Текст книги "Прощание славянки (СИ)"

Автор книги: Евгения Староверова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Глава 13. Выбор

После появления маугли, путешественники сделали попытку вернуться к просеке. Бена это отнюдь не обрадовало, но спорить он не стал, ибо видел, как страшно девчонкам.

В полдень седьмого дня пути Лида заметила, что просека стала забирать вправо по большому радиусу – достаточно большому, чтобы по нему без проблем ходили поезда.

– Да, дорога поворачивает к реке, – ответил Бен на ее безмолвный вопрос. – И мы вместе с ней.

– Это действительно необходимо? – поежилась Катерина.

– Это неизбежно, милая барышня, если вы, конечно, не научились ходить по воде, аки по суху.

Вскоре они решились предпринять разведывательную вылазку. Оставив просеку, через заросли вновь выбрались к Енисею. Разрушительные процессы, поразившие низовье великой реки, сюда еще не добрались – Енисей неспешно катился огромным многоводным потоком, а берег хоть и был низким и сырым, но ровным, каменистым и совсем не топким. Несмотря на отнюдь не поздний час, Бен велел остановиться на длительный привал.

Наученные горьким опытом, путешественники не стали устраивать стоянку прямо у воды. Несмотря на усталость, они отошли на пару сотен метров от берега и там, таясь от посторонних глаз, разбили лагерь. Распогодилось. Солнце сияло, и в его лучах дрожала пожелтевшая листва осенних берез. Мертвые листочки трепетали на прохладном речном ветру, как монетки на плечах пляшущей цыганки. Бен рискнул развести костер.

– Ну что, девочки, сегодня дальше не пойдем. В любом случае, нам нужно решить, что делать дальше. Но не будем спешить…

– А что тут решать? – встрепенулась Катерина. – Почему бы нам не двигаться и дальше вдоль дороги?

– Ты, видимо, плохо слушала меня, Катя, или совсем не знаешь географию. Разве я не повторял много раз, что эта дорога ведет к Салехарду? Но нам туда не нужно – мы не знаем, обитаем ли этот город в наше… В любом случае, нам не одолеть такой дороги: без припасов, без зимней одежды там не выжить. Впрочем, в этих краях непросто выжить в любом случае… Сейчас мы находимся у северо-восточной оконечности Ермаковской излучины. В ее крайней западной точке дорога уходит на левый берег Енисея.

– Но там же нет моста, – Катя посмотрела на них как на глупеньких. – Я проплывала там на катере, я знаю.

– Нет. И никогда не было. Строительство моста в низовье Енисея оказалось не по зубам даже СССР. Летом планировалось переправлять железнодорожные составы на пароме, и зимой, когда лед на Енисее окрепнет, рельсы и шпалы предполагалось укладывать прямо на лед.

– Ни фига себе!

– Разве такое возможно? – осторожно поинтересовалась Лида.

– Уж не знаю, как насчет парома, а ледовая железнодорожная переправа – это реальность. Подобная переправа через Обь функционировала сто лет назад, соединяя Салехард и Лабытнанги.

Лида представила себе все это, как будто последовательно увидела сверху вниз, как в разрезе. Дым паровоза, мерный перестук колес, осторожно катящиеся к берегу груженые вагоны, рельсы, шпалы, вмороженные прямо в толстый ледяной панцирь… А прямо под ними многие метры мутной Енисейской воды. Как страшно. В этом чувствовалась дерзость, граничащая с безумием. А с высоты птичьего полета это должно было выглядеть вполне обыкновенно – поезд, бегущий по рельсам через заснеженную равнину. Вот всегда так: с высоты земля кажется прекрасной, а стоит взглянуть на историю сквозь века, и она предстанет полной величественных событий, несущих в себе мудрость и глубокий смысл. Все это потому, что так мы не видим лежащие вдоль дороги истории мусор и трупы.

