Текст книги "Трагедии моря"

Автор книги: Фарли Моуэт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 39 страниц)

Изобретательные статистики НАФО и министерства (одни и те же лица) превзошли самих себя, опубликовав цифровые данные, которые якобы показывали, что рождаемость детенышей лысунов увеличилась примерно вдвое и достигла около полумиллиона бельков в год, несмотря на огромный урон, нанесенный лысунам за последние годы. Публикация этой статистики сопровождалась зловещим предсказанием «тюленьего демографического взрыва», могущего причинить серьезный экономический ущерб рыбному промыслу по всей Северо-Западной Атлантике, если этот популяционный «взрыв» не будет приостановлен. Для предотвращения надвигающегося бедствия рекомендовалось принять самые крутые меры.

И они не заставили себя ждать.

Хотя НАФО установила на 1981 год достаточно щедрую квоту в 183 000 тюленей для убоя в районах Ледового Фронта и залива Св. Лаврентия, зверобои прекрасно понимали, что их не заставят ее соблюдать. Зверобоев умышленно подстрекали «идти на перевыполнение» квоты, и как норвежцы, так и канадцы старались полностью использовать открывшиеся возможности. В результате они добыли намного больше четверти миллиона арктических тюленей, в основном – детенышей. Согласно опубликованной НАФО официальной статистике норвежского и канадского зверобойного промысла, в 1981 году в заливе Св. Лаврентия и контролируемых Канадой водах у Ньюфаундленда и Лабрадора было добыто 201 162 тюленя. В то же время в канадском статистическом обзоре «Канада Статистике» сообщалось, что в 1981 году одна только Канада экспортировала не меньше 224 000 тюленьих шкур, огромное большинство которых составляли шкуры лысунов. Ни один из приведенных показателей не учитывал количества убитых, но потерянных тюленей. Масштабы истребления были столь велики, что норвежским заказчикам перепоставили не менее 20 000 шкур, которые они были вынуждены распродать по демпинговым ценам. Тем не менее они не понесли при этом финансовых потерь, получив «компенсацию» от канадского правительства. Есть основания полагать, что министерство рыболовства и морской среды в течение ряда лет субсидировало таким образом зверобойный промысел фактически за счет денег налогоплательщиков. по существу гарантируя плату за шкуры, добытые сверх рыночных потребностей.

«Отбраковка>. чрезвычайно успешная в иных условиях, была, с точки зрения Ле Бланка, дискредитирована, когда часть льдов со щенными залежками в заливе Св. Лаврентия прибило штормовым ветром к берегам территории национального парка острова Принца Эдуарда; льдины с детенышами тюленей начали подплывать к берегу, и служащие министерства рыболовства и морской среды спешно выдали местным рыбакам примерно двести лицензий на убой тюленят. Большинству этих мужчин и юношей раньше никогда не приходилось убивать или свежевать убитых тюленей, а данные им инструкции были до крайности упрощены.

До того как блюстители закона и порядка успели оцепить зону действий и очистить ее от представителей средств массовой информации и противников зверобойного промысла, некоторым из них довелось наблюдать фактически бесконтрольное убийство бельков (включая свежевание живых детенышей), равносильное открытому побоищу. Когда эти зверства были показаны на телеэкранах мира, разразилась настоящая буря протестов.

Брайан Дэвис успешно использовал эту скандальную рекламу кровавой расправы с тюленями для развертывания новой яростной кампании протеста против коммерческого зверобойного промысла. В сотрудничестве с несколькими другими организациями по защите природы он сколотил влиятельное лобби с целью убедить состоящее из десяти государств-членов Европейское экономическое сообщество (ЕЭС) запретить импорт в Европу шкурок детенышей арктических тюленей. К концу 1981 года было похоже, что замечательная инициатива Брайана Дэвиса сможет принести определенные плоды, и правительство Канады, которое сначала не придавало этому делу большого значения, было не на шутку встревожено. Положению, сложившемуся в 1982 году, посвятил свою статью в газете «Торонто Стар» Барри Кент Мак-Кей:

