Текст книги "Звёзды - это блюдо, которое подают холодным (СИ)"

Автор книги: Евгения Духовникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

16

На грани реальности и забытья, яви и грёз при сильном желании – и особой сноровке можно суметь ухватить свои истинные эмоции, распознать подлинные чувства, увидеть любую ситуацию как есть, без купюр и без прикрас, задать вопрос и получить ответ, а порой – понять то главное, глубинное, что в обычном состоянии бодрствования понять не удавалось.

Замшелые камни вокруг, кое-где покрытые таинственными письменами, при достаточном воображении способными сойти за кельтские руны. Что из этих надписей подлинник, а что – фальсификация, издевательская шутка недобросовестных реставраторов двадцатого века? Сейчас уже не понять.

Шелковистая сочная трава с редкими колосками, ласково щекочущими кожу, – не злаковая культура, нет, обычный сорняк.

Звёздная сеть над головой, густо оплетающая небосвод.

И тот, кто за удивительно короткое время стал для неё дороже всех звёзд на свете.

Сейчас она откроет глаза и окажется дома – она помнила, хотя и весьма смутно, как они летели назад.

Просыпаться отчаянно не хотелось. Потому что в окутывающей её сонной дремоте она могла совершенно безнаказанно представлять, что он здесь, рядом – а если должным образом дать волю воображению, можно было почти услышать его хриплый низкий голос, почти ощутить его теплое дыхание.

Но сон уже сходил на нет, истончался, таял, а сквозь опущенные веки пробивался красноватый свет.

Красноватый?!

Клементина тут же открыла глаза. Она действительно была одна. Но это место не имело ничего общего с её домом в Камден-Тауне – да и с любым другим домом привычного ей мира.

Мягкий красноватый свет, казалось, лился со всех сторон сразу. Окон не было; то, что она поначалу приняла за дверной проём, оказалось всего лишь углублением в стене.

Фау привез её на свой корабль?

От мысли о Фау её захлестнуло горячей волной – упоительно сладкой и в то же время пугающей и тревожной.

Всё тайное рано или поздно становится явным. Они не смогут до бесконечности скрывать свои отношения.

А когда правда выйдет наружу, и об их связи, давно переросшей невинную дружбу, станет известно другим флойдам – как они отреагируют на это? Пусть формально подобный запрет нигде не прописан, это вовсе не значит, что флойды будут счастливы от выбора своего соплеменника. Что, если Фау просто-напросто не позволят быть с ней?

Сидеть и ждать в одиночестве было невыносимо, и чтобы успокоиться, Клементина принялась исследовать помещение. Выход, как и ожидалось, не обнаружился – или она не смогла его открыть (Фау, что, боится, что она попытается сбежать?) – зато нашлась ванная, хотя по габаритам она тянула скорее на небольшой бассейн.

Кучеряво, однако, живут флойды, что оборудуют такими излишествами свои корабли!

А вот ничего похожего на буфет или холодильник ей отыскать не удалось. Впрочем, она пока не чувствовала голода, пить тоже не хотелось.

Почему всё-таки Фау привез её сюда? Почему не домой?

Подумал, что там ей станут докучать "подельники" из "Открытого неба" с Шарком во главе, чтоб им пусто было, и решил уберечь от негативных эмоций?

Резонно.

Куда же он в таком случае исчез, почему оставил одну?

Её неустанно клонило в сон; мысли разбредались, расползались, как подросшие котята, ещё нетвердо стоящие на лапах, но уже открывшие глазки и мечтающие скорее начать исследовать огромный новый мир. Может, это купание так подействовало на неё? От влажных после душа волос подушка тоже стала влажной, и Клементина перевернула её на сухую сторону.

Да мало ли какие у него дела, тут же строго одернула она себя. В конце концов, Фау здесь на службе, не на курорте. А проблема тенри вообще делает любой разговор об отдыхе почти преступным. Не до отдыха сейчас…

Сегодня ночью он назвал её "лиэнти". Покопавшись в своей искусственно нашпигованной памяти, Клементина извлекла из неё значение флойдского понятия: "связанная душа". В человеческих языках дословных аналогов не было, но общий смысл она уловила – истинная, единственная, предназначенная судьбой, незаменимая.

На ум приходила второсортная девчоночья беллетристика о соулмейтах, полная розовых соплей и всенепременно со счастливым концом. Она даже почти вспомнила название одной из книг перед тем, как провалиться в беспокойный сон.

– Мой путь – твой путь.

Тихий шёпот заставил её мгновенно проснуться.

