Текст книги "Полицейские и провокаторы"

Автор книги: Феликс Лурье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

ВОЗМЕЗДИЕ

После очной ставки с Тетельман Дегаева не покидала тревога. Кто еще из народовольцев знает? Что если Тихомиров не захотел убивать его в Европе? Зачем Исполнительному комитету навлекать на всю народовольческую эмиграцию такую опасность? Их договоренность – не что иное, как скрытое желание заманить его в Россию и там прикончить. А в Петербурге уже все известно и народовольцам, и охранке... Даже если Тихомиров не лукавил, Дегаева в России ничего хорошего не ожидало. Провокатор не желал ни встречи с народовольцами, ни участия в убийстве Судейкина, хотя и понимал, что, если его не обманывают, ему представился самый лучший для него выход из положения, в которое он себя загнал.

Тихомирову с трудом удалось вытолкать Дегаева в Россию. Он вовсе не собирался обманывать провокатора и поэтому из предосторожности никому ничего не сообщил. Следом за Дегаевым в Россию отправился «странствующий рыцарь революции» Г. А. Лопатин.

 Даже ему, человеку безупречной репутации, Тихомиров не рассказал о ситуации, сложившейся в рядах народовольцев благодаря предательству Дегаева. Позже Лопатин вспоминал (автобиография Г. А. Лопатина написана в третьем лице):

«Впоследствии Ошанина говорила ему, что они (Ошанина и Тихомиров.– Ф. Л.) не посмели сказать ему правды из опасения, что он, из нравственной брезгливости, отшатнется навек от группы, среди которой мог зародиться и существовать так долго такой ужасный политический разврат, а между тем все они сильно рассчитывали на Лопатина» [345]345
  79 Лопатин Г. А. Указ. соч. С. 14.


[Закрыть]. Ошанина и Тихомиров предполагали воспользоваться авторитетом Лопатина в деле восстановления партии «Народная ваяя», разгромленной Судейкиным и Дегаевым [346]346
  80 См.: Лопатин Г. А. Указ. соч. С. 14.


[Закрыть].

Разработка плана убийства Судейкина производилась на квартире выдающегося библиографа и крупного литературоведа С. А. Венгерова, на протяжении всей жизни оказывавшего услуги революционному движению [347]347
  81 См.: Минувшее:.Историческая библиотека русского освободительного движения. Ч. 1. Париж, 1914. С. 101, 126.


[Закрыть]. В помощь Дегаеву столичные народовольцы привлекли вызванных из Киева Василия Петровича Конашевнча (1860—1915) и Николая Петровича Стародворского (1863—1918) [348]348
  82 См.: Попов И. И. Минувшее и пережитое: Воспоминания за 50 лет. Пг., 1924. С. 116; Новицкий В. Д. Из воспоминаний жандарма. Л., 1929. С. 220—221.


[Закрыть]. Приехавших из Киева народовольцев в Петербургском охранном отделении не знали и, следовательно, следить за ними не могли. Поэтому успех покушения на инспектора охранки с их участием был более реальным, чем с помощью столичных народовольцев.

В конце ноября Дегаев отправил жену за границу. Ее поездка оплачивалась Департаментом полиции.

Судейкин полагал, что она едет следить за эмигрантами [349]349
  83 См.: Вестник «Народной воли»: Революционное социально-политическое обозрение № 2. Женева, 1884. С. 119.


[Закрыть]. И она регулярно посылала Судейкину изложение своих наблюдений [350]350
  84 См.: Коган М. С. Указ. соч. С. 124.


[Закрыть]. Л. Н. Дегаева поселилась на квартире Ошаниной, и «мне пришлось,– писала Чернявская-Бохановская,– с отвращением учить французскому языку эту противную молоденькую архангельскую мещаночку» [351]351
  85 Автобиографии революционных деятелей. С. 601.


[Закрыть]. Жена провокатора ежедневно ходила обедать к Тихомировым, встречалась со многими народовольцами и продолжала всерьез заниматься своим грязным делом [352]352
  86 См.: Маклецова (Дегаева) Н. Я. Судейкин и Дегаев//Былое, 1906, № 8. С. 272.


[Закрыть].

