Текст книги "Том 2. Стихотворения 1850-1873"
Автор книги: Федор Тютчев
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 38 страниц)
«О, ЭТОТ ЮГ, О, ЭТА НИЦЦА…»
Автограф – РГБ. Ф. 308. Ф. И. Тютчев. К. 1. Ед. хр. 8. Л. 1–2.
Списки – Альбом Тютч. – Бирилевой (с. 3), ее рукой, с датою: «Ницца. 21 ноября 64 г.», другой – также рукою М. Ф. Тютчевой-Бирилевой на отдельном листке, в ИРЛИ (№ 12540), с тою же датой, что и в альбоме.
Первая публикация – РВ. 1865. № 2, февраль. С. 685. Затем – Изд. 1868. С. 210; Изд. СПб., 1886. С. 268; Изд. 1900. С. 270 (текст совпадает со списком М. Ф. Бирилевой).
Печатается по автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 297*.
Датируется 21 ноября 1864 г. согласно пометам в списках М. Ф. Тютчевой-Бирилевой.
Автограф беловой, в конце строк многоточия, тире (но не восклицательные знаки, которые возникли потом в изданиях в 1-й и 2-й строках). Список М. Ф. Тютчевой-Бирилевой содержит варианты: 3-я строка «Мысль, как подстреленная птица» (в автографе «Жизнь, как подстреленная птица»); иначе читаются 7-я и 8-я строки. В письме Д. Ф. Тютчевой к Е. Ф. Тютчевой, написанном в Ницце 23 ноября / 5 декабря 1864 г., шесть строк соответствуют автографу, а две последних («И вся дрожит, прижавшись к праху, / В сознаньи грустного бессилья…») совпадают с «бирилевским» вариантом (ЛН-2. С. 362). Видимо, перед отправкой в печать Тютчев внес изменения.
Стихотворение было послано из Ниццы вместе с письмом А. И. Георгиевскому, которое датируется 13/25 декабря 1864 г.: «Друг мой Александр Иваныч, вы знаете, как я всегда гнушался этими мнимо-поэтическими профанациями внутреннего чувства, этою постыдною выставкою напоказ своих язв сердечных… Боже мой, Боже мой, да что общего между стихами, прозой, литературой – целым внешним миром – и тем… страшным, невыразимо невыносимым, что у меня в эту самую минуту в душе происходит, – этою жизнию, которою вот уже пятый месяц я живу и о которой я столько же мало имел понятия, как о нашем загробном существовании. И она-то – вспомните, вспомните же о ней – она – жизнь моя, с кем так хорошо было жить – так легко – и так отрадно – она – она обрекла-то теперь меня на эти невыразимые адские муки» (Изд. 1984. Т. 2. С. 274). В предшествующем письме Георгиевскому (6/18 октября 1864 г.) преобладает та же трагическая тема: «Теперь я что-то бессмысленно живущее, какое-то живое, мучительное ничтожество… Может быть и то, что в некоторые годы природа в человеке теряет свою целительную Силу, что жизнь утрачивает способность возродиться, возобновиться, – все это может быть, но поверьте мне, друг мой Александр Иваныч, тот только в состоянии оценить мое положение, кому – из тысяч одному – выпала страшная доля – жить четырнадцать лет сряду – ежечасно, ежеминутно – такою любовью, как ее любовь, – и пережить ее…» (ЛН-1. С. 382). В письме к Я. П. Полонскому от 8 декабря 1864 г. поэт писал: «Друг мой, теперь все испробовано – ничто не помогло, ничто не утешило, – не живется – не живется – не живется…» (Изд. 1984. Т.2. С. 273). То же в письме к М. А. Георгиевской от 29 июня 1865 г.: «…я должен признаться, что с той поры не было ни одного дня, который бы я начинал без некоторого изумления, как человек продолжает еще жить, хотя ему отрубили голову и вырвали сердце» (ЛН-2. С. 124).
