Текст книги "Тринадцатое небо (СИ)"

Автор книги: Федор Леонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

    Мукеш поприветствовал мужчину и сочинил ответ на ходу:

   – Да, я вернулся. Меня спасла вот эта женщина, – он указал на свою спутницу. – Ее зовут Абха. Она стала моей женой.

    Мужчина поклонился Алине и предложил: – Садитесь в повозку, я довезу вас до дома... Хорошо, что Притхвираджа еще не пожаловал ваше жилище новому военачальнику.

   – Кому это? – с показной ревностью спросил Мукеш, одновременно подсаживая Алину в повозку.

   – Слышал, что он еще не решил, кого сделать военачальником – все время ждет, что ты вот – вот вернешься.

   – Наш мудрый Притхвираджа чувствовал, что я вернусь, – не моргнув глазом, соврал Мукеш, – с ним ничего не произошло за время моего отсутствия?

   – Нет, во дворце все спокойно.

   – Тогда исполни мою просьбу после того, как доставишь нас домой – передай во дворец, что я приведу себя в порядок и сразу же предстану пред очами повелителя. Надеюсь, он простит меня за вынужденное длительное отсутствие.

   – Я непременно сообщу о твоем возвращении, командир!

   – Чаухан должен наградить тебя за радостную новость, – добавил Мукеш к сказанному, – так гласит раджпутский закон.

   – Сегодня Брахма послал мне удачу!.. – обрадовался кшатрий.

   ...Невдалеке показался город, окруженный двойными каменными стенами, выложенными из белого известняка. Повозка подъехала к массивным двустворчатым деревянным воротам. Пторихара – привратники открыли их и, вместе со стражниками, тут же склонились в поклоне, пропустив путешественников. Они проехали чуть дальше, и перед ними открыли следующие ворота. За воротами показались глиняные лачуги ремесленников, возле которых продавались незамысловатые поделки – медные горшки, чаны, деревянные ложки, ножи... Алина с любопытством рассматривала их из повозки и удивлялась чистоте средневекового поселения. Завидя Мукеша, простые люди кланялись ему и тут же передавали новость по цепочке: посмотрите! Военачальник вернулся..., военачальник! Она поймала себя на мысли, что кожа людей, на удивление, была гораздо светлее, чем у современных индусов. "Раджпутские – северные племена и южные племена относятся к разным группам", – отметила она про себя...

   Проехав дальше, повозка оказалась в более цивильном районе – среди улиц, застроенных добротными деревянными домами с палисадниками, загороженными со стороны дороги общим прочным глиняным забором. За домами виднелись внутренние садики, похожие на мини – оазисы. Между жилыми постройками возвышались многочисленные лингамы и величественные каменные храмы со всевозможными интерпретациями изображений Шивы над входом. Она заметила шестирукого, танцующего, попирающего демона, и с трезубцем. По каменным заборам и строениям храмов свободно разгуливало множество макак, рассматривая сверху, что творится в городе.

   Расспрашивать Мукеша о происходящем у Алины не было возможности. Ему все время приходилось улыбаться горожанам и махать им рукой в знак приветствия. Люди кидались чуть ли не под колеса, бурно выражая радость по поводу возвращения Мукеша. Так что, её любопытство осталось неудовлетворенным...

   Вскоре дорога стала шире, и показалась центральная площадь с дворцом, облицованным голубоватым мрамором и странной металлической колонной, установленной в центре площади. Но до них путешественники не доехали – повозка остановилась у щедро украшенного декоративной резьбой двухэтажного дома. Мукеш спрыгнул на землю, попрощался с кшатрием, снял Алину с повозки и уверенно повел её к калитке. На цветном шнуре болтался бронзовый колокольчик, служащий звонком. Он смело дёрнул за шнур. Колокольчик несколько раз настойчиво звякнул. На звук из дома вышел шудр и заглянул в овальное отверстие, вырезанное в деревянной двери на уровне глаз. Завидев "воскресшего" хозяина, он всплеснул руками и поспешил открыть.

   – Какая радость! Вы вернулись, вернулись, – без конца повторял он.

