Текст книги "Метод Макаренко (СИ)"

Автор книги: Феликс Кресс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

– Посиди пока здесь, – сухо проговорил я. – Очистись и подумай о своём поведении.

Закрыв дверь на ключ, который торчал в замке, я развернулся и подошёл к женщине.

– Выпустишь – урою, – всё с той же интонацией сказал я. – Усекла?

– Усекла, – закивала она.

– И прекращайте вы хернёй маяться. Лучше сходите в какой-нибудь шахматный клуб или книжный, если скучно. Вам мозги промыли, так вы ещё и дочке по ушам ездите. А теперь собери быстренько вещи ребёнка, ей переодеться не во что.

Женщина часто-часто закивала и почти бегом пошла в комнату дочери, но возле двери остановилась и робко спросила:

– Как она? С ней всё хорошо?

Я приподнял бровь. И это спрашивает человек, которому я только что рассказал всю историю от начала до конца.

– Сама-то, как думаешь? – ответил я вопросом на вопрос.

Всхлипнув, женщина отвернулась и побежала в комнату.

Я же встал спиной к стене и прикрыл глаза, пытаясь урезонить внутреннюю бурю. Что не так с человеческой природой? Почему всегда есть червоточина?

Вот взять, хотя бы Самойловых. Вижу же, что живут они неплохо. Красивый, большой дом. Значит, с работой всё хорошо. Внешне красивая, достойная пара. Дочь-красавица. Так какого хрена не хватает?

Я выдохнул и отлип от стены, заслышав приближающиеся лёгкие шаги.

– Вот, – протянула мне рюкзачок мать Юли. – Вы передайте ей, пожалуйста, чтобы она возвращалась домой.

Я посмотрел на женщину долгим, немигающим взглядом, под которым она поёжилась и отступила на шаг.

– Юля вернётся домой, но позже. Когда будет к этому готова и когда захочет этого сама.

Схватился за ручку и открыл дверь. Сделал шаг за порог, но остановился. Не оборачиваясь, бросил через плечо:

– То, что случилось с Юлей, не её вина. В этом виновата ты с мужем и тот урод. Подумай об этом. А ещё о том, как будешь вымаливать прощение у дочери, когда до тебя дойдёт всё.

Сказав это, я вышел и не оборачиваясь пошёл прочь от этого дома. Думаю, рано или поздно до них дойдёт, а пока они постигают истину, их дочь поживёт у матери. Ну а я… Я займусь всем остальным.

Домой я вернулся уже затемно. Самойлову мать определила пока в мою бывшую комнату. Там она и сидела, когда я вернулся. Подойдя к двери в комнату, я слегка постучал.

– Заходите, – послышался голос Юли.

Я вошёл и показал рюкзак в руках.

– Доставка вещей прибыла. Получите – распишитесь, – улыбнулся я.

Самойлова тоже улыбнулась в ответ. Она сидела на кровати, обхватив колени руками и положив на них подбородок.

– Спасибо вам, Егор Викторович. За всё, – не глядя на меня, проговорила Юля.

– Не за что, – отозвался я, прошёл в комнату и положил рюкзак на стул. – ну, ты это… Отдыхай. Если что-то нужно будет, ты не стесняйся и говори об этом Зое Валентиновне. Она не откажет.

– Я знаю, – проговорила Самойлова. – У вас очень хорошая мама.

– Ага. Добрых снов, Юля. Завтра зайду снова.

Я был уже у двери, когда меня догнала неожиданная просьба.

– Егор Викторович, посидите со мной, пожалуйста. Они все здесь, – она сжала свою голову ладонями, – и я не могу уснуть. А, когда вы рядом, они уходят.

Прикрыв дверь, я вернулся к Самойловой и придвинул кресло к кровати. Сел.

– Посижу. Спи давай. Тебе нужен отдых.

Юля улеглась под одеяло. Укуталась так, что только макушка и кончик носа торчали. Поёрзала немного, укладываясь и вроде затихла. Я откинулся в кресле и тоже прикрыл глаза, давая передышку мозгу и телу.

– Егор Викторович, – заговорила Юля.

– М?

– Я ведь буду в порядке?

Я открыл глаза и посмотрел в потолок. Сказать ей, что никогда она уже не будет в порядке и всё, что произошло, будет маячить где-то глубоко внутри, как оживший мертвец? Сказать ей, что теперь всегда будет «до» и «после»? Много чего можно было бы сказать. Но я выбрал то, что она хотела услышать.

