Текст книги "Полицейские и провокаторы"

Автор книги: Феликс Лурье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

НЕФОРМАЛЬНОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ

С выстрела Д. В. Каракозова последовала вереница покушений, завершившаяся убийством Александра II. Полиция оказалась беспомощной. Александр III даже в глубинах гатчинских покоев не считал свою жизнь в безопасности от «бомбистов». Недоверие к политической полиции породило в придворных кругах мысль о создании тайного сообщества для защиты царя и отечества от революционной опасности.

Гатчинский затворник дал согласие на организацию сообщества, но потребовал, чтобы все, касавшееся его деятельности, сохранялось в строжайшей тайне. Так, 12 марта 1881 года родилась «Священная дружина» (иногда ее называют «Золотая дружина», «Святая дружина», «Общество борьбы против террора», «Охранная дружина», «Добровольная охрана» [371]371
  105 См.: Общество «Священной дружины»: («Отчетная записка» за 1881 —1882 гг.)//Красный архив, 1927, т. 2(21). С. 203.


[Закрыть]). Основателями дружины были граф И. И. Воронцов-Дашков, граф П. П. Шувалов и князь А. П. Щербатов. Руководство «Священной дружиной» состояло из представителей знати, людей, близко стоявших к трону, а ратники набирались из придворной аристократии и высших администраторов [372]372
  106 См.: Заславский Д. О. «Взволнованные лоботрясы»: Из истории «Священной дружины»//Былое, 1924, № 25. С. 72—73.


[Закрыть]. Не имея понятия об организационной структуре «Народной воли» и желая подражать революционным сообществам, «Священная дружина» сформировала свой состав по принципу нечаевских пятерок [373]373
  107 Богучарский В. Я. Из истории политической борьбы в 70-х и 80-х гг. XIX века. М., 1912. С. 305; Федоров М. Е. Московский отдел «Священной дружины»//Голос минувшега, 1918, № 1-3. С. 139– 183


[Закрыть].

Во главе дружины стоял Совет первых старшин, сформированный из первых старших членов сообщества, его основателей. Делами «Священной дружины» руководил Центральный комитет, членов КОТОрого назначал Совет. Центральному комитету подчинялись Организационный комитет и Исполнительный комитет. В работе этих учреждений принимали участие товарищ министра внутренних дел и обер-полицмейстер. Центральному комитету подчинялась «Добровольная охрана», созданная с целью предотвращения покушений на царя и царскую семью. К моменту расформирования «Священная дружина» насчитывала 729 постоянных членов и 14 672 добровольных охранника [374]374
  108 См.: Красный архив, 1927, т. 2(21). С. 200—217.


[Закрыть].

«Добровольная охрана» заимствовала свою структуру полностью у политической полиции. Она состояла из наружной и внутренней агентуры. Ее родство с полицией проявлялось во всем, и прежде всего в идеологии, на которой эти два учреждения строили все свои действия. Приведу извлечение из отчетной записки «Священной дружины», подтверждающей ее полное идеологическое единство Сполитической полицией:

«Драгоценным секретным агентом считается тот, который, оставаясь преданным обществу и его целям, добивается положения выдающегося деятеля революционной партии. Это положение давало возможность знать многое, что делается в революционных сферах» [375]375
  109 Там же. С. 209.


[Закрыть]. Это определение провокатора вполне может конкурировать с приводимыми в современных энциклопедиях и словарях.

«Взволнованные лоботрясы», как назвал членов «Священной дружины» М. Е. Салтыков-Щедрин в «Письмах к тетеньке», дейстовали по четырем направлениям: выполняли мелкие сыскные поручения Центрального комитета, издавали «радикальные» газеты, устраивали мистификации с целью сбить с толку противников и участвовали в охране царя и царской семьи.

Конечно же, именитых дилетантов тайного сыска легко обнаружил Судейкин и терпел, пока не нашел на них управу. Быть может, что-то от мистификаций, точнее – провокаций «взволнованных лоботрясов» Судейкин заимствовал для дегаевщины [376]376
  110 Заславский Д. О. Указ. соч. С. 73.


[Закрыть]. Более того, «Священная дружина» примером своей деятельности способствовала внедрению в полицию политической провокации. Она издавала три газеты – на Западе «Вольное слово» и «Правда», в России «Московский телеграф». Газеты имели разные программы и общую задачу – внести раскол в ряды народовольцев.