– Задержимся здесь до вечера, – вырвал ее из грез голос Бена. – Отдохнем. Нам теперь придется сделать выбор: найти путь на юг по бездорожью, вернуться тем же путем, что и пришли, и сдаться властям Метрополии или погибнуть.

– Как погибнуть? – спросила Катерина изменившимся голосом.

– От холода, – бесстрастно ответил Бен. – Скоро зима, а наши спальные мешки эффективны максимум при пятнадцатиградусном морозе. Максимум.

– Все-таки жаль, что нам не попасть на другой берег, – не унималась Катерина. – Ни один из предложенных тобой вариантов мне не по душе. А попади мы на левый берег, еще хоть чуть-чуть могли бы пройти по дороге.

– Пустые фантазии, дальше дорога идет на запад, а не на юг. Тут не о чем жалеть: пусть даже мы смогли бы перебраться через реку, дорога лишь увела бы нас прочь от цели. Пойдя по ней, мы попадем в поселок Ермаково.

– Может, мы найдем там помощь? – заинтересовалась Лида.

– У кого? У призраков? Поселок давно необитаем. Стоит давно мертвый, покинутый… Перед тем, как в семидесятые годы здесь произвели ядерный взрыв, всем немногочисленным оставшимся жителям приказали собираться.

– Как?! Прямо в поселке? Разве так можно делать?

– Чудная ты, Катерина… Что я могу сказать? Взрыв был подземный, жителей вывезли заблаговременно. И вообще, у нас подобные вопросы задавать не принято.

Лида не заметила, как начала клевать носом. После многодневного изматывающего перехода тепло костра и умиротворяющий гул реки сделали свое дело. Она забралась в спальный мешок. Некоторое время она еще пыталась прислушиваться к печальной истории поселка Ермаково, но вскоре провалилась в забытье.

*****

Лидия открыла глаза лишь на следующее утро, проспав более двенадцати часов. Отряд не стал возвращаться к заросшей просеке, а осторожно двинулся берегом реки. И Лиде, и Катерине доводилось бывать в этих местах, но теперь они особенно отчетливо понимали разницу, каково это: путешествовать пешком или по воде. Впереди лежала Ермаковская излучина. Быстроходный катер в состоянии пройти ее за несколько часов, а им предстояло топать многие, многие километры. Наконец контуры берегов начали меняться – русло реки постепенно забирало к западу. Впереди по курсу замаячили низкие пустынные острова. Вскоре Бен объявил привал.

– Только бы до островов добраться, – рассудил он. – А там достанем лодку и под прикрытием островов поплывем дальше. Течение в протоках всегда небольшое – сил должно хватить.

– А может, лучше пойти наперерез излучине? – неуверенно предложила Лида. – Если рвануть напрямки, путь выйдет раз в пять короче.

– Короче-то короче… – протянул Бен, – …но что-то мне боязно. Никто из нас здесь уже лет двадцать как не хаживал. Раньше здесь была одна Ледяная Гора, а что теперь…

– Какая, какая гора? – не поняла Катерина.

– Ледяная, – спокойно пояснил Бен. – Ее открыли… она сама открылась людям еще в двадцатом веке. Небольшая такая горка. Однажды половодье подмыло склон, и выяснилось, что сложена она не песчаником и не алевролитом, а кристально чистым ископаемым льдом. Ты не у себя на Юге, девочка, – заметил Бен, глядя на изумленную Катерину, – на Севере лед – горная порода, ничем не хуже прочих, наряду с гранитом или базальтом. Возможно, этого чуда уже и не осталось, а на его месте сейчас лишь огромная протаявшая воронка. Мы не знаем, сколько там еще таких горок… Сейчас, когда все подтаивает, бродить в таких местах смертельно опасно, можно провалиться в карстовую полость и сгинуть. С другой стороны, у берега мы по-прежнему рискуем повстречаться с маугли… Ладно, – наконец принял решение он, – пойдем наперерез.

