Текст книги "Ошибка. Мозаика судеб (СИ)"

Автор книги: Евгения Гордеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

  – Уф-ф... Тётя, а почему бабушка так не любила папу? Она ведь его мать!

  – Это лучше спрашивать у самой Супи, но вряд ли она скажет правду. Она ведь предала мужа, пусть и нелюбимого. А предательство всё равно остаётся предательством, какими бы причинами оно не было вызвано. А уж так относиться к собственному ребёнку, как она... Не знаю, Вальрах.

  – Значит, дедушка Питрос жив?

  – Да.

  – А где он?

  – Этого я не знаю, к сожалению. Мне известны лишь тайны... хм, мёртвых.

  – Мёртвых?

  – Да, тех, кто перешёл в мир теней.

  – Тётя, а третья жена отца, Арриана, она тоже?.. Ну, её эти Кури...

  – Нет, мой мальчик. Арриана умерла от тоски. И это уже полностью вина твоего отца.

  – От тоски? Ей было так плохо у нас во дворце?

  – Да, ей было плохо... потому что её оторвали от тех, кого она любила, силой заставили стать женой кронпринца. Он тогда сам не понимал, что творит... но это его всё равно не оправдывает!

  Юноша, на голову которого свалилось сразу столько противоречивой информации, был подавлен. Люди, которых он, как ему думалось, знал, оказались не такими, как в его представлениях. Они совершали такие поступки, за которые нет прощения, но продолжали спокойно жить, дышать, даже смеяться... Как такое возможно? Значит, мир несправедлив! И зачем тогда возвращаться в этот мир, где никому нельзя верить?!

  Женщина с тревогой следила за племянником, стараясь по его мимике понять, что он думает? Куда выведут парня тяжёлые размышления? Не примет ли он неверного решения? В его возрасте почти все – максималисты. Юности кажется, что плохое и хорошее существуют отдельно друг от друга, и между ними нет связи. Ох, если бы на самом деле было всё так просто! Но реальность жестока: что хорошо одному, отвратительно другому. Как объяснить это молодому парню, если лишь с возрастом постигаешь столь простую истину.

  – Тётя, – Гадриан потупил взгляд и не смотрел на Драмидаку, – а я могу поговорить ещё с кем-нибудь? – Женщина не поняла: хороший это знак или плохой? То ли парень хочет увидеть кого-то из родственников или знакомых, пребывающих в этом мире. То ли она допустила промах, и племянник потерял к ней доверие. – Или ты ответь... – принц совсем смутился.

  – Спрашивай, – с опаской согласилась Драмидака.

  – Я про круги эти... Они же у каждого свои, да?

  Вздох облегчения взволнованная женщина еле удержала, а то племянник мог понять, что тётушка всё-таки кое-что от него скрывает.

  – Да, Вальрах, круги у каждого свои, ты прав.

  – Они связаны с некоторыми... э-э... плохими чертами характера.

  – В твоём случае – да. А вот мне, например, пришлось туго. Тут уже речь шла не столько о чертах характера, сколько о пороках.

  – Пороках? То есть, у меня пока нет пороков?

  – Ты прав, Вальрах. Пороков ты ещё пока не приобрёл... Так что тебя заинтересовало?

  – Седьмой круг... – парень чуть запнулся, но набрался храбрости и продолжил: – Первый, если я правильно понял, был связан с моим упрямством? – Тётушка кивнула, уже догадавшись, куда клонит смущённый молодой человек. – Второй: с моей любовью к розыгрышам. Третий: с тем, что я не всегда поступаю обдуманно. Потом, в четвёртом круге я всё время ел, хотя до этого в трёх кругах даже не думал об этом! А там: ел, ел, ел... Чуть не лопнул! – Драмидака безмолвно подтверждала его выводы. Что ж, парень во всём правильно разобрался. – В пятом я чуть не расплавился от лени. В шестом меня чествовали, как великого победителя. А потом... Тётя, я что, развратен?

  – С чего ты взял? – Как не догадывалась женщина о том, что обеспокоило племянника, но его вывод всё-таки её поразил.

  – А как тогда? Там же были обнажённые... ну, почти обнажённые девушки. И я потерял голову, пошёл к ним. Значит, мне всё равно, кто... с кем...