После отъезда жены в Париж Дегаев оставил большую квартиру на Невском, 103, и 3 декабря 1883 года переехал на Невский, 93, со входом во дворе дома № 8 по Гончарной улице. И дом, и квартира сохранились. При Дегаеве в квартиру попадали через прихожую, из которой двери вели в маленькую кухню, уборную и столовую. За столовой анфиладой шли кабинет и за ним спальня. В этой квартире с низкими потолками и маленькими окнами во двор Дегаев жил со своим лакеем «запасным унтер-офицером» П. И. Суворовым, которого с 8 ноября пристроил к нему Судейкин. Суворов служил штатным сотрудником Охранного отделения. Жил он при Дегаеве, чтобы охранять его от народовольцев и доносить начальству обо всех действиях своего хозяина.

Покушение срывалось дважды. Наконец, 16 декабря 1883 года в' пятом часу вечера в квартиру Дегаева по договоренности с хозяином пришел Судейкин, но, неожиданно для заговорщиков, привел своего племянника – казначея Петербургского охранного отделения Н. Д. Судовского. Разыгравшаяся затем кровавая драма имела пять действующих лиц – Судейкина, Судовского, Дегаева, Конашевича и Стародворского (лакея-охранника заблаговременно отправили с поручением в отдаленную часть города), четверо из пятерых остались живы. Мы располагаем тремя свидетельскими показаниями (Дегаев или не описал своего участия в покушении, или описание не сохранилось). Все три показания снимались полицейскими чинами, то есть квалифицированно. Тем не менее все три свидетеля обрисовали картину убийства по-разному. Основная путаница внесена показаниями Судовского и, конечно же, объясняется его состоянием: он давал их в больнице, еще не придя в себя от побоев. Если его свидетельство отбросить, а это вполне корректно, потому что Судовскому пришлось играть пассивную роль, происшедшее в квартире Дегаева 16 декабря 1883 года между четырьмя и пятью 'часами вечера представляется следующим образом.

Судейкин прошел в столовую, бросил на диван пальто и палку с вмонтированным в нее стилетом и проследовал в кабинет для делового конфиденциального разговора с Дегаевым. Судовский, раздевшись в прихожей, зашел в столовую и сел в кресло. Револьверы посетителей остались в карманах верхней одежды. В это время Конашевич находился на кухне – рядом с выходом из квартиры, Стародворский в спальне, то есть в тылу. Оба вооружились специально обрубленными ломами, предусмотрительно купленными Стародворским на Невском проспекте в «Железных рядах».

Дегаев, пройдя в кабинет вслед за Судейкиным, выстрелил ему в спину и тотчас отскочил к окну, чтобы помешать раненому в случае, если он попытается его разбить. Инспектор вздрогнул, повернулся и, не обращая внимания на провокатора, бросился не в спальню, где его ожидал Стародворский, а через столовую в прихожую. Туда же, услышав выстрел и стон, онережая дядюшку, устремился Судовский.

Конашевич, оказавшийся в прихожей раньше всех, встретил Судовского ударом лома по голове, но тот удержался на ногах и, бросившись к входной двери, попытался ее открыть. Тогда Конашевич несколькими ударами сбил его с ног.

Стародворский, не дождавшись Судейкина, выскочил из спальни и первый удар нанес ему в дверях кабинета, затем догнал и ударил вновь, отчего инспектор рухнул на пол, но все же нашел в себе силы подняться и бросился в уборную. Наконец, Стародворскому удалось вытащить его из укрытия и добить. Так он и остался лежать – ногами в прихожей и головой в ватер-клозете рядом с разбитым ночным горшком.

Стоя в дверях столовой и цепенея от ужаса, Дегаев наблюдал разыгравшееся в прихожей сражение. Конашевич бил вцепившегося в ручку входной двери Судовского, рослый Стародворский, задевая ломом низкие потолки, преследовал уползавшего Судейкина. Как только баталия несколько утихла и образовался доступ к выходу из квартиры, провокатор, не дожидаясь финала, прошмыгнул в прихожую и выскочил на лестницу, даже не прикрыв за собой входную дверь. Поспешность, с которой Дегаев скрылся, объясняется не только его природной трусостью, но и реальной опасностью быть убитым Конашевичем или Стародворским, когда с Судейкиным будет покончено [353]353
  87 См.: Былое, 1913, № 15. С. 31. Неполный невышедший номер// Париж, библиотека Института языков и восточных культур. Ксерокс находится в распоряжении автора.


