Текст книги "Место под солнцем (СИ)"

Автор книги: Фей Блэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава 21

Мара разбудил на удивление противный писк будильника. Чтобы выключить его, пришлось вставать, и Мар, поднявшись и не сразу отыскав нужную кнопку, несколько секунд ещё стоял возле стола, медленно возвращаясь в реальность. Он умел, конечно, просыпаться сразу, но, как все вампиры, очень это не любил: пробуждение им всем давалось нелегко.

– Хорошая идея с будильником, – раздался голос Аргела.

– Жалко, не моя, – ответил Мар, оборачиваясь и глядя на лежащих на полу. Они оба выглядели несравнимо лучше – Аргел так и вовсе на первый взгляд казался отдохнувшим, но слишком глубокие для столь юного лица морщины, тени под глазами и сухие губы свидетельствовали о том, что он не до конца восстановился. Россер же, несмотря на откровенно больной вид, больше умирающим не выглядел.

– Надо кофе выпить, – Аргел сел и, глянув на свою подушку, улыбнулся. – Или чай хотя бы.

Он поднялся, поглядел на Россера и, зевая, пошёл в ванную, откуда вскоре раздался шум душа. Мар же отправился искать кофеварку – и действительно нашёл.

А вот кофе не было. Пришлось заваривать чай – покрепче, хоть и из пакетика. Никогда Мар не понимал, зачем люди пьют такую дрянь, но ведь не идти же в магазин за чаем!

Пока он накрывал на стол в гостиной, вернулся Аргел – и, снова поглядев на Россера, спросил:

– Проснулся?

– Пожалуй, – голос Россера прозвучал глухо и слабо.

– Всё хуже, чем кажется? – слишком весело, на взгляд Мара, спросил Аргел.

– Извини, – прохрипел Россер.

– Извиняю, – усмехнулся Аргел. – Будешь чай?

– Больше всего я… хотел бы… просто уснуть, – казалось, Россеру говорить не столь тяжело, сколь неудобно.

– Уснуть? – переспросил Аргел.

– Просто уснуть, – повторил Россер. – На сутки.

– На сутки «просто» уснуть не могу даже я, – покачал головой Аргел. – Но могу попробовать просто усыпить тебя по-настоящему на пару часов. Хочешь?

– Пара часов – лучше… чем ничего. Уверен?

– Что смогу? Нет, – рассмеялся с видимым облегчением Аргел. – Но я постараюсь. В конце концов, в моих интересах, чтобы ты как можно быстрее пришёл в себя.

– Ты злишься, – констатировал Россер.

– Конечно, я злюсь! – с досадой согласился Аргел. – Тебе не сто и не двести лет – как можно быть таким неосторожным? Не очевидно, что там, где стреляют, нужно шею закрывать? А если бы тебя убили? – голос Аргела звенел то ли от раздражения, то ли от тревоги.

– Я бы умер, – отозвался Россер.

– И я тут остался бы один против Бальда и Совета, – Аргел сел на стул и, сделав глоток, скривился. – Здесь ещё и чай в пакетиках, – сообщил он Россеру, и тот фыркнул было – и закашлялся.

Звонок в дверь прозвучал совершенно неожиданно и заставил вздрогнуть всех троих.

– Я сам, – Аргел встал и, сделав Мару знак оставаться на месте, пошёл к двери. И, распахнув её, изумлённо замер.

– Маркос?

Аргел улыбнулся неожиданному гостю с радостным недоумением. Тот ответил добродушной усмешкой, и, войдя после троекратного приглашения в дом, степенно подойдя к стоящему у окна креслу и устроился в нём со всей присущей ему основательностью.

– Я хотел с тобой побеседовать, – сказал он Аргелу. Маркос никогда – во всяком случае, в Городе, а бывал ли он вне него, и что делал в этом случае, не знал никто – не пользовался никаким языком, кроме того, что, как говорили, принадлежал ещё Древнейшим. Не изменил он этой своей привычке и на сей раз. – Мы можем остаться наедине? Вы извините нас, господин беглец, – широко улыбнулся он, кивнув Мару и махнув рукой в ответ на явно проступившее на его лице желание что-нибудь сказать. – Меня ни в какой степени не интересует, что вы здесь делаете: я за вашу казнь не голосовал и даже не вижу к ней особенных оснований. Сходите-ка куда-нибудь, – предложил он. –И возвращайтесь через часок. Не бойтесь, не бойтесь – никто вас пока что здесь не найдёт.

