Текст книги "Дело о краже артефактов (СИ)"

Автор книги: Евгения Лифантьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Эти алмазы являются частью артефакта «коробка лича», найденного во время экспедиции 3007-го года, – с профессорским видом ответил гоблин. – Этот артефакт представляет из себя плоский футляр, в котором в гнездах расположены особым образом ограненные алмазы, каждый из которых имеет форму и размеры, совпадающие с формой и размерами ячменного зерна. При изготовлении ювелирных украшений такая огранка не используется, она характерна для артефактов, если те, конечно, не оформлены как украшения. Алмазы были расположены рядами по двадцать камней в каждом, кроме одного, верхнего. Рядов было тоже двадцать. В верхнем ряду не хватало крайнего левого камня, причем гнездо для него было несколько больше, чем остальные. Дюжину камней я обнаружил в лабораторной чашечке около установки для светового анализа. Видимо, господин Суволли изучал их преломляющие свойства. Еще два горничная нашла на полу под стеллажом… Следовательно, пропало триста восемьдесят пять бриллиантов.

– Понятно, – кивнул Иван. – А какая горничная? Сильвия?

– Да, – коротко кивнул камердинер. – Сильвия – хорошая девочка, она знает, что чужое брать нельзя, поэтому, когда вы разрешили провести уборку в башне, и я послал ее…

– Понятно, – снова повторил сыщик. – А для чего вообще эта «коробка лича» предназначалась?

Гоблин растерянно пожал плечами:

– Вряд ли кто-то сегодня это знает. Известно лишь, что подобные артефакты обнаруживались еще дважды, но из-за высокой стоимости драгоценностей, в них содержащихся, были разукомплектованы до того, как они попадали в руки серьезных исследователей. Поэтому детально изучить их свойства не удалось. Есть предположение, что «коробка лича» использовалась для связи с другими мертвыми магами. Другая версия состоит в том, что с помощью этого артефакта личи управляли наиболее сложными големами.

Ивану стало жалко камердинера, поэтому он поспешил сделать гоблину комплимент:

– Я поражен вашими знаниями, господин Оорно! Вряд ли кто из столичной профессуры так разбирается в наследии Черного Властелина, – с чувством сказал сыщик. – Откуда у вас такая информированность?

– Благодаря господину Суволли! – с достоинством ответил гоблин. – Я был для него не только слуга – я был друг! Он меня выучил читать и писать, и в экспедициях диктовал мне свои дневники.

«Гоблин-писарь, гоблин-секретарь, такого нарочно не придумаешь», – съехидничала та часть сознания Ивана, которая поверила в реальность происходящего и с любопытством изучала новый мир.

«Кто-то, может, не придумает, но мы – не кто-то, – ответила скептическая. – В книжках описаны гоблины, в мире существуют секретари, от удара по голове то и другое совместилось…»

К счастью для Ивана, его внутренние голоса не успели в очередной раз поссориться до того, как они с Пфалироном сели в коляску.

По пути к пансиону коротышка мялся, мялся, но потом не выдержал и спросил, почему Турин так уверен, что дхорков ночью выпустили далеко не сразу? Ведь амулет, отпугивающий дхорков, хороший маг изготовит за пару дней:

– Стоить он будет довольно дорого, но, вор мог рассчитывать на то, что добыча оправдает затраты.

«Потому что я не разбираюсь в амулетах и представления не имел о том, что их может сделать кто-то, кроме Суволли», – подумал Иван.

Но вслух сказал:

– Луковицы. Они не дают мне покоя. Убийца и похититель артефактов, снаряженный всякими магическими приспособлениями, не станет копаться в земле. Зачем? Нарциссы эти, конечно, не дешевы, но не настолько, чтобы ради них рисковать. Убийце, несомненно, нужно было побыстрее убраться из сада. Убил, забрал то, за чем шел, и удрал. А вот в земле рылся кто-то местный. Думаю, он случайно услышал разговор горничной со старшим конюхом и решил воспользоваться случаем. Вот его-то нам и надо найти! Он мог видеть убийцу, тем более клумба, где росли нарциссы, недалеко от башни.

