Текст книги "Том 2. Стихотворения 1850-1873"
Автор книги: Федор Тютчев
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 38 страниц)
«НАД ЭТОЙ ТЕМНОЮ ТОЛПОЙ…»
Автографы (3) – Гос. музей Л. Н. Толстого (III, инв. 60543); Альбом Тютч. – Бирилевой; РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 22. Л. 2 об.
Списки – РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 52. Л. 69; ед. хр. 183. Л. 52 об. – 53; ед. хр. 183. Л. 56 об.; ед. хр. 184. Л. 54–54 об.; Альбом Тютчевой (с. 153); РГБ. Ф. 139. К. 10. Ед. хр. 11. Наборная рукопись рукою Ю. Ф. Самарина – из портфеля журнала РБ. 1858.
Первая публикация – РБ. 1858. Т. 2. Кн. 10. С. 3. Ценз. пом.: 17 мая 1858 г. Вошло в Изд. 1868. С. 174; Изд. СПб., 1886. С. 221; Изд. 1900. С. 223.
Печатается по автографу РГАЛИ. См. «Другие редакции и варианты». С. 289*.
Текст автографа (Гос. музей Л. Н. Толстого) состоит из двух строф и является, по-видимому, первой редакцией стихотворения. В пользу этого предположения свидетельствует письмо Д. Ф. Тютчевой к Е. Ф. Тютчевой от 24 августа / 5 сентября 1857 г. (ЛН-2. С. 290–291), в котором одна из дочерей Тютчева сообщает о впечатлениях, полученных ею от поездки в окрестностях Овстуга, совершенной вместе с отцом. В тексте письма на фр. яз. есть указание на стихи, изображающие очарование той поры, – «Есть в осени первоначальной…», текст которых прилагается к письму. Произведение датируется 22 августа, далее следует текст стих. «Над этой темною толпой…». Первая строфа его совпадает с вариантами автографов РГАЛИ и Альбома Тютч. – Бирилевой, вторая имеет следующий вид:
Смрад, безобразье, нищета, —
Тут человечество немеет —
Кто ж это все прикрыть сумеет?..
Ты, Риза чистая Христа.
После текста стоит дата: «Овстуг. 15 августа 1857». Письмо Д. Ф. Тютчевой – одно из первых свидетельств о существовании произведения. В автографах РГАЛИ и Альбома Тютч. – Бирилевой представлена, следовательно, переработанная, окончательная редакция стихотворения.
Автограф РГАЛИ – аккуратно записанный (синими чернилами, обычно у Тютчева – черные) беловой текст. Вместо заглавия над стихотворением – год в скобках «(1857)». Многоточия стоят в конце 4-й, 6-й, 11-й строк, в конце стихотворения (12-й строке) – тире. Тютчев, как обычно, не стремится к категоричности и эмоционально-смысловой завершенности высказываний (точки в автографе отсутствуют). Слова «Народа», «Свобода», «Сон», «Сердце» написаны с прописной буквы.
В автографе Альбома Тютч. – Бирилевой 11-я строка первоначально выглядела следующим образом: «Кто их излечит, нас прикроет?», затем «нас» зачеркнуто и надписано «кто». Имеется помета на фр. яз. (рукой Эрнестины Федоровны): «15 août. 1857».
Среди списков встречаются два варианта стихотворения (из двух и трехстроф), с некоторыми пунктуационными изменениями. В текстах с первоначальной редакцией указано не только время, но и место создания: «Овстуг. 15 августа 1857».
В РБ помещено в рубрике «Изящная словесность» в числе «Шести стихотворений Ф. Тютчева». Вместо заглавия поставлен год – 1857, но без скобок, которые есть в автографе РГАЛИ. Прописных букв в словах «Народа», «Свобода» нет.
В Изд. 1868 опубликовано под заглавием «Народный праздник» и датировано 1857 г. В Изд. СПб., 1886 выходит под тем же заглавием, но время создания уточняется: «15 августа 1857». Та же дата указана в Изд. 1900, но стихотворение появляется в печати без заглавия.