В памяти А. А. Фета запечатлелось «изнемогающее лицо» Тютчева той поры (Фет восп. Ч. 2. С. 5). То же и в рассказе И. С. Тургенева о парижской встрече с Тютчевым, который передает Фет: «Когда Тютчев вернулся из Ниццы, где написал свое известное:
О, этот юг, о, эта Ницца… —
мы, чтобы переговорить, зашли в кафе на бульваре <…> Я молчал все время, а Тютчев болезненным голосом говорил, и грудь его сорочки под конец рассказа оказалась промокшей от падавших на нее слез» (там же). «Сознание своей вины несомненно удесятеряло его горе и нередко выражалось в таких резких и преувеличенных себе укорах, – вспоминал А. И. Георгиевский, – что я чувствовал долг и потребность принимать на себя его защиту против него самого…» (ЛН-2. С. 125). Е. Ф. Тютчева писала Д. И. Сушковой 19/31 августа 1864 г.: «Бедная душа в таком смятении, и я никогда не забуду того тягостного впечатления, какое он произвел на меня во время последнего моего пребывания в Петербурге» (там же. С. 351). В сентябрьском письме к Сушковой она передает такое же свое «впечатление»: «Я не могу выразить то впечатление, которое он на меня произвел. Он постарел лет на пятнадцать, тело его превратилось в скелет» (там же. С. 354). 20 января / 1 февраля А. Ф. Тютчева сообщает из Ниццы Е. Ф. Тютчевой: «Ты понимаешь, что испытываю я, видя, как безудержно он предается своему отчаянию, даже не пытаясь преодолеть его или скрыть, хотя бы перед посторонними, которые считают себя едва ли не вправе говорить об этом с нами, такой это приобрело характер законности и гласности» (там же. С. 367).
П. А. Вяземский, выделив мотив «скорби», указал и на способность Тютчева «язвы злополучья» исцелять «перлами созвучья»:
Твоя подстреленная птица
Так звучно-жалобно поет,
Нам так сочувственно певица
Свою тоску передает.
Что вчуже нас печаль волнует,
Что, песню скорби возлюбя,
В нас сердце, вторя ей, тоскует
И плачет, словно за себя.
Поэт, на язвы злополучья
Ты льешь свой внутренний елей,
И слезы перлами созвучья
Струятся из души твоей.
(Вяземский П. А. Стихотворения. Изд. 3-е. Л., 1986. С. 387–388).
И. С. Аксаков увидел в стихотворении образец «изящества» формы: «… вот в каком легком и изящном образе выражено им нравственное изнеможение» (Биогр. С. 89). В. Величко в стих. «Памяти поэтов старого времени. Ф. И. Тютчев», вспоминая тютчевский образ «праха», отметит способность Тютчева преодолевать «прах жизни»:
Едва касаясь праха жизни,
Он шел к заоблачной отчизне <…>
Приподымает он края
Завес над тайной бытия…
(Вестник Европы. 1895. № 4. С. 733) (А. А.).
ENCYCLICA
Автограф неизвестен.
Списки – Альбом Тютч. – Бирилевой (с. 34), дата – «Ницца. 21 декабря 64 г.»; альбом Е. Ф. Тютчевой. РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 184. Л. 68, дата: «Декабря 1863» (причем, цифра три находится на месте исправленной цифры 4).
Первая публикация – газ. «День», 8 января 1865 г. № 2. С. 32. Вошло в Изд. 1868. С. 211, «Ницца 21-го декабря 1864 г.»; то же в Изд. 1900. С. 271; Изд. СПб., 1886. С. 269–270, кроме указания места написания.
Печатается по первой публикации.
Датируется 21 декабря 1864 г. по списку в Альбоме Тютч. – Бирилевой.
Написано в связи с обнародованием 26 ноября 1864 г. энциклики Папы Римского Пия IX, причислившего свободу совести к «заблуждениям века». Первая публикация в газете «День» следует непосредственно за одной из передовых статей, которые обычно писал сам редактор Аксаков, – политическим обозрением по поводу папского вселенского послания. Анализируя послание Пия IX, он «клеймит порицанием» и раскрывает ложность папства. Папа Римский «называет злым безумием и опасным бредом свободу совести, свободу вероисповедания, свободу мысли, свободу слова, свободу печати, свободу воспитания и всяческую свободу, которая наносит какой-либо ущерб – не Божьей правде, а правам и власти апостольского престола». Тем самым Аксаков утверждает, что папство изжило себя как религиозный институт, потому что служит не вере, а государству. Стихотворение подтверждает слова Аксакова. Тема продолжится в стих. «Ватиканская годовщина», написанном в связи с годовщиной провозглашения Ватиканским собором 30 июля 1870 г. догмата о непогрешимости папы.
