Текст книги "Застывшая тень (Большая книга забытой фантастики)"

Автор книги: Ф. Энсти

Соавторы: Морис Ренар,Камиль Фламмарион,Октав Бельяр,Хьюго Гернсбек,Виктор Таддеус,Энтони Армстронг,Генри Геринг,Джозеф Шлоссель,Шарль-Анри Ирш,Апо Пярнянен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 35 страниц)

Хьюго Гернсбек
РАЗВЛЕЧЕНИЯ МАРСИАН

В изящном аэроплане мы пролетели над блещущим огнями городом и через несколько минут опустились на громадный, слегка изогнутый купол грандиозного здания, сооруженный из сплошной глыбы прозрачного материала. Марсиане называют его «тос». Мы подошли к краю этой крыши, откуда был направлен вниз мощный луч ослепительно желтого света; когда мы заглянули внутрь здания, нам представилось зрелище, от которого у нас захватило дыхание. Под нами расстилалась громадная арена, кишевшая народом; здесь, в колоссальном амфитеатре, собрались не менее 200.000 марсиан, и эта бесчисленная толпа не издавала ни одного звука. Царила полная тишина: марсиане не говорят громко, большей частью общение между ними происходит путем передачи мыслей. Как-то жутко было видеть эти тысячи безмолвно говорящих и, по-своему, вслух выражающих свои впечатления существ.

Здание имело форму правильного круга, было построено в стиле древних римских амфитеатров и состояло из 20 рядов один над другим. Эта арена была сооружена сплошь из прозрачного материала, называемого марсианами «тос». В то время, как мы были погружены в созерцание этого невиданного зрелища, Правитель ввел нас в сферу желтого луча. Внезапно нас охватило непередаваемое ощущение света и мы поняли, что медленно несемся в сфере действия желтого луча вниз на арену. Как птицы, парящие в пространстве, пронеслись мы несколько сот футов и опустились на блестяще освещенную платформу. Как только мы коснулись ее, желтый луч исчез и к нам вернулось обычное ощущение нашего веса в пространстве.

Затем мы с комфортом расположились в указанной нам ложе. При появлении Правителя тысячная толпа приветствовала своего вождя своеобразным жестом, подняв левую руку. Началось представление. Цирк погрузился в темноту и, спустя минуту, в центре арены, футах 20 от пола, в воздухе появился громадный, ослепительно блистающий шар, за ним возник второй темный шар меньшего размера, освещенный светом, исходившим от первого.

Далее, в некотором расстоянии от первого шара, возник третий, несколько большего размера, за ним еще один, еще меньше предшествовавшего, вокруг которого вращался маленький шарик.

Тогда мы поняли, что это была картина мироздания. Большой светивший шар изображал Солнце. Первый небольшого объема – планету Меркурий, второй – Венеру и третий – нашу Землю с ее спутником – Луной. Далее начали появляться – Марс со своими двумя небольшими «лунами», затем появились тысячи маленьких астероидов, громадный Юпитер, Сатурн с опоясывающим его кругом и его спутниками, Уран и, наконец, Нептун. Некоторое время планеты оставались в пространстве без движения. Как только «создалась» последняя планета, внезапно все эти миры начали вращаться вокруг солнца. Это изумительное зрелище длилось минуту.

Затем планеты постепенно начали замедлять вращение и, наконец, все остановилось. Взаимное положение воспроизведенных здесь планет точно соответствовало действительному положению их в это время года. С абсолютной научной точностью, путем сложных механизмов под ареной с одной стороны и под куполом – с другой, влияние внешних явлений притяжения было устранено, благодаря чему светящиеся шары висели в пространстве, ничем не поддерживаемые, причем вращательное движение их вокруг Солнца отнюдь не создавалось искусственным образом. Правда, первый толчок этого движения вызывался искусственно, посредством невидимых лучей, исходящих из-под арены. Но, будучи приведены в движение, они сохраняли свой эллиптический курс, как это происходит во вселенной. Достигнув положения, занимаемого в действительности изображаемыми ими планетами, они удерживались в нем благодаря действию тех же невидимых лучей.