– Конечно, – Мар вежливо склонил голову. – Тем более, что нам пора, – он поклонился Маркосу, взял чашку с чаем и направился наверх, будить Доната: в одиночку нести два рюкзака и две большие сумки было неудобно.

– Мальчишка, – благодушно кивнул ему вслед Маркос. – Что-то ты мрачен, Аргел… это ведь ты их вытащил?

– С чего ты взял? – вяло возразил тот, явно силясь взять себя в руки.

– Неважно, – отмахнулся Маркос. – Я тебе не судья. А с ним что? – спросил он, указав на Россера.

– Болен, – коротко ответил Аргел. – Я провожу его наверх, – он наклонился было, но услышал:

– Да не стоит. Ему можно.

– Как ты нас нашёл? – спросил Аргел, садясь к столу.

– Нашёл вот, – с некоторым удовольствием ответил Маркос. – Но не бойся – больше так никто и не умеет. Я что спросить хотел: ты собираешься что-нибудь делать?

– Удивительно, – философски заметил Аргел, – почему в последнее время все задают мне именно этот вопрос?

– Наверное, потому что больше тебя спросить не о чем, – предположил Маркос, оглядываясь. – А чем это пахнет? Крабы?

– Да… мы ужинали. Но я не ждал тебя, и их здесь больше нет. Есть чай – хоть и плохой. Желаешь?

– Будь так добр.

Пока Аргел ходил на кухню, Маркос неспешно раскурил трубку, и по комнате поплыл аромат крепкого табака. Получив свой чай, он довольно заулыбался, и с видимым удовольствием сделал глоток. Аргел тоже взял свою чашку, но просто сидел, держа её в руках.

– Так что ж ты собираешься делать? – спросил, помолчав, Маркос. – Уйдёшь на покой?

– Я бы ушёл, – светло улыбнулся Аргел, ставя чашку на стол. – Но не имею права… а жаль, потому что к власти я никогда не стремился.

– Ну почему же не имеешь? – добродушно возразил Маркос. – Всё законно.

– Не помню что-то я таких законов, – качнул головой Аргел. – Не Совет вручал мне Печать – не ему её и отбирать.

– Кстати, а где она? Печать-то.

Аргел ответил широкой улыбкой и пожатием плеч. Маркос в ответ рассмеялся довольно, и, поставив опустевшую чашку на пол, вновь занялся своей трубкой.

– Ладно, ладно, – покивал он, раскуривая её. – Я на твоей стороне. Потому и пришёл. Ты нашёл девочку?

– Нашёл, – подумав, признался Аргел. – Хочу представить её Совету.

– Вот молодец, – похвалил Маркос. – Хотя я пока не стал бы.

– Не стал бы? – крайне внимательно глядя на него, переспросил Аргел.

– Не стал бы, – отрицательно покачал головой тот. – Жалко девочку…

– Даже так, – глубоко вздохнул Аргел.

– Да… вот так, – Маркос выпустил аккуратное колечко дыма. – Во всяком случае, не сейчас.

– А когда?

– Ну… может, случатся какие перемены в Совете… вот тогда представишь.

– Перемены, – задумчиво повторил Аргел, улыбнувшись ещё светлее. – Конечно.

– Ну… ты знаешь ведь, как бывает: перемены не приходят одни. Вампиры приходят, уходят… иногда так внезапно, – Маркос замолчал, опять завозившись со своей трубкой. Молчал и Аргел, задумчиво заглядывая в свою чашку, словно бы искал там что-то, а оно никак не появлялось. – Знаешь, что самое скверное в нарушении закона? – спросил наконец он.

– Даже не представляю, – покачал головой Аргел. – Что же?

– Если за ним не следует немедленного возмездия, то оно лишает закон уважения, – неторопливо проговорил Маркос. – Это и есть самое худшее. Законы должны выполняться… иначе начинается хаос. Никто уже не боится нарушать их… никто, – повторил он, словно раздумывая. – В особенности преступники… изгнанники, например.

– Изгнанники, – глаза Аргела сверкнули, однако же его лицо выразило лишь приличествующую случаю степень расстройства и осуждения. – Никогда не понимал их.

– Никто их не понимает, – кивнул в ответ Маркос. – Странные создания. Но что ж поделать… без них, увы, никак. Впрочем, некоторые из них иногда возвращаются… подумать страшно, зачем.

