Текст книги "Прощание славянки (СИ)"

Автор книги: Евгения Староверова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Долго ждать не пришлось – на причал ворвалась горстка людей с факелами, внизу заметались красные огоньки. Маугли обследовали пристань, пытаясь найти следы недавно отчалившей лодки. Бен оказался прав на все сто процентов, люди на причале отчаянно жестикулировали, некоторые указывали вверх по течению – на юг, иные напряженно вглядывались вниз – на север. Но гляди, не гляди, а на воде следов не сыщешь.

С реки повеяло холодом. От разгоряченного дыхания Лидии окна кабины начали запотевать. Стараясь глубоко не дышать, она корила себя за глупость: ну зачем, скажите пожалуйста, нужно было так плотно закрывать дверь?! Если дикари навалятся всей толпой, никакая дверь ее не защитит. Нужно было оставить дверцу небрежно приоткрытой, что было бы не только практично, но и прекрасно соответствовало бы атмосфере заброшенного порта.

Лидия не могла не задаваться вопросом, что случится, если дикари додумаются обследовать портовые краны. Но ее мозг, обычно неплохо функционирующий, тут же начинал сбоить, словно отказываясь рассматривать подобную перспективу, и ее начинало клонить в сон. От тревоги и холода она вскоре просыпалась и вновь глядела на мечущиеся внизу огоньки… Так продолжалось почти до утра.

*****

В мутном предутреннем сумраке реку и топи окутал плотный осенний туман. Бен, не спавший всю ночь, насторожился от беззвучного, но все же угадываемого в тумане движения. Внезапно из тумана вынырнула голова поднимающейся по стремянке Лидии. Она протиснулась в кабину, в которой едва хватало места для двух человек.

– Расскажи о папе и маме, – потребовала она.

Лида скукожилась. Этот вопрос мучил ее давно, ей мерещилось, что родители умерли в страшных муках, в корчах, не выдержав ужасной метаморфозы.

– Прямо сейчас? – попробовал отговориться Бен.

– Лучше сейчас. Я не хочу… при Кате. В Метрополии мне сообщили, что они умерли.

Бен угрюмо вздохнул.

– Умерли. Не вынесли перемен. Только ведь я уже все тебе рассказал. Ты не поняла?

– Господи… – охнула Лида. – Твой брат… Его жена, обрез… Наверное, они боялись, что я приеду, а они… такие.

– Не знаю. Ты родителей своих прости: они обезумели от страха и даже не подумали, каково тебе будет сиротой оставаться. А я как протрезвел… Поздно уже пугаться было, решил жить каков есть. Я тогда еще подумал: «Свою пулю еще поймать успею».

– Но ведь это невозможно! – вырвалось у Лидии.

– Это невозможно только с точки зрения наших представлений о возможном. Но это случилось. Оглянись вокруг, вспомни, что было. То, что случилось с нашей землей, разве можно это считать нормальным… возможным, не будь это свершившимся фактом? Так почему бы во вселенной не найтись чему-то… или кому-то, кто был бы в силах подшутить над нами самими?

– Когда это случилось? – спросила Лида, по щекам которой катились слезы.

– Как же я вспомню дату? Столько лет прошло.

– Может быть, по какому-нибудь событию?

– Ну… – задумался Бен. – Да! Через пару дней, как я оклемался, в порт заходил «Иван Тургенев» и ребятишки… – Бена передернуло от невольно вылетевшего слова, – …вернулись в Город. Выходит, Павел с Мариной… пятью днями ранее.

Лидия ощутила странное облегчение. Это ничего, что она забыла позвонить домой из Енисейска. Это ничего… ничего уже невозможно было изменить.

*****

Катерина проснулась от тихого скрежета по стеклу кабины. Бен созвал их вниз.

Только теперь у них появилась возможность оглядеться при утреннем свете. Порт казался мертвым и заброшенным, неподвижными скелетами высились краны, на каменистом берегу, то здесь, то там, беспомощно завалившись набок, как дохлые рыбины, лежали проржавевшие брошенные суда.

– Словно здесь прошла война, – тихо произнесла Катя.

– Точно, – горько подтвердила Лидия. – Будто была война, и мы проиграли.