– Конечно, будешь, Юля. Даже не сомневайся в этом.

Глава 24

Второй час я торчал у тату-салона Кирилла Бикбулатова «Перо и Игла». Три дня слежки позади, и теперь у меня была полная картина: когда этот хмырь со своими шавками появляется, когда сваливает, сколько их обычно собирается. В общем, выяснил всё, что требовал для эффективного выполнения задуманного.

Начать решил с наблюдения. Сынок Азамата оказался человеком, который не изменяет своим привычкам. Его тату-салон располагался на первом этаже невзрачной трёхэтажки и работал допоздна, но сам хозяин появлялся там не раньше пяти вечера.

Приезжал он на чёрном, прилизанном купе и всегда не один. Как правило, с ним было двое-трое таких же холёных приятелей. Уходили они под утро, часто подвыпившие и громкие.

Понаблюдав пару вечеров, я понял, что их излюбленным развлечением было остаться внутри после закрытия салона и распить там бутылку-другую чего покрепче. Разок к этим развлечениям добавлялись ещё и женщины.

Кроме этого, я изучал обстановку. Сам салон был угловым. Тыльная сторона выходила в узкий, грязный переулок с мусорными контейнерами. Освещения там почти не было, что играло мне на руку. Именно там я обнаружил небольшое, давно не мытое окно в подсобке. В отличие от парадного входа, оно не было защищено решёткой. Глупость с их стороны, конечно. Но они вели себя слишком нагло и самоуверенно, чтобы хотя бы допустить мысль, что к ним могут пожаловать гости.

В последний день я занялся логистикой.Проверил все камеры в округе и обнаружил две на самом здании (вход и парковка), одну на соседнем магазине. Я нарисовал в блокноте маршрут подхода и отхода, используя слепые зоны.

Эти зоны необходимо было расширить. Поэтому прошлой ночью я пришёл сюда и, под видом пьяного, незаметно вывел из строя камеру на магазине.

Для быстрого исчезновения подготовил три временных схрона в разных концах района. В каждом из них лежал пакет с запасной одеждой, обувью, водой и влажными салфетками. Сменить внешность нужно было максимально быстро.

Одежду для дела выбирал обдуманно. Мне нужен был облик, который не сильно привлекал бы внимания ночью и давал хоть какую-то защиту. Всё-таки не на дружеские посиделки иду, а к тварям. Выбор пал на чёрную мотоэкипировку – штаны и куртку с защитными вставками на плечах, локтях и коленях.

Правда, куртку пришлось немного доработать. Я подшил внутрь неё дополнительный слой плотной ткани, чтобы смягчить вероятный удар ножом или чем-то ещё. Не бронежилет, конечно, но лучше, чем ничего. На руки надел чёрные перчатки с жёсткими костяшками. Обувь выбрал удобную, бесшумную, на тёмной подошве.

О защите лица тоже не забыл побеспокоиться. Я как никак учитель и синяки мне были ни к чему. Если припрусь в школу с фингалами на всю физиономию, это вызовет шквал ненужных вопросов. Прикупил шлем – чёрный, интеграл, с затемнённым забралом. Он отлично скрывал лицо полностью и защищал голову. То, что нужно.

Пистолет в онлайн-магазинах не продавался, к моему огорчению. Пришлось довольствоваться старой доброй битой. Сделана она была из алюминия, лёгкая, но прочная. Для лучшего хвата обмотал рукоять изолентой.

Но это ещё не всё. На всякий случай прикрепил на пояс два складных ножа с фиксатором. В дело их пускать не планировал, но, как говорится, «бережёного бог бережёт». Вдруг что? Хотя я бы предпочёл обойтись без «вдруг».

Напоследок закинул в рюкзак пачку стяжек для пластиковых труб – будет чем связать утырков.

План был прост. Я собирался тихо проникнуть через окно в салон, нейтрализовать всех присутствующих и найти видео с Самойловой (я не сомневался, что оно где-то здесь, на компьютере или флешке). Ну и завершала это мероприятие поездка к зданию полиции, где я собирался выбросить Кирилла и его дружков прямо у порога, как мешки с дерьмом, вместе с доказательствами. Пусть разбираются. Самосуд устраивать я не собирался – сядут они по закону надолго и серьёзно. А я просто стану тем, кто преподнесёт их правосудию на блюдечке.

