Текст книги "Лоцман и Берегиня (СИ)"

Автор книги: Евгения Гордеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Бом-брам-стеньга-кофель-нагель!!! – выпалил водяной и замолчал, отдуваясь.

– Кто рыбу глушит? – обратилась я к толстой русалке. Что толку её сейчас ругать, дело уже сделано, теперь, главное, не упустить время, если оно ещё осталось.

– Глушили один раз, – промямлила русалка, – давно, в основном сети ставят.

– Кто?

– Да почти все.

– А кто сток пустил в озеро?

– Местный житель. Зовут его… Фермер.

– Фермер – не имя, а род занятий.

– Да? А я ещё подумала, местный, а имя иностранное! – удивилась Мокрица.

– Думала!!? – Снова взревел водяной. – Думать шнякам не положено! Ты должна была этого корсара в кренгельс свернуть, а ты…вместо этого ДУМАЛА!

– У него усадьба на холме, – русалка попыталась не обращать внимания на крики Боцмана. – Зажиточный!

– Так! Значит фермер. Один противник нам известен. Будем на месте проводить рекогносцировку! – я задумалась.

– Может не надо так кардинально? – напрягся леший.

– Всё будет нормально, Николай Николаевич! – успокоила я его. – Когда приступим?

– Завтра с утра. – Это было первое, что произнёс Рыська. Всё время он только загадочно улыбался.

– Добираться будем от меня?

– Нет. Лукава по водным проходам пойдёт, а я по шатуну доберусь. Есть там один.

– По шатуну?

– Да. По свободно перемещающемуся энергетическому проходу.

– А как его обнаружить?

– Да так же. Всё те же белые шары. Надо толь попасть!

– Ты попадёшь?

– Обижаешь!

– Беспокоюсь! Во сколько встречаемся?

– По-вашему, в семь.

Мне не очень улыбалось вскакивать в субботу в пять, чтобы добраться до этого Поганого озера, но… дело есть дело.

Рыська отправился провожать меня к створу.

– Если нам всё удастся, это озеро отойдёт Лукавее. Мокрица просто старая стала. Ей как раз Лукавино болото подойдёт.

– А что, её никто не контролировал?

– Бюрократизм у нас ещё не развит, – невесело усмехнулся он. – Хотя… в некоторых случаях…

– А как Баська поживает?

– Отлично! Хмара его опекает.

– Привет им передай.

– Ты, лучше сама приходи. Они очень рады будут. – Мне показалось, что Рыська немного смутился. А он добавил, – и мы…я тоже.

Повисла неловкая пауза. Рыська знал, что мы с Андреем…, ну, в общем… Но он сам исправил ситуацию.

– Вот, Андрей вернётся, и приходите. И ещё… Ты завтра меня не увидишь, но я буду рядом… вас охранять.

– Как не увижу?

– Так надо, Варя.

Мы уже миновали зал контроля и двигались по Перунову проходу. А вот и мой створ. «Пригласить Рыську к себе на чай?» – мелькнула шальная мысль.

– Мне пора, – Рыська развеял все мои сомнения. – Ничего не бойся завтра. Я…

– Ты будешь рядом, я поняла, Рыська. До завтра! – я шагнула домой.

Утро было хмурое, но день обещал быть солнечным. Я ехала по пустому городу в сторону злосчастного озера на своей машине. А машина у меня была…

Машина досталась мне в наследство от дяди, автослесаря от бога и, одновременно автогонщика – любителя. Называлась она Галатея. Дядя собрал её из такого количества разных машин, что определить её марку не смог даже он сам. Но вот кузов у Галатеи был от «Москвича 408»! (Без комментариев). Да ещё выкрашена она была в гадкий болотный (да простит меня Лукава) цвет. Спереди и сзади были приварены огромные хромированные бамперы, от чего машинка имела очень грозный вид. На переднем бампере крепились, кажется восемь фар, больше похожих на театральные софиты. В крыше был прозрачный люк, круглый… Подвеска была усилена, мотор имел зарубежно – спортивное происхождение, количество приборов не имело счёта. Салон вообще напоминал кабину летательного аппарата. И в центре этого авто-Франкенштейна восседала я. Когда-то это чудо самоавтопрома выдало меня замуж.