– Но некоторые ведь могут и раскаяться, – глубокомысленно заметил Аргел. – Такое тоже бывает.

– Бывает, конечно. Всё в жизни бывает… тебе, кстати, денег не надо? – внезапно сменил тему Маркос. – Я, собственно, за тем и зашёл.

– Денег? – растерялся в первый момент Аргел, однако, немедленно взяв себя в руки, ответил, – нет… нет, уже не надо, – и добавил с едва заметной досадой, – и что бы тебе не прийти чуть пораньше!

– Ну… уж когда смог. Что ж поделать… это вы, молодые, все прыткие. Поди найди тебя. Куда мне, старику, угнаться за вами… да это и хорошо, хорошо, – заулыбался он, вставая. – Вот и славно… Тогда я, пожалуй, пойду. Друзья твои скоро вернуться… а ты заходи, как в Городе будешь. Если понадобиться что… мало ли. Деньги – их, знаешь ли, много не бывает.

– Спасибо, – Аргел тоже поднялся и, подойдя ближе, с искренней благодарностью пожал ему руку. – Спасибо за предложение.

– Была бы честь предложена… шучу я, шучу, – рассмеялся Маркос, увидев, как изменилось при этих словах лицо Аргела. – Я всегда полагал, что ты оказался на своём месте. Хотелось бы вскорости обнаружить тебя там снова – я старый человек и перемены не люблю. Не провожай, – махнул он рукой – и исчез, оставив по себе лишь облако трубочного дыма.

– Чуть раньше бы, – пробормотал вслед Аргел. – Ах, как же неудачно…

Глава 22

– А зачем это тебе? – спросил Леонар. На встречу он явился с пустыми руками, и Мар теперь гадал, как он собирается унести все рюкзаки и сумки.

– Меня обвиняют…

– Знаю, – прервал его Леонар. – Для чего тебе смерть Бальда?

Мар задумался. Дать честный ответ он не мог, но что именно солгать, не знал. Ему не было до Бальда никакого дела – или, если уж быть совсем искренним, Мар бы предпочёл, чтобы того просто покарали по закону.

– Не мучайся, – сказал Леонар. – Не любишь лгать?

– Обычно я не вижу в этом смысла, – ответил Мар.

– Я всё сделаю, – просто сказал Леонар. И спросил вдруг: – Ты войдёшь в новый Совет?

– Что? – переспросил Мар изумлённо. – Нет, конечно, нет, – он даже головой мотнул.

Леонар кивнул.

– Надеюсь, что в Совете всё обойдётся без драки, – сказал он и, вынув из кармана телефон, написал что-то и показал Мару экран, на котором оказался адрес электронной почты. – Пиши, если запомнил, – он убрал телефон в карман. – И приходи в бар музыку послушать, – он поглядел на Доната, но не добавил ничего, и Мар поймал себя на чётком ощущение, что это к лучшему.

Леонар легко надел сперва один рюкзак, повесив его за спину, затем второй, уже на грудь, а потом повесил обе сумки себе на плечи крест-накрест. И исчез, тихо растворившись в пустоте.

– Жуткий тип, – заметил Донат.

– Скорее, странный, – возразил Мар, обдумывая всё, что услышал и пытаясь понять, почему же и за что Леонар его так выделил.

– Я вот думаю, – сказал Донат. – Если мы все здесь – как мы узнаем, что Совет по нашему делу объявлен?

– Аргел узнает, полагаю, – отозвался Мар.

– Так давай его и спросим, – предложил Донат. – Только надо принести ему кого-нибудь.

– Пожалуй, – согласился Мар. – Можно просто крови – зачем таскать с собой людей?

Он поймал себя на том, что нервничает и не может решить, стоит ли вообще идти на заседание Совета. Если что-нибудь пойдёт не так, второй раз он может не сбежать – и даже Аргел не поможет. Не говоря о Леонаре.

Но и не пойти нельзя. Ему, по крайней мере.

Ничего этого Мар Донату не сказал. Говорить надо не с ним, а с Аргелом. И, действительно, сначала принести крови им с Россером.

Аргел встретил их вопросом:

– Как прошло?

– Леонар выразил надежду, что в Совете всё обойдётся без драки, дал мне свою почту и пригласил заходить послушать музыку, – шутливо отрапортовал Мар. – Мы принесли вам крови.