Стихотворения того времени отражают убеждения Тютчева, высказанные еще в статье «Папство и Римский вопрос с русской точки зрения»: «В течение веков Западная церковь, под сенью Рима, почти совершенно утратила облик, указанный ей исходным началом. Она перестала быть, среди великого человеческого общества, обществом верующих, свободно соединенных в духе и истине под Христовым законом: она сделалась политическим учреждением, политическою силою, государством в государстве» (Изд. 1900. С. 289).
Тютчевская мысль опиралась на идею о России как о «всемирной христианской монархии». По мнению Вл. Соловьева: «Одно время условием для этого великого события он (Тютчев. – Ред.) считал соединение Восточной церкви с Западною чрез соглашение Царя с папой, но потом отказался от этой мысли, находя, что папство несовместимо со свободой совести, т. е. с самою существенною принадлежностью христианства» (Соловьев. Поэзия. С. 481).
Был день – когда Господней правды молот / Громил, дробил ветхозаветный храм… – Тютчев напоминает о разрушении Иерусалимского храма римлянами в 70 г. н. э. (Э. З.).
КНЯЗЮ ГОРЧАКОВУ
Автограф неизвестен.
Список – РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 52. Л. 101.
Первая публикация – Изд. 1868. С. 206. Вошло в Изд. СПб., 1886. С. 261; Изд. 1900. С. 264.
Печатается по первой публикации.
В списке и в Изд. 1868 строфы не выделены, в Изд. СПб., 1886 и Изд. 1900 состоит из двух четверостиший.
Датируется 1864 г.
Обращено к кн. Александру Михайловичу Горчакову (1798–1883), русскому дипломату, сменившему в 1856 г. на посту министра иностранных дел австрофила К. В. Нессельроде. Тютчев поддерживал Горчакова, выступившего с инициативой нового курса внешней политики России, направленного на защиту национальных интересов. Об этом свидетельствуют письма и стихотворения, адресованные поэтом Горчакову. «В то же время, – замечал К. В. Пигарев, – Тютчев едко подсмеивался над честолюбием и самовлюбленностью Горчакова, называя его «Нарциссом собственной чернильницы» (Лирика II. С. 378). Письма Тютчева к Горчакову см.: Изд. 1984. Т. 2. С. 256–258, 297.
Вы честь спасли, – и выше нет заслуг... – намек на дипломатическую деятельность Горчакова во время польского восстания 1863–1864 гг., когда Польша, по словам И. С. Аксакова, предприняла «дипломатический крестовый поход на Россию» (Биогр. С. 280).
Днесь подвиги вам предстоят иные: / Отстойте мысль ее, спасите дух… – Эти строки, по мнению И. С. Аксакова, относятся к «грозившим русской печати новым стеснениям» (Биогр. С. 281) (А. Ш.).
«КОГДА НА ТО НЕТ БОЖЬЕГО СОГЛАСЬЯ…»
Автограф – Собр. Пигарева.
Список – Альбом Тютчевой (с. 187).
Первая публикация – Изд. 1868. С. 215, без заглавия, дата: «12 февраля 1863 г.». Затем – Изд. СПб., 1886. С. 272, «Дочери Д. Ф. То-й» (видимо, ошибка, имеется в виду «Д. Ф. Т-ой»), дата: «Ницца, 18 фев. 1865 г.»; Изд. 1900. С. 275, «Дочери Д. Ф. Т…ВОЙ», дата: «18 февраля 1865. Ницца».
Печатается по автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 297*.
