Текст книги "Лоцман и Берегиня (СИ)"

Автор книги: Евгения Гордеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Как он им мешал? – не выдержала я.

– Знаешь примету «не говор и под руку?»

– Ага.

– Вот он «говорил»! Слово заговорное скажет и всё, сапоги висят на палке дальше. Задачей его стало не позволить снять сапоги, а из сокровищницы он бы их потом мигом умыкнул. Потом пришли вы… На первой попытке, когда Андрей полез, он сумел его скинуть!

У меня дрожь пробежала по телу: «Вот, гад!» – подумала я.

– Да-а! Андрей тогда чудом спасся. А вот на второй попытке удача отвернулась от него. А всё ты, Варвара!

– Я?

– Ты. Он сказал, что ты заговор его разбила.

– Я? Но как?

– Молитвой!

– Молитвой? Отродясь не молилась!

– Молитва, это не заученный набор слов. Молитва, это то, что идёт от сердца! Ты помнишь, что тогда говорила, или шептала, или просто думала?

Я мысленно вернулась в летний день и вспомнила: Рыська лезет по столбу, а я шепчу: «Боже, помоги ему!»

– Боже, помоги ему! – произнесла я вслух.

– Молитва и есть! Эти твои слова и нейтрализовали его заговор. Это была первая заноза, вставленная тобою в их гениальный план! Когда Урюпа увидел, что и сапоги достались тебе… На свой страх и риск он решил действовать автономно от Злода. Урюпа пошёл с тобой знакомиться! Извини, Варя, но с его слов, он решил, что ты – девушка… без принципов.

– Что-о-о!?

– Сама подумай! – попытался утихомирить меня леший. – Рыська дарит тебе сапоги – раз! Потом ты под ручку гуляешь с Андреем – два! А до этого?

– Я приехала на Разгуляе, – пробубнила я.

– Три! У него создалось неправильное впечатление, вот он и решился. Твой резкий отказ и натиск Андрея его разозлили. А тут ещё и мадмуазель подвернулась! Она его сама пригласила на танец.

– Су… – проскрипел зубами Андрей.

– Урюпа ударил тебя, но потом получил такого нагоняя от Злода…

– Сво… – донеслось до меня с двух сторон. И Май, и Рыська стиснули зубы и играли желваками. Надо же! У меня, оказывается, такие… гневливые рыцари. Уже полгода прошло, а они…

– Если бы ты пошла ночевать в гостиницу, как и должно было произойти, – продолжал излагать историю Николай Николаевич, – то утром сапог у тебя уже не было. Но, вместо гостиницы, вы отправились к нам! Злод отправил Урюпу добывать сапоги из нашего дома. Здесь ты им вставила вторую занозу!

– Какую?

– Ты вспомни, Варя, куда сапоги поставила? – рассмеялась Полина.

– На подоконник, – призналась я под общее хихиканье, и готова была залезть под стол, чтобы спрятаться от ехидных взглядов Мая и Рыськи. Вот…нехорошие люди! То злятся за меня, то надо мной же смеются!

– На подоконник! А я козла на ночь выпустила. Были же у нас подозрения на счёт чертей. – Полина улыбнулась своим мыслям и продолжила. – Сидит, значит этот Урюпа на взгорочке возле нашего дома, да близко не подходит, Касым у дома службу несёт. И, как издёвка, на подоконнике сапоги вожделенные стоят! Представляешь себе состояние лембоя!?

– Да уж! – я угрюмо уставилась на сползающего от хохота супруга, пытаясь под столом пнуть его, чтобы перестал ржать. Рыська, как всегда, предусмотрительно сменил место дислокации. Его звериная интуиция всегда опережала мои действия. Остальные присутствующие тщетно пытались скрыть свои смешки в кулаки и бороды. Я испепелила мужчин взглядом, что добавило им веселья. Я представила их всех с шишками во рту, на том и успокоилась.