Ездить по городу на оттюнингованном «Москвиче» было верхом легкомыслия, особенно для меня. Я и пользовалась машиной в крайних случаях. На работу ездила на общественном транспорте или сослуживцы прихватывали – подбрасывали меня по возможности. Но один раз мне всё же пришлось поехать на работу на Галатее. Сейчас я даже не помню причины этого неосмотрительного поступка. Когда я парковалась, то та половина офиса, окна которого выходили на эту улицу, облепили окна, и потом весь день обсуждала с менее удачливой половиной, не увидевшей прибытия инопланетного корабля, столь знаменательное событие. Дежурной шуткой стало выражение: «Оказывается, инопланетяне уже среди нас!» Но это было полбеды! На чудо-машину клюнул сотрудник соседней фирмы, Леонид Матвеев. И начал обхаживать…не машину, меня, но, ради неё! Не искушённая в людском коварстве, я как-то неожиданно оказалась замужем за этим субъектом, которому до меня не было никакого дела. Зато он получил полный доступ к Галатее. Любимым его занятием стало гоняться наперегонки с новенькими иномарками. Скоро в городе практически не осталось автолюбителей, не узнающих машинку по выдающимся формам. Покуковав замужем несколько месяцев, я подала на развод. Лёнечка не протестовал, но хотел отобрать у меня дядино наследство. По закону не удалось, ибо до свадьбы получено. Тогда он снова пустил в ход своё обаяние, но теперь я уже была учёная. Следом пошли предложения о выкупе за очень неплохие деньги и угрозы угона. На угрозы я не реагировала. Угнать столь приметную машину, а потом держать её в гараже – не имело смысла. Значит, её можно получить только законным путём, но я упёрлась! Пережила дюжину скандалов, и Галатея осталась со мной.

И вот теперь, я втопила педаль и гнала свое авто-чудо к озеру Пречистому. На месте я была даже раньше обозначенного срока. Рыбаки уже оккупировали водное пространство. Я пристроила машину у камышей.

– Надо же, с удочками сидят! – поразилась я. – Шифруются!

– У половины – сети! – раздался голос Лукавы из камышей. – Варя, у тебя нож или ножницы есть?

– Зачем?

– Сети резать.

– Не боишься?

– Ещё чего!

– Сейчас поищу.

Я пошла рыться в содержимом бардачка и багажника. Лукава нырнула в воду. Ни всплеска, ни кругов на воде… В боковом кармане сыскался хороший охотничий нож в кожаном чехле. Я прихватила его и отправилась на сухопутную разведку. На противоположном берегу расположилось какое-то приземистое строение, а к воде вели добротные мостки. Раньше этого не было. Я пошла в ту сторону. Берег, местами был топким, местами – изрытый колёсами машин, так что я с грехом пополам добралась до намеченной цели. Домик был сооружён из старого вагончика, на двери висела табличка: «Инспектор рыбоохраны И.В.Грозный».

– Что же ты, господин И.В.Грозный допускаешь безобразия на вверенном объекте? – подумала я. – Или попался такой же трудоголик, как Мокрица? Не видно, что-то грозного инспектора!

Я спустилась к мосткам.

– Нашла? – раздался голос Лукавы из-под настила.

– Нашла, держи. – Я незаметно сунула нож в щель между досками.

– Жди здесь.

– Угу. Ты Рыську видела? – запоздало поинтересовалась я.

– В кустах чернотала сидит. Да не туда смотришь, левее. Вон там.

– Ничего не вижу.

– Вот и разглядывай пока, а я поплыла.

И опять, ни звука. Я не заметила, хвост у неё рыбий появился или нет? В ожидании её возвращения я с наслаждением растянулась на досках мостка и занялась созерцанием мира. На противоположном берегу колыхался буйно разросшийся камыш. За ним начинался берёзовый лесок. Когда-то там водились лисички. Я сглотнула набежавшую слюну, представив себе сковороду жареных в сметане лисичек.

– Так загар не прилипнет, – нарушил мой покой чей-то баритон. Надо мной возвышался мужчина в камуфляжной форме и резиновых сапогах.

– Ко мне – прилипнет. – Я недовольно поднялась. Мужчина трансформировался в молодого русоволосого парня с юношеским румянцем на щеках.

– Странное место Вы выбрали для отдыха.

– Почему? Природа! Вода! Самое замечательное место для принятия солнечных ванн и релаксации.

– Вы шутите?

– Нет. Какие тут шутки! Я загораю, а подруга купается.

– Что? Она с ума сошла!?

