Текст книги "Карта неба"

Автор книги: Феликс Пальма

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 45 страниц)

– Рад видеть вас целыми и невредимыми, – с язвительной улыбкой проговорил агент и быстро захлопнул за собой дверь, словно доносившийся снаружи шум был чем-то постыдным. – А я принес вам две новости: одну хорошую, другую плохую.

Узники выжидающе смотрели на него.

– Хорошая – это то, что организаторы всей этой катавасии, оказывается, не столь ярые поклонники вашего романа, как мы думали, мистер Уэллс, – сообщил Клейтон, глядя на писателя с преувеличенным любопытством. – Похоже, марсиане не стали строить летательных машин в форме ската, чтобы атаковать нас с воздуха. Помнится, вы объясняли в своем романе, что они летали благодаря лучам, создающим магнитный поток над землей…

– Да-да, продолжайте, – попросил Уэллс.

– Так вот, в любом случае это по-настоящему хитроумное изобретение, – пробормотал агент как бы для себя, после чего резко продолжил: – но похоже, что пока оно для них недоступно, потому что так называемые марсиане перемещаются по земле.

– Они ходят? – изумился писатель.

– Именно так. По сообщениям моих информаторов, у этих треклятых существ выросли ноги… Да, длинные и тонкие ноги, как у болотных птиц, высотой около двадцати метров… Во время движения они сметают с лица земли деревья, фермы и все, что встречают на своем пути, не переставая направлять смертоносные лучи на обезумевшую от страха толпу. – Агент говорил с досадными остановками, державшими всех в напряжении, и Уэллс понял: сообщая им о происходящем, Клейтон сам пытается осознать то, что говорит. – Поэтому сходство между началом вашего романа и началом вторжения можно, по-видимому, считать случайностью, не знаю… – Он сделал еще одну неожиданную паузу, во время которой его губы то сжимались, то разжимались, как бы в унисон с его мыслями, а затем вновь быстро заговорил: – Дело в том, что сейчас события развиваются совершенно не так, как у вас, мистер Уэллс, и это снимает все подозрения относительно вашего в них участия.

– Рад это услышать, – сухо ответил Уэллс.

– То же самое и насчет вас, мистер Мюррей, – продолжал агент, обращаясь к миллионеру. – Как я только что вам сообщил, мы столкнулись с самым настоящим нашествием, треножники обнаружились повсюду, и я полагаю, что инсценировка подобного масштаба превосходила бы ваши финансовые возможности, сколько бы денег у вас ни было… Но в любом случае боюсь, что вам придется остаться под арестом, потому что мое мнение значения не имеет, по меньшей мере пока. Начальство предпочитает расследовать все возможности, а ведь именно оно отдает приказы. Я же единственное что могу сделать…

– Ну а какова же тогда плохая новость? – спросил Мюррей, которого ничуть не тронул извинительный монолог Клейтона.

Агент непонимающе уставился на него.

– Плохая новость? Ах да! Плохая новость состоит в том, что хорселлский треножник направляется сюда, разрушая все на своем пути.

– Что же мы будем делать? – спросил миллионер.

Агент Клейтон вскинул вверх руки, призывая к спокойствию, затем сжал губы, чуть прикрыл глаза и даже какого crop-бился. Эта почти театральная поза заставила Уэллса задуматься, перебирает ли в данный момент агент всю гамму возможностей, развернувшуюся в его мозгу благодаря вопросу Мюррея, или же ему просто жмут ботинки. В конце концов Клейтон резко вскинул голову, словно вынырнул из-под воды, и заговорил:

– Так. Мы направимся в Лондон, в штаб-квартиру Скотленд-Ярда, вот что мы сделаем… И не только потому, что именно там я должен вас допросить, но и потому, что, судя по развитию ситуации, через несколько часов Лондон, вероятно, станет самым безопасным местом в Англии. Мое начальство сообщило мне, что армия выстраивает кордоны вокруг столицы, готовясь отразить атаки захватчиков. Мы должны добраться до Лондона раньше, чем кольцо сомкнется. Остаться вне периметра – самое опасное для нас: многочисленные батальоны выступили навстречу цилиндрам, и если мы задержимся здесь, то попадем под перекрестный огонь.