   На громкие возгласы сбежались и остальные слуги.

   – Абха, проходи, – интуитивно Мукеш повел её по резной деревянной лестнице прямо на второй этаж, – вот наша спальня.

   Девушка осторожно села на стул и огляделась. Посреди просторной комнаты под пологом из тончайшей ткани стояла массивная добротная кровать, прикрытая вышитым шелковыми нитями пестрым покрывалом. На столике рядом оказался глиняный кувшин для воды. На полу лежал ковер синих тонов. У стены шкаф, обрамленный замысловатыми узорами, в которых сверкали на солнце рубины и сапфиры.

   – Ничего себе, жилище военачальника! – поразилась она.

   – А как ты думала? Дед же рассказывал, как жили раньше!

   В комнату заглянул шудр: – Хозяин, какие будут распоряжения?

   – Прежде всего, познакомься с моей женой – Абхой. Я обязан ей жизнью.

   Тот низко поклонился.

   – И найди ей девушку в прислужницы.

   – Слушаюсь, господин, – шудр беспрерывно кланялся, пятясь до самого начала лестницы. На миг Алина испугалась, что он сейчас оступится и упадет. Но тот вовремя развернулся.

   – И принеси мне мешочек с монетами! – крикнул ему вслед Мукеш.

   – Откуда ты знаешь про деньги? – шепнула она.

   – Читал, что в каждом порядочном раджпутском доме были мешочки с золотом, серебром и драгоценными камнями.

   – Зачем они тебе сейчас?

   – Купить тебе одежду и украшения. Ходить в одном и том же сари неприлично. Привыкай к новой роли супруги военачальника. Вживайся в неё, и быстрее.

   – Постараюсь...

   – С шудрами веди себя строго. Отдавай приказания без тени сомнения в голосе. Поняла меня?

   – Так точно, командир.

   – Раз ты способна шутить, значит все хорошо, – улыбнулся Мукеш, – тогда я поехал в город, а ты ложись – отдыхай. Прикажу, чтобы тебя не беспокоили.

   – Ладно, иди.

   – Вот и славно, – он поцеловал её и спустился вниз.

   Алина подошла к окну и увидела, как запрягают повозку с парой лошадей.

   Мукеш сел в неё, дернул за поводья, взмахнул хлыстом и поехал со двора.

   "Где он научился управлять лошадьми? Спрошу, когда вернется...".

   – Рану – хозяйка, можно войти? – её мысли прервали вопросом.

   – Можно. – В комнату заглянула совсем молоденькая, еще не сформировавшаяся полностью девушка.

   – Меня прислали прислуживать вам.

   – Очень хорошо. Как тебя зовут?

   – Канта.

   – Сними с меня сари и принеси кувшин с тепловой водой, – приказала Алина, – я хочу освежиться.

   Девушка мигом подскочила к ней и начала осторожно разматывать закрученный на теле кусок материи. – Готово, рана. Сейчас принесу воду.

   – Подожди. Помоги распустить волосы и сделай новую прическу.

Канта аккуратно разобрала по прядкам и нежно расчесала гребнем из слоновой кости её волосы, собрала их вместе в пучок на затылке и спросила: – А чем украсить прическу?

   – Пока ничем. Скоро вернется муж с покупками. Надеюсь, он привезет жемчужные бусы. Ах да, чуть не забыла. Теперь можешь сходить за водой.

Девочка исчезла сиюсекундно. Алина подумала, глядя её вслед: «Нескладная худышка, кожа, да кости, на лице торчит один длинный нос и огромные голубые глаза. Странно, почему у этой девочки голубые глаза? Надо расспросить Мукеша...».

   Проворная Канта быстро принесла воду, Алина с удовольствием омылась и улеглась на огромную постель под прикрытие балдахина, защищающего тело от назойливых москитов. Вскоре вернулся и Мукеш со множеством свертков, наваленных на телегу. Он на ходу отдал распоряжения, касающиеся ужина, и поднялся в спальню.

   – Абха, принимай подарки. Теперь ты будешь выглядеть как царевна. Сейчас я тоже переоденусь и поеду во дворец.

   – Не боишься?