[Закрыть].

Предоставлю слово обвинительному акту по «процессу 21-го» (Дело Г. А. Лопатина, 1887 год):

«16 декабря 1883 года около 9-ти часов вечера в доме 93 по Невскому проспекту, в квартире № 13, были найдены мертвым, с явными признаками насильственной смерти, инспектор С.-Петербургской секретной полиции подполковник Георгий Порфирь-евич Судейкин и тяжело раненный в голову чиновник полиции Николай Судовский. По судебно-медицинском вскрытии трупа покойного врачи дали заключение, что смерть подполковника Судейкина последовала от безусловно смертельного повреждения костей черепа, имеющих несколько трещин, а равно и от огнестрельной раны, проникающей в полость живота и осложненной разрывом ткани печени и последовавшим за этим разрывом кровоизлиянием в названную полость. Все приведенные повреждения по свойству своему были прижизненны, причем огнестрельная рана, вероятно, предшествовавшая другим повреждениям, сама по себе должна быть признана безусловно смертельною, хотя смерть после причинения этой раны могла и не последовать немедленно. Повреждения головы, по заключению экспертов, последовали, вероятно, от нанесенных сзади ударов тупым орудием, которым могли быть и найденные в квартире ломы.

По осмотре доставленного в Рождественский барачный лазарет Николая Судовского у него оказались две раны на макушке головы с раздроблением теменных костей, нанесенные, как это видно из скорбного листа, тяжелым орудием, по-видимому, ломом» [354]354
  88 Былое, 1906, № 4. С. 18—19.


[Закрыть].

Конашевич, а за ним и Стародворский вышли из дегаевской квартиры незамеченными. Конашевич уехал из Петербурга в тот же день, а Стародворский некоторое время потратил на печатание прокламации по случаю убийства Судейкина и лишь потом покинул столицу. Дегаев до вечера прятался на квартире П. Ф. Якобовича-Мелыиина, затем беспрепятственно выбрался из столицы и навсегда оставил пределы Российской империи, где он успешно боролся с монархией и еще более успешно с ее врагами.

Петербургские народовольцы поручили главе Центрального комитета польской партий «Пролетариат» С. Куницкому вывезти Дегаева за границу. «Это был самый тяжелый момент в моей жизни! – рассказывал Куницкий.– Я ожидал Дегаева в условленном месте. -Он вошел, чуть не вбежал, совершенно расстроенный, взволнованный. Все уже заранее было подготовлено для дороги, и мы немедленно отправились на вокзал и взяли билет в Либаву, где все было подготовлено Рехневским для дальнейшей отправки Дегаева на пароходе за границу. Я все время нащупывал в кармане заряженный револьвер. Надеяться на то, что Дегаев, в случае ареста, опять не выдаст всех и все, что знал, не приходилось... Выбора не было... В случае появления жандармов мне предстояло убить сначала его, а затем себя. Дегаев знал о грозившей ему опасности... Мы не разговаривали друг с другом... О чем было говорить с ним? Малейший шорох вызывал в нем дрожь. И эта мука продолжалась несколько часов, пока я не сдал его в Либаве с рук на руки тем, кто должен был сопровождать его в дальнейшем пути. Со следующим поездом я отправился в Петербург» [355]355
  89 Кон Ф. Воспоминания. М., 1921. С. 47.


[Закрыть].

В январе 1884 года из Петербурга в Париж выехал преуспевающий ученик и помощник Судейкина П. И. Рачковский, впоследствии превзошедший учителя и ставший, пожалуй, одной из самых крупных и мерзких фигур русской политической полиции. Ему предстояло выследить Л. Н. Дегаеву и таким способом поймать ее мужа. Позже в Париж проследовал Лопатин.

СКОРБЬ ПО СУДЕЙКИНУ

Судейкина отпевали в церкви Мариинской больницы (ныне им. В. В. Куйбышева, Литейный, 56). Александр III на докладе о случившемся начертал: «Я страшно поражен и огорчен этим известием.

