Текст книги "Наследие Богини (ЛП)"

Автор книги: Эйми Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Генри долго молчал, и даже ровное дыхание Майло не успокаивало меня. Это невозможно. Даже в полумёртвом состоянии Генри остаётся таким же упрямым, как всегда. Он всё это время заботился малыше, знает Майло уже лучше меня… И у меня в голове не укладывается. Кто вообще, глядя на это маленькое личико, не захотел бы свернуть горы, чтобы вернуть малыша в семью? Как может Генри не чувствовать потребности защитить собственного сына и дать ему достойное будущее?

– Обсудим это после того, как ты встретишься с Реей, – произнёс он в итоге. – Я не буду ничего обещать, но если от меня будет какая-то польза, я помогу. Если же всё останется как есть, я лучше воздержусь.

Это была самая большая уступка с его стороны, на которую я могла рассчитывать. Я приподнялась на цыпочках, чтобы поцеловать его, но, как и в каждую нашу встречу с Майло, он отвернул голову, и я коснулась лишь уголка губ.

– Спасибо, – сказала я, не позволяя его холодности задеть меня. Может, поцелуй разбудит его, как Спящую Красавицу, и он больше не сможет быть рядом с сыном. Если бы всё было так просто…

– Не за что. – Он наклонился к кроватке и взял малыша на руки. – Мы будем ждать твоего возвращения.

– Надеюсь. – Я провела рукой над макушкой Майло – насколько близко я могла, не проваливаясь насквозь. – Я безумно люблю вас обоих. Вы же это знаете, да?

Майло помахал ручками, словно пятаясь дотянуться до меня, и Генри поцеловал его ладошку.

– Знаем, – ответил он. – И нам не терпится увидеть тебя вновь.

Я ткнула его в рёбра.

– Увидите, даже не сомневайся.

– Кейт?

Я открыла глаза. Джеймс склонился надо мной; его нос был буквально в нескольких дюймах от моего.

– Проснулась. – В его голосе послышалось облегчение. – Ты улыбалась.

Я выпрямилась и поправила бинты на своей обожжённой руке. Боль проще игнорировать, когда она становится нормой, но стоит только сосредоточиться на ней, и я морщусь от неприятных ощущений.

– Не знала, что это преступление.

– Нет, не преступление. – Джеймс протянул мне руку, и я её пожала. – Я просто испугался, что ты не проснёшься. Ты не представляешь, сколько раз я звал тебя по имени.

Мои щёки загорелись. Я понятия не имела, как выгляжу во время своих видений: никто мне об этом не говорил, а самой спрашивать было неловко. Слышал ли Джеймс мои слова?

– Тогда почему ты не ворвался, как в прошлый раз? – пробормотала я.

– В смысле когда я пытался вытащить тебя из полного забвения? – уточнил он. – Прости, это было грубо. Но если бы я этого не сделал, ты бы всё ещё была там, уверенная, что Генри мёртв. Так что в конечном счёте я решил, что стоит рискнуть.

Я недовольно взглянула на него. Однако должна признать, что он прав.

– Но как ты это сделал?

Он постучал по своему носу.

– Секрет. Но если будешь хорошо себя вести – потом расскажу. Ну что, выходим? Я собрал вещи. Ну, твои упаковала твоя мама. Я подумал, что Генри меня прибьёт, если узнает, что я перебирал твоё нижнее бельё.

– Я думала, избиения – это по части Уолтера, – ответила я со слабой улыбкой.

Брови Джеймса взлетели.

– Ты что, не видела эту чёрную ауру расправы, когда Генри ворвался на остров Кроноса?

Моя улыбка испарилась.

– Конечно, видела.

– И ты всё ещё думаешь, что в нём этого нет?

Я нахмурилась. Джеймсу не обязательно было тыкать меня носом в тот факт, что я мало знаю о том, на что способен мой муж. Или на что способна я, если уж на то пошло.

– Идём, – сказал Джеймс уже более ласково и взял меня за здоровую руку. – Надо ещё успеть попрощаться.

В зале нас ждала не только моя мама. Рядом с ней стоял Уолтер, и его непроницаемое выражение не выдавало истинных мыслей. У меня в животе завязался узел. Я избегала его после собрания, не в силах забыть, как он обратился ко мне – как к своей дочери.