   – Волков бояться – в лес не ходить. Думаю, наша встреча пройдет нормально. Пожелай мне удачи, на всякий случай.

   – Желаю удачи...

Мукеш поцеловал любимую и вышел во двор. Шудр подвел к нему коня.

   – Садитесь, хозяин...

   "Эх, была – не была!", – Мукеш погладил морду скакуна – алхакетинца и вспомнил, что когда-то давно, буквально пару лет занимался конным спортом, посему уверенно взял скакуна под уздцы, оперся на ржунимагу – луку седла, вставил одну ногу в стремя и удачно оседлал животное. Тело моментально вспомнило когда-то заученные до автоматизма движения. Скакать было недалеко – всего лишь до конца улицы и через центральную площадь...

   Он сразу прошел фэйс – контроль. Стража беспрепятственно пустила его во дворец и провела в личные покои махараджи.

   Чаухан с приближенными поджидал военачальника в зале для аудиенций. Кшатрий с дороги не обманул – действительно сообщил о счастливом возвращении пропавшего без вести.

   С трудом сдерживая волнение, Мукеш вошел и низко поклонился статному молодому мужчине с пышными загнутыми кверху усами, восседающему на троне в халате из оранжево-золотой парчи. Чалма из белого шелка с огромным алмазом по центру украшала его голову.

   – С возвращением, – поприветствовал он Мукеша, сверкнув миндалевидными глазами из под густых бровей. – Странно, мне кажется, будто ты стал выше ростом..., подойди ближе.

   Тот повиновался. На уровне подсознания он не чувствовал страха и отлично понимал, как нужно вести себя в присутствии махараджи. Будто открыли потайной проход, ведущий в самые глубинные извилины мозга, и запрятанная в них информация вдруг выплеснулась наружу.

   – Неужели Брахма сотворил чудо – сделал тебя выше?! – продолжил махараджа.

   – Тебе показалось, повелитель. Ведь ты давно не видел меня. Я остался таким, каким и был.

   Но Чаухан не переставал пристально разглядывать его и приказал: – Покажи рану, из-за которой всем нам пришлось поволноваться.

   Аспирант задрал подол рубахи и показал свежий рубец на боку.

   – А где та, что спасла тебя?

   – Осталась в моём доме.

   – Я приглашу её во дворец, когда представится удобный случай.

   – Спасибо, повелитель. – Мукеш поклонился.

   – Ты в состоянии поохотиться со мной завтра?

   – В состоянии, – не моргнув глазом, ответил Мукеш.

   – Тогда жду тебя утром. Поговорим о насущем на природе.

   – Слушаюсь, мой повелитель... но позвольте узнать сейчас, что произошло в городе за время моего отсутствия? – осторожно полюбопытствовал Мукеш, поняв, что раджа благосклонно относится к нему.

   – Ничего особенного. Муххамед Гури и Джайганда Ратхор получили хороший урок и надолго оставили нас в покое.

   – Но мы все равно должны держать армию в боевой готовности, – быстро сориентировался новоявленный военачальник, – возможно, недруги берегут силы для нового наступления. Завтра на восходе солнца – перед охотой я прикажу командирам ****ган построить **акшаукини.

   Махарадже не хотелось говорить о том, что его раздражает перед сном. Он поморщился, будто проглотил нечаянно попавший в белые грибы кусок поганки, и невольно погладил ладонью золочёную рукоять короткого меча, убранного в ножны, украшенные замысловатым узором из мелких разноцветных каменьев, прикрепленные к плетеному кожаному поясу. Таким нежным поглаживанием он ласкал соски на упругих грудях наложниц. Поглаживание всегда успокаивало Чаухана и придавало уверенности мыслям. В этот самый момент Мукеш заметил, как перстень с хрусталём, покрытым золотым четвертичным варджем, блеснул на указательном пальце повелителя...

   – Вот и приступай к своим обязанностям, – сказал махараджа, быстро справившись с раздражением, – раджпуты действительно распустились, – и, махнув рукой, добавил именно то, что и хотел услышать от него Мукеш: – А сейчас ступай, я устал. Завтра – после построения жду тебя в своих покоях.

