Текст книги "Звёзды - это блюдо, которое подают холодным (СИ)"
Автор книги: Евгения Духовникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
– Вы знаете этого человека, мисс Хизерли?
– Нет, сэр, – она слегка удивилась. – Впрочем, если вы мне не верите, задайте ему тот же вопрос.
Инспектор Нортон усмехнулся. Похоже, он был чем-то весьма доволен.
– При встрече я обязательно это сделаю. Впрочем, я уже убедился, что вы сказали правду: в противном случае ваша реакция была бы совершенно иной, – он взял со стола какой-то пульт, щёлкнул кнопкой – и фигура молодого человека растаяла в воздухе. – Это голограмма.
– Ух ты, – невольно восхитилась Клементина. – Надо же, как живой.
– Однако вы его узнали.
– Ну да, – скрывать это не было смысла. – Я его видела вчера. На катке.
– Вы неплохо держитесь на коньках, мисс Хизерли, – неожиданно сказал инспектор Нортон и впервые за всё время позволил себе скупую улыбку. – Не жалеете, что бросили фигурное катание?
"Это оно меня бросило", – хотела сказать Клементина, но сдержалась, пробормотав нечто способное сойти и за отрицание, и за согласие.
– Итак, к делу. Я прошу вас во всех подробностях рассказать мне всё, что произошло вчера на катке.
Честно говоря, чего-то в этом духе она и ожидала. Клементина глубоко вздохнула, собираясь с силами. И начала свой рассказ.
Она уложилась в пару минут. Собственно, там и вспоминать-то особо было нечего.
– Извинился и убежал. Даже коньки не снял. Видимо, во что бы то ни стало хотел догнать рыжего парня.
– Как он выглядел? Тот флойд.
Клементина зажмурилась. Лицо флойда вспыхнуло перед её мысленным взором с такой невероятной ясностью, что она могла бы, наверное, нарисовать его портрет по памяти. При том, что художник их неё был никакущий.
– У него невероятно пронзительный взгляд… – медленно прошептала Клементина. – Нечеловеческий. И руки такие горячие…
– Вы допускаете, что это мог быть маскарад? – прервал её воспоминания инспектор.
– Что? – Клементина открыла глаза. – В каком смысле?
– В прямом. Контактные линзы, качественный парик, силиконовая маска, аквагрим нужного оттенка – всё просто, – мужчина со знанием дела усмехнулся. – Даже двести лет назад подобные технологии существовали и с успехом применялись. Всё-таки флойды – не гигантские амёбы и не каракатицы, а вполне себе гуманоиды. Придётся поднатужиться, но при желании подделать внешний облик более чем реально.
– Подделать? – почему-то предположение офицера её не на шутку оскорбило. – Боже, какая нелепость! Нет, можете не сомневаться: это был не поддельный флойд, а самый настоящий. Он заговорил со мной – я почувствовала акцент, еле уловимый, но тем не менее. Он двигался с неимоверной скоростью – человек на такое просто не способен!
– Допустим, – её собеседник невозмутимо кивнул. – Но вы же понимаете, мисс, мы обязаны рассматривать все версии, даже самые маловероятные – до тех пор, пока их несостоятельность не станет совершенно очевидной. Тем более что нам уже приходилось сталкиваться с подобным.
– Этот флойд был настоящим.
– Хорошо, вы меня убедили, – легко согласился инспектор. – Значит, флойд заявился на каток, переобулся, а затем, вместо того, чтобы спокойно кататься – если уж он оказался на катке, вдруг ни с того ни с сего погнался за человеком. Всё верно или я что-то упустил?
Клементина нервно кивнула. В пересказе офицера случившееся выглядело как какой-то нелепый фарс.
– Они общались между собой? Флойд и этот, рыжий?
– Нет, – Клементина ненадолго задумалась. – По крайней мере, я этого не видела.
– А вы как-либо контактировали с рыжим?