– Сходи, – кивнул Аргел. – И почту не забудь. Ты понравился ему – цени.

– Он прочит его в Совет, – с некоторым ехидством сообщил Аргелу Донат. Мар в ответ скривился и заметил иронично:

– Но пока что не на твоё место. Можешь спать спокойно.

– Тут я с ним согласен, – серьёзно отозвался Аргел. – Скоро ты уснёшь в четвёртый раз – и у нас были прецеденты…

– Я беру самоотвод, – полушутя отрезал Мар. – Я не политик, никогда им не был и не собираюсь.

– Потому ты и подходишь, – Аргел был по-прежнему серьёзен – и вдруг заулыбался. – Но сперва нам нужно оправдать тебя. Вас, – он глянул на Доната. – В свете чего у меня пока плохие новости: заседание откладывается. И нам нужно отсюда убираться – и младенцу вредно столько спать, и соседи могут что-нибудь не то увидеть. Ты сказал, вы принесли кровь?

– Принесли, спасибо Донату, – Мар подошёл к холодильнику и, достав оттуда  поллитровую пластиковую бутылку, отдал её Аргелу.

– Это кстати, – Аргел взял её и, картинно прижав её к груди, сказал: – Благодарю. И я должен извиниться, – обратился он к Донату, и выразить своё восхищение: испытание вчера для тебя было непосильным. Но ты выдержал – признаюсь, я бы в твоём возрасте не смог.

– Я привык к лишениям, – ухмыльнулся Донат, но было видно, что он польщён услышанным.

– Мы пока вернёмся в Прагу, – продолжил Аргел. – Там немного тесновато, но придётся потерпеть – по крайней мере, там вас не найдут. Особенно если не выходить. Сейчас нам нужно подготовить дом, всё разбросав обратно – я надеюсь, вы помните, что и где валялось?

– Нет, – с досадой сказал Мар. – Хотя я могу…

– Я помню, – просто сказал Аргел, как ни странно, удержавшись от ехидства. – И хотя я не считаю, что это важно, но кто знает – не стоит портить жизнь людям без нужды.

– Россер что-то говорил про девочку, – вспомнил Донат. – Что-то с ней не то… не помню.

– Он сказал мне, – Аргел огляделся и, подойдя к столу, аккуратно поправил стоящие вокруг него стулья. – Я всё сделаю.

Он ушёл наверх – туда, где в спальне на кровати полулежал Россер.

– Пей, – Аргел протянул ему бутылку. – Всё, до дна.

– А ты? – голос Россера по-прежнему звучал и хрипло, и осипло.

– Я разберусь. Пей, – повторил Аргел, подходя к спящему в кроватке младенцу. – Ей, пожалуй, повезло, – сказал он, разглядывая девочку. – С тобой.

– У меня тоже… были дети, – Россер сделал первый глоток и зажмурился от удовольствия.

– Помню, – кивнул Аргел, раздвигая шторы на окне в то же положение, в котором они были прежде. Затем подошёл к сложенной в углу горке игрушек и детских вещей и, выудив оттуда голубые в розовый горошек ползунки, повесил их на самый край кровати.

Вещи и игрушки Аргел раскладывал хотя и быстро, но чрезвычайно аккуратно – и, закончив в спальне, собрал остальное в большое полотенце и спустился вниз, где, отправив Доната и Мара на диван, продолжил делать это столь сосредоточенно, что Донат не удержался от негромкого:

– Будто ёлку наряжает.

В какой-то момент Аргел запнулся на мгновенье и не положил, а поднял что-то с пола и убрал себе в карман.

Пуля.

Почему-то, замывая кровь, он о ней даже не вспомнил, а сама она закатилась почти что под диван. Нехорошо. Такая важная вещь – а он даже не вспомнил бы о ней, если бы не наткнулся. Скверно. Что-то он вообще стал много пропускать. Устал? Пожалуй, но ведь это не причина. Нет, он не просто устал – он потерял… да, после той истории он снова заскучал. Подобное случалось со многими вампирами, но обычно это чувство исчезало после шестого или седьмого сна. Видимо, случившееся тогда слишком уж его задело… глубже, чем он думал. Но если всё не так, как выглядело до сего момента… Если всё не так – значит, он узнает, что произошло на самом деле. И найдёт тех или того, кто обманул его.