  – О, Вальрах! Ты просто юн, и твоя кровь играет! Поверь, этот круг проходят почти все, такова человеческая природа, и многие в нём остаются, не в силах преодолеть страсть, которую вызывают в людях жрицы и жрецы богини любви...

  Всё, что поначалу казалось прекрасным и восхитительным, чувственным и страстным, через какое-то время стало омерзительным и тошнотворным. Поцелуи жалили, прикосновения жгли и сдирали кожу, объятия душили. Квинт уже ненавидел ненасытных женщин, которые не давали ни минуты покоя, лаская и возбуждая его плоть. И как он мог когда-то мечтать о такой распутной оргии, которая сейчас буквально высасывала из него все силы? Мужчина уже плохо соображал, что происходит вокруг, ощущая себя бездушным механизмом, этакой секс-машиной. В недолгие минуты просветления Квинт вспоминал мирно беседующих Плаута и Фанагора, и завидовал им. Завидовал по-чёрному! Оказалось, они поступили мудрее, чем он, оставаясь в том неприветливом, но, как выяснилось, спокойном и безопасном пространстве. А он повёлся на роскошь будуара. И невдомёк было незадачливому любовнику, что спасение рядом. Стоит только открыть дверь, и любовный кошмар закончится. Правда, не известно, что тебя ожидает в следующем круге? Хорошо, если это будет грех чревоугодия или лености. А вдруг за дверью поджидает алчность? ... или агрессивность...

  Вопросы у Гадриана не заканчивались. Драмидака терпеливо рассказывала племяннику истории из ближних и дальних времён, открывала тайны исчезнувших стран и народов, посвящала в секреты кладов и схронов. А юноша всё спрашивал и спрашивал.

  – Вальрах... ты никуда не торопишься?

  – Что? Тороплюсь? Конечно, тороплюсь! Но, тётушка, мне ещё так много надо у тебя спросить! Ведь, когда я вернусь, то мне предстоит столько сделать!

  – Ох, принц... остановись на минутку. Подумай о том, что мы с тобой обсуждали!

  Юноша непонимающе уставился на родственницу, пытаясь понять, что так обеспокоило Драмидаку? Вдруг, в памяти всплыла фраза, сказанная ему Афротидой: 'Соблазн, который ты встретишь там, не идёт ни в какое сравнение со всеми предыдущими...'

  Соблазн... Отец всегда ему твердил, что знание – сила! Тот, кто обладает знаниями – обладает миром. И восьмой круг подцепил Гадриана на этот крючок. И он заглатывает его всё глубже и глубже.

  – Мне надо идти? – упавшим голосом спросил он тётушку.

  – Да, если ты хочешь успеть.

  – А сколько дней у меня осталось?

  – Один.

  – Всего один? Так мало! А... что там, за девятой дверью?

  – Подумай сам...

  – Мне страшно... Тетя, я без боязни входил в каждый из восьми кругов. А теперь мне страшно!

  – Я понимаю тебя, мой мальчик, понимаю. Я сама так и не решилась войти в девятый круг!

  – Ты?! Не может такого быть! Ты – бесстрашная воительница! Легендарная царица Ка-Драмида!

  – Может...

  – Но, почему?

  – Во-первых, ранение, которое я получила, сделало бы меня беспомощной, безногой развалиной. Сам понимаешь, как мне этого не хотелось! Во-вторых, те, кто устроил мне западню, всё равно не успокоились бы, и добили бы меня, но чуть позже.

  – И ты знаешь, кто это сделал?

  – Разумеется! И ты это знаешь, Вальрах, если чуть поднатужишься и подумаешь. Ответ лежит на поверхности.

  – Что, тоже род Курей? – чуть усмехнулся Гадриан, ляпнув первое, что пришло в голову.

  – Хоть ты и не удосужился подумать, угадал правильно. Они воспользовались войной, которая тогда началась на наших западных границах, подослали убийц. Ведь никто не будет подозревать союзников. Тем более что их задачей было моё личное устранение, а войну они помогли выиграть.

  – Но, для чего?

  – Удалить Дамаску из дворца и из постели Плаута, освободив дорогу для Урсины.

  – Как, и тебя тоже они?..