– Все, что сейчас происходит, нам вроде бы на руку. Туман нас укроет, только ни в коем случае нельзя шуметь, – Бен медленно повернулся, словно обводя девушек взглядом. – Будем держаться как можно дальше от Колонии. Придется идти в обход: сначала выйдем к микрорайонам, затем двинемся на восток, подальше от реки. Там была заброшенная технологическая дорога, которая выведет нас к старым дачам, что южнее Колонии. Но и там расслабляться будет нельзя. Катя, – Бен повернулся к девушке, – босой тебе далеко не уйти, так что полезай-ка на закорки.

Катерина в ужасе отшатнулась. По выражению ее глаз было несложно догадаться, что одна лишь мысль о том, чтобы притронуться к чудовищу, пугает ее как… Даже и сравнить-то не с чем.

– Без глупостей! – перехватив ее взгляд, строго сказал Бен.

Катерине пришлось подчиниться, ибо разумной альтернативы все равно не было. Им обоим было тяжело и неудобно, ведь Катя не могла обхватить Бена за шею. Ей пришлось держаться за его плечи, что доставляло обоим массу неудобств, но Бен крепко подхватил ее под коленки и двинулся вперед.

После ночевки в тесных кабинах и сна в три погибели девушки чувствовали себя неважно. Но это было лишь началом очень трудного и долгого дня. Туман стоял плотный, липкий, так что волосы и одежда беглецов вскоре пропитались влагой. Двигаться приходилось словно сквозь невесомое полупрозрачное молоко.

Жутко было шастать по ночному Городу, когда ночной мрак превращал все предметы в пугающие черные силуэты… Темной и страшной выдалась прошедшая ночь, но наступившее утро было еще страшнее. Дневной свет был беспощаден. Город стоял по колено в тумане, но выше его кромки, там, где туман превращался в легкую белесую дымку, солнечный свет безжалостно выявлял все детали разрушения. В утреннем свете Лидии бросилась в глаза еще одна особенность, оставшаяся незамеченной в ночном мраке и безумном угаре вчерашнего вечера. Город зарастал. Где-нибудь на Юге этих двадцати лет хватило бы, чтобы лес полностью поглотил город, но здесь другое дело. Короткое северное лето давало растениям не так много тепла, но все же они шли в наступление, захватывали детские площадки, пробивались сквозь укатанную поверхность грунтовых дорог, взламывали потрескавшийся асфальт. Жизнь брала свое. Сейчас Город был окутан багрово-золотистой дымкой увядающей листвы, пропитан запахом прелой травы, укутан вуалью тумана.

Перед путниками выросла уже знакомая Лидии расколовшаяся пятиэтажка, однако сейчас они подошли к полуразрушенному зданию с другой стороны. Внезапно Лида замерла, Бен и Катерина глянули на нее с недоумением.

– Те же самые цветы. Я помню, – пояснила Лидия, но понятнее не стало.

– Что? Что за цветы?

– Фиолетовые цветы в моей бывшей комнате. Смотрите! – она жестом указала на квартиру на третьем этаже, одну из тех, по которым прошел разлом. – И обои, и телевизор.

Они приблизились, продираясь через кустарник. Подойти вплотную Бен не разрешил – один Бог ведает, сколько суждено простоять еще этому дому. Катерине эта картина ни о чем не говорила, но Бен сразу все понял. Они смотрели на занавески из небеленого льна с рисунком в виде крупных фиолетовых цветов, на тусклые, немытые в течение двадцати лет оконные стекла, на простенькие обои. Даже странно, что они не сразу узнали дом, с которым было связано столько воспоминаний.

– Это наша старая квартира, – пояснила Лида Катерине. – Скрипел, скрипел старый дом да и доскрипелся.

Она опустила глаза и снова двинулась в путь, опередив Бена и Катю.

– Э… ты куда заторопилась-то? – окликнул ее Бен. – Дорогу только я знаю!