– А что, здесь нельзя купаться? Таблички вроде нет!

– Таблички нет, а опасность есть!

– Какая? – Я подозрительно посмотрела на него.

– Сети, – нехотя признался парень.

– А куда ваш инспектор смотрит?

– Смотрю вот. А что я сделать могу?

– Так Вы – Грозный?

– Я.

– Иван…

– Игорь Витальевич. – Парень нахмурился и хотел пойти прочь. В мои планы это не входило.

– Эй, Игорь Витальевич, постойте! Я Вас понимаю.

– Что понимаете? – нехотя отозвался он.

– То, что Вас с детства все, кто ни попадя, дразнят Иваном Васильевичем.

– Ну и что?

– А меня Варварой зовут.

– Варвара – краса… – догадался парень.

– Вот-вот!

– Понятно! – он просиял так, будто я ему великую радость сообщила. Уходить он явно раздумал. Я решила не упускать предоставленный шанс, но не прямо в лоб.

– А что, правда моей подруге угрожает опасность?

– Сетей много, некоторые затоплены, может не выпутаться, – с горечью признался инспектор.

– Кто-то запутывался? – Я с ужасом вспомнила слова лешего про трупы.

– Пока нет, но опасность есть!

Я облегчённо вздохнула.

– Подруге это не грозит. Она чемпионка по нырянию.

– Правда?

– Истинная!

– А как её зовут?

– Лук… Лукерья, – сходу выпалила я.

– Лукерья? Вот ей, наверное, в детстве досталось!? – посочувствовал Игорь русалке.

– Досталось, – подтвердила я, имея ввиду совсем другое, а именно её мшарное болотце.

– Досталось. Чего досталось? – Из воды вынырнула Лукава с охапкой порезанных сетей. Она деловито вытащила их на берег, и только тут заметила, что я не одна. – Ой! – Она плюхнулась в воду. Ну, наконец-то у неё получилось со всплеском.

– Это и есть Ваша подруга? – парень зачарованно смотрел на русалку.

– Она! – Тут до меня дошло, что Лукава – голая! О купальнике я не подумала, а русалка и подавно. – Нудистка, – попыталась я выкрутиться.

– Здорово! – восхитился Игорь Витальевич.

Ничего не понимающая русалка переводила недоумённый взгляд с парня на меня и обратно. На такой случай мы с ней ни о чём не договаривались. Видно было, что она пытается придумать отговорку, но процесс забуксовал. Я решила вмешаться.

– Вот видите, Игорь Витальевич, сети ей не страшны. Она плавает как русалка, за что и получила своё прозвище.

Я вешала инспектору лапшу и, одновременно, правым глазом сигнализировала Лукавее поддержать мою выдумку. Наконец она поняла мои подмигивания и выдавила из себя.

– Здрасьте! Русалка.

Парень в ответ только восхищённо молчал.

– Ну, я пойду, ещё поплаваю, – робко предложила Лукава. Под радостное кивание закамуфлированного балваничика она скрылась в глубине.

Я ещё несколько минут подождала, когда инспектором отомрёт. Такого столбняка я не разу не наблюдала. Радостно распахнутые глаза в купе с блаженной улыбкой создавали стойкую картину душевного потрясения.

– И что делать дальше? – стала я размышлять. – Как спровадить этого кретина? Добровольно он не уйдёт. Сослаться на стеснительность Лукавы – не выйдет! Надо же было записать её в нудистки! Думай, Варвара, думай!… Так, плавать она может и голая, но сейчас ещё прохладно. Значит, нужно её укутать в полотенце! А где взять полотенце?… Рыська!

Я раздумывала, сказать инспектору, что пойду, погуляю или пусть сам из транса выходит. Решила предоставить ему свободу действия и направилась к кустам чернотала.

– Рыська, ты здесь? – обратилась я к кустам, потому что парня всё равно не заметила.

– Здесь, – отозвались кусты.

– А шатун далеко?

– Рядом.

– А ты можешь в мою квартиру… сбегать…сходить…переместиться?

– Минут десять надо.

– Тогда, переместись, пожалуйста. Возьми большое полотенце в ванной. Лукаву завернуть, – решила я сразу предупредить вопрос. – Мы с инспектором рыбоохраны познакомились, вон стоит на мостках под впечатлением, а она – голая. Ну, так сделаешь?

– Уже бегу, – лишь кусты легонько качнулись.