– Звучит разумно, – сказал Уэллс, внезапно вспомнив про Джейн.

– Разумно? – возмутился Мюррей. – Направиться в место, которое марсиане собираются стереть с лица земли, кажется тебе разумным, Джордж?

– Ну да, Гиллиам, – ответил писатель. – Если же мы отправимся в противоположном Лондону направлении, то наверняка…

– Я не приглашал вас обсуждать со мною план действий, джентльмены, – прервал их Клейтон. – Я лишь сообщил вам, что мы будем делать, нравится вам это или нет.

– Так вот мне это не нравится, – возмущенно ответил Мюррей. – И ни я, ни мисс Харлоу не собираемся…

Его слова заглушило пронзительное завывание где-то вдалеке, заставившее задрожать стены маленького склада.

– Это еще что за дьявольщина? – испуганно воскликнул Мюррей.

– Тепловой луч… – мрачно ответил Уэллс. – И очень близко.

– О боже! – вскрикнула девушка.

– Успокойтесь, – обратился к ним Клейтон. – Как я уже говорил мисс Харлоу, вы попали в самые надежные руки, какие только существуют. Я, Корнелиус Льюис Клейтон, – агент специального подразделения Скотленд-Ярда и обучен действовать в подобных ситуациях.

– Таких, как вторжение марсиан? – пробормотала девушка.

– Да, хотя вам и трудно в это поверить, – ответил Клейтон и искоса взглянул на нее. – То, что на нашу планету могли вторгнуться марсиане или другие инопланетные жители, укладывалось в рамки возможного, и мое подразделение было к этому готово.

Слова агента были подкреплены новым оглушительным раскатом. Все испуганно переглянулись. На сей раз взрыв произошел гораздо ближе.

Клейтон уставился в потолок и снова словно впал в столбняк, что, похоже, было характерным для него состоянием, когда он задумывался.

– Да, именно так мы поступим, – произнес он спустя несколько секунд, выйдя из транса. – Мы возьмем экипаж и как можно быстрее отправимся в Лондон. Постараемся не привлекать к себе внимания и избегать встреч с цилиндрами в том невероятном случае, если наткнемся на них по дороге. Вторжение исчисляется не часами… Нет-нет, – повторил он внезапно как бы про себя и энергично встряхнул головой. – Чтобы завоевать целую планету, требуется время, много времени. Происходит ли подобное нашествие по всему миру? Не начало ли это краха всей цивилизации? Думаю, скоро мы обо всем узнаем… А пока что они здесь, дома. У нас дома. Очевидно, марсиане оценили стратегическое значение Британских островов… Но мы готовы к этому, конечно же готовы! – Теперь он обращался ко всем и старательно состроил успокаивающую улыбку. – Мы не можем поддаваться панике. Существует оборонный план, который в настоящее время приводится в действие в Лондоне. Правда, мы находимся в районе, который расположен вне зоны действий моего подразделения, но вы со мной и потому не должны ничего бояться. Я доставлю вас в Лондон целыми и невредимыми. Даю слово.

Сказав это, он закатил глаза и рухнул на пол. Остальные сперва удивленно переглянулись, а затем стали с любопытством рассматривать свернувшееся в клубок тело агента Клейтона, не зная, является ли его поведение тоже частью плана или же это одно из испытаний, которому он подвергает себя, дабы показать свою сноровку.

– Какого черта… – не выдержал наконец Мюррей, видя, что агент не поднимается.

И хотел уже было пнуть лежавшего, но Уэллс опередил его и склонился над телом агента.

– Он жив, – сообщил писатель, пощупав у него пульс.

– Так что же тогда с ним стряслось? – недоумевал миллионер. – Заснул, что ли?

– По-видимому, это что-то похожее на обморок, – ответил Уэллс, смутно припоминая рассказ Сервисса. – Возможно, упало давление или содержание сахара в крови, хотя я склоняюсь к тому, что…

– Называется, попали в хорошие руки! – перебил его Мюррей с отчаянием в голосе. – И вдобавок одна из них металлическая!

– Что же нам теперь делать? – едва слышно проговорила девушка.

– Полагаю, нужно следовать плану и отправляться в Лондон, – сказал Уэллс, которому не терпелось очутиться в столице и разыскать Джейн.