Лида не ответила. Ее плечи подрагивали под легким рюкзачком, а через минуту Бену с Катей показалось, что они слышат осторожное тихое сопение. Они не задавали лишних вопросов – им вовсе не казалось странным, что девушка, ступившая на путь свободы, не может спокойно смотреть на тающие в тумане развалины Города и почему-то плачет. Это продолжалось довольно долго, и, в конце концов, Бен не выдержал:

– Что шмыгаешь? Плачешь что ли?

– Нет. Просто… в нос… что-то попало, – ответила Лида после паузы.

– И правильно. Ты давай… Выключай это «Прощание славянки»… Твою мать! – Бен чертыхнулся с бессильной злостью. – Не надо плакать. Ты слышала когда-нибудь про Книгу Тегилим?

– В первый раз слышу.

– Это священная книга еврейского народа. «Если я забуду тебя, Иерусалим, пусть отсохнет моя правая рука» – это оттуда.

– Ты это к чему?

– Они тоже вынуждены были жить вдали от своего города, но прошло время, и они вернулись.

– Они ждали этого не одну тысячу лет. Нам не дожить…

– Так это они, древние иудеи. А мы, может, скорее управимся.

*****

Так они покинули порт, прошли через микрорайоны и достигли старой дороги. Они шли осторожно и тихо, возблагодарив Бога за то, что за прошедшие годы по обочинам в изобилии разросся тальник, ставший для них превосходным прикрытием. Через полуоблетевшие ветви можно было незаметно наблюдать за всем, что происходило на Колонии.

Старые кварталы изобиловали пепелищами. Судя по характеру повреждений, огонь подбирался к зданиям не извне: по сухой траве или кустарнику – многие дома выгорели изнутри. Учитывая, что хозяйственная деятельность людей в Городе давно угасла, это было удивительно и тревожно. «Наверное, это поджоги, – на ходу размышляла Лидия. – Обоснуются в доме, загадят, а потом сами и подожгут, когда дерьмо из окошек польется».

– Это все работа маугли, – подтвердил ее невысказанную догадку Бен.

Через пару часов, когда солнце стояло уже высоко над горизонтом, вышли к чахлому березняку, и среди худеньких белых стволов заметили оставленный Беном вездеход. К удивлению девушек, он даже не стал заводить двигатель, а только вытащил на свет три рюкзака: один прямо-таки исполинский и два поменьше, но тоже внушительных размеров.

Катерина, которую Бен поставил на относительно сухое место, нерешительно переминалась с ноги на ногу. Наконец, это привлекло внимание Бена.

– Так, – бормотал он словно сам с собой, – у нормального сибиряка в машине всегда есть запасная обувь… а может, и одежда. Посмотрим…

Он снова скрылся в недрах вездехода, и на этот раз надолго. Наконец люк распахнулся вновь, и через него один за другим вылетели два огромных болотных сапога и пара валенок с резиновыми галошами.

– Нашел! – радостно подтвердил он очевидное. – Там еще полушубок, но я не стал брать, неудобно как-то. А вот ватник тебе в самый раз будет.

– Ясненько, совестливые воры крадут только сапоги, а верхнюю одежду – ни-ни! – не удержалась от комментариев Катерина.

Сапоги оказались ей безобразно велики, но выбирать не приходилось. В обновках Катя сразу стала походить на Чарли Чаплина, но никто не стал ей об этом говорить.

– Как говорят в народе: «Мужик сильнее, да баба выносливее». Так что, девочки, берите рюкзаки, прилаживайте… Рассиживаться времени нет, в полдень придет мой сменщик, и все вскроется. Пойдем для начала на юго-восток, а там как Бог даст.

– Мы должны будем это нести? – Катерина покосилась на огромный рюкзак. – Я это даже поднять не смогу.

– Еще как сможешь, – из голоса Бена испарились мягкие отеческие нотки. – Да, поначалу вам придется нелегко, но большую часть поклажи составляет провизия. С каждым днем пути она будет таять, и вы еще сокрушаться начнете, когда рюкзаки станут слишком уж легкими.

– Но… мы не сможем, нет! Мы после этого в больницу попадем, – не сдавалась Катерина. – Может, все-таки на вездеходе?