– Я вынужден был отлучиться, – Фау чуть виновато улыбнулся. – Я надеялся, что успею обернуться, пока ты спишь. Не думал, что ты проснёшься раньше полудня… Впрочем, ты же человек, – встретив непонимающий взгляд Клементины, он смущённо пояснил: – У нас есть… гм… особый секрет… на флойдов он воздействует как снотворное…

Клементина густо покраснела.

– Ты проснулась, а меня нет, – в его тоне послышалось самоосуждение. – Я не должен был допустить подобного…

– Всё хорошо, честно, – поспешила заверить его Клементина. – Я же понимаю: у тебя дела.

Флойд помрачнел.

– Фау… – Клементина насторожилась. – У тебя точно всё в порядке?

– Теперь – да, – он вдруг опустился на одно колено, взял её руку в свои, заглянул в глаза. – Клементина Хизерли, я, Крейн Фау, действуя по собственной воле, объявляю об искреннем и горячем желании разделить с тобой жизнь, связать судьбу и соединить душу. Я клянусь в абсолютной и нерушимой твёрдости своих намерений. Клянусь своим именем, честью и жизнью.

Клементина тихо охнула. Он же не шутит?!

– Прошу принять это в знак согласия, – Фау разжал пальцы, и на его ладони сверкнул витой серебристый браслет, инкрустированный крупным красным камнем. Ну же, скажи что-нибудь! – почти выкрикнул он, видя, что Клементина не спешит с ответом – лишь моргает часто-часто, оторопело глядя на сокровище.

– Ты… уверен, что не пожалеешь о своих словах? – сбивчиво прошептала она. – Я ведь…

– Уверен. Флойды чувствуют, когда находят своих лиэнти. Это… особое ощущение, его невозможно обмануть.

Клементина нерешительно кивнула. Взяла браслет, повертела в руках, с любопытством рассматривая кроваво-красный камень.

А вдруг всё это лишь наваждение, способное во мгновение ока обратиться в прах?..

– Всё ещё не веришь?

– Что это за камень?

– Рубин. Разумеется, натуральный, не синтетический.

Ничего себе! Рубин такого размера и чистоты стоит целое состояние. Хотя в необъятных просторах Вселенной, должно быть, есть целая планета, где этих рубинов как на Земле – стекляшек.

Фау помог ей застегнуть браслет. Поцеловал подрагивающие пальцы – словно исполнял некий ритуал.

– У нас есть легенда… даже не легенда, а поверье: если двое, предназначенные друг другу судьбой, встречаются, их души сплетает незримая, но очень прочная нить. Эту нить невозможно порвать – поэтому никто не в силах разлучить связанные души. Если только… – он запнулся на мгновение. – Если только они не решат расстаться сами. Тогда связующая нить рвётся – и это причиняет не только душевные муки, но и нестерпимую физическую боль, настолько сильную, что от неё можно умереть.

Клементина слушала, широко открыв глаза.

– Я никогда не разорву нашу нить, – прошептал Фау. – Никогда. Что бы ни случилось.

– Что, например? – с затаённой тревогой спросила она, примерно представляя, какой получит ответ. – Что-то уже случилось, я права?

– Я подал в отставку.

– Как?! Но…

– Меня поставили перед выбором. И я выбрал тебя.

– Сколько же от меня проблем… – с несчастным видом пробормотала Клементина, чувствуя, как на глазах непроизвольно вскипают слёзы. – Если бы не я…

– Если бы не ты, я до сих пор был бы одинок, – мягко поправил её Фау. – Ты открыла для меня страницы жизни, которые я никогда бы не открыл в одиночку, ты вдохнула в мою жизнь новые смыслы, ты вдохновила меня на новые горизонты… и продолжаешь вдохновлять каждый час и каждую минуту, что ты со мной, – он лёг рядом, прижал к себе, сомкнув руки у неё на груди. – И это – главное. А с остальным мы как-нибудь разберёмся.

– Как?

– Я договорюсь с Эолантом. Он мой друг, к тому же, он мне малость обязан, так что возражать не станет.

– Мне страшно, Фау.

Объятия стали крепче.

– Считаешь, я не сумею тебя защитить?

– Вовсе нет… – Клементина зябко повела плечами. – Но ты ведь не всегда рядом…

– Теперь – всегда.

– И кстати, мне завтра на работу.

– Никакой работы. Возьмёшь отгул. Я всё улажу…

– Отгул? – Клементина повернулась к Фау. – Зачем?

