Текст книги "Метод Макаренко (СИ)"

Автор книги: Феликс Кресс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Это очень… Очень замечательная новость! Спасибо! Спасибо вам огромное, Егор Викторович! Вы не представляете… – её голос подрагивал от эмоций. Но уже через секунду Павловна справилась с собой и перешла на деловые рельсы. – Так, слушайте внимательно. Вам нужно быть в школе к семи тридцати. Перед уроками проведём недолгую планёрку, там же вас введём в курс дела и ознакомитесь с расписанием. Я вам скину на почту список документов, которые нужно заполнить и принести с собой: заявление о выходе с больничного, возможно, ещё какие-то справки… Ваш кабинет – 34, на третьем этаже. Ключ заберёте в учительской. И, Егор Викторович, – её голос стал особенно серьёзным, – есть один крайне важный момент. Завтра нас посетит… представитель одного фонда. Благотворительного. Он рассматривает возможность выделения серьёзного финансирования именно нашей школе. На ремонт и новое оборудование… Это наш шанс. Всё должно пройти безупречно. Он будет присутствовать на планёрке, возможно, зайдёт на уроки. От его впечатления многое зависит. Очень многое…

Информации за короткое время обрушилось столько, что меня начало клонить в сон.

– Всё, Павловна, – оборвал я этот поток слов. – Я тебя услышал. По красоте всё сделаем, не мельтеши.

– Ч-что? – не поняла она, её голос прозвучал немного растерянно.

– Всё будет в порядке, – перевёл я на привычный ей язык. – Документы, планёрка, благодетель… Всё утрясём. Не парься. До встречи в школе.

– Да, конечно… Спасибо ещё раз! Спокойной ночи!

– Отбой связи, – по привычке бросил я и нажал на красную трубку, положив аппарат на стол. Потом, подумав, снова нажал на кнопку питания и дождался, пока экран не погас. Тишина была благословенна.

Завтра всё. Завтра разберусь с документами, с этой почтой, с расписанием и прочей канцелярией. А послезавтра выйду на работу.

Я погасил свет и лёг в кровать, уставившись в потолок.

Ну что, господа в костюмах. Вы хотели тихого, послушного учителя, который не будет рыпаться, а получили – меня, мента из девяностых. Посмотрим, чьи нервы окажутся крепче.

С этой мыслью я и провалился в сон.

Глава 5

Назойливый писк будильника выдернул меня из сна. Наугад вытянул руку в сторону прикроватной тумбочки, чтобы прихлопнуть эту мелкую паскуду, но пальцы нащупали лишь пустоту.

– Чёрт… – пробормотал я в подушку. Приподнял голову, проморгался и огляделся.

Тумбочки нет. Стола нет. Только пол в метре подо мной и компьютерный стол вдалеке, где, собственно, и надрывался источник утреннего издевательства. Спросонья совсем забыл, где нахожусь.

Встав с кровати, прошёл к столу и выключил будильник.

– Ну здравствуй, утро, – пробурчал я, почесав затылок.

Увидев пульт, решил включить телек. Пусть фоном тарахтит. Из динамиков бодро защебетал женский голос. Сгодится.

Направив свои стопы в ванную комнату, нос к носу столкнулся в прихожей с Зоей Валентиновной. Судя по её внешнему виду, она уже собралась на работу.

Мы замерли друг напротив друга в неловком молчании.

– Добро… – начал я.

– Побриться не забудь, – окатила она меня холодным взглядом, как ушатом ледяной воды. Покачав головой, она развернулась на каблуках, и вскоре входная дверь захлопнулась за ней. Я усмехнулся.

– И тебе доброго утра, мать родная, – пробормотал я в пустоту.

В ванной щедро плеснул на лицо холодной воды, чтобы поскорее проснуться. Поднял голову и встретился взглядом со своим отражением в зеркале. Отражение посмотрело на меня хмуро и без энтузиазма. А побриться и правда не помешает.

Когда вернулся в комнату, на экране телевизора намарафеченная дамочка с неестественно ярким макияжем вещала местные новости и широко улыбалась камере.

«…продолжаем наш утренний эфир. Главная новость часа: по данным ежегодного исследования „Качество жизни в российских городах“, Новочепецк уже пятый год подряд занимает предпоследнее, почётное место в общероссийском рейтинге».

