Текст книги "Невозможное завтра"

Автор книги: Эйвери Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Ой, прости, – говорю ей и поворачиваюсь, чтобы уйти.

– Все в порядке, – отвечает она мне. – Останься. Я все равно хотела с тобой поговорить.

– О чем? – Я спрашиваю осторожно, готовя себя к одному из ее стервозных замечаний.

– О Ное, – отвечает она, доставая тушь из своей косметички.

Внутри меня все слабеет. У меня чувство, что я знаю, что она собирается сказать – она собирается похвастаться, что идет с ним на свидание на танцы. Мне плохеет.

– О том, что ты идешь с ним на танцы? – спрашиваю я как ни в чем не бывало.

Она приоткрывает рот и широко раскрывает глаза, крася свои и без того угольно-черные ресницы.

– Вообще-то он отказался. – Она горько смеется. – Он не сказал бы причины, но, думаю, я и так знаю. – Она убирает тушь обратно в косметичку и оборачивается ко мне. – Он, очевидно, все еще влюблен в тебя.

Несмотря на то, что от новости мое сердце пускается вскачь, мое лицо как маска. Прохладное, учтивое притворство.

– Тогда ему же хуже. Потому что я ничего не чувствую.

Она оценивающе смотрит на меня.

– Точно, – возвращается обратно к зеркалу. – Ну, тогда для тебя это не имеет значения, но я бы присмотрела за Мэдисон. Пока вы не приехали, она как пиявка на нем висела.

Я так и думала, но больно получить этому подтверждение.

Я помню, как Мэдисон расспрашивала меня в классе искусства о Ное. Значит, тебе все равно, если он гуляет с другой? Чисто гипотетически, разумеется.Она, должно быть, имела в виду себя. Я чувствую себя преданной, хоть и знаю, что у меня нет на это права.

– Мы расстались, – отвечаю я сухо. – Он может встречаться с кем хочет.

– В любви и на войне все средства хороши, – соглашается Николь. – Хотя должна сказать, совершенно несправедливо, что единственный парень в этой поездке, с которым можно флиртовать, – это Рид, и тот весь день в телефон утыкается.

Как по команде, мой собственный телефон подает голос из кармана. Я достаю его – «новый е-мейл». Сердце стучит быстрее.

– Оставляю тебя с твоими делами, – говорит Николь. – Я рада, что мы поговорили.

Я даже не отвлекаюсь на то, чтобы задуматься, какая странная сейчас была Николь. Я закрываю на задвижку дверь за ней и быстро вывожу на экран телефона Кайли новое сообщение.

Война торгов продолжается между двумя моими покупателями – «Стерлинг Букс» и тем самым неизвестным. Новое предложение от последнего – 80 000$.

Читая сообщение, я представляю Рида, несколькими минутами ранее что-то печатавшего в коридоре. Могло ли быть это совпадением? Черта с два, думаю я, заимствуя у Эхо ее фразочку. Второй удар.

Если бы я только смогла взглянуть на его телефон, я бы удостоверилась, что он Кир. Я глубоко вздыхаю и выхожу в коридор.

Глава 33

– Просто сними их, Кайли, – говорит Лейла, кивая на мои запачканные сапоги. Привычная тяжесть ножа для разделки рыбы мистера Моргана напоминает мне, почему этого делать не стоит.

– Они почти чистые, – протестую я, протирая подошву тряпкой, которую мне дала Ребекка. Ни капли они не чистые, понимаю я с сожалением.

На них засохла грязь после многочасовой экскурсии. Мы обходили виноградники, когда над нами пролетели ястребы, в амбаре с контролируемой температурой стояли бочки с многолетним вином, близлежащие холмы покрывали леса. Я не упустила, как Рид скрытно проверил телефон, когда, как он думал, никто не смотрит.

Кульминацией экскурсии была красивая оранжерея в викторианском стиле, полностью сделанная из стекла. Ребекка объяснила, что давно она была преобразована в комнату отдыха для гостей. Воздух внутри наполнен ароматом цветов, что цвели в горшках из цветного стекла рядом с мягкими диванами и креслами для чтения. Декорированные зеркала – фишка винодельни – висели на всех четырех стенах, рассеивая свет послеполуденного солнца на наши лица подобно меду.