– Возможно, – хладнокровно ответил Бен. – Возможно, и попадете… Но ты сначала дойди до этой самой больницы. Если хотите остаться в живых, вы должны вынести эту дорогу. Кстати, кстати… Катя, у тебя не возник вопрос, как я нашел вас этой ночью?

Только тут Катерина осознала, что под натиском фантастических событий даже не задумалась над вопросом, как Бен обнаружил ее среди развалин мертвого Города. Нашел в десятках километрах от дома, в практически полной темноте. Она приняла как данность, что он и Лида просто пришли и спасли ее, удержали у самого края пропасти.

– Все предельно просто, – повторил Бен специально для Катерины. – На каждом вездеходе стоит радиомаяк, вся информация приходит на пульт дежурного. Как его отключить или сломать, не угробив при этом сам вездеход, мне неизвестно. К тому же, на нашем пути могут встретиться участки, где не поможет даже вездеход.

Катерина часто заморгала, закусила губу. Затем закрыла лицо руками. С этим невозможно было смириться: в их распоряжении две мощные машины, но в долгий и опасный путь им придется отправиться пешими.

– Но как же обойтись без приборов? – робко заметила Лида, которая только теперь осознала сложность положения: и без навигации нельзя, и с ней смертельно опасно – обнаружат, догонят, арестуют.

– Ничего, – успокоил ее Бен. – Во-первых, у нас есть Енисей, будем ориентироваться на него. «…Река – такая тропа, с которой не собьешься». Мы пойдем на юг и, если повезет, доберемся до человеческих поселений, может, до самого Красноярска.

– А если…

– Или погибнем. С этого момента нам остается уповать лишь на собственные силы и благосклонность судьбы.

– Ты ведь знаешь эти места, да? – с надеждой спросила Лида. – Что там теперь…

– Я помню эти места такими, какими они были двадцать лет назад. Но я слышал кое-что от тех, кого направляли на работы за пределы охраняемого периметра, ведь каждый год приходится готовить пристань к приему судов и проверять фарватер до самого залива. Их рассказы не радуют… Еще несколько десятилетий назад, когда по реке курсировали пассажирские теплоходы, туристы были готовы терпеть холодные северные ветра и свирепых комаров-людоедов, и все ради того, чтобы ощутить простор могучей пустынной реки. Сейчас от былой красоты мало что осталось… Мужики рассказывали, что местность по берегам стала топкой, изменился рельеф. Местами русло Енисея распалось на множество рукавов, чтобы ниже по течению соединиться вновь, напоминая смотанную в пучки пряжу. Низовье реки превратилось в гиблое место беспорядочного переплетения больших и малых проток и топких, заболоченных озер. Там больше не живут прежние хозяева Севера – белые медведи, зато в бесчисленном множестве расплодились невиданные ранее гнусные твари. Кстати, комары никуда не делись, а только еще пуще размножились. И все же я не вижу на нашем пути заведомо непреодолимых препятствий. Положимся на судьбу.

– Но ведь ты с самого начала предлагала именно этот вариант, – пыталась утешить вконец приунывшую Катерину Лидия. – Мы пойдем на юг, как ты задумала.

– Но когда мы плыли на катере, все казалось так близко, а теперь…

Лида, чтобы отвлечься от тягостной сцены, надела… Нет, точнее сказать, она впряглась в огромный рюкзак, который оказался шире ее самой. Бен подогнал лямки, равномерно распределив вес по ее плечам и спине. После этого все представлялось уже не таким ужасным, как было на самом деле. Наконец, и Катерина успокоилась, и вскоре все было готово.

– Косметичку свою не забудь, – фыркнул Бен, ткнув пальцем в небольшой собственный рюкзачок Лидии, который она, несмотря на все драматические события минувшей ночи, все еще таскала с собой.

Лидия шла, согнувшись под непомерной поклажей и глотая слезы. Казалось, вынести это невозможно, но подсознательно она уже начала привыкать, что в этой точке пространства-времени нет ничего невозможного. Катерине, кроме рюкзака, пришлось нести еще и запасные валенки, а Бен не выпускал из рук ружье.

