Текст книги "Меримусса – любовь повелителя, или Путь в новый мир"

Автор книги: Евгения Кочетова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Мария, наполни бокалы, – велела хозяйка.

Местная кивнула и пошла на кухню за новым графином. Дверь туда была по левую руку от сидящей Лиони, поэтому, когда она открылась, то девушка, повернув голову, уловила находящуюся внутри, помимо иных, юную худую смуглянку в обвязанном вокруг груди удлиненном будто грязном топе и похожей юбке. Она стояла за столом и разглядеть все детали Лиони не удалось, а вот ее печальное, понурое выражение лица, немного разлохмаченный собранный волос, карие глаза с кругами под ними и некие то ли ссадины на руках, то ли еще какие полосы бросились во внимание. Гостья невольно приоткрыла рот от волнения и тихо ахнула. Сидящий напротив Ангус жадно поедал мясо, теряя куски вокруг тарелки, и вряд ли заметил состояние своей сегодняшней дамы, благо пока и Ребекка вроде бы смотрела в другую сторону, слушая беседу мужа с другом. Рональд продолжал делиться о тех самородках, уже вытащенных из скалы. Преемник вождя дружелюбного племени тоже любил побаловать себя золотом, обвешивая мясистое тело. Плавление и изготовление украшений и иного им уже давно знакомо, оказывается, вождь соседней общины, по рассказам местных, находился у власти долгое время и пытался подчинить себе соседей, дабы не разделять территорию и захватить все месторождения.

– Да уж, с теми «масками» приходится гораздо сложнее, откуда только у этих дикарей столько спеси… посбивать бы ее скорее… – возмущенно, с бравадой говорил Бен.

– Война пока не нужна, скоро мы поработим всех этих и тогда до тех дело дойдет, а оставшись единственными, кто тут против, они уже никуда не денутся… – отвечал Рональд, уверенно накалывая на вилку бобы местного происхождения. – Пока главное, чтобы никто, кроме нужных нам людей, не распознал об имеющимся здесь золоте, иначе полезут сюда как тараканы!

Друг поддержал. Мария разливала вино, вроде не слушая беседу господ, однако на самом деле поглядывала, в том числе на Лиони; та поймала ее глаза и какое-то время не отводила свои, словно намекая и даже пытаясь показывать на дверь кухни. В один такой момент Мария вдруг явно моргнула и пошла обратно. При открывании двери Лиони уже не увидела той смуглянки, лишь иные белокожие слуги. Раздался внезапный голос Ребекки:

– Мисс Лионеллу заинтересовала наша кухня… – будто вопрос, но с повествованием. – Или кто-то в ней…