– Лукава! Лукава! – на всякий случай позвала я русалку, но она не отозвалась. – Сети режет!

Минут через пять кусты зашевелились, и к моим ногам упал свёрток. Мне показалось, что я заметила кошачью лапу. Очень большую кошачью лапу.

– Рыська, это не моё полотенце!

– Конечно не твоё. Зачем ходить за твоим, если моё ближе.

– А-а-а! Я об этом не подумала. А оно…

– Чистое! Не волнуйся.

– Ага! Спасибо! Я пошла.

– Варя, – раздался от воды голос Лукавы, – там, на мостках, это кто?

– Инспектор рыбоохраны, Игорь Витальевич Грозный. Он может нам пригодиться.

– Симпатичный! – призналась русалка. Кусты радостно хрюкнули. – А как ты ему меня представила?

– Чемпионкой по нырянию.

– Справедливо, – подтвердила она. – А зачем про русалку призналась?

– Это вроде как прозвище, а не…род занятий.

– Прозвище? А что, имя нельзя было назвать?

– У людей нет имени – Лукава.

– Придумала бы другое.

– Я и придумала!… Лукерья.

Кусты мелко дрожали и всхлипывали.

– Рыська! Прекрати! – крикнули мы кустам хором.

– Не могу, – простонали кусты. – Я пришёл оберегать вас от врагов, а надо – от поклонников!

– Сейчас я вылезу и накостыляю тебе, мерзкий зубоскал! – разозлилась Лукава.

– Дома накостыляешь, – остановила я разгневанную русалку. – Я сейчас вернусь туда, потом ты подплывай. Вынырнешь с моей стороны, завернёшься в полотенце.

– Зачем? – удивилась она.

– Затем, что в этой местности – нудистка, большая редкость! Вся округа сбежится на тебя поглазеть! Тем более, есть на что!

Звуки из кустов не поддавались классификации. По-моему Рыська там икал. Рассерженная русалка скрылась в воде.

– Тебе, Рыська, дома лучше ей пару дней не попадаться на глаза, – посоветовала я напоследок зарослям чернотала.

В ответ только хрюкнуло.

К моему возвращению столбняк у Игоря Витальевича прошёл. Он уже мог разговаривать и нормально реагировать на вопросы.

– Вы что-то задумались, – обратилась я к инспектору.

– Я? А, да! Она скоро вернётся?

– Не знаю. Наплавается, тогда вернётся. Она долго может плавать!

– Красивая девушка!

– Вся в папу, – поделилась я своими наблюдениями, усаживаясь на мостки.

– А кто у неё папа?

– Боцман! – и чего это я позволяю ему добывать из меня информацию, надо наоборот. – С сетями что делать будете? – я кивнула в сторону кучи Лукавиной добычи.

– Сжечь бы надо! А то растащат.

– Браконьеры?

– Да тут, почитай, все жители – браконьеры! – горестно сказал инспектор.

– Может, вам помочь?

– Что Вы можете?

– Мне кажется, эта куча говорит о том, что кое-что можем!

– Ну, порежете все сети, они новые заведут! Лодку мою утопили!

– Лодку? Где?

– Да разве я знаю! Ночью топили. Сволочи! – парень почти плакал. – А начальство говорит: «Сам не досмотрел, сам и выпутывайся!»

– Строгое начальство! А вот и Лу… – я осеклась.

Парень забыл о своём горе и сам чуть не полез в воду. Я подала русалке полотенце. Инспектор немного огорчился. Не всё коту масленица! Лукава вытащила на берег ещё один тюк рыбацких сетей.

– Больше половины порезала, – сообщила она, – рыбы мало. Рухляди на дне полно.

– Лодку не видела?

Мы с ней свободно переговаривались, не опасаясь инспектора. У того начался рецидив столбняка.

– Почти у берега есть что-то похожее.

– Это может быть лодка Игоря. Браконьеры затопили.

– Да-а-а? – задохнулась от возмущения Лукава. – Вечером достану! Сюрприз будет!

– Что ещё плохого? Трубу нашла?

– Вон, видишь, небольшой обрывчик на той стороне? – она указала на глинистый берег на восточной стороне озера. В том месте раньше был трамплинчик для прыжков. Глубина у берега там уже метра два.

– Вижу.

– Левее – овражек. Ручеёк в озеро втекает. Вот этим овражком злодей и воспользовался!

– Давай заткнём трубу!

– Давай! А чем?