Флойд сконфуженно отвёл взгляд.

– Тебе нужно… восстановиться.

– Фау, я в порядке.

– Точно?

– Пить только хочется. Да и перекусить чего-нибудь не помешало бы.

– Что ж ты молчишь? – без предупреждения он подхватил её на руки и куда-то понёс.

– Вообще-то я вполне в состоянии передвигаться сама, – запротестовала была Клементина, тщетно силясь вывернуться. – Правда!

– Это традиция.

– Всюду таскать меня на руках?

– Нет, только первое время.

– Смотри, избалуешь меня, – засмеялась она. – Чего доброго, привыкну и захочу, чтоб так было всегда.

Фау с нежностью прижал её к себе и лишь после этого усадил в кресло.

– Привыкай. Я не против.

Она огляделась. Здесь, в отличие от верхнего яруса, окна были – круглые, как иллюминаторы. За одним из них Клементина заметила ветки почти отцветшей магнолии. Значит, они не в небе.

– Это тоже твой корабль?

– Это? – Фау развел руками. – Это мой дом.

– Дом? Так мы – на Земле?

– А ты думала, мы где? В далёкой-далёкой галактике? – не удержался он от подколки. – Хочешь, полетим прямо сейчас.

– Шутишь, – улыбнулась Клементина.

– Отчего же? – Фау вскинул брови. – Пусть я подал в отставку, мой личный корабль у меня никто не отнимет. Мы можем отправиться куда пожелаешь: на планету с изумрудно-зелёными закатами, на планету с такой низкой гравитацией, что там можно летать, на планету, где деревья достают до облаков, а бабочки и стрекозы размером с тебя…

– Ну и ну. Голубчик, ты разобрался бы сначала со своими проблемами на планете, где лишился должности и погон.

Клементина вскрикнула, Фау нахмурился, и оба синхронно повернулись на голос.

– Наши пути пересеклись, – холодно поздоровался флойд. – Таниока, тебя стучаться не учили?

– Ах, прошу прощения, лорд Фау, – она отвесила нарочито низкий поклон. – Я была убеждена, что друзья могут обойтись без излишних церемоний. – Гостья обвела комнату беглым взглядом, на секунду задержала взгляд на Клементине, заметила на её запястье подаренный Фау браслет и мгновенно изменилась в лице. Клементина, которая после посещения Анды стала распознавать эмоции флойдов куда лучше прежнего, поочередно прочла в глазах Таниоки изумление, смятение, растерянность, смущение и принятие.

– Наши пути пересеклись, – это приветствие было адресовано персонально ей.

– И это к добру, – с готовностью откликнулась Клементина.

Услышав родную речь, Таниока слегка вздрогнула, но почти мгновенно взяла себя в руки.

– Старина Фау всегда был большим оригиналом, – откровенно сказала она. – Но я понимаю и уважаю его выбор. Каким бы он ни был.

– Ты одна? – спросил Фау.

– С Эолантом.

– Я искал несоленый белковый коктейль, – за спиной Таниоки показался Эолант, на ходу откупоривая бутылку. – Еле откопал. Ну и бардак у тебя в холодильнике! Невозможно ничего найти.

В отличие от Таниоки, он отреагировал гораздо спокойнеё: скользнув взглядом по браслету, судя по всему, игравшему в обществе флойдов знаковую роль, Эолант ничем не выдал своего удивления, лишь слегка сощурил глаза. Даже хвост его – верный индикатор настроения, всегда безошибочно показывающий эмоциональное состояние своего владельца, дернулся всего раз.

– Если вы пришли уговаривать меня поменять свое решение, – Фау решил сразу расставить все точки над и, – то знайте, что это бессмысленно. Унижаться перед Теолом я не стану.

– Это мы и без тебя знаем, – заметил Эолант. – Тоже мне, удивил.

– Мы пришли не любопытство своё тешить. Мы пришли помочь.

Клементина и Фау безмолвно переглянулись – и это не осталось незамеченным.

– Фау, если ты сейчас скажешь, что твоя наречённая – тенри, знай, даже мой железобетонный темперамент этого не выдержит, – спокойно сказал Эолант.

Клементина еле удержалась от смеха.

– Нет, – в тон ему ответил Фау. – Клементина Хизерли – человек. И кстати, она свободно владеет нашим языком. Так что поосторожнее с непотребными шуточками.

Эолант и бровью не повёл.

– Как скажешь.