   – Слушаюсь, повелитель, – новоявленный полководец с облегчением вздохнул, сложил ладони вместе, поклонился радже и направился к выходу из зала.

   ***

   Утреннее построение той части акшаукини, что находилась в крепости, прошло удачно. Нестройные ряды пехотинцев радостно приветствовали вернувшегося военачальника криками и бряцаньем мечей о щиты. Конники стояли отдельной линией. Он прогарцевал вдоль рядов наемников, внимательно оглядев каждого, а потом подозвал к себе начальников гульм и, решив выявить "дедов" и "салаг", приказал:

   – Объявите своим людям: кто служит больше трех лет – три шага вперед, кто год и два – остаются на месте. Ряды расступились, пропуская вперед воинов.

   Одна половина наёмников оказалась "дедами", а другая "салагами" вперемешку с "карасями".

   – Теперь слушайте мою команду, – снова обратился он к начальникам подразделений: – опытные кшатрии обучают молодых. Разделите их на группы. В каждой группе опытных и молодых должно быть поровну. Понятно?

   – Понятно.

   – Отлично. Каким видом тренировок вы хотели бы заняться сегодня?

   Посовещавшись, все дружно сошлись на том, что в честь возвращения их командира конные кшатрии устроят поединки с пехотинцами в кругу. Тогда Мукеш подъехал ближе и поднял руку – дал знак, что скажет сейчас важное. Ряды замолчали, он прокричал:

   – Воины! Самые отличившиеся получат из моих рук дорогой подарок – два изумруда.

   Восторженный ропот послышался в ответ. Наёмники передавали слова командира друг другу. Военачальник не стал испытывать терпение подчиненных дальше.

   – Вперед! – он махнул рукой – дал добро началу состязаний. Первые смельчаки из десяти человек заняли круговую оборону и принялись отражать удары мечей пехоты "противника" зачехленными копьями. Продержались они достаточно долго – минут пятнадцать, но все же, были повержены на землю.

   В круг вставали все новые и новые добровольцы. Но никто дольше первых не мог отражать удары. Мукеш уже подумал о том, что сегодня приз никому не достанется, но маленький коренастый кшатрий из пятой по счету десятки сумел продержаться гораздо дольше остальных.

   – Назови свое имя, воин, – попросил военачальник.

   – Тохар Гати (тигриный след), – ответил тот.

   – За что тебе дали его?

   – Я выследил тигра – людоеда в джунглях и сразился с ним. Этот тигр напал на крестьянина из нашего поселения.

   – Вижу, ты сильный и храбрый мужчина. В какой должности служишь?

   – Начальник ***сенамукхи.

   – Назначаю тебя начальником гульмы. Подойди и прими подарок.

   Кшатрий подошел и вытянул вперед дрожащую руку. Мукеш положил ему на ладонь три крупных изумруда. Тохар Гати низко поклонился. В его глазах блеснули слезы.

   – Пять лет меня не замечали, – тихо сказал он, – теперь я умру с честью.

   – Служи с достоинством, – ответил ему Мукеш.

   Тот еще раз поклонился, выпятил грудь, гордо взглянув на остальных, и занял положенное ему место в строю.

   Военачальник приказал командирам: – Займемся метанием копья в цель.

   Те моментально подхватили инициативу:

   – Куда метать? В глиняную кучу, или в буйвола?

   – Куда вам больше нравится, – ответил военачальник.

   – В глину, – решили командиры.

   – Тогда готовьтесь, – распорядился он.

   Пехотинцы быстро накопали свежей глины, набросали её на старые затвердевшие кучи, и принялись усердно метать. Мукеш наблюдал за их действиями и думал:

   "Смогу ли я сам поднять копье, если попросят? Надо попробовать незаметно для остальных. Ведь мне сегодня на охоту...".