  

Объявление о розыске С. П. Дегаева

Конечно, мы всегда боялись за Судейкина, но здесь предательская смерть. Потеря положительно незаменимая. Кто пойдет теперь на подобную должность? Пожалуйста, что будет дознано нового по этому убийству, присылайте ко мне. А.» [356]356
  90 Голос минувшего, 1918, № 1-3. С. 227.


[Закрыть].

Александр III искренне сожалел о потере. Молодой царь панически боялся противоправительственного сообщества, расправившегося с его отцом. Он отложил более чем на два года коронацию (до 15 мая 1883 года), старался лишний раз не выезжать из дворца, неохотно появлялся на людях. Лишь массовые аресты народовольцев, организованные Судейкиным с помощью Дегаева, несколько успокоили монарха. И он сполна платил своему охраннику. Так, за поимку Грачев-ского и лиц, работавших в динамитной мастерской, Судейкин от царских щедрот получил пятнадцать тысяч рублей [357]357
  91 См.: Троицкий Н. А. «Народная воля» перед царским судом. Саратов, 1983, с. 53.


[Закрыть]. Сумма огромная – полуторагодовой оклад министра. Наверное, инспектор охранки сообщил начальству, что предотвратил покушение не на себя, а на монарха.

Но прошло три месяца, и, кроме Дегаева, основных действующих лиц кровавой драмы арестовали. Они дали показания, и император изменил свое мнение. Даже ему, хозяину погибшего опричника, стало как-то не по себе: «Я думаю, много тут правды. Действительно, Судейкин последнее время был странен, и все его действия нам не известны» [358]358
  92 Голос минувшего, 1918, № 1-3. С. 227


[Закрыть].

Государственный секретарь А. А. Половцев 18 декабря 1883 года сделал в дневнике запись:

«В 2 часа у Толстого, весьма взволнованного убийством Судейкина. Судейкин был выдающаяся из общего уровня личность, он нес жандармскую службу не по обязанности, а по убеждению, по охоте. Война с нигилистами была для него нечто вроде охоты со всеми сопровождающими ее впечатлениями. Борьба в искусстве и ловкости, риск, удовольствие от удачи – все это играло большое значение в поисках Судейкина и поисках, сопровождающихся за последнее время чрезмёрным успехом» [359]359
  93 Половцев А. А. Дневник государственного секретаря. Т. 1. М., 1966. С. 157.


[Закрыть].

Этот текст интересен тем, что исходит от министра внутренних дел Д. А. Толстого и изложен вице-президентом Русского императорского исторического общества, человеком, считавшимся умным и интеллигентным.

Приведу выдержку из дневника бывшего министра внутренних дел П. А. Валуева за 19 декабря 1883 года:

«Третьего дня убит известный Судейкин, главный заправитель государственной тайной полиции. Его заманил на одну из занимаемых им квартир живший в этой квартире его же агент (Дегаев), которого предательство, вероятно, было подмечено террористами, и они представили на выбор – погибнуть или выдать Судейкина. Сопровождавший сего последнего его родственник и агент (кажется, Садовский) избит железными ломами, и хотя еще жив, но почти бессознателен. Сильное впечатление. Большой переполох. Ген[ерал, товарищ министра внутренних дел П. В.] Оржевский все предоставил Судейкину, и с ним пропадают все нити, бывшие в его руках. У нас по этой части азбучное неумение» [360]360
  94 Валуев П. А. Дневник. 1877—1884. Пг., 1919. С. 246.


[Закрыть].

Известный революционер и историк освободительного движения В. Л. Бурцев в 1884 году записал разговор М. Е. Салтыкова-Щедрина с посетителем редакции журнала «Отечественные записки» . (слово «провокатор» тогда в русском языке не употреблялось):

« – Михаил Евграфович, говорят, революционеры убили какого-то Судейкина. За что онй убили его?

– Сыщик он был,– ответил Салтыков.

– Да за что же они его убили?

– Говорят вам по-русски, кажется: сыщик он был!

– Ах, боже мой! – снова обратился земец к Салтыкову.– Я слышу, что он был с^ыщик, да за что же его убили?

– Повторяю вам еще раз: сыщик он был.

– Да слышу, слышу я, что он сыщик был, да объясните мне, за что его убили?» [361]361
  95 Былое; 1904, № 6. С. 28—29.