Вторым номером этого зрелища был «вокальный», если можно его так назвать, – концерт хора из 50 молодых марсиан, исполненный без какого бы то ни было аккомпанемента, причем ни один из хористов во время пения не издал ни одного звука. Но они пели… путем передачи мысли. Беззвучное пение! Это кажется бессмысленным и, тем не менее, это было прекраснейшее и мелодичнейшее пение, какое я когда-либо слышал. Конечно, недостаток опыта и, пожалуй, необходимой для этого тренировки способности воспринимать звуки мысленно, выработанный у марсиан наследственно, лишила нас возможности понять все тонкие нюансы, всю красоту этого концерта, так как наши способности восприятия умственных импульсов безгранично слабее, чем у марсиан. Мы слушали его так, как наш дикарь слушает Бетховенскую симфонию.

В исполнении второго отделения многое для нас также пропало. Как мне сообщил Правитель, это была симфония запахов. Известно, что каждый запах вызывает определенный рефлекс в мозгу и что некоторые запахи оказывают влияние на наши нервные центры. В зависимости от степени восприимчивости органа чувств того или другого субъекта даже тонкие оттенки запахов влияют на наши мысленные представления. В настоящее время, конечно, у человека еще очень недостаточно развита эта способность. У обитателей Марса, наоборот, она развита в высокой степени: малейший оттенок запаха имеет определенное место в гамме их ощущений и определенное значение, соответствующее тем или другим отдельным нотам или аккордам в музыке, ассоциируемое с определенными зрительными (цветными) представлениями и вызывающее соответствующие душевные настроения и тончайшие их оттенки. Симфония запахов воспроизводилась так: на остриях окружающей арену решетки помещаются особые трубки, снабженные расположенными в том или другом порядке отверстиями; по этим трубкам пропускается воздух, насыщенный выработанными химически духами и естественными эманациями цветов в концентрируемых в специальных аппаратах под ареной. Исходя из баллонов, в которых они собраны, по трубам они в известном порядке проходят через аппарат, в котором специалисты, «композиторы запахов», располагают их в изумительные по «красоте» симфонии. Из внешних трубок на арену и по рядам амфитеатра они направляются невидимыми, сменяющими друг друга волнами. Временами темп движения волн задерживается, временами ускоряется, причем иногда резко сменяясь, иногда же постепенно перерабатываясь один в другой. В движении этих благоухающих волн наблюдается известный ритм. По выражению экстаза на лицах марсиан мы поняли, какое глубокое эстетическое впечатление производит на них эта музыка запахов. Для нас, конечно, большая часть и этого акта была недоступна и, тем не менее, моментами мы даже нашими ограниченными земными чувствами схватывали красоту этих аккордов, которыми марсиане наслаждались без малейшего напряжения, полностью, глубоко.

Следующим номером программы было изумительное акробатическое представление нескольких цирковых артистов, проделывавших невероятные по трудности и замечательные по красоте эволюции в воздухе, не поддерживаемые ни канатами, ни трапециями. Они плавали в воздухе, направляемые невидимыми лучами, исполняя своеобразные хореографические номера и создавая изящные группы. Наконец тела их сделались прозрачными и постепенно как бы испарились на глазах у всех. Далее последовало нечто, чего мы не поняли, хотя наш хозяин тщетно старался объяснить нам значение и смысл этого номера. До сих пор я не могу уяснить себе, в чем состояло это «восприятие», так как зрелищем, помню, назвать его было нельзя. Я видел только, что на марсиан оно произвело даже больше впечатления, чем все предыдущие. По-видимому, они воспринимали его каким-то шестым чувством, о котором мы не можем иметь даже приблизительного представления. Вот что мы увидели: в центре арены были поставлены три странного вида механизма с ослепительно блестящими шарами, свешивающимися на металлических цепях. Цирк был погружен в темноту. Три марсианина, вооруженные прозрачными шестами, ритмически касались ими этих шаров в разных местах. Я никогда до того не слышал смеха обитателей Марса. По-видимому, что-то очень забавное вызвало у стотысячной толпы чрезвычайно своеобразное выражение веселости, но теперь уже внешнее, звуковое. В первую минуту мы даже не догадались, что это был смех и только из замечаний правителя мы поняли, что толпа хохотала. Марсиане конвульсивно изгибались, испуская странные высокие ноты; даже всегда строгий и бесстрастный Правитель сотрясался в припадке дикого веселья. Мы, конечно, ничего особенного не чувствовали и не видали, за исключением ощущения кислоты во рту и совершенно непроизвольных и очень слабых сокращений лицевых мускулов.