С транспортировкой согласился помочь Толик. Когда я ему в общих чертах изложил суть дела, он сначала побледнел и начал отпираться, но потом, буркнул: «За девочку обидно», и согласился.

Транспорт подыскивали тщательно. Такого палева, как с машиной Тамары Дмитриевны нам не нужно было. Искали вместительный микроавтобус с тонировкой. Когда идеи и у меня, и у Толика почти иссякли, я вспомнил о бывшем ученике Алёнушки, который держал автосервис.

Ещё при первом знакомстве я понял, что парень нечист на руку, а в этот раз убедился в этом наверняка. Он без лишних слов сдал нам на сутки старенький, но исправный минивэн с тёмными стёклами. Только в конце со смешком добавил: «На рыбалку, говорите? Ну, на здоровье. Только без ДТП, ладно?».

В общем, всё должно пройти, как по нотам. Глянул на часы – время пришло. Натянул шлем на голову и мир сузился до полосы через затемнённое забрало, дыхание стало громче в замкнутом пространстве. Проверил, надёжно ли застёгнута куртка, не болтается ли бита, пристёгнутая к рюкзаку.

Сделал глубокий вдох-выдох и вышел из тени. Быстрыми, неслышными шагами пересёк переулок, прижимаясь к стенам.

Огляделся. Никого. Снял рюкзак и достал из него, обмотанный тряпкой, молоток и кусок толстой картонки. Приложил картонку к стеклу, чтобы приглушить звук, и нанёс один точный, сильный удар в нижний угол окна. Послышался глухой стук, и стекло пошло паутиной, но не рассыпалось. Второй удар и осколки полетели внутрь.

Я быстро просунул руку в перчатке, отщёлкнул защёлку и открыл створку. Убрав тряпкой осколки по краям рамы, закинул внутрь рюкзак, подтянулся и ловко проскользнул в проём.

Мягко спрыгнув на бетонный пол, я присел и осмотрелся. В полумраке угадывались очертания швабр, вёдер, канистр с химией. Я прислушался. Никакой реакции на звон стекла не последовало. Музыка и голоса, которые были слышны здесь весьма отчётливо, заглушили всё.

Я встал и подошёл к единственной двери, приоткрыл её на сантиметр. Коридор, слабоосвещённый светодиодной лентой, был пуст. Напротив виднелись две двери с табличками «М» и «Ж». Из-за угла, из главного зала, доносились тяжёлый бит, мужской хохот и… женские стоны.

Шагнул в сторону зала, но тут услышал приближающиеся шаги и голоса.

– Схожу отлить, – сказал один.

– Давай. И пивка захвати из холодильника. Тут сейчас начнётся самое интересное, – ответил ему второй.

Не делая резких движений, бесшумно отступил обратно в подсобку, закрыл за собой дверь, оставив небольшую щель. Вскоре показался здоровенный парень с бритой башкой и татуировкой штрихкода на затылке. Он крутил на пальце связку ключей и издавал звуки, имитирующие барабанную дробь или басы.

– Тыц-тыц, туц-туц, – покачивал он головой, пританцовывая.

Когда он скрылся за дверью с табличкой «М», я открыл дверь и аккуратно выглянул в коридор. Больше никого. Отлично. Начну с этого «штриха», а потом займусь остальными.

Подошёл к двери туалета, открыл. Бритый стоял спиной к двери у писсуара, всё так же напевая какую-то мелодию.

Не оборачиваясь на звук открывшейся двери, он со смешком спросил:

– Что, передумал и тоже пошёл отлить или сам за пивом сгонять решил?

Видимо, принял меня за своего. Отвечать я не стал. Закрыл дверь и встал прямо за ним.

– Чё молчишь? – спросил он и начал разворачиваться. Увидев меня, он удивлённо округлил глаза, а его челюсть отвисла. – Какого хрена… – начал он, но я не дал ему закончить.

Резко отклонив голову назад, со всей силы коротко впечатал переднюю часть шлема ему в лицо.

Послышался влажный хруст. Бритый охнул и схватился ладонями за нос, заскулил. Из-под пальцев потекла тёмная струйка.

– Ты мне нос сломал, урод! – прогнусавил он глухо.