– Игорь Витальевич, – обратилась я к инспектору. – Да приходи же ты в нормальное состояние! Ценитель красоты! – взгляд парня немного прояснился. – У Вас мешок из-под картошки есть?

– Мешок? – какая работа мысли отразилась на его лице! – Мешок есть! А зачем?

– Пробку сделать.

– Пробку… Какую пробку?

– Труба прохудилась. Надо заделать.

– Мешком?

– Мешком с глиной.

– Трубу?

– Умственные способности на уровне питекантропа! – я начала злиться.

– Может он такой с рождения, бедненький! – пожалела парня русалка.

– Нет, Лукава! Это твоё триумфальное всплытие его сразило! До того он нормально функционировал!

– Может, его поцеловать? – предложила она. – Как в сказках? Он и очнётся!

– От твоего поцелуя он кому впадёт! От счастья! Ты лучше иди опять в озеро, а я тут попытаюсь его растормошить и добыть у него мешок.

– Лады! Я пошла.

– Полотенце сними.

– А?

– Полотенце, говорю, отдай!

Лукава скинула полотенце и нырнула в воду. Нет! Всё-таки ныряет она – залюбуешься!

– Нимфа! – подал голос инспектор и направился в воду вслед за русалкой.

– Куда? – я ухватила его за рубашку. – А мешок?

– А, да. Сейчас. Мешок…

Кляп для трубы получился замечательный. А вот запах въелся основательно. Мы с Лукавой отмывались в зарослях камыша, подальше от глаз инспектора.

– Я пещеру Мокрицы посмотрела. Уютная.

– Лукава, а зимой вы как! – задала я мучавший меня вопрос.

– Кто-то на юг перебирается, кто-то спит. Кто постарше, те больше спят.

– А ты?

– В Порубежье есть горячий источник. Но, иногда я на юг путешествую. Не люблю спать!

– А я люблю.

– Вот и поезжай домой! Зеваешь, как левиафан! Трёх комаров уже съела.

– Что?

– Ладно, двух.

– Лукава!

– Поезжай уже!

Ехать домой мне не хотелось. Я вспомнила про рощицу на дальнем берегу, перегнала туда машину и решила переночевать там. Спальное место в машине получалось шикарное, дядя позаботился и об этом. Я разложила сиденья, извлекла из багажника небольшую подушку и плед, и с наслаждением растянулась на ложе. Бутерброды и чай из термоса окончательно довершили картину уюта.

Утром обстановка резко обострилась. Сначала мы ничего не заподозрили, хотя на озере почти не было рыбаков. Всего несколько лодок, примерно столько же рыбаков по берегам. Вчера народу было в несколько раз больше. Лукава выполнила своё обещание и вытащила лодку Грозного на берег.

– Камней накидали и затопили. Хорошо ещё, что не продырявили!

– Ты где такой наряд откапала?

Лукава соорудила себе одежду из куска ткани, закутавшись в него наподобие индийского сари.

– В запасах Мокрицы порылась. У неё там чего только нет! И где она это раздобыла?

– Тебе идёт.

Русалка на самом деле выглядела очень симпатично. Да ещё в волосы приколола водяную лилию. Не иначе, для Игоря Витальевича расстаралась.

Мы вычерпывали воду из лодки инспектора, тихо переговариваясь, и не заметили, как оказались в окружении неприятеля. Со стороны озера приплыли семь человек, с берега отрезали путь к отступлению ещё четверо. Когда мы их наконец заметили, ретироваться было уже поздно. Дюжина угрюмых мужских лиц не предвещала нам ничего хорошего. Я оценила обстановку и… не испытала никакого страха. После битвы: одна с сотней разъярённых джиннов… В десять раз меньший отряд рыбаков, вооружённых удочками и вёслами для нас двоих – плёвое дело! Мужики, увидев, что их численное превосходство не производит на нас должного впечатления, ещё теснее сжали блокаду. Я посмотрела на Лукаву. Страха она тоже не испытывала, скорее любопытство.

– Вы, девушки, лезете не в своё дело! – начал здоровый дядька, стоящий на мостках вблизи берега. – Вам лучше купаться в другом месте!

Мерзкая ухмылка делала его похожим на гоблина. (На самом деле я не знаю, как выглядит гоблин, но ассоциация была именно с гоблином.)

– Мы при исполнении! – не моргнув глазом, сообщила я собравшимся. – Так что, здесь мы будем оставаться столько, сколько понадобиться!