Ребекка рассказала нам, что предыдущие владельца считали удачливой эту оранжерею, пережившую несколько землетрясений, не повредив стеклянных стен. Несмотря на полную опасностей поездку, я чувствовала, что это было правдой. От оранжереи шла хорошая энергетика. Меня охватило желание остаться в ней, чтобы остальные продолжали без меня, пока я свернулась на одном из диванчиков, купаясь в лучах солнца.

Надо отдать должное Николь. Ее интуиция не подвела насчет Мэдисон – то, как она шла близко к Ною, разговаривая с ним больше чем с кем-либо еще, говорит мне, что она определенно заинтересована им.

Странно, что я начала думать о Николь как о союзнице. И вправду Зазеркалье.

– Не волнуйся за свои сапоги, Кайли, – говорит Ребекка. – Мы в любом случае останемся снаружи. Пора развести костер, чтобы согреться

Я киваю, с радостью отбрасывая полотенце с полосами грязи.

Из темноты появляется Рид, у него в руках щепки и газеты.

– Если ты не собираешься внутрь, поможешь мне с костром?

Я смотрю ему в глаза – они кажутся черными в тени от кепки газетчика, что он низко надвинул на лоб.

– Конечно, – отвечаю я. – Люблю огнеопасные штуки.

Это может быть моим шансом посмотреть его телефон, чтобы доказать, что он один из тех, кто торгуется за мою книгу.

Я следую за ним по тропинке. Мою правую ногу натирает нож, но я не обращаю внимания. Я наблюдаю за ним, каждое его движение напоминает ястребов, которых мы видели чуть раньше.

– Ной классный, – говорит Рид, когда мы подходим к ямке для костра, бросаем в нее щепки и газеты и несколько крупных дубовых поленьев. Я сажусь на один из разбираемых стульев и наблюдаю за ним.

– Должен признаться, он произвел на меня не особо хорошее первое впечатление, но потом стал намного дружелюбнее. Так плохо, что вы, ребята, расстались. – Он складывает поленья в форме вигвама, засовывает внутрь газеты. Мне вдруг вспоминаются пожары, которые Кир устраивал из-за нас в первые годы, когда у нас еще не было денег и охраны. И дрожу я уже не только от холода.

– Плохо для кого? – осторожно спрашиваю я. Это какая-то проверка?

Он достает из кармана спичечный коробок и зажигает одну спичку, прикрывая ее пламя от сильного ветра. После захода солнца он заметно окреп.

– Для вас обоих, – отвечает он. Сложив руку чашечкой вокруг крошечного огонька, он подносит его к бумаге и теперь осторожно раздувает.

Он встает, и ветер завершает работу его дыхания, подпитывая кислородом молодой огонь. Вскоре наши лица освещаются оранжевым и теплеют, пламя скачет вокруг дерева.

Я вынимаю из кармана телефон, нахмурившись, нажимаю что-то на экране.

– Блин, – с преувеличенным разочарованием выдаю я. – Мне нужно позвонить родителям, а мой телефон здесь не ловит. Не одолжишь свой?

Он мгновение смотрит на меня.

– Конечно, – колеблясь, отвечает он. – Без проблем. – Он похлопывает по карманам блейзера, бриджей. – Прости, я, должно быть, оставил его в доме, – говорит он.

– Что оставил? – спрашивает Брайан, появляясь на тропинке, а за ним следуют Ребекка и Лейла.

– Телефон Кайли не работает. Я собирался дать ей свой... – Костер освещает Ридову улыбку, тени подчеркивают его скулы, ямочку на подбородке.

– Возьми мой, – говорит Брайан, ступая на свет и вкладывая свой телефон мне в ладони.

Со стучащим сердцем я покорно печатаю сообщение мистеру и миссис Морган, информируя их, что у Брайана и меня определенно познавательный и полезный визит. Я отклоняюсь на спинку стула, наблюдая, как остальная часть группы присоединяется к нам у костра.

Ребекка наливает каждому бокал вина, и я делаю большой глоток. Я и не осознавала, как сильно хотела пить, но целый день ходьбы, должно быть, обезвожил меня. Почти сразу же я чувствую теплый огонь в животе.

– Полегче, Кайли. – Голос Лейлы нежен, когда она указывает на полупустой мой бокал. – Когда мы были внутри, Рид предложил сыграть в «Я никогда не».

– Никогда... чего? – повторяю я сконфуженно. Я не могу разобрать, что только что она сказала, и задаюсь вопросом, не вино ли уже ударило мне в голову.