Это ведь невозможно. Ну никак. Будь я дочерью Зевса, я бы это знала. Но чем дольше я думаю об этом, тем сложнее отрицать. Джеймс и Ава упоминали как-то, что только его дети становятся членами Совета. Теперь я в Совете, а значит, ответ очевиден.

Но несмотря на все факты, часть меня хотела отрицать это до последнего. Я прожила всю жизнь, думая, что мой отец бросил мою мать ещё до того, как узнал о моём существовании. Это легче принять, чем то, что ему было всё известно и при этом плевать. Если Уолтер – мой отец, то он, разумеется, не просто знал о моём существовании, но и был в курсе, через что нам с мамой пришлось пройти. Но это волновало его недостаточно, чтобы вмешаться и помочь.

Когда я подошла к нему и маме, кровь внутри меня вскипела от негодования. Он молчал, пока мама обнимала меня, а я вдыхала запах её волос. Неважно, кем мне приходится Уолтер. У меня есть моя мама, никаких других родителей мне не нужно.

– А где остальные? – поинтересовалась я. Не то, чтобы их должен волновать мой уход, но я думала, что они захотят хотя бы Джеймсу устроить достойные проводы.

– Пытаются загнать Кроноса обратно на остров, – мрачно ответила мама. – Мы присоединимся к ним сразу, как проводим вас.

Меня охватил страх. Я никогда не представляла её в роли солдата. Да, она до последнего боролась с раком, который постепенно забрал её смертную жизнь, но сейчас наш враг – не болезнь. Это настоящая война, и при мысли о том, что моя мать будет сражаться в одном ряду с Диланом, Ирен и Уолтером, у меня закружилась голова. Да она же самый мягкий человек, которого я знаю!

Но никто не может позволить себе оставаться в стороне. Если бы я умела сражаться, как они, то была бы уже на передовой, выкладываясь по полной, чтобы вернуть сына. Но в своём нынешнем состоянии я могу помочь только таким способом. И поэтому никто – даже Генри – не сможет меня отговорить.

– Кейт, – сказал Уолтер, когда мама выпустила меня из объятий. – Ты ведь понимаешь, что Рея так же сильна, как Кронос?

Я внимательно посмотрела на него. Мы были совсем не похожи, но, учитывая, что боги могут менять внешность и часто этим пользуются, это ничего не значило.

– Ну конечно. Разве не в этом весь смысл?

– Да, – подтвердил Уолтер, бросив на мою маму взгляд, который я не смогла расшифровать. – Но также это значит, что ты не сможешь заставить её сделать то, чего она не хочет. И если ты её разозлишь, последствия будут столь же плачевны для нас, как и освобождение Кроноса.

– И что ты от меня хочешь? Чтобы я подлизывалась к ней? Мы тут в разгаре войны.

– Да, я в курсе, – сухо ответил Уолтер. – Я просто прошу тебя проявить к ней должное уважение. Она наша мать. Твоя бабушка по обеим линиям…

– Что, прости? – выпалила я. Мама сжала мой локоть, но я вырвала руку. Одно дело я пытаюсь пребывать в блаженном неведении о его роли в моей жизни, но то, как он вывалил на меня это сейчас… Мой самоконтроль дал сбой. – Если ты решил, наконец, признаться, что ты мой отец…

– Сейчас не лучшее время, Кейт, – попыталась замять тему мама.

– Время никогда не бывает лучшим, – резко ответила я. – Просто да или нет, Уолтер. Ты мой отец?

Он вскинул подбородок и посмотрел на меня сверху вниз.

– Да. Не думал, что у тебя есть сомнения.

Как будто это сущий пустяк. Как будто годы, проведённые в заботе о больной матери, были какой-то ерундой. Я рыдала в подушку каждую ночь, боясь, что, когда проснусь, я останусь совсем одна. А тут оказывается, что отец мало того, что знал обо мне, так ещё и был в курсе, где мы и как нам тяжело.

– Хорошо, что мне не нужен был отец, – сказала я. – А теперь, если вы не против, нам пора на поиски титаниды.

– Кейт, – позвала мама, потянувшись ко мне, но я отпрянула. Её губы удивлённо приоткрылись, и вина сковала моё сердце. Даже Кронос не мог причинить мне столько боли. Но я держалась.

– Нам нужно идти.

Я взяла Джеймс под локоть и сделала шаг назад. Горло сжалось, но я не собиралась плакать. Только не из-за Уолтера и уж точно не у него на глазах.