– А вот помощь нам в самом деле не помешает, – продолжал Фау, мгновенно сменяя тон на деловой. – Интуиция тебя не подвела: тут действительно замешаны тенри. Присядем…

На то, чтобы ввести флойдов в курс дела и посвятить в подробности плана, ушло добрых два часа и десяток бутылок "коктейля", по консистенции больше напоминавшего сливочный крем, а по вкусу – дорогой мясной паштет. Поначалу Клементина боялась, что друзья Фау наотрез откажутся участвовать в их рискованной затее, но, как оказалось, опасения её были напрасны. В этом флойды проявили редкостное единодушие: с тенри следует вести себя предельно осторожно, а вмешательство "подкрепления" может погубить всё дело. В итоге сошлись на том, что первую часть заявленного "Открытым небом" условия они выполнят: помогут им попасть на корабль и поднимут его в небо. Спор вспыхнул, когда они начали продумывать, что делать дальше.

– Там мой брат! И наверняка они до последнего будут использовать его как заложника.

– Я более чем уверен, что тенри захотят подстраховаться, и заложник будет не один.

– Нельзя допустить, чтоб погиб кто-то из людей. Тенри наверняка именно на это и рассчитывают!

– И у Шарка может быть тенрийское оружие. Что-то лёгкое и компактное, что он смог пронести на Землю через туннельный переход.

– Протонный излучатель? Поляризатор?

– Может быть, и то, и другое.

– Или, например, фазерный генератор.

– Вот он – вряд ли. Фазерник – слишком габаритная игрушка.

– Что ты предлагаешь, Эолант?

– До последнего играть по их правилам. Рассредоточиться. Заблокировать управление кораблём. А как только заложники будут в безопасности – прыгаем в катер и возвращаемся.

– Шарка надо брать живым.

– Не факт, что получится.

– Придётся постараться.

Они проговорили почти до самого вечера, обсуждая детали. Лишь когда солнечное пятно уползло с пола на стену, а оттуда – на потолок, Клементина поднялась из-за стола.

– Мне нужно домой, – извиняющимся тоном пробормотала она.

– Я отвезу тебя, – тут же сказал Фау.

– А мы подождём здесь, – заключил Эолант. – Береги свою лиэнти.

Фау оскалился.

* * *

Когда ты вынужден играть чуждую тебе роль, это полбеды. Гораздо хуже, когда ты понимаешь: играя, ошибиться нельзя, ведь от этого зависят жизни твоих родных. И совсем плохо, когда долгая и напряжённая игра – всего лишь интерлюдия к предстоящей премьере.

Всё чаще Клементина ловила себя на мысли, что она ничего не успевает. За последнее время её жизнь заиграла новыми красками, но вместе с тем стала слишком непредсказуемой. К сожалению, ежедневные обязанности при этом никто не отменял. С уборкой дома, допустим, справлялась более-менее автономная техника, но многие вещи невозможно было автоматизировать.

Часы пробили полночь, когда Клементина, наконец, закончила с рутиной и устало опустилась в любимое кресло. Сил уже не оставалось ни на что, вдобавок, её начало неодолимо клонить в сон (она подозревала, что здесь не обошлось без Фау – слишком уж пристально он вглядывался ей в глаза при прощании). Но она клятвенно пообещала себе разобрать почту, и, собравшись с духом, взялась за смартфон.

Сообщение от отца – родители не смогли до неё дозвониться, осторожно интересуются, всё ли в порядке. Клементина сопоставила дату и время звонка, усмехнулась: они с Фау в тот день были на Раффелии.

М-да. Подробности её приключений явно не для хрупкого душевного равновесия мистера и миссис Хизерли.

Несколько трафаретных "привет, как дела" от знакомых. Ежемесячная выписка с банковского счета. Ежемесячный отчёт домовладельца. Клементина хмыкнула, увидев велеречивые дифирамбы в адрес нового "фантастически неприхотливого" сорта махровой сакуры, которой было закуплено аж двенадцать саженцев для благоустройства района. Именно этот сорт был недавно "доработан" флойдами и завезён на Землю в таком огромном количестве, что саженцы раздавали буквально за бесценок – лишь бы не пропали.

Общий чат фигуристов-любителей она просмотрела по диагонали: в беседе состояло больше ста человек, из которых она более-менее тесно общалась от силы с пятью. Обычно речь шла о приземлённых материях, но сейчас народ активно обсуждал недавний взрыв в парке, задевший их каток и лишь чудом не повлекший за собой жертвы. Вникать в бессмысленную полемику Клементина не хотела, лишь отметила с толикой удивления, что "Открытое небо" почти не упоминалось, а виновными в произошедшем были признаны… городские власти. Дескать, недостаточно внимания уделяется воспитанию подрастающего поколения, вот и собирают детишки в гаражах всякие нехорошие вещи повышенной взрывоопасности.