   ...Чаухан поджидал Мукеша за завтраком в обществе Чанды Бардаи – придворного брахмана и поэта "по совместительству". Тот любил беседовать с повелителем "за жизнь", так как был незаурядным философом. Вот и сейчас он читал ему отрывок из нового сказания, посвященного прославлению "подвигов" рода Чахаманов – из которого происходил падкий на лесть повелитель и, посему, слушал пиита с удовольствием. Военачальник вошел как раз в тот момент, когда Чанда декламировал последние пышные фразы. Вокруг невозмутимо сновали "ничего не слышащие" кшатрии, незаметно меняя блюда. Махараджа почти не обращал внимания на еду и нехотя ковырялся в серебряной тарелке.

   – Мукеш, – ты вовремя, – обрадовался он, – что-то мне не хочется вкушать пищу дома. На лоне природы собственноручно пойманная и приготовленная на костре дичь гораздо аппетитнее.

   – Согласен, повелитель.

   – Так не будем медлить! – Повелитель промокнул губы платком из тончайшего шелка, ополоснул руки в позолоченном тазике с ароматизированной водой, вовремя подставленным кшатрием, и встал из-за стола. – Идем, – приказал он Мукешу и направился во внутренний двор. Придворная свита, состоящая из пары оруженосцев, четырех шудр, навьюченных котлами, принадлежностями для еды и мешочками со специями, пяти охранников, нескольких купцов, гостивших во дворце, судьи, казначея, приближенного брахмана и десятка лесничих, одетых в темно-зеленые маскировочные халаты и тюрбаны такого же цвета, уже ожидала его. Собаки лесничих возбужденно лаяли, предвкушая скорую погоню.

   "Раджу, как и простых смертных, тянет на природу" – подумал Мукеш...

   Чаухан вскочил на любимого марварского скакуна, накрытого зеленой бархатной попоной с узором из золотых нитей, дернул за уздцы и чинно прогарцевал по улицам города в сторону боковых ворот. Остальные провожатые устремились за ним. Миновав сочный зеленый луг, свита вступила в смешанный лес, где ели и сосны, как и на Руси, перемежались с дубами и осинами. Лесничие-загонщики, еще день назад выследили здесь пару оленей – самца и самку, облюбовавших опушку леса. Они спустили собак, и те, быстро взяв след, метнулись в чащу. Чаухан подхватил увесистое копье, Мукеш лук и рванулся за ним, а купцы с судьёй и брахманом и шудрами остались ждать на месте. За раджёй, кроме тренированных кшатриев, никто угнаться не мог, да и не хотел. Приближенные лишь присутствовали на охоте для компании.

   Мукеш скакал на полкорпуса позади Чаухана, но чувствовал, что может обойти его в любой момент. Понимая, что охотится, в первую очередь, раджа, он лишь поигрывал копьём. Чаухан – опытный охотник, скакал на лай собак по редколесью, как по степи. Мукеш, вовремя увидев опасно нависшую острую на конце ветвь, сумел вырваться вперёд и нацелил копьё на неё. Удар он нанёс точно – мощная ветвь обломалась, и раджа благополучно проскакал мимо. Лишь мгновение спустя он обернулся и с благодарной улыбкой кивнул Мукешу. "Он хоть понял, что, возможно, сейчас я спас ему жизнь?.."

   Вскоре Чаухан настиг оленя и пронзил животное наскоку так ловко, что успел выдернуть копье из тела могучего рогаля. Теперь его манила другая цель – олениха. Настигнув её, раджа снова обернулся и, махнул копьём – позволил и Мукешу преследовать самку. Военачальнику пришлось ударить коня пятками в бока, поднять копьё к плечу и поскакать вперёд, мечтая, чтобы олениха скрылась, но испуганное животное словно лишилось сил. С боязнью, что у него ничего не выйдет, Мукеш с такой силой метнул копьё, что оно пронзило бедняжку насквозь, на что раджа громко расхохотался и воскликнул:

   – Даже не верится, что такого сильного и умелого воина, как ты, смогли ранить.

   – В жизни бывает все, – уклончиво ответил Мукеш...

   ...Вскоре раздался звук рога, возвещавшего о том, что звери забиты, а еще через минут двадцать на опушке появились лесничие, несущие привязанных к толстым жердям крупного молодого самца оленя и самку. За ними неспешно ехали разгорячённый погоней раджа и военачальник.