Впервые за всё время нашей дружбы Джеймс держал рот на замке. Вместо этого он кивнул Уолтеру и моей матери. «Моим родителям», – внезапно осознала я. Впервые в жизни у меня были родители.

Эта мысль должна была привести меня в восторг, или хотя бы немного порадовать в столь тяжёлое время моей жизни. Но вместо этого я чувствовала, как к горлу подкатила тошнота.

– Пока, милая, – прошептала мама. У меня не было времени ответить: золотое свечение вспыхнуло со всех сторон, и яркие вспышки света взорвались передо мной, когда закатный пол растворился.

Мы с Джеймсом оказались на зелёном холме. Я моргнула. Овечий луг в Центральном парке – то самое место, где я виделась с мамой каждую ночь в Эдеме. Вокруг было много людей, но никто не обратил внимания на наше появление. Они вообще видят нас? Или Джеймс сделал так, чтобы они подумали, будто мы были здесь всё это время?

– Мы в Нью-Йорке? – спросила я. – Рея сейчас здесь?

– Рея? Что ей здесь делать? – удивился Джеймс и повёл меня вниз по холму. – Она всё ещё в Африке.

– Тогда почему мы не в Африке?

Джеймс ухмыльнулся. Очевидно, его забавляло моё неведение.

– Мы здесь, потому что здесь Олимп.

Я растерялась.

– Я думала, гора Олимп находится в Греции.

– Гора – да, но тот Олимп, в котором живёт Совет, не находится в каком-то конкретном месте. Точнее нет, не так, – поправил он себя, указывая на уходящее солнце, окрасившее в алый небо Нью-Йорка. – Он всегда находится между днём и закатом.

Точно. Поэтому там такой интерьер.

– Так почему мы не могли просто… оказаться в Африке?

– Потому что я давно не путешествовал, а у меня это дело хорошо получается. – Джеймс положил мою руку на свой локоть; я почувствовала тепло его кожи даже сквозь свитер. – Доберёмся туда по старинке: сядем на ближайший самолёт в Зимбабве. Это даст нам время продумать план, да и тебе бы не помешало размять ноги. К тому же только изначальная шестёрка может исчезать в одном месте и появляться в другом. И ты, полагаю, тоже, – добавил он. – Думаю, Уолтер научит тебя, когда вернёмся.

От упоминания Уолтера у меня свело живот.

– А с чего вдруг ты решил, что я могу?

Джеймс вскинул брови.

– Ты против?

– Нет, конечно. – Я прикусила губу. – Это не может быть связано с тем, что оба моих… родителя… – я едва выдавила это слово, – входят в первоначальную шестёрку. Иначе Николас и Дилан тоже могли бы. Так почему?

– Потому что иначе ты бы не смогла перемещаться по Подземному миру. – Джеймс выпустил мою руку, чтобы обнять за плечи. – Мне жаль, Кейт. Уолтер давно должен был тебе об этом сказать.

Горечь наполнила рот. Сочувствие ничего не исправит.

– Это неважно. Всё равно он мне не нужен.

– Ага, такой бабник ничему хорошему малыша не научит, – согласился Джеймс. – К счастью, Майло сможет брать пример с Генри.

Я промолчала. Джеймс не знает наверняка, очнётся ли когда-нибудь Генри. Мы даже не знаем, будет ли он жив к тому времени, когда мы вернёмся.

– Твой оптимизм всё продолжает противостоять реальности, – пробормотала я.

– Я был прав насчёт твоей матери, – заметил он. Я покачала головой.

– О нет, ты ошибся. Она умерла. Во всяком случае, её смертное тело. И ты понятия не имел, пройду ли я испытание. Ты не мог знать, увижу ли я её вновь.

Джеймс отмахнулся от моих возражений.

– Как бы то ни было, сейчас это не мой оптимизм. Это факт. Генри выживет.

Он просто дразнит меня. Придурок. Я не хотела давать ему удовольствие знать, что я попалась на крючок, но всё равно не удержалась:

– Ладно, сдаюсь. Почему ты так уверен?

Ухмыльнувшись, Джеймс наклонился ко мне; его дыхание опалило моё ухо.

– Потому что, – прошептал он, – Рея может его исцелить.

Глава 5

ПОД МАСКОЙ

– Ты знал?