На первом же привале Лида решила избавиться от ручной клади и рассовать собственные вещи по бессчетным карманам огромного рюкзачища. Вот тут-то она и оценила в полной мере предусмотрительность Бена. В рюкзаке оказалась провизия, в основном лапша, консервы, сухофрукты, имелся также шоколад и даже фляжка со спиртом. Не забыл он и про спальные термомешки, запасные носки, ножи, ложки, соль, сухое горючее и даже противомоскитный спрей.

– У меня было предчувствие, – ответил Бен на невысказанный вопрос Лидии. – Если побег невозможно предотвратить, нужно его возглавить. Вспомнил свою туристическую молодость и подготовился заранее.

– А откуда такие богатства?

– Из контейнеров натырил, – ничуть не смутившись, ответил Бен. – Как-никак, при складе служил. Эх ты, эффективный менеджер!

– Ну, кажется, у нас есть все необходимое, – пробормотала Лидия.

– Только пистолет жалко, – заметила Катя. – Из кармана вытащили, суки!

– Этот, что ли? На столе лежал, ну, я его и прихватил, – Бен вытащил из кармана пистолет с гравировкой «Дорогой Катюше в день совершеннолетия от папули». – Ничего себе… – уважительно протянул он. – В твоем-то возрасте.

– Во-первых, о возрасте женщины говорить неприлично! – парировала Катя. – Во-вторых, такой сейчас у каждого второго, эка невидаль.

– Людям, что, разрешили иметь оружие? – Бен, казалось, не верил своим ушам. – Добрая новость.

– Почему? – не поняла Лида.

– Потому что личное оружие могут иметь только свободные граждане. Рабам и холопам не положено, еще натворят, чего не следует.

Но в основном разговор, так или иначе, возвращался к предыдущей ночи, к приходу Красной Мглы. Перед этим устрашающим и величественным явлением стушевались и отошли на задний план все остальные ночные злоключения. Разбитая голова и порванные уши Катерины, ее пленение и чудесное спасение при других обстоятельствах дали бы ей пищу для разговоров на месяц вперед, но сегодня она предпочитала жадно слушать – как выяснилось, из них троих она была единственной, кто ничего не слышал о Красной Мгле.

– Так ведь не ты одна… Никто об этой чертовщине ничего толком не знает, – рассудительно заметила Лидия. – Видели Красную Мглу единицы, слышали – по крайней мере, у нас на Севере – почти все, но толком о ней ничего не известно. И предсказать ее приход невозможно. Когда все случилось, я далеко не сразу сообразила, что к чему – испуг мозги начисто отшиб. Да и вела себя, прямо скажем, позорновато. Вместо того, чтобы сразу шумовуху кинуть, понес меня черт на третий этаж… Хорошо, что Бен не стал ждать и сам вовремя подоспел.

– Я как почувствовал неладное, почти сразу рванул к нехорошему дому. Поначалу я не мог разобраться: то ли со мной что не так, то ли что-то случилось. А уже на полдороге услышал, как грохнула граната.

– Подожди, – нетерпеливо перебила его Лидия, – ты что же, ее не видел?

– Так ведь мы и не видим, – спокойно и терпеливо, как маленькой девочке, пояснил ей Бен. – Не видим в привычном смысле этого слова. Но мы знаем, что вокруг нас. Как бы это вам объяснить… Это какое-то другое видение, более полное. Наверное, это сродни ясновидению. Мы ощущаем не только свет, цвета и контуры предметов. Я, например, легко считываю температуру, удаленность, присутствие статического электричества. На расстоянии распознаю физические свойства материалов, различаю поляризацию света. Ты хоть помнишь, что это такое?

– Весьма смутно, – сконфуженно пробормотала Лидия, хотя не помнила об этом почти ничего. – И как только это все в голове помещается?

– С трудом. Сначала было жутко, дико. Я все путал. Потом привык, освоился и жил, не тужил. И вдруг вчера ночью передо мной все зарябило. Не знаю, помните ли вы, но иногда так рябил экран у очень старого телевизора. Тут для меня все и сошлось, ведь я слышал, что Мгла вызывает сильные радиопомехи. И погода – помните, как внезапно схмурилось? – а ведь Красная Мгла приходит только в пасмурную погоду. Эх, столько лет я мечтал на нее посмотреть. На Красную Мглу Заполярья. Боялся, конечно, но мечтал. И вот… Только мелкая рябь. А вы, девчонки, настоящие везунчики, мало кому выпадает шанс увидеть ее своими глазами.