Девушка тут же повернулась к хозяйке и какое-то мгновение молча смотрела, не находя ответа. На лице Ребекки появилась явная ухмылка, кажется, она обо всем догадалась. Также отвлеклись остальные. Неловкий момент внезапно прерывал грохот в гостиной, следом в столовую буквально ворвался сумасшедший отец Рональда с частью веревки на щиколотке. Во рту его была кровь и куски этой самой завязки, которые он выплёвывал по пути; глаза ошалелые и выпученные с треснувшими внутри сосудиками, лицо покрыто потом, рубаха и широкие легкие штаны испачканы в земле, видимо, после падения, кое-где дыры и рваные полосы. Ладони и ступни тоже грязные с неподстриженными ногтями. Зрелище не для слабонервных и сильно перепугало присутствующих, особенно Изабель и, как ни странно, Ангуса; он громко взвизгнул и, пытаясь первым соскочить с места подальше, рухнул на пол, а вот стул остался стоять. Влетевший пожилой громко кричал какие-то неизвестные слова вроде «гаорана-дэлага» или «каорана-тэлака», в общем разобрать трудно, к тому же голос хриплый. В дверях появилась Мария, мужчина повернулся к ней и протянул обе руки с расставленными и скрюченными пальцами, следом слышимо, но тяжело вдохнул воздуха и замертво упал. Будучи близко, вставшая с места Лиони случайно заметила лежащую рядом с телом некую странную вещь в виде маленького, предположительно, сплетённого темного круга с рисунком внутри. Подоспевшая Мария присела и первым делом быстро спрятала предмет, делая вид, что помогает. Рональд пытался привести отца в чувства, рьяно хлопал по щекам и тряс, но Бенджамин и другие удостоверили смерть и уже бессмыслие действий. Ребекка тяжело задышала, однако осталась в стороне и не подошла. На помощь и крики прибежали два белокожих охранника и вся прислуга из кухни, за исключением юной. Мертвого отца подняли, унося из столовой; Рональд негодовал, почему никто не проследил и как он мог оторвать или вовсе отгрызть толстую веревку. В переполохе Лиони вновь заметила за открытыми дверями выглянувшую смуглянку, невольно сделав шаги ближе и на что-то случайно наступив. Мимо проходила Ребекка и резко махнула рукой на местную с крайне недовольным лицом, молча веля ей уйти с глаз. Та скрылась внутри. Взволнованная Лиони опустила взор на пол и поняла, что наступила на человеческий зуб, возможно, умершего, однако чистый, без крови и будто был специально выдернут, а не выпал только что. Вблизи снова внезапно оказалась Мария и, смотря на гостью, аккуратно отодвинула предмет ногой под стол. От всего происходящего девушка очень затревожилась, но ничего не сказала и последовала за всеми в гостиную.

После осмотра тела Джимом все гости собрались уезжать, ужин, естественно, прервался, Рональд не мог поверить в потерю отца, расстроился и вообще не понимал, что же с ним случилось… Смиренная на вид Мария опустила голову, стоя неподалеку, затем любезно пошла провожать гостей. Уже около веранды, когда выходила Лиони, местная вдруг быстро протянула к ней руку и что-то сунула, буквально мимолётно шепнув «показать, кому доверять». Девушка хоть и пребывала в недоумении, но всё же не подвела и сообразила, зажимая в ладони, а после спрятав в декольте. Ангус торопился скорее уехать из сумасшедшего дома, как он назвал обитель своих же друзей, не дай Бог еще чего случится и без того, что крайне напугало, к тому же после падения получился ушиб ягодицы.

Увидев слегка прихрамывающего сыночка, миссис Гамильтон запричитала, забегала возле едва ли не раненого чада, велела слугам помочь ему подняться, а Джиму осмотреть. Ангус же ухватил странное, отвлеченное состояние Лиони, ее безразличие весьма задело, особа начала вызывать неоднозначные чувства, сейчас преобладали возмущение и обида. Будучи у себя, Лиони достала переданный Марией свернутый огрызок листочка, где было что-то мелко написано, однако текст совершенно незнакомый, видимо, на местном языке с необычными и даже изумляющими буквами, словно узорами. Выглядело слитно, лишь иногда имелась некая галочка посередине между словами или предложениями, в общем разобрать пока было невозможно. Сейчас девушку осенили до этого неясные слова служанки о данном тексте, который нужно показать кому-то из доверенных местных для перевода; судя по всему, Мария не умела писать и читать на языке чужеземцев, а только говорить, запоминая на слух. Возник вопрос, кого выбрать и кто не выдаст, ведь те же работающие у Бена наверняка побоятся. Позже мысли посетила внезапная идея…