Камера показала график с ярко-красной стрелкой, уныло ползущей в самом низу.

«Наш город получил минимальные баллы в таких ключевых категориях, как экология, состояние дорог и городской инфраструктуры, средний уровень доходов населения и субъективное ощущение безопасности. На вопрос всероссийского Центра изучения общественного мнения, что бы вы сделали, чтобы кардинально улучшить жизнь в Новочепецке, самым популярным ответом стал, цитирую: „Сжёг бы всё на хрен“. Да-да, именно так и ответили наши земляки».

Она деланно хихикнула, словно только что рассказала забавный анекдот.

А вот я поймал себя на том, что с любопытством рассматриваю лицо телеведущей. Это что она с собой такое сотворила? Хотя, если подумать, удобно. Вон губы плотно не смыкаются, даже специальное круглое отверстие для сигареты в центре имеется.

Выбросив дамочку с её губами из головы, я пошёл к гардеробу. Не хватало ещё опоздать в первый же рабочий день. Между тем поток новостей продолжался:

«Что ж, видимо, у нас много креативных граждан! А теперь к другим, не менее важным новостям! Вчера вечером в социальных сетях и на местных форумах появились многочисленные жалобы от жителей Заводского района о сильном химическом запахе и лёгком задымлении. Представитель химического завода „ХимПром-Лайт“, а по совместительству мэр нашего города, на экстренной пресс-конференции категорически опроверг информацию о недавнем выбросе токсичных веществ в атмосферу. По словам Виталия Тимофеевича, все показатели находятся в пределах нормы, и для паники причин нет. А вот к нам на связь выходит специальный корреспондент с места событий, чтобы рассказать о…»

Я щёлкнул пультом и выключил телевизор. Всё понятно с этим мэром. Я вскользь почитал, как обстоят дела в городе, и понял, что он здесь местный царь, бог и начальник. Редкое решение принимается без его участия.

А вообще, адская машина этот ваш компьютер, скажу я вам. Но потешная. И чертовски затягивающая. А ещё полезная, если, конечно, умеешь держать себя в руках и не отвлекаешься на всякую шелуху, которой там навалом.

А отвлекаться хотелось постоянно, каждую минуту. Стоило только набрать что-то нужное, как тут же выскакивало окно с яркой рекламой, которая мигает, шевелится, блестит, зовёт. И ведь предлагают всё подряд, от жвачек до ракет: «Покупай сегодня, завтра поздно!»

Частенько ловил себя на том, что сижу полчаса, и разглядываю, как дурак, движущуюся картинку с котом в каске, позабыв, зачем вообще полез на этот сайт.

В общем, народная мудрость, конечно, гласит, что делу время, потехе час. Но на деле всё наоборот выходит. С этой штукой время растворяется, как сахар в чае. И выходит, что потехе время, а делу – час. Народная мудрость не учла прогресс.

Павловна, как и обещала, скинула мне документы на почту. По её словам, она продублировала их в какую-то «телегу». Что за телега такая – я не понял. В моей голове это слово имело слишком много значений. Потом уточню у неё, что именно она имела в виду.

Из приятного, память прежнего Егорки медленно и нехотя приоткрывалась передо мной, как «туман войны» на игровой карте. Это понятие я узнал из видеороликов, на которые случайно наткнулся, когда знакомился с миром молодёжи через интернет. Выражение мне понравилось, поэтому и запомнил.

К тому же оно как нельзя лучше подходило к тому состоянию, в котором я сейчас был. Сам себе напоминал персонажа из какой-то компьютерной игры, который исследует новую, незнакомую локацию, шаг за шагом развеивая этот самый туман. Вот только все локации находились у меня в голове, в моей собственной памяти.

Белых пятен в памяти о моей прошлой жизни тоже хватало. Например, я, хоть убей, не мог вспомнить, как погиб. Знаю, что умер. Это было очевидно раз сейчас я здесь, а не там. А вот как всё произошло – тайна, покрытая мраком.

Даже пробовал вводить своё имя и фамилию в поисковик, но ничего вразумительного найти не смог. Либо обо мне нет информации, либо искал криво. Склоняюсь ко второму варианту, потому что всё ещё не был уверенным пользователем интернета. Ну ничего, успею и это узнать. Если не сам, то детки помогут.