– Я даже не приближалась к нему! – Клементина начинала сердиться: её злило, что приходится повторять одно и то же по несколько раз. – Я с первого взгляда поняла, что это новичок, и старалась ему не мешать.
– И он сам к вам не приближался? Не заговаривал с вами? Не пытался завязать диалог? – инспектор Нортон обвёл глазами потолок в поисках вариантов. – Например, чтобы попросить о помощи.
– Нет, нет, нет. – Клементина всё больше злилась. – Кстати, коли уж в этом деле замешан флойд, почему бы вам, сэр, не подать официальный запрос в их представительство? Уверена, что тот флойд подтвердит мои слова.
– Почему вы отправились на каток именно в это время? – разумеется, её ремарка была проигнорирована. – Довольно поздний час для интенсивных тренировок, вы не находите?
Простой с виду вопрос не очень искусно прятал между строк целый букет подозрений. Разумеется, абсолютно беспочвенных – но девушка с отчаянием подумала, что со стороны всё выглядит именно так, будто она специально отправилась на каток в столь поздний час, чтобы встретиться там с рыжим парнем тет-а-тет, а флойд, появившийся нежданно-негаданно, помешал их встрече.
– Каток рядом с домом, работает круглосуточно. Почему бы и нет. А поздно – потому что вчера у меня был рабочий день. Я вернулась домой только в восьмом часу.
– Вы работаете в министерстве природы? – инспектор Нортон резко переменил тему.
– Да.
– Вас устраивает ваша работа?
– Да, вполне.
– Как его зовут? – мужчина сощурился. – Того флойда?
– Да откуда мне знать, как его зовут? – возмущённо воскликнула Клементина. – Я его видела первый раз в жизни! "И последний", – с какой-то необъяснимой тоской мысленно добавила она.
Её собеседник и глазом не моргнул.
– Сколько было времени, когда вы пришли на каток?
– Около девяти.
– А поточнее?
– Не могу сказать. Я никуда не спешила и столь тщательно за временем не следила.
Она вспомнила, что видела такое в кино: чтобы вывести допрашиваемого на чистую воду, застав врасплох и заставив проговориться, следователи применяют особые психологические приёмы – высокий темп беседы, перескакивание с темы на тему, попытки подловить внешне невинным вопросом.
Что же такого чудовищного совершил тот рыжий паренёк, что из-за него её так обрабатывают?..
– Вы, что, не верите мне? – без обиняков спросила Клементина. Она устала, ей хотелось есть; злость на бестолкового офицера и несправедливые обвинения придала ей сил. – У вас же есть записи с камер наблюдения. Не сомневаюсь, что вы успели их просмотреть.
Инспектор Нортон кивнул.
– В таком случае вы должны были убедиться, что мне нечего скрывать. Тогда для чего весь этот фарс?
– Видите ли, мисс Хизерли, – вновь кивнул её собеседник. – Специфика нашей работы диктует свои условия. Мы были обязаны отработать версию.
Клементина тихо, но выразительно хмыкнула.
– Я ещё раз приношу свои извинения за причинённое беспокойство и за то, что отнял у вас столько времени, – мужчина встал, отвесил галантный полупоклон. – В качестве извинений позвольте я накормлю вас. Как и обещал, собственно.
– Не откажусь, – проигнорировав поданную ей руку, Клементина поднялась на ноги.
Служебная столовая оказалась вполне пристойным местом, и гнев Клементины немного поутих. Последнему в значительной мере способствовали аппетитные ароматы кофе и свежих круассанов. Инспектор Нортон заказал ей комплексный обед и сам отнёс уставленный тарелками поднос к свободному столику.
– Приятного аппетита.
– Спасибо, – откликнулась Клементина. Себе мужчина взял лишь чёрный кофе, да и то, по всей видимости, исключительно для проформы.