– Прикинь, Кать, – смеясь выдавила из себя Лидия, – как нам повезло!

– По правде сказать, я зажмурилась и почти ничего не видела. Боялась, что огонь выжжет мне глаза.

– Нет, – усмехнулся Бен, – тебе только показалось, что Красная Мгла горячая. Ты увидела пламя, и воображение услужливо дорисовало остальное. Но это не так, Красная Мгла холодная.

Тут Бен посмотрел на небо, на солнце, которое стояло почти в зените, затем на часы. Девушки поняли его без слов: пора подниматься.

Глава 11. Спасительная нить

Вскоре беглецы покинули пределы местности, которую хотя бы условно можно было назвать цивилизованной.

– Итак… – рассуждал Бен на ходу. – Итак, сейчас для нас главное – выйти на старую дорогу, заброшенную Трансполярную магистраль. Иногда ее называют Мертвой дорогой, но для нас она – дорога жизни. Я знаю место, где располагалась конечная железнодорожная станция…

– Ты что-то путаешь, – возразила ему Лида. – Насколько помню, в Городе не было никакой станции.

– Разве я сказал «станция»? Я сказал «место». Итак… Я знаю конечную точку и примерное направление, в котором уходил железнодорожный путь. Мы пойдем наперерез и рано или поздно наткнемся на дорогу. Если потребуется, будем ходить зигзагами…

– А что потом? – поинтересовалась Катя.

– Учитывая все обстоятельства: предполагаемое состояние дороги, погоду и наши скромные возможности, нам предстоит идти по ней дней шесть-семь. Примерно сотню километров дорога идет практически прямо на юг, пока не уходит на левый берег Енисея.

– А потом?

– Потом нам придется сделать выбор: найти возможность двигаться дальше, вернуться по своим следам и сдаться властям Метрополии или погибнуть.

Таким образом, Бен предложил двинуться на юг правым берегом реки, держась старой заброшенной железной дороги. Никто не посмел ему возразить. Расчет был прост: сколь бы активно топь не поглощала территории окрестных лесов, ей не так уж легко справиться с железнодорожной насыпью из утрамбованного щебня. Путники уповали на эту дорогу как на единственный путь к спасению. По ней можно было бы протопать добрую сотню километров, пока дорога не оборвется, чтобы вновь объявиться на недостижимом для них левом берегу реки. А там… Этого не знал никто.

Лидия ни с кем не делилась своими соображениями, но была уверена, что этот план придуман Беном не вдруг, не вчера. Много дней… да что там, много лет Бен вынашивал его в подземельях Метрополии.

– Раз дорога существует, мы ее найдем, – приободрилась Катерина. – Будем смотреть по сторонам, к тому же у нас есть бинокль.

– А ты хотя бы представляешь, что следует искать?

– Старую железную дорогу. Нет?

– И да, и нет. Во-первых, на ней нет рельсов, даже не ищите.

– Как? – на два голоса воскликнули девушки.

– Еще в двадцатом веке их сняли и вывезли в Норильск. Чермет, – пояснил Бен, как нечто само собой разумеющееся. – Нам нужно искать насыпь с полусгнившими деревянными шпалами. Обращайте внимание на мелочи – вдоль дороги может валяться какой-нибудь инструмент или старые детали. Главное, помните – дорогу строили без малого столетие назад.

– И… – в нетерпении подстегнула его Лида.

– Даже в нашем климате этого достаточно, чтобы вырасти взрослому дереву. Дорога не стоит и не ждет нас, чистенькая и прямая как стрела. Ее нужно искать: среди бугров пучения, зарослей кустарника, деревьев…

– А ты… вы совсем ничего не помните? – осторожно поинтересовалась Катерина. – Вы ведь бывали здесь, верно?

– Я бывал здесь более двадцати лет назад. Значительную часть времени был пьяный. Я не помню, ясно? Но я постараюсь ее найти, – закончил Бен уже спокойнее.