– А ведь верно! – согласился Пфалирон. – Но почему вы так уверены, что он, этот землекоп, видел убийцу? Акир тоже выходил в сад, специально искал, но никого не нашел…

– Конюх проснулся только перед рассветом, а господин Суволли, как утверждает ваш полицейский врач, был убит вскоре после полуночи.

Пфалирон покачал головой, но ничего не ответил.

Некоторое время ехали молча.

Миновали ярмарку, вывернули на набережную. Иван залюбовался видом: садящееся солнце превратило реку в поток живого пламени, небо над водой пылало, переливаясь алым и золотым, а деревья вдоль дороги казались нарисованными тонкой кистью. Ивана вдруг охватило странное чувство. Ему показалось, что он уже видел когда-то этот пейзаж – закат над рекой, темные ветви прибрежных ив, выписанные с тем искусством и прилежанием, которое отличало художников 19 века, маленький колесный пароходик, плывущий прямиком к солнцу, домишки на противоположном берегу, едва различимые в поднимающемся тумане…

«Теперь понимаешь, что все это – игры твоей памяти? – подала голос скептически настроенная часть сознания. – Ты же любил в детстве рассматривать альбомы с репродукциями? Я даже скажу, что это! Помнишь подборку английский художников викторианской эпохи?»

Часть-энтузиастка не успела ей возразить, но вместо нее ответил Пфалирон. Коротышка, конечно, не догадывался о горячих диспутах, то и дело вспыхивающих в голове коллеги, но вечерний воздух подействовал на него, настроив на романтический лад:

– Все-таки наш Кнакк удивительно хорош! Можете считать меня фантазером, но мне кажется, что некоторые местечки вроде этого – слово картина великого мастера. Говорят, великие маги древности создавали целые леса, заставляя каждую травинку пробиваться там, где ей укажут, и где она будет в гармонии с другими растениями. То, что появилось случайно, не может быть столь прекрасно…

От удивления Иван не сразу нашел, что ответить. Уж кто-кто, а маленький полицейский вряд ли держал в руках изданные на Земле альбомы…

– Картина великого мастера? – задумчиво произнес он. – Не знаю, не знаю… мне нравится Кнакк, нравится именно той милой естественностью, той свободой, которыми дышат эти берега. Вот в столице – да, в каждой линии чувствуется замысел зодчего, искусство и гармония, созданная руками разумных. А здесь – нет. Вы, жители провинции, сумели не разрушить естественную красоту… И у вас есть Императорская Кошка! Конечно, мне рано думать об отставке, но хотелось бы провести старость в таком же уютном городке.

Маленький полицейский довольно заулыбался.

«Вот и хорошо, гордись и радуйся, будешь сговорчивее», – подумал Иван.

Но вслух продолжил:

– И обидно, когда в таком мирном и уютном городе происходят злодеяния. Завтра утром я договорюсь с господином Томотом о том, чтобы снять оцепление с поместья…

– Вас просила об этом леди Лилиан? – ревниво взглянув на спутника, спросил полицейский.

– Просто к слову пришлось. Не дело лишать всех обитателей дома той жизни, к которой они привыкли. Но оставлять без присмотра слуг нельзя. Нужно к каждому, кто покидает поместье, конечно, кроме леди Лилиан, приставить одного или двух соглядатаев. Мы должны знать о каждом шаге всех слуг Суволли. Даже о том, что делают дети садовника. Вы сможете это обеспечить?

– Думаю, что да, – неуверенно ответил Пфалирон.

– Я хочу точно знать – сможете или нет? – переспросил Иван.

– Смогу, – уже тверже сказал Пфалирон. – Но нужно кое-кого предупредить… эх, прощай, спокойная ночь!

– Может, вас ужином накормить? – спросил Иван. – Мы как раз к ужину в пансионе успеваем.

– Нет, – отказался Пфалирон. – Найду, где поесть. Просто надеялся сегодня выспаться.

– Все еще впереди, – улыбнулся Иван.

Пфалирон попросил остановить возле ярмарки и исчез в темном проходе между киосками.

Добравшись до пансиона, землянин отпусти коляску и немного постоял на крыльце. Солнце село, на бледно-зеленом небе зажигались первые звезды.