Вскоре состоялись похороны отца Рональда, сын велел слугам выкопать могилу и сделать гроб, а также крест, в общем по своим традициям вместо дикого сжигания, как делали здешние. Проводить в последний путь собрались некоторые знакомые; помимо семьи Гамильтон и Куинн, прибыла ненавистная Френсис некая мадам и заслуженный в своем городе учитель, проживающий неподалеку, который занимался обучением местных детей. Каково было удивление Лиони, когда она увидела этого самого педагога в окружении местных возле себя, а точнее, он развелся со своей зрелой супругой и якобы женился на молодой здешней с ребенком подростком, девочкой лет восьми– девяти. В доброте души и чистых помыслах учителя осчастливить дикарочек, давая им лучшую жизнь, никто не сомневался, ну или делал вид. Рональд пожал руку едва ли не пожилому другу своего отца и печально поделился историей. Сей джентльмен вёл себя слегка жеманно, при взгляде или беседе с женой и падчерицей на лице мелькала озабоченная улыбочка, некий энтузиазм, зрительно увеличивающий и без того похожий на картошку нос; его кривые брови с намеком на форму домика бодро приподнимались и озорно шевелились, чуть удлиненный седоватый выцветший волос с залысиной небрежно валялся на яйцевидной голове. Карие маленькие и скользкие глазки покрывали очки, да и в целом взор отдавал то ли бесстыдством, то ли вовсе сластолюбием, однако прикрывалось это особенностью профессии, которая должна была нести в себе много любви и нежности, ведь это мир детишек… В его небольшом, но уютном доме была устроена целая школа, ребятишки до четырнадцати лет приходили на занятия в зал, где имелись доска, мел, тетради, карандаши и даже ручки. Сидели детки на полу на подушках, привыкшие к отсутствию столов и стульев. Пока педагог, оживленно и при этом манерно жестикулируя кистями рук, рассказывал мистеру Куинну о своих методах обучения, где использовалось очень много практики и личного показа примеров вместо скучной теории, возле появилась та самая ненавистная многим мадам и, показав сомневающийся вид, прямолинейно и громко спросила:

– А почему до стольки?

Учитель по имени мистер Густав Бременгем сначала не спеша, вынужденно отвлекся на внезапное, бестактное вмешательство в диалог, следом немного поменялся в лице с улыбочки на сдержанность, так как воспитан и якобы скромен, повернул голову к даме и, приподняв брови исключительно в милости, непонимающе переспросил. Непосредственная и даже слегка грубоватая дама не изменила своей напористости в получении ответа и вновь повторила, только еще громче, что аж обратили внимания другие вроде недовольной миссис Гамильтон.

– Я говорю, почему дети только до четырнадцати лет? Потом они уже что не нуждаются в знаниях или перестают быть детьми?..

Мистер Бременгем впрямь опешил, он также был наслышан про сею неотесанную, по словам уважаемых господ, мадам и ее неподобающее поведение, поэтому не сразу сообразил, а возможно, просто не знал, как лучше ответить, дабы выглядело добродетельно.

– Потом они, миссис Браун, становятся взрослыми и у них начинается другая жизнь, вы правы. Дети очень быстро развиваются, – насколько можно сдержанно и вновь жеманничая изрек Густав, чуть потрясывая головой в легком негодовании.

– Ну конечно! Они же учатся у тебя… – вдруг смело и неоднозначно заявила дама во всеуслышание, следом издала звук ухмылки и чуть прошла, показав на лице явное недоверие.

Тактичный мистер Куинн не занимал ни чью сторону, не вступая в быстро законченную беседу. А вот учитель резко поправлял очки и про себя крайне не довольствовался. Увидев приближение мадам Браун, миссис Гамильтон сразу взяла под руку Изабель и, нашептывая ей нелестности о сей женщине, увела дальше. А вот Лиони не спешила идти на поводу у неприятной ей Френсис и стояла на месте, встречая идущую. Естественно, та заметила новое лицо и остановилась, заводя разговор.

– Появление еще одной молодой красавицы… Это точно во всем виноваты изумительные закаты и местная романтическая природа, – вымолвила на шутливой нотке миссис Браун, закатив на мгновение вверх будто на небо глаза.