  – Да, – Драмидака закусила губу, стараясь не выдать своих истинных чувств. А ведь она была готова порубить всех этих Курей в опилки, если бы только могла. Но дух, к сожалению, не может причинить живым никакого вреда. – А в-третьих, я любила и люблю сестру, и не хотела, чтобы они, не добив меня, переключились на неё.

  – Тётушка!.. – парня трясло. От возмущения, от злости, от негодования. Сейчас он был готов преодолеть и девятый круг, и десятый, если тот неожиданно появится. – Я отомщу! За всех! За тебя, за отца! Где эта девятая дверь?!

  Он выбежал из беседки и стал озираться в поисках последних врат, что отделяли его от родного мира. Драмидака выбежала следом, пытаясь образумить несмышлёное дитя, возомнившее себя великим мстителем.

  – Вальрах, подожди! Мне надо тебе кое-что сказать! Постой! – Принц перестал метаться по саду и вернулся к беседке. – Вальрах... этот круг открыл тебе очень много тайн. И, пока ты здесь, ты обладаешь ими. Но, стоит тебе пройти девятые врата, ты всё забудешь.

  – Всё?! – поразился парень и с досады топнул, взметая пёстрые лоскуты опавших листьев. Потом его посетила мысль: – А если записать?

  – Куда? Чем? А главное... мы в мире духов. И в реальный мир отсюда ничего принести нельзя! Но можно запомнить что-то одно. Выбери то, что бы ты действительно хотел вспомнить там, когда вернёшься.

  – Одно... одно... Хорошо! Я выбрал. Где дверь?

  – За беседкой...

  Они обошли строение. Гадриан открыл дверь и в ужасе отшатнулся. В девятом круге шёл кровавый дождь. Это был его ночной кошмар. Его детский страх, который ему предстояло преодолеть... сейчас.

  – Я люблю тебя, Вальрах, – тихо прошептала Драмидака.

  Он почувствовал, как она нежно провела рукой по его плечу и отступила назад. Всё правильно, в свой кошмар он должен был войти в одиночестве.

  Гадриан глубоко вздохнул и сделал шаг...

  ***

  *** Часть 2

  Мглистое пространство снова сдвинулось, заставляя двух мужчин ещё теснее прижаться друг к другу, а потом стало медленно, но верно отступать. Давление ослабло, и, словно свежим воздухом повеяло откуда-то сверху.

  – Он справился, – устало вздохнул Фанагор, и обернулся к Плауту.

  По лицу императора катилась скупая отцовская слеза, которую у него не было сил смахнуть. Оказывается, даже ничего неделание отнимает массу сил.

  – Справился...

  – Будь внимателен, твоё императорство, места пока ещё мало, а дверь вот-вот распахнётся. Не ровен час, зашибёт нас с тобой твой геройский мальчишка! – Фанагор подмигнул Плауту ободряюще.

  – Прям-таки зашибёт, – устало улыбнулся правитель, но стал внимательно присматриваться к происходящим изменениям.

  Но дверь всё равно открылась неожиданно, и не там, куда в данный момент смотрели мужчины. Вид выбежавшего к ним Гадриана был далеко не геройским, а скорее, решительно-напуганным. Он ошалело таращился на них, крепко сжимая кулаки, словно намеревался начать потасовку.

  – Всё, всё хорошо, – кинулся к нему Фанагор, и обнял, словно родного. – Всё закончилось!

  – Как закончилось? – недоумевал Гадриан, подозрительно озираясь. – Я же не прошёл девятый круг!

  – Прошёл, прошёл... – успокаивал его старик тоном профессиональной нянюшки.

  – Не прошёл! – упорствовал принц, которому по неведомым причинам не дали проявить героизм и отвагу. – Я сделал шаг из восьмого круга в кровавый дождь!

  – Кровавый дождь? – тревожно переспросил Плаут, оттесняя Фанагора от сына. – Твой детский кошмар?

  – Да! Я должен был узнать, что там?!

  – Ничего там не было, – наставительно заявил колдун. – Каждый круг: это преодоление чего-то отрицательного в себе. Прошёл круг: справился с недостатком или пороком. Ты шагнул в свой кошмар, тем самым пересилив страх и ужас. Это и было главным – преодолеть себя! Всё остальное потом уже не смогло бы тебя остановить. Так что, примите моё поздравление, ваше Высочество! С поставленной задачей вы справились великолепно! А теперь поспешите назад. Ваше тело заждалось вас!