Вряд ли у офицера так много времени, чтобы он мог позволить себе тратить его на бесцельные посиделки со свидетелями, подумала Клементина невзначай. Но торопиться она не собиралась – из принципа. Нечего было спозаранку выдергивать ее из дома, не дав даже толком привести себя в порядок. Нет времени – пусть идёт по своим делам, она его не держит. Выход из здания она вполне способна отыскать сама.
Инспектор Нортон рассеянно болтал ложечкой в своей чашке, не отрываясь от смартфона – наверняка там было нечто связанное с работой. Надо же, ни секунды не теряет даром. Его начальство просто обязано по достоинству оценить столь искреннее рвение.
– Полагаю, бесполезно спрашивать, что натворил тот рыжий парень? – заметила Клементина. С каждым глотком капучино настроение ощутимо улучшалось. – Государственная тайна? Или всё ещё хуже?
– За спрос денег не берут, – инспектор Нортон озабоченно нахмурился. – Но ответить я вам, разумеется, не могу… Парня уже объявили в международный розыск.
– Даже так, – бросила Клементина, удивлённая не столько его словами, сколько лёгкостью, с которой офицер раскрыл ей правду.
– Это не служебная информация, – добавил он ворчливо – словно сам предпочел бы её не обнародовать. – Напротив. Объявления вот-вот появятся в теленовостях и в сети.
Клементина хотела было заметить, что если флойд догнал рыжего (что было почти неизбежно) и увёл с собой (страшно даже представить, как и зачем), то искать бедолагу бессмысленно. А в следующее мгновение сообразила: если бы следователи всерьёз рассматривали данную гипотезу, то парня вряд ли стали бы объявлять в розыск. Напрашивался логичный вывод: следствию известно наверняка, что флойды тоже не в курсе, где он. И, судя по всему, флойды тоже его ищут.
Всё-таки полезная привычка – сначала думать, а потом говорить. Чуть было не сморозила глупость, выставив себя полной дурой.
Остаток трапезы прошёл в полной тишине. Девушка пыталась размышлять о том, что узнала, мужчина, недовольно хмурясь, не отрывался от телефона. Постепенно обеденный зал опустел; и Клементина решила, что не станет испытывать терпение инспектора.
– Я вызвал вам кэб, – сообщил он, когда они вышли на крыльцо. К зданию как раз подъезжал приметный чёрный автомобиль. Солидный, чопорный, немного старомодный – внешний вид кузова не менялся уже две сотни лет, это была своего рода дань уважения к их великой истории. – Всего доброго, мисс Хизерли, – инспектор Нортон помялся и зачем-то добавил: – Берегите себя.
3
Пренебрегать дельным советом было бы неразумно; впрочем, упрекнуть Клементину в недостатке благоразумия не мог никто. В отличие от брата, она привыкла сначала просчитывать вероятные последствия своих действий, а потом уже действовать. Иными словами, не рубить с плеча, а руководствоваться инструкцией, описанной в старинной поговорке: «семь раз отмерь, один – отрежь». Полезная привычка, выработанная ещё во период плотных занятий фигурным катанием и с годами доведённая до автоматизма.
Последнее, однако, не помешало ей провести на катке выходные – так, что под вечер воскресенья у неё болели абсолютно все мышцы, даже те, о существовании которых она доселе не подозревала.
Клементина сама не могла понять до конца, что именно она хочет здесь найти, кого именно встретить.
Рыжего парня?
Вот ещё! На кой он ей сдался? Игры в следователя её нисколечко не прельщают. Вон, уже весь интернет пестрит баннерами с его физиономией и сопроводительным текстом: "Каждый, кто располагает любой информацией о местонахождении данного человека, должен незамедлительно сообщить об этом любым доступным ему способом".
Так что кто "располагает", те пускай и "сообщают". Она, увы, не располагает ничем.
…Может быть, флойда?
Тем более глупо. И совершенно нереалистично.
А кого же тогда?..