– В нашей старой школе мы называли это просто «Никогда», – поясняет Рид. – Но, уверен, правила такие же.

– Я согласна, – говорит Шанталь.

– Я тоже, – эхом откликается Николь.

До меня медленно доходит, что они говорят об игре, и все как один знаю ее правила. Все, кроме меня. Нужно действовать осторожно.

– И как вы в нее играли в старой школе? – спрашиваю я.

Рид встает и подкидывает пару дров в костер, в воздух вскидывается сноп искр, воздух наполняется ароматом дубового дыма.

– Мы рассаживались по кругу и по очереди говорили то, чего никогда не делали. Тот, кто это делал, должен был выпить.

Пламя увеличилось от новых дров, и мое лицо вспыхивает.

Эта игра может стать настоящим адом для меня. Что, если друзья Кайли поймут, что я не та, кем притворяюсь? Или более того, поймет Кир? Наверное, в этом его план – та причина, из-за которой мы здесь. Такая игра – прекрасный способ разоблачить меня.

Я притворяюсь, что делаю очередной глоток вина, но мои губы закрыты, и я не глотаю. Если я отвечу неправильно, вся вина будет на алкоголе.

– Так же играем и мы, – говорит Брайан. – Кайли, думаю, в последний раз, когда мы играли, тебя стошнило в кусты.

– Как очаровательно, – замечает Мэдисон.

– О да, это была сумасшедшая ночка, – неопределенно соглашаюсь я.

– Я начну, – говорит Николь со зловещим блеском в глазах. – Я никогда не целовалась с девушкой.

Рид, Брайан и Ной пьют. Я не двигаюсь. Я уверена, Кайли целоваласьс девушкой – с Тарин, – но, насколько я знаю, она утаивала это от школьных друзей.

Николь уставилась на меня.

– Ты уверена, Кайли? – Я выдерживаю ее взгляд, медленно кивая. – Хмм, наверное, я ошибаюсь, – говорит она.

– Я никогда не лгала, – говорит Шанталь, она выглядит удрученно, делая глоток. Каждый из нас повторяет за ней, кроме Мэдисон.

– Да ладно, Мэдисон, все врут в какой-то степени, – говорит Ной.

– А вот я нет, – протестует она. – Хотя все-таки хорошо узнать, что я окружена кучкой лжецов. – Она ухмыляется, садясь ровнее. – Моя очередь. Окей. Ммм. Я никогда не влюблялась.

Все стонут.

– Слишком легко, – говорит Лейла. – Все влюблялись.

– Ну ладно, – отвечает Мэдисон. – Я никогда не влюблялась больше раза.

Никто не пьет, особенно я, хотя, предполагаю, у меня есть на это право. Когда-то я любила Кира, хотя использование этого слова к моим отношениям с ним кажется предательством тому, что я чувствую к Ною.

– Это не имеет никакого грамматического смыла, – сообщает Шанталь Мэдисон, тыкая ту в руку.

Следующая Ребекка.

– Я никогда не занималась сексом. – И немедленно делает глоток вина, отчего все смеются.

– Слишком много информации, – закрывая уши, говорит Рид. – Я не хочу знать такого о своей сестре. – Хотя он также, как я замечаю, выпивает.

Так что Николь, Лейла и Брайан, Мэдисон, Ной и Шанталь не пьют. Как и я. Я смотрю на свои колени, где мои побледневшие пальцы сжимают стекло бокала. Полагаю, Кайли была девственницей, по крайней мере, насколько знает эта компания. Я медленно оглядываюсь. Никто не обличает меня, что я не пью, и мои руки расслабляются.

– Мэдди, это все хренова ложь, – говорит Шанталь. – Я думаю, ты должна нам два глотка сейчас. За ложь о сексе и ложь о лжи.

– Штрафы обратной силы не имеют, – говорит Мэдисон, ее лицо краснеет, когда она пьет.

Рид потирает руки.

– Становится интересно, – говорит он. – Моя очередь. Я никогда не... – он делает паузу, блокируя мой взгляд через круг, – предавал доверие кого-то из этого круга.

Сквозь огонь я вижу, как Брайан пьет. Лейла поворачивает к нему голову, на ее лице – шок.

– Что ты сделал? – вопрошает она.

– Помнишь тот раз, когда ты заставила меня посмотреть фильмы о Гарри Поттере? И я сказал, что мне понравилось? Я солгал, – признается он.