«А ведь я не соврал коротышке, – подумал Иван. – Вот бы было здорово, если бы это приключение оказалось правдой! Если бы можно было поселиться в таком маленьком городке, где нет ни бензиновой гари, ни всяких ГМО…»

«Размечтался! – фыркнула скептическая часть сознания. – Никуда из двадцать первого века не денешься. Да и зачем? Что там бандитов ловишь, что здесь».

Сыщик тряхнул головой, чтобы назойливые спорщики замолчали, и постучал в дверь пансиона. Не успел Иван подняться в свою комнату, тут же появилась горничная с кувшином теплой воды и тазиком для умывания.

«Какой сервис! – обрадовался землянин. – Хорошо все-таки иметь слуг!»

– Милая, не поможете ли мне еще в одной мелочи? – остановил Иван девушку, собравшуюся было выскользнуть за дверь.

Служанка нахмурилась, но покорно остановилась.

– Скажите, где тут, в Кнакке, можно избавиться от щетины? – Иван провел ладонью по подбородку.

Вопрос он сформулировал неконкретно, но так, чтобы можно было догадаться, о чем речь. Книги приучают к тому, что в любом деле привычное для землян решение – далеко не единственно возможное. Может, тут не бреются, а выводят волосы на лице с помощью магии? Или делают депиляцию, как южноамериканские индейцы?

Служанка, поняв, что постоялец не намерен грузить ее дополнительной работой, улыбнулась:

– Через два дома от нас, если идти к Фиалковой пустоши, – цирюльня старого Варткара. Он и вечерние усы делает, если надо. Все туда ходят!

Сунув девушке какую-то мелочь, Иван выпроводил ее из комнаты и скинул пропотевшую рубашку.

Для водных процедур в комнате был отгорожен закуток, в котором имелись даже зачатки сантехники: специальный табурет для тазика, нечто вроде дачного рукомойника «с пимпочкой» (фарфоровое с росписью, изображающей уток в пруду) и дырка в полу, куда, видимо, нужно было сливать помои.

– Цивилизация! – хмыкнул Иван.

Хотя все могло оказаться гораздо хуже.

Вода оказалась нужной температуры. Иван с наслаждением умылся и переоделся к ужину. Мельком подумал, что никогда так раньше не делал, но в книжках все джентльмены так поступали. Поразмыслив, решил, что за «вечерний» костюм сойдет обшитый золотым галуном сюртук…

Облачившись, Иван критически осмотрел свое отражение в зеркале.

«То ли швейцар, то ли эстрадный попрыгунчик», – изрекла романтически настроенная часть сознания.

«Наоборот, аутентичненько, – возразил „скептик“. – Это наши певцы – копии, а тут – оригиналы».

Иван удивился тому, что порядком уже надоевшие комментаторы размножившегося сознания поменялись ролями, но привычно нахмурился:

«Ну-ка, заткнулись все!»

Тут зазвонили колокольчики, зовущие жильцов пансиона на ужин.

За день постояльцев прибавилось. Кроме уже знакомых людей, гномов и эльфов, за столом сидел рослый мужчина средних лет, похожий на преуспевающего торговца.

– Мумук Татасот, – представила его хозяйка пансиона.

– «Подвалы Вороска», – добавил гость.

Сказал так, словно любой обязан знать, где этот Вороск и что в его подвалах. Впрочем, по реакции гостей Иван понял, что так оно и есть. Лорд Морис заинтересованно поднял бровь, Тайтрил Кипер презрительно скривился.

– Видели ваш шатер, видели, – просиял чернобородый Кхантанар. – А как вам нынешняя ярмарка?

– Я нигде не был еще, – смущенно ответил посланец каких-то таинственных подвалов. За разгрузкой следил, потом – сюда. А вам как?

– Побогаче, чем в том году, – со знанием дела оценил гном. – Да, побогаче.

Заговорили о ярмарке.

Иван воспользовался моментом и принялся расспрашивать о цветоводах, которые привезли свои коллекции на выставку. Дескать, одна знакомая дама… и не надо смеяться, тетушка-крестная, ей уже лет триста, дама почтенная, в цветоводстве разбирается, сад у нее – диво как хорош… так вот, просила она прикупить луковиц нарциссов. Вроде как сезон… А у кого брать, чтобы с гарантией?