*****

Путь через перешеек излучины оказался необычайно труден: глубокие холодные ручьи и буреломы постоянно заставляли их петлять в поисках хотя бы относительно проходимого пути. Где не было растительности, приходилось идти через нагромождения скользких, острых камней – участки, где на поверхность выходили коренные породы. Лидия пыхтела от усталости, не в силах отогнать сомнения в правильности предложенного ей шага.

Нелегкий путь привел их на небольшую мшистую полянку, ограниченную с одной стороны глубоким ручьем в каменистом ложе, с другой – непроходимым буреломом из худосочных живых и мертвых деревьев. Почва под ногами была до того влажной и мягкой, что путникам казалось, будто они ступают прямо по сгустившемуся зеленому облаку. Пройдя вдоль ручья, они столкнулись с препятствием, ранее невиданным…

Непонятно, что и когда здесь произошло, но тонкий слой мшистой северной почвы был содран, словно шкура с убитого зверя. И подобно полуразложившейся плоти, взорам путников предстал расквашенный, глубоко протаявший серый глинистый грунт.

– Попробуем преодолеть с разбегу, – предложила Катя.

Отступив на несколько метров, они разбежались и, прежде чем Бен успел их остановить, рванулись наперерез грязевой поляне. Сначала Лида бежала легко, как Бог по воде, но затем, когда скорость немного упала, ее ноги начали вязнуть в жиже по щиколотку. Каждый шаг давался все труднее, продвижение замедлилось, и вскоре Лидия и Катерина увязли в грязи почти по колено.

– Ложись! – истошно завопил Бен.

И вовремя: Лида с ужасом заметила, что, просто стоя на месте, миллиметр за миллиметром погружается в расквашенную жижу, граница которой неуклонно приближается к краю голенища. Она попробовала лечь, но только повалилась на четвереньки, не в силах выпростать ноги из топкой трясины.

– Сапоги берегите! Без сапог пропадем! – метался по краю поляны Бен. – Ладно, черт с ними: вылезайте из сапог и ползком ко мне!

Лида хотела было закричать, но почувствовала, как ужас комом встал в горле. Да и какой прок от крика… Еще сегодня утром она искренне верила, что ужаснее Красной Мглы ничего уже быть не может, но перспектива гибели в грязевой трясине была еще страшней. Лида извернулась, легла на спину и выдернула ноги из увязших сапог. Рядом с ней копошилась Катерина.

– Давай в четыре руки, – предложила она.

Кое-как ухватившись руками за голенище, они попытались вытянуть сапог. Раздалось чавканье, пустое голенище деформировалось, и нехотя, по миллиметру, трясина отпустила свою добычу. С трудом вырвав из грязевого капкана драгоценные сапоги, девушки по-пластунски поползли к Бену, который, сломав небольшое деревце, вытянул их на безопасное место. Они даже не имели сил подняться на ноги и просто уселись на земле, привалившись спинами друг к другу. Вид у обеих был жуткий – как после грязевой ванны.

– Это было… вот то самое? – робко спросила Лидия.

– Нет, какая-то новая напасть… Куда полезли! Уууууу… – Бен метался перед ними, потрясая кулаками и изрыгая изощренные ругательства. – Мало того, что чуть не потопли, теперь вам еще и обсыхать до вечера. Целый день потеряем!

Без сомнения, будь сейчас перед ним не непутевые девушки, а парни, Бен отгрузил бы им полновесных люлей. Махнув в последний раз рукой, он скрылся в кустарнике, и оттуда еще долго слышался хруст переламываемых веток.

– Слушай, ты в детстве «Властелин Колец» читала? – спросила ни к селу ни к городу Катерина.