Маринку я тоже искал. Вводил её имя и девичью фамилию. Но либо она сменила фамилию, выйдя замуж, либо… опять же, искал плохо. Результатов не было.

И даже если бы нашёл… Что бы я сказал? Пришёл бы к ней весь такой нарядный: «Привет, Маринка, это я, Санёк. Только в другом теле. Не бойся»? Так она меня в дурку отправила бы с ходу. Да и годков мне сейчас двадцать семь, а ей… Ей уже за полтос, должно быть. М-да.

Надеюсь, всё у неё в жизни сложилось наилучшим образом. Нашла себе хорошего мужика, родила долгожданных детишек и живёт теперь свою лучшую, счастливую жизнь.

Хорошая она женщина, добрая и красивая. Мечтала о большой и дружной семье. А связалась с опером, то есть со мной. С которым, к сожалению, не вышло семьи, только постоянное ожидание тревожных звонков. Так, может, хоть с кем-то другим сложилось.

Зла я на неё не держал. Да и за что? За то, что я умер, а она жила? В общем, жаль, что так вышло, но жизнь продолжается. И у нас с ней теперь разные дорожки. Моя вот, например, снова вела в школу.

До сих пор в голове не укладывается, что я вписался в этот «блудняк» и начну учить детей уму-разуму. Сказал бы мне кто тогда, в девяностые, что я, оперативник уголовного розыска, буду преподавать в школе – взоржал бы аки конь ретивый. Хотя друзья постоянно подкалывали меня на предмет фамилии Макаренко.

Помню, когда мы выбирали, куда поступать после школы, мне частенько говорили, мол, Макаренко, с такой фамилией тебе одна дорога – в педагогику! Добьёшься там таких высот, что Антон Семёнович сам тебе завидовать будет. И про родителей моих напоминали. Родители… Их я тоже не нашёл, но решил, что позже съезжу в деревню, в которой они жили.

В общем, в прошлой жизни с педагогикой у меня не вышло, но зато сейчас мать бы порадовалась.

Я подошёл к зеркалу и взглянул на себя. Тёмные джинсы, такая же рубашка с длинным рукавом, только чуть светлее. Сгодится. Покрутил головой. Волосы не топорщатся вроде. Даже побрился, хотя я это дело терпеть не мог и в прошлой жизни всегда отпускал бороду. Правда, Маринка всё время ворчала, мол, то колется ей, то щекочется, а стоило побриться, так заводила шарманку, мол, зачем да зачем. Бабы… сами не знают чего хотят.

Стоп. Это что, я мандражирую, раз начал философию разводить? Прислушался к себе. Таки да. Мандраж присутствует. Шагнул к зеркалу и с претензией уставился на своё отражение.

– Ты чё, Макаренко, – сказал я, прищурившись. – Серьёзно нервничаешь?

Отражение молчало.

– А ну, соберись, – продолжил я, ткнув пальцем в собственную грудь в зеркале. – Ты серийников ловил. В перестрелках участвовал. Лез под пули, прикрывая отход своей группы. И страшно тебе не было, смотрел смерти в лицо, не моргнув глазом. А теперь что? Перед кучкой подростков поплыл? Не смеши.

На лице появилось знакомое выражение – ухмылка с вызовом.

– Фигня война, – пробормотал я. – Прорвёмся. И не через такое проходили. Главное, втянуться, а там уже по накатанной пойдёт.

Отошёл от зеркала, взял со стула рюкзак, закинул его на плечо и, напоследок глянув в зеркало, вздёрнул вверх сжатый кулак:

– Но пасаран, мать его!

На этой оптимистичной ноте я и покинул квартиру.

* * *

На входе в школу меня ждал сюрприз. Стоило мне переступить порог, как я уткнулся в турникеты. Ничего подобного я не ожидал, думая, что всё будет по старинке.

Я повернул голову и увидел сбоку от входа стол с мониторами. За ним сидел охранник, который увлечённо тыкал пальцем в какую-то штуку, похожую на телефон, только размером побольше. Рядом с ним лежал раскрытый журнал посещений, чуть в стороне стоял телефон. Обычный, дисковый.

Я вытянул шею и глянул, чем таким интересным занят охранник. Я ожидал увидеть сканворды, но ошибся. На экране были нарисованы какие-то огородики, коровки с курочками.

– Привет, – сказал я ему.