«Парламент Европейского экономического сообщества… [в ближайшее время] займется рассмотрением предложения о введении эмбарго на импорт продукции, полученной из шкурок детенышей лысунов и хохлачей… Правительство Канады направило в ЕЭС своих представителей, освободив их от уплаты пошлин, с целью убедить членов Европейского парламента, что тюлений промысел пользуется поддержкой большинства канадцев, составляя важную часть национальной экономики, и что любое эмбарго мы будем рассматривать как враждебное отношение к Канаде.

Это, конечно, чистейший вздор. Охота на тюленей вызвала больше протестующих писем в адрес федерального правительства, чем любой другой злободневный вопрос, несмотря на выгодность этой охоты. В стране никогда не проводилось плебисцита на предмет выяснения отношения населения к тюленьему промыслу. Сторонники промысла, с которыми я встречался, поддерживают его, исходя из нелогичных, чисто эмоциональных побуждений или искренне веря правительственной пропаганде в пользу тюленьего промысла, не сознавая ее часто обманчивый, а то и просто лживый характер.

Чтобы подготовить почву для своих лоббистов, федеральное правительство недавно увеличило квоту убоя… Это создает впечатление, что запасы тюленей увеличиваются, но можете не сомневаться, что канадское лобби и не подумает сообщить непредвзятое мнение канадских и иностранных ученых, которые расходятся с федеральным правительством в оценке запасов тюленей и считают, что эти. запасы сокращаются…

Лоббисты, несомненно, будут и дальше болтать по поводу того, что тюлени, дескать, поедают слишком много рыбы, нанося ущерб канадской рыбной промышленности, хотя на деле сокращение рыбных ресурсов было вызвано алчностью коммерческого промысла.

Подозреваю, что канадская делегация забудет упомянуть о том, что в период щенки [арктические] тюлени не питаются, а в другое время едят главным образом рыб непромысловых пород вдали от рыбопромысловых банок Ньюфаундленда. Сами по себе лысуны и хохлачи не оказывают заметного влияния на запасы промысловых рыб.

Не услышат европейцы и о том, что наше правительство отказывается огласить, во что нам обходится регулирование, контроль и стимулирование тюленьего промысла.

Никто не узнает, что полная (валовая) стоимость, создаваемая тюленьим промыслом для Канады, экономически эквивалентна той, что создается парой ресторанов Макдональда.

ЕЭС не услышит о канадских гражданах и иностранцах, у которых налетевшая на них полиция похитила отснятые пленки о промысловой охоте на тюленей; вряд ли оно услышит о канадцах, подвергнутых тюремному заключению и крупным денежным штрафам за попытки наблюдать и фотографировать эту охоту или протестовать против нее.

Европейцы не узнают, что регулирующие промысел правила издаются от имени правительства, но принимаются без обсуждения в парламенте и что их главная цель – не допустить к местам охоты общественных наблюдателей. За нарушение правил всегда наказываются филантропы, а зверобои – никогда.

Европейцам могут даже предложить принять на веру чепуху, подобную той, что была произнесена устами канадского верховного комиссара в Лондоне, заявившего, что «тюленя убивают одним ударом и, поскольку из него сразу же вытекает вся кровь, освежевать тюленя заживо физически невозможно».

11 марта 1982 года, уже в самом начале ежегодной бойни, парламент ЕЭС на сессии в Страсбурге проголосовал 110 голосами против 10 в поддержку запрета для государств-членов ЕЭС импорта шкур как лысунов, так и хохлачей. Поскольку Европейский парламент выполняет в основном роль консультативного органа, вопрос о том, вводить ли в действие эту резолюцию, был оставлен на решение уполномоченных членов и Совета министров ЕЭС. Последний с решением не спешил. Тем не менее одна эта резолюция привела Ромео Ле Бланка в такую ярость, что он, забыв об осторожности, заявил, что в случае прекращения «коммерческого промысла» арктических тюленей правительственные организации будут сами руководить «отбраковкой» тюленей во имя защиты рыбного промысла, даже если арктическим тюленям придется разделить участь серых и обыкновенных тюленей.