Днём на катке было людно настолько, что порой это даже создавало некоторые неудобства. Но Клементина, стараясь не обращать внимания на праздных зевак, сосредоточенно отрабатывала сложные элементы: один за другим, один за другим, изредка делая короткие перерывы, чтобы отдышаться и глотнуть воды. Взгляды, полные завистливого восхищения и восхищённой зависти то и дело царапали кожу; отдельные громкие возгласы перемешивались с гомоном голосов и с фоновой музыкой; безупречно гладкая поверхность искусственного льда, подсвечиваемая изнутри то красным, то лиловым, то сиреневым, отражала каждое движение всех, кто отважно пытался его покорить. Царящая здесь атмосфера была до краёв наполнена задорным весельем, беспечностью и дружелюбием – возможно, именно поэтому в какой-то момент Клементина как никогда остро почувствовала своё одиночество. Здесь, в окружении людей, многих из которых она знала в лицо и по имени, она вдруг поняла, что она совсем одна.
Пусть на первый взгляд всё выглядит не так.
Есть родители – люди весьма достойные и уважаемые, высшими благодетелями почитающие самостоятельность, отвагу и силу духа. Но откровенничать с родителями Клементина не привыкла. Да и живут мистер и миссис Хизерли далеко от Лондона, нужно мчать почти три часа – а ведь это на скоростном поезде.
Есть друзья. Точнее, приятели. Коллеги, соседи, знакомые с катка. Люди, которых она знает много лет, с которыми приятно общаться, с которыми можно позволить себе немножко расслабиться и побыть собой. Рядом с ними уютно и комфортно, но случись что – сколько из них не раздумывая придут на помощь и не попросят ничего взамен?
Есть брат-близнец. Полная противоположность, антипод ее самой. Безалаберный, безответственный, импульсивный, вспыльчивый, упрямый как баран и совершенно неуправляемый. Да ещё и редкостный неряха. Вон, весь кухонный стол в хлебных крошках. И даже чашку за собой не сполоснул.
Забавно, что в детстве она сама была такой, достаточно вспомнить все её выкрутасы; Стефан же, напротив, рос тихоней и скромнягой. А лет с двенадцати всё вдруг перевернулось. Она научилась гасить в себе эмоциональные порывы, держать себя в руках, стала собранной, уравновешенной, серьёзной. Со Стефаном все оказалось иначе. В подростковом возрасте он выбрался из скорлупы молчаливого застенчивого интроверта и почти сразу пустился во все тяжкие, то ли наверстывая упущенное, то ли стремясь избавиться от ненавистного ему образа пай-мальчика. Красил волосы в ядовито-зеленый, сделал татуировку и пирсинг в правую бровь. Дважды менял факультет. Дважды бросал работу. В двадцать три, взяв на год академический отпуск, рванул на Дальний Восток, к шаманам. Ударился в какую-то псевдорелигиозную муть вроде цзен-буддизма, начал писать стихи, пару раз вроде бы даже публиковался в малотиражных альманахах. Словом, жил весьма насыщенной жизнью.
Строго говоря, ничего предосудительного и тем паче заслуживающего порицания в его образе жизни не наблюдалось, но Клементина была глубоко убеждена, что подобное поведение не может служить образцом для подражания. И хотя они были близнецами (вообще-то Стеф появился на свет на полчаса раньше и формально считался старшим), он привык во всём полагаться на свою умную, надежную и правильную сестру.
А вот ей самой положиться было не на кого.
Лишь на саму себя.
С одной стороны это даже удобно: ты ясно понимаешь, что тебя никто не подведёт и не подставит – ведь всё целиком и полностью зависит лишь от тебя, от тебя одной. Но с другой стороны, сам себя за волосы из болота не вытянешь, – если, конечно, ты не барон Мюнхгаузен…
– Госпожа Хизерли?
Вздрогнув, Клементина подняла голову. Взгляд сфокусировался на белокурой девушке, стоявшей по ту сторону стола и выжидательно глядевшей на неё.
– Да-да?
Похоже, она пропустила мимо ушей всё то, о чем ей только что поведали… М-да, неловко вышло.