Весьма упитанная дама была невысокого роста с бодрым, здоровым цветом гладкого лица, розовыми пухлыми щеками и накрашенными бордовым оттенком среднего размера губами; кажущиеся узковатыми светлые глаза еще больше уменьшались в разрезе при широкой, искренней улыбке или даже пусть иронии; верхние веки немного нависали, выказывая зрелый возраст и эту самую полнощёкость; брови темные и сами по себе невыразительные, но свойственное приподнимание одной или обеих уже заставляло обратить внимания; нос ровный и чуть островатый – смотрелся хорошо, и можно с уверенностью сказать, что в молодости дама была красивой девушкой, сейчас же она определенно обладала пусть не изящностью или тем более напускной миловидностью, однако точно некой харизмой, вызывая обязательную на себя бурную реакцию… разную, но яркую, запоминаясь навсегда. Твердость и вольность характера также были видны с первой минуты, притом с отсутствием высокомерия, что сразу подметила Лиони. На миссис Браун была большая черная шляпа с пушистыми перьями и красной розой, непышное также черное блестящее за счет прикрепленных бусинок платье и шелковая узорная мантилья, которую, оказывается, ей подарила Катарина, имея на себе похожую. Обе дамы вполне нашли общий язык и завели дружеские отношения.

– О, да, вы совершенно правы, – улыбнувшись в ответ, сказала Лиони, понимая слова шуткой.

Та тоже не без радости на лице посмотрела и приветливо представилась как миссис Кэтлин Герберт-Браун, но тут же поправила, что вообще-то она просто Кэти и называть ее лучше так. В свою очередь девушка сообщила похожее с укороченным вариантом про себя. Кэти похвалила выбор отца в пользу столь красивого ее имени.

– Не удержусь, дабы не разузнать в силу своего любопытного и надоедливого характера, что же все-таки привело в далекие края, помимо, конечно, чудного климата… – с ноткой самокритики поинтересовалась дама.

Лиони улыбнулась на речь, но от воспоминаний очевидно замешкала с внезапным тихим переживанием, что, кажется, уловила проницательная Кэти, чуть прищурившаяся на мгновение. Девушка поделилась короткой историей о приглашении своего брата на работу, дама сразу показала головой на Джима неподалеку и с живинкой уточнила:

– Это вон тот голубоглазый красавец?

Лиони подтвердила. Кэти посмеялась характерно себе, то бишь без стеснения, и добавила:

– Поняла. Наверняка у него отбоя нет от местных смуглянок, они-то все черноглазые…

Из-за ее громкой речи дошло до слуха Изабель, отчего женщина тихо негодовала; ее сею секундой спешила поддержать подруга рядом:

– Какое бесстыдство! Мало того, пришла во вздорном наряде с этой нелепой шляпой, так еще и разносит не весть что, притом со смехом! Посмотри, какие наела щеки на деньги покойного мужа, что даже второй подбородок повис… – с крайне презрительным лицом и надменным взглядом обсуждала миссис Гамильтон.

Вдобавок дама поделилась про обедневшую семью Кэти, что ей невероятно повезло с богатым мистером Брауном, который был намного старше; своих детей у пары не было, якобы она не хотела и понятно почему… ведь любви с ее стороны точно быть не могло, по убежденному мнению окружения. Поэтому, когда он умер, то всё наследство, безусловно, перешло жене, а эта самая жена, недолго горюя, завела себе молодого любовника и поговаривали, даже привезла сюда, но благо притащить его на похороны не посмела. Весьма приятно поговорив с Кэти, Лиони получила от нее приглашение в свой дом, также приглашены Катарина с Джуди, если второй, конечно, позволит суровый жгучий супруг, так и выразилась откровенная дама, чем повергла девушку в задумчивость, она вновь взглянула на печальную, будто опустошённую Джуди в черном скромном платьице. А вот когда поделилась с братом о беседе, тот уже был науськан Изабель, которая сказала избегать бесцеремонную и вызывающую мадам, поэтому посоветовал того же и сестре, правда спокойным тоном и с добрым настроем. Лиони же тотчас опровергла наговоры и защитила Кэти, увидев в ней много хорошего… и юмор, и простоту, и вовсе не бесцеремонность, а лишь прямолинейность без притворства, что как раз несвойственно иным окружающим. Скорее тот же скользкий, как коричневый с щупальцами слизень, учитель, непонятно, каким образом ставший заслуженным, вызывал гораздо больше негатива. Лиони вдруг заметила, как при разговоре с падчерицей в светлом милом платьице на высокой талии чужеземного пошива он ненавязчиво прикоснулся к ее спине ладонью, а следом повел до ягодиц и похлопал. Девушка даже сморщила лицо, уж так неприятно это выглядело, совсем не по-отцовски, кем мужчина себя прозвал.