Этот номер сменился опять музыкальным произведением, но не в звуках, а в цветах. «Музыка цветов», основная идея которой заключается в том, что определенные цвета соответствуют определенным звукам, отчасти уже известна и на Земле. Марсиане давно воспользовались этой идеей и развили ее. Мало того, они установили, что определенные звуки и ноты способны вызывать определенные ощущения вкусовых органов. Некоторые ноты вызывают сладковатый вкус, другие кисловатый. Постепенно было доказано, что такую музыку можно не только слышать, но видеть и ощущать на вкус. Как это не покажется парадоксальным, мы с нашими ограниченными земными способностями наслаждались этой странной музыкой и понимали ее. Эти цвета были мягки и своеобразно изящны. Зарождаясь неизвестно откуда, они переходили один в другой, временами постепенно, временами сразу и резко. Иногда мы видели один цвет сквозь другой, затем различные оттенки как бы вытесняли один другой, но никогда они не группировались в определенные линии или полосы, причем это не был свет, это были только цвета. Проникая в нас, они давали разные, в зависимости от оттенка, вкусовые ощущения. Особенно странно-приятным было ощущение, если можно так выразиться, «журчания» этих цветов. Ощущался преимущественно вкус фруктов и только изредка я ощущал какой-то металлический вкус. Он всегда соответствовал темным тонам световой музыки.

Это зрелище и в то же время ощущение сопровождалось неописуемым чувством одновременно физического и душевного наслаждения. Последний акт – апофеоз – состоял из оригинальнейшей комбинации эффектов воды. Пол арены опустился и был заменен гигантским водоемом: на Марсе вода имеется в очень ничтожном количестве и потому для его обитателей составляет большое удовольствие созерцать это ценное для них вещество. И в этом случае всякое внешнее притяжение было уничтожено и вода была лишена веса. Представьте себе, что вы, подняв на известную высоту сосуд с водой, опрокинули его. Благодаря отсутствию притяжения, вода остается висеть в воздухе и постепенно начинает принимать форму шара, вследствие закона.

По этому закону капли воды на материи или бархате принимают шаровидную форму. Посредством тех же желтых лучей вода разбрасывалась в желательном направлении и тем же способом ей придавалось то или другое движение. Таким образом в воздухе появлялись фантастические, изумительные красоты – хрустальные арки, кольца, спирали, мосты, пирамиды и оригинальнейшие геометрические фигуры. Все это освещалось разнообразными сменяющимися световыми эффектами. В заключение, в виде апофеоза, в воздухе появился колоссальный водяной дворец. Это сопровождалось волшебными звуками невидимой, но уже настоящей звуковой музыки. Затем внезапно влияние причин, уничтожавших притяжение, было устранено и водяной дворец, превратившись в бесформенную массу воды, с шумом рухнул в бассейн.

Марсианское зрелище кончилось.

Апо Пярнянен
ОБСЕРВАТОРИЯ НА МАРСЕ

Бледная лунная ночь на планете Марс навеяла на его жителей короткий покой. Веселая и оживленная дневная жизнь прервалась для короткого отдыха. Даже растения накрыли свои красивые цветки, чтобы снова раскрыть их утром на радость вечной жизни. Замолкла звонкая и торжественная песня творений, которая звучала днем на Марсе, по берегам его вод. Две луны светили с противоположных сторон, одна – синеватым, другая бледно-красным светом. Их сияние озаряло озера, холмы и долины, и бесчисленные отблески неуловимых отражений красиво сливались с таинственным сиянием неба, где, точно в бездне света, сверкало бесчисленное множество звезд. Чудная гармонии и небесно-чистое, святое, торжественное чувство царило в природе Марса.