Но всё это после. Сейчас у Аргела было слишком много других, куда более насущных дел. Он прекрасно понимал, что ему нужно бы вернуться в Город и поговорить с людьми – как с членами Совета, так и с некоторыми вампирами, не входящими в него.

Вроде Экхарда.

Но это после… завтра. Аргела до сих пор беспокоило здоровье Россера – то, что тот сейчас чувствовал себя неплохо, ни о чём не говорило. Если в следующие сутки не случится ничего дурного, можно будет успокоиться, а пока…

Закончив с гостиной, Аргел зашёл в ванную и извлёк из корзины для белья пару женских трусиков и бросил их у раковины на пол. Затем извлёк оттуда же полотенце и  повесил на край ванны, положил мыло в раковину и бросил рядом соску.

Да, вот так всё и было.

Бардака он не терпел: тот раздражал его, мешая думать и сосредотачиваться, и сейчас Аргел чувствовал себя в этой квартире неуютно. Впрочем, теперь это ненадолго.

Он поднялся наверх и, остановившись у кровати, позвал:

– Росс!

Тот открыл глаза, и Аргел с некоторым усилием заставил себя не хмуриться: их выражение ему очень не понравилось.

– Тебе больно? – спросил он, садясь рядом.

– Терпимо, – глуховатым шёпотом ответил Россер.

– Мы уходим в Прагу, – сообщил ему Аргел. – Я всех сам переведу – и начну с тебя. А потом принесу тебе лекарство. Ты скверно дышишь.

Они оба понимали, что он имеет в виду: когда кровь не помогает, остаётся костный мозг. И селезёнка – но не в этом случае.

– Мару знать не нужно, – продолжил Аргел.

Россер кивнул и, закрыв глаза, позволил ему поднять себя на руки. Перемещение он перенёс вроде бы спокойно, но, когда Аргел уже в пражской квартире стал укладывать его на кровать, закашлялся, обрызгав его ярко-красной кровью. Аргел не сказал ни слова, лишь обтёр своё лицо и, поставив подушки повыше, устроил Россера в полусидячем положении. И исчез, вернувшись сперва за Маром, а затем и за Яворски, которых попросил:

– Россера не трогайте – он пока не восстановился. И я бы не советовал вам покидать квартиру. Я сегодня буду в городе и посмотрю, что там творится с вашими домами.

– А то непонятно, – горько буркнул Донат.

– Всякое возможно, – уклончиво ответил Аргел, игнорируя тяжёлый вопросительный взгляд Мара.

Когда Аргел ушёл, Донат недовольно спросил:

– Ты нарочно злишь его?

– Нет, само выходит, – отозвался Мар, подходя к окну и глядя на мокрые от дождя черепичные крыши. Терракотовое море крыш… Сам он не любил подобный вид – ему нравилось смотреть на снующих по улицам людей – но тот был меньшим из того, что сейчас волновало Мара.

Не то чтобы он любил людей. И, вероятно, ради того же Доната он сам убил бы одного из них. Но что-то в отношении Аргела к ним коробило и задевало Мара – но что именно, он понять не мог, как ни старался.

Или дело было не только в людях?

Глава 23

Аргелу же было не до Мара. День – не лучшее время для поиска жертвы, и не только потому, что дневной свет любым вампирам, даже давно его выдерживающим, неприятен. Свет лишает силы – не совсем, но всё же на свету любой вампир слабеет. Это ощущение всегда мешало Аргелу, и знание того, что он всё равно несравнимо сильнее любого человека, помогало мало. К тому же, к задаче незаметно увести того, кого и хватятся не сразу, и искать будут не слишком активно, добавлялся вопрос о том, где жертву разделывать. Не тащить же её в дом! Его потом от крови не отмоешь, да и жить там будет неприятно. Насколько проще было раньше! А теперь люди везде, а укромных мест всё меньше.