Лорд Морис уверенно назвал несколько имен:

– А к Балатасси лучше не ходите. У него бывают редкости, но сам он – слишком мутная личность. Не понимаю его… у него очень неприятные знакомые.

«Вот с этого-то „мутного“ и начнем», – сделал пометку в памяти Иван.

Естественно, сыщик не избежал расспросов о похоронах и о том, как продвигается следствие.

Пришлось напустить на себя таинственность:

– Я не могу ничего говорить… сами понимаете, господа, следствие есть следствие.

Зато рассказ о «чуде» – появлении на поминках Императорской Кошки – был встречен восхищенными возгласами:

– Подумать только! Сама почтила!

– Императорская Кошка – волшебное животное, – задумчиво произнес лорд Морис. – Она сопровождает Императора с самых первых дней его появления в Империи. Точнее, с того момента, когда он стал командиром одного из отрядов охотников на границе с владениями Тьмы. Могу поклясться, что это – одна и та же кошка, мы, старики, умеем чувствовать суть живого. И еще говорят, что Императорская Кошка всегда рядом с хозяином, когда он чудесным образом переносится в любое место Империи. Вы же знаете, что Император может оказаться где угодно, даже здесь, если захочет. Иногда Кошка исчезает из своего Дома, глашатай молчит много дней, но никто ее не ищет… Видимо, знают, куда она делась. Кошка проявила интерес к смерти соседа, а это означает, что убийце будут противостоять не только полицейские.

Второй эльф, обычно разговорчивый, молча прислушивался к разговору, но тут вмешался:

– Кошка? А как она поможет сыщикам?

– Не знаю, не знаю, – покачал головой старик. – Чудо на то и чудо, чтобы ничего не знать заранее.

– Да, полицейские без чуда не справятся, – съехидничал господин Кипер. – Сами они мало на что способны.

Иван в упор посмотрел на эльфа, но тот моментально отвел взгляд.

«Эта шпилька, конечно, в мой адрес. И чего он меня так невзлюбил?» – задумался сыщик.

Но Кипер, казалось, уже забыл и о кошке, и об убийстве. Он нашел себе новую жертву.

У господина Татасота «совершенно случайно» оказалось с собой несколько «образцов продукции». Когда внесли вино, Иван наконец-то понял, о каких подвалах шла речь.

Полусухое белое оказалось легким и воздушным, красное – терпким и тягучим.

– Неплохо, – скривился господин Кипер, сделав маленький глоток. – Человеки вряд ли могут лучше. Сгодится для тех, кто не пил эльфийских вин.

Торговец обиделся:

– Откуда виноград в вашем Кипере? Там же полгода лежит снег. Или вы гоните вино из еловых шишек?

Эльф вздернул подбородок:

– Не вам судить о том, что есть в благословенных землях!

«А он, видать, расист, – констатировала скептически настроенная часть сознания. – Хозяин, перестань выдумывать всяких уродов, лучше помечтай о прекрасном… о голых эльфийках, например. Ну что тебе стоит представить обнаженную красотку?»

«Потому и нет их, что никто ничего не придумывает, – заспорил голос-энтузиаст. – Была бы воля хозяина, он бы тут хоть дюжину красоток намечтал».

Вечер затянулся, но Иван упорно не шел спать. Он слушал и болтовню постояльцев, и голоса в своей голове:

«Отсутствие красотки – доказательство того, что все происходящее – реальность. В книжке про попаданца обязана быть прекрасная эльфийка, а ее тут нет…»

«А может мы – латентные геи? – задумчиво изрек „скептик“. – Мы же не знаем, что там в подсознании. Прекрасный эльф есть, значит…»

Иван ухмыльнулся и, чтобы заставить замолчать голоса, обратился к лорду Морису:

– Простите, вы обмолвились о знании живой жизни. Меня вот что волнует. Усадьбу Суволли охраняли дхорки. Я мало знаю о тварях Тьмы. Скажите, а как они относятся к другим животным? Скажем, к собаками, кошкам…

Старик задумался:

– Думаю, как и положено травоядным существам их размера. На кошку, скорее всего, не обратят внимания. От крупной собаки будут убегать или оплюют ее. Точнее, сначала плюнут, потом – побегут. Кстати, когда земли Тьмы очищали от этих тварей, на них охотились с собаками: те выгоняли их на открытое место, а поселенцы поражали их стрелами. С тех пор появилась поговорка: «Воняет, как собака поселенца».