– Как прекрасен этот мир! – прозвучал вдруг тихий голос, нарушая глубокую тишину.

– Как прекрасен этот мир! как прекрасно небо! – повторил другой, более нежный голос.

– Смотри: небо и земля слились воедино. Их слияние дает лучшую картину, какую когда-либо видели дети природы, рождает музыку природы, величественные звуки, струящиеся в безбрежной тишине. Это – дело великого Мастера, лучшего Художника, который создает формы жизни.

– Наш Мастер создает нежнейшие звуки в этой песне природы, которая везде одинакова, и в бесконечности вселенной, и в слабом сердце самого ничтожного создания… Ну, пойдем наверх, на эту гору. Я хочу подняться на самую высокую точку нашей обсерватории. Я хочу в эту ночь опять изучать уголок этой бесконечности, этой природы, созданной нашим Творцом. Я чувствую, что в моей груди подымается страстное желание узнать то, что есть неизвестного в глубинах пространства. Моя грудь волнуется, и желания восторженно кипят. Как велика была бы моя радость, если бы я нашел еще более струн на этой вечной лире жизни.

Оба говорящих поднялись неслышными шагами на гору. Один из них был стройный, сиявший от восторга юноша, другой был старик, лицо которого сияло спокойствием и добротой. В переливах ночного сияния они казались светящимися тенями, которые одни решались нарушать ночной покой. По извилистой дороге они дошли до обсерватории и здесь поднялись по белым ступеням на самый верх, откуда открывался бесконечно широкий горизонт Марса. Все так же красиво покоилось звездное небо в бесконечной высоте.

– Ты хочешь знать и изучать, – сказал старик, обращаясь к юноше и прерывая его мечты. – Знания достигаются посредством изучения. Исследование есть порог, через который проходят в сокровищницы ума. Изучающий находит часто много такого, чего ранее и не ожидал. Потому что мы стоим перед великой Неизвестностью, стараясь проникнуть за пределы своего знания и опыта или расширить их круг. В большом музыкальном инструменте много звуков, и не все они одинаково чисты. В твоей душе возникают лучшие, чистые звуки. Но знаешь ли, что скрывается в неведомых тебе глубинах мира? Жизнь течет из вечных своих источников безграничная и неизведанная. Мы только маленькие песчинки. Все остальное велико и необъяснимо. Ты откроешь новый уголок Неизвестного и найдешь его совсем не похожим на то, что раньше знал. Перед тобой загадки, новые нерешенные вопросы, которые влекут тебя вперед.

– Да, вперед, вперед! Я хочу проникнуть в самые глубокие тайны жизни.

– До этого ты не дойдешь никогда, никогда, но все же многого ты можешь достигнуть. Потому что, чем больше ты сделаешь завоеваний в области исследования, тем необъятнее будет становиться Неизвестное.

– Но тем сильнее трепещет мой дух от гордости. Ведь я тоже составляю часть того целого, пределов которого наш разум не может постигнуть. Весело искать жемчужины там, где знаешь, что лежат бесчисленные сокровища.

– Да, это так, – сказал старик. – Но я вот что скажу тебе. Не всегда мы находим красивые жемчужины. Часто нам попадаются некрасивые, бесформенные предметы, которые мы гневно и с отвращением бросаем в сторону. Кто ищет знаний, тот может находить и такие, которые принесут ему только страдания, подорвут его веру в вездесущую благодать и нарушат покой его сердца.

– Я не знаю покоя, когда жажда знаний горит в моей груди. Этот прекрасный мир зажигает во мне пламя, которое не потухнет до тех пор, пока, напрягая все силы, я не подниму завесы, скрывающей еще большие чудеса.