Наконец-то он проговорился.

Не знаю, была ли его гневная вспышка вызвана именно той злополучной резолюцией – возможно, Ле Бланка просто изнурило сопротивление противников. – но вскоре после этого его заменил на посту министра рыболовства и морской среды достопочтенный Пьер де Бане.

Весной 1982 года бойня, которую иные участники движения протеста уже также бессознательно называли «отбраковкой», продолжалась, как и прежде. Но вот незадача: зверобоям удалось обнаружить, убить и отгрузить на берег всего лишь 69 000 бельков из того полумиллиона, который в том году появился на белый свет согласно подсчетам ученых НАФО и министерства де Бане. Столь явное несоответствие вызвало определенное замешательство, как и результаты социологического опроса Института Гэллапа, подтвердившего, что 60с; канадцев настаивают на прекращении истребления тюленей.

Еще больше беспокоила нового министра возможность осуществления странами – членами ЕЭС рекомендации европейского парламента о запрете импорта тюленьих шкур. Высшие канадские чины в не слишком светских выражениях намекали на то, что эта мера могла бы привести к сокращению, а то и к отмене квот на вылов рыбы, установленных для европейских стран, занимающихся рыбным промыслом в канадских водах. Цитировали также слова премьер-министра Трюдо, который заявил, что Канада подумает об ответных мерах. Члены Комитета ЕЭС по охране окружающей среды оказались в щекотливом положении, получив петиции, подписанные пятью миллионами граждан из своих избирательных округов, с требованием запретить импорт тюленьих шкур. Под нажимом представителя Канады Карла-Хейнца Нарьеса комитет отложил решение, которое предполагалось принять в июле, до сентября 1982 года. Это была лишь первая из серии подобных проволочек.

С самого начала 1983 года члены ЕЭС испытывали нарастающее давление со стороны международного сообщества в лице таких организаций, как «Еврогруппа по защите животных», «Друзья Земли», «Гринпис», «Международный фонд защиты животных», «Общественный трест по защите вымирающих видов», «Международное общество по защите животных»[140]140
  Очевидно, имеется в виду Международный Союз охраны природы и природных ресурсов. – Прим. ред.


[Закрыть] и «Королевское общество по борьбе с жестоким обращением с животными». С другой стороны, на ЕЭС оказывали нажим Норвегия и Канада. Положение осложнялось тем, что отдельные страны-члены ЕЭС, особенно Франция и Великобритания, начинали склоняться в сторону поддержки позиции канадского правительства.

Наконец 28 февраля 1983 года Комитет ЕЭС по охране окружающей среды отважился рекомендовать государствам-членам ЕЭС запретить импорт шкур бельков лысунов и «синеспинок» хохлачей на территории их стран. Правда, этот запрет сопровождался двумя оговорками, выторгованными Норвегией и Канадой. Первая – запрет не вступит в силу до октября 1983 года, и вторая – он будет действовать всего лишь в течение двух лет.

Министерство рыболовства и морской среды имело все основания испытывать удовлетворение, если не радость, от такого исхода. Во-первых, это решение не затрагивало «отбраковку» 1983 года, и, во-вторых, это был временный запрет. Больше того, как мы убедимся, он заключал в себе специально задуманную лазейку, сводившую на нет все его ограничения.

Ведомству г-на де Бане больше досаждали действия некоторых своих союзников. Главный европейский заказчик и обработчик тюленьих шкур Христиан Риебер из Бергена объявил, что в связи с преднамеренным бойкотом этой продукции по всей Европе и накопившимися в результате этого бойкота запасами непроданных изделий еще от прошлых сезонов он в 1983 году закупит не более 60 000 шкур хохлуш и взрослых тюленей, а шкурки бельков не будет приобретать вообще. Канадские поставщики Риебера – компания Карлсена и компания «Карино» по заготовке шкур – подтвердили, что они закупят у зверобоев не больше указанного количества шкур, да и те за полцены по сравнению с 1982-годом.