[Закрыть]

Вся полицейская Россия скорбела по Судейкину. Ходили слухи, что императрица прислала венок на его могилу [362]362
  96 См.: Кулябко-Корецкий Н. Подполковник Судейкин и генерал Стрельнико9//Каторга и ссылка, 1923, Ns 6. С. 64; Общее дело, 1884, № 58. С. 4.


[Закрыть]. Вряд ли, убили полезную, талантливую, незаменимую, но всего лишь полицейскую ищейку. В газетах появилось короткое сообщение о смерти и отпевании Судейкина и подробное описание торжественных полицейских похорон, как бы в противовес стихийным грандиозным похоронам И. С. Тургенева. Позже столицу заклеили объявлениями с фотографиями Дегаева и сообщением о вознаграждении за его поимку. Нелегальная печать выпустила две короткие прокламации, объяснявшие случившееся, а вольная русская поэзия обогатилась двумя стихотворениями [363]363
  97 См.: Вольная русская поэзия XVIII—XIX веков в двух томах. Л., 1988. Т. 2. С. 311, 365—366.


[Закрыть].

МИСТЕР АЛЕГЗЕНДЕР ПЭЛЛ

В начале января 1884 года в Петербурге появилось заявление Исполнительного комитета партии «Народная воля», подписанное 21 декабря 1883 года:

«Очутившись перед лицом этой глубоко печальной и трагической задачи, Исполнительный комитет, как представитель политической партии, не счел себя вправе действовать подобно частному лицу в обыденной жизни и руководствоваться в своем решении только нравственной брезгливостью да требованиями отвлеченной справедливости. Напротив того, он полагал, что его прямая обязанность состояла в том, чтобы, обеспечив – путем ли физической смерти или иными способами – полное уничтожение личности Дегаева для партии, правительства и общества, достигнуть вместе с тем и некоторых других важных целей. А именно – нашел необходимым: 1) спасти прежде всего тех из действительных деятелей, которые, хотя и были указаны полиции, находились еще на свободе; 2) вывести из-под надзора полиции указанные ей учреждения и скрыть их вполне надежным образом; 3) отобрать у Дегаева подробные сведения обо всех наемных агентах и добровольных пособниках политической полиции; 4) и наконец, казнить самого Судейкина (но непременно руками самого Дегаева), ибо этот неутомимый сеятель политического разврата должен был, по мнению комитета, погибнуть в той самой яме, которую он рыл другим, оставив собственной гибелью вечно памятный урок того, как ненадежно все, основанное на предательстве» [364]364
  98 Народная воля: Социально-революционное обозрение. Год пятый, Ns 10, сентябрь 1884 года.


[Закрыть].

Этим воззванием народовольцы пытались объяснить свое отношение к Дегаеву и к тому, что произошло в связи с его предательством. Провокатора судили зимой в 1884 году в Париже. Суд состоял из В. А. Караулова, Г. А. Лопатина и Л. А. Тихомирова. Народовольцы выполнили обещание, данное Тихомировым. Дегаев с женой в присутствии Тихомирова сели на пароход, отходивший из Англии в Южную Америку.

Дегаева отпустили. Он не понес никакого наказания за сотни жертв, не отяготивших его совесть, за погубленные жизни, за мучения. Ему все сошло. Можно высказать только одно объяснение поразительному поведению народовольцев: их лидеры слишком трезво и необыкновенно расчетливо относились к человеческим жизням рядовых членов партии и бывших соратников по Исполнительному комитету, сидевших в тюрьмах. Для них важнее всего было закончить эту неприятную историю, в которой просвечивала их вина. Впрочем, подобными чертами наделены многие лидеры политических партий.

Постоянно меняя место жительства, Дегаевы из Южной Америки перебрались в США, где С. П. Де-гаев сделал карьеру от грузчика до профессора математики. Почти сорок долгих лет он скрывался от мести революционеров и полицейских, трясся всю жизнь, вздрагивал и ежился от каждого скрипа и шороха. До него доходили слухи о том, как русские революционеры расправляются с предателями даже через 30—40 лет. Так, в 1906 году в Ташкенте был убит бывший провокатор Ф. Е. Курицын, выдавший многих народовольцер еще в 1870-х годах. Именно поэтому В. П. Дегаев через газеты периодически распространял ложные сообщения о смерти старшего брата.