Мужик вздрогнул и выпучил на меня глаза, быстро прикрыв рукой свой аппарат.

– Здравствуйте, Егор Викторович, – ответил он, торопливо убирая со стола свою игрушку.

– Пропустишь? – я указал рукой на турникет.

– Так у вас пропуск должен быть, – удивился мужик.

Пропуска у меня никакого с собой не было. Я вообще не знал, что они нужны теперь и в школах. В моё время в школу просто приходили и так же просто уходили. Никаких постов охраны у входа не было, разве что в элитных. Вместо них технички по хребту шваброй могли огреть нарушителей порядка. Особенно если по помытому пройтись.

– Если бы был, я бы тебя не беспокоил, – доверительно сообщил я ему. – Потерял.

Мужик помялся немного, потом что-то нажал. Пикнуло.

– Проходите, – сказал охранник. – Только вы это, восстановите пропуск. Без него не положено.

– Обязательно, – кивнул я и прошёл через турникет.

Остановился, рассматривая холл. Внутри школа выглядела приличнее, чем снаружи. Ремонт здесь сделали относительно недавно. Даже запах краски ещё чувствовался. Но всё равно повсюду ощущалось неумолимое дыхание времени.

Я повертел головой по сторонам. Так, а где здесь учительская?

– Слышь, любезный, – подошёл я к охраннику, который вернулся к своим коровкам. Услышав мой голос, он опять поспешил спрятать улики. Я махнул рукой. – Да не прячь ты своих коров, я никому не расскажу, чем ты тут занимаешься. Сориентируй лучше меня на местности. Где здесь планёрку проводят?

Мужик икнул, привстал.

– Так в учительской все.

– А где учительская? – улыбнулся я.

Охранник подзавис, а потом вытянул руку в сторону лестницы.

– Второй этаж, налево до конца.

– Ага. Понял. Спасибо, – кивнул я мужику и пошёл к лестнице.

Поднявшись на второй этаж, я зашагал мимо каких-то стенгазет, фотографий, кубков. Пока шёл, мельком читал имена и фамилии лучших учеников и учителей года.

О, я остановился, увидев знакомое лицо. Игорь Александрович Макаренко, директор. В прошлом учитель года. Я улыбнулся, есть чем гордиться. А вот своё фото я не нашёл на стенде. Видать, не заслужил Егорка.

Миновав длинный коридор, упёрся в дверь с табличкой: «Учительская». Прислушался. Тишина. Может, уже всё прошло или я слишком рано? Сейчас разберёмся. Не стоять же здесь до вечера. Я схватился за ручку и распахнул дверь.

– Вот смотри, – вещала розовощёкая дама с короткой стрижкой, показывая другой, помоложе, что-то на экране телефона, – вот такие помидорчики получились у меня по новому рецепту. Вкуснющие, пальчики оближешь. Десять баночек закатала.

– Всем привет, – поздоровался я, притормозив у двери и осматривая помещение.

В центре стоял стол буквой П, вокруг него стулья. Посередине возвышалась высокая пальма в горшке. Ряды шкафов вдоль стен с книгами и журналами. На самих стенах приколочены доски с какими-то графиками, списками, цветными листочками маленькими и прочая чепуха.

На моё появление практически никто не отреагировал. Так, пара голов на скрип петель обернулась – не более того. Да и те лишь вскользь мазнули по мне взглядом и вернулись к своим делам. Розовощёкая продолжила свой рассказ о закрутках.

В этот момент я с тоской вспомнил своё родное отделение. Там всё было знакомым, понятным. Мужики, с которыми можно было перекинуться шутками. А здесь – бабье царство. Почти.

Помимо меня в учительской обретались ещё два мужика. Один, судя по спортивной форме и «умному» лицу – физрук. Он стоял возле окна и шептался о чём-то с эффектной блондой с внушительным декольте и длинными ногами. Она то и дело косилась на его свисток и игриво стреляла глазками.

Хмыкнув, я прошёл в учительскую и сел на ближайшее свободное место в центре стола. Откинувшись на спинку кресла, продолжил рассматривать своих коллег.

Взгляд мой остановился на втором мужике. Лет сорока, лысеющий, с одутловатым красноносым лицом. Он сидел, подперев щёку со вселенской мукой во взгляде. Рядом с ним пузырилась бутылочка минералочки.