Написано в Овстуге в день престольного праздника Успения Пресвятой Богородицы. Наблюдения за крестьянами породили размышления об их судьбе в связи с предстоящей реформой 1861 г. В сентябре 1857 г. Тютчев писал гр. А. Д. Блудовой: «…Одним словом, власть в России на деле безбожна, ибо неминуемо становишься безбожным, если не признаешь существования живого непреложного закона, стоящего выше нашего мнимого права, которое по большей части есть не что иное, как скрытый произвол <…>
Вот почему мне кажется неизбежным, что в продолжение первого времени по крайней мере <…> истинное значение задуманной реформы сведется к тому, что произвол в действительности более деспотический, ибо он будет облечен во внешние формы законности, заменит собою произвол отвратительный, конечно, но гораздо более простодушный и, в конце концов, быть может, менее растлевающий…». Далее французский текст сменяется русским: «И тем не менее никто лучше меня не сознает того, что мы пройдем через эту фазу, – мы обязаны через нее пройти, чтобы понести в пути все наказания, столь нами заслуженные» (Изд. 1984. Т. 2. С. 251–252).
Ю. Ф. Самарин в письме к А. О. Смирновой от 16 февраля 1858 г. цитировал «Над этой темною толпой…», отмечая: «Верно! – Но в чьих руках теперь эта риза? Обетованной земли мы все-таки не увидим и сложим свои кости в пустыне» (цит. по: Чулков II. С. 361).
И. С. Аксаков отмечал, что стих. «Над этой темною толпой…» Тютчева, как и «Эти бедные селенья…», было написано «в самом начале толков и прений, волновавших тогда всю Россию, и служит как бы ответом на слышавшиеся со всех сторон опасения, что уничтожение крепостного права только раздражит в народе его дикие инстинкты и побудит его к мести. В этих стихах сказалась заветная вера поэта в христианскую стихию Русского народного духа. Он понимал, что громадная историческая неправда не может быть упразднена одним внешним формальным законом, – что разрешение задачи не исчерпывается точностью регламентов и правильностью расчетов, – что никакие материальные вознаграждения не в состоянии были бы возместить, если бы в самом деле потребовалась уплата, тех невещественных потерь и зол, которые были неизбежным для крестьянства последствием крепостных отношений; что наконец главным историческим фактором, главным мирным решителем и свершителем всего дела должен явиться и явится самый дух народа, дух той земли, которую всю, по выражению его же, Тютчева,
В рабском виде Царь Небесный
Исходил, благословляя…»
(Биогр. С. 275–276).
Художественные достоинства стихотворения получили неоднозначную оценку в русской критике. Л. Н. Толстым произведение отмечено буквами «Т. Г.» (Тютчев. Глубина). Целиком отчеркнуто, как наиболее удачное (ТЕ. С. 147). Р. Ф. Брандтом «Над этой темною толпой…», «Императору Александру II», «Ватиканская годовщина», «Русская география», «Тогда лишь в полном торжестве…» отнесены к «прямо слабоватым (недостаточно поэтичным)» произведениям Тютчева (Материалы. С. 127).
В. С. Соловьев в статье «Поэзия Тютчева» (Вестник Европы. 1895. № 4. С. 735–752) рассматривает стих. «Над этой темною толпой…» в контексте «патриотических пророчеств нашего поэта»: «На взятие Варшавы» («Как дочь родную на закланье…» (1831), «Русская география» (1848–1849), «Два единства» (1870). Развивая мысль Тютчева о великом призвании России, Соловьев писал: «…как в душе природного мира и в душе отдельного человека светлое духовное начало имеет против себя темную хаотическую основу, которая еще не побеждена, еще не подчинилась высшим силам, – которая еще борется за преобладание и влечет к смерти и гибели, – точно так же, конечно, и в этой собирательной душе человечества, т. е. в России. Ее жизнь еще не определилась окончательно…». Формулируя «окончательный смысл» «патриотических пророчеств» Тютчева, философ заключает: «…судьба России зависит <…> от исхода внутренней нравственной борьбы светлого и темного начала в ней самой». В этом «условие для исполнения ее всемирного призвания» (Соловьев. Поэзия. С. 482–483).