Я стояла рядом с кроваткой Майло, глядя на его мирный сон. Генри стоял по другую сторону. Он выглядел иначе – более далёким, словно он был где-то в другом месте. Он едва смотрел на меня, глядя на малыша немигающим взглядом.

– О чём? – спросил он после долгой паузы. Он вообще меня слушал?

– Ты знал, что Рея может тебя исцелить? – пояснила я, едва сдерживая злость. Генри не виноват в том, что случилось, но всё же. Неужели он правда знал об этом с самого начала? А Уолтер? А мама?

– Я… предполагал, – ответил Генри, и его взгляд вновь застекленел. Где бы сейчас ни были его мысли, я очень надеюсь, что это намного важнее его жизни, иначе… – Я не хотел давать тебе ложную надежду.

– Чушь! – выпалила я. – Ты вообще не хотел давать мне надежду.

Несколько секунд молчания, и он посмотрел мне в глаза.

– Ты собираешься попытаться?

– Что тут пытаться? Ты же её сын, разве нет?

– В некотором роде.

– Тогда с чего вдруг ей отказываться?

– Ей не нравится, когда мы докучаем ей своими проблемами.

– Уверена, она найдёт возможность выбраться из того места, где она сейчас находится, чтобы исцелить тебя, – убеждённо заявила я. Почему он всё усложняет?

«Кейт?»

Я застыла при звуке голоса Джеймса, Генри же только нахмурился.

«Возвращайся, Кейт, – позвал Джеймс. Его слова доносились едва слышным шёпотом. – Тут срочное дело».

Всё всегда важное и срочное. Я мысленно вздохнула и наклонилась через кроватку, чтобы поцеловать Генри в щёку.

– Мне нужно идти. Скоро вернусь.

– Конечно, – рассеянно произнёс он, снова глядя в кроватку. Вот только его взгляд не был сосредоточен на лице Майло; Генри словно бы смотрел сквозь него. Что происходит?

Детская вокруг меня растворилась, сменившись салоном самолёта. Несмотря на то, что полёт первым классом даёт достаточно пространства, у меня разболелась рука от того, что я заснула, прислонившись к окну. Я поморщилась. Это единственные билеты, которые нам удалось купить, и Джеймс заверил меня, что Генри позже с ним рассчитается. В моё первое лето вдали от Генри я очень не хотела тратить его деньги и поэтому заставила Джеймса полететь со мной экономклассом. Но в этот раз я не стала спорить. Я извлекла урок из двенадцатичасового перелёта, который я провела, будучи зажатой между орущим младенцем и храпящим пассажиром, принявшим моё плечо за подушку.

– Наконец-то, – выдохнул Джеймс, заметив, что я пришла в себя. – Проголодалась?

Он сидел рядом со мной, а на подносе перед ним стояли тарелки с чизбургерами и картошкой фри. Прикольно. Одну из них, явно предназначенную для меня, Джеймс трогать не стал, но на другой выстроил из картошки шаткую конструкцию.

– Может быть, – ответила я, вытянув ноги. – Ты прервал мою встречу с Генри, чтобы попросить у меня картошку фри?

– Нет, конечно, – весело откликнулся Джеймс и достал бутылку кетчупа из своего рюкзака. – Если бы я её хотел, то просто бы украл. Хочешь кетчуп?

– Ты реально пронёс бутылку кетчупа в салон? Как ты прошёл досмотр?

Он ухмыльнулся.

– Секрет.

Я перенесла тарелку на свой откидной столик. В отличие от экономкласса, он был прикреплён к моему подлокотнику, а на задней стороне кресла передо мной размещался широкий экран, на котором шёл незнакомый мне фильм.

– Ты ненормальный.

– Мне больше нравится «находчивый». – Он выдавил реку кетчупа вокруг своей картофельной крепости. – Короче, я разбудил тебя, потому что ты что-то бормотала. Что тебе снилось?

Я взяла одну палочку фри и закинула в рот. Не так уж плохо для еды в самолёте. Опять же, в прошлые разы, когда я летала экономклассом, обед не подавали на фарфоровых тарелках с серебряными приборами.

– Это не было сном. Я общалась с Майло и Генри.

Джеймс нахмурился.

– Как часто там Генри?

– Всегда. Я попросила его остаться с Майло, и он послушался.

– Ты можешь прикасаться к нему? – спросил Джеймс. Я кивнула. – А к Майло?