– Я не намерен везти мисс Харлоу в Лондон, Джордж, – возмущенно возразил миллионер.

– Если вы не против, мистер Гилмор, Мюррей или как вас там, то я хотела бы сама решить, куда мне ехать, – холодно произнесла девушка. – Я хочу ехать в Лондон.

– Что? Но почему, Эмма? – разочарованно спросил Мюррей. – Ведь это все равно что по собственной воле направиться прямехонько к вратам ада…

– Потому что все нужно делать строго по правилам, – возразила Эмма, похоже, вновь обретшая свое высокомерие, которое, по мнению Мюррея, было сейчас абсолютно неуместным. Он собирался возразить, но Эмма не позволила, буквально испепелив его взглядом. – И разрешите сообщить вам, мистер Мюррей, коль скоро сами вы не удосужились меня об этом спросить, что именно в этом городе я остановилась. А конкретно в доме моей тетушки Дороти в Саутуорке, который я покинула сегодня утром, никого не предупредив, ибо надеялась присутствовать на вашем спектакле, завершить досадный и жалкий эпизод с вашей капитуляцией и вернуться обратно к обеду, чтобы никто не заметил моего отсутствия. Но все вышло по-другому, все вышло по-другому… – прошептала она и растерянно обвела глазами маленький склад с видом человека, пробудившегося от глубокого сна. Но тут же опомнилась и решительно продолжила: – Если известие о вторжении достигло Лондона, то моя бедная тетушка, которая к этому времени конечно же обнаружила, что моя комната пуста, ужасно за меня тревожится, а потому я должна вернуться и успокоить ее. Кроме того, там остались все мои вещи, все баулы с моими платьями, а также обе служанки, сопровождавшие меня в пути из Нью-Йорка, за чью безопасность я несу ответственность… Неужели вы хотите, чтобы я бежала с вами неизвестно куда в одном-единственном платье, забыв про все остальное?

– Послушайте меня, Эмма. – Мюррей обратился к ней с плохо скрытым раздражением, как будто уговаривал капризную девочку. – На страну напала целая армия машин неизвестного происхождения, готовая нас уничтожить, и вряд ли кто будет думать о нарядах, когда на него наведут тепловой луч… Вам не кажется, что если вы и должны о чем-то беспокоиться в такой ситуации, то только не о своих баулах?

– Я беспокоюсь не только о своих баулах! Расслышали ли вы хотя бы одно слово из того, что я вам сказала? – воскликнула Эмма и сердито поджала губы. – У меня родственники в Лондоне, и я хочу как можно скорее вернуться к ним. Кроме того, именно на адрес тетушки придет ответ на телеграмму, которую я отправила родителям, ведь им наверняка захочется узнать, что мы держимся вместе и находимся вне опасности. Я ощущаю свою ответственность, это вам понятно? Хотя что может знать об ответственности человек, который притворился, будто он умер, украв у людей возможность путешествовать во времени, то есть лишив его величайшего открытия в истории из собственного эгоизма, потому что он уже достаточно разбогател и хочет спокойно наслаждаться своим состоянием? Вы по-прежнему думаете, что я когда-нибудь свяжу свою жизнь с вашей, мистер Мюррей? Если я здесь, в гуще этого ужасного безумия, то только по вашей вине!

– По моей вине? – вскричал миллионер, возмущенный несправедливостью обвинения. – Напоминаю, что именно вы предложили мне попробовать воссоздать марсианское нашествие в качестве условия, при котором вы выйдете за меня замуж, хотя и не любите… Но я-то люблю вас, Эмма. И заверяю, что если бы знал, что случится нечто подобное, то не позволил бы вам приехать в Лондон. Я принял ваш вызов только для того, чтобы получить возможность сделать вас счастливой, Эмма, однако вы собирались лишь унизить меня! Так кто из нас двоих больший эгоист?

– Я запрещаю вам называть меня по имени, мистер Мюррей! – воскликнула девушка. Затем несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и добавила невозмутимым, но язвительным тоном: – И хочу довести до вашего сведения, перед тем как выехать в Лондон, следующее: вы не только последний человек на земле, за которого я вышла бы замуж, но также последний из людей, с кем я хотела бы пережить разрушение нашей планеты.