Так и проходят планёрки в школах? Я представлял себе всё несколько иначе. Когда мы учились, мне было интересно, как там в святая святых. То есть в учительской. Всегда казалось, что в этом кабинете происходят важные и очень серьёзные дела.

А оказалось, что учителя о консервах разговаривают, чаи гоняют и с похмельем сражаются, как все люди. Хотя, может, это только здесь так. Но если вспомнить кабинеты, в которых мне довелось побывать, это, скорее, норма провинциальных городов, чем что-то из ряда вон.

– Ой, Егор Викторович. Здравствуйте, – рядом со мной нарисовалась курносая нимфа с вьющимися рыжими волосами. Если бы увидел её в коридоре, подумал бы, что это ученица, а не училка. Выглядела она совсем ребёнком. – Как хорошо, что вы уже выздоровели. Мы всем нашим педагогическим составом переживали за вас, когда узнали об аварии.

Ага, вижу я, как переживали. Я мысленно усмехнулся, припомнив реакцию коллег, когда я только вошёл.

– Благодарю, мне льстит ваше беспокойство. Что у нас на повестке дня?

Девушка хлопнула ресничками.

– Так пока ничего. Ждём Игоря Александровича и Елену Павловну.

Рыжуля ещё что-то хотела сказать, но дверь в учительскую снова открылась, и на пороге нарисовался мой брат в дорогом на вид костюме с иголочки. Он окинул присутствующих быстрым, цепким взглядом, задержавшись на мне на секунду дольше, чем на остальных. У меня аж сердце ёкнуло в моменте, пока не вспомнил, что теперь я не Макаренко, а Истомин и выгляжу иначе.

– Доброе утро, коллеги, – заговорил он прямо с порога хорошо поставленным голосом, озарив учительскую ослепительной улыбкой и широко раскинув руки в стороны, словно собирался обнять весь мир. – Сложнее всего начать действовать, всё остальное зависит только от упорства. ©Амелия Эрхарт.

Сказав это, он выставил ногу вперёд и замер так. Я же озадаченно моргнул, пытаясь понять, о чём он говорит. Но ладно я, который мало что понимает в преподавательской деятельности. Может, у них так принято – начинать день с великих цитат. Но и остальные коллеги, как оказалось, тоже не въехали. Они повернули головы и уставились на Игоря с недоумением во взглядах.

Тем временем брат, видя не самую восторженную реакцию на своё появление, стушевался. Он пригасил улыбку и опустил руки. И уже нормальным голосом продолжил:

– Поздравляю всех нас с новым рабочим днём. Как настрой?

Выглядел он нарочито бодро и оптимистично, но чувствовалось, что это всё наигранное, фальшивое. В ответ на вопрос послышался нестройный хор голосов, не столь бодрый и оптимистичный, как у брата.

Меж тем он прошёл к столу и остановился возле меня. Стоит, смотрит выжидающе и благостно улыбается. Ну а я что? Сижу и так же смотрю на него.

– Егор Викторович, – произнёс он, сцепив за спиной руки, перекатываясь с пятки на носок и обратно. Будто ждёт от меня какой-то реакции или реверанса.

– Игорь Александрович, – ответил я ему, ожидая продолжения. Мельком я заметил, как рыжуля, крабиком отползла подальше от нас.

Но Игорь ничего не сказал, только издал какой-то невнятный смешок и поспешно отвернулся, потирая нос. Остальные коллеги молча переглянулись, блонда хихикнула в кулачок.

– Минуточку внимания, коллеги, – остановился брат в центре учительской и хлопнул в ладоши, привлекая внимание. Хотя все и так смотрели на него. – Прошу приготовиться. Елена Павловна звонила мне и сообщила, что они с нашим уважаемым гостем скоро прибудут. Он изъявил желание пообщаться с педагогическим составом до начала уроков. Поэтому прошу вас убрать всё лишнее и, – он помахал руками, очерчивая широкий круг, – встретить гостя подобающим образом.

Так вот куда запропастилась Павловна. Сусаниным подрабатывает. Остальные же, услышав слова директора, засуетились. По учительской пронёсся взволнованный шёпот, стук чашек, шуршание бумаг. Блондиночка, что активно флиртовала с физруком, подбежала к небольшому зеркалу в углу и начала поправлять макияж, причёску и декольте.