Выражением веры в то, что «спасение возможно на религиозной почве», считал последнее четверостишие и П. Исаев в статье «Религиозные мотивы в творчестве Ф. И. Тютчева (по поводу 40-летия со дня смерти)» // Рязанские епархиальные ведомости, 1913. № 13–14. С. 527–536; № 15. С. 567–570.
Заслуживает внимания указание современного исследователя М. М. Дунаева на характер прочтения понятия «свобода» в тютчевском стихотворении: «Следует с определенностью сказать, что поэт имеет в виду не ту свободу, которую заидеологизированное сознание большинства связывает со стереотипом «революционной борьбы» – к революции у Тютчева было неизменное неприятие – Тютчев ведет речь о Свободе в высшем, религиозном понимании, что и раскрывается далее в его стихах» (Дунаев М. М. Православие и русская литература: Учеб. пособие для студентов духовных академий и семинарий. В 6-ти ч. М., 1997. Ч. II. С. 399) (А. М.).
«ЕСТЬ В ОСЕНИ ПЕРВОНАЧАЛЬНОЙ…»
Автографы (3) – РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 22. Л. 3, 4; Альбом Тютч. – Бирилевой.
Первая публикация – РБ. 1858. Ч. II. Кн. 10. С. 3. Вошло в Изд. 1868. С. 175; Изд. СПб., 1886. С. 222; Изд. 1900. С. 224.
Печатается по автографу РГАЛИ. См. «Другие редакции и варианты». С. 289*.
Первый автограф РГАЛИ (л. 3) написан карандашом на обороте листа с перечнем почтовых станций и дорожных расходов по пути из Овстуга в Москву. Почерк неровный, написание некоторых букв выдает дорожную тряску. Начиная с 9-й строки, со слов «птиц не слышно боле», текст дописан рукой дочери поэта М. Ф. Тютчевой. Ею же сделана пояснительная помета на фр. яз.: «Написано в коляске на третий день нашего путешествия». Второй автограф РГАЛИ (л. 4) беловой. В третьем автографе из Альбома Тютч. – Бирилевой перед текстом дата на фр. яз. рукой Эрн. Ф. Тютчевой: «22 августа 1857». В автографах представлены варианты 3-й строки: карандашный автограф РГАЛИ – «Весь день стоит как бы хрустальный», этот же вариант в автографе из Альбома Тютч. – Бирилевой, беловой автограф РГАЛИ – «Прозрачный воздух, день хрустальный».
В РБ 3-я строка печатается по варианту белового автографа РГАЛИ, в последующих изданиях – по варианту чернового автографа РГАЛИ и автографа из Альбома Тютч. – Бирилевой.
Датируется согласно помете Э. Ф. Тютчевой в автографе из Альбома Тютч. – Бирилевой 22 августа 1857 г.
И. С. Аксаков полагал, что в этом стихотворении ярко проявляется тютчевское «умение передавать несколькими чертами всю целостность впечатления, всю реальность образа»: «Здесь нельзя уже ничего прибавить; всякая новая черта была бы излишня. Достаточно одного этого «тонкого волоса паутины», чтоб одним этим признаком воскресить в памяти читателя былое ощущение подобных осенних дней во всей его полноте» (Биогр. С. 90–91).
Л. Н. Толстой отметил стихотворение буквой «К.!» (Красота!) (ТЕ. С. 147). Особое внимание он обратил на эпитет «праздной». 1 сентября 1909 г. Толстой в разговоре с А. Б. Гольденвейзером, вспомнив строки: «Лишь паутины тонкий волос // Блестит на праздной борозде», заметил: «Здесь это слово «праздной» как будто бессмысленно и не в стихах так сказать нельзя, а между тем, этим словом сразу сказано, что работы кончены, все убрали, и получается полное впечатление. В уменье находить такие образы и заключается искусство писать стихи, и Тютчев на это был великий мастер» (Гольденвейзер А. Б. Вблизи Толстого. М., 1959. С. 315). Чуть позже, 8 сентября, беседуя с В. Г. Чертковым, писатель вернулся к этому стихотворению и сказал: «Мне особенно нравится «праздной». Особенность поэзии в том, что в ней одно слово намекает на многое» (Толстой в восп. С. 63).