– Он может. Я нет.

– Ясно. – Он нахмурился сильнее. – Что ты ему говорила?

– Что, я теперь не могу поговорить наедине с мужем, не отчитавшись перед тобой?

Джеймс убрал бутылку и посмотрел на меня.

– Ты сказала ему, куда и зачем мы направляемся?

– Разумеется, – ответила я. – Ну, почти. То есть я сказала ему, кого мы хотим найти и что мы летим в Африку. Про Зимбабве я не уточняла.

– Хорошо. – Его пальцы коснулись моих, и я отдёрнула руку, сцепила ладони в замок и положила на свои колени. Дружба дружбой, но он сознательно причинил боль Генри много лет назад, заведя интрижку с Персефоной. И, возможно, Генри смог его простить, но явно не смог забыть. Я не дам ему ни малейшего повода для беспокойства. – Как он вёл себя с тобой? Говорил что-нибудь странное? Тебе не показалось, что в его действиях есть что-то необычное?

– Это что, допрос? – Я откинулась на спинку кресла, даже не притронувшись к еде. – Тебя это не касается.

– Касается. Мы впервые в таком положении. Во время первой войны… Меня, конечно, тогда ещё не было, но Уолтер…

– Не хочу ничего слышать.

Ничего, что как-либо связано с Уолтером.

– Это важно. – Голос Джеймса прозвучал на удивление мягко. – Неважно, кем тебе приходится Уолтер, ладно? Забудь об этом. Уолтер нас сейчас не волнует.

– Он никогда меня не волновал.

И, если уж на то пошло, никогда не будет.

– Я бы не был столь категоричен, – ответил Джеймс с кривой улыбкой. – Он всё-таки Король Богов и глава Совета. Мы все его дети. Ты же знаешь.

– И? Хочешь сказать, что я дура, раз не поняла этого раньше? – возмутилась я. Джеймс замотал головой, но я всё равно почувствовала себя идиоткой. Он прав. И он, и Ава говорили мне, что все младшие члены Совета – дети Уолтера.

– Ты не дура, – возразил Джеймс. – Вовсе нет. Уолтер – гад, потому что не взял на себя отцовские обязанности, когда Диана сообщила нам, что её смертное тело поражено раковой опухолью. Твоя мама просила его об этом, – добавил он. – Поэтому не злись на неё из-за этого, ладно? Она до последнего настаивала, чтобы он пришёл. Даже Филипп уже был готов объявиться в роли твоего дяди, но Уолтер решил, что если ты пройдёшь через это в одиночку, то у тебя будет больше шансов пройти испытания.

– Козёл, – прошептала я, отчасти ожидая, что в небе сверкнёт молния и ударит в самолёт.

– Большую часть времени, – согласился Джеймс. – Он, как мне кажется, плохо понимает чужие эмоции. Ни для кого из нас он не был хорошим отцом, кроме разве что Авы, а она ведь приёмная. Но и не могу совсем уж его винить. У него тоже не было хорошего примера для подражания.

Это не оправдывало тот факт, что он бросил меня, когда нужен был больше всего, однако мне стало легче от осознания, что наши с ним отношения – скорее правило, чем исключение.

– Приятно знать, что я ничего не пропустила, – пробормотала я.

Джеймс хмыкнул.

– Вот уж точно. На его фоне Генри выглядит как приставучая школьница.

По крайней мере, Генри – хороший отец, и в конечном счёте имеет значение только то, что у Майло будет папа. Моё детство уже закончилось. Его же только начинается. Я не допущу, чтобы ему пришлось пройти через то же, что и мне. У него будет отец, любящий отец, которого он видел каждый день. Я об этом позабочусь.

– А теперь нам нужно поговорить о твоих видениях, – тихо произнёс Джеймс. – Можно я пойду с тобой и посмотрю?

– Пойдёшь со мной? Это не путешествие, знаешь ли. Я никуда не ухожу во время видений.

– Но ты можешь взять меня с собой, если хочешь. Персефона иногда брала меня.

– Да уж, я в курсе, – ответила я, закатывая глаза.

Джеймс застонал.

– Да не в этом смысле. Ты же… сама погружаешься, верно? Ты научилась контролировать видения?

За девять месяцев ничегонеделанья?

– Да, с этим я разобралась.

Он вновь накрыл мою ладонь своей, и на этот раз я не стала выдёргивать руку.