По окончании похорон близкие мистера Клиффорда были приглашены в дом на обед, но так как на всех за столом мест не хватало, то Бен разрешил жене и Лиони отправиться домой, а точнее, остановиться на время у Катарины, чьё жилище было ближе к семье Клиффорд и дабы не гонять туда-сюда кучера. На самом деле повлиял мистер Куинн после просьбы любимой супруги, сославшейся вдобавок на нехорошее самочувствие от сего мрачного мероприятия. В итоге три девушки уехали; Кэти также последовала примеру в свою сторону. В гостиной дома Куинн или, лучше сказать, сеньоры Ласерды гостьи наконец расслабились, Лиони даже выпила портвейна, от чего Джуди сегодня отказалась. Вспоминая синяк, первая решила еще раз спросить про его источник появления. Подружка заметно встревожилась, тема была очевидно неприятная и обсуждать она то ли боялась, то ли стеснялась. Значит, догадки Лиони могли быть верны, возможно, пара повздорила и Бен случайно задел.

– Ну уж нет! – четко вмешалась Катарина, сняв с черного платья легкую мантилью. – Чтобы Генри посмел меня хоть пальцем тронуть… никогда! Иначе он знает, что будет…

Джуди вдруг приподняла взор и задала вопрос:

– А что будет? – словно хотела узнать для себя.

У Катарины сегодня локоны были собраны в низкую прическу и украшены золотой приколкой с цветами. Поправив деловито волос, она уверенно, с гордо поднятой, в отличие от подруги, головой ответила:

– То, чего он боится больше всего… что я уйду от него…

Джуди понятливо покивала, однако соотнести со своим положением не могла. Если Бенджамин захочет или передумает, то сам с лёгкостью отправит девушку подальше, при этом без гроша в кармане, ведь у нее ничего не было. Катарина неожиданно поделилась своей историей:

– Мы случайно встретились на одном мероприятии, я не обратила на него никакого внимания, а он же напротив… Он узнал обо мне, узнал, откуда я, где живу и так далее, затем принялся задаривать подарками, ухаживать, водить в театры… Было дело даже ночевал в экипаже возле моего дома, ждал пока я выйду, признался уже в сотый раз в любви и умолял на коленях выйти за него. Сразу переписал на меня свой особняк в подтверждение намерений. Я долго отказывалась, но в итоге я замужем… – улыбнулась.

Несмотря на поставленную, выдержанную речь приятным и слегка манерным голосом, в словах женщины были слышны нотки уничижительности, и Лиони решила уточнить:

– Почему же ты его не полюбила, если он достойный, хороший человек?

Катарина вновь навела свой замысловатый взор исподлобья в сопровождении мягкой улыбки и достаточно быстро, с уверенностью ответила:

– Я и не полюблю никогда… Мы ведь все понимаем, что в его возрасте иметь молодую жену – значит платить за нее… он, как и другие зрелые или вовсе пожилые джентльмены, выбирающие себе в своем возрасте не тихую спокойную старость вместе с одногодкой, а красивое свежее тело, совершает ошибку, идя на поводу не у разума, а чувств или, вернее сказать, похоти… Да, они такие и мой муж тоже, взыграло вожделение наряду с развратом… – повествовала сеньора, порой меняя настрой на осуждающий и презренный, но, как всегда, держа себя в руках, без повышения тона.

Лиони разинула рот, равно как и Джуди, но в целом смысл слов ясен и даже в чем-то можно было согласиться. Мистер Куинн, безусловно, не просто пошел на поводу у низменных чувств, он действительно влюбился и пусть даже потерял голову, но этой истории именно в данном случае больше подходило слово любовь, нежели разврат. Лиони в очередной раз вспомнила мистера Далтона, вот там-то точно лишь низость, к тому же Генри помладше, да и выглядел приятнее. Однако каждому своё… Катарина дополнила:

– Мой муж хороший человек, но лично для меня этого мало… Женщины, а особенно в молодом возрасте мечтают не только о добром мужчине, но и также молодом, полном сил… – намекая, загадочно прищурилась в ухмылке.