Всё так же молча, без эмоций, я размахнулся и нанёс короткий удар битой по затылку, чуть ниже основания черепа, чтобы вырубить. Тело бритого обмякло и грузно рухнуло на кафельный пол.

Перевернув его на живот, достал из рюкзака пластиковую стяжку и зафиксировал руки здоровяка за спиной. Проверил пульс на шее – бьётся. Вот и славно.

– Полежи пока здесь, – похлопал я его по плечу. – Отдохни. А я пойду и нанесу визит вежливости твоим друзьям.

Вышел из уборной и снова прислушался. Из зала доносились те же звуки. Придурки всё так же веселились и ничего не заподозрили. Сжав биту покрепче, пошёл на звук голосов.

Слегка толкнув приоткрытую дверь кончиком биты, я заглянул в комнату. В нос тут же ударили запах сигаретного дыма и перегара.

Сам Кирилл Бикбулатов сидел на диване за столом голый по пояс. Ко мне он сидел спиной, поэтому я хорошо разглядел набитого разноцветного дракона во всю спину. В руках он держал бокал и пялился в стоящий на столе ноутбук.

На экране крутили порнографический ролик – источник охов и ахов. Скользнул взглядом по столу: пепельница с окурками, разлитое пиво, пустые бутылки. Оружия не видно.

Рядом с Кириллом сидел щуплый пацан с небрежно покрашенными волосами. Он курил и водил по экрану планшета пальцем, тупо хихикая. Второй, массивный, в кожаной жилетке, сидел с другой стороны, и разливал по стаканам виски.

Из колонок в углах комнаты лился глухой бит, ритмичный и тупой, как и диалоги троицы.

Щуплый вдруг вскинул голову, будто что-то почувствовал. Я сделал шаг вбок, сливаясь с тенью.

– Эй, Кир, – протянул он, – где Славик?

– Да там, – Кирилл махнул рукой себе за спину. – Отлить пошёл и за пивом. Щас будет.

– Ага, – зевнул крашенный, возвращаясь к планшету. – Слышь, а если он опять засядет там надолго, – добавил он, смеясь.

– Да пусть хоть ночует, – пробормотал Кирилл. – За пивом и ты сходить можешь.

Я выждал ещё полминуты. Потом шагнул внутрь.

– Стас, ты чё вырядился, дебил? – осоловело спросил здоровяк и вернулся к разливу. – Сними, не выёживайся, сегодня нет съёмок…

Когда я подошёл ближе и взмахнул битой, он снова посмотрел на меня.

– Э, не понял…

Дальше всё было быстро.

Со всего размаху саданул битой по руке, в которой он держал бутылку. Стекло разлетелось, осколки впились в ладонь.

– А-а, сука! – заорал здоровяк, баюкая руку.

Вторым движением ударил его по груди. Он согнулся и стал сипло хватать воздух ртом.

Щуплый уронил планшет и вскочил.

– Ты кто?.. – начал он, но больше ничего не успел, потому что коротким ударом биты в висок я отправил его отдохнуть.

Кирилл застыл, глядя на меня с хмельным прищуром.

– Чё за цирк? Ты хоть знаешь, куда пришёл? – он встал и схватил бутылку, как оружие. – Слышь, урод, если это розыгрыш…

Вместо ответа я приложил битой по столу. Пепельница, стаканы и бутылки звякнули, подпрыгнув.

– Сидеть, – скомандовал я ровно.

Кирилл облизнул пересохшие губы и поднял руки ладонями вверх, уронив бутылку.

– Ладно, ладно, братан. Только без глупостей, окей? – Он посмотрел на лежащих без сознания приятелей. – Они живы?

– Живы. Пока, – ответил я. – Где видео?

Кирилл усмехнулся, но я видел, как его пальцы дрогнули, а улыбка вышла кривой.

– Так, парень, давай спокойно. – Голос его стал мягче, заискивающий. – Не знаю, кто тебе, что сказал, но…

Я шагнул вперёд, прижал биту к его груди и аккуратно толкнул.

– Не тяни. Где. Видео.

Ушлёпок сглотнул, выдохнул.

– Ладно. – Он показал глазами на диван. – Можно я присяду?

После моего кивка Кирилл медленно опустился на диван и медленно провёл рукой по лицу, потом ткнул подбородком в сторону ноутбука.

– На нём всё.