– Конечно, и не только в детстве. Однако, не вижу аналогии. Им-то вниз по течению Андуина нужно было… Сели в эльфийские лодки, и нет тебе проблем. Если бы им, как нам пришлось топать…

– Я не про то. Ты задумывалась когда-нибудь, какое испытание было для Братства Кольца самым страшным? Думаю, это испытание антисанитарией. Если бы Фродо и Сэм с самого начала знали, что в конце пути им придется пить воду из грязных луж, они бы далеко не ушли: у них бы и руки ослабели, и ноги подкосились. Понимаешь, к чему я?

– Сама терплю из последних сил. Кажется, еще немного, и мы завоняем.

– Не обольщайся, мы уже завоняли. Рядом такая прорва воды, а помыться негде… Зла не хватает! Хорошо еще, что мы головы обрили, а то неизвестно, кто бы там уже завелся. Я слышала, что в старину монахи вот так же не мылись. Это вроде как обет был… Что-то в этом роде.

– Так это схимонахи – они так плоть умерщвляли, – проявила неожиданную осведомленность Лидия. – А нам себя умерщвлять резона нет.

– Это точно, и так полно желающих нас умертвить. А ты откуда про схимонахов знаешь?

– Читала что-то… Или в монастыре рассказывали. Уже и не помню. Как думаешь, меня могли бы взять в монастырь?

Пожалуй, впервые Лидия осмелилась проговорить вслух неотступно терзающую ее мысль – вот дойдут они до цели, и что же дальше? Как будет?

– Что ты там забыла? – недовольно фыркнул Бен.

– Ты учти, – заметила Катя, – времена нынче трудные, и по закону нашей страны все жители от восемнадцати до шестидесяти лет должны работать. Для монахов исключений не предусмотрено. Днем будешь выносить утки в больнице или горшки в детском саду, а после работы, пожалуйста, у нас свобода совести.

– Вот и отлично, – отшутилась Лидия. – Мне будут гарантированы работа, жилье и досуг, то есть горшки, утки, келья и молитва.

– Ты сначала покрестись! Монашка недоделанная! – бурчал Бен. – На фига тебе все это… Вот скажи – обет безбрачия, например?

– А по-моему, неплохо. После того, что я… Что мне пришлось…

– Сейчас мало осталось людей, которые не пережили бы что-либо, – заметила Катя. – Жизнь нужно ценить, а не отвергать ее скромные радости. В том числе телесные. Эх… Сейчас бы в спа-салон: массаж, шоколадное обертывание, потом контрастный душ…

– Что-то ты размечталась, Катя. Впрочем… Мало ли, вдруг эта глина целебная? Иди, обмажься ей – может, полегчает, – Лида немного помолчала. – Конечно, эта многодневная грязь ничем не лучше встречи с орками.

– Сплюнь три раза! Как бы нам и вправду кто-нибудь такой не встретился. Слушай, может, мы хоть лужу какую-нибудь найдем, а?

– Насчет лужи… Пожалуй, можно и поискать, мы все равно здесь застряли. В ручье вода ледяная – я проверяла, но если найти мелководную заводь… Конечно, уже не лето, но днем… И еще, когда мы шли сюда, я заметила за кустами подходящее болотце. Только вот боюсь, вдруг звери, медведь например, а мы голые.

– Думаю, для медведя это непринципиально, – беспечно заметила Катерина.

– Пошли! – вдруг решилась Лида. – Только нужно сделать все очень быстро, иначе простынем.

– Пошли! – просияла Катерина. – Смотри, что у меня есть!

Она достала из рюкзака свое сокровище, которое тащила от самой Метрополии – маленький кусочек мыла. Лида тоже запустила руки в рюкзак в надежде докопаться до комплекта сменного белья и, по неловкости, выронила прямо на влажный мох завернутую в бумагу книгу. Она не заметила, как Бен тихо выбрался из кустов и подошел вплотную. Он поспешно подхватил книгу, не дав влаге впитаться, и развернул обертку. На обложке значилось:

Р.Р. Толкин

«Властелин Колец».

– Еще бы кукол прихватила! – возмущенно фыркнул Бен. – Там, куда мы направляемся, должно быть полно книг, хороших и разных. Погоди, – смягчился он, – это та старая книга… отцова?