– При каком исполнении? – удивился Гоблин. – У нас уже есть инспектор рыбоохраны, он нас вполне устраивает!

– А мы – не рыбоохрана.

– А чё тогда? Грин Пис что ли? – съязвил молодой, прыщавый рыбачёк на резиновой лодке.

– Мы «Пепукс»! – Безапелляционно заявила я. Лицо Лукавы вытянулось от удивления, но она не проронила ни слова, а я пояснила: – Природоохранный европейский патруль ударных консолидированных сил!

– Чё-ё-ё!!? – не понял прыщавый.

– Патруль европейский! – объяснил ему, а за одно и всем остальным Гоблин. – А документы у вас есть? Удостоверения?

– Нет! – сказала я как можно жёстче. – Но наличие или отсутствие удостоверения…

– А раз нет, – перебил меня Гоблин, – так и убирайтесь отсюда подобру – поздорову!

– А если мы не уберёмся? – нагло спросила Лукава.

– Уберётесь! – он наставил на меня двустволку. – Озеро то глубокое. И омуты имеются.

Ситуация принимала трагический оборот. Угроза физической расправы была вполне реальна. Неожиданно, из прибрежных камышей в сторону Гоблина метнулась огромная кошка, сильным ударом опрокинув его на спину. Увидев у своего лица оскаленною рысью морду, мужик от страха нажал на курки. Громыхнул выстрел.

– Рыська, – догадалась я, – охранник хвостатый!

– А-а-а! – раздался вопль прыщавого, слившийся с шипением воздуха из продырявленной лодки.

– Михалыч, ты что!!? – заорали мужики.

– Да это соль! – стал оправдываться стрелок. Рыська отпустил его, но с мостков не уходил.

Опешившие от случившегося, мужики сразу потеряли свой боевой настрой. Двое бросились к раненому в полузатопленной посудине. Заряд крупной соли задел бедро парня и борт его лодки. К лежащему Михалычу не стремился ни кто, опасливо поглядывая на крупную рысь.

– А вот и наше удостоверение! – указала я на Рыську. – Ещё вопросы есть?

– Девушка! Уберите её, пожалуйста, – буквально взмолился, распростёртый на мостках, Гоблин.

– Спасибо, Рыська. Ты свободен.

Рысь по-человечески кивнула головой и, гордо задрав куцый хвост, прошествовала в заросли камыша. А я заметила, что по просёлочной дороге к нам бежит Игорь Витальевич. Добежав до нас, он без сил опустился рядом с Михалычем и попробовал что-то сказать, но не смог.

– Отдыхиваться долго будет, слабак! – оценила я состояние инспектора. Потом обвела взглядом акваторию и обратилась к собравшимся:

– Значит так! Вы все убедились, что с нами шутки плохи! С этого дня инспектор нашей фирмы под кодовым именем «Русалка», – я указала на Лукаву, – вступает в должность. Она будет осуществлять охрану данного водного объекта. Сети и другие запрещённые орудия лова оставьте в прошлом! – вещала я металлическим тоном. – Задумаете глушить рыбу, получите ответный удар в тротиловом эквиваленте! На это мы имеем лицензию. Так что – копайте червей, господа!

Я победоносно обвела аудиторию испепеляющим (надеюсь) взглядом. Мужики были мрачнее тучи. Лукава светилась от радости. Грозный был в восторге. Я решила его добить.

– Игорь Витальевич, можете повесить табличку, что данное водохранилище находится под охраной «ПЕПУКСа»!

– Ага! – было видно, что он ничего не понял, но готов выполнить всё что угодно.

Рыбаки удалились, унося с поля боя раненых (прыщавого и его резиновую посудину). Мы с Лукавой преподнесли инспектору его утопленную лодку. Сегодня реакция Игоря на Лукаву была более адекватной, он даже мог выражать свои мысли. Сначала он раз пятьдесят поблагодарил за лодку, потом сделал в два раза больше комплиментов. В основном комплименты предназначались Лукавее, от чего та вспыхивала и ещё больше хорошела, но перепадало и мне. Потом он долго восхищался нашими действиями, и, в конце концов, рассказал нам, что предшествовало утреннему происшествию.