– На следующий день ты опять нарушила их планы, – как ни в чём не бывало, продолжал леший.

– Да какой там «нарушила»! – вставил слово Боцман. – Разгромила их, кофель-нагель! В пену взбила!

– Джинны, тоже их рук дело! – Николай Николаевич погрозил пространству указательным пальцем. – Злод втесался в доверие к Амерхану, напел ему хвалебных песен про их могущество, что боги – слабаки. Амерхан своих соучеников настроил на скандинавские подвиги. Но Злод уже и здесь поработал. Пусть Амерхан докажет, что силён. Пусть на женщинах-богинях потренируется! Всё у него как по маслу прошло! Оковы ему, кстати, тот же мастер ковал, что и «живой ключ». Есть у джиннов такой. Великий мастер, только вот не добра, не зла не разумеет. И с местом заточения он всё правильно рассчитал. Тогда в первый раз сила Андрея проявилась. А целью Злода были атрибуты Макоши и Маржаны, цветы жизни и смерти. Первого уровня, между прочим, цветочки! Забрал бы их под видом джинна, вся вина на тех падает, а он дальше атрибуты собирает. Но и здесь…

– Опять я! – по залу пронёсся очередной смешок, – смешно вам! Сами бы попробовали!

Мужчины как-то сникли, застыдились, что ли? А может, день тот вспомнили…

– Если бы ты просто лишила его законной добычи! Но ты!!! – леший как-то с восхищением на меня посмотрел.

– Что я?

– Ты нанесла ему оскорбление, которое можно смыть только кровью!

Вот так вот! И не иначе! Кровью!

– Оскорбление? Я его там даже не видела, и уж тем более не оскорбляла.

– Какого врага ты повергла первого? Вспоминай! – очень жизнерадостно предложил мне Дуплянский.

Я напрягла свою память. Вот иду я с ещё незажжённым факелом из терема…

– Стражника у дверей. Это Афродитино оливковое масло надо, что ли кровью смывать? – поразилась я.

– Масло?.. Нет. Это был уже джинн, второй!

– Второй?… А-а-а! Конечно! Первый слетел с лестницы! – наконец вспомнила я. – Так это что, был Злод?

– Он самый! Мало того, что ты спустила его кубарем по ступеням, он ещё и рог сломал. А для чёрта лишиться рога!

– Чёрт! – выругалась я, – знала бы, второй отпилила.

– Нанесла ты ему смертельную обиду! Когда он очухался и посчитал все твои заслуги, то вынес тебе смертный приговор!

– Как это? – не поняла я, – какой приговор?

– Да, Варя! – сокрушённо покачал головой Рыська, – столько неприятностей ты Злоду доставила, не на один приговор тянет!

– Да ну тебя! А куда он из Белогорья делся?

– Говорит, сначала хотел в битву вступить. Но… не в его правилах с женщинами драться.

– Чего-о-о-о? – я задохнулась от возмущения. – Джентельмена из себя строить вздумал? Ни в жизнь не поверю!

– Струсил! – поддержал меня Май. – Сбежал! А теперь благородство разыгрывает! Поди, новую каверзу задумывал!

– На этот счёт он молчит. А гадать не стоит. Ему, скорее всего не удалось до вас добраться! Сначала, толпа народу, боги. А потом вас Хмара охранял.

– Так это он специально нас охранял? – не поняла я.

– Хмара интуицию свою на двести процентов использует! – гордо заявил Рыська.

– Ага! А Баська? – съязвила я. – На двести процентов!

– Тут у него осечка вышла, – признался Рыська, – поддался эмоциям!…Но с вами у него всё чётко вышло!

– А потом вы получили искру божью, – продолжил леший, – и снова спутали Злоду карты… Откуда вы с Андреем он не знал. Отправил на ваши поиски проштрафившегося Урюпу. Единственное, что мог сказать этот олух, город, в котором вы живёте.

– Жанка проболталась. – Андрей с силой стукнул по коленке. – Грымза!