Несмотря на это осложнение, ведомство де Бане сделало все, что было в его силах, чтобы обеспечить той весной максимальную добычу арктических тюленей. Соблазнив зверобоев квотой в 186 000 лысунов и 12 000 хохлачей, министерство убеждало их убивать как можно больше тюленей в расчете на улучшение конъюнктуры существующих и отыскание новых рынков сбыта. Зверобоям островов Магдален дали понять, что объявленные компаниями «Карлсен» и «Карино» лимиты не более чем уловка и что каждая доставленная на берег шкура будет куплена за приличную цену, даже если для этого потребуется государственная дотация. Министр рыболовства Ньюфаундленда Джим Морган настойчиво призывал зверобоев своей провинции отстаивать их «жизненные и культурные традиции». Мало того, он сказал им, что они должны добыть не меньше 100 000 тюленей, чтобы спасти от разорения промысел трески. Одновременно он предложил выделить 500 000 долларов на «субсидирование» заготовки шкур компанией «Карино».

Как и каждый год со времени его основания, «Международный Фонд защиты животных» Брайана Дэвиса направил группу своих наблюдателей на место тюленьего промысла в заливе Св. Лаврентия. Группа включала представителей торонтского Общества гуманного обращения с животными и американского Института защиты животных. Со своей базы в Шарлоттауне – столице острова Принца Эдуарда – эта группа несколько раз до начала промыслового сезона посетила места щенных залежек. Несмотря на то что эти экспедиции, проводимые до начала охоты, носили законный характер, они послужили поводом для нападок на их участников со стороны должностных лиц из управления охраны рыболовства.

Утром 8 марта членов группы разбудил шумный скандал, устроенный толпой, собравшейся у их мотеля в Шарлоттауне. Группу зверобоев, специально доставленную на это представление самолетом из Ньюфаундленда, поддерживала толпа от шестидесяти до ста рыбаков острова Принца Эдуарда. Участники этого сборища угрожающе потребовали: или члены группы МФЗЖ (среди которых было несколько женщин) добровольно уберутся с острова Принца Эдуарда до пяти часов утра, или их придется «вымести оттуда, как сор». Кто знает, может быть, это была пустая угроза, но через несколько дней, когда группа МФЗЖ попыталась спустить на воду небольшой катер в заливе Сэвидж-Харбор, ее атаковала другая толпа и нанесла серьезные повреждения катеру и грузовику.

Были и другие столкновения. 22 марта зверобойные суда «Честер» и «Текновенчур» вошли во льды залива Св. Лаврентия, где находились щенные залежки, и начали убивать тюленей. «Честер» принадлежал Судоходной компании Карлсена, а «Текновенчур» промышлял тюленей для компании «Карино». Но уже через два дня с начала «жировки» зверобоев на сцене появилось третье судно. Это был старый траулер «Си Шеперд-II»[141]141
  “Sea Shepherd” (англ.) – «морской пастырь». – Прим. перев.


[Закрыть] с экипажем из 16 мужчин и 5 женщин, членов общества по охране природы под тем же названием – организации радикалов во главе с Полем Уотсоном, который уже приобрел достаточно широкую известность своими прямыми действиями против пиратствующих китобоев. Рано утром 24 марта «Си Шеперд» продрался сквозь плавучие льды к «Честеру»; покинувшие его зверобои работали на льду, оставляя на талом снегу одной залежки за другой рубиново-красные пятна, сверкающие в лучах восходящего солнца, – свидетельства убийства и свежевания тюленей.