Мюррей воспринял последние слова девушки как неожиданный удар под дых. Его лицо так побагровело, что, казалось, он вот-вот взорвется, но потом он опустил голову, слишком подавленный, чтобы вынести гневный взгляд Эммы, чьи глаза, похоже, были готовы испепелить его собственным тепловым лучом не хуже марсианских машин.

– Понимаю, мисс Харлоу… – пробормотал он. – Полагаю, что этим все сказано.

К своему сожалению, Уэллс не смог удержаться от сочувственной улыбки в адрес миллионера.

– Будет тебе, Гиллиам. Образумься, – услышал он свой подбадривающий голос. – Скажи на милость, куда, по-твоему, мы должны поехать?

Мюррей обреченно вздохнул, по-прежнему уставившись на свои башмаки. Он направился было к двери, но его остановил голос девушки.

– А что будем делать с ним? – спросила она, указывая на неподвижное тело агента.

– Ради всего святого! – вскричал Мюррей, уже совершенно отчаявшись. – Что вы предлагаете делать с ним, мисс Харлоу?

– Мы не можем оставить его здесь, – вмешался Уэллс. – Если эта машина разрушит здание станции, он погибнет под обломками… Мы должны взять его с собой.

– Что? – возмутился миллионер. – Ты в своем уме, Джордж? Ведь он же собирался заключить нас под стражу по приезде в Лондон…

– Ты предлагаешь бросить его на произвол судьбы? – с негодованием проговорил писатель.

– Ну что вы, мистер Уэллс. Разумеется, мистер Мюррей не собирается его здесь оставлять. Он же не настолько эгоистичен. Верно, мистер Мюррей? – с ехидной улыбкой спросила Эмма.

Тот не знал, что ответить, и лишь ошеломленно глядел на девушку.

– Я так и думал, – пошутил Уэллс. И, ухватив агента под мышки, обратился к Мюррею: – Не будь злопамятным, Гиллиам. Возьми его за ноги и помоги вытащить отсюда.

На станции тишина, встретившая их совсем недавно, сменилась диким хаосом. Как они и догадывались по звукам и крикам, долетавшим до их каморки, люди нервно сновали взад-вперед или сбивались в растерянные группы, внутри которых зрела паника. «Марсиане идут! – кричали многие, волоча свои чемоданы непонятно куда, словно внезапно все существующие убежища стали для них недостаточно надежными перед лицом угрозы таких масштабов. – Марсиане идут!» Толпы отчаявшихся людей старались влезть в единственный стоявший на станции поезд, кто-то разбивал стекла в окнах, чтобы проникнуть внутрь. Некоторые пытались штурмовать состав, расталкивая соседей, не разбирая, кто рядом с ними, а потому многие женщины и дети были грубо оттеснены от дверей, а то и безжалостно сброшены на рельсы. Со стороны эти толпы представляли собой столь же умопомрачительное, сколь притягательное зрелище, то была демонстрация дикости, идеальная иллюстрация того, как страх может лишить людей разума и даже превратить их просто в животных, движимых лишь эгоистическим стремлением выжить.

– Пойдемте к моему экипажу, – сказал Мюррей с тихой грустью, словно стоял перед клеткой с обезьянами и смотрел, как они стараются подражать людям, пуская в ход разнообразные ужимки.

Мужчины несли бесчувственного агента, а девушка расчищала им дорогу в толпе с помощью зонтика. Но, приблизившись к площади, предназначенной для стоянки экипажей, они столкнулись с такой же обезумевшей толпой, что и на станции. Роскошный экипаж Мюррея в числе других был окружен возбужденными людьми. Как раз в этот момент им удалось сбросить кучера с козел, и они принялись избивать несчастного, пытавшегося от них уползти. Воспользовавшись тем, что большинство участвовало в этом жестоком развлечении, Уэллс опустил тело Клейтона на землю в нескольких метрах от экипажа, оставив его на попечение миллионера, и помог девушке подойти к экипажу с противоположной стороны от места схватки. Но едва Эмма поставила ногу на ступеньку, как какой-то тип схватил ее за руку и не раздумывая швырнул на землю. Повинуясь ответному рефлексу, писатель ухватил нападавшего за пиджак. И только потом с досадой понял, что соперник ему достался гораздо крупнее, чем он сам.