– Угу, – понуро подтвердила Лида. – Я взяла… Мы ведь не знаем, что с нами случится. Но нет такой печали, которую эта книга не могла бы исцелить.

– Вроде анестезии, что ли?

– Да. Пусть она всегда будет со мной…

– Мы с Лидой идем мыться! – заявила Катя тоном, не терпящим возращений. – Ты, пожалуйста, отвернись и не смотри.

– Время не располагает для купаний…

– Мы постараемся быстро, – попыталась объяснить Лидия.

– Хорошо… Ладно. Только потом сразу же в термомешки, а то разболеетесь, и лечи вас потом. Привал устроим прямо здесь, тут по-любому безопаснее, чем на берегу.

Они дотопали до мелководного болотца, воровато разделись. Катя без церемоний зачерпнула котелком холодную болотную воду и окатила Лиду с ног до головы. Та скукожилась, но подавила визг. Мылись не быстро, а очень быстро. Грязное белье свернули в узел и, привязав к нему камень, утопили в болоте. Меньше, чем через четверть часа, девушки вернулись на поляну.

– Мы идем, – беспечно крикнула Катя. – Отвернись, туловище!

Пока они раскладывали мешки, Бен покорно стоял к ним спиной. За время их отсутствия он успел развести на краю полянки костер.

– У меня с собой фляжка спирта, надо бы вас растереть… – предложил он.

– Нет! – в ужасе воскликнула Катерина.

– Не надо, – поддержала ее Лида. – И вообще, это кощунство. Предлагаю принять спирт перорально.

– Вот будет повод, тогда и примем, – отрезал Бен. – Кстати, можете вздремнуть, если устали. Я покараулю.

– Давайте дежурить по очереди, – предложила Лидия. – Ты тоже устал, а завтра снова топать и топать.

– Нет уж! Хороши часовые: ни штанов, ни сапог.

Возразить на это было невозможно. Девушки нашли местечко посуше и устроились лицом друг к другу. Лидия почти сразу же разомлела от приятного сухого тепла.

– Почитай что-нибудь, что хочешь, – вырвал ее из полудремы голос Катерины. – И знаешь: ты редиска, каких поискать. Почти неделю таскаешь с собой книгу, и ни разу нам не почитала.

– Что ты хочешь послушать?

– Выбери сама или открой страницу наугад.

После недолгих колебаний Лидия нашла нужный отрывок и негромко начала… Остальные притихли и прислушались.

– «Нимродэль!.. Лесные эльфы еще в незапамятные времена сложили об этой реке множество песен. У нас на севере и в наши дни поют о радужных ее водопадах и золотистых цветах, танцующих на пене стремнин. Теперь здесь темно, мост Нимродэли давно разрушен, но я омою в реке ноги, ибо, как гласит предание, воды ее избавляют от усталости…»

Лидии было не слишком удобно читать лежа, но она переворачивала страницу за страницей, и в сердцах путников крепла уверенность, что все непременно будет хорошо, а любые страхи рассеются. Вскоре Лидию сморил сон, и впервые за неделю она заснула с улыбкой на губах. Солнечные лучи, пронизывающие поредевшие золотые кроны березок, ложились на ее лицо озорными бликами. Во сне Лидии пение Нимродэли сливалось с журчанием ручья и отдаленным тревожным гулом, который неотступно мерещился ей, стоило только лечь на землю. Бен, все это время чутко прислушивающийся к чтению, со вздохом встал, собрал заляпанные глиной вещи и пошел к ручью.

«Вот, чего не хватает Метрополии, – думал он, – вот, что нагоняет глухую безнадежную тоску. Пусть Метрополия – чистое, уютное и безопасное место, но там не переливается красками рассветное небо, там нет игры теней, и ветви берез не дрожат на зябком осеннем ветру». Как он мог столько лет обходиться без этого?