  – Я могу вернуться?! – с детской непосредственностью обрадовался Гадриан. Он тут же позабыл то, что минуту назад его волновало и беспокоило. – А как это сделать?

  – Просто, открой глаза...

  Гадриан непонимающе улыбнулся, посмотрел на колдуна, потом на отца. Плаут только плечами пожал. Он и сам не понимал, каким способом они могут вернуться назад? Принц глубоко вздохнул и крепко зажмурился. Император, затаив дыхание, ждал, что произойдёт дальше. Но стоило ему лишь моргнуть, как сын исчез.

  – Что, и я так могу? – Всё-таки у него были кое-какие подозрения, что так же легко, как Гадриану, ему вернуться в тело не удастся.

  – Можешь... но не совсем так, – насмешливо заявил Фанагор. Хоть и о многом они переговорили тут с Плаутом, но друзьями не стали. И маг всё ещё опасался за свою жизнь и свободу. А ему так было необходимо вернуться в реальный мир чуть раньше императора. Вот сейчас там, во дворце, в себя пришёл Гадриан, и все бросились к нему. И самое время очнуться колдуну. Тихо так, без шума и резких движений. А пока все заняты юношей, постараться сбежать, скрыться, унести свои ноги куда подальше. Не верит он больше власть держащим личностям. – Только после меня!

  Плаут ошарашенно смотрел на то место, где только что стоял хитрый старик, а теперь лишь колыхалось потревоженное марево мглистого пространства, которое опять начало сжиматься вокруг него.

  – Вот, шарлатан! – усмехнулся правитель и повторил действия Гадриана. – Надеюсь, я справлюсь...

  Как и рассчитывал Фанагор, к открывшему глаза принцу бросились все, кто присутствовал в кабинете. Лекарь, Дамаска, Хранитель трона, Ассандр, молчаливый Сигизмунд. Лишь граф Саубер смотрел на происходящее из-за спин склонившихся людей. Он, в отличие от них, знал, что двое других сейчас тоже придут в себя, и краем глаза посматривал на колдуна. Эйрл был уверен, что старик попытается опередить императора. И желание его понимал. Ведь не отпустит его Плаут. Может, в каземат обратно и не отправит, но свободы не даст. А это не справедливо.

  Граф подготовил заклинание. Немного удлинить секунду в этом пространстве было для него не сложно. Это не два пространства держать, да ещё с чужой силой совмещаться. Это легко!

  Фанагор открыл глаза и чуть не застонал от досады. На него пристально смотрел молодой мужчина, и у колдуна сразу рухнули все планы на спасение. Он, конечно, мог попытаться прорваться мимо этого, не вовремя любопытствующего господина, но тихо удрать уже всё равно не получится. К его удивлению, мужчина спустил незнакомое заклинание, и Фанагор понял, что именно этот человек помогал держать мглистое пространство и сэкономил ему порядочно сил.

  – Идти можете? – граф Саубер помог Фанагору подняться на ноги и повёл из кабинета.

  – Могу. Почему вы мне помогаете?

  – Мне кажется, что по собственной дурости, – усмехнулся Эйрл, – просто... помогаю. Идите по чёрной лестнице вниз, третья дверь справа на первом этаже ведёт в прачечную. Возьмите там какую-нибудь одежду и уходите через парк. Там стражи не так много. Сможете?

  – Смогу.

  – Вот немного денег, – граф сунул в руку старика мешочек с монетами и повернулся, чтобы возвратиться в кабинет. Но вдруг что-то вспомнил, обернулся и сообщил удивлённому колдуну: – Идите в обитель 'Скорбящих душ'.

  – Хорошо... Спасибо, мил человек! А как зовут моего благодетеля?

  – Вот в обители и узнаете! Да, у вас минут десять, не больше, поторопитесь!

  Плаут так и стоял с закрытыми глазами, боясь их открыть. А вдруг не получится? А вдруг Фанагор его обманул? А вдруг он всё-таки умер? Лишь, когда под лопатками стал явственно чувствоваться пол, он решился.