Лейла расслабляется.

– Оу. Ну, это не так уж и плохо.

– В смысле – волшебники? Так попсово.

– Я поняла, – перебивает она. Но могу сказать, что она действительно не злится.

Рид все еще смотрит на меня.

– Кайли? – надавливает он. Что именно он имеет в виду? Чтобы не привлекать к себе больше внимания, я делаю глоток. Рядом со мной Ной покашливает, проливая вино на свои джинсы. Мне остается только представлять, в чем он меня подозревает.

Рид поворачивает голову в сторону Ребекки.

– Сестренка, а не забыла ли ты выпить? – спрашивает он. Она качает головой, выглядя смущенно.

– А как насчет того раза, когда ты сдала меня родителям и вышла из себя за то, что я взял машину?

– О! – Ребекка краснеет, делая глоток вина. – Прости за это. – Заметно, что она злится.

– Неловко вышло! – заявляет Лейла. – Это становится немного личным, вам не кажется?

– В чем и смысл, – огрызается Рид, и я начинаю паниковать. О чем еще он спросит меня?

Я встаю, и от этого движения у меня немедленно кружится голова.

– Мне нужно в ванную, – слабо говорю я и начинаю отходить от костра.

– Я с тобой, – говорит Ребекка. – Уже темно. Не хотелось бы, чтобы ты заблудилась и потерялась.

– Спасибо, – не зная, как повежливее отказаться, отвечаю я.

Но Ребекка права насчет темноты. Когда мы отходим от огня, я практически слепну. Приходится приостановиться, чтобы глаза привыкли. Она подводит нас к гравийной тропинке, и я поднимаю взгляд на небо. Так много звезд. Давным-давно я не была в деревне. Небо своим сверкающим водоворотом небесного света напоминает мне о фреске Эхо.

– В Беркли подобного не увидишь, – говорит Ребекка, проследив за моим взглядом.

– Не увидишь, – соглашаюсь я.

– Но так ясно будет еще не долго, – отмечает она, показывая на запад. – Гроза близко.

Она права. Над дальними холмами множество облаков. Как по команде налетает ветер, пытаясь сбить нас с пути.

– Спасибо, что пригласили меня сюда, – стуча зубами, говорю я. – Я замечательно провожу время.

– А мы рады, что ты приехала. Нам с Ридом повезло, что мы нашли таких классных друзей, – отвечает она.

– Как Рид? – я стараюсь, чтобы мой голос звучал свободнее. – Я знаю, что переезжать иногда тяжело. Он не сильно от всего этого расстроился?

Мгновение она не отвечает, и я надеюсь, что мой вопрос прозвучал не слишком странно.

– Наверное, немного, – наконец говорит она. – Но все же он выглядит счастливее в Беркли. Мой братец немного... эксцентричный. Думаю, в Беркли он вписывается намного лучше, чем когда-либо в Сономе. – Так она все-таки заметила что-то необычное в Риде, хотя я не уверена, что это описывает Кира.

– Я точно уверена, что если бы мои родители увезли меня от друзей, я была бы в ярости. Он не... злится? – настаиваю я на своем. Не то чтобы Кир скрывал свою темную сторону столько долго.

– Ну, он действительно показывает характер, – признает она.

– И это хуже с тех пор, как вы переехали? – Я иду медленно. Мне нужно больше, чем это.

– Нет, не сказала бы, – отвечает она. – Он всегда слегка несдержан.

Мы достигли заднего крыльца дома и ступаем под бледный круг света от настенного фонаря около двери.

– Хочешь, чтобы я подождала снаружи, пока ты в ванной? – спрашивает она.

– О нет, все нормально, думаю, я найду дорогу назад, – уверенно отвечаю я.

Из моего кармана доносится звонок, особенно громкий в тишине сельской ночи. Испуганная, я достаю его и смотрю на экран – это Люсия.

Ребекка, сузив глаза, слегка наклоняет голову.

– Ну ладно, – отрывисто отвечает она. – Увидимся у костра, – добавляет она, шагая к темной тропе.

Я быстро проскальзываю в открытую дверь, отвечая на вызов, и закрываю ее за собой, чтобы она не подслушала мой разговор.

– У меня хорошие новости, – щебечет Люсия.

– И плохие, да?

Она смеется.