Оставался Город – верней, его окраины. Были там места, где извечно проливали кровь – туда-то Аргел и отнёс уведённого из-под какого-то моста забулдыгу. Его даже усыплять не нужно было: алкоголь сделал это за Аргела. Человек спал так крепко, что даже не понял, кажется, как умер – а Аргел, сперва досыта напившийся его крови и чувствовавший теперь некоторое опьянение, принялся чистить добытый позвоночник, извлекая из него мозг. Времени на это было мало: по-хорошему, это вообще нужно было делать рядом с раненым и сразу отдавать ему кусочки мозга. Но тащить всё это в пражскую квартиру Аргел не хотел, и поэтому аккуратно складывал их в стоящую в заполненной льдом термосумке чашку. Позвонок – щелчок – открыть, достать… Сырая кость ломалась плохо, с громким и немного чавкающим звуком, каждый раз заставляющим Аргела едва заметно морщиться. Позвонок – щелчок… ещё немного, и он закончит. Тело нужно будет закопать, чтоб не портить воздух дурным запахом, а одежду и содержимое карманов сжечь – и можно возвращаться.

– А я думаю – кто тут сидит, – услышал Аргел голос за спиной и, обернувшись, кивнул удивительно бесшумно ступающему по песку невысокому мужчине с копной густых кудрей. – Приболел кто? – заботливо осведомился он.

– Подрался неудачно, – отозвался Аргел, символически приподнимаясь на секунду в качестве приветствия, но не оставляя своего занятия. – А ты как здесь, Экхард? Потерял что?

– Потерял, – кивнул Экхард, присаживаясь неподалёку от Аргела на песок.

– Как неприятно, – отозвался Аргел.

Щёлк.

– К сожалению, не я один, – вздохнул Экхард.

– Как неприятно, – повторил Аргел.

– Ты забрал печать, – сказал Экхард, прекращая эту глупую игру. – Верни.

– Кому? – поинтересовался Аргел, наклоняя голову к плечу.

Щёлк.

– Главе Совета, – терпеливо проговорил Экхард.

– При чём здесь он? – пожал плечами Аргел. – Вещь можно вернуть только тому, от кого она получена. Не Совет мне её дал.

– Не упрямься, – вздохнул Экхард. – Ты не можешь бегать вечно.

– Я не собираюсь бегать, – возразил Аргел.

Щёлк.

– Тебе не жить спокойно, пока ты не отдашь её, – сказал Экхард. – Ты ведь понимаешь.

– А я не живу, – возразил Аргел, аккуратно разделяя треснувший позвонок на части. – Я существую. Как и все мы.

– Не играй с ним, – покачал головой Экхард. – Не надо. Не все ему рады – но сейчас он выиграл. Отдай печать.

– Не могу, – Аргел улыбнулся.

Щёлк.

– Аргел, – вздохнул Экхард. – Я прошу тебя. Просто отдай печать.

– Я могу отдать её только тому, кто мне её дал, – Аргел повернул голову и посмотрел на Экхарда. – Если он придёт за ней – что я скажу?

– Древнейших больше нет, – тихо проговорил Экхард.

– Я не видел тела, – мягко заметил Аргел. – И печать я не отдам. Я не раздаю чужое.

Щёлк.

– Многие не рады тому, что случилось, – помолчав, сказал Экхард.

– Мне им посочувствовать? – осведомился Аргел.

– Он не справится. И недовольство будет нарастать. Ты вернёшься, – Экхард пристально глядел на Аргела.

– Так отлично, – Аргел кивнул. – Зачем тогда кому-то что-то отдавать?

Щёлк.

– Сейчас Город беззащитен, – в голосе Экхарда послышалась тревога. – Случись что – его не закрыть.

– Да, – согласился Аргел.

– Ты ставишь собственные амбиции выше общей пользы, – сурово отчеканил Экхард.

– Разве? – удивился Аргел. – Так я никуда не ухожу. Раз уж у нас тут такие перемены – почему бы вам не придумать должность, например, хранителя печати?

Щёлк.

– Это невозможно, – нахмурился Экхард. – Печать должна быть у Главы города. Так всегда было. Изначально.

– Изначально не было никаких выборов, – напомнил Аргел.

– Это не совсем так, – возразил Экхард, и Аргел, даже на мгновенье перестав возиться с позвоночником, резко повернулся к нему и спросил:

– В каком смысле?

– Такая процедура предусмотрена, – ответил Экхард. – Её практически не использовали, но Древнейшие её предусмотрели.

– В каких случаях? – губы Аргела теперь слегка подрагивали. Еле заметно.

– В случае смерти главы Совета или кого-то из его членов, – медленно проговорил Экхард. И повторил: – Отдай печать, Аргел. Послушай меня. Отдай.

– Мар всё сделал как положено, – помолчав, сказал Аргел. – Девчонке кто-то память выправил обратно.

– Это он сказал тебе?

Щёлк.