Нечаянно вспомнив, Лиони вдруг таинственно произнесла:

– Словно то изображение на статуэтке…

Катарина навела взор и более широко, с учащенным дыханием улыбнулась. Ее миловидная улыбка вместе с загадочным выражением лица впрямь могла очаровать любого мужчину, особенно, если это было бы ей нужно…

– Верно… – изрекла вслед она, затем похлопала в ладоши.

По приходу Тьяго, хозяйка попросила сыграть, парень быстро принес гитару и завел ритмичную, красивую музыку. Сеньора вышла на более свободное место неподалеку от большого окна и, зазывая подруг, начала танцевать. Руки поднялись к виску, ладони захлопали в такт, двигалось тело, особенно плечи. Затем Катарина поставила руки на пояс, чуть придерживая часть тёмного платья, и стала неспешно вращаться вокруг себя, при этом постукивая каблучками о пол. Лиони не умела так танцевать, а Джуди тем более, она встала рядом и смущенно наблюдала. Катарина внезапно сказала:

– Он показал мне несколько движений из их танцев…

Следом демонстрировала, расставив пальчики веером и уводя летающие руки то вверх, то в стороны или за спину. Вместо плеч соблазнительно качались бедра; Лиони сразилась, никогда ничего подобного не видела прежде. В ее обществе подобное обозвали бы стыдом. Но, право, выглядело очень увлекательно и тянуло попробовать, на что девушка поддалась и попыталась покрутить бедрами, а Джуди с легкой долгожданной улыбкой поставила красиво пальчики, что далось тоже не так-то просто для абсолютного новичка. В итоге началось веселое кружение и хлопки ладонями, у Лиони стало получаться изящно извивать телом. Но внезапно танец прервал стук о стекло… Тьяго перестал играть и показал на окно. Туда снова попало нечто маленькое, Катарина явно забеспокоилась, рассматривая улицу.

– Что это? Это дикари?! – тревожно почти воскликнула сразу напугавшаяся Джуди.

Однако Катарина показала ладонью успокоиться; там неподалеку среди пышных деревьев Лиони обнаружила человека, а точнее, молодого местного мужчину в шароварах с нагой грудью; он находился на толстой ветке и таким образом привлекал внимание хозяйки дома, стреляя из рогатки. Катарина подошла близко к окну, на лице появилась увлеченная улыбка, какой никогда не бывало с мужем. Огорошенная Джуди, сама того не понимая, вдруг спросила:

– А где вы с ним встречаетесь?

Для нее это было настолько дико, что даже одна только мысль смертельно пугала. Лиони навела взгляд на слышащего речь Тьяго, но Катарина его не стеснялась, вернее, парень служил только ей и был предан, зная почти всё…

– В лесу… – вымолвила она негромко, следом откровенно выдала: – И даже в постели… он приходил ночью через открытое окно…

Судя по всему, супруг отсутствовал, пока жена предавалась любви с другим, как она говорила, молодым и сильным мужчиной в семейном ложе. Или, быть может, не любви вовсе, а похоти и распутству… Рискованная Катарина произвела сильное впечатление на робкую Джуди; Лиони тоже многому поразилась, уже в который раз невольно вспоминая свое прошлое. Но до сих пор была не уверена, можно ли сравнить… Зато ее голову вдруг посетила иная мысль по поводу Марии, и девушка, достав из декольте всё тот же огрызок, обратилась к подруге:

– Если ты доверяешь тому молодому человеку, то, возможно, он бы мог помочь перевести вот этот текст…

Катарина пронаблюдала листок в раскрытой ладони и, кивая, взяла.

– Конечно. Я попрошу.

– Только, пожалуйста, никому ни слова, в том числе и от него… – предупредительно попросила Лиони.