– Не в этот раз. Все прекрасно в нашем королевстве, как говорится. Мы нашли его.

– Рассказывай.

Люсия начинает говорить, но плохая связь прерывает ее. Я бегу к окну.

– Прости, можешь повторить? Я не смогла тебя расслышать. Тут ужасная связь.

– Где ты? – Ее голос взволнованный.

– В Сономе.

На линии тишина.

– Люсия?

– Я здесь, – говорит она, наконец. – Сонома – то место, откуда пришло письмо. Тот, кто тебе его отправил, на Кейвдейл Роад 4570.

Сердце ударяется о грудь. Это адрес винодельни «Зеркало».

– Ты здесь? – окликает Люсия.

– Да, – я шепчу.

– У тебя неприятности? – спрашивает она.

– Нет, я в полном порядке, – лгу я. – Правда.

– Ну, хорошо, – неуверенно говорит она. Но позвони мне, если...

Ее голос снова исчезает в помехе, прежде чем линия умирает.

Глава 34

Я смотрю вверх, где должен быть потолок, но нет ничего, кроме тьмы. Я проснулась словно по будильнику; каждый мускул в моем теле недвижен. Моя правая рука сжимает нож под удушливой тяжестью розового покрывала. Ночная рубашка, что на мне, вся пропитана потом.

Лейла рядом со мной, тихонечко храпя, крепко спит.

Рид в комнате дальше по коридору. Мне не хочется ничего больше кроме как пробраться туда прямо сейчас и убить его, пока он уязвим. Но Ной и Брайан тоже там.

Снаружи бушует ветер. Он сотрясает дом, старые окна гремят в деревянных рамах. Над своей головой я слышу скрип ржавого флюгера.

Вдруг из коридора я слышу другой звук. Открываемой двери? Я отрываю голову от подушки, прислушиваясь. Тишина. Ничего, кроме ветра снаружи.

Ложусь обратно, расслабляя шею. И снова слышу что-то. Шаги по коридору останавливаются около двери в нашу комнату, и мой пульс становится бешеным. Ладони потеют. Рукоять ножа скользит, когда я усиливаю хватку.

Целую вечность занимает откинуть покрывало и занять вертикальное положение. Пружины подо мной скрипят, и я замираю в ожидании распахнутой двери и искаженного от злобы лица Рида.

Но потом я слышу, как шаги идут дальше, мимо нашей двери по коридору. Минуту спустя внизу хлопает дверь.

Я соскальзываю с кровати и сажусь на коврик, беззвучно натягиваю сапоги и засовываю нож в обычное место. Лейла шевелится на кровати, поворачивается на бок, свешивает ногу из-под одеяла и бормочет что-то, чего я не могу разобрать. Я замираю в надежде, что она не проснется.

Она не просыпается. Я бесшумно подхожу к окну и выглядываю.

Все серое и бесформенное. Приближающаяся буря заполнила небо облаками, закрывающими луну и звезды. Я едва могу разобрать внутренний дворик внизу и темное море виноградников чуть дальше.

Но тут порыв ветра чуть разгоняет тучи, и в лунном свете я вижу, как что-то движется. Нет, не что-то – кто-то.Это определенно точно мужчина, но я не могу сказать, кто. Снова появляются облака, и он исчезает в темноте.

Кир. Это точно он.

Я спешу к двери и выскальзываю наружу, одетая только в ночнушку и сапоги. В бесчисленных зеркалах холла я вижу свое отражение, бледное и мимолетное. С белыми длинными рукавами рубашки я могла бы быть призраком девушки, жившей здесь раньше.

Снаружи буря касается своими ледяными пальцами моего лица. Я поднимаюсь на тропу, звук моих шагов заглушается ветром, который воет и ревет в виноградниках, поднимая листья к небу. Я прохожу костер, на его месте осталась только кучка пепла, и иду дальше. В темное мне ничего не видно.

Развилка. Слева дорога ведет в лес, где возвышаются, словно зубы, вершины сосен. Правая, я знаю, ведет вглубь виноградника и заканчивается у стеклянного дома. Я наклоняю голову, но ничего не слышу.

Повинуясь импульсу, я решаю идти налево, в сторону деревьев. Через несколько минут я вознаграждена, когда короткая вспышка лунного света освещает путь. Видны грязные следы, которые ранее оставила группа. Но поверх них на песчаной почве другие, более резкие.