Нашлось там и ещё несколько групповых чатов, где обсуждались совсем уж тривиальные вещи, вроде погоды и макияжа.

А последнее сообщение было от Ханны.

Коротенькое. Но Клементина задержалась на нём дольше, чем на остальных.

"Клементина, привет. У тебя точно всё нормально? Есть разговор. Завтра, в обеденный перерыв, в кафе через дорогу, которое с красными зонтиками. Это важно".

Ханна просит о приватной беседе? Даже не просит, а требует. Причем на нейтральной территории, что примечательно – опасается, что их могут подслушать?

С чего бы это вдруг?

Они с Ханной не особо приятельствовали и никогда не общались по душам, хотя все вокруг считали их подругами. Впрочем, если судить по улыбкам, дружеским объятиям, невинной болтовне и подаркам на дни рождения, то окружающие были абсолютно правы.

Ладно. Завтра она выяснит, что Ханна хочет от неё. Сейчас же ей хотелось лишь одного: спать.

– Симпатичный браслет. Серебряный?

– Вообще-то больше на белое золото похоже. Подарок?

Клементина мысленно выругалась. Она нарочно надела сегодня блузку с длинным рукавом и широкими кружевными манжетами, чтоб спрятать браслет, но, увы, когда моешь руки, рукава всё равно приходится закатывать.

– Купила вчера в "Тейт Модерн", – Клементина широко улыбнулась сразу всем отражениям в зеркале: и коллег, и своему собственному. – Там была ювелирная выставка. Это серебро. И циркон.

Кто-то разочарованно вздохнул. Повод для свежей сплетни умер, не успев родиться.

– К нему бы кулон, – нерешительно протянула Берта.

– Ага, там были такие, – Клементина согласно кивнула. – Но я их не люблю. Волосы вечно путаются в цепочке.

– Ты сегодня вся светишься, – прищурилась Кэрри. – Мы чего-то не знаем?

"Ничего вы не знаете. Абсолютно ничего. И меня, кстати, это вполне устраивает".

– Неужели?

– Да-да. Ну-ка, признавайся, где собака зарыта!

От необходимости отвечать её избавил телефонный звонок. Когда же она закончила разговор, то уже была в кофейне, где Ханна назначила ей рандеву.

Белокурую голову с длинной толстой косой Клементина заметила ещё с порога: девушка уже ждала её. Перед ней стояла нетронутая чашка чая, очевидно, заказанная только для того, чтобы не сидеть за пустым столом.

– Привет, Ханна, – Клементина села напротив. Натянуто улыбнулась: – Что за секретность? Что стряслось?

Ханна прерывисто вздохнула. Клементина подметила и бледность, и искусанные губы, и напряжённо сжатые пальцы, отчаянно комкающие салфетку.

– У тебя какие-то проблемы, Тина, – наконец, заговорила Ханна. – Знаю, это не моё дело, да я и не об этом, – она опять вздохнула и, набравшись смелости, выпалила: – Похоже, шеф в чём-то тебя подозревает.

Клементина ожидала чего угодно, но не этого.

– Господин Файзер? С чего ты взяла?

– Он попросил меня следить за тобой.

Клементина поперхнулась.

– Однако… И что ты ответила?

– Что мы не очень близки, но я попробую, – Ханна покраснела как помидор, но упрямо сжала губы. – Разумеется, я для виду так сказала. Не собираюсь я за тобой шпионить. И дело не в том, считаю или не считаю я тебя подругой. Это само по себе некрасиво и непорядочно. – Она помолчала и неловко улыбнулась. – А и попыталась бы – не смогла. Ты бы меня мигом раскусила.

Клементина принужденно рассмеялась.

– Прости… – Ханна уставилась в свою чашку.

– За что?

– Что согласилась. Я… побоялась отказаться. Испугалась, что шеф обозлится и захочет мне отомстить. Или вовсе уволит. Я не могу так рисковать. Мне нужна эта работа.

– Да брось. Я же понимаю, что ты вынуждена была так ответить. К тому же, если бы ты отказалась, Файзер наверняка нашёл бы другого шпиона… – Клементина вспомнила, как дотошно намедни девчонки расспрашивали её о браслете. Неужели за их повышенным вниманием стоит не только праздное любопытство?