Прибытие «Си Шеперда» не было неожиданным. Несколькими днями раньше Уотсон говорил, что его группа готова непосредственно воспрепятствовать промыслу, если узнает, что зверобои убивают детенышей. Находясь под наблюдением неотступно следовавших за ним канадских правительственных судов, «Си Шеперд» сначала блокировал выход из гавани Сент-Джонса, а затем, убедившись, что из нее не вышло ни одно судно, взял курс на залив Св. Лаврентия. Вечером 23 марта «Честер» и «Текновенчур» получили предупреждение о подходе «Си Шеперда». «Текновенчур», несмотря на неполадки в двигателе, поспешил уйти в Галифакс, а «Честер» остался на месте.

Под косыми взглядами зверобоев, многие из которых были ньюфаундлендцами, старый рыболовный траулер Уотсона, подавая сигналы сиреной, упорно надвигался на «Честера». Когда расстояние между судами сократилось до длины корпуса, Уотсон переложил руль и, выйдя на крыло ржавого мостика, выкрикнул свой ультиматум: «Честер» должен немедленно прекратить промысел тюленей, или же ему придется отвечать за последствия, когда траулер протаранит льдину, на которой звероловы убивают детенышей.

Видавший виды норвежский капитан решил не провоцировать Уотсона и включил собственную сирену, по сигналу которой его зверобои быстро поднялись на борт «Честера». И пока треск морзянки разрывал весенний эфир, несколько мелких рыболовных судов с островов Магдален со зверобоями на борту благоразумно вернулись в свой порт.

Утреннее солнце ярко освещало мирную картину: среди паковых льдов безмятежно отдыхают два корабля, царящий вокруг покой нарушается разве что блеянием тюленят, призывающих своих матерей. Но вот уже воздух сотрясается от настырного грохота вертолетных винтов.

Следующие сутки над «Си Шепердом» ревели и грохотали вертолеты министерства рыболовства и канадской конной полиции (ККП), а также самолеты слежения канадских ВВС. Появившись на горизонте, громадный ледокол канадской береговой охраны «Джон А. Макдональд» быстро пробился через пак и занял позицию в непосредственной близости от судна Уотсона. Уотсон не подчинился устным, зрительным и радиосигналам, приказывавшим его судну отправиться в магдаленский порт Кап-о-Мёле, – пока «Честер» остается у льдины с залежкой, «Си Шеперд» также не уйдет отсюда. Один из полицейских вертолетов попытался высадить вооруженный десант на судно Уотсона, но тут же отвернул в сторону, как только увидел на его палубе заграждение из колючей проволоки.

В воскресенье 26 марта это «неразумное вмешательство в права простых канадцев зарабатывать себе на жизнь» было быстро пресечено. Пока громада корпуса стометрового «Макдональда» встала поперек у носа «Си Шеперда», мешая ему уйти, к месту действия подошел второй ледокол, «Сэр Уильям Александер», с отрядом сил «быстрого реагирования» канадской конной полиции на борту. Вот как описывает последовавшие события один из добровольцев «Си Шеперда»:

«Задев край кормы «Си Шеперда», «Сэр Уильям Александер» прошел по правому борту и снес подвешенным к подъемной стреле грузом наше проволочное заграждение. На палубу полетели канистры со слезоточивым газом, а на окна ходового мостика и на выхлопные трубы были наведены брандспойты водяных шлангов. По спущенной сходне на палубу «Си Шеперда» сбежала группа людей, вооруженных ножами, ломами и огнестрельным оружием. На высившемся над нами носу «Джона Макдональда» выстроилась шеренга полицейских ККП с автоматическими винтовками в руках. Над местом проведения операции зависли два вертолета. Через пять минут всех нас выстроили на палубе в наручниках».