  – Ваше Величество, как вы себя чувствуете? – Статс-советник склонился над императором, внимательно следя за его состоянием.

  – Нормально, – в горле пересохло, но Плаут был счастлив, что всё и в этот раз обошлось. – Дай пить!

  Граф кинулся за графином с водой, а его место тут же заняла Дамаска.

  – Плаут!!! Сколько ты будешь терпеть выходки этих Курей?! – со слезами на глазах, выкрикнула бывшая жена. – Какие тебе ещё нужны доказательства, чтобы упечь эту семейку в острог? А ещё лучше – казнить! Была б моя воля!..

  – Да, папа, – подал голос Гадриан, уже полностью пришедший в себя, – и тётушка Драмидака мне говорила, что во всех покушениях виноват этот род! Даже в её смерти!

  – Что?! – одновременно спросили родители.

  – Ты видел Драмидаку? – поразился отец.

  – Спасибо, сестра! Теперь я знаю, что делать, – язвительно усмехнулась мать.

  В эту секунду икнулось всему роду Курей, включая престарелых дам и едва оперившихся девиц. А все присутствующие ощутили лёгкий ветерок на затылках. Дуновение животного страха. Как мужчин могли напугать слова женщины, которые к ним ни в коей мере не относились, понять было невозможно. Но все знали, что месть царицы Ка-Дамас не заставит себя долго ждать. И никто её не остановит.

  – Мама... – пробормотал Гадриан, с восхищением глядя на родительницу. Сейчас она напоминала юному принцу богиню войны.

  – Будь мужчиной, Вальрах! – Дамаска потрепала сына по вихрам и подмигнула.

  – Конечно, буду, – рассмеялся парень. Он был счастлив, что вернулся в этот мир. Правда, воспоминания о девяти кругах стремительно стирались из его памяти, но это было не так важно. Главное он запомнил: род Курей – первый враг их рода! И с этим надо бороться.

  – А где Фанагор? – возглас императора заставил всех присутствующих нервно оглядываться в поисках старика.

  – Только что был здесь, – Девон Глазенап замешкался лишь на мгновение. Через несколько секунд дворцовая стража уже исполняла его приказ: 'Найти! Вернуть назад! Глаз не спускать!'

  Плаут недовольно вздохнул, усаживаясь в своё рабочее кресло. Состояние его организма стремительно улучшалось, а настроение с той же скоростью падало. Он не мог себе простить нерасторопности, с которой покидал мглистое пространство. А ведь ушлый старик именно на это и рассчитывал: очнуться первым и сбежать! Но зачем? Разве отправил бы его император снова в казематы? Нет, конечно же! Но Фанагор, явно, думал иначе, и имел на это, как ни горько признать, полное право.

  – Ох, Супи... Сколько же ты гадостей мне сделала, что даже после смерти тебе удаётся портить мне жизнь? – проворчал Плаут себе под нос. Потом обвёл всех присутствующих тяжёлым, немигающим взглядом, и кивнул графу Сауберу. – Советник, надо поговорить!

  Гедеон церемониально поклонился, и почтительно замер, ожидая, когда остальные участники событий покинут кабинет. Но не все торопились удалиться. Беспрекословно выполнил невысказанный приказ лишь дисциплинированный барон Глазенап. Хранитель трона лишь бросил напряжённый взгляд на статс-советника, когда выходил из дверей. Лекарь Шаурман считал, что он не может оставить императора ни на секунду после такого удара, о чём не преминул возмущённо сообщить Плауту. Но правитель жестом указал заботливому медику на выход, даже не вступая в дискуссию. Шаурман, недовольно шаркая, покинул кабинет, но далеко уходить не стал. Пристроился на оттоманке, что стояла в паре метрах от дверей рабочего кабинета, на которой уже обосновался барон.

  Верный слуга Сигизмунд не стал дожидаться, когда хозяин и ему укажет на дверь. Он, перед уходом лишь поинтересовался, не нужно ли что-нибудь его Императорскому Величеству?

  – Нет! Понадобишься, позову!

  Садиться в присутствии высокородных господ Сигизмунд не посмел, но уходить от кабинета тоже не собирался. Занял место рядом со стражником и стал, как и все, ждать.