Сделав несколько шагов, подошёл к дивану и встал сзади Кирилла. Глянул на экран. Курсор мигал над списком папок. Среди них одна бросалась в глаза: «Cam – 03_архив».

– Показывай, – сухо скомандовал я.

Он щёлкнул мышкой, и я увидел ряд видеофайлов с датами и именами. Имя Самойловой шло девятым по списку.

Десять девчонок… Уроды.

– Вот, – с раздражением проговорил Кирилл, который уже слегка отошёл от первого шока и теперь злился на себя за свой испуг. – Можешь забирать и проваливать. Доволен?

Я перевёл полный ледяной ярости взгляд на Бикбулатова и сухо бросил:

– Да.

На роже ублюдка расцвела многообещающая недобрая улыбка. Он расслабился, хмыкнул, потянулся за сигаретой, но скалился недолго – всего пару секунд, пока моя бита взмывала в воздух.

Свист рассекаемого воздуха и бита опустилась ему на затылок. Последовал глухой удар, и тело Кирилла обмякло, завалившись набок.

Прислонив биту к дивану, вытащил из рюкзака стяжки и начал связывать руки отморозкам. Ещё раз на всякий случай проверил дыхание – ровное. Живы, козлы.

Подошёл к дивану и ногой подвинул тушку Кирилла. Сел и стал щёлкать видео за видео. Нужно было удостовериться, что это именно доказательства, которые я искал, а не лажа какая-то.

Разные даты, разные девушки, разные имена. Но эта четвёрка фигурировала везде. Конкретно над Самойловой измывался Кирилл лично, остальные участвовали только в качестве советчиков и болельщиков, чтоб их.

Захлопнув крышку ноутбука, сунул его в рюкзак. Я увидел достаточно. Бросил взгляд на лежащих и достал телефон.

– Подъезжай, – сказал я, когда Толик ответил. – Пора грузить подарочки.

Вытащил из рюкзака белые плотные листы, на которых заранее написал надписи: «Я мразь и насильник. Пришёл с чистосердечным признанием». К каждому листу прикрепил по шнурку, чтобы получилось что-то вроде табличек. Украсив ими шеи Кирилла и его приятелей, стал стаскивать их к входу в тату-салон.

Управился быстро и пока ждал Толика, решил обыскать помещение.

– Оп-па! – проговорил я, глядя на открытый ящик стола.

В нём лежал пистолет. Взял в руки, осмотрел – боевой. Хмыкнув, поискал патроны. Они нашлись в нижнем ящике. Отказываться от такого подарка судьбы я не стал. Скинул всё в рюкзак и подошёл к двери, так как, наконец-то, показался наш минивэн.

Тушку Кирилла и его приятелей мы запихнули в минивэн без особой нежности. Толик нервно курил у открытой двери, отгоняя дым ладонью.

– Живы? – спросил он, глядя на груду тел в салоне.

– Живы, – коротко ответил я, заталкивая последнее безвольное тело. – Поехали.

Мы залезли в машину, и Толик рванул с места так, что резина взвизгнула. В зеркале заднего вида тату-салон «Перо и Игла» быстро уменьшался, растворяясь в ночи.

– Как всё прошло? – спросил Толик, не сводя глаз с дороги.

– Гладко, – ответил я, не снимая шлем. – Как и планировал.

– Нашёл, что искал? – Толик искоса глянул на рюкзак у моих ног.

– Угу, – мрачно ответил я, глядя в тёмное окно. Картинки с экрана ноутбука всё ещё стояла перед глазами.

Толик почувствовал моё настроение и напрягся.

– Что-то не так?

– Их там десять было, Толян, – тихо сказал я. – Десять папок. С разными именами. Самойлова только одна из них.

Толик зло стукнул ладонью по рулю и беззвучно выругался.

– Вот падаль… – выдохнул он наконец. – Ну ничего. Теперь-то им точно кабзда. С такими уликами не отвертятся.

Я не ответил. В теории – да. На практике в этом городе всё могло быть иначе. Но сейчас об этом думать было некогда, нужно было приготовиться к выгрузке гостинцев. Я перелез в салон и приготовился.

Мы подъехали к зданию полиции. Огни дежурной части горели ярко, в окнах мелькали силуэты людей. Толик остановился прямо перед ступеньками.

– Глушить мотор? – спросил он.

– Нет. Я быстро.