– Через створы они ходить не могут, – продолжил Дуплянский, – стража не пропустит. Кружным путём отправился, через шлёнды.

– Через что?

– Шатун, шлёнда – одно слово, блуждающий поток. Урюпа, значит, вас выслеживал, а Злод здесь пояс Велеса добыл.

– В парке за мной Урюпа гнался?

– Лембой.

– А что же он через шатун за мной не пошёл?

– Не знаю, может он их не видит, – предположил леший.

– А чего он хотел?

– Сапоги, чего же ещё, – догадался Андрей.

– А убить меня он не хотел?

– Это ему Злод запретил. Для себя удовольствие оставил. Он с такой радостью рассказывал, как ты теперь страдаешь! Что смерть Лоцмана для тебя хуже собственной.

– В этом он прав, – я ощутила знакомую дрожь, но постаралась успокоиться.

– Рыська его чуть на куски не разорвал! – Леший сокрушённо покачал головой.

– Успею ещё! – Рыська сказал это спокойно, но с такой уверенностью. Очень походило на клятву.

– Самое ужасное, было то, что Злод не говорил, где вас искать. Только собрались на ваши поиски, Ворон прилетел. Сказал, что живы вы, полканы вас нашли.

– Ворон?

– А то, как же! – догадался Андрей – Как положено – дуб огромный! На дубу Ворон.

– Не видела я вчера ни какого ворона, – дрожь улеглась и я почти успокоилась.

– Старый он, глухой совсем. Зимой в дупле отсиживается, – заступился за пернатого Рыська. – Ты его своим рё… криком разбудила. Пока он соображал… Пока ночь пережидал. В темноте совсем ничего не видит. Хорошо ещё, что сюда долететь смог… почти к полудню.

– Старый? – восхитилась я подвигом пернатого. – И сколько ему?

Если принять во внимание, сколько лет Рыське или Хмаре, то старый ворон может потянуть на…

– Триста, больше даже… – задумчиво доложил фолк, явно подсчитывая в уме истинный возраст птицы.

– Триста? – я искренне удивилась этой цифре. Она никак не вязалась с моими представлениями о прилагательном «старый» для обитателей Порубежья. – И уже старый? Что-то я не понимаю здешних возрастных критериев.

– Как люди ему отмерили… – грустно констатировал Рыська.

– Люди… Где-то я это уже слышала… Люди придумали… А! Перун…

– Варя, а зачем ты Злоду шишку в рот затолкала? – отвлекла меня от рассуждений о коварстве людской фантазии Полина.

– Шишку? – я вернулась в реальность. – А! Что бы не трепался! А как вы её вынули?

– А ни как, – махнул рукой леший. – Руки ему развязали, сам мучался. Целый час выковыривал, а потом столько же рот закрыть не мог, заклинило. Пришлось вправлять…

– Кто осмелился?

– Горыня, кто ж ещё!

Я судорожно хихикнула. Да и не я одна.

– А рана на спине? От лыжной палки?

– С жизнью совместима, не умрёт, – поставил диагноз леший, – у него ещё и отметины Лютого имеются. Здорово вы его потрепали!

– Даже не знаю, радоваться этому или… – я замолчала, уставившись в пол. Мне хотелось довести этот разговор до конца, но воспоминания доставляли мне… Ощущения были такие, будто ночная пытка всё продолжается. И я ещё иду тёмному лесу, а в душе у меня вакуум, космическая пустота.

Все в зале тоже молчали. Тишина стала звенящей. Они понимали, что вчерашние события для меня ещё слишком больны… Чья-то рука обняла меня за плечи. Краем глаза я заметила тоненький ободок на безымянном пальце. Май… Я подняла глаза и кивнула. Леший обрадовано продолжил.