  – Отец! – Ассандр, хоть и не был виноват, чувствовал себя отвратно. Он так хотел переговорить с Плаутом, всё ему объяснить, но тот решил сначала пообщаться с советником. И это не просто огорчало кронпринца, это его практически убивало. – Я должен...

  – Сын, – Плаут специально не стал называть его по имени, считая, что такое обращение покажет Ассандру, что он его по прежнему считает сыном, и все недоразумения они обсудят с ним потом.– Всё закончилось благополучно. Надеюсь, заговорщики обезврежены? – Ассандр кивнул. – Поговорим чуть позже, хорошо?

  – Да, отец!

  Стоит ли говорить, что кронпринц тоже далеко не ушёл от кабинета императора, а стал монотонно вышагивать по коридору, не обращая внимания на то, что нервирует этим лекаря и Хранителя трона.

  Гадриан тоже желал поговорить с отцом. Ведь им было что обсудить, но мудрая Дамаска, обняв сына за плечи, повела его из кабинета. Но в дверях задержалась, оглянулась на мужа и произнесла странную фразу:

  – Трон – не вершина, а лишь нижняя ступень. Верхние всё видят...

  С этими словами она покинула помещение, оставив императора в замешательстве, а графа в уверенности, что тайна его не будет раскрыта.

  – О чём это она?.. – Плаут долго смотрел на закрывшуюся дверь, потом перевёл взгляд на Саубера и, словно очнулся от наваждения. – Господин советник, вы знаете, что тут только что случилось? – Задал он странный вопрос с двойным смыслом, который был сразу понятен человеку посвящённому.

  Разумеется, Гедеон знал оба ответа, и понимал, что императора интересует тот, в котором есть упоминание о магии. Но признаваться или нет?

  – Разумеется, ваше Величество!

  – Ну-у... – настаивал Плаут, вынуждая подчинённого сознаться в применении запрещённых навыков. Но граф не поддавался на провокацию и стойко молчал, честно глядя ему в глаза. Тогда император решил изложить свои доводы. – Там, где мы оказались после покушения... действуют магические законы! Фанагор – колдун, сдерживал то пространство, чтобы оно нас не раздавило! – Граф слушал его с любопытством и настоящей заинтересованностью. Сам в этом пространстве он не бывал никогда. Да и не могут Археи туда попасть. Это дорога доступна лишь для людей. – А здесь ему кто-то помогал! Вот только человека этого он не смог рассмотреть. Но сказал, что ему помогает очень сильный маг, гораздо сильнее, чем он сам. И этот маг... – Плаут выдержал долгую паузу, и с величайшей грустью закончил фразу: – вы, мой дорогой статс-советник!

  – Почему вы так решили, ваше Величество? – спокойно поинтересовался Гедеон, уже зная, чем этот разговор завершится. Оставалось только уточнить детали.

  – Тебе интересен ход моих рассуждений? Тогда слушай, граф Саубер! Когда я очнулся, в моём кабинете было не так много человек. Лекарь, Ассандр, Дамаска, ты, Сигизмунд и Хранитель трона. Гадриан не в счёт. Ассандр, как и Гадриан, этим магом быть не мог. Собственно, как и Дамаска. Лекарь Шаурман? Целительский дар у него есть, но... он лечил ещё моего отца и мать, и ничего подобного за ним не замечалось. Сигизмунд вырос вместе со мной. Остались ты и барон Глазенап. Присутствие кого-то постороннего я даже не рассматриваю. Хранитель не допустил бы этого. Да и ты тоже. Так что, сдаётся мне, это твоя работа. Что скажешь?

  – Ваше Величество, вам нужно моё личное подтверждение? Зачем?

  – Просто признайся. Это будет честно!

  – Хорошо. Да, это я поддерживал Фанагора! И готов к последствиям!

  – Хм... – усмехнулся Плаут. – Он готов к последствиям... Да, в моём государстве запрещено применение магии! Но в той ситуации, что тут произошла... Как я могу тебя осуждать, когда ты спасал нам жизнь? Кстати, а почему ты тут так рано оказался?

  – Предчувствие... скверное.