Он кивнул. Я открыл боковую дверь минивэна и стал, не церемонясь, пинками под зад выгружать тела. Повезло только Кириллу, так как я не хотел повредить ноутбук, который примотал скотчем к его груди. Его я более осторожно вытащил из машины и уложил рядом с остальными.

Осмотрев дело рук своих, заскочил в машину и скомандовал:

– Трогай.

Толик тут же рванул с места. Дело сделано.

Когда мы вернули машину в сервис, парень лишь кивнул, принял ключи и скрылся в боксе. Ни вопросов, ни разговоров – приятно иметь с ним дело.

* * *

На следующий день в школе увидел Самойлову. Она летела по коридору, сияя, как новогодняя гирлянда, и чуть не снесла меня с ног.

– Егор Викторович! Смотрите! – она ткнула мне в лицо телефоном.

На экране были местные новости. Диктор с невозмутимым лицом зачитывал: «…в ночное время возле здания Отдела МВД России по городскому округу Новочепецка были выявлены четыре лица, находившиеся в бессознательном состоянии. В ходе установления личностей среди задержанных идентифицирован Кирилл Бикбулатов – сын известного предпринимателя Азамата Бикбулатова. При досмотре обнаружены вещественные доказательства, указывающие на возможную причастность задержанных к совершению ряда тяжких преступлений. По факту происшествия организовано расследование.».

Далее шли фото Кирилла и его дружков крупным планом, таблички на шеях, ноутбук, примотанный скотчем.

Самойлова выключила телефон и прижала его к груди.

– Не знаю, кто это сделал и как, – тихо проговорила она. – Но я очень благодарна этому человеку. Или людям. – Она помолчала, и в её глазах вспыхнула жёсткая, недетская искорка. – Теперь он сам станет чьей-то шлюхой.

Я хмуро посмотрел на неё.

– Что? – невинно хлопнула она ресницами. – Я не выражалась. Это констатация нового образа жизни Бикбулатова. В тюрьме.

Она хихикнула и умчалась на урок, оставив меня в коридоре с лёгким чувством… удовлетворения. С такими уликами им сложно будет соскочить. Даже в этом городе не отмажутся.

* * *

Несколько дней прошли на удивление спокойно. Я, наконец, оформил для школы компьютеры и теперь наблюдал счастливое лицо брата, который буквально светился изнутри.

К тому же и проверка завершилась удовлетворительно. Нарушения, конечно, выявили, но не нашли их критичными. Поэтому школа получила очередную отсрочку, а инспектора укатили восвояси. Даже жаль, с рыжулей я бы ещё пообщался в неформальной обстановке.

А потом, в самый разгар моего урока в девятом Б, я заметил, что Самойлова резко замерла и съёжилась, будто пыталась спрятаться, стать меньше. Она сидела у окна и смотрела не на доску, а во двор. Лицо её стало меловым. Пальцы вцепились в край парты так, что костяшки побелели.

Она медленно, будто против своей воли, отвела взгляд от окна и посмотрела прямо на меня. В её глазах плескался чистый, неразбавленный ужас.

Я прервал объяснение, кивнул классу «продолжайте сами», и, не спеша, подошёл к окну. Отодвинув штору, выглянул на улицу.

Во дворе школы, прямо у главного входа, стоял чёрный, начищенный до блеска бронированный внедорожник с тонировкой. Рядом с ним торчали трое мордоворотов в тёмных куртках, с суровыми лицами и сложенными на животах руками.

А перед ними, прислонившись к капоту машины, стоял как ни в чём не бывало Кирилл Бикбулатов. Рука в гипсе, под глазом жёлто-синий фингал, на переносице пластырь. Но он стоял. На свободе. И холодно смотрел прямо на школу. Он что-то негромко сказал одному из охранников, и тот кивнул, ухмыльнувшись.

Я отступил от окна и посмотрел на Самойлову, которую уже потряхивало.

Значит, отмазали всё-таки. Или выпустили под залог. Неважно. Он на свободе. Более того, ему известно, кто обратился в полицию. И теперь он приехал показаться своей жертве. Чтобы она знала. Чтобы боялась.

Холодная волна ярости накрыла меня с головой, но я усилием воли вернул контроль над своими эмоциями. Просто сжал кулаки так, что суставы захрустели.

Похоже, по-хорошему не получилось.