В неотапливаемом трюме ледокола пленников доставили в порт Сидни в Новой Шотландии, откуда их на военно-транспортном самолете переправили в Гаспе, где и посадили в тюрьму за нарушение «Правил охраны тюленей». 21 декабря 1983 года провинциальный судья Квебека Ивон Мерсьер предъявил Уотсону и его жене обвинение в совершении ряда «страшных» преступлений, среди которых было и противозаконное нахождение в пределах полумили от места тюленьего промысла. Уотсон был оштрафован на 5000 долларов и приговорен к пятнадцатимесячному тюремному заключению. Его старший механик был оштрафован на 4000 долларов и получил три месяца тюрьмы. Остальные члены экипажа были оштрафованы на 3000 долларов каждый. «Си Шеперд-II» стоимостью 250 000 долларов был конфискован.

Для сравнения приведем другой пример преступления и наказания. Той же весной восемь рыбаков из

Новой Шотландии, занимавшиеся ловом омаров, согнали работников рыбоохраны с их двух катеров, которые они потом подожгли и потопили. Этим восьмерым, обвинив их в пиратских действиях, вынесли условный приговор, предусматривающий принудительные общественно полезные работы, вместо того чтобы заставить их уплатить штраф или покрыть причиненный ущерб.

Результаты весенней «отбраковки» в 1983 году не сулили успеха политике министерства рыболовства и морской среды в области «использования и воспроизводства тюленей». Впервые с 1946 года в район промысла не вышло ни одно из суперклассных судов норвежского регистра. Лишь два канадских судна, одно из которых было арендовано для министерства рыболовства и морской среды, достигли щенных залежек тюленей. Никаких новых рынков не появилось. Теперь всем стало ясно, что многолетние протесты противников уничтожения бельков воспитали у общественности столь глубокое отвращение к этой бойне, что в ближайшем будущем нечего было и думать ни о поисках новых рынков, ни о возрождении старых. Склады норвежцев были забиты непроданными шкурами. Норвежцы хорошо оценили создавшееся положение – они не зря предупреждали, что в 1983 году будут платить за шкуру тюленя вдвое меньше, чем платили в 1982-м. В конечном итоге общий объем добычи лысунов в заливе Св. Лаврентия и на Ледовом Фронте едва перевалил за треть от количества, добытого в 1982 году[142]142
  Что касается хохлачей, численность которых даже по признанию большинства ученых-специалистов министерства приближалась или уже достигла критически низкого уровня, то провал тюленьего промысла на Ледовом Фронте в 1982 году, когда там в канадский водах было добыто всего 129 шкур хохлачей, пошел им явно на пользу.


[Закрыть].

Несмотря на все это, Пьер де Бане делал вид, что с тюленьим «промыслом» все в порядке. Упрямо утверждая, что весной 1983 года не был добыт ни один белек, он выразил уверенность в том. что ЕЭС не ратифицирует свое постановление о запрете импорта шкур. Более того, теперь, когда противники зверобойного промысла лишились стереотипа – окровавленного детеныша-белька, с помощью которого они разжигали негодование общественности и получали финансовые пожертвования, – он ожидал, что движение протеста наконец-то выдохнется и иссякнет. Со своей стороны федеральное правительство готовилось компенсировать канадских зверобоев одним миллионом долларов за низкие цены, полученные ими за продажу шкур в 1983 году. Де Бане не объяснил канадским налогоплательщикам, что такая щедрость была вынужденной, поскольку рыбаки северо-восточного побережья постепенно утрачивали интерес к зверобойному промыслу, а без них потеряла бы всю свою правдивость самая сильная аргументация министерства рыболовства и морской среды в поддержку продолжения ежегодной бойни – она заключалась в том, что для многих жителей прибрежных провинций этот промысел якобы имеет жизненно важное значение. Здесь я должен заметить, что в 1982 году средний доход одного канадского зверобоя от промысла тюленей не превышал 800 долларов.

Несмотря на показной оптимизм их высказываний в отношении будущего зверобойного промысла, де Бане и его научные консультанты не могли отделаться от дурных предчувствий. Первого октября 1983 года вопреки отчаянным усилиям канадского лобби, предпринятым в последнюю минуту, вступила в силу сроком на два года директива ЕЭС о запрещении импорта шкурок бельков гренландских тюленей и «синеспинок» хохлачей. Между тем на горизонте вырисовывалась еще более серьезная угроза планам министерства в отношении «окончательного решения» тюленьей проблемы.