Внезапно Катя запнулась и с тихим матом осела на землю, поджав ушибленную ногу. И зацепилась она не за корягу какую-нибудь, а за настоящую, хоть и проржавевшую рельсовую накладку. Бен поднял железяку, осмотрел клеймо.

– Похоже, мы у цели. Эта деталь с той дороги. Да и место, судя по всему, то самое.

Они прошли еще вперед, но дороги так и не увидели. Надежда, что только зажглась, постепенно угасала. Катерина еле заметно хромала. Бен упрямо вел девушек в ему одному ведомом направлении, пока не остановился с озадаченным видом.

– Мы явно зашли дальше, чем требуется. Не иначе, как мы пересекли дорогу, сами того не заметив. Да… по-хорошему не получилось.

– Но ведь у нас еще остались шансы? – робко спросила Лидия. – Пойдем дальше этими… как их… зигзагами.

– Эх… Святая простота. Ты хоть представляешь, каково нам будет двигаться зигзагами? Каждый поворот, каждый лишний участок будет высасывать из нас силы. Давайте хоть посидим… Отдохнем перед броском.

Расположились на короткий отдых у старого поваленного дерева. От расстройства даже есть не хотелось.

– А что, если нам искать… линию? – спросила Лида, усаживаясь на поваленный ствол.

– Какую линию? – не понял Бен.

– Ну… Смотреть не себе под ноги, а как бы вообще… Как с птичьего полета. Мы, конечно, с птичьего полета не сможем… Нет… Я думаю, нужно просто смотреть вокруг, вглядываться в горизонт. Ведь дорога не может резко поворачивать?

– Нет, только по большому радиусу.

– И не может вихлять?

– Нет. Конечно, мерзлый грунт сильно ведет, иногда на несколько метров.

– Это все мелочи, детали. Не нужно зацикливаться на деталях. Нам нужно найти на местности плавную, ровную линию, это и будет дорога.

– Много ты увидишь из-за кустов и деревьев! Жди! – вздохнула Катерина. – По мне, так мы сможем найти эту треклятую дорогу, только случайно на нее наткнувшись.

Они посидели еще немного, потом поднялись и побрели, куда указывал Бен. Периодически он разворачивался и менял направление. С каждым пройденным участком они неуклонно удалялись от Города, а расстояние преодолевали в четыре, а то и в пять раз большее. Тени деревьев удлинялись. В подступающих сумерках в души пробиралось уныние.

Местность явно понижалась. Беглецы остановились на ночлег на краю плоской мшистой поляны, за которой простиралась казавшаяся бескрайней болотистая равнина. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы надежды беглецов увяли – найти старую дорогу под слоем бурой воды можно было разве что случайно. Умяв банку консервов на троих, они забрались в спальные мешки, но сон, несмотря на усталость, долго не приходил.

– От этого глобального потепления как бы нам не околеть, – пробурчал Бен.

Внезапно Катя разразилась долгим, сдавленным хихиканьем, до того жутким, что Лида с Беном струхнули. Поход только начался. Неужели психика Кати не выдержала? Но все разрешилось благополучно:

– В жизни не забуду – меня с этим похоронят… – давилась смехом Катерина – …как ты появилась в дверном проеме с гранатой в руке, одетая в алое пламя. Рожа морковного цвета и такой же бритый череп…

Дальше лежали молча в тишине, каждый наедине со своими мыслями. Старались не произносить лишних слов, чтобы не сорваться в истерику, не отдать свои души панике. Нового плана на завтрашний день у беглецов не было.

*****

Утро встретило их туманом и липким холодом. Чертыхаясь, троица выбралась из спальных мешков. Теперь, при свете дня, стало возможным рассмотреть местность подробнее. К счастью, равнина не была абсолютно плоской, по ней в беспорядке были рассыпаны невысокие холмы, макушки которых возвышались над водой. На них ютились уцелевшие хилые березки, и по этим крохотным купам деревьев в золотисто-буром наряде угадывалось расположение холмов до самого края окоема. В низинах подтопленные деревья по большей части погибли и торчали из воды словно серые скелеты, зато там в изобилии росли высокие болотные травы.