20 января 1885 года Тихомиров записал в дневнике: «Сергей Дегаев пишет подлейшее письмо. Он боится, по-видимому, что русские революционеры стараются его погубить, выставляя будто бы преступником уголовным (т. е. подлежащим выдаче); в свою очередь он угрожает, что в таком случае он будет «защищаться», указывая на революционеров, «знавших и не донесших» о его деле» [365]365
  99 Тихомиров J1. А. Воспоминания. М., Л., 1927. С. 187.


[Закрыть]. Дегаев пользовался дегаевскими методами.

О дальнейшей жизни С. П. Дегаева нам известно из воспоминаний И. И. Генкина, написанных со слов некоей А., познакомившейся с бывшим провокатором в Париже: «Получив от Сергея Дегаева приглашение приехать в Америку, А. поселилась в 1901 году в его доме в г. Вермингтоне (штат Южная Дакота) и довольно близко сошлась с ним и с его женой; благодаря их (надо сказать, совершенно бескорыстной) материальной помощи она имела возможность получить высшее образование и сделаться врачом.

По ее словам, в Америку супруги Дегаевы перебрались еще в 90-х годах, первое время они сильно бедствовали; он работал грузчиком и чернорабочим, а она – прачкой и кухаркой. Однако, будучи по образованию математиком и вообще отличаясь большим трудолюбием и настойчивостью, Сергей Дегаев вскоре принялся за продолжение своего образования, перейдя на иждивение своей жены, не гнушавшейся самой черной работой, лишь бы помочь мужу «выйти в люди», он в течение нескольких лет кончил университет и добился диплома математика, а потом звания профессора и декана. В г. Вермингтоне «мистер Алегзендер Пэлл» – под этим именем Дегаев жил в Америке – хорошо зарабатывал, имел собственный дом и содержал у себя на положении опекаемых им стипендиатов одного неимущего студента и двух молодых девиц – дочерей каких-то бедных американских фермеров. На одной из них, также сделавшейся математиком, Дегаев под старость женился. (...)

В 1920 году «мистер Алегзендер Пэлл» умер, будучи 66 лет от роду. При этом даже близко стоявшие к нему коллеги по университету и обыватели г. Вер-мингтона никогда не догадывались, кем в свое время был этот совершенно американизировавшийся и вечно в себе замкнутый человек» [366]366
  100 Каторга и ссылка, 1933, Ns 9. С. 132—133, 135.


[Закрыть]

БАЦИЛЛА ПРОВОКАЦИИ

Конашевича арестовали в Киеве 3 января 1884 года, Стародворского – в Москве 16 марта того же года. В Петербурге их опознал дворник дома по Садовой, 114, в котором они жили.

Между тем Лопатин вступил в «Народную волю», и его сразу же избрали в Исполнительный комитет. Весной 1884 года он поехал в Россию с целью возрождения разгромленной Судейкиным – Дегаевым «Народной воли» и в Петербурге возглавил Распорядительный комитет. За лето ему удалось многое сделать. Он изъездил Россию с целью объединения столичных и провинциальных кружков революционной молодежи. Встречаясь с сотнями людей, среди которых, конечно же, были лица, находившиеся под подозрением полиции, Лопатин обратил на себя внимание охранки.

6 октября 1884 года его на Казанском мосту окружили переодетые сыщики. Ни ловкость, ни физическая сила ему не помогли [367]367
  101 См.: Лопатин Г. А. Указ. соч. С. 15.


[Закрыть].При обыске Лопатина и его квартиры полицейские отобрали «всю наличность восстановленных им революционных связей» [368]368
  102 Меньщиков Л. П. Указ. соч. С. 16.


[Закрыть]. Он делал записи, не соблюдая конспирации, не пользуясь шифрами, надеясь, что , заметит слежку и успеет все уничтожить. По халатности Лопатина остатки партии «Народная воля», уцелевшие после дегаевщины, оказались в руках охранки. История с попавшими в руки полиции адресами и последовавшими арестами преследовала и не давала Лопатину покоя всю жизнь. Его никто ни разу не упрекнул, но он до самой смерти не простил себе этого.