В автографе перед текстом помета: «(De Nice au Cimiez 11/23 janv. 1865)» (Из Ниццы в Симье, 11/23 января 1865 г. – фр.). На второй странице приписка, тоже на фр. яз.: «Ma fille chérie, garde ceci en souvenir de notre promenade et de notre conversation d’hier, mais sans le communiquer à personne… Que cela n’ait de signification que pour nous deux… Je t’embrasse et te bénis du fond du coeur» («Моя дорогая дочь, сохрани это на память о нашей вчерашней прогулке и нашем разговоре, но никому не показывай… Пусть это имеет значение только для нас двоих… Обнимаю тебя и благословляю от всего сердца»).
В списке заглавие: «Дочери Д. Ф. Т-ой», дата: «Ницца, 18 фев. 1865». В 6-й строке «предалась» вместо «отдалась». 4-я и 8-я строки завершаются восклицательным знаком, в конце стихотворения – многоточие. В 1-й строке «Божьего», в 10-й – «Своим лучом». Именно этот текст воспроизводится в Изд. 1868, Изд. СПб., 1886, Изд. 1900. Г. И. Чулков возвратился к тексту автографа. В его издании в 9-й строке: «милосердный» вместо «милосердый» (Чулков II. С. 152). К. В. Пигарев также публикует текст автографа (Лирика I. С. 196).
Чулков датирует стихотворение согласно помете (там же). К. В. Пигарев полагает, что дата перед текстом означает дату прогулки, и потому датирует стихотворение следующим днем – 12 января 1865 г., что представляется убедительным (Лирика I. С. 422).
Обращено к Дарье Федоровне Тютчевой (1834–1903) – второй дочери Ф. И. Тютчева и Эл. Ф. Тютчевой. Д. Ф. Тютчева была фрейлиной имп. Марии Александровны (1857–1880). Принимала участие в подготовке Изд. 1900, ею и И. Ф. Тютчевым подписано предисловие к изданию. См. Письма Ф. И. Тютчева к ней: Изд. 1984. Т. 2. Пигарев указывает на то, что первая строфа перекликается с письмом поэта к Д. Ф. Тютчевой от 8/20 сентября 1864 г. (см. коммент. к стих. «Не все душе болезненное снится…». С. 487) (Е. О.).
«КАК ХОРОШО ТЫ, О МОРЕ НОЧНОЕ…»
Автографы (5) – РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 38. Л. 7, 8, 6, 5–5 а, 4–4 об.; РГБ. Ф. 308. К. 1. Ед. хр. 2. Л. 10. Во всех автографах, кроме 4-го, авторская помета: «Nice. 2/14 janvier 1865» и «Ницца. 2/14 генваря 1865».
Первая публикация в ранней короткой редакции – газ. «День». 1865. № 4. Января 23. С. 76; полностью – РВ. 1865. Т. LV. № 2. С. 687. Вошло в Изд. 1868. С. 212; Изд. СПб., 1886. С. 271; Изд. 1900. С. 272.
Печатается по автографу РГБ, посланному поэтом в редакцию РВ 1/13 февраля 1865 г. со следующим письмом: «Прилагаемая пьеса напечатана была без моего ведома, в самом безобразном виде, в 4-м № «Дня»… Я, Бог свидетель, нисколько не дорожу своими стихами, – теперь менее нежели когда-нибудь, но не вижу и необходимости брать на свою ответственность стихов, мне не принадлежащих». См. «Другие редакции и варианты». С. 297*.
Дата, проставленная Тютчевым в нескольких автографах, фиксирует, очевидно, время создания первой редакции, которая 11(23) января была послана Д. Ф. Тютчевой в Москву сестре Е. Ф. Тютчевой и напечатана в газ. «День». К. В. Пигарев комментирует: «При переписке стихотворения Д. Ф. Тютчевой текст был искажен. Появление его в печати очень раздражило Тютчева. Возможно, что окончательная редакция стихотворения возникла уже в конце января 1865 г.» (Лирика I. С. 422). Датируется январем 1865 г.
Л. Н. Толстой отметил стихотворение буквой «Т.!» (Тютчев!). (ТЕ. С. 147).