Аргел отвернулся и вернулся к своему занятию.

– Не это важно, – сказал он. – А то, кем это было сделано.

– Не торопись, – Экхард поднялся. – Тем более, что кто-то болен. Пусть поправится, – он отряхнул песок с одежды.

– Я не тороплюсь, – кивнул Аргел.

– И не опаздывай, – добавил Экхард и, уже уходя, бросил через плечо: – А только ли девчонке?

И ушёл, легко ступая по песку.

Щёлк.

Щёлк.

Щёлк.

Аргел был невероятно зол, и горе было бы объекту этой злости, не будь им он сам. Он вообще забыл о том, втором! Они все забыли. Просто потому что его имени не было в статейке. Но ведь Бальд не мог вернуть память одной девчонке – это глупо! Очень глупо. Нет, он бы так не ошибся.

Как он сам мог это упустить? Почему ни он, ни Россер, ни все остальные даже не подумали про… как его зовут? Он даже вспомнить этого не мог!

Зарыв тело в песок, Аргел облил бензином вещи и поджёг их. И когда те вспыхнули, он постоял, дожидаясь, пока пламя уничтожит их, и только потом ушёл, привычно шагнув в пустоту – чтобы выйти уже в Праге.

Донат с Маром играли в гостиной в шахматы – Аргел им кивнул и вошёл в спальню.

– Это нужно съесть, – он сел на край кровати. В комнате пахло кровью, которой щедро были забрызганы и одеяло, и подушки, а сам Россер выглядел сейчас глубоким стариком. Аргел осторожно и уверенно открыл его рот и вложил туда первый кусочек мозгового вещества. – Глотай, – велел он, но Россер то ли не послушал, то ли уже не услышал. – Росс, – требовательно позвал Аргел, зажав рукою ему рот и нос. Сначала не происходило ничего, но потом тот дёрнулся и как-то странно всхрипнул – Аргел тут же убрал руку и позвал опять: – Росс! Дыши, – велел он, наклоняясь ниже. – И как сможешь, проглоти то, что у тебя во рту. Там лекарство. Это важно. И не смей выплёвывать, – приказал он. – Мне стоило определённых усилий его достать.

Россер сглотнул – медленно, и Аргел только сейчас сообразил, что нужно дать ему воды. Хотя, конечно, лучше б крови… Но крови не было, а вода была буквально рядом, в ванной – и хотя пить её было неприятно: здесь, в Праге, была скверная вода, сейчас это значения не имело.

С водой дело пошло лучше: Аргел клал в рот Россеру совсем маленькие кусочки мозгового вещества и давал запить их. А когда всё было съедено, просто остался сидеть на краю кровати рядом с крепко спящим Россером – и думать.

Почему он начал совершать ошибки, Аргел, пожалуй, уже понял: скука – «сплин», как называли то, что с ним происходило, раньше – заставляет упускать и не такое. Но случайно ли она? Или всё произошло не просто так? Но ведь подобное не просчитать…

Не просчитать. Но можно воспользоваться. Если очень долго ждать…

Но тогда он ошибается, и это не Козима.

Кто их познакомил, кстати?

Впрочем, сейчас не до этого, встряхнулся Аргел. Сперва следует исправить очередной промах.

Он наклонился к Россеру и, принюхавшись, удовлетворённо улыбнулся. Вот теперь от того пахло так, как нужно. Нужно только всё убрать здесь…

Перестелив постель, Аргел бросил испачканное постельное бельё в стиральную машинку, включил её и вышел, наконец, в гостиную, где шахматная партия, похоже, ещё даже не подобралась к середине.

– Мы забыли кое-что, – Аргел подошёл к играющим. – Верней, кое-кого… не помню имени. Как звали того, второго?

– Поль, – ответил Мар, задумчиво глядя на доску.

– Его нужно отыскать, – безапелляционно сказал Аргел.

– Зачем? – Мар поднял на него удивлённый взгляд. – С ним всё в порядке – его никто не трогал.

– Если это так – то это странно, – с нажимом сказал Аргел. – Если нет – то непонятно, почему он не присоединился в том интервью к своей подруге. В любом случае, его следует найти.

– Он ничего не помнит, – возразил Мар.

– Почему ты так уверен? – остро глянул на него Аргел.

– Клара так сказала, – уклончиво ответил Мар.

И сам задумался.

А так ли она говорила, в самом деле?