Конашевича и Стародворского судили в 1887 году по одному процессу с Лопатиным, и они оказались в Шлиссельбургской крепости. Конашевич сошел с ума, и его в 1896 году отправили в Казанскую психиатрическую лечебницу, где он и умер. Со Стародворским дело обстояло иначе.

В 1906—1907 годах в редакцию журнала «Былое» скромный архивариус Департамента полиции приносил секретнейшие документы, которые тут же копировались и возвращались обратно. Из этого источника в «Былом» узнали, что Стародворский дважды – в 1890 и 1892 годах писал прошения о помиловании. Никто из шлиссельбургских узников не просил у царя пощады, но Стародворский пошел дальше – он предлагал взамен помилования свои услуги Департаменту полиции. После освобождения из крепости и поступления на службу в Петербургское охранное отделение бывший шлиссельбуржец разъезжал по Западной Европе и России с лекциями, окруженный почетом и любовью. Летом 1908 года Бурцев пригласил Стародворского посетить его на улице Люнен, 11, в Париже. Он сообщил о неопровержимых доказательствах сотрудничества Стародворского с охранкой и потребовал от него ухода из общественной жизни. Убедившись, что подлинные документы отсутствуют, Стародворский все отрицал. Тогда Бурцев опубликовал материалы о его предательстве. Стародворский настоял на проведении третейского суда. Суд под председательством Ю. О. Мартова постановил,, что улик для доказательства виновности Стародворского недостаточно.

«Увы! – писал Мартов.—Через 10 лет сухая проза архивов, развороченных новой революцией, принесла неопровержимые доказательства того, что мой – тогда уже покойный – «подсудимый» на деле не только совершил то, в чем обвинял его Бурцев, но и превратился после Шлиссельбурга в оплаченного агента» [369]369
  103 Цит. по: Лонге ЖЗильберг Г. Указ. соч. С. 22.


[Закрыть]. Обнаружилось, что начальник Петербургского охранного отделения А. В. Герасимов гордился своим агентом из шлиссельбуржцев.

Возможно, с дегаевской истории началось разочарование Тихомирова в революционном движении, и он, автор знаменитого письма Исполнительного комитета партии «Народная воля» Александру III по случаю убийства его отца, в 1886 году обратился к тому же Александру III с покаянием. Признанный лидер народничества превратился в сотрудника реакционной московской газеты. Это попытка объяснения, но не оправдания,– другие народовольцы не разочаровались, никакая скверна их не коснулась. Приведу отрывок из письма Тихомирова Дегаеву, написанного поСле его разоблачения и до убийства Судейкина:

«У вас много способностей, но есть огромные проблемы. Это страшное состояние, которое дает более шансов на ошибки, чем на верный расчет. А раз сделана ошибка, способности ведут к тому, что зло выходит громадно... Вы так должны за собой смотреть, так внимательно следить у себя за всем, что может проистекать из стремления к величию, как немногие... С момента вашей уверенности в своем величии вы окончательно теряете душевное равновесие... Для революционера, более чем для кого-нибудь, нужны принципы, а для таких натур, как ваша, принципы – единственное спасение» [370]370
  104 Шишко Л. Э. Указ. соч. С. 265.


[Закрыть].

Мы не знаем, как попало это письмо к его публикатору Л. Э. Шишко, известному народовольцу и историку, по какому поводу оно написано, его полного текста. Но и этот отрывок достаточно красноречив. Лидер партии журит и поучает разоблаченного провокатора, зная о содеянном. Не кажется ли читателю, познакомившемуся с отзывами Тихомирова о Дегаеве, с их взаимоотношениями, что они друг друга стоили? Взаимоотношения двух расчетливых дельцов.

Тихомиров длительное время руководил партией, был автором программных документов. И вот партия разгромлена, ее Het, нет в результате дегаевщины, нет после ареста Лопатина. В России все затихло, в Париже одни склоки и беглецы из России с дурными вестями. В лидера кого и чего превратился Тихомиров? Тут-то он и явился монархистом. Говорят, что он никого не выдал. Да, но выдавать было некого. Он 'предал, предал товарищей по партии, предал идеи народничества, предал все, что делал сам до того.