Полицейские чины ненавидели великосветских лоботрясов, мешавших им работать. Из воспоминаний П. Я. Осмоловской нам известно суждение Судейкина о «Священной дружине»: «Это такое учреждение, с которым надо бороться не меньше, чем с террористами,– говорил Судейкин.– Больше даже. И с ними бороться труднее. Революционеры – это люди, люди идеи, а это скопище... Банда! Но эта банда под покровительством. Mrie мешают, невозможно. Делают доносы, требуют арестов, когда мне это не нужно. Средств расходится масса. Жандармское управление тратит много, но мы тратим на дело, и наши расходы ничто в сравнении с их расходами. Там миллионы выбрасываются, и все напрасно – нажива каким-то...» [377]377
  111 Наша страна: Исторический сборник. Спб., 1907. С. 308.


[Закрыть].

Лоботрясы развлекались, интриговали, давали указания Департаменту полиции, Судейкину, часто, чрезвычайно вредоносные, а он злился и выполнял. С приходом Д. А. Толстого в Министерство внутренних дел развернулось сражение между новым министром и командором дружины Воронцовым-Дашковым. Противники стоили друг друга. Толстому помог случай. А. С. Суворин опубликовал в «Новом времени» (1882, № 2422, 24 ноября) секретный циркуляр «Священной дружины» и дал к нему язвительный комментарий, называя ратников шутами, бездельниками и шантажистами [378]378
  112 См.: Богучарский В. Я. Указ. соч. С. 378.


[Закрыть]. Конечно же, великосветское сообщество развалилось бы и без вмешательства прессы.

Приведу выдержки из дневниковых записей П. А. Валуева за 1882 год: «7 декабря. Вчера был здешний губернатор Волков. По его словам, «Св. дружина» распущена или распускается. Он сам отпущен, и его «пятерка» упразднена. (...)

17 декабря. Был у гр. Шувалова. По его словам его брату, гр. Павлу, поручено государем озаботиться полным расформированием св. дружины» [379]379
  113 Валуев Я. А. Указ. соч. С. 213—214.


[Закрыть].

Все члены дружины получили следующее письмо:

«Свиты его величества генерал-майор Брок прочел мне письмо г. министра внутренних дел на имя Воронцова-Дашкова, в котором граф Толстой, по приказанию государя императора, передает монаршее благоволение всем тем лицам, которые вошли в состав общества, имевшего целью охрану особы его величества и борьбу с крамолою.

При этом ввиду изменившихся обстоятельств дальнейшая деятельность означенного общества по высочайшему государя императора повелению прекращается» ” [380]380
  114 Богучарский В. Я. Указ. соч. С. 382—383.


[Закрыть].

Заметной роли в этом великосветском фарсе Рачковский не исполнял, но именно он унаследовал хозяйство «Священной дружины» в виде мелких филеров, состоявших при именитых бойцах. Все ее дела и агенты поступили в распоряжение Департамента полиции и при организации Заграничной агентуры составили ее костяк. Благодаря назначению руководителем заграничной охранки Рачковскому удалось проявить свои незаурядные способности.

ТАЛАНТЛИВЫЙ УЧЕНИК

После убийства Судейкина знамя провокации подхватил его ученик Петр Иванович Рачковский (1853—1911).

В русском политическом сыске, пожалуй, нет более заметной фигуры, чем Рачковский. Он, как и Судейкин, внес свои омерзительные идеи в политический сыск и практику подавления революционного движения в России. Рачковский творил свое черное дело во время появления массового революционного движения, когда требовалось бороться не с отдельными героями-одиночками.

Трудовая жизнь потомственного дворянина Рачков-ского, получившего домашнее образование, началась в 1867 году с должности младшего сортировщика Киевской губернской почтовой конторы. За шесть лет талантливый юноша вырос до чиновника для писем в канцелярии Варшавского генерал-губернатора, затем служил в Петербурге в десятом Департаменте Правительственного Сената, перемещался по провинциальным учреждениям, исполнял должность судебного следователя в Пинеге Архангельской губернии. Меняя службы и профессии, Рачковский в 1878 году вновь оказался в столице. В начале 1879 года сотрудники III отделения обратили на него внимание” [381]381
  115 См.: Былое, 1918, № 2. С. 78.