– Не знаю, как именно это делала Персефона, но она описывала погружение как плавание в нектаре. Вместо того, чтобы разорвать связь и остаться одной, она брала меня с собой.

Ага, понятно. Ни фига не помогло.

– Если ты не можешь попасть в мои видения без меня, то как тебе удалось докричаться до меня, когда я была там?

– Это другое. Я сделал это мысленно.

«Вот так», – его голос эхом прозвучал в моей голове, громко как никогда, и я отпрянула от парня.

– Что это было?

– Шшш! – зашипел кто-то с сидений позади.

Джеймс хохотнул себе под нос, хотя в этом не было ничего смешного.

– Это был я. А ты что подумала?

– Но как… – Я запнулась на середине фразы и перешла на шёпот. – Как ты это сделал?

– Легко и просто. Мы все можем мысленно общаться друг с другом. Не со всеми сразу, потому что тогда слишком много народу и ничего не слышно, но если мысленно сосредоточиться на ком-то одном, то нам это удаётся. – Он снова протянул руку. – Попробуй.

Я растерялась.

– Как?

– Просто подумай о чём-нибудь и направь эту мысль в мою сторону.

Я закрыла глаза и сосредоточилась на ощущении его кожи. Его ладонь была тёплой, пальцы невероятно гладкими, и в этом было что-то успокаивающее. Знакомое.

«Это безумие».

– Мы все немного безумцы, если так подумать, – сказал Джеймс, и я распахнула глаза.

– Сработало?

– Поздравляю, ты освоила искусство мысли. Теперь следующий шаг. Войди в своё видение и возьми меня с собой.

Видимо, я зря понадеялась, что он оставит эту свою затею вторгнуться в моё личное пространство.

– У меня не получится. Да и зачем тебе это?

– По нескольким причинам, – уклончиво ответил Джеймс. Значит, он что-то от меня скрывает. Впрочем, я почти уверена, что он всегда что-то скрывает.

– Например?

– Чтобы я мог получить представление, как выглядит крепость Каллиопы, – сказал он. – Чтобы я знал, где они с Кроносом проводят время. Чтобы я мог увидеть, где…

Он замолк, и я нахмурилась.

– Чтобы ты мог увидеть, где что? – подтолкнула я, и его лицо приняло отчуждённое выражение.

– Ты когда-нибудь встречалась с Иридой? – спросил он, я покачала головой. – Она была одной из посланников Уолтера.

– Была?

Он прочистил горло и опустил взгляд на свою картофельную крепость, вот только мысли его были далеко не здесь.

– Каллиопа убила её в тот день, когда Генри тебя спас.

У меня открылся рот, но оттуда не выходило ни звука. Неважно, что я совсем её не знала. Я прочувствовала боль Джеймса, как будто это было нечто осязаемое.

– Мне жаль, – произнесла я после долгой паузы. – Боюсь представить, каково тебе сейчас.

– Она была одной из моих лучших друзей, – тихо добавил он. – Когда ты бессмертен, это воспринимается совсем иначе… Как нечто само собой разумеющееся. Ну, то есть ты думаешь, что они всё равно никуда не денутся. Ни через век, ни через два. Нет необходимости сообщать о своих чувствах, ведь это всегда можно будет сделать потом.

Я сжала его руку.

– Она наверняка знала, даже если ты не говорил об этом вслух.

– Уолтер не должен был её туда посылать. – Джеймс сделал нервный вдох и всё-таки поднял взгляд на меня. Я сделала вид, что не заметила, как его глаза покраснели. – Я хочу увидеть то место, где она умерла. А ещё мне нужно понять, что происходит, для того чтобы Совет мог выстроить какую-либо стратегию. Если мы собираемся спасать Майло, нам надо знать, где он.

– Ты правда это сделаешь?

Он одарил меня странным взглядом и улыбнулся.

– Ну конечно. Он же твой сын.

Это всё, что мне нужно было услышать. Сжав его пальцы, я закрыла глаза и сконцентрировалась на его ладони, одновременно погружаясь в видение. А он удерживал меня, пока я тонула в зыбучих песках. Это невозможно.

– Я не смогу.

«У тебя почти получилось. Продолжай».

Я возобновила усилия. Тепло Майло маячило передо мной, звало к себе, и я не могла подвести моего мальчика.