– Ещё момент, – снова заговорил Игорь. – Хочу напомнить вам, что нас ждёт череда открытых уроков и прочих мероприятий, от которых будет зависеть будущее школы. Это будет… непростой год. Но вместе мы выстоим. Команда! – Он сцепил руки и потряс ими над головой.

На лицах моих новых коллег появились слабые, кислые улыбки. Что-то командным духом здесь и не пахнет.

Пока я наблюдал за командной работой коллег, ко мне подошёл тот самый страдалец и наклонился почти к самому моему уху.

– Егор Викторович, – шепнул он, обдав меня облаком перегара. – Хочу напомнить вам, что это место директора. А вы его заняли.

А, так вот чего Игорь мялся возле меня! Ну так бы и сказал сразу. Неловко вышло. А вообще, какой-то брат слишком… мягкий. Цитаты какие-то придумал, подчинённых распустил, суетится. Непорядок. Надо будет перекинуться с ним парой фраз на этот счёт.

– Учту на будущее, – сделал я морду кирпичом, будто так было и задумано.

В этот момент мимо проходила ещё одна учительница, но держалась она так, будто не Игорь был директором, а она.

– Поздравляю, Егор Викторович! – она глянула на нас со страдальцем свысока и обозначила намёк на улыбку.

– Благодарю, – отозвался я. – А с чем?

– Вы классный руководитель в девятом Б, – произнесла она с ехидцей и поправила своё каре. – Там есть всё: алкоголь, курение, прогулы, вайны… И, прости, господи, рэп. Удачи.

Сказав это, она поплыла дальше по кабинету, окидывая хозяйским взглядом творящую суету в учительской.

– Да, не повезло вам, – посочувствовал мне страдалец и отхлебнул минералки. – Не представляю, как у Елены Павловны получилось вас уговорить.

А я сидел и офигевал. Какой, к чёрту, классный руководитель? Павловна, что за подстава? О подобном мы с ней не договаривались. Мне и русского с литературой за глаза хватило бы. С этим бы управиться, а тут такие новости.

Я приподнялся с кресла, чтобы сообщить директору, что никакого класса мне не нужно и на подобное я не подписывался, но не успел.

– А здесь у нас учительская, Виталий Тимофеевич, – донёсся до моих ушей елейный голосок Елены Павловны.

– Благодарю, Леночка, – ответил ей бархатистый мужской голос, который показался мне уж слишком знакомым. Я нахмурился, пытаясь вспомнить, где слышал его, и на минутку позабыл о классном руководстве.

Сделав круглые глаза, Игорь зашипел на всех, нервно потирая руки: «Идут, идут». Он подскочил к двери и заулыбался во все тридцать два. Остальные выстроились за его спиной, как оловянные солдатики на параде, и натянули дежурные улыбки на лица. Только каравая с солью и не хватало.

Я тоже встал. Получилось так, что оказался я в первом ряду, по правую руку от директора. Хотел было шагнуть чуть в сторону, чтобы не отсвечивать, но дверь открылась, и в учительскую вошла Петровна и… наш гость.

– Здравствуйте, коллеги, – прощебетала Павловна. – Поприветствуйте нашего уважаемого мэра Виталия Тимофеевича Ларина.

Сначала я просто мазнул по нему взглядом. Мужик как мужик. Холёный, важный на вид. В дорогом костюме, с идеально уложенными волосами и белоснежной, отрепетированной улыбкой. Отвернулся, не придав увиденному особого значения. Только подумал, что надо бы незаметно затеряться в толпе. Не хотелось отсвечивать перед представителем мэрии. И только спустя каких-то десять секунд меня настигло узнавание.

Я снова посмотрел на Ларина, но уже внимательней. Да… постарел, конечно. Морщины вокруг глаз стали глубже, волосы с проседью, но… эти глаза, эта уверенная, чуточку вальяжная манера держаться. Да это ж Виталя – мой друг детства, с которым мы с первого класса вместе были плечом к плечу.

Тем временем Ларин стал всех приветствовать, жать руки. Когда очередь дошла до меня, он протянул руку. Но стоило мне коснуться её, как случилось то, к чему я не был готов этим утром.

Воспоминания, которые я безуспешно пытался вернуть всё это время, лавиной накрыли моё сознание. Я вспомнил всё. До мельчайших подробностей. Так, словно это случилось буквально вчера.