  – Понятно. Так что, за тот проступок наказания не последует... – Плаут снова выдержал драматическую паузу, и тихо, но, тем не менее, зло прошипел:– Зачем ты помог сбежать Фанагору?! – Граф вылупил на него удивлённые глаза. Таких выводов от императора он не ожидал. По крайней мере, так скоро. – Кто тебя просил?! Молчишь! Знаешь что, Саубер, по совокупности твоих поступков, я тебя прощаю... но видеть больше не хочу! Уезжай в своё имение! Сегодня же!!! – Гедеон чего-то подобного ожидал, и особо не расстроился. Граф с глубоким почтением поклонился императору, и направился к двери. Но Плаут ещё не всё ему сказал. В спину графа ударили слова: – И женись! Хватит на траур ссылаться! Это приказ!

  ***

  Франтоватого вида горожанин средних лет остановил двуколку у ворот обители, но экипаж свой покидать не спешил. Он решил ещё раз всё обдумать и взвесить, прежде чем постучать в дверь. Стоит ли ворошить прошлое? Этот вопрос мучал его все пять дней, которые пришлось потратить на дорогу от столицы до этого глухого уголка, в котором обосновалось братство 'Скорбящих душ'. Может, лучше начать новую жизнь без оглядки на то, что и жизнью-то назвать трудно?

  И ведь никто не посоветует, как поступить правильнее. Сам... только сам решай и делай, так как решил.

  Мужчина сделал выбор и хлопнул себя по коленям.

  – Была, не была! – в конце концов, пока ему ничего не угрожает, а дальше... будет видно по обстоятельствам.

  Не успел он слезть с двуколки, как ворота тихо открылись, и пожилой затворник пригласил его внутрь.

  – Мы вас ждали...

  – Хм... Ну, раз ждали, тогда конечно... – Мужчина с любопытством заглянул за дверь и переступил порог. – Понимаете... – он чуть замешкался, – мне посоветовал посетить обитель 'Скорбящих душ' один добрый человек.

  – Все люди хороши по своему, – смиренно заметил затворник, – но, раз этот человек посоветовал посетить нашу обитель, то он поступил очень правильно! Вы хотите побеседовать с настоятелем?

  – Я даже не знаю, – пожал плечами гость, – этого мне тот добрый человек не сказал.

  – Меня зовут Диметий, – отрекомендовался житель обители. – Я провожу вас в келью, а когда настоятель Хайген будет свободен, он уделит вам время. Как вас представить настоятелю?

  Мужчина задумался: стоит ли называть своё настоящее имя, или лучше придумать другое? С одной стороны – второе безопаснее, но с другой... назвавшись чужим именем, потеряешь свою судьбу.

  – Фанагор. Меня зовут – Фанагор.

  Затворник на мгновение напрягся, стрельнул на гостя изучающим взглядом, но промолчал. Колдун понял, что его имя в обители знают, а вот как относятся к преступнику, посягнувшему когда-то на жизнь императора, это ещё бабушка надвое сказала. Ведь в затворники уходят многие вольнодумцы, ища спокойных мест, где их взгляды не будут преследоваться законом.

  – Ожидайте, господин Фанагор.

  Возможно, гостю показалось, что голос затворника немного дрожал, когда тот произносил последнюю фразу. Но волнение угадывалось не только в голосе и взгляде. Вся фигура Диметия была напряжена.

  – Что ж... надеюсь, местные обитатели не отправят меня обратно, заковав в кандалы, на радость Плауту.

  Фанагор бегло оглядел келью и прислушался к звукам, доносящимся из-за двери. В коридорах обители явно началось оживление. Кто-то кого-то звал, торопливо пробегая то в одну, то в другую сторону. Потом молодой мужской голос сокрушался о чём-то, потом всё затихло, и в воцарившейся тишине жалобно скрипнула открывающаяся дверь, заставляя колдуна нервно поёжится. Мужчина, вошедший в келью, недоверчиво оглядел гостя и расплылся в счастливой улыбке.

  – Надо же! Как есть – Фанагор!

  Приезжий гораздо дольше рассматривал вошедшего бородатого старца, смутно ему кого-то напоминающего. Но кто был этот пожилой затворник, радостно взиравший на него и явно готовый заключить гостя в объятия, колдун всё никак не мог вспомнить. Шальная мысль озарила вдруг его мозг:

  – Питрос?.. – опешил Фанагор. – Василеопатер?!