– Злод появился на заставе пару дней назад. Точнее, появился пёс. Забредают к нам иногда звери. В шатуны попадают… Подкармливаем мы их, некоторых жители забирают. А этот по-деловому по Заставе бегал, искал чего-то. Вреда вроде от него не было, хоть животное крупное… – Леший сокрушённо покачал головой, – надо было его на привязь посадить! Ну, что ж тут поделаешь… Он Урюпу из заточения и выпустил. Ключи стянул… Когда узнал, что вы здесь, решил, что настал его час. Он сам собирался к Числобогу…за клепсидрой.

– Он её что, остановить собирался? – усмехнулся Май.

– Собирался, – подтвердил леший.

– А как? Числобог сказал, что это невозможно!

– Это ПОЧТИ невозможно, – уточнил Дуплянский.

– И каков процент «почти»?

– Маленький…но есть.

– И что бы это ему дало?

– Возможность собрать все атрибуты, которые ему необходимы.

– А потом что?

– Сила бога…

– Я всё равно не понимаю! – Андрей задумчиво потёр свежие шрамы на шее. – Не понимаю…

– Мы сами не знаем, что он задумал… Но последствия были бы ужасные!

– Да уж, кофель – нагель! – выругался, молчавший до сих пор Боцман. – Аврал был бы полный!

– А теперь что с ними будет? Кстати, а с Урюпой что? Лютый его не придушил?

– Урюпа? Да что ему будет! Морда поцарапана, синяки…испуг, правда, сильный… Заикаться стал. – Невесело сообщил Рыська.

– Судить их будем, – добавил леший. – Злода силы лишат и в шахту… лембою стирку устроим.

Я не испытала ни капельки жалости к чертям.

– А Баську…тоже они? – почему-то вдруг вспомнилось…

– Они! Василиск им нужен был…злобный! А ведь с Баськой опять ты, Варвара! – удивлённо вспомнил Рыська, – Злод про этот твой подвиг не знает!

– Сообщи ему, пусть посчитает, – посоветовал ему Май.

– Хочешь его разозлить? – поинтересовалась я.

– Я хочу его раздавить! – Май сжал кулаки.

– Запишись в очередь! – Рыська жестом изобразил своё первенство в расправе с чёртом.

– Если вы хотите его раздавить – уничтожить, – леший хитро улыбнулся, – покажите ему живого Лоцмана!

– Точно! – воскликнул Рыська. – Он же сейчас победу празднует, а тут такой облом! Андрей, пойдём! Навестим узника.

Парни решительно поднялись и направились к выходу.

– Стойте! Я с вами! – бросилась я следом.

– Ну, как без тебя! – буркнул муж.

Они с такой скоростью шли по коридору, что мне пришлось бежать за ними в припряжку. И куда так торопятся? Морду этому гаду всё равно набить не удастся, а получить моральное удовлетворение…

– Стойте! – еле успела остановить их перед последним, как оказалось, поворотом.

– Чего? – недовольно пробурчал Май.

– Мне кажется, тебе не стоит сразу перед ним появляться. Давай, сначала мы с Рыськой с ним поговорим.

– Точно, – поддержал меня Рыська, – мы его слегка помучаем, а потом ты его добьёшь!

– Идёт! – согласился с нами несостоявшийся труп. – Эх, жаль, савана нет!

– И так пойдёт! Ему твой костюм без разницы!

Май остался за поворотом, а мы двинулись к камере Злода. Чёрт стоял спиной к решётке и смотрел в маленькое зарешёченное окошко под самым потолком. Ну, прямо, узник горемычный! При наших шагах он оглянулся. Я состроила грустную мину, какую только могла. Рыська жевал собственные губы. Мне показалось, что этим он скрывал улыбку, вызванную моим актёрским талантом, а не играл от злобы желваками.

– Празднуешь победу? – обратилась я к чёрту.

Физиономия его была, до противного, самодовольна.

– А чего мне горевать? Годом раньше, десятилетием позже. Я своего добьюсь! А вот ты…

Злод уткнул руки в бока и смерил меня ехидным взглядом.