– Тина, я более чем уверена, Файзер пытался завербовать не только меня, – горячо и быстро зашептала Ханна. – Имей в виду и будь осторожна.

– Да, верно, – рассеянно откликнулась Клементина, вспомнив, как Фау с каждым разом вёл себя всё смелее – разве что только в кабинет к ней не заявился.

Нет, так дело не пойдёт. Ей действительно следует быть осмотрительнее. И флойду тоже.

– Да ты слушаешь меня вообще?

Клементина заставила себя сфокусировать взгляд на собеседнице

– Да-да, – она улыбнулась искренне и тепло. Как улыбнулась бы настоящей подруге. – Спасибо, что предупредила.

Кроме Ханны, никто больше не признался в потребности следить за ней, так что настоящее число соглядатаев осталось Клементине неизвестным. Впрочем, это её не особо расстроило: главным образом потому, что у неё сейчас были проблемы поважнее пёстрой стайки девиц, неумело и топорно пытающихся выведать "последние новости".

Близился день того самого рейса. И чем меньше времени оставалось до условленной даты, тем сильнее она нервничала и волновалась.

Короткий разговор с "Открытым небом", вопреки ожиданиям, прошёл почти гладко, хотя Клементина панически боялась, что они что-то заподозрят. Но все опасения оказались напрасны: история, что ей удалось-таки уговорить флойда взять её с собой на борт большегруза, была съедена за милую душу. В порыве невесть откуда взявшегося великодушия Шарк даже позволил ей лишний раз поговорить по телефону со Стефаном, дабы она могла удостовериться, что брат жив-здоров.

Фау заходил каждый день, появляясь тогда, когда на улице окончательно смеркалось. С одной стороны, флойду не стоило сейчас привлекать излишнего внимания, с другой – у "Открытого неба" не должно было появиться ни малейших подозрений, что их водят за нос. Тонкая грань, по которой им предстояло пройти, не потеряв равновесие, выглядела лезвием ножа над бездонной пропастью – причём противоположный берег терялся в густой тьме..

Словно следуя негласному договору, оставаясь наедине, они не обсуждали детали предстоящей операции и разговаривали о чём угодно, но не о деле. Фау рассказывал о планетах, на которых ему довелось побывать, и Клементина обычно засыпала, убаюканная его низким голосом, а когда просыпалась, она была уже одна. Но это было не страшно – ведь она знала, что вечером, вернувшись домой, она вновь сможет увидеть улыбающиеся рубиново-красные глаза, ощутить смолистый аромат, успевший стать таким родным, позволить подхватить себя на руки и украсть короткий мимолётный поцелуй.

К сожалению, с той памятной ночи ничего большего Фау себе не позволял. То ли следовал какой-то неведомой ей традиции, то ли по другой причине.

Это было похоже на затишье перед бурей – но неподкупный календарь каждую полночь неумолимо приближал назначенную дату.

Накануне вечером Клементина ушла с работы пораньше, сославшись на неважное самочувствие, что, в общем-то, было недалеко от истины.

Фау приедет за ней рано утром. Оставалось одно – ждать. Постаравшись при этом не сойти с ума от беспокойства.

Сидеть дома было невыносимо, и Клементина приняла единственно верное решение: пойти прогуляться.

Только что прошедший ливень смыл с городских улиц пыль, придав им едва уловимый флер наивного старомодного очарования. Мокрая трава газонов радостно сверкала свежими дождевыми каплями; в лужах на асфальте отражалось напоённое синевой небо, клубы облаков и крики чаек. На углу сотрудник сервисной службы, плотный мужчина в летах ремонтировал аппарат с мороженым.

– Пять минуток, леди, – бросил он, заметив Клементину.

– Угу. Не торопитесь, – машинально кивнула она. В голове надоедливой мухой жужжала короткая мысль

"Дождь в дорогу".

Цитата из полузабытого фильма? Строчка из анекдота? Чья-то давняя фраза, невесть как сохранённая подсознанием?

Дождь в дорогу, дождь в дорогу…

Примета. Добрая примета. Кажется.

– Дождь в дорогу… – пробормотала она задумчиво.

Если так, это очень кстати. Добрые приметы ей бы не помешали.

– Позвольте вас угостить, мисс Хизерли.

Пугающе знакомый голос за спиной, как ушатом ледяной воды, окатил её густым цепенящим страхом.

– "Дождь в дорогу"? – с едва заметной усмешкой переспросил Бенедикт Нортон. – И далеко вы собрались?