Наше присутствие вчера на озере не осталось незамеченным. Рыбаки заметили двух девиц, крутившихся около инспектора. Вроде, парень и две девушки – ничего особенного, но девушки вели себя странно. Одна не вылезала целый день из озера, вторая, явно с какой-то целью, ходила по прибрежным кустам. В довершении, почти у всех рыбаков оказались отрезанными сети. На разведку отправили Михалыча, как самого опытного. Но инспектор ему ничего не смог пояснить. Девушки как девушки. Одна ныряет, подруга – загорает. Но Михалыч был тёртый калач. Он заметил груду порезанных сетей и решил сам поговорить с нахальными девицами. На подмогу он взял с собой несколько мужиков. Ну, а как же? На двух девушек надо брать не меньше десятка помощников. Разговор «по душам» они триумфально осуществили утром. А инспектора, что бы не мешал, они ещё ночью забаррикадировали в его собственном доме.

– Я думаю, они побояться в ближайшее время браконьерничать, – я мысленно вычеркнула первый пункт плана из списка.

Тут моё внимание привлёк мужчина, вышедший из кустов. Яростная жестикуляция свидетельствовала о не менее яростной ругани, пока, правда, не слышимой.

– Лукава, гляди, папаня твой явился.

– Зачем это? – она оглянулась в сторону приближающегося водяного.

– Так Вас Лукавой зовут? – обрадовался инспектор.

– Ну да, Лукава. Но это – тайна! – Она кокетливо похлопала ресничками, не обращая внимания на доносившуюся уже ругань.

– А это Ваш папа? – опасливо поинтересовался Игорь.

– Он.

Хмурый вид русалки никак не вязался с образом, который рисовался при представлении картины радостной встречи отца с дочерью. Мрачная русалка и сквернословящий водяной.

Боцман протопал по мосткам и сходу выдал:

– Какая барракуда посмела стрелять в мою дочь? – почему-то обратился он к парню.

– Папа, в меня никто не стрелял!

– Как это, блинд, не стрелял? Мне Рыська всё рассказал! – пыхтел водяной.

– Рыська, предатель! – я чуть не задохнулась от возмущения.

– Не предатель, – вступилась за того Лукава, – просто он слово дал, докладывать обо всех происшествиях.

– Не заступайся за него!

– Это что за сухопутный шкет?

– А кто Ваш папа?

– Рыська не виноват!

Мы выпалили это хором и одновременно замолчали.

– Давайте по порядку, – я обратилась к водяному, – начинайте Вы.

– Что здесь произошло? – успокаиваясь, сказал Боцман.

– Мы приструнили браконьеров! – гордо заявила русалка. – Познакомились с инспектором рыбоохраны, Грозным Игорем Витальевичем.

– Ну, и где он? – посмотрел по сторонам водяной.

– Кто?

– Инспектор.

– Вот, – Лукава подтолкнула Игоря к папаше.

– Это инспектор? – разочарованно протянул Боцман. – Молод что-то!

– Папа!

– Ну, хорошо! Что с браконьерами разобрались – молодцы! А что со стоком? – проигнорировал тот инспектора.

– Пока заткнули пробкой.

– Заткнули? – удивился Игорь. – Чем?

– Мешком с глиной. – Лукава подозрительно на него посмотрела. – Сам же мешок вчера давал.

– А-а-а! Круто! Я бы не додумался! – Лукава получила очередной восхищённый взгляд, и ответила тем же.

– Да, – нарушил их идиллию Боцман, – пробка, это не надолго. Надо искоренять причину, кофель-нагель! Эх! Тряхну стариной! Где тут живёт фермер? – обратился он к Игорю.

– На холме. Я могу проводить.

– Проводи.

– И я с вами. – Я решила посмотреть, как трясёт стариной водяной. – Лукава, ты с нами?

– Нет, я в озеро!

Она уже явно чувствовала себя хозяйкой. Да и наличие Игоря Витальевича не оставляло шансов на возвращение Мокрицы.

Дом фермера напоминал старинный особняк, обнесённый крепким забором. Кирпичный, двухэтажный, с террасой и балконом. Даже кое-какие архитектурные излишества присутствовали в виде фальш-колонн и безвкусной лепнины. Вдоль фасада были высажены чахлые кустики туи и можжевельника.

– А хозяин то с претензиями! – удивилась я запросам Рокфеллера местного пошиба.

– Откуда у этого шняки столько нечистот? – водяной явно не оценил художественных потуг фермера. Скорее всего, он их просто не заметил. Он пришёл сюда по делу и делом этим занялся.