– С женщиной так обращаться…

Удар в лицо кулаком помешал ему докончить фразу. Уэллс пошатнулся и свалился рядом с колесом экипажа. Наполовину оглушенный, ощущая, что его рот наполняется кровью, он увидел, как двое верзил встали возле дверцы, в то время как девушка с трудом пыталась подняться в каком-нибудь метре от него. Оба молодчика, тот, кто сбил Уэллса с ног, и его приятель, были одеты в униформу вокзальных носильщиков. А ведь еще какой-нибудь час назад, подумал Уэллс, оба услужливо переносили чемоданы, надеясь получить чаевые и тем самым заработать себе на ужин. Теперь же марсиане ввели особое положение, иной порядок, при котором правила одна лишь грубая сила, и в течение какого-то времени, если нашествие успешно продолжится, именно такие люди, как эти двое, получат власть и станут распоряжаться жизнями других по своему усмотрению. Хорошенько не зная, чем можно помочь девушке и как вернуть экипаж, Уэллс выплюнул скопившуюся во рту кровь и встал на ноги, опираясь на колесо, чем немало позабавил ударившего его типа.

– Что, мало получил? – буркнул тот, снова поворачиваясь к нему с угрожающе поднятым кулаком. – Хочешь добавки?

Уэллс, естественно, не хотел. Но было ясно, что сражаться за экипаж придется не на словесной дуэли, а потому он сжал кулаки и поднял руки, приняв нелепую позу боксера, готовый отразить удар соперника по мере своих возможностей, которые были невелики. Он знал это. И его противник тоже. Но в любом случае отступать нельзя, обреченно подумал он. Однако тут раздался выстрел. Все, кто стоял вокруг экипажа, удивленно повернули головы в ту сторону, откуда он прозвучал, и Уэллс в их числе. Его глаза задержались на Мюррее, целившемся в звезды из пистолета Клейтона. Сам агент по-прежнему неподвижно лежал у широко расставленных ног миллионера, который, все так же спокойно улыбаясь, произвел второй выстрел, заставивший толпу немного отодвинуться от экипажа. Уэллс вдруг ни с того ни с сего задумался, что станет с этой пулей, выпущенной в небо, и где она упадет, когда скорость, дававшая ей жизнь, иссякнет и она вновь вернется на землю. Тем временем Мюррей стал целиться в толпу, и его рука медленно поползла вниз, словно ветка дерева, клонящаяся к земле под тяжестью снега.

– Этот экипаж – моя собственность, джентльмены. Никто не должен приближаться к нему или же это станет его последним шагом, – сурово объявил он и упругой походкой двинулся к группе, возглавляемой двумя носильщиками. Не переставая целиться в них, он протянул руку девушке. – Разрешите вам помочь, мисс Харлоу, – галантно проговорил он.

Та несколько секунд раздумывала, но в конце концов ухватилась за его руку и встала. С отрешенным видом она зашла за спину Мюррею и принялась отряхивать от грязи свое платье. По-прежнему наставив пистолет на носильщиков, Мюррей сделал другой рукой знак девушке и Уэллсу, чтобы они садились в экипаж.

– Минутку, Гиллиам… – прошептал Уэллс за его спиной. – Похоже, ты забыл про агента Клейтона.

Не опуская оружия, Мюррей взглянул через плечо на тело агента, распростертое на земле. Не сдержавшись, он выругался сквозь зубы. Потом вновь окинул взглядом группу нападавших, перевел глаза на попутчиков и нерешительно остановил свой взор на девушке, которая все так же отрешенно стояла рядом.

– Хорошо, – решил он что-то для себя и, протянув оружие Эмме, мягко спросил ее: – Мисс Харлоу, не будете ли вы так любезны присмотреть за этими джентльменами, пока мы с мистером Уэллсом будем затаскивать агента в экипаж? Извините, что обращаюсь к вам с такой просьбой, вот только сможете ли вы ее выполнить?

Эмма немного растерянно взглянула сначала на оружие, которое протягивал ей Мюррей, потом на него самого.

– Смогу ли я? Разумеется, мистер Мюррей, – ответила она, беря пистолет в свои изящные руки. – Не думаю, что это будет чересчур сложно. Попробовали бы вы поносить корсет.