В. Ф. Саводник причислил стихотворение «к лучшим образцам объективной лирики Тютчева» и отметил, что оно «очень типично для тютчевской манеры изображения природы. Объективность, полная простота, точность и меткость эпитетов, иногда совершенно неожиданных («хрустальный» день), уменье схватить мелкую, но характерную для изображаемого момента черту («паутины тонкий волос»), и вместе с тем передать и общее впечатление, – чувство светлого спокойствия, безмятежной покорности, – вот главнейшие черты, характеризующие художественные приемы Тютчева. Линии его рисунка удивительно просты и благородны, краски неярки, но мягки и прозрачны, и вся пьеса производит впечатление мастерской акварели, тонкой и изящной, ласкающей глаз гармоническим сочетанием красок» (Саводник. С. 172–173).
Анализируя стихотворение, Д. С. Дарский писал: «Здесь момент прощальной ясности и отдыха перед недалекой кончиной. Еще сохраняется крепость сил, но сборы в путь уже окончены. Наступило освобождение от истомы жизни; не жаль роскоши лета, порваны связи, и кругом расширился выход» (Дарский. С. 64) (А. Ш.).
«СМОТРИ, КАК РОЩА ЗЕЛЕНЕЕТ…»
Автографы (2) – РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 22. Л. 5 и Альбом Тютч. – Бирилевой.
Список – РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 183. Л. 54 об.
Первая публикация – РБ. 1858. Ч. II. Кн. 10. С. 5. Вошло в Изд. 1868. С. 176; Изд. СПб., 1886. С. 220; Изд. 1900. С. 222.
Печатается по автографу РГАЛИ. См. «Другие редакции и варианты». С. 289*.
Автограф РГАЛИ беловой, без исправлений. С прописной буквы написано слово «Роща». Авторские знаки – тире в конце 2-й, 4-й, 10-й строк и многоточие в конце 12-й.
При первой публикации подверглось редакторской правке. Так, 4-я строка автографа: «От каждой ветки и листа», в РБ печаталась: «От каждой ветви и листа». 9-я строка автографа: «Над нами бредят их вершины», в РБ дается как: «Над нами ходят их вершины». В РБ изменена также 12-я строка: «К нам долетает с вышины» (в автографе: «До нас доходит с вышины»). В Изд. 1868, Изд. СПб., 1886, Изд. 1900 воспроизводится по варианту автографа РГАЛИ. Печатные тексты не сохраняют написание с прописной буквы слова «Роща».
Датируется августом 1857 г. на основании пометы в списке, принадлежащем, как полагает К. В. Пигарев (см. Лирика I. С. 412), дочери поэта Е. Ф. Тютчевой: «Августа 1857-го года, дорогою и в Москве».
В. Ф. Саводник почувствовал в этом стихотворении «мощное и спокойное дыхание дремлющей природы, глубокую вибрацию ее жизненных сил» (Саводник. С. 178).
Р. Ф. Брандт предположил, что в нем воплотилась мысль о том, что «можно успокоить душевные волнения среди благой тишины Природы» (Материалы. С. 60).
«Палящее солнце, нега деревьев, шепот и мгла родника, бредовый говор вершин, орлиный клекот, – писал Д. С. Дарский, – все растаяло и смешалось в горячем и хмарном жизнеощущении. Кажется, все объято уплотненной и живою средою, куда отовсюду истекают разбуженные, бродящие силы и соки. Это особенно близкие Тютчеву природные состояния. Никто в русской поэзии глубже его не вошел и не проникся бездумной и бременящей мощью вселенской жизни. Никто так явственно не услыхал ее густого и знойного подземного прибоя» (Дарский. С. 72) (А. Ш.).
«КОГДА ОСЬМНАДЦАТЬ ЛЕТ ТВОИ…»
Автограф – РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 34. Л. 4.
Первая публикация – НС. С. 50. Здесь же воспроизведен автограф (с. 51).
Печатается по автографу.