– Значит, Императорская Кошка могла по ночам гулять по усадьбе соседей?

– Конечно, – кивнул эльф. – Именно поэтому господин маг и держал тварей. Люди предпочитают собак, но рядом с поместьем Императорской Кошки…

В конце концов, утомившиеся собеседники разошлись спать.

Уставший Иван разомлел от выпитого, но, забравшись под пышное одеяло, он не стал тушить свет, а принялся изучать список похищенного, который дал ему гоблин. Он просмотрел бумажки, исписанные крупным каллиграфическим почерком, еще по дороге в пансион. Тогда ему показалось, что список кажется каким-то несуразным.

Сейчас он еще раз внимательно просмотрел бумагу и присвистнул.

Пробормотал под нос:

– Что ж, пожалуй, я прав…

И бросил листки на прикроватный столик.

Глава 15

Лучше всего узнаешь город, когда походишь по нему пешком.

Проснулся Иван раньше, чем рассчитывал.

Вроде бы ничто не заставляло его подскакивать сразу после рассвета, но слишком уж хорошо было начавшееся утро.

В саду, окружавшем соседний дом, заливались птицы, облака розовели, обещая солнечный день, в неплотно прикрытое окно врывался легкий ветерок…

«Прогуляюсь до полицейского управления пешком, – решил землянин. – А то город толком и не видел».

Перекусив на кухне оладьями с молоком (кухарка еще только начинала готовить завтрак для постояльцев, и Ивану достались первые, самые вкусные, оладьи с «комочками») и разузнав у нее, как добраться до центра, сыщик вышел на улицу.

Мостовая блестела от росы, словно ночью по городу разъезжали невидимые поливальные машины. Пахло мокрой травой и немного – речными водорослями.

Навстречу попадались только те, кого землянин определил для себя как «местных пролетариев». Ни одного эльфа, только люди, гномы, гоблины. И, главное, с первого взгляда понятно, куда и зачем идут.

Вот средних лет тетушка-человечка с объемистой корзиной в руке. Одета небогато, но опрятно. Корзина пустая, женщина торопливо шагает в сторону ярмарки. Похоже – кухарка, идет за продуктами к завтраку.

Вот троица похмельных гномов. Эти спешат куда-то в сторону причалов. До Ивана донесся обрывок разговора: «Хороши девочки были… Ты бы с мотором так крутился, как с девочками… А я чо? Я ничо! Сделаем сегодня вал…»

«Механики с какого-нибудь из судов, стоящих у причала», – догадался сыщик.

Вот заспанный мальчишка-полукровка в короткой курточке катит нагруженную свертками тележку. Рассыльный?

Вот еще парень постарше, похоже, гоблин, в обеих руках – тяжелые короба из лозы…

Одета утренняя публика простенько, шагает торопливо, по сторонам не смотрит. У каждого – свое дело, надо поспешать, чтобы, когда проснутся те, на кого они работают, все было готово – и горячая вода в кувшинах для умывания, и свежие булочки на столе, и крахмальное белье в гардеробе…

Только Иван шел неторопливо, впитывая в себя этот город, эту жизнь, этих людей.

Здесь «людьми» называли только тех, кто относился к человеческой расе, но землянин не воспринимал гномов или гоблинов как «нелюдей». Разумные – значит люди… а то, что зеленые и остроухие, так к этому можно привыкнуть, как к черноте негров.

На глаза попался старик, сидящий на крыльце трехэтажного дома. Перед ним в ряд – с десяток пар обуви. Дедок с энтузиазмом начищал чьи-то сапоги. Иван бросил взгляд на дверь: так и есть, над крыльцом висит вырезанный из жести силуэт исходящей паром чашки. Точно такой же – у двери пансиона, в котором жил землянин. Похоже, что и это – какая-то гостиница.