– Что «я»? – сотворила я наивный взгляд.

– Чего добилась ты? Ради чего принесла такую жертву? – патетически заявил чёрт.

– А-а-а! Так ты ОБ ЭТОМ!

Я весело ему подмигнула. Чёрт не понял перемены в моём настроении и насторожился.

– Ты, девка, что, с горя с ума двинулась?

– Не-а, – я весело помотала головой.

– Вчера выла на весь лес, а сегодня… – Он смерил меня брезгливым взглядом. – Или с глаз долой – из сердца вон? Да что вы люди…

– Так это вчера было! Тебя вчера бабр грыз, а сегодня ты живой…и даже не хромаешь!

Мой весёлый тон начал раздражать чёрта, и он продолжил беседу с Рыськой.

– Вы бы напоили чем барышню. Сами что ль не видите, не в себе она.

– А что вдруг такая забота? – сухо поинтересовался фолк.

– А он в «Красный крест» наверное, записался, – хихикнула я, – это на него так шишкотерапия подействовала! Вкусно?

– Уведи её отсюда! – заорал вдруг Злод. – Самогонки дай! Пусть успокоится!

Он схватился за решётку и начал её трясти. Перекошенное злобой лицо дёргалось, как от тика. А я хохотала ему прямо в лицо.

– Тебе что, так обидно, что мне весело? – Я перестала смеяться и добавила. – Могу погрустить… по заявкам зрителей.

– Я думал… – скривил он тонкие губы, с презрением глядя мне в глаза.

– Ты думал, что убийство Андрея будет самым большим для меня наказанием? – опередила я его тираду.

– Я…

– Ты не ошибся! – А вот это я произнесла зло и, с не меньшим презрением, чем он.

– Тогда что ты здесь комедию ломаешь, будто тебе всё равно? – возмутился Злод.

– А ты на меня за это в суд подай!

– Просто не надо быть таким самоуверенным болваном! – Рыська с жалостью посмотрел на чёрта.

– Почему же, самоуверенным… – промямлил чёрт, окончательно сбитый с толку.

– Потому что Фефёла ты!! Сколько раз она разрушала твои гениальные планы? – ехидно поинтересовался Рыська.

– Три. Всего три! – зло сплюнул узник.

– Пять, – уточнил парень, – а может и шесть… Это, как считать.

– Шесть? Что-то многовато для человеческой девки! – с вызовом возразил Злод.

– Это кто тут девка? – напустилась я на чёрта.

– Варвара, не лезь! – Рыська отсторонил меня от решётки камеры. – Давай считать…

– Ну… считай.

Хмурый взгляд Злода встретился с невозмутимым взором фолка.

– Сначала были сапоги!

Рыська загнул один палец. Злод послушно повторил манипуляцию.

– Это значит – раз! Я даже не буду прибавлять подоконник.

– Какой подоконник? – не понял чёрт.

– У Урюпы потом поинтересуешься, если захочешь. Битва с джиннами – два! Хотя, можно ещё приплюсовать твоё кувыркание по лестнице и ампутацию рога!

Злод бросился на Рыську с кулаками, но решётка… Рыська, как ни в чём не бывало, продолжил.

– Урюпа во второй раз упустил сапоги в парке. Это – три! Ты там считаешь? Ага! До Числобога они вас не допустили – это четыре!

– И всё! – Злод радостно потрясал кулаком с отогнутым большим пальцем. – А ты говоришь, пять или шесть! Всего-то четыре!

– А тебе мало? – не удержалась я.

– Подожди! Ты ведь ещё не всё знаешь! – Рыська стал медленно загибать большой палец. – Она ведь и Баську от твоих чар отговорила!

– Подумаешь! Не велика потеря!

– И кнут Велеса у тебя отобрала…

– Случайно!

– И Лютый её слушается!

– Ещё не известно, слушался он её или…

– «Живой ключ» от вас уберегли!