«Жизнь и красота в природе – это борьба и торжество света над тьмою, – писал В. С. Соловьев, – но этим необходимо предполагается, что тьма есть действительная сила. И для красоты вовсе не нужно, чтобы темная сила была уничтожена в торжестве мировой гармонии: достаточно, чтобы светлое начало овладело ею, подчинило ее себе, до известной степени воплотилось в ней, ограничивая, но не упраздняя ее свободу и противоборство. Так, безбрежное море в своем бурном волнении прекрасно, как проявление и образ мятежной жизни, гигантского порыва стихийных сил, введенных, однако, в незыблемые пределы, не могущих расторгнуть общей связи мироздания и нарушить его строя, а только наполняющих его движением, блеском и громом» (Соловьев. Поэзия. С. 475). В таком контексте Соловьев процитировал стихотворение Тютчева, раскрывая его философско-эстетический смысл.
Д. С. Дарский видел «мистические цели» Тютчева в том, чтобы «уйти и не помнить себя, освободиться от убожества и блуждания, раствориться, «смеситься» в жизни всеобщей и сверхличной…» (Дарский. С. 100). «Поэтому все, в чем яснее было представлено бытие универсальное, – считал исследователь, – несказанным притяжением овладевало его любовью. Такими явлениями были море и, в особенности, ночь. В зрелище великого моря с удвоенною силою просыпается устремленье к всеобъемлющему лону. Ведь море – видимое подобие той предвечной бездны, тех «вод», в которых некогда снова скроется мироздание. И поэт слагает морю свои славословящие гимны» (там же) (Ю. Р., А. Ш.).
ОТВЕТ НА АДРЕС
Автограф – РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 38. Л. 9.
Список – РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 52. Л. 105.
Первая публикация – РА. 1885. Вып. 10. С. 298.
Печатается по автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 298*.
В автографе озаглавлено: «Ответ на адрес». Внизу подпись: «Ф. Т.». В 4-й строке подчеркнуты слова «Английского клуба».
В списке, сделанном Е. Ф. Тютчевой, представлены варианты 1-й и 2-й строк: «Куда себя морочите вы грубо, / Какой у вас с Россиею разлад» (в автографе: «Себя, друзья, морочите вы грубо – / Велик с Россией ваш разлад»).
В РА текст напечатан под заголовком «Москвичам» в редакции списка с вариантом 3-й строки: «И где вам в члены Английских палат» (в автографе и списке: «Куда вам в члены Английских палат»).
Датировано 1865 г. и сопровождается анонимным «Ответом «москвичей»:
Вы ошибаетеся грубо,
И в вашей Ницце дорогой
Сложили, видно, вместе с шубой
И память о стране родной.
В раю терпение уместно,
Политике там места нет;
Там все умно, согласно, честно,
Там нет зимы, там вечный свет…
Нет, нам парламента не нужно,
Но почему ж нас проклинать
За то, что мы дерзнули дружно
И громко караул кричать?
При публикации в РА в «Ответ москвичей» не вошли следующие строки:
Но как же быть в стране унылой,
Где ныне правит Константин
И где слились в одно светило
Валуев, Рейтерн, Головнин?
(Никитенко. Т. 2. С. 510).
В отрывке упоминаются вел. кн. Константин Николаевич (1827–1892), председатель Государственного совета с 1865 г., министры: внутренних дел – Петр Александрович Валуев (1815–1890), финансов – Михаил Христофорович Рейтерн (1820–1890), народного просвещения – Александр Васильевич Головнин (1821–1886).
Датируется предположительно зимой 1865 г., так как явилось откликом на адрес московского дворянства о созыве Земской думы, поданный Александру II 11 января 1865 г. (А. Ш.).
«ЕСТЬ И В МОЕМ СТРАДАЛЬЧЕСКОМ ЗАСТОЕ…»
Автограф неизвестен.
Список И. С. Аксакова – Собр. Пигарева.