Наконец, словно выбравшись из бескрайнего океана грязи, мы вынырнули на поверхность. Я ощутила под ногами твёрдый пол детской, а вот Джеймс пошатнулся, и ему потребовалась секунда, чтобы вернуть равновесие.

– Воу. Совсем забыл о побочках. – Он окинул взглядом комнату. Генри стоял в углу, кормя Майло из бутылочки. Глаза Джеймса округлились. – Притворись, будто меня здесь нет.

– Что… – начала я, но в этот момент ко мне повернулся Генри с приклеенной улыбкой на лице. Моё сердце охватила тревога. Джеймс угасает? Почему его почти не видно?

– С возвращением, Кейт, – произнёс Генри. Его тихий голос заполонил комнату, как если бы мы разговаривали посреди глубокого каньона. – Майло начал беспокоиться.

– Да, – откликнулась я, скосив взгляд на Джеймса. Генри не хочет с ним поздороваться? – Прости, что так резко ушла. Там кое-что случилось.

Генри кивнул, его взгляд был расфокусирован. Он словно бы уже и забыл, что держит на руках Майло.

– Ничего серьёзного, я надеюсь?

Я замотала головой.

– Просто обед.

Джеймс приближался к Генри, медленно, шаг за шагом, пока не оказался в полуфуте от него. Генри и глазом не моргнул. Как он может видеть меня и не знать, что Джеймс тоже тут?

Не говоря ни слова, Джеймс выскользнул из детской. Он хочет, чтобы я последовала за ним? Или просто запоминает, в каком коридоре находится Майло? Если повезёт, он выглянет в окно, иначе мы никак не сможем понять, на каком этаже находимся. Если, конечно, Каллиопа не восстановила огромную дыру в полу, которую проделала во время нападения.

Несколько минут ни я, ни Генри ничего не говорили. Вместо этого я молча подошла к нему и смотрела, как Майло ест. Осталось немного – и скоро я буду держать его бутылочку. Мы уже почти прибыли в Йоханнесбург, откуда нас ждёт совсем короткий перелёт до Зимбабве. Как только Рея исцелит Генри и займёт нашу сторону, с этой войной будет покончено.

Некое движение со стороны двери привлекло моё внимание. Я подняла глаза, ожидая увидеть Джеймса, вернувшегося в комнату. Но вместо него в детскую вошла девушка, неся высокую стопку одеял, за которой не видно было головы, но я бы узнала её где угодно.

Ава.

Она положила одеяла на комод в углу – новшество, появившееся здесь после рождения Майло, и подскочила на месте.

– Ч-что ты здесь делаешь?

У меня упала челюсть. Она видит меня?

– А ты как думаешь? – спросила я.

Но вместо ответа она бросилась к нам, размахивая руками.

– Если Каллиопа узнает, что ты снова здесь был, она взбесится. Отдай его мне.

Без всякого предупреждения она шагнула сквозь меня и забрала Майло из рук Генри. У меня внутри всё заледенело. Она видит Генри, но не меня.

И теперь она держала нашего сына.

– Отдай, – потребовала я и протянула руки, но, разумеется, мои ладони прошли их насквозь.

Генри по-прежнему держал бутылочку. Лишившись своего обеда, Майло завыл. Его плач звучал намного громче и здоровее, чем в первые дни, но, хоть это и отчасти успокоило меня, в то же время все мои инстинкты требовали спасти его.

– Генри! – Я схватила его за руку. – Не дай ей его забрать. Он всё ещё голоден.

Генри наконец моргнул и медленно покачал головой, будто пробуждаясь ото сна.

– Я делаю то, о чём меня попросили, – ответил он Аве, игнорируя меня. – Забочусь о своём сыне.

– Он не твой сын, – прошипела Ава, прижимая Майло к груди и отворачиваясь от Генри. Моё изумление полностью сменила закипающая ярость.

– Тварь, – зарычала я, надвигаясь на Аву. Плевать, что она даже не догадывается о моём присутствии. Я уже пыталась взглянуть на вещи её глазами, но сейчас она забирает Майло от отца. Если она ещё заявит, что его настоящая мама – Каллиопа…

– Кейт? – Голос Джеймса ворвался в моё замутнённое гневом сознание. – Не двигайся. Ничего не говори.

– Не в этот раз, – рявкнула я, но замерла на месте. Ава сгорбилась, словно защищая Майло всем телом. От чего? От его собственного отца? – Она вырвала Майло прямо из рук Генри!