   Лесничие подвесили убитых животных на дубовые суки, аккуратно сняли шкуры, затем вспороли им животы, отдали требуху собаками, и только потом разобрали туши на части. Раджа с удовольствием наблюдал за процессом.

   Тем временем шудры разожгли два костра, подвесили над ними большие медные котлы, сложили в них куски оленины, залили мясо водой и добавили специй...

   Над опушкой леса потянуло ароматным дымком. Свита устроилась прямо на траве, постелив на неё плащи, и принялась трапезничать. В серебряные кубки налили медовую кандарью – хмельной напиток, и запивали ею горячие сочные куски мяса. Чанда попытался завести разговор "за жизнь", но беседа не получилась. Чаухан прервал его и заговорил о том, что в Питхорском дворце мало наложниц. Ревнивая Саньогита не разрешила перевести сюда ни единой женщины из Аджмерского гарема. Поскольку Чаухан женился не так давно, то решил пойти на некоторые уступки, но временно.

   Мукеш заметил, что во время разговора о наложницах купцы многозначительно переглядывались между собой. Теперь Мукешу стало более понятно, почему махараджа проиграл султану.

   "Лучше бы он думал о предстоящей войне" – переживал он, – она не за горами...".

   Вдоволь насытившись, свита вернулась во дворец. Проводив раджу до покоев, Мукеш отправился в гарнизон.

   Весь оставшийся день он гонял обленившихся наёмников до седьмого пота, – заставлял отрабатывать умение защищаться мечом от копья, пока те совершенно не выдохлись.

   Некоторые командиры стали роптать на то, что военачальник "озверел" после ранения. На что он ответил известной поговоркой фельдмаршала Суворова: "тяжело в учении – легко в бою".

   –

   * Гульма состоит, примерно из 144 воинов, 18-ти слонов, 18-ти колесниц, 54-х конников, 90 пехотинцев. Согласно большинству теоретиков, базовой боевой единицей индийского войска было своеобразное смешанное подразделение – Патти, состоящее из слона, колесницы, трех конников и пяти пехотинцев. Три патти образуют ***сенамукху, три сенамукхи – гульму, три гульмы составляют одну гану. Утроенная гана – вахини, утроенная вахини – притану, утроенная притана – чаму, утроенная чама – аникини, а десять аникини составляют армейский корпус – **акшаухини.

   ***

   В интенсивных тренировках армии прошло несколько масов – месяцев. Мукеш старался как можно больше времени проводить среди кшатриев.

   За это время Алина свыклась с ролью хозяйки большого дома и научилась терпеливо ждать мужа, постоянно находящегося на службе. Слуги слушались её беспрекословно. Чтобы не сидеть без дела, она нашла себе занятие – собирала и систематизировала родословные кшатриев, бывавших в их доме, слушала легенды, рассказываемые ей соседскими женщинами по дороге в храм. Она умудрялась ненавязчиво расспрашивать их о происхождении рода, а потом запиралась я в спальне и переносила информацию специальными чернилами на пергамент...

   ...Иногда Мукеш оставался на ночь в крепости, ссылаясь на неотложные дела. Она понимала его, но в такие моменты чувствовала себя одиноко на огромной кровати, и чтобы развеять грусть, медитировала. Странные непонятные видения проходили перед глазами. Алина наблюдала за происходящим в них со стороны, но растолковать значение никак не могла. Пару раз она попыталась заговорить с любимым на волнующую её тему, но тот отмахивался, ссылаясь на усталость.

   Последние медитации были особенно непонятными. Они начинались в одном и том же месте – среди бескрайней бурой пустыни. В небе загоралась маленькая светящаяся точка. Точка быстро увеличивалась в размерах и превращалась в человека в белых одеждах. За ним, как по чьей-то неслышной команде, из "ниоткуда" появлялись женщины с лицами и телами, будто сошедшими с икон средневековых мастеров, прикрытыми лишь темными блестящими волосами, доходящими до верхних частей бедер.