Подруга подтвердила и в конце поделилась о новой встрече в гостях у Кэти.

Экипаж Бенджамина вскоре забрал девушек. По пути до дома он спросил, как прошел день, на что Джуди опасливо обмолвилась о чаепитии и рассмотрении цветов. Затем мужчина вдруг обратился к Лиони и ненавязчиво дал совет поинтересоваться здоровьем у его брата, пострадавшего недавно. Ей пришлось согласиться.

Вечером после ужина, куда Ангус не спускался, а получил у себя в спальне, девушка решила навесить ради приличия. К тому же за столом миссис Гамильтон жаловалась на жесткие стулья и неудобство сыночку сидеть, у него разболелась даже спина, бедняжка так страдал… Подойдя к двери, она поднесла руку постучать, но вдруг изнутри донеслись странные звуки… Мужчина, судя по всему, лежал на кровати, а рядом находилась местная и растирала его тело. Следом послышался стон, причем мужской, в процессе он хвалил умелую девушку с ее золотыми ручками и просил еще помять ягодицы… По словам было похоже на некую пришедшую «массажистку», окромя уже работающих в доме. «Тебе нужно навещать меня чаще, мне не хватает такой мастерицы… вокруг только дерзкие львицы…» – жаловался сквозь удовольствие молодой человек. Лиони бесшумно ахнула и поспешила отойти, однако дверь своей комнаты открыла Изабель, заметив происходящее. Позже она осуждающе рассказала Джиму о поведении его сестры. Сидя за туалетным столиком у стены, супруга смотрелась в отражение зеркала и вещала:

– Похоже, Лионелла подзабыла, что является замужней женщиной, и, несмотря на доброту мистера Далтона, не стоит перегибать палку!

– Изабель, Лиони просто общается с окружением, куда входит и Ангус, и любой иной человек здесь… – оправдывал парень.

На самом деле его окутывала тревога, он-то знал правду всей этой истории с приездом сюда, порой голову посещали воспоминания об их с сестрой нехорошей проделке, хоть, с другой стороны, это вовсе не проделка, а просто-напросто спасение из лап негодяя. Джиму всё больше становилось жаль и тяжело от отсутствия взаимопонимания со своей женой, он даже не мог поделиться с ней какими-то своими радостями, не говоря уже про горести или секреты…

– Хм… прийти и стучать поздним вечером в комнату мужчины замужней женщине – это просто дружеское общение? – опустив свойственно себе уголки рта, упорствовала недовольная Изабель.

Джим не знал, что ответить, и очень не хотел заводить на ночь глядя спор, поэтому предупредил об уходе в выделенный ему кабинет для кое-какой работы, пока супруга может лечь и нормально уснуть, не стесняя себя на кровати.

За завтраком Джим обратился к Бену с просьбой брать иногда лошадь для разных поездок, на что тот согласился, и позже в комнату собранного и ожидающего Джима пришла Нюм. Ссылаясь на веление хозяина, смуглянка позвала в конюшню. Изабель молча проводила взглядом без каких-либо эмоций. Доктора хоть и смущала Нюм, особенно своей улыбочкой, а теперь еще и непонятным взглядом словно слегка исподлобья, но он не придал сейчас значения и спокойно пошел. На месте девушка медленно переступала вдоль денников и вдруг, повернувшись, произнесла:

– Лекарь еще не думать о Нюм?

Джим тяжело вздохнул, до последнего надеясь, что она уже перестала к нему довязываться.

– Мисс, лекарь только делать своё дело – лечить, а не думать о Нюм, – довольно четко ответил парень, но сдержанным, дружелюбным тоном.

Местная вновь покосилась, следом вытянула руку в сторону темно-коричневого борзого и быстро пошла на выход. Парень чуть смутился от, возможно, слишком резкой речи и даже пожалел, что не выбрал иные более мягкие слова.

– Ссспасибо, – робко вымолвил ей вслед, подойдя к лошади.