– Это не её заслуга! Это Урюпа – кретин! – отбивался от фактов, как мог, чёрт.

– Неужели на «пять» не наскребли?

– Если тебе очень надо, – Злод продемонстрировал свою мерзкую улыбку, – пусть будет «пять»! И всё на этом!

– Как это «всё»!? – раздался спокойный голос из-за наших спин.

Это был самый удачный момент для триумфального появления Лоцмана. Мы с Рыськой расступились, пропуская Мая к решётке.

– Лоцман, – прошептал Злод, – нет! Ты сдох! Я сам тебя убил!

– Ты ничего не путаешь? – усмехнулся Андрей.

– Сдох! Я перегрыз твоё горло!

– Вот это?

В полумраке подземелья шрамов на шее почти не было видно. Да и Маржана всё сделала на совесть.

– Этого не может быть!!! – Злод, как обезумевший, метался по камере, бормоча себе под нос. – Сдох… убил… не может быть…

Я смотрела на чёрта и гадала, будет он биться головой об стену или нет. Если судить по состоянию, то должен бы, но если судить о его характере…

Злод остановился посреди камеры, тяжело посмотрел на меня и спросил.

– Как ты его оживила? Вчера он был мёртв! Я это знаю! Я это чувствую!!! – ноздри его гневно раздувались, кулаки сжались, аж костяшки побелели, глаза метали молнии.

– ТВОЙ «живой ключ» помог! – сделала я ударение, дабы он не сомневался в своей причастности к столь благородному делу.

– Что-о-о-о!!! – ярость, с какой Злод снова бросился на многострадальную решётку, могла бы испугать меня, например, вчера, но не сегодня…

– Перун трансформировал ТВОЙ «живой ключ» в живой родник… – Продолжила я в том же духе. – Эта вода его и оживила.

Я не стала выдавать Маржану. Пусть думает, что на самом деле убил Андрея.

– Уходите! – взгляд чёрта померк, плечи осунулись, язык почти не ворочался. – Вы получили, что хотели!

Злод устало сел на деревянную лежанку. Я только теперь поняла, что он, в сущности, не очень высокий и крепкий. По конституции напоминает Рыську. Черты лица правильные. Можно сказать, что он красив, но как хищник. Кожа смуглая. Нет, скорее землистая. Злод поднял на меня свои черные, ввалившиеся глаза и наши взгляды встретились.

– Ты ещё не победила… – очень тихо произнёс он, и от этого у меня мурашки пробежали по спине. Но это был не страх, это было предчувствие…

– Но и не проиграла.

– У тебя есть незаконченное дело, – подобие кривой ухмылки появилось на его озлоблённом лице.

– Какое? – вот оно, предчувствие, сработало.

– Я тебе не скажу, – улыбка трансформировалась в звериный оскал. Вчера, у собаки был такой же. – И не надейся!

– Я и не надеялась. Так спросила… по инерции.

– Оно будет тебя тревожить…беспокоить… – Продолжал он травить меня.

– Я его решу, – я спокойно смотрела в его мёртвые глаза и, как не странно, черпала оттуда уверенность.

«Он блефует! Он хочет вывести меня из равновесия. Глупец!.. Дело? Справлюсь! Или нет, справимся!»

– У тебя на это не будет времени.

– ???

– Точнее, не хватит времени!

– А я обращусь к Числобогу.

От этих слов он передёрнулся, и злой огонь промелькнул в его глазах.

– Уходи…

Злод лёг на топчан и отвернулся лицом к стене. Больше мы от него ничего не добились.

– Рыська, ты знаешь, про какое дело говорил Злод?

– Даже не догадываюсь. Мне кажется, он это специально сказал, что бы тебе хоть чем-то насолить.

– А мне кажется, он правду сказал, – Андрей нахмурился и добавил, – и про клепсидру сразу понял. Ты же про неё намекала?

– Угу.