Первая публикация – РА. 1874. № 10. С. 377, в биографическом очерке И. С. Аксакова: строки 1-11 и 13–16.Затем – газ. «Свет» от 5 августа 1893 г., с. 2 (в романе Ф. Ф. Тютчева «На границе»: 5 строф с пометой перед текстом «Отрывок»); Изд. 1900. С. 285, «Отрывок», без даты; ИВ. 1903. № 7. С. 203, в статье Ф. Ф. Тютчева «Федор Иванович Тютчев. Материалы к его биографии», вместо заглавия – дата: «По возвращении из Ниццы в 1865 г.»; Северные цветы. 1903. С. 9 (5 строф).
Печатается по тексту ИВ.
В списке есть дата: «1865 г. Март. Петербург», что позволяет датировать стихотворение концом марта 1865 г., после 26, когда Тютчев вернулся из Ниццы.
В Изд. 1900 8-я строка читается: «А под землей лежит, как труп, оно» вместо «как труп, лежит». В тексте газ. «Свет» и альм. Северные цветы во 2-й строке «одни» вместо «и дни», в 3-й «горе» вместо «бремя», в 8-й «погребено» вместо «лежит оно», в 9-й «И вот» вместо «Ах, и».
Аксаков объяснял появление этого стихотворения общим состоянием духа поэта: «Потери за потерями не переставали потрясать его физический и нравственный организм. «Ницца» («О, этот юг, о, эта Ницца…». – Ред.) и некоторые другие из напечатанных стихотворений довольно ярко отражают в себе тяжелое состояние его духа около половины шестидесятых годов. К тому же времени относится одно ненапечатанное, из которого вот несколько строф» (РА. 1874. № 10. С. 376).
Посвящено памяти Е. А. Денисьевой, и купюры в публикации Аксакова соответствуют тем местам, где речь идет о ней.
Герой романа Ф. Ф. Тютчева (сына от Е. А. Денисьевой), Чуев приводит отрывок из «неизданного стихотворения Ф. И. Тютчева», т. к. в нем «хорошо выражена» волнующая его мысль. Спустя 10 лет, в юбилейном, 1903 г., Ф. Ф. Тютчев на страницах ИВ предает гласности «денисьевский» период жизни отца, что сделало возможной публикацию подборки стихотворений, посвященных памяти Денисьевой: «В заключение приводим несколько стихотворений, относящихся к тому периоду жизни Федора Ивановича Тютчева, когда он, потеряв все, что ему было искренно дорого, в звучных строфах выплакивает свое горе. Эти стихотворения, как крик страждущей души, производят тяжелое впечатление и как нельзя лучше характеризуют состояние поэта» (ИВ. 1903. № 7. С. 201). Далее следуют «Сегодня, друг, 15 лет минуло…», «Нет дня, чтобы душа не ныла…», «Накануне годовщины 4-го августа 1864 г.», «Опять стою я над Невой…» и «Есть и в моем страдальческом застое…» (там же. С. 201–203).
Р. Ф. Брандт, однако, после публикации полного текста в письме И. Ф. Тютчеву от 19 февраля 1904 г. утверждает, что «Отрывок» <…> (по заглавию в Изд. 1900. – Ред.) от опущения 3 строф только выиграл и вовсе не звучит отрывком (каковое заглавие я бы и устранил); хотя, может быть, все-таки можно и должно ввести эти строфы в издание. Но очень портит пропуск конечного стиха III строфы – если бы вы не желали печатать его как есть, то я предложил бы придать ему такой вид: «Не знающий о горести моей» (ЛН-2, с. 531; об этом же: «Добавочные строфы ценны как биографическое указание; однако художественная ценность от их опущения только выигрывала» // Материалы. С. 74). Он отмечает, что от порядка слов «как труп, лежит оно» выигрывает размер (там же).
Д. С. Мережковский приводил стихи 17–20 в разделе своей работы «Две тайны русской поэзии», посвященном Тютчеву, где он говорит о «правдивости» как «оправдании поэта» (Мережковский. С. 109) и о той «самой страшной и жалкой правде» о себе, которую высказывает поэт. В основном это касается отношения поэта к любви, жизни, смерти: «Смерть – освобождение от муки жизни: так – в созерцании, в неделании, а как доходит до дела, сердце хочет муки, потому что хочет любви»:
«О, Господи, дай жгучего страданья…» (там же. С. 111–112) (Е. О.).