Промелькнула мысль: «Если бы это было игрой, то интерфейс интуитивно понятен… Раз чашка, значит – номера с питанием».

Над дверью следующего дома на красивых кованых цепях висело нечто, напоминающее турецкую саблю с удлиненной рукоятью. Хозяин – несомненно, хозяин, – шлепанцы на босу ногу, рубаха навыпуск и расстегнутая жилетка – открывал ставни. Иван замедлил шаг, заинтересовавшись капитальной конструкцией доисторических «жалюзи». Мужик обернулся и приветливо кивнул:

– Если мастер подождет минуту, обслужу по высшему разряду! Мальчишку отпустил вчера в деревню, сам кручусь, вот и припоздал!

Иван недоуменно посмотрел на радушного хозяина заведения с «саблей», но, в конце концов, сообразил, что вывеска изображает опасную бритву – такие землянин видел только на картинках. А парикмахер тем временем справился с болтами на ставнях, распахнул и их, и окна и, придерживая дверь, обернулся к сыщику:

– Прошу вас, мастер! Коли первый клиент окажется добрым человеком, то весь день будет удачным!

«Кажется, за мной никто не следил. К тому дядюшке, о котором говорила служанка, пока лучше не ходить», – решился Иван.

– Что ж, дарить удачу – дело приятное, – сказал землянин и последовал за хозяином заведения.

Ощущение острой стали у горла – не из самых приятных, но Иван мужественно вытерпел и бритье, и подравнивание отросших волос на шее, и даже «освежение» чем-то с запахом лимонного сада. А хозяин безостановочно болтал, выкладывая все городские новости.

История об убийстве мага была тоже изложена, правда в весьма романтичном варианте. Дескать, у служанки был жених из тех сорвиголов, что гоняют катера в устье Либелии («Ага, значит река называется Либелией!» – обрадовался Иван) и возят контрабанду из Матира (кажется, это – небольшое островное государство на юго-западе от Кнакка). Девушка скрывала от всех эту связь, так как порядочные граждане не связываются с контрабандистами. Да и появлялся морячок в городе не так уж часто. Но от невесты требовал верности.

– Вы бы знали, мастер, какие парни к ней сватались! И сын Баркана-кондитера, и Мланд Поротти из земельной управы – а она ни в какую! Не пойду, дескать, замуж, не любы вы мне! А Мланд, хоть и мальчишка совсем, у начальства на хорошем счету, говорят, его в начальники отделения прочат! Он потом к Нилири Маан посватался, так она на свадьбе сияла вся, прям светилась – благородной стала, муж Императору служит! Не нужно будет, как матери, всю жизнь за коровами ходить да ни свет ни заря подниматься, сметану господам везти! А для Клаари и Мланд оказался плох! Ну не бывает так, чтобы девка от женихов отмахивалась, если у нее никого нет!

Но сколько девушка может ждать? Любовь – любовью, но и о будущем подумать нужно. Вот и уступила бедняжка домогательствам хозяина – старого козла. А, может, он ее приворожил – кто знает?

А тут, как на зло, появился жених, застал свою возлюбленную в объятиях мага и порешил их обоих, и старого козла, и изменщицу. Так что теперь искать убийцу бесполезно, от причалов каждый день уходит с пяток катеров, небось, парень уже на пути в Матир или куда подальше.

Иван смиренно выслушал расцвеченную народной фантазией версию убийства, полюбовался в зеркало на свой подбородок, приобретший наконец приличный вид, расплатился и зашагал дальше в сторону центра города.

«Вот доказательство того, что происходящее – реальность, – прозвучал в голове Ивана один из внутренних голосов. – Такое мы вряд ли смогли придумать!»

«Мы – нет, но мало, что ли, есть на Земле людей, которые считают, что все беды – из-за баб?»

Голоса опять сцепились в споре, а Иван, перестав обращать на них внимание, с интересом рассматривал вывески, пытаясь отгадать, что же обозначают те или другие символы. Почти все было понятно, недоумение вызвали только семь звезд в круге, намалеванном на чем-то, похожем на рыцарский щит. Заведение, над дверью которого он висел, было невелико и делило первый этаж дома с мастерской по ремонту или, может быть, изготовлению зонтов. По крайней мере, над второй дверью покачивался на кованых цепях почти настоящий зонт, сделанный, правда, из грубой холстины и довольно аляповато разрисованный масляными красками. Зонтичная мастерская уже работала – на глазах у Ивана из нее вышел парнишка с каким-то длинным свертком под мышкой, но на окне рядом со «звездной» дверью ставни были плотно закрыты.