   Человек, окруженный такой необычной свитой, останавливался в паре метров от Алины и показывал рукой на Запад. Женщины смотрели в ту же сторону, согласно кивая головами. Каждый раз Алина пыталась задать ему один и тот же вопрос: что означает сей жест, и каждый раз не получала ответа. Складывалось впечатление, что человек не видит и не слышит её. Постояв перед ней несколько секунд, он неспешно поворачивался и исчезал в пространстве. Женщины исчезали следом за ним. Каждое утро девушка ломала голову – чтобы это значило. Но, увы. Тщетно. Она не решалась рассказать Мукешу о том, что с ней происходило – считала, что незачем забивать мужчине голову всякой ерундой...

   ...Сегодня Мукеш уехал на службу спозаранку, когда Алина еще досматривала последний сон. Она встала поздно, позавтракала в одиночестве и заскучала. Опираясь на резные перила, неторопливо поднялась по лестнице и направилась на второй этаж в отдаленное крыло дома. Неспешно прошла по цветному ковру, одернула занавеску из тончайшей тафты и, устроившись на мягком диване, обтянутом оранжевым шелком, посмотрела в небо.

   Высоко, под самыми облаками, над округой парил орел. Вдруг он камнем упал вниз и быстро поднялся в воздух, унося в лапах маленького ягненка.

   Алина вздрогнула от накатившего волнения: "Вот и мы, как беззащитные ягнята, попали в иной мир... Но чем помочь Мукешу? Ведь ничего существенного я сделать не могу ... во всяком случае, пока не могу...".

   – Госпожа, – пискнула бесшумно появившаяся на балконе Канта, – хотите выпить медового напитка?

   – Нет, не хочу. Дай посидеть спокойно, – Алина отвернулась в сторону, чтобы та не заметила её слез. "Слуги перемещаются по дому как невидимые тени. Все видят и слышат. Нужно быть начеку. Да что со мной?.."

   Поняв настроение хозяйки, Канта выпорхнула с балкона так же бесшумно, как и впорхнула. Через некоторое время Алина успокоилась и незаметно задремала...

   – Абха, очнись, – Мукеш, вернувшийся из гарнизона гораздо раньше обычного времени, осторожно погладил её по руке, – ты грезишь?

   – Да. Меня посещают странные видения.

   – Какие?

   И тут она, неожиданно для себя, рассказал ему всё, что происходило с ней во время его ночных бдений. Он никак не прокомментировал услышанное, но вспомнив о видениях, ранее посетивших её в Питере, решил, что пора развивать способности Алины дальше. Посему, пообедав, он отправился ни в гарнизон, а в деревню к Вагаспати Мишре – брахману. Как оказалось, он вовремя узнал о его существовании.

   Деревня находилась неподалеку, и через пятнадцать минут он въехал в прямоугольный внутренний двор, образовавшийся за счет сплошь построенных по периметру глиняных домов с бамбуковыми крышами. Дома со всех сторон надежно защищали двойные стены с массивными крепкими воротами, которые надёжно закрывались в темное время суток.

   Не раздумывая, Мукеш направился в центр двора – к панчаят гхар – месту сбора старейшин. И действительно, Мишра находился там – сидел под баньяном. Его окружали молодые люди – ученики. Ноги Мишра были босы, а тело прикрывала только дхоти. Этот брахман не был богат, но обладал древними знаниями и великой мудростью.

   Мукеш спрыгнул с коня, подошел к нему, сложил руки для приветствия и поклонился.

   – Что привело тебя в деревню, военачальник? – спросил Мишра.

   – Уважаемый, я прибыл с личной просьбой.

   Мишра сделал знак рукой, молодые люди тут же повиновалась – ушли.

   – Говори, – разрешил брахман.

   – Вагаспати, попросите богов дать дополнительную силу моей жене.

   – Ты желаешь поставить свою женщину наравне с собой?! Только посвященные и раджи имеют право давать силу женам!

   – Вагаспати, женщины управляют нами; постараемся же довести их до совершенства: чем больше они будут знать, тем совершеннее будем мы. – Вспомнил слова Ричарда Шеридана Мукеш, – от развития женского ума зависит и мужская мудрость. Посему, раджпут из рода Огня и военачальник Притхвираджа имеет полное право поставить жену наравне с собой. – Он закончил речь и протянул брахману увесистый мешочек, доверху забитый отборными изумрудами и сапфирами.