– Картриджи для ДНК-принтеров должны привезти послезавтра, – белокурая девушка робко улыбнулась. – Мы готовы принять груз немедленно.
Клементина медленно кивнула. Всё ясно. Восстановление популяций некоторых видов растений продолжалось до сих пор, и сейчас, когда экология планеты пришла в норму, неприхотливые генно-модифицированные виды, искусственно созданные флойдами для ускоренного восстановления биосферы, постепенно вытеснялись натуральными сортами. Программирование ДНК было прерогативой флойдов; на Землю поставлялись готовые "полуфабрикаты" – картриджи с записанными на них программами.
Оборудование для "распечатки", любезно предоставленное флойдами, находилось в ведении корпорации "Терра Сапиенс Лимитед", её представитель и стоял сейчас перед Клементиной. Точнее, представительница.
– Так что с отгрузкой? Всё в силе или что-то изменилось? – волнуясь, спросила девушка.
– Если бы что-то изменилось, мы непременно поставили бы вас в известность, – ответила Клементина. – Пропуска на ваших экспедиторов уже подготовлены, так что причин для беспокойства нет.
Белокурая девушка просияла.
– Благодарю вас, госпожа Хизерли!
Клементина подавила укоризненный вздох. Столь высокопарное обращение было ей не по душе. "Госпожа", надо же! Она сразу почувствовала себя вдвое старше – а ведь они с той девчонкой почти ровесницы.
– Тина! Обедать идешь?
– Ага.
Хорошо, хоть коллеги зовут её по имени. По крайней мере, пока.
Сразу после университета Клементину отправили работать на ферму по выращиванию креветок; через год перевели в госструктуру, курирующую рекультивацию сельскохозяйственных угодий, а ещё через пару лет – в отдел министерства, отвечающего за внедрение технологий флойдов.
Положа руку на сердце, Клементине не очень импонировала конторская работа – предыдущие должности хоть и были попроще, но зато включали в себя широкий круг обязанностей и предполагали непосредственное участие в процессе, а не сидение в душном офисе. В лесу ли, в поле или на коралловом атолле посреди океана она чувствовала единение с природой, ощущала её дыхание в дуновении ветра, в шёпоте волн или шелесте листьев, а главное – воочию видела результат своих трудов. Но так сложилось, что в молодом специалисте очень быстро разглядели задатки лидера и отправили туда, где, по единодушному мнению, ей было самое место.
– Приятного аппетита.
Клементина лениво ковырнула вилкой салат. Есть почему-то совсем не хотелось.
– Коллеги, позволите?
– Конечно, – пожала плечами она. Остальные ограничились кивками – говорить что-либо с полным ртом было проблематично.
Мужчину средних лет, подсевшего на единственное свободное место за их столиком, звали Раймонд Файзер. Он был непосредственным начальником Клементины и её отдела.
– Какая погода-то нынче, а? – сопроводив свою реплику отстранённо-вежливой улыбкой, мужчина деятельно принялся за обед.
Девушка тут же насторожилась. Вряд ли господин Файзер подсел к ним для того, чтоб поболтать о погоде, тем более что свободных мест в столовой было предостаточно.
Он явно преследует какую-то цель, а невинный вопрос – лишь преамбула. Или ширма.
Как ни странно, похоже, кроме неё, никто этого не понял или не заметил – дамы охотно поддержали беседу.
– На завтра вроде обещают грозу и проливные дожди.
– Хорошо бы. Давно не было настоящего дождя.
– Не люблю дождь… Разве что короткий сильный ливень.
– Ну уж нет! Без дождика летом никак. У меня все цветы в саду позасыхали.
– А у меня вчера примулы расцвели. Я хотела к ним добавить ирисов и флоксов, но…
Клементина заметила, что сам Раймонд Файзер не принимает участия в разговоре. Он свое дело сделал: бросил камень и теперь молча наблюдает за кругами на воде. Любопытно, чего он намеревается добиться таким образом? Что желает выведать?