Я гляжу на лес и замираю. Перед деревьями стоит фигура. Слишком далеко, чтобы сказать, видит ли он меня, но я все же бросаюсь на землю, подбородком в песок.

Когда секундой спустя я поднимаю голову, его уже нет.

Рвано дыша, я спешу в том направлении. В лесу темнота еще гуще. Ветер терзает деревья, в унисон покачивающиеся над головой. Мои шаги в ритме моего сердцебиения.

А потом я вижу его. Я бесшумно останавливаюсь, наблюдая, как он идет по поляне впереди, лунный свет на мгновение освещает его. Но этого достаточно, чтобы узнать его могучие плечи, темную униформу, наручники на поясе.

Офицер Сполдинг.

Я слишком напугана и запутана, чтобы даже задуматься, почему он здесь. Я только знаю, что я в опасности и должна действовать прямо сейчас. Я нагибаюсь и хватаю нож, перемещаясь от дерева к дереву, оставаясь в тени.

Но когда я добираюсь до него, поляна пуста.

Я облокачиваюсь о красное дерево, его ребристая кора давит на мои плечи. Закрываю глаза в разочаровании. Я потеряла его.

Вдруг на мое плечо опускается мясистая рука и тянет меня от дерева. Я спотыкаюсь. Моя правая рука болезненно вывернута, нож выскальзывает из пальцев.

– Серафина Эймс, – рычит офицер Сполдинг. – Я искал тебя.

Глава 35

Я кричу, или пытаюсь, но его левая рука сжимает мое горло, и из меня вырывается только невнятный звук, и ветер отбрасывает его подобно потерянному крылу птицы.

– Не бойся, – рычит он.

В ответ ему воет ветер.

Он отпускает мое запястье и дергает ближе к себе, заламывая мою руку между нашими телами. Я пытаюсь выгнуться в талии, оттолкнуться торсом и высвободить руку, но это все равно, что пытаться сдвинуть мраморную колонну. Он тяжелее меня фунтов на сто, не меньше.

Я слышу негромкий, металлический звук, щелчок. О Господи. Он тянется за своими наручниками. Если он застегнет их на мне, мне конец. Я расслабляю каждую мышцу своего тела, и его хватка рефлекторно слабеет. Не на много, но достаточно. Я прижимаю вниз подбородок, к его локтю, а затем откидываю голову назад. Сильно.

– Сучка! – вопит он, когда мой затылок ударяет его в челюсть. Но прежде чем я успеваю сделать что-либо еще, он снова прижимает свой локоть к моему горлу и оборачивает свою ногу вокруг моей, крепко вставая на земле между моих ног.

Левым ухом, шеей я чувствую его горячее дыхание с запахом мяты. Он... нюхаетменя?

– Твои волосы так вкусно пахнут, – бормочет он. – Ванилью и розой.

По коже бегут мурашки.

– Мне нравится это твое тело, – продолжает он. – Другое. Такое... молодое.

Я хочу сказать, что ненавижу его, но не могу даже вздохнуть. Перед глазами появляются точки, красные, фиолетовые и черные круги плавают в воздухе подобно подводным созданиям. Каждая клеточка моего тела жаждет воздуха. Я думаю об охотничьих соколах Кира. Пойманные, они напрасно машут крыльями, демонстрируя никогда не использовавшуюся силу.

– О, дорогая, да ты посинела, – шепчет он мне на ухо, и его слова звучат волнующим громом. Ему все это нравится. – Я дам тебе дышать. Но лучше бы тебе не кричать снова, Сера.

Я пытаюсь кивнуть.

Он отпускает мою шею, быстро поднимает руки к моим глазам и прижимает мою голову к своей груди.

Я жадно вдыхаю, кислород очищает мое видение, мой разум.

– Вот что произойдет, – говорит он в мою щеку. – Я надеваю на тебя наручники. Ты едешь со мной. А потом ты рассказываешь мне, куда ты запрятала книгу.

– Я бросила ее в бухту, – с трудом выдыхаю я, мой голос хриплый, слова царапают горло. Но вообще-то она в безопасности в Беркли, за картиной Тарин на стене Кайли.

Он прижимает свою руку к моему животу. Угроза. Предупреждение.

– Не лги мне. Знаю, ты опередила меня, найдя первой ту наркоманку. Она рассказала мне, что видела тебя. Рассказала об аварии и девушке по имени Кайли. Она назвала тебя ангелом, что в лучшем случае смехотворно. И она сказала, что у нее «твоя» книга. Хотя я думаю, мы оба знаем, чья книга на самом деле.