– Выходит, эту задачу можно решить остановив время…

Мы дружно переглянулись.

Что же это за задача?…

А новый год мы отпраздновали в Порубежье, вместе с обручением. Пришлось признаться…

* * *

Май (в смысле месяц) продемонстрировал все капризы погоды от снега до тридцатиградусной жары и весенних гроз. Приходилось использовать многослойность в одежде: снизу – летний вариант, потом кофточки и, в довершение, плащик и зонт. Ноги выручали любимые кроссовки.

Но на нашу свадьбу погода была замечательная, плюс двадцать и вишни в цвету. В ЗАГС мы съездили на Галатее, при чём, я была за рулём, а Май, как и положено Лоцману, занял место штурмана. Свидетелям достались задние, комфортабельные места. Эту почётную миссию мы возложили на Лукаву и Рыську. Лукава была счастлива, так как она никогда не была на «человеческой» свадьбе. А Рыська был степенен и важен. У ЗАГСа мы произвели фурор, так как все четверо были в белых брючных костюмах (вот навеяло так). А невеста, то есть я, идентифицировалась как брачующаяся, только наличием куцей фаты, приколотой к белой же бейсболке и пучком ландышей в руках. Май хотел, для полноты картины, повязать чёрную банадану, но его мама так сильно запротестовала, что ему пришлось послушать родительницу. Праздничное мероприятие прошло в узком кругу родных и друзей. Всё было мило, по-домашнему, без излишеств. Если не считать бочонка чёрной икры от Боцмана. В прилагающемся поздравлении было написано, что осетрих «доил» сам!

Свекровь мне досталась говорливая, но безобидная. Давала кучу советов, но не требовала их выполнения. Меня называла – Барбара, в честь своей школьной подруги по переписке. Мечтала о внуках, но события не торопила. И даже не обижалась, когда мы с Андреем пропадали в Порубежье на все выходные.

– Раз он с тобой, я не волнуюсь! А раз у вас отключены телефоны, значит, вы сильно заняты…

Клад, а не женщина.

Иногда нас навещал Игорь Витальевич, докладывая, что нерест прошёл хорошо, Лукава привела вверенный ей объект в образцовый вид, фермер больше не балуется. Всё складывается просто замечательно, включая их взаимоотношения. А то, что Лукава старше его на добрую сотню лет, его не волнует! Прямо, деревенская пастораль! Коровки пасутся, пастушки танцуют…

Но, где-то в подсознании ползала холодная змейка, отравляя существование. Злод! Чтоб тебя! Как я не старалась, не думать о нерешённой задаче, всё равно заползали в сознание эти мысли! Ни леший, ни Боцман, ни, даже, Перун и Ярило не смогли мне помочь. А Злод, лишённый силы и навечно сосланный копать руду, молчал. Май успокаивал меня, что всё это злая шутка чёрта и нет никакой проблемы. Но я видела, что он тоже мучается неразрешённостью.

Это была единственная проблема, портившая наш медовый месяц, который мы проводили, конечно же, в Порубежье, у Бабы Яги. Она отстояла право принимать у себя молодожёнов в нешуточной борьбе с Полиной и Рыськой.

– Вы им покою не дадите! Ты, Полина, позировать заставишь! А ты, Рыська, вообще! Сам ещё холост. Так что же это, Варя должна весь свой медовый месяц у печи простоять, кормить вас, проглотов!? Будут у меня! А в гости, пожалуйста! – Сказала, как отрубила.

«Медовый месяц» в свете современных понятий о заслуженном отдыхе трансформировался в две недели отпуска, который мы с Маем использовали на всю катушку. Это вылилось в насыщенную экскурсионную программу путешествий по Порубежью. Первый день был посвящён обитателям «Березани». Мы полюбовались табуном индриков, прогулялись по Тихому логу (заповедных зверей там не водилось, зато росли реликтовые растения). Потом отправились к Хмаре. Он встретил нас как родных и даже поделился последней сплетней.