Лицемерить и притворяться, что тема беседы её хоть сколько-нибудь занимает, Клементине не хотелось. Поэтому, чтобы получить, так сказать, "легальный" повод не поддерживать разговор, пришлось налегать на еду: она проворно прикончила салат, подвинула к себе тарелку с тыквенным супом, намазала маслом хрустящий тост.
В какой-то момент она поймала на себе внимательный взгляд шефа – он как раз сидел напротив неё. Их взгляды встретились на краткий миг, но у Клементины возникло четкое ощущение, что господин Файзер пытается заглянуть ей в душу, прочитать её – пытается и не может.
Да ну, чушь собачья. Ей просто показалось.
Чтобы больше не встречаться глазами с шефом, Клементина отвернулась. Теперь она смотрела на компанию за соседним столиком, где громко обсуждали нормативы выбросов парниковых газов – надо ли их ужесточать или год-два можно не трогать.
Появившись на Земле почти двести лет назад, флойды помогли восстановить климат. Но ясно дали понять, что не будут заниматься этим постоянно, и намекнули, что люди должны в корне пересмотреть свой образ жизни.
Новые экологические стандарты оказались настолько жёсткими, что промышленники взвыли от ужаса, а автоконцерны дружно объявили о своем банкротстве. Даже подаренные флойдами экологически чистые электростанции не спасли ситуацию. Лишь спустя десятки лет предприятиям удалось наладить выпуск энергоэффективных и экологически чистых электромобилей – который, впрочем, довольно быстро был свернут: у людей просто не было денег на запредельно дорогие машины. Кто-то пересел на велосипеды и самокаты, а большинство вспомнило про автобусы и трамваи, и на очень долгое время старый добрый общественный транспорт прочно обосновался в крупных и маленьких городах. С течением времени, конечно, всё устаканилось – автомобили перестали быть заоблачно дорогими, транспортный налог не грозил немедленным разорением, а зарядить своего четырехколёсного друга стало можно у каждого столба.
Клементина поймала себя на том, что уже минуту вслушивается в чужую дискуссию. Вообще-то обсуждать за обедом рабочие вопросы считалось дурным тоном и плохой приметой – но коллеги из соседнего отдела, похоже, чихать хотели и на правила делового этикета, и на сложившиеся в их кругах суеверия. "Заговоришь о делах в обеденный перерыв – жди, что работой по горло завалят". Другие, кстати, тоже заметили чересчур бурную полемику: на шумный столик косились уже отовсюду.
Добавив к дюжине неодобрительных взглядов ещё и свой собственный неодобрительный взгляд, Клементина вернулась к недопитому кофе. Её всё это не касается.
Нужно проконтролировать, чтобы "Терра" получила картриджи, а заодно проверить, что у них с саженцами. Растения "Терры" высаживались по всему континенту, часть даже отправляли в Северную Африку – но этим занимались уже другие организации.
– …а я верю!
– Глупо. Это же просто цифры.
– Да, но какие! В них определённо есть что-то мистическое.
Что и говорить, в их тесной компании приметы чтили и рабочих тем за обедом не касались. Клементина попыталась ухватить нить беседы, большого труда это не составило – Дейзи и Ханна вновь обсуждали пресловутые "семь двоек".
– Между прочим, это ещё сам Нострадамус предсказывал. "Когда семь двоек сойдутся вместе, грядёт новая эпоха".
– Вообще-то не Нострадамус, а Эдгар Кейси. Нострадамус выражался гораздо более иносказательно, – авторитетно заявила Ханна. – Поди разбери его катрены.
– Между прочим, появление флойдов тоже было предсказано. И произошло это знаете когда?
– В две тысячи двадцать втором. И что?
– А то, что скоро ровно двести лет, как это случилось. Двадцать второго февраля будущего года! А теперь посчитай, сколько в этой дате двоек! Семь двоек!