[Закрыть]из-за его знакомства с лицом, подозревавшимся в укрывательстве Л. Ф. Мирского после его покушения на шефа жандармов А. Р. Дрентельна. Рачковского быстро выпустили из-под ареста, так как уговаривать сотрудничать с полицией его долго не пришлось. Он «выразил готовность оказать государственной полиции агентурные услуги» [382]382
  116 См.: Былое, 1908, Ns 8. С. 158.


[Закрыть]и несколько месяцев их оказывал, пока его не разоблачил Клеточников. В сообщениях землевольцам он уделил Рачковскому особенно много места. Это не случайно, Клеточников почувствовал в нем особенно опасного полицейского агента и не ошибся. В копиях сохранившихся тетрадей с сообщениями Клеточникова имеется несколько записей, относящихся к Рачковскому. Приведу часть из них.

«Тетрадь 5. 1879 г. 20 июня. (...) Если другого Рачковского нет, значит, начальство хитрит, заставляя следить за своим же агентом. (...) Петр Иванович Рачковский (Мал [ая] Итальянск [ая], д. № 17) внесен в список неблагонамеренных людей. Неизвестно, кого хотят этим морочить. (...) 23– 25 июйя. (...) Рачковскому III отделение, должно, не доверяет: в Вильно начальнику] жандарм [ского] управления 23 июня послана телеграмма: «В Вильно отправляется состоящий при министре] юст[иции] Рачковский и остановится в д[оме] Трахтенберга у члена соединенной палаты Недзельского. Учредить секрет [ное] наблюдение за ним и за лицами, с которыми он будет наход[иться] в сношениях. Если он выедет куда, то передайте эту телеграм [му] по принадлежности», (...) 30—2 июля. (...) Рачковскому в Вильно послано жалованье на имя Недзельского, у котор [ого] он остановился. (...) 3—5 июля.

(...) Рачковский пишет, что его стесняет учрежденный над ним надзор, который производится Виленскими жандармами и полицейскими властями крайне неловко: жандармы ходят за ним следом, а частный пристав заходит к Недзельскому – удостовериться, не укрывает ли Недзельский политических преступников, и даже подбить его на это, а затем и накрыть и укрываемых и укрывателя; теперь Недзельский вследствие таких неловких действий полиции и жандармерии трусит и не решается на укрывательство преступников» [383]383
  117 Архив «Земли и воли» и «Народной воли». М., 1932. С. 185, 186, 188, 196, 198.


[Закрыть].

Сообщения Клеточникова содержат сведения о первых шагах Рачковского-провокатора. Ему не доверяли и подвергли неумелой проверке с привлечением малоквалифицированных жандармов. Приведу пересказ Клеточниковым несохранившегося письма Рачковского:

«5—9 июля. (...) Содержание длинного письма Рачковского, в котором он как бы исповедывается перед новым своим начальством: служил он прежде в Одессе, там еще юношей он женился на бедной девушке, первое время жили в любви и согласии, но потом жене наскучила бедность, она завела себе любовника, и Рачковский должен был бросить ее, хотя не переставал любить ее и даже опять хотел сойтись, но узнал, что жена насмехается над его любовью и намерением сойтись, тогда он с отчаяния стал пьянствовать, чтобы заглушить горе, и уехал из Одессы. После, кажется в Петербурге, он сошелся с девушкой, которая сильно влюбилась в него, с нею он ездил в Архангельскую губ., где выдавал ее за свою жену, теперь она сдвумя детьми живет в Вильно; она вполне предана ему и может служить немалым подспорьем в* сближении с социалистами. В Архангельской губ. он сблизился с политич [ескими] ссыльными, которые считают его за своего. Теперь он определил круг своей деятельности, составил план действий, и если ему не помешают достигнуть цели известные обстоятельства (т. е. если не узнают, что он шпион), он надеется распутать все нити революционной деятельности, всех руководителей и выдающихся деятелей революционного движения выдать в руки 3-го Отделения, которому с этого времени он предан и душой и телом. Он просит верить его преданности и не сомневаться в нем, как теперь сомневаются, учреждая за ним надзор в Вильно. Там надзор так глупо ведется полициею и жандармами, что он не мог не заметить его; надзор этот испортил дело, потому что Соколов (тоже член Соединенной палаты) и Недзельский струсят и не будут укрывать у себя преступников, так что нельзя будет изловить их на этом Вместе с преступниками. Если он свой план выполнит, то, конечно, правительство обеспечит его будущность, а если он> погибнет, то его семью. (...) Управляющий (III отделением.– Ф. Л.)Шмидт читал это письмо и написал по поводу его: Рачковский очень умный человек и будет полезен; я верю его искренности и преданности правительству; относительно материального обеспечения я согласен и нахожу, что нечего тянуть дело; нужно условиться теперь же о плате за труды» [384]384
  118 Там же. С. 203—204.