Носильщик, напавший на Эмму, встретил передачу ей оружия презрительным смехом и сделал шаг в ее сторону. Девушка наставила на него револьвер.

– Советую вам не приближаться, приятель, потому что я не ограничусь тем, что столкну вас в грязь, – процедила она сквозь зубы.

– Ой, как страшно, – ухмыльнулся он, обращаясь к своим товарищам. – Дамочка хочет убедить нас, что она способна…

Закончить фразу он не успел, потому что Эмма быстрым движением опустила дуло чуть ниже и выстрелила ему в ногу. Пуля прострелила носок его сапога, откуда фонтанчиком брызнула кровь. Носильщик упал на колени и с искаженным от боли лицом схватился за ногу.

– Шлюха поганая… – простонал он.

– Вот так, – сказала девушка, обращаясь к остальным. – Следующему я выстрелю в голову.

Не ожидавший от Эммы такой отваги, Мюррей не мог оторвать от нее восхищенных глаз. Уэллсу пришлось подтолкнуть его, чтобы он помог поднять Клейтона. Наконец они втащили агента в экипаж. Затем миллионер подошел к девушке и с довольной улыбкой попросил вернуть оружие.

– Хорошая работа, мисс Харлоу, – поздравил он ее. – Надеюсь, вы простите мне, что я поставил вас в рискованное положение.

– Вы очень любезны, мистер Мюррей, – ответила она с иронией, возвращая пистолет, – хотя на самом деле рисковали вы, доверив мне оружие. Вы наверняка боялись, что эти негодяи могут отнять его у меня.

– О, я был уверен, что такого не случится.

– Гм… – покашлял Уэллс из экипажа. – Сожалею, что прерываю вас, но хочу напомнить: марсиане вот-вот будут здесь.

– Да, конечно… – произнес Мюррей и помог девушке усесться. Затем обернулся к толпе и продолжил с поклоном: – Спасибо, джентльмены, все вы были очень любезны. К сожалению, этот экипаж чересчур роскошен для ваших задниц.

Сказав это, он спокойно залез на козлы, уселся поудобнее и взмахнул кнутом.

– Какая самоуверенность, – пробормотал Уэллс, когда экипаж тронулся.

– Да, вы правы. Он самый самоуверенный человек на свете. Хотя благодаря ему мы вернули экипаж… – неохотно признала девушка.

Что верно, то верно, подумал про себя Уэллс. В конце концов, если нашествие марсиан или кого бы то ни было будет остановлено и все вернутся к нормальной жизни, человечество только порадуется, что ему придется хоронить тех двоих безмозглых негодяев, а не их, чей вклад в жизнь, как он надеялся, будет поважнее…

Они ехали по Чертсийской дороге в сторону Лондона почти галопом, из-за чего тело Клейтона, которого они усадили перед собой, постепенно съезжало вниз, пока он окончательно не разлегся поперек сиденья. Из-за дикой тряски его руки подпрыгивали на груди, а голова моталась из стороны в сторону, что делало его похожим на потерявшего остатки рассудка пьяного.

Бросив взгляд в окошко, Уэллс обнаружил, что большая часть пейзажа погрузилась во тьму. На горизонте он различил темно-красное свечение и облако дыма, лениво поднимавшееся к усыпанному звездами небу. Из далеких лесов в стороне Аддлстона до них долетала тревожная канонада, глухая и беспорядочная, что наводило на мысль о том, что где-то армия вступила в бой с треножниками.

– Боже мой… – прошептала Эмма.

Встревоженный выражением откровенного ужаса на ее лице, Уэллс повернулся к ней и вгляделся во мрак. Вначале он ничего не увидел, кроме соснового леса, но потом, скользя взором по этой компактной мгле, обнаружил исполинскую фигуру, которая быстро спускалась по склону, следуя в том же направлении, что и их экипаж. Когда ему удалось отделить ее от густых теней, он рассмотрел, что это гигантская машина, установленная на треножнике и передвигающаяся большими прыжками благодаря тонким сочлененным ногам, придававшим ей сходство с пауком. Производя оглушительный металлический скрежет и зловеще покачиваясь из стороны в сторону, эта ходячая машина из блестящего металла неуклюже, но решительно продвигалась сквозь лес, без видимых усилий ломая сосны, встречавшиеся ей на пути. Уэллс заметил, что верхняя часть машины очень напоминала марсианский цилиндр, описанный им в романе, но основная структура сильно отличалась и походила скорее на громадный ящик с закругленными краями, покрытый сложным кружевом пластинок вроде панциря рака-отшельника. Он разглядел также пучок тонких и гибких щупалец, которые отходили от живота и непрестанно шевелились, словно жили своей отдельной жизнью. Луна отражалась от металлической поверхности махины, превосходившей размерами многие дома.