– И что же, по-твоему, будет? Очередной конец света? Межгалактическая война? Или флойды улетят восвояси?
– Или заявится кто-то ещё, – неожиданно для себя сказала Клементина. – Кто-то третий.
Девушки взволнованно переглянулись.
– И наваляет флойдам по полной программе? – невозмутимо предположил доселе молчавший Раймонд Файзер.
Ханна и Дейзи дружно захихикали. Клементина нахмурилась.
– А хватит ли силёнок "навалять" флойдам? – усомнилась Ханна, всё ещё хихикая.
– Вряд ли флойды – единственная раса такого уровня развития, – рассудительно заметила Клементина. – Косвенных данных, свидетельствующих об этом, довольно много. Но вопрос в другом: нужно ли кому-то портить отношения с флойдами и готовы ли они к последствиям такой ссоры.
– Нам-то уж точно ссориться с флойдами ни к чему, – сказала Дейзи, пугливо озираясь по сторонам, словно флойды могли каким-то образом их подслушать. – Ничего дурного они нам не сделали. Со стороны людей было бы чёрной неблагодарностью жаловаться на жизнь.
– Может быть. Только они запретили космонавтику, – тихо сказала Ханна.
– Ну и пусть. Нам и здесь неплохо живётся, ведь правда, Тина? Да и вообще, подумай хорошенько: что хорошего в космосе? Радиация, вакуум и зверские расстояния. До ближайших звёзд, не считая Солнца, – сотни и тысячи световых лет. И не факт, что возле них есть "планеты земного типа". Ведь сколько условий должно быть выполнено: диапазон температур, наличие и состав атмосферы, рельеф, магнитные поля… Ну, хорошо, допустим, каким-то чудом отыщется подходящая планета – и что дальше? Основать колонию и попробовать её заселить? А захочет ли кто покинуть обжитую, уютную Землю и отправиться неизвестно куда? Там ведь придется всё начинать с нуля. Строить дома, выращивать еду. Человеческой жизни не хватит – даже сейчас, когда люди легко доживают до полутораста лет. Несколько поколений сменится, прежде чем жизнь на колониальной планете станет более-менее сносной. Слишком отдалённая перспектива даже для самых отчаянных оптимистов.
Клементина слушала её и понимала, что Дейзи по-своему права. Она верит в свою правду и не желает ничего иного.
До ближайшей звезды не тысячи световых лет, а всего четыре с половиной. Впрочем, какая разница: очевидно, что корабли флойдов способны преодолевать и не такие расстояния. Наверняка у них существуют и технологии поиска экзопланет по заданным критериям, какие-нибудь сверхскоростные беспилотные аппараты. А колонизировать планету, пусть даже "с нуля", для предельно автоматизированной цивилизации ничего не стоит…
Вслух же она ничего не сказала.
– Мне вот любопытно: а кто-нибудь пробовал задать флойдам прямой вопрос? – задумчиво пробормотала Ханна, не глядя ни на кого из них. – Может быть, если бы мы знали причину, было бы… легче.
– Знание не всегда благо, – философски заметила Клементина.
– А ты бы хотела узнать правду? – вдруг спросила Ханна.
– Я бы – да.
– Даже если бы потом пришлось горько пожалеть?
– Даже так, – Клементина повысила голос, забыв, что шеф всё ещё здесь и наверняка внимательно следит за ходом разговора. – Вот только "узнать" и "суметь понять" – не одно и то же… Боюсь, что это знание лежит далеко за пределами нашего понимания, – последняя фраза вырвалась помимо воли, и у неё сложилось четкое ощущение, что это не её мысль.
– Хочешь сказать, что нас готовят к чему-то… эдакому? – вдруг заинтересовался шеф. – Любопытная теория. В чем-то даже заманчивая.
Клементина снисходительно улыбнулась.
– Я читала Кларка[1], господин Файзер. Очень давно, в школе ещё. И мне, кстати, его сценарий развития событий не показался ни заманчивым, ни правдоподобным, уж извините.