Еще в марте 1982 года Брайан Дэвис и руководство МФЗЖ пришли к неприятному выводу, что даже фактический запрет ЕЭС на импорт шкур сам по. себе может оказаться недостаточным средством для прекращения промысла. Поэтому они начали готовить новое выступление, такое дерзкое и широкомасштабное по замыслу, что даже многие их сторонники не были убеждены, что это осуществимо. Они решили начать потребительский бойкот импортируемой в Великобританию канадской рыбной продукции.

«Великобритания, – объяснял мне представитель МФЗЖ, – является вторым по значению потребителем канадской рыбы. В среднем валовой объем ее сбыта в эту страну составляет сотню миллионов долларов в год. Мы решили, что мы сможем, если надо, изменить всю эту картину. Если Канада будет продолжать промысел тюленей, мы заставим ее дорого поплатиться».

Они никогда не скрывали своих намерений. В сентябре 1982 года Дэвис объявил правительству, что они намереваются сделать, если тюлений промысел не будет прекращен. Вначале оттавские деятели, по-видимому, отнеслись с презрением к этой, как кто-то из них выразился, «неуклюжей попытке шантажа». Они даже не реагировали на то, что британские сторонники МФЗЖ в январе 1983 года направили около 150 000 почтовых открыток министрам рыболовства приатлантических провинций Канады с обещанием поддержать бойкот канадской рыбы в случае, если запланированная на весну охота на тюленей не будет запрещена. Оттава отмахнулась от этого, как ей казалось, очередного блефа.

Когда в 1983 году «отбраковка» началась в объявленные сроки, МФЗЖ взялась за дело, взаимодействуя в Великобритании с так называемой «Группой защиты тюленей», состоящей из представителей восьми главных организаций по охране природы и защите животных. Особое возмущение противников тюленьего промысла вызывало продолжавшееся убийство бельков, несмотря на опровержения де Бане.

«Невзирая на «Правила защиты тюленей», – рассказал мне один из членов МФЗЖ, – нашей группе, организации «Гринпис», а также организации «Си Шеперд» удалось получить доказательства продолжающегося убийства бельков. Сколько бельков убивали, мы не знали, но думаем, что много. Так что бойкоту был дан «полный вперед». И мы были преисполнены решимости нанести канадской экономике удар такой же силы, с которой дубинка зверобоя обрушивается на череп тюлененка».

Первоначально на проведение операции бойкота ассигновали один миллион американских долларов – это был наилучшим образом организованный бойкот среди всех подобных акций, когда-либо предпринятых организациями защиты животных. Начало положила в сентябре 1983 года кампания бойкота занесенных в черный список британских фирм, занимающихся оптовой торговлей рыбой, импортируемой из Канады. В октябре началась вторая фаза бойкота: в розничную сеть главных бакалейно-гастрономических магазинов хлынул поток писем и открыток. Обе акции сопровождались широкой рекламой, уличными выступлениями и умелым использованием средств массовой информации.

Поэтапное проведение кампании бойкота было задумано с целью попытаться на каждом этапе убедить канадское правительство прекратить коммерческий промысел тюленей. Шел месяц за месяцем, а де Бане не только не проявлял уступчивости, но становился все более агрессивен. Пришлось усилить нажим, и, когда в декабре министр рыболовства Ньюфаундленда объявил о том, что в 1984 году «отбраковка» будет проводиться как обычно, МФЗЖ нажала, что называется, на все педали.

7 февраля 1984 года «Теско» – крупнейшая в Англии компания в сфере торговли бакалейно-гастрономическими товарами, контролирующая 465 розничных магазинов, – решила пойти навстречу желаниям покупателей, выраженным в десятках тысяч открыток протеста. «Теско» согласилась вывезти со складов все запасы канадской рыбной продукции и воздержаться от дальнейших закупок, пока не прекратится промысел тюленей. Это был настоящий прорыв; стало ясно, что вскоре примеру «Теско» последуют другие крупные британские фирмы.