[Закрыть].

Управляющий III отделением Собственной его императорского величества канцелярии Н. К. Шмидт оказался прав. Но уготовленная ему карьера провокатора не свершилась – помешал Клеточников. После разоблачения Рачковский два года скрывался в Галиции, затем принял участие в подвигах «Священной дружины» и, наконец, превратился в легального сотрудника Департамента полиции, где проходил обучение под руководством Судейкина [385]385
  119 См.: Ганелин Р. Ш. «Битва документов» в среде царской бюрократии. 1899—1901//Вспомогательные исторические дисциплины. XVII. Л., 1985. С. 219.


[Закрыть]. За могучей фигурой инспектора охранки начинающего сыщика никто не замечал. Первую самостоятельную операцию по поимке Дегаева ему выполнить не удалось. Русская полицейская агентура в Европе была очень слаба, а один он сделать, конечно же, ничего не мог, тем более что Дегаевы прятались, предполагая возможное их преследование. Но именно эта командировка Рачковского навела директора Департамента полиции П. Н. Дурново на мысль о реорганизации* в Европе русской полицейской службы, призванной следить за действиями политических эмигрантов из России и прибывавшими к ним связными. Руководителем» Заграничной агентуры назначили Рачковского.

Своим ближайшим помощником Рачковский сделал А. М. Гартинга (Геккельман, Ландзен), секретного агента Департамента полиции, бежавшего из России в Швейцарию после разоблачения. В мае 1885 года они подписали соглашение, по которому за 300 рублей в месяц Гартинг обязался следить и доносить о действиях русских эмигрантов в Париже. Так у Рачковского появился первый сотрудник внутреннего наблюдения. Вскоре деятельность Гартинга, руководимого Рачковским, распространилась за пределы Франции.

В ночь на 9 ноября 1886 года он организовал в Женеве налет на народовольческую типографию. Агенты русской заграничной охранки Гурин, Милевский и Бинт уничтожили отпечатанную литературу, вынесли весь запас шрифта и разбросали его по городу. В ответ на сообщение о содеянном Рачковский получил шифровку следующего содержания: «Его сиятельство (Д. А. Толстой.– Ф. Л.), выразив свое удовольствие, желает знать технические подробности дела, как проникли, в какое время, сколько времени потребовалось на уничтожение, каким образом никто не заметил, и вообще подробно всю обстановку» [386]386
  120 Налет П. И. Рачковского на народовольческую типогра-фию//Былое, 1917, Ns 1. С. 227.


[Закрыть]. Аристократа и вельможу графа Толстого не смутило то обстоятельство, что его агенты обманом и подкупом завладели ключом от типографии народовольцев и совершили деяние уголовно наказуемое по законам любого государства. Все налетчики получили солидные денежные вознаграждения, а Рачковский еще и орден.

Подруга В. Н. Фигнер, народоволка Г. Ф. Чернявская, прятавшая Дегаева в Харькове после его «побега» из Одесской тюрьмы и чудом избежавшая ареста, работала в Женевской типографии. Ей было известно, кто разгромил типографию. «Через некоторое время,– вспоминала Чернявская,– швейцарское правительство опубликовало постановление, которым запрещалось агентам иностранной полиции заниматься своим ремеслом в пределах Швейцарской республики, так как своими подкупами они развращают швейцарских граждан и нарушают общественный порядок» [387]387
  121 Чернявская-Бохановская Г. Ф. Из истории борьбы русского самодержавия с «Народной волей» за* границей//Каторга и ссылка, 1930, Ns 4. С. 97.