При поглаживании конь пофыркал и помотал головой, быть может, застоялся в стойле и хотел пробежаться. Лиони услышала об отъезде Джима и сильно захотела присоединиться, пригласив и поникшую Джуди, ковыряющуюся в саду. Некоторые цветы действительно зачахли и погибли, девушка сидела возле едва не плача, на ней не было лица. Единственная отдушина и та исчезала. Лиони стало невероятно жаль подружку, притом та отказалась от прогулки, сказав об отсутствии настроения кататься на лошадях, ведь они тоже чувствуют настрой и состояние человека. Тогда девушка спросила, может ли взять ее борзого, если он будет не против и спокойный; Джуди дружелюбно позволила, уверяя в доброте своей лошади по кличке Закат. Коня было легко узнать по характерному темному окрасу, отдающему красноватым оттенком и блеском, словно небо на закате, при этом на лбу имелось белое пятнышко. И действительно, лошадь была очень красивая и смиренная, послушно выйдя из конюшни и позволяя новой наезднице залезть верхом. А вот данная Джиму время от времени не слушала, то не хотела идти, то, наоборот, неслась.

– Осторожно! – предостерегала по пути Лиони, пытаясь догнать или порой сама ожидая.

Пара поскакала прямо от дома сквозь негустой лесок. Доктор планировал выехать к водоему неподалеку и насобирать некоторых известных растений, в том числе мяту.

– Я видел ромашки, уверен, это они, нужно обязательно найти! – громко делился он, дергая поводья. – Ну, ну… тише, тише, спокойно, – разговаривал с лошадью.

Сестра поинтересовалась именем животного, а кликали его, как оказалось, Рассвет. Забавное совпадение вызвало улыбку у обоих наездников. Вот только борзой почему-то не особо реагировал на свое имя, видимо, в силу незнакомого ему человека верхом. Выехав по компасу и ориентиру к тому самому водоему, Джим привязал друга и направился к воде, а Лиони не спешила, воодушевленно рассматривая округу. Природа была прекрасная, приятно шумела листа на свежем, но уже теплом ветерке, слегка колыхавшим ее светлую шляпку и платье. Проснулись птички, защебетав и летая с ветки на ветку, порхая в пропитанном умиротворённой и живой энергией воздухе. Необычайная, непонятным образом завораживающая атмосфера витала в этом определенно особенном мире; царила долгожданная безмятежность, навивая на романтические мысли. Трудно было описать ощущения, окутавшие сейчас Лиони, но если один словом, то, скорее всего, нежность или даже чувственность. Замечтавшись, девушка открыла глаза и вспомнила про милую Джуди. По окончании сборов растительности братом она вдруг предложила найти некий водопад, где росли диковинные цветы, о чем рассказывала подружка. Джим вешал на коня свой наполненный мешок и, поправив очки, уточнил о месте. Сестра полагала, это на запад от дома Гамильтон, то есть отсюда примерно в левую сторону.

– Хм… – почесывая голову, произнес парень, глядя на компас в другой руке. – Значит, туда, – показал от себя вперед. – Однако мы не знаем точно, путь может быть совсем неблизкий и есть возможность заблудиться… – предостерег он.

В задумчивости Лиони сделала глубокий вдох, но неустанно желала порадовать грустную Джуди. Она предложила попробовать проехать, и если не получится, то вернуться обратно. Джим согласился, ему вообще-то самому было интересно исследовать больше территории.

Время от времени поглядывая то на компас, то в бинокль, вскоре парень начал слегка волноваться, ведь впереди начинался на вид темный и густой лес, сочетающий в себе огромное разнообразие флоры. Где-то деревья имели длинные листья, другие короткие множественные, разрезанные или цельные с резцами либо без. Кроны в основном пышные, большие, но виднелись и скудные разных форм. Только и успевай вертеть головой в рассматривании.

– Сестрица, может, не поедем в лес? – сомневался Джим, приподняв брови и поджав умиленно губы. – К тому же там могут быть змеи…

– Впереди до леса еще есть путь, дойдем до конца… – предложила уже также неуверенная девушка и поехала первой.