Автограф беловой, чернилами, на одной странице. Перед текстом помета: «23 февраля. 1858». И текст: «A ma bien chère Marie pour son 18-ième anniversaire de la part de son père» («Моей дорогой Мари к восемнадцатилетию от отца» – фр.). В тексте «осьмнадцать» и «нас» подчеркнуты. В конце многоточие.
Посвящено Марии Федоровне Тютчевой, в замужестве Бирилевой (1840–1872), дочери Ф. И. Тютчева и Эрн. Ф. Тютчевой. В 1865 г. М. Ф. Тютчева вышла замуж за героя Крымской войны Н. А. Бирилева, который вскоре после женитьбы заболел психически. В 1866 г. родилась дочь Бирилевых Мария (ум. 1867). С 1870 г. М. Ф. Тютчева становится сестрой милосердия, занимается созданием в Овстуге училища для крестьянских детей. Умерла она в 1872 г. от чахотки в Рейхенгалле, погребена в Петербурге, на кладбище Новодевичьего монастыря. Письма Тютчева к М. Ф. Бирилевой см.: Изд. 1984. Т. 2. С. 305–307; ЛН-1. С. 482. Ей также посвящено стих. «День православного Востока…». См. С. 238 (Е. О.).
Е. Н. АННЕНКОВОЙ
(«D’une fille du Nord, chétive et languissante…»)
Автограф неизвестен.
Список – РГБ. Ф. 233. Полторацкий С. Д. К. 11 (продолж.). Ед. хр. 71.
Первая публикация – Изд. 1900. С. 446. Затем – Изд. Маркса. С. 231; Чулков II. С. 122; Лирика II. С. 252.
Печатается по первой публикации.
Датируется мартом 1858 г. на основании пометы в списке Полторацкого: «Стихи Федора Ивановича Тютчева, посвященные Лизе Анненковой, март 1858. Петербург». В Изд. 1900 и Изд. Маркса соотнесено со стих. Е. Н. Анненковой «И в нашей жизни повседневной…» (1859 г.). По-видимому, французское стихотворение было первым, на русском языке – вторым.
Р. Ф. Брандт (Материалы. С. 26) сделал переводы – подстрочный и стихами. В Изд. Маркса приведен перевод Зинаиды Ц. (с. 417); в Лирике II – перевод М. П. Кудинова (с. 419–420) (В. К.).
«В ЧАСЫ, КОГДА БЫВАЕТ…»
Автограф – РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 34. Л. 3–3 об.
Списки – И. Ф. Тютчева (РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 52. Л. 71–71 об.), Е. Ф. Тютчевой (в альбоме Е. Ф. Тютчевой – РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 184. Л. 55–56), М. Ф. Тютчевой-Бирилевой (в Альбоме Тютч. – Бирилевой. С. 87), Альбом Тютчевой (с. 168–168 об.); Ю. Ф. Самарина (РГБ. Ф. 139. К. 10. Ед. хр. 11. Л. 1 об. – 2).
Первая публикация – РБ. 1858. Кн. 10. С. 4 (в составе подборки стихотворений, в оглавлении – «Шесть стихотворений Ф. И. Тютчева»), затем – Изд. 1868. С. 180–181, дата: «1858 г.»; Изд. СПб., 1886. С. 224–225, дата: «1858»; Изд. 1900. С. 225–226, без даты.
Печатается по автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 289*.
Автограф беловой, синими чернилами, на двух сторонах одного листа, на первой – строфы 1–3, на второй – 4–7, без заглавия и даты. Строфы отчеркнуты. Лист представляет собой половину обычного листа, оторванную по сгибу. На второй половине (РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 34. Л. 4) стих. «Она сидела на полу…». «Искрометный» в 11-й строке подчеркнуто другими (черными) чернилами, рядом вопросительный знак теми же чернилами – пометки, вероятно, не авторские. Особенности пунктуации автографа отражены в публикуемом тексте, за исключением запятой в конце 10-й строки.