  – Ой, дружище! – старец расхохотался и сделал то, в чём подозревал его Фанагор: стиснул в крепких дружеских объятиях. – Не надо громких титулов, от которых я давно отказался! Зови меня Некий. Я уже привык к этому имени. Давай прогуляемся по нашему саду. Там и поговорим.

  Некий знал, что всё, что будет сказано в стенах обители, тут и останется. Ни один из братьев, случайно, или нарочно, услышавший секретные сведения, не станет доносить на гостя властям. Но ему не хотелось никаких пересудов внутри обители. Слишком уж личность Фанагора была неоднозначная. Вон, какой переполох устроили смиренные затворники, узнав, что за гость к ним пожаловал.

  Старые друзья спустились в сад и углубились в его самую заросшую часть.

  – Я думал, он послал меня сюда обрести душевный покой после стольких лет... – Фанагор чуть запнулся, подбирая более мягкое слово, способное охарактеризовать его существование последние двадцать лет, – одиночества, а он послал меня к тебе!

  – Кто это тебя сюда послал? – заинтересованно спросил Некий. – И где это ты отшельничал?

  На второй вопрос Фанагор отвечать не хотел. По крайней мере, сейчас. Когда-нибудь потом он поведает Питросу, как его обманула императрица Супи и заточила в подземный каземат на долгие годы, без суда и следствия, а главное – без вины. На первый вопрос тоже ответить было трудно, ибо имени своего спасителя колдун так и не узнал.

  – Добрый человек. Он просто посоветовал мне сюда наведаться.

  – А как зовут этого доброго человека? – Некий никак не мог понять, почему старый друг скрывает это от него.

  – Если бы я знал!

  – Ты поехал в нашу обитель по совету совершенно незнакомого тебе человека? – удивился бывший император, зная, как осторожен и предусмотрителен всегда был колдун. Только непредвиденные обстоятельства непреодолимой силы могли заставить его совершить необдуманный поступок.

  – Он спас мне жизнь и... сделал щедрый подарок, – уточнять, что это была его свобода, Фанагор пока не стал. – А ещё этот добрый человек сказал, что его имя мне как раз откроют тут у вас!

  – Да? – старец задумался. – И где ты встретил этого щедрого человека?

  – Во дворце Плаута, – хмыкнул гость, не то с сарказмом, не то с сожалением.

  – Это был статс-советник?

  – Питрос! Э-э, прости, Некий, да откуда же я знаю, кто он по должности? Достаточно молодой, чернявый, крепкий. Бабам... хм, женщинам такие нравятся. А, вот, вспомнил, глаза карие.

  Некий осуждающе ухмыльнулся, наблюдая за жалкими попытками старого друга скрыть от него горькую правду. Он уже понял, что Фанагор сбежал от Плаута. Что на сына, скорее всего, снова было совершено покушение. И снова, слава богам, неудачное. Что молодой мужчина, спасший жизнь не только Фанагору (в этом он был уверен), помогал ему из своих, можно сказать, профессиональных соображений. А старый приятель вляпался в очередную неприятность.

  Но выяснять всё надо по порядку.

  – Эйрл... Этого парня зовут Эйрл. Но во дворце он больше известен как граф Гедеон Саубер. Уникальная личность!

  – Он очень сильный маг. Как он мог оказаться в столь близком окружении Плаута? – Фанагор даже замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. – Ведь твой сын терпеть не может ни магии, ни колдунов?

  – Он и не маг вовсе, Фанагор, – Некий тоже замер на секунду, внимательно посмотрел в глаза собеседнику, пытаясь взглядом передать какую-то важную информацию. Перевёл взор на верхушки деревьев и вновь продолжил свой путь по заросшей тропинке. – Он – нечто совершенно другое...

  – Не маг? – колдун непонимающе уставился на спину старца. Но тот ничего пояснять не стал. Фанагор постарался вспомнить всё, что было связано с его спасителем, и вывод напрашивался столь фантастический, что верить в него было всё равно, что верить в существование огнедышащих ящеров. Но сумасшедшим себя колдун не считал, а, следовательно... – Этого не может быть! – уверенно заявил гость и бросился догонять старца, почти скрывшегося в кустах одичавшей вишни.