– Коровы, свиньи, – пояснил инспектор.

– Свиньи?… – лицо Боцмана побагровело, на шее вздулись вены, глаза полезли из орбит. Я еле сдерживалась, что бы не хихикнуть. Уж больно он сейчас походил на мороженого морского окуня. – Пойду один! – скомандовал Боцман.

– Из-за забора посмотрим, – предложила я Игорю, не став перечить водяному.

Мы спрятались в кустах сирени. Оттуда открывался вид на просторный двор с цветником и стрижеными кустиками. Сетка-рабица отделяла двор от птичника, а за птичником явно просматривался коровник.

– Буржуй! – зло сказал Игорь. – Кровопийца!

Я мысленно поддержала его в праведном гневе, стараясь не упустить из вида водяного.

Боцман вошёл в ворота. Огромный цепной пёс, заскулив, спрятался в будку, даже не начав лаять. Водяной остановился посредине огромного двора, деловито обозревая окрестности. Наконец гостя заметили, и на крыльце появился хозяин – мужчина лет пятидесяти, крепкий, лысый, с хитрыми маленькими глазками и, по-бульдожьи, свисающими щёками.

– Чё надо? – сонно спросил хозяин.

– Это Вы мне? – с аристократической гордостью отозвался гость. Оказывается, водяной может быть вежливым.

– Тебе, – сплюнул фермер и смерил Боцмана оценивающим взглядом.

– Осматриваюсь.

– На кой…?

– Пришвартоваться хочу!

– Чё-ё? – тон хозяина становился всё неприветливее.

– Купить себе недвижимость хочу. Вот и присматриваю.

– Я не продаю, – фермер посчитал разговор оконченным и повернулся, что бы уйти.

– Ой, ли уж? – подпустил ехидства гость.

– Надо же, – восхитилась я, – уже три минуты разговаривает и не ругается.

– Не продаю, тебе сказал! – начал злиться фермер.

– А мне твоя хибара подходит! – дружелюбно ответил водяной.

– Хибара!? – лицо фермера пошло пятнами. – Пошёл отсюда! Сейчас собаку спущу!

– Собаку? Эту что ли? – он похлопал по ноге, и хозяйский пёс радостно подбежал к нему, помахивая хвостом.

Фермер дёрнулся к двери.

– За ружьём побежал?

– Имею право! – огрызнулся фермер. – Это моя собственность!

– А что ещё твоя собственность? – тон водяного сменился с дружелюбного на прокурорский. – Озеро, тоже твоя собственность? Бом-брам-стеньга!

– Озеро? – удивился фермер.

– Озеро! В которое ты, гальюнный червь, сток свой вонючий пустил!

– Ничего я не пускал! – лицо фермера стало пунцовым, щёки тряслись. – Докажи!

– Доказать? – зло улыбнулся водяной.

– Да! – не знал несчастный скотовладелец, с кем связывается, иначе бухнулся бы в ноги к гостю и стал слёзно умолять не лишать его, кровью и потом, нажитого добра. Нет, не знал. Вместо этого он решил защитить свои законные, как он считал, права.

– Ты точно этого хочешь? – продолжал допытываться Боцман. Собственно, ответ он и так знал, просто, таким образом, он провоцировал хозяин, а себя вводил в раж.

– Хочу, хочу! – фермер легко поддался на провокацию и трясся уже весь.

– Пеняй на себя!

– Давай! Доказывай!

Они кричали и сверлили друг друга глазами так, что даже пёс задом отполз к себе в будку. Фермер, как петух наскакивал на, превосходящего его по габаритам, водяного, наивно полагая, что дома стены помогают. Боцман же ухмыльнулся, задумчиво посмотрел себе под ноги, наклонился и…с силой ткнул пальцем в землю. Фонтан вонючей жидкости взметнулся в небо. Водяной предусмотрительно занял удалённую позицию (прыткий, однако), с гордостью наблюдая за происходящим безобразием. Струя нечистот заливала ухоженный двор, подчиняясь порывам ветра. Лицо хозяина приобрело синюшный оттенок. Ущерб, наносимый его собственности его же собственностью, увеличивался с каждой минутой, а он ничего не мог сделать. Мне показалось, что надо вызывать скорую. Но, вскоре фонтан нечистот сошёл на нет. Навозная жижа, залившая двор, радовала взгляд. Ведь вся эта гадость должна была раствориться в озере.