился Донат.

– Не в том дело, – Мар закинул ногу на ногу. – Они пара – и они расстались, – принялся он объяснять. – Это раз. И два – статья-то никуда не денется. Как я понял, её многие прочли из их окружения – согласись, что будет крайне странно, если Клара обо всём забудет. Нет, тут надо как-то тоньше – и я думаю пока что, как.

– Аргел обещал сам сделать это, – напомнил Донат.

– Обещал, – кивнул Мар. – Он не подл и не глуп…

– Это как сказать, – хмыкнул Донат. – Где-то там он спрятал Леонара, помнишь?

– Тут другое, – возразил Мар. – Это подло, да, согласен – но это подлость в ответ на подлость же. В любом случае, пока мне их не вернут, я ничего не сделаю. У тебя дома было много ценного? – спросил он с сочувствием.

– Было кое-что, – Донат поморщился. – Большинство вещей не жалко – но вот кое-что… эх, – он вздохнул, – надо было это спрятать перед тем, как их тащить туда. Людей.

– Мне жаль, – искренне проговорил Мар. – Можно будет попытаться после выкупить хоть что-то – я прошу, позволь мне…

– Я сам сглупил, – оборвал его Донат. – Своё выкупай.

– Да я-то… – Мар вздохнул и, махнув рукой, умолк.

Ему было стыдно перед Донатом и скверно от того, что он ничего уже не мог исправить. Они замолчали – время шло, и большие золотые стрелки огромных установленных под потолком часов сделали почти четыре полных оборота прежде, чем боковая дверь, за которой исчез Экхард, наконец, открылась, выпуская его, и бессменный секретарь Совета и хранитель Архива города подошёл к Мару с Донатом и протянул обоим по шерстяному белому плащу с продольной синей полосой и широкой шерстяной повязке на голову, тоже бело-синей – символами оправданных Советом обвиняемых.

– Рекомендую носить их ближайшую неделю, не снимая, – сказал он.

– Мы вернём, – с благодарностью проговорил Мар, поднимаясь и надевая сперва плащ, а затем повязку.

– Через две недели, – кивнул Экхард.

И ушёл – а Мар с Донатам неспешно пересекли зал и вышли, наконец, на улицу, где натолкнулись на довольно многочисленную толпу, встретившую их заинтересованными возгласами и даже аплодисментами.

– До завтра, – сказал Мар, пожимая руку Донату. – Мне правда жаль.

– Сочтёмся, – ухмыльнулся тот. – Жизнь длинная.

Пробравшись сквозь толпу, Мар двинулся по улице, гадая, найдёт ли дома хотя бы что-нибудь, или же ему придётся обживаться заново – по крайней мере, здесь. И думая о том, что в наличии жилья вне города есть, определённо, плюсы.

Когда он свернул на одну из небольших улочек, стало совсем тихо – и в этой тишине он успел услышать чьи-то лёгкие и быстрые шаги. Что-то в них насторожило Мара, и хотя обернуться он и не успел, но времени присесть ему хватило – и удар, что должен был бы снести ему голову, просто чиркнул по макушке.

Мар упал и, перекатившись по мостовой, хотел было подняться, но не успел – налетевший на него Бальд опрокинул его, но всё же не прижал: Мар в самый последний вывернулся, и началась борьба.

Не на жизнь.

На смерть.

Борьба, в которой у Мара не было шансов: Бальд был старше, опытней, сильнее и выносливей. И хотя Мар дрался, отдавая этому все силы, грязный, залитый и своей, и чужой кровью – ран было столько, что они не успевали затягиваться – он быстро слабел. Мар с самого начала этой безумной схватки не рассчитывал не то что на победу, но даже на то, что сможет продержаться сколько-нибудь долго – но он смог. С некоторой иронией он понимал, что не взбреди Бальду в голову блажь лично расправиться с ним, он, скорее всего, попросту был бы разорван сторонниками поверженного главы Города, так что сознательно или нет, но тот подарил ему возможность умереть с честью – один из самых щедрых подарков, который только может сделать один вампир – или человек – другому. Шансов у Мара не было: Бальд был и сильнее, и опытнее, и регенерация у него проходила быстрее, а потому и крови он от таких же ран терял меньше – а значит, меньше и слабел.

Наконец Мар, поднявшийся было на ноги, споткнулся и упал навзничь – боль в вывихнутой лодыжке выстрелила было и прошла почти мгновенно, но встать снова он уже не успел: Бальд с коротким победным вскриком замахнулся широким ножом, и последнее, что услышал Мар, был свист рассекающего воздух лезвия – и светловолосая голова Себастьяна, снесённая точным ударом, покатилась по древним камням, впитывающим в себя кровь не хуже песка.