[Закрыть].

В Париже Гартинг поселился на одной квартире с народовольцем А. Н. Бахом, познакомившим его с кругом русских эмигрантов, включая П. Л. Лаврова и М. Н. Ошанину. На деньги Департамента полиции Гартинг с группой сторонников террора организовал в Париже мастерскую по изготовлению бомб. Испытания производились в окрестностях французской столицы, в Медонском лесу [388]388
  122 См.: Былое, 1908, Ns 8. С. 62.


[Закрыть]. Изготовление бомб успешно продвигалось вперед, а тем временем Рачковский информировал министров иностранных дел Флуранса и внутренних дел Констана о подробностях деятельности народовольческой лаборатории. За два дня до завершения работ Кашинцев, Нико-ладзе, Степанов, Ротштейн, Теплое и другие участники опасного предприятия, кроме заблаговременно сменившего квартиру Гартинга, были арестованы и преданы суду исправительной полиции, приговором которого часть участников выслали из Парижа, часть – отправили в тюрьму на три года. Гартинга за подстрекательство заочно приговорили к пяти годам тюремного заключения [389]389
  123 См.: Коган С. М. В стране изгнания: из записной книжки корреспондента. Спб., 1912. С. 139—146. Подп.: Е. П. Семенов.


[Закрыть].

В награду за создание парижской мастерской для изготовления бомб Гартинг получил от русского правительства звание потомственного почетного гражданина. Позже он перешел в Департамент полиции на легальную службу и в 1905—1909 годах занимал кресло своего учителя – руководил Заграничной агентурой в Европе. Поступки, которые совершал Гартинг в начале своей карьеры, являли собой наилучшую аттестацию и для полицейского агента, и для крупного полицейского чиновника. Охранительные силы выталкивали вверх людей безнравственных, зато послушных режиму.

В Европе Рачковский занимался не только слежкой за революционерами и провокацией, ремесло сыщика его не удовлетворяло. Он пустился в предпринимательство и разного рода политические интриги: помогал министру внутренних дел И. Л. Горемыкину в его посредничестве при получении в России западными промышленниками выгодных заказов, организовывал по требованию Горемыкина наблюдение за министром финансов С. Ю. Витте и одновременно содействовал Витте в его борьбе с Горемыкиным, выполняя поручения правительства, не относящиеся к его прямым обязанностям. Участник революционного движения журналист С. М. Коган писал о нем:

«Его деятельность не ограничивается, впрочем, одной только внутренней политикою. Как истинный представитель и, как иные его называли, „черный ангел-хранитель“ царского режима, он, долго живший и действовавший за границею, где у него в Германии, Франции, Италии, Австрии создались прочные связи, становится центральным лицом и в заграничной политике. Правительства с ним считаются. К нему обращаются не только с ходатайствами о награждениях орденами, но и по всем важным вопросам международной политики, одной из главных русских пружин которой он является. В известных случаях он ее и направляет из-за кулис» [390]390
  124 Свобода в борьбе, 1917, Ns 1. С. 2.


[Закрыть].

Петру Ивановичу из всего удавалось извлечь личную выгоду. При знакомстве с многосторонней деятельностью Рачковского невозможно не удивляться его вездесущности, у него на все хватало времени и энергии. Изворотливость и беспринципность Рачковского потрясают [391]391
  125 См.: Ганелин Р. Ш. Указ. соч. С. 214—248.


[Закрыть]. Сколько же он мог порассказать, скольких же он мог разоблачить... Не один Горемыкин ездил в Европу обделывать свои делишки, не заботясь о пользе отечества. За мзду западных банкиров и промышленников, поступавшую в кошельки крупных русских администраторов-посредников, распродавались права на выгодные займы, подряды, поставки. Сидеть бы этим «уважаемым» лицам на скамьях подсудимых, если бы не всеобщее всегдашнее наплевательское отношение правящих временщиков к интересам России. В азартной беспроигрышной посреднической вакханалии Рачковскому следует отвести не ведущее, но почетное место. Кружева его интриг сплетены из нитей, тянувшихся от финансовых деятелей Европы, русских министров, генералов интендантских сражений, первых придворных из Рюриковичей и, наконец, от членов царской фамилии. Поднимаясь в собственных глазах все выше и выше, худородный дворянин Рачковский не избежал потери чувства реальности. В конце 1902 года он написал вдовствующей императрице Марии Федоровне, матери Николая II, что ее сын приблизил к себе некоего француза Филиппа, гипнотизера и спирита («магнетизера»), подосланного агента масонов. Царь был взбешен.