Тарин. Слава богам, она очнулась. Я представляю офицера Сполдинга – то есть Кира, – поднимающегося в ее квартиру, когда у нее был передоз.

– Но она не в ее квартире. И ты знаешь, как сильно я ненавижу, когда меня обходят, – продолжает он. – Особенно ты. Так что не лги. Это меня очень, очень злит.

– Тарин очнулась, – игнорируя его вопрос, говорю я.

Он усмехается.

– Очнулась, сегодня днем. Но потом снова уснула, бедняжка. Навеки.

– Ты чудовище, – я выплевываю эти слова.

– Как и ты! – Его голос громок. – Мы оба чудовища. Мы с тобой одинаковые. О чем ты, кажется, всегда забываешь.

– Но она ничего не сделала! Она была невинной! – Ярость, кроваво-красная ярость поднимается во мне. Очередной невинный человек, очередная жизнь, отброшенная как мусор.

– У меня не было выбора. Она читала книгу. Ни у одного человека не должно быть этого знания. Ее кровь и на твоих руках – если бы ты не украла книгу, она могла бы жить. – Он говорит о насилии как нормальный человек описывал бы поездку в продуктовый. Мне делается дурно. – Однако я сомневаюсь в этом, учитывая, какой запас героина был в ее спальне.

Он убирает от меня руку, и я чувствую, как он возится с наручниками.

– Скажи мне, где книга, Сера.

Я сжимаю зубы.

– У меня. Ее. Нет.

Он снова смеется, расслабленно.

– Может, ты поменяешь свой настрой, когда я убью милую семейку, с которой ты живешь.

Нет. Только не их. Только не Морганов.

– Или того соседского паренька. Ноя. Я бы этим наслаждался.

Что-то внутри меня щелкает, приливают силы, о которых я и понятия не имела. Мучительным движением я сгибаю колени, выскальзывая из его хватки. Я направляю весь вес своего тела на него, мои плечи ударяют его по коленным чашечкам.

С лязгом наручники соскальзывают с моих рук и падают в грязь. И с ворчанием – от боли или удивления, или и того, и другого, – он тоже падает на землю, держась за колени и постанывая.

Нож. Где он? Мои глаза безумно осматривают землю, пока я не замечаю серебро клинка в нескольких футах. Он, кажется, видит его в то же время, что и я, и бросается к нему. Я прыгаю на землю, зачерпывая нож прежде, чем удариться о поверхность плечом.

Я поднимаюсь обратно на ноги, размахивая ножом перед собой. Он перекатывается на бок и выбрасывает ногу вперед. Его ботинок ударяет меня в лодыжку, сбивая меня с ног. Я падаю плашмя на спину, ветер оглушает меня, заставляя бороться за возможность дышать.

И потом он наваливается на меня, придавливая мою грудь, поднимая мои руки над головой, опять делая мой нож бесполезным. Его ногти вонзаются в мои запястья.

– Ты еще пожалеешь об этом! – Его лицо искажается яростью. Я замечаю, что он прикусил нижнюю губу от моего удара головой.

Свободны только мои ноги. Я поднимаю их вверх, к его голове, мои бедра по инерции отрываются от земли. Затем я опускаю их вниз, используя в качестве рычага, чтобы поднять торс, откатываюсь в сторону, вырываю свои руки из его, и он падает на бок.

Я отталкиваюсь ногами и, крепко держа нож в правой руке, нахожу тропу и убегаю по ней в густой лес позади.

Позади себя слышу тяжелые шаги и быстро оглядываюсь. Он бежит за мной, неуклюже, опираясь на правую ногу. Но набирает скорость.

Я ускоряюсь, страх подталкивает меня, пока его шаги не слышатся ближе. Тропа резко поворачивает в дубовую рощу. От порыва ветра на меня падает душ из листьев.

Я заворачиваю за угол и резко останавливаюсь, паника режет мое сердце.

Тропа заканчивается у бетонной дороги, что ведет к заветренному амбару. Старые каменные стены, простирающиеся в обе стороны от амбара, высотой около восьми футов. Единственный выход – та же дорога, по которой я пришла сюда.