Основные разночтения с автографом: «И брызнет огнецветной» в 11-й строке (списки И. Ф. Тютчева и Е. Ф. Тютчевой), «лазуревых» вместо «лазоревых» в 14-й строке (списки И. Ф. Тютчева и Е. Ф. Тютчевой), «Со тверди» в 13-й строке (список в альбоме Эрн. Ф. Тютчевой), «много-благодатна» вместо «мило-благодатна» в 25-й строке (список Ю. Ф. Самарина).
Список Ю. Ф. Самарина является соединительным звеном между двумя основными вариантами. Текст списка практически полностью совпадает с автографом, за исключением слова «много-благодатна», которое не поддерживается ни автографом, ни другими списками. Пунктуация не совпадает с автографом, но характерна для Тютчева: тире в конце 2-й строфы, пять точек в качестве многоточия в конце стихотворения. Именно в таком виде с незначительными изменениями в пунктуации стихотворение публикуется в РБ, но здесь впервые возникают «огнецветный» и «лазоревый» соответственно в 11-й и 14-й строках, которые попадают в списки, сделанные впоследствии. «Много-благодатна» в них не фигурирует, уступив место чтению автографа «мило-благодатна». В таком виде стихотворение публикуется в Изд. 1868, Изд. СПб., 1886, Лирика I (с. 172–173). В Изд. 1900 смешаны варианты: «огнецветной», но «лазоревых». Чулков, как и мы, отдает предпочтение автографу (Чулков II. С. 207).
В списке Е. Ф. Тютчевой в 12-й строке: «Струей по стенам» – видимо, ошибка; строки 18-я и 20-я читаются соответственно: «Оно нам не несет» и «Оно нас не спасет» – возможно, тоже ошибки. Здесь же сноска в начале стихотворения: «покойной жене» (л. 55), т. е. Эл. Ф. Тютчевой, первой жене поэта.
В. Кожинов указывает, что данное посвящение тем более вероятно, что в 1858 г. исполнялось 20 лет со дня смерти Эл. Ф. Тютчевой (значимость годовщин для поэта общеизвестна, см. стих. «Еще томлюсь тоской желаний…» 1848 г., посвященное десятилетию со дня смерти Эл. Тютчевой, и др.). Однако данное стихотворение написано не 28 августа, в день смерти Эл. Тютчевой, а за несколько месяцев до того, что делает такую мотивировку проблематичной.
Цензурное разрешение РБ помечено 17 мая 1858 г., таким образом, стихотворение датируется не позднее апреля 1858 г. Р. Ф. Брандт указывает на косвенность датировки: «Пометка «1858 г.» <…>, видно, основана лишь на времени появления в печати» (Материалы. С. 60). Г. И. Чулков ссылается на помету И. С. Аксакова (с. 364), К. В. Пигарев – на цензурное разрешение (Лирика I. С. 412). В альбоме Е. Ф. Тютчевой тексту предпослана помета «1858 г. в Москве».
Датируется не позднее апреля 1858 г.
Однако первые четыре месяца 1858 г. Тютчев провел в Петербурге, в Москве – конец августа – сентябрь (см. Летопись. С. 120, 123). Возможно, поэт все-таки ненадолго выезжал в Москву. Или же Екатерина Федоровна сделала пометку, соотнося это стихотворение с 20-летием со дня смерти матери, 28 августа 1858 г. (Кожинов. С. 113).
Р. Ф. Брандт приводил слово «огнецветный» как один из примеров «своеобразных слов – отчасти необычных, отчасти являющихся в необычном значении» с комментарием: «…причем я бы их всегда, в той или иной мере, одобрил» (Материалы. С. 131). «Лазуревый» кажется более привычным для глаза, однако по сути тоже является гибридом «лазоревого» и «лазурного». Слово «лазуревый» не фиксируется ни словарями современного русского языка, ни словарем Даля. Однако изредка встречается в арсенале поэтов XIX в.
В. Брюсов включает «В часы, когда бывает…» в перечень стихотворений, относящихся к «последней любви» поэта, т. е. Е. А. Денисьевой, добавляя: «…в них страстность чувства соединена с глубокой нежностью и высокой человечностью» (В. Брюсов. Ф. И. Тютчев. Критико-биографический очерк // Изд. Маркса. С. 19) (Е. О.).