«Интересно, чем все же там торгуют? Может, чем-нибудь сугубо магическим, и покупатели предпочитают приходить глубоким вечером?»

Размышляя о таких, абсолютно необязательных, мелочах, Иван дошагал до здания полиции.

К его удивлению, господин Томот был уже в своем кабинете. Вскоре появился и Пфалирон – помятый, невыспавшийся и небритый.

«Ничего удивительного, – прокомментировал один из „внутренних голосов“. – Полиция – не господа, у которых одна забота – куда потратить время, полицейские просыпаются вместе с кухарками, посыльными и прочим рабочим людом. Если, конечно, вообще ложатся спать. А коротышка, кажется, так и не добрался до дома».

Пфалирон отчаянно зевал и тер глаза. Господин Томот неодобрительно смотрел на помощника, но замечаний не делал.

Иван, чтобы хоть как-то защитить Пфалирона от начальственного недовольства, сразу начал с разговора о необходимости слежки за слугами Суволли.

Господин Томот скривился:

– Вы думаете, что среди них был еще один сообщник убийцы? По-моему, ему было достаточно горничной…

– Нет, – Иван выдержал паузу. – Но я думаю… я уверен, что один из слуг не просто видел убийцу, но и побывал той ночью в башне мага.

Сыщик вкратце пересказал то, что удалось вытянуть из конюха, и продолжил:

– Некто слышал, как дурак Акир обещает горничной не выпускать дхорков. И этот некто решает под шумок прибрать к рукам то, что плохо лежит – эти самые луковицы нарциссов. Их можно продать на ярмарке, стоят они дорого, но доказать, что они похищены в саду Суволли, невозможно. Кто этот «некто»? Вряд ли кто-то, не имеющий отношения к Суволли. Для того, чтобы услышать разговор, нужно было находиться в саду или на конюшне. Но она – далеко от входа в поместье. Я еще порасспрашиваю слуг, но пока никто не вспомнил, чтобы в тот день в доме появлялся кто-то чужой…

– Так прямо и никто? – не поверил начальник полиции. – Ни одного рассыльного или торговца мелочами?

– Я еще раз расспрошу слуг, – повторил Иван. – Но рассыльных обычно проводят или на кухню, или – к хозяйке, если принесли что-то, что заказывала она. В сад их просто не пустят. Продавцы мелочей скорее постучатся в коттеджи слуг – у этих домиков отдельные входы с улицы, и оттуда тоже не услышать тихий разговор возле загона. На конюшню мог попасть только тот, кому там есть дело. Скажем, коновал… или шорник. Конечно, услышав разговор, он мог сразу уйти, не сделав то, зачем пришел. Но к конюшне все равно можно попасть только через кухню. Кто-нибудь да видел чужака.

– Свой это был, свой! – добавил Пфалирон. – У Суволли – порядок, чужих по саду гулять без присмотра не пустят.

– Есть еще одно место, откуда можно бы было услышать разговор, – продолжил Иван. – Я попросил дворецкого составить для меня план поместья. Вот посмотрите – загон дхорков задней стеной примыкает к заднему дворику коттеджа садовника… То есть теоретически разговор можно было подслушать, сидя в отхожем месте, которым пользуется семья садовника. Сомневаюсь, что оно популярно у гостей.

– Хорошо, – согласился господин Томот. – Но почему вы думаете, что этот вороватый слуга видел убийцу? Конюх тоже в ту ночь был в саду…

– Не только видел, но и побывал в башне! Посмотрите на список похищенного!