– Я показывал здесь, в обсерватории, многим так же увлекающимся юношам картины мировой жизни. Я приподнимал края завесы, скрывающей глубины мира. И многие из них плакали, как дети. Они приходили сюда, наверх, восторженными и счастливыми, а возвращались вниз с грустью на сердце.

– Я хочу тоже плакать вместе с другими. Не запрещай мне смотреть.

– Тогда смотри. Многого ты не можешь увидеть. Не увидишь даже всего того, что я могу тебе показать. Покажу тебе одну маленькую точку в безбрежности Целого.

Сказав это, он развернул большую карту, на которой были обозначены звезды. Указав эту маленькую точку на карте, старик спросил:

– Какая звезда находится на этом месте?

– Тут находится та планета, которую ты называл Землей, – ответил юноша.

– Да, я ее так называл. Я однажды был на ней. Здесь, в обсерватории, изучая небесные тела при помощи наших лучших приборов, я увидел на одной планете картины, которые воскресили в моей душе прежние воспоминания. Это была Земля. С тех пор я напряженно следил за ее движением.

После этого старик коснулся маленького прибора, и большой телескоп обсерватории Марса был направлен на Землю.

– Смотри, – произнес старик.

Юноша начал всматриваться.

– Я вижу красивую планету. На ней одни пространства темнее, другие светлее. Среди них выделяются другие небольшие пятна. Из этого я заключаю, что там большие материки и океаны. На материках можно видеть озера, горы и долины. Красива земля, когда на нее глядишь в телескоп.

– Теперь присмотримся к одному ограниченному месту, – сказал старик и соединил телескоп с другим астрономическим прибором, изобретением жителей Марса. Юноша стал смотреть с еще большим напряжением.

– Я вижу часть самого большого материка. Море омывает его с трех сторон и изрезывает его берега неправильными заливами. Различное отражение света доказывает, что там неровная разнообразная поверхность. В долинах роскошная растительность, которую можно сравнить с богатой природой нашего Марса. Местность очень привлекательна. Там, наверное, жители счастливы.

– Я знаю это место. Я в последнее время часто его изучал. Но подожди, мы прибавим к нашему телескопу еще вспомогательный прибор; тогда можно будет подробнее осмотреть некоторые частности.

Старик нажал кнопку, и тихо стали вращаться зубчатые колеса, передвигая на свои места части нового прибора. Силы природы Марса, которые жители его научились применять для всех работ и назначений, стали послушно действовать. Изобретенная гением машина собирала едва уловимые моменты движений и составляла из них настоящие живые картины.

Юноша радостно воскликнул:

– Я вижу множество существ, движение и жизнь! Там жилища, которые напоминают наши дома, и жители, похожие на нас. Я вижу в лесу небольшие домики, а в стороне большие и красивые строения. В одном месте целая группа зданий, которые касаются друг друга.

– Это называется городом.

– Но – замечательно! Из этого места выходит большая толпа жителей стройными рядами. Они проходят через равнину, на которой видны обработанные поля, как и на Марсе. Вдали от них видна другая такая же толпа, обращенная лицами к первой. Они, видимо, с напряжением ожидают друг друга. Но они идут как будто против своей воли. Между теми и другими воздух как будто пронизан исходящими от них лучами злобы.

– Следи, следи за их движениями.

– Теперь они близко друг от друга, – продолжал юноша спустя некоторое время. – У них в руках какие-то предметы… Я не могу хорошо рассмотреть их.

– Это оружие, которое употребляют для убийства.

– Для убийства!

– Да. Но смотри еще.

– Ах, Боже мой! они дерутся… и в передних рядах пронзают оружием друг друга. Их много падает; они падают грудами! Целые валы образуются из павших. Другие бегут из задних рядов на место убитых и делают то же самое. Ах, да они перебьют друг друга!

– Да, они этого и хотят. Но взгляни на другие места.