Но все это пейзажная лирика. Когда туман поредел, стало видно, что ночной морозец сковал льдом болото на мелководье, и в лучах утреннего солнца ясно проступала линия – почти непрерывная блестящая ледяная дорожка, берущая начало у края равнины, метрах в восьмидесяти от места стоянки, и устремляющаяся к горизонту. Это и был путь к спасению – тонкий слой воды над железнодорожной насыпью замерз, сковав ледяным пленом высокую болотную траву и стебли кустарника. Еще дальше путники рассмотрели в бинокль нечто, чего не заметили вчера в тусклом свете осенних сумерек – на изрядном удалении ледяная дорожка упиралась в возвышающийся над водой пологий холм, на котором скорее угадывались, чем виднелись полуистлевшие шпалы.

Первым делом девушки бросились к воде с надеждой обмыть грязные, в мелких ссадинах руки и ополоснуть лицо. Пробив тонкий лед, услышали окрик:

– Стойте! Не мочите кожу на морозе! – предостерег их Бен. – Мигом обветритесь и пойдете цыпками.

– Но я привыкла к чистоте! – с достоинством возразила Катерина.

– Самое время отвыкать. Если кто тоскует по шампуням и дезодорантам, тому лучше вернуться в Метрополию.

Бен приказал девушкам приготовить завтрак, а сам собрался на разведку. Но тут выяснилось, что ни Лида, ни Катя не способны развести костер. Матюгнувшись и помянув недобрым словом современную молодежь, Бен сам взялся за дело.

Идти в разведку выпало Лиде. Наломав побольше длинных, крепких веток, она приступила к делу.

– Отправляюсь в путь по хрупкому льду над гиблой трясиной! – шутливо помахала она рукой и сделала первый шаг.

Утренний лед под ее весом с треском провалился, но ничего страшного не произошло – вода доходила ей лишь до щиколоток. Прощупывая путь длинными палками, Лида медленно продвигалась вперед. Мертвые плети болотных трав местами вмерзли в лед, образуя причудливые узоры. «Как случилось, что такая мерзостная жижа покрыта столь нереальной красоты льдом?» – размышляла Лидия, не отвлекаясь от дела.

Почти каждый человек среднего роста знает, как мучительно ходить по шпалам. Приходится или мелко семенить, приспосабливаясь к шагу шпал, или ступать, где придется, что чревато падениями и травмами. Шагать же через шпалу обычно не позволяет рост. Здесь было все то же самое, только хуже: ничего не видно, все дно заилено и деформировано под водой.

Уже исследованные участки Лида помечала вешками, что есть силы вгоняя их в болотистую почву. Иногда глубина увеличивалась, дно уходило из-под ног, и тогда приходилось искать обходные пути через мелководье и редкие островки суши, но лучше уж иметь дело с отдельными труднопроходимыми участками, чем с бескрайним непроходимым болотом.

Когда она вернулась в лагерь, Бен наварил котелок лапши и вскипятил чайник.

– Угощайтесь, девочки, а я уже поел, – встретил он Катю и Лиду.

С того дня так и повелось: поутру путники завтракали горячей пищей, а в обед и перед сном довольствовались сухим пайком. В этом был простой практический расчет – они не чувствовали себя в безопасности, ежечасно опасаясь погони. А в вечерних сумерках огонек костра был бы виден за многие километры.

Пока Лида с Катей завтракали, Бен направился к началу ледяной дорожки и бродил по берегу, ковыряя в земле суковатой палкой, служившей ему посохом. Внезапно он досадливо вскрикнул, опустился на колени и начал ковырять землю охотничьим ножом.

– Вот, полюбуйтесь! – указал он подбежавшим девушкам.

Им тоже пришлось встать на колени, чтобы среди влажной земли рассмотреть остатки подгнившей древесины.

Он продолжал скоблить, и вскоре путники увидели старую деревянную шпалу. По-видимому, это место не раз подвергалось затоплению, вода принесла ил, и он стал почвой для мхов и трав, надежно скрывших следы деятельности человека. Природа возвращала себе эту землю, отвоеванную человеком ценой многих жертв и огромных усилий почти столетие назад.