Машина слегка повернула свой колпак в сторону экипажа, и у писателя возникло тревожное ощущение, что эта штука их рассматривает. Его подозрения подтвердились, когда через какую-то секунду машина слегка изменила курс, чтобы приблизиться к шоссе. По резкому толчку, сотрясшему экипаж, он понял, что Мюррей тоже все видел и теперь пытался добиться преимущества, еще сильнее нахлестывая лошадей. Уэллс проглотил слюну и, так же как Эмма, вцепился в сиденье, чтобы не вывалиться на дорогу из-за ужасной тряски. Через заднее окошко он увидел, как одна из ног треножника показалась из кювета и встала на шоссе. Затем, волоча за собой куски расщепленных сосен, к ней присоединились остальные две. Прочно утвердившись на трех ногах, машина начала преследовать экипаж. Ее скачки раздавались в ночи как раскаты грома. У Уэллса бешено забилось сердце, когда он увидел, как в верхней части машины странный аппарат, испускавший тепловой луч, начал знакомые движения кобры, прицеливаясь.

– Эта штуковина собирается выстрелить в нас! – крикнул он и, схватив за плечи девушку, заставил ее лечь на пол экипажа. – Пригнитесь!

В это мгновение в паре метров от них, с правой стороны, раздался мощный взрыв, и ударная волна подбросила их с такой силой, что колеса экипажа отделились от земли, а затем с треском опустились на дорогу, едва не развалившись. Стараясь удержать равновесие, что было нелегко, так как экипаж мотало из стороны в сторону, Уэллс задался вопросом, сидит ли Мюррей по-прежнему на козлах или же свалился оттуда и теперь они едут в экипаже, которым никто не управляет. Через окошко он увидел небольшой кратер, образовавшийся после взрыва на обочине шоссе, причем большая часть вереска, росшего в кювете, была объята пламенем. Треножник продолжал приближаться зловещими прыжками, так что расстояние между ними сократилось. В это мгновение экипаж резко остановился, и Уэллс по инерции опрокинулся спиной на неподвижное тело Клейтона. Он заметил, что экипаж меняет курс. В недоумении Уэллс высунул голову в окошко и обнаружил, что Мюррей направил лошадей прямо на треножник.

– Какого черта ты затеял? – крикнул он ему.

Ответом стало щелканье кнута, и лошади помчались.

– Ты сошел с ума, Гиллиам! – вновь крикнул писатель.

– Я уверен, что эта штуковина не способна поворачивать так быстро, как мы! – услышал он ответ миллионера сквозь жуткое громыханье колес.

Уэллс понял, что Мюррей собирается проскочить под исполинским механизмом, как под мостом.

– О боже… Да он спятил… – прошептал писатель, видя, что треножник остановился, чтобы прицелиться в упор. – Уэллс втянул голову внутрь и с силой обнял девушку. – Он хочет проехать между ногами… – объяснил он ей сдавленным от страха голосом.

– Что? – шепотом переспросила она.

– Это безумие…

Эмма в отчаянии прильнула к нему, и Уэллс в полной мере ощутил ее хрупкость, ее тепло, ее аромат, ее формы, отпечатавшиеся на его податливом теле, и пожалел, что единственная возможность для такого человека, как он, обнять такую женщину, как она, связана с их бегством от марсиан. Правда, это была лишь мимолетная мысль, совершенно неуместная сейчас. Но пока смерть не приходила, в течение этой горстки секунд, на которую их жизни продлились вопреки всякой логике, у Уэллса оставалось время, чтобы признать, что ситуация, в которой они находились, могла превратить человека не только в героя или труса, но и в безумца.