– Я вижу на другой стороне холма такую же группу жителей. У них оружие еще больших размеров… Оно расставлено рядами на укреплении. Вдали, в долине, находится против них такая же группа с такими же укреплениями. С обеих сторон вспыхивают огни; а там, где огонь показывается, жители валятся сразу целыми рядами. Группы редеют и приближаются друг к другу. Ряды сходят с холма и быстро направляются к долине. Находящиеся впереди бросаются в бегство, другие их преследуют. Бегущие входят в какое-то строение, окруженное большими стенами и укреплениями. Другие становятся перед этим строением. Снова вспыхивают огни и показывается дым. Большие круглые предметы ударяются о стены, за которыми находятся убежавшие. Стены рушатся. Опять грудами падают жители Земли. Другие через пробоины в стенах врываются в укрепление. Масса жителей падает замертво. Я вижу, что стены и полы заливаются красною жидкостью. А вон, в стороне, загораются строения. Огонь быстро распространяется и зажигает другие дома. Жители мечутся в беспорядке. Многих пожирает пламя, другие же протискиваются вон. Ах, это ужасно! Что это такое?

– Это война.

– Теперь я вижу море. На нем плавают большие корабли, как и на водах Марса. Они расположены двумя большими рядами; в них находятся жители Земли. Они плывут навстречу друг другу. На них также вспыхивают огни, и они окутываются целыми облаками дыма. В одном корабле пробит бок! Корабль покачнулся… тонет! Другой взлетает на воздух, распавшись на тысячи кусков! Осколки, разбросанные предметы и тысячи бывших на кораблях существ плавают в волнах. Между волнами подымаются вверх руки, – наверное, с мольбой о помощи. Но никто не спешит к ним на помощь с других кораблей. Никто не спасает их. Зачем все это? Нет, закрой телескоп; я не могу больше на это смотреть!

– Да, зачем все это? Это происходит оттого, что жители Земли, которые называются людьми, ненавидят друг друга. Они ведут между собою войны, убивая при этом тысячи своих ближних. Они делятся на государства и дают сильным господствовать и делать слабых рабами. Преследуя свои цели, они готовы с оружием в руках напасть на своих соседей, чтобы отнять кусок земли или добыть какую-нибудь материальную пользу. Я видел, как была уничтожена целая нация, потому что другой, более сильный народ захотел присвоить себе лежавшее в недрах ее земли мертвое вещество, которое называется золотом. У них бесчисленное множество больших учреждений, в которых учат людей воевать, – иными словами, убивать своих ближних. Они устраивают, благодаря своей гениальности, большие корабли, которые снабжают страшными орудиями убийства. Пользуясь ими, они нападают на другие государства и народы. Все это они не считают злым делом и несправедливостью. Они думают, что Бог, который сотворил и нас и их, и в которого мы, жители Марса, верим, присутствует с ними на войне. Все войска просят у него помощи, и победители славят его после своих убийств.

– О, несчастные люди!

И юноша заплакал.

– Все же они считают себя венцом творения, – прибавил старик, – и говорят, что находятся в центре вселенной, и что все вокруг существует только для них. Они верят, что нигде в мире нет лучших и более совершенных жителей.

– Мне жаль их, – сказал юноша, – потому что они несчастны и живут во тьме. Один Бог создал их. Они принадлежат к проявлениям той же могучей жизни, которая струится сквозь бесконечность пространства. Они также наши ближние, потому что все создания на бесчисленных небесных телах в неизмеримых глубинах пространства – дети одного и того же Отца. Неужели они не могут понять того, что они только ничтожные песчинки во всей этой безграничной жизни, мощный пульс которой отражается на всех небесных телах. Если бы они это поняли, то стыдились бы считать своими врагами жителей одной и той же планеты.

Безмолвно стояли они некоторое время под хрустальным куполом небес: старик – погрузившись в прежние воспоминания, а юноша – обдумывая возникшие перед ним новые вопросы жизни. Безмолвно, с серьезными думами, спустились они с обсерватории Марса и отправились в долину. Жители Марса спали еще тихим безмятежным сном. Вторая луна скрылась за горизонтом, послав цветущим холмам последние отблески сияния. Вместо нее скоро появилось солнце, лучи которого, все разгораясь, залили потухающий лунный свет. Прекрасно было утро на Марсе, и его природа дышала вечным миром.