Иван достал из папки бумагу, полученную от гоблина:

– Вещи четко делятся на две категории, которые можно назвать «артефакты» и «драгоценности». Артефакты – все – из раскопок, все когда-то использовались Черным Властелином или его слугами, все – вещи уникальные, известные любому коллекционеру. И все изготовлены из достаточно простых материалов. «Коробка лича», правда, – из дорогого «каменного» дерева и наполнена алмазами, но за столетия, что она провалялась в подвале, от былой красоты не осталось и следа. «Голова власти» – вообще уродливый глиняный горшок. Позариться на такое мог лишь тот, кто знает, для чего он предназначен…

– И для чего же? – заинтересовался Пфалирон.

– Господин Оорно написал по поводу каждой вещи…

Иван нашел нужное место и прочитал:

– «Один из девяти известных артефактов подобного типа. В горшке приготавливался отвар, рецепт которого сохранился, затем в кипящую жидкость помещалась часть тела того, на кого направлено колдовство. Таковой могли быть волосы, ногти, кости или мясо. Результатом колдовства было полное подчинение воли жертвы. Она воспринимала голос колдуна как собственные мысли и беспрекословно выполняла приказания. Применение „головы власти“ вызывает у жертвы достаточно неприятные ощущения, страх, граничащий с паникой, и в итоге часто ведет к безумию».

– Так это же… это же одно из самых страшных преступлений! – воскликнул начальник полиции. – Тому, кто воспользуется этим горшком, грозит смертная казнь, а сам артефакт… если бы я знал, что он есть у Суволли! Подобные артефакты запрещены в Империи!

– Гоблин просил сказать, что всеми этими вещами маг владел совершенно законно, – успокоил Иван. – Даже не владел – они считаются собственностью Императорской академии, переданной господину Суволли для исследований, есть документы, подтверждающие эту передачу. К тому же вряд ли покойный собирался кого-то подчинять. По словам господина Оорно, мага интересовал механизм того, как голос колдуна передается в голову жертвы. Подчинить чужую волю не так уж сложно. По крайней мере, так говорит гоблин. Есть много способов… Но для того, чтобы жертва получила приказ, она должна его слышать, то есть быть рядом с колдуном. А «голова власти» позволяет отдавать приказы, где бы жертва ни находилась.

– Но теперь эта страшная вещь – в руках того, кто уже убил! И вряд ли остановится!

Ивану пожал плечами:

– Пока ничего не произошло. Хотя лучше последить, чтобы никаких «частей тела» никому не досталось. Мне интересно другое. Вторая часть украденного – несколько новеньких украшений из золота, серебра и драгоценных камней, на которые господин Суволли наложил не грозящие никаким вредом заклинания…

– Заказы ювелиров? – уточнил начальник полиции.

– Да, – подтвердил Пфалирон. – Содержать имение – дорогое удовольствие. Господин маг неплохо зарабатывал, изготавливая «огненные камни» и создавая артефакты… скажем так, простые, но надежные и изящные. Чаще всего – какие-нибудь кулоны или броши, магическое действие которых заключалась в повышении привлекательности владельца… Простейшие заклинания любовной магии.

– Все драгоценности, – продолжил Иван. – Находились в особом запирающемся ящике. Ящик не был взломан, ключ торчал в замочной скважине. А вот остальные артефакты, по словам Оорно, вечером были в разных местах лаборатории – на столах, на стеллаже, в застекленной витрине… Алмазы из «коробки лича» вообще были в стеклянном кувшине с наговоренной водой…

– Зачем? – удивился Пфалирон.

Иван пожал плечами, но слово в слово повторил то, что написал гоблин.

– Суволли считал, что нужно очистить камни от следов тех магических вязей, которые могли остаться на них после боя в Цитадели.

– И что из этого следует?

– Я пытался представить себя на месте убийцы, – задумчиво проговорил землянин. – Вот я убил мага. Затащил его труп в лабораторию… Зачем? Это понятно: не хотел рисковать. Наверняка убийца опасался конюха. Служанка сказала своему любовнику, что попросила не выпускать дхорков… не выпускать с вечера. Но рассчитывать, что их не будет в саду всю ночь, убийца не мог. Если бы конюх не заснул, то вскоре после полуночи пошел бы в сад. Поэтому-то убийца и затащил труп внутрь башни – чтобы прикрыть дверь. И вряд ли рассчитывал, что в его распоряжении – вся ночь. Он не мог себе позволить тратить время на обыск. Взял то, что собирался взять…