Я подбегаю к амбару и ударяю ладонями дверь. На ней толстая стальная цепь и висячий замок размером с мой кулак. Я в ловушке.

Меня переполняет ужас. Рациональная часть мозга отключается. Я поворачиваюсь к нему лицом, отбрасывая нож вне пределов досягаемости. Сейчас он мне не поможет. Нож бесполезен, если он нападет на меня со всей силы.

Я не думаю. Позволяю телу руководить. Я становлюсь в широкую стойку, расставив колени, локти. Он бежит прямо на меня.

За мгновение до того, как он обрушивается на меня, я высоко выбрасываю левую руку, под его высоко поднятую правую руку, и хватаю его полицейскую форму. Скользя, я ступаю к нему, правой рукой цепляю его за подмышку, разворачиваюсь и толкаю его.

Его собственные силы – вот что его и погубило. Я едва ли ему ответила. Он перелетает через мое плечо, мгновение в воздухе, затем тяжело приземляется на бетон. Секундой позже с тошнотворным влажным стуком ударяется его голова.

Я медленно отхожу назад, тяжело дыша, и поднимаю нож. Моя рука дрожит.

Он моргает раз, второй. Открывает рот.

– Ты все разрушила, – с усилием говорит он, его тело пронзает дрожь. Его грудь вздымается, опадает, вздымается, опадает.

– Я просто хотела освободиться, – шепчу ему.

И тогда он перестает двигаться.

Долгое ужасное мгновение его тело полностью бездвижно. Единственный звук – мое скрипучее дыхание и непрекращающийся ветер.

А потом начинается. Его ноги, руки, голова становятся серыми, человеческие цвета стираются. Они сходят с его лица, с рук, ног, оставляя после себя пепельную, рассыпающуюся поверхность. Все, что на нем – его одежда, пояс, наручники, распадается вместе с его плотью.

Ветер затихает, оставляя тело в покое, все серое, негатив фотографии – вот что это было.

Я слышу сквозь деревья приближающийся ветер, листья испускают предсмертный вздох перед тем, как плавно опуститься на землю. Бриз накрывает амбар подобно тому, как волна накрывает пляж, в воздухе бьются невидимые крылья. Они захватывают горку пыли, которая раньше была его телом, и поднимают ее вверх по спирали.

Порыв, и еще, и еще. Мгновением спустя пыль уносит ветер, пыль уносит вечность.

Начинается дождь.

Глава 36

Слезы облегчения смешиваются с дождем, стекая по лицу, пока я возвращаюсь к дому. Не могу поверить, что все кончено. Впервые с того момента, как Кир возник в моем классе по биологии в начале ноября, я свободна.

Я прорываюсь через деревья, мимо моря виноградных лоз, мимо ямки от костра, мимо обитой деревом Викторианской гостиницы, пока не достигаю небольшой парковки, где мы оставили машины. Здесь нет полицейского крузера, но как-то же Кир должен был приехать. Он, возможно, спрятал автомобиль где-нибудь по дороге.

Я снова срываюсь с места, бегу уже медленнее, обходя участок, повторяя экскурсию ранее с Ридом и остальными. Рид. Меня поражает раскаяние, когда я понимаю, как ошибалась насчет него, как близко я была к его убийству. Так же, как я была неправа насчет Ноя.

Уже собираюсь возвращаться, но еще раз смотрю на виноградник. На востоке тропа вьется к одному месту, которое я не проверяла: к стеклянной оранжерее. Даже при том, что моя ночная рубашка вся запачкалась, а пальцы пульсируют от холода, я решаюсь пойти и проверить ее, только чтобы быть уверенной, что Кир приехал один.

Теперь я иду медленно, слушая, как дождь ударяет по виноградным лозам, по моему лицу. Я почти не замечаю этого. Кир мертв. Наконец-то, по-настоящему мертв. Я видела это своими собственными глазами. Я сама сделала это. Я должна чувствовать торжество, должна чувствовать, словно поднимаюсь в небеса. Но пока я без Ноя, победы нет.

Ной. Меня снедает звук его имени. Каждый шаг звучит для меня как «Ной». Мне в спину дует ветер, подгоняя. Чем раньше я удостоверюсь, что оранжерея безопасна, тем раньше я смогу вернуться в дом, где спит Ной. Смогу сразу же разбудить его, извиниться, попытаться все вернуть на свои места. Больше ничто не заставит меня держаться от него подальше. Кира больше нет.