Вот тогда-то Канада, не на шутку встревоженная весьма серьезной угрозой сбыту ее рыбной продукции в Англии, наконец бросилась в контратаку. В то время как канадский верховный комиссар в Лондоне категорически отрицал факт продолжающегося убийства молодых тюленей, де Бане обвинил руководство МФЗЖ в преднамеренном «распространении лжи» о якобы продолжающейся охоте на бельков, хотя министру было хорошо известно, что такая охота давно прекращена.

Под напором требований найти оправдание текущей «отбраковке» министерство рыболовства и морской среды разразилось потоком сообщений для прессы, большинство из которых послушно повторило сообщения средств массовой информации. Типичным примером явилась статья, напечатанная в конце января в газете «Глоб энд Мейл» под заголовком «Тюлени возвращаются – так считают ученые». Начиналась она так: «Сегодня множество тюленей устилают берега и плавучие льды Восточной Канады, и это вынуждает рыбаков настаивать на ежегодном убое тюленей, чтобы сдерживать их растущую численность». В остальном статья состояла из голословных утверждений, инспирированных организацией, называющей себя «Канадской ассоциацией зверобоев» (КАЗ). Существуя на субсидию, выделенную администрацией Ньюфаундленда в сумме 500 000 долларов плюс 50 000 долларов, полученных из федеральных источников, КАЗ открыто провозгласила своей задачей «оказывать давление на федеральное правительство с целью добиться регулярной отбраковки тюленей».

Приводилось, например, такое высказывание представителя министерства рыболовства Ивона Бюро: «Канадские тюлени пожирают ежегодно около четырех миллионов тонн рыбы, что эквивалентно объему промыслового улова рыбы у канадских берегов». При этом не было дано никакого научного обоснования этой страшной цифры, не указаны виды тюленей, о которых идет речь; ничего не было сказано о том, имела ли предположительно потребляемая тюленями рыба промысловое значение или нет, и даже о том, в каком океане ее пожирали тюлени – Атлантическом, Тихом или Северном Ледовитом. Характерно, что, несмотря на заголовок, статья ни словом не обмолвилась о выводах ученых-специалистов по тюленям, например состоящего на государственной службе д-ра Сарджента, который отрицал, что лысуны наносят сколько-нибудь ощутимый вред канадскому рыболовству.

В начале февраля представитель де Бане объявил о том, что весенняя «отбраковка» в 1984 году состоится в соответствии с намеченными планами и что компания «Карино» вновь согласилась закупить не менее 60 000 шкур, в числе которых не должно быть ни одной шкурки белька. Несмотря на отсутствие прямых доказательств, имеются основания полагать, что на этот раз «Карино» должна была получить денежную субсидию непосредственно из правительственных фондов.

В конце февраля, всего лишь за несколько дней до начала «отбраковки», МФЗЖ взорвала еще одну мощную бомбу. Дэвис заявил, что, если тюлений промысел не будет прекращен, начнется еще один бойкот канадских рыбопродуктов, на этот раз на огромном рынке США. Уже лежали в ожидании отправки американским потребителям пять миллионов открыток протеста, содержавших просьбу направить их в адрес крупнейших торговых фирм, продающих большое количество канадской рыбы. Главными среди них были сети розничных магазинов Макдональда и Берджера Кинга.

На этот раз угроза была воспринята всерьез и вызвала глубокие распри среди членов канадского кабинета министров. Два из них – министр иностранных дел и министр торговли – советовали раз и навсегда покончить с тюленьим промыслом. На карту был поставлен сбыт рыбной продукции на сумму, значительно превышающую миллиард долларов, и в этой ситуации де Бане начал ощущать вокруг себя все большую пустоту.