– Она просто пытается его защитить, – сказал Джеймс.

– Защитить?! – взорвалась я. – Это его отец. Она похищает Майло…

– Она не похищает его.

– Посмотри на неё! Генри, почему ты не…

Я обернулась к нему, но на его лице не было никаких эмоций. Будто он был просто безжизненной восковой фигурой.

– Генри? – неуверенно позвала я. – Генри, что…

Джеймс встал между нами, глядя на него с такой ненавистью, что я опешила.

– Мне жаль, Кейт, – сказал Джеймс. – Но это не Генри.

Глава 6

РЕЯ

Не Генри.

Слова метались в голове, словно застряли в лабиринте и не могли найти выход.

– Разумеется, это Генри, – сказала я. Кто ж ещё? Он касался меня. Он заботится о нашем сыне. Он ведёт себя как Генри.

Только не целует меня. Кое-что из сказанного им резануло слух, это было так не похоже на Генри… Мне всё время казалось, что что-то не так. Я всё сваливала на особенности своих видений, на его полумёртвое состояние, но что, если причина была в другом?

Холодный ужас сковал мою грудь. Только одно существо способно так досконально скопировать его…

Кронос.

Ну разумеется. Конечно. Я просто дура, а он всё это время играл со мной. Взял на себя заботу о Майло. Кормил моего мальчика, который не принял бы бутылочку ни от кого другого. Качал на руках, пока малыш не уснёт. Часами стоял рядом со мной, наблюдая за тем, как равномерно поднимается и опускается грудь Майло.

– Идём, – мягко произнёс Джеймс, беря мои дрожащие ладони. – Давай убираться отсюда.

– Я не могу. – Я смотрела на Кроноса, прикидывающегося Генри, и ярость, какой я никогда ещё не испытывала, закипала внутри меня. – Я не могу бросить Майло.

– Ты сейчас ему ничем не поможешь, – возразил Джеймс. – Ава позаботится о том, чтобы с ним ничего не случилось.

Несмотря на злость, сотрясающую меня до костей, я знала, что Кронос тоже не причинит вреда малышу. Каковы бы ни были его мотивы, он всё это время был добр к Майло. Да и Джеймс прав. Я ничего не могу сделать, ведь я не могу даже прикоснуться к собственному сыну.

– Мы пойдём к Совету сразу после того, как найдём Рею, – пообещал Джеймс. – Но сейчас мне нужно поговорить с тобой, только не рядом с ним.

Я прожгла взглядом Кроноса, заглянув через плечо Джеймса.

– Он не слушает. Он ведёт себя как зомби.

– Он всегда слушает. – Джеймс коснулся моего плеча. – Идём, пока он не пришёл в себя и не стало хуже.

Иными словами, пока он не заставил меня замолчать или сдаться. Беззвучно попрощавшись с Майло, я закрыла глаза и вынырнула из детской, продираясь сквозь зыбучие пески, чтобы вернуться в нашу реальность.

После солёного средиземноморского бриза спёртый воздух самолёта казался чем-то чужеродным. Рядом со мной Джеймс сидел белее мела – примерно так же я себя чувствовала. По моим щекам бежали горячие слёзы. Джеймс молча протянул мне салфетку с подноса. Когда я отказалась, он сам аккуратно промокнул мои щёки.

– Я должна была догадаться, – прошептала я.

– Ты не виновата, – сказал Джеймс. – Кронос мог обмануть любого из нас. А тебе очень нужна была надежда, что Генри где-то там, что он в порядке. Тебя можно понять. Это значит быть человеком.

– Я знала, что что-то не так. Он говорил странные вещи, не целовал меня, да и сам факт, что он мог взять Майло на руки, тогда как я даже коснуться его не могу… – Я замотала головой. – Я должна была понять раньше.

– Ты поняла сейчас, это самое главное, – успокаивал Джеймс. – Теперь нужно выяснить, что ты успела ему рассказать.

В горле образовался ком.

– Всё.

Я говорила ему про Рею. Я говорила ему о намерении Совета сражаться. Всё, что мне было доверено, я лично выболтала врагу. И снова из-за моей тупости мы потеряли всякое преимущество перед Кроносом.

Джеймс обнял меня, и я напряглась всем телом. Я не заслуживаю его сочувствия.