   Мишра принял подарок, внимательно посмотрел ему в глаза и молвил: – В мире существует лишь одна Сила, совершенно независимая от того, как она проявляется – творя добро, или зло. Ведь добро и зло – одна и та же река. Разница лишь в том, что воды реки в одном случае текут вперед, в другом вспять.

   На этот раз Мукеш промолчал, не зная, что ответить на новое заявление мудреца.

   – Воин, в глубине твоих глаз я читаю тайну, – старик сменил недовольство на милость, – но не буду расспрашивать тебя. Завтра, с рассветом, привези женщину сюда. Для начала я поведу её в храм, а потом мы отправимся в священную пещеру, но только вдвоём. Твоя охрана не нужна. Она привлекает лишнее внимание завистливых глаз. – Брахман сделал знак, что разговор окончен. – Уезжай, пока я не передумал.

   Мукешу ничего не оставалось делать, как вскочить на коня и поехать в гарнизон. Пробыв там несколько часов и отдав нужные распоряжения, он вернулся домой к ужину и снова застал Алину на балконе.

   – Абха, посмотри на меня, – он нежно поцеловал её в шею.

   Та радостно встрепенулась: – Ты снова вернулся рано!

   – Я подремлю вместе с тобой ..., – Мукеш сел рядом, погладил любимую по руке, положил голову ей на колени и моментально уснул.

   Алина тихонечко поглаживала его шевелюру и мысленно благодарила богов за то, что любимый вернулся домой, а не остался в гарнизоне...

   – Господин, стол накрыт, – разбудил его появившийся на балконе шудр.

   Мукеш потянулся, провел рукой по Алининым волосам, и они и направились в нижний зал.

   На покрытом скатертью столе стояло множество серебряных тарелок, украшенных яркой эмалевой росписью и наполненных едой. Алина подошла к столу и подождала, когда первым сядет муж, затем села сама. Мукеш с аппетитом откусил кусок лепешки, запустил руку в первую попавшуюся тарелку и попробовал острые овощные тефтели, следом взял горсть риса из другой тарелки и тоже отправил её в рот...

   – Абха, попробуй, сегодня тефтели удались.

   – Спасибо. В твои любимые тефтели наверняка насыпали целую горсть карри.

   – Тогда возьми кусок рыбы в маринаде.

   – Благодарю. Маринад слишком кислый. Пожалуй, я съем лепешку, горстку риса и анисовые листья. Это единственное, что безболезненно переваривает мой желудок.

   – У пищи, которую ты принимаешь, всегда должно быть три вкуса: горький, кислый и сладкий. Ты нарушаешь порядок, созданный богами.

   – Знаешь ли, я не давала обещаний твоим богам полностью следовать их правилам.

   – Я не понимаю тебя, – грустно ответил Мукеш.

   – Понять просто – на столе нет воды, – а мне нужно запивать еду.

   – Абха, ты должна давно привыкнуть к такой еде. Пища в желудке должна перевариваться при помощи огня, который нельзя заливать водой.

   – Муж, – Алина не выдержала и повысила голос, – прикажи шудре немедленно принести хотя бы кувшин с молоком. Иначе я сойду с ума.

   Мукеш дал знак слуге выполнить её требование и тихо добавил: – Никогда не повышай на меня голос при слугах. Я военачальник!

   – Военачальник, ещё минута, и я уйду, а ты останешься за столом один.

   – Вижу, что ты не в настроении, – специально громко ответил Мукеш, чтобы слуги его услышали. – Разрешаю тебе подняться наверх, – затем он отдал распоряжение: – Принесите жене молоко, куда она скажет.

   Алина с облегчением выпорхнула из-за стола и прошла в верхние покои. Там более прохладно. Мукеш присоединился к ней через десять минут. Сел рядом на диван, обнял и сказал: – Учись сдерживать эмоции. Иначе когда-нибудь ты невольно подставишь меня.

   – Прости, – Алина прижалась к нему и заплакала. – Сколько еще времени продлится наша с тобой жизнь здесь?