Министр внутренних дел В. К. Плеве воспользовался недопустимым поступком Рачковского и поручил директору Департамента полиции А. А. Лопухину собрать материалы о подвигах начальника зарубежной охранки. На основании представленных документов министр внутренних дел лично составил доклад Николаю И. По повелению императора Рачковского уволили из штата Департамента полиции, а Лопухин составил открытый лист так, чтобы возможно больше чиновников знало о назначении проштрафившемуся сыщику неполной пенсии. Плеве и Лопухин недолюбливали и побаивались Рачковского, этого выходца из дегаевщины, ученика Судейкина, друга и коллегу самых темных сил русской и европейской политической полиции [392]392
  126 См.: Николаевский Б. И. История одного предательства. Нью-Йорк. 1980. С. 135.


[Закрыть].

Лишь после убийства Плеве, вел. кн. Сергея Александровича и увольнения Лопухина Рачковский в феврале 1905 года получил назначение в Министерство внутренних дел чиновником особых поручений с возложением на него «верховного руководства» столичной охранкой. Он взял на себя всю центральную агентуру по партии социалистов-революционеров, полагая сделать с эсерами то же, что Судейкин с народовольцами На место Дегаева Рачковский получил себе в помощники провокатора Н. Ю. Татарова. Но* мечтаниям сбыться не пришлось – партия была другая, и время было другое, и Татарова вскоре разоблачили и убили. В июле 1905 года Рачковского назначили вице-директором Департамента полиции по политической части. В~ его ведении оказался Особый отдел и весь политический сыск империи. Товарищ министра внутренних дел Д. Ф. Трепов не делал ни одного шага без Рачковского, своего любимого подручного. После переезда Трепова из Зимнего дворца они даже жили в одной квартире [393]393
  127 См.: Герасимов А. В. На лезвии с террористами. Париж, 1985, с. 29.


[Закрыть]Когда вслед за 17 октября 1905 года Трепова назначили дворцовым комендантом, он испросил разрешение на перевод Рачковского в его подчинение «для исправления ответственных поручений в области высшей политики». Резолюция Николая II о перемещении Рачковского гласила: «Согласен, но сожалею. Рачковскому назначить в награду 75 тыс. руб. из секретных сумм Департамента полиции и представить к ордену Станислава I степени» [394]394
  128 ЦГИА СССР, ф. 1282, on. 1, д. 717, л. 80. Цит. по: Ганелин Р. Д/„ Указ. соч. С. 247.


[Закрыть]. Монарх забыл бестактность своей ищейки.

На совести Рачковского крупные провокации в период декабрьского вооруженного восстания в Москве, руководство массовыми арестами и расстрелами при его подавлении. В период предательства Горемыкина в Совете Министров Рачковский, чувствуя родство душ, идей и методов, помогал А. И. Дубровину организовать Союз русского народа. Окончательно в отставку Петр Иванович попал с назначением П. А. Столыпина министром внутренних дел. Увольнение Рачковского в июне 1906 года произошло вовсе не потому, что нового министра не удовлетворяли его моральные и деловые качества [395]395
  129 См.: Николаевский Б. И. Указ. соч. С. 195.


[Закрыть]. При Столыпине провокация завоевала полицейские службы империи окончательно. Начальство беспокоил интриганский стаж и опыт Петра Ивановича, а также огласка его приверженности провокации. И ничто иное. Так закончилась карьера последнего ученика Судейкина, отца российской полицейской провокации. Но с увольнением Рачковского преемственность идей и методов сыска, разработанных Судейкиным, не пресеклась. Инспектор столичной охранки сумел навсегда привить политическому сыску вкус к провокации. Поклонникам Судейкина опыт дегаевщины, разрушившей народничество, казался соблазнительным. Они стремились вербовать и внедрять провокаторов в руководство революционных партий, и это у них иногда получалось, но удара разрушительной силы массовому движению им нанести не удалось.