– Где ж это видано, мужику за девками одежу стирать! – ворчал он вслух, полоща в ручье вещи девушек.

Он не особенно старался, отмыв от брюк, курток и свитеров лишь самую вопиющую грязь и развесив их сушиться на ветвях кустарника. Прополоскав в ручье сапоги, надел их для просушки на воткнутые поближе к костру палки.

– Эх, только бы дождя не было, – пробормотал он и принялся за приготовление обеда.

*****

На следующее утро девушки встали полностью отдохнувшими, да и Бену вынужденная задержка позволила восстановить изрядно растраченные силы. Казалось бы, все складывалось относительно благополучно, но все как один мучились беспричинной нервозностью. Возможно, все дело было в бездарно потерянном дне…

– Думаю, это что-то вроде защитной полосы, – поделился за завтраком своими выводами Бен, – может, где-то с той стороны устроил себе летовье охотник или рыболов. Он снял дерн, возможно, перекопал глину, и за несколько лет это место превратилось в смертоносную полосу препятствий. Пути в обход поблизости не видно…

«Неужели это защита от маугли? – призадумалась Лидия. – Не думала, что они забираются так далеко от Города».

Из задумчивости ее вырвал истошный крик Катерины. Слов было не разобрать:

– Аааааааэээр! Ааааа…

– Где? Кто? Медведи?

Но никаких медведей поблизости не было. Когда Катя успокоилась и ненадолго замолчала, Бен и Лида услышали шум двигателя речного судна. И это не был резкий, отрывистый звук лодочного мотора, похожий на голос собаки-пустолайки. Это был не такой громкий, но низкий, глубокий и всеобъемлющий звук, как будто под водой включился мощный сабвуфер.

Все трое подскочили и заметались на месте. Звук, как ни фантастически это выглядело, доносился с восточной стороны, где, по общему разумению, должна была находиться земная твердь. Может быть, ветер отнес звук в сторону? Но – черт возьми! – ветра-то нет!

Наплевав на осторожность, Катерина хотела было рвануться на звук, но тогда путь ее пролегал бы через глубокий ручей. Еще мгновение, и всех охватило желание броситься к неизвестному суденышку, звать, кричать, махать руками. Первой опомнилась Лида:

– Вернемся к берегу! За мной, прежней дорогой!

Беглецы припустили к северной оконечности излучины, рассчитывая перехватить там судно, когда оно окажется в зоне видимости на большой воде. То, что они выбрали путь, который уже один раз преодолели вчера утром, возможно, спасло им жизнь, но, к несчастью, они забрались слишком далеко от берега. Даже после всех тягот последней недели, этот бросок показался всем изматывающим. Когда могли, они бежали. Почва здесь была не то, чтобы посуше, но хотя бы поплотнее и покаменистее. Бежалось легко, ноги не вязли, а легко отталкивались от гравия. Когда силы иссякали, все переходили на шаг и шагали, шагали на север, все быстрее и быстрее, пока у кого-нибудь не сдавали нервы. Этот кто-нибудь – обычно это был Бен – начинал нервничать, дергаться, тревожно прислушиваться и, в конце концов, первый переходил на бег. Им казалось, что прошел почти час, а точного времени никто не засек. Бежать пришлось долго, а в конце пути, как назло, еще и продираться через цепкий кустарник. Когда троица вырвалась на открытое пространство, звук мотора стих. Маленькое речное суденышко дрейфовало вдоль восточного берега Енисея. На палубе можно было различить мужскую фигуру, человек с биноклем неспешно и методично осматривал окрестные берега и саму речную гладь. Судно находилось на расстоянии много большем, чем могли преодолеть их усталые ноги. Последним усилием Катерина вытащила ракетницу, выстрелила и в изнеможении опустилась на четвереньки. Лида повалилась на бок, тяжело дыша. Описав в воздухе красивую параболу, сигнальная ракета с шипением упала в воду.