– То есть, перспектива перейти на новую орбиталь и слиться с высшим разумом вас не прельщает? – удивился Файзер.
– Ни капли, – она решительно мотнула головой. – Не так… нарочито и навязчиво. Мне кажется, люди должны сами выбирать, становиться им частицами высшего разума или нет. К тому же, уровень развития у всех разный, а тут получается, что всех стригут под одну гребёнку… ерунда какая-то. Да и вообще, лично я вполне довольна пребыванием в физической оболочке и ничего не имею против такого типа существования. – Клементина залпом допила остатки кофе и добавила с заметной примесью ехидства: – В любом случае, пока что мы с вами не в виде астральных тел, а очень даже плотноматериальны, так что отвертеться от работы не выйдет. Пойдёмте, уже почти два часа.
Разговор за обедом вновь воскресил в памяти пресловутый инцидент на катке. А ведь с тех пор минуло почти три недели.
Почему воспоминания о той встрече будят в душе какие-то странные, доселе невиданные эмоции, пугающие своей силой и мощью?
В растрёпанных чувствах она вернулась в кабинет. Изучила аналитический отчет Ханны и отправила на доработку. Сделала несколько звонков – в логистический центр, бухгалтерию и пресс-службу. Просмотрела еженедельный дайджест, пометила себе те вещи, на которые стоило обратить внимание и те, которые следовало изучить досконально.
Было уже почти семь вечера, когда телефон в её кабинете звякнул сам.
– Мисс Хизерли, зайдите, пожалуйста.
Ей показалось или Раймонд Файзер был чем-то всерьез обеспокоен?
Минуту спустя она стучалась в дверь его кабинета.
– Проходите, прошу вас, – шеф радушно кивнул на ряд кресел, словно предлагая выбрать одно из них. Кресла были абсолютно одинаковыми, и девушка уселась в то, что с краю.
– Признаться, я долго думал и до последнего сомневался в правильности принятого решения, – шеф начал издалека. – Но в конце концов пришёл к выводу, что в нынешних обстоятельствах это оптимальный выбор.
"Выбор? О чём это он?"
Клементина молча смотрела на шефа в ожидании продолжения. Её лицо выражало именно то, что она чувствовала сейчас: вежливое недоумение пополам с лёгким беспокойством.
– Нейтан Резерфорд подал в отставку. Его напарник и сменщик… – мужчина подавился словами, будто едва не проговорился, спохватившись в последний момент. – В общем, он тоже недоступен. А у меня сейчас и без того забот полон рот, чтобы… Короче, мне при всём желании не разорваться.
Клементина проглотила удивление. Она не слышала об отставке Нейтана. А его напарник – Йен Стивенсон, кажется – с ним-то что стряслось?..
Но шеф явно не спешил вдаваться в подробности.
– Груз для "Терры" прибудет послезавтра. Его нужно принять и проследить, чтобы не возникло никаких накладок, – господин Файзер выдавал информацию дозировано, по чуть-чуть. Так кормят человека, который долго голодал: маленькими порциями, строго выдерживая положенные временны́е интервалы, чтобы – не дай боже – несчастному не стало худо.
Клементина недовольно поморщилась: собственное сравнение ей очень не понравилось.
Ну, "Терра". Она ведь уже сделала всё необходимое, разве нет? Остальное – не её забота.
– Груз прибудет на космодром в Уэльсе, – шеф будто нарочно тянул, словно боялся перейти к сути.
Клементина ждала. Старательно делая вид, что совершенно ничего не понимает, но в глубине души уже догадываясь, к чему он клонит – всё-таки она была неглупа. И тем не менее слова господина Файзера прозвучали для неё как гром среди ясного неба:
– Через два дня в космопорте должен быть представитель министерства. Я счёл вашу кандидатуру наиболее подходящей и выписал патент контактёра на ваше имя.
[1] Имеется в виду роман Артура Кларка «Конец детства» (прим. авт.)