– У Лукавы завёлся дружок. Из местных жителей на её озере. Но фамилия у него, так себе, – змей сморщил свою антрацитовую морду, как будто собирался чихнуть, – Грязный!

Мы сидели в тени его любимой тысячелетней ивы и наслаждались прохладой. Хмара распластал своё тело на траве, а я сидела рядом, опершись спиной о его серебристый бок. Андрей ушёл к Рыське, оставив меня на попечение Горыныча.

– Не Грязный, а Грозный, – поправила я змея.

– А-а! Ты уже знаешь! – расстроился Хмара.

– Уже! – усмехнулась я. – Мы с Игорем Витальевичем ещё в прошлом году познакомились, когда озеро у браконьеров отбивали.

– Да-а-а? А что тогда ничего про это не рассказали? – попытался обидеться змей.

– Как же, не рассказали? – возмутилась я. – Боцман полгода на всех углах распространялся.

– Что-то я про Гряз… Грозного ничего не помню, – напрягся Горыныч, пытаясь извлечь из памяти искомого субъекта, – клероз что ли…

– Видать, Боцман, о нём не много рассказал… А я тогда не поверила Лукаве!

– Про что не поверила?

– Про похвальбу водяного! Она говорила, что Боцман все подвиги себе припишет. Посчитала, что дочь… наговаривает на отца.

– Гыыыыы! – радостный рёв Баськи прервал моё осуждение Боцмана.

Василиск выполз из зарослей молодого ельника, доковылял до меня и доверчиво уткнулся мордой в грудь.

– Охальник! – прокомментировал Хмара. – Пользуешься отсутствием законного супруга?

– Гы, – выдохнул мне в бюст Баська.

Его круглые желто – зелёные глаза преданно заглядывали в мои. Я ласково гладила его голую макушку.

– Попрошайка! – продолжил журить его змей. – Охальник и попрошайка! Оставь барышню в покое.

Баська и не думал менять позу. Он благоговейно прикрыл глазки веками и не обращал внимания на воркотню Хмары.

– Ну, доставай уж гостинец, – не выдержал змей и поднялся.

– Хмара Горыныч, я что то не пойму, кто из вас двоих попрошайка? – съязвила я, но коробку с тортом достала. – Давно учуял?

– Ничего я не учуял, – надулся тот и отвернул от меня морду, – я и так знал, что без гостинца ты не придёшь. А что там? – не удержал он любопытства и сунулся в коробку. – Тортик?!!!

– Эх, я нож забыла!

– Люди, люди… – Хмара, здоровенным когтём, разделил торт почти пополам. – Что бы ты без меня делала! – Он довольно осмотрел результаты своей работы и облизал коготь.

Я подхватила больший (правда, несущественно) кусок и положила его Баське.

– Э-э-э! – возмутился Хмара. – Так не честно!

– Как раз так – честно!! Один режет, другой выбирает. Надо было ровнее делить! – остудила я праведный гнев Горыныча.

– Ну, так за работу, хотя бы… – жалостливо прогудел змей.

– Коробку оближешь.

– Что? Я! Коробку?! – начал он возмущаться. – Конечно, оближу, кто бы сомневался… – и начал смачно чавкать бисквитом.

Баська первым справился с лакомством и довольно облизал морду языком, жадно поглядывая на Хмару.

– И не фумай! – змей сгрёб лапой остатки торта и запихал их в пасть.

– Жадина, – я веселилась, глядя на измазанного кремом Горыныча.

– Гыы, – Баська согласился со мной.

– Злопыхатели, – не остался в долгу змей.

– Вкусно?

– Мало!

– Гы, гы-гы-гы!

– Ты прав, Баська. Нет, что бы спасибо сказать. А он «мало»!

– Спаси-и-ибо! Но в следующий раз два приноси.

Хмара облизал коробку и намеривался пристроить свою голову мне на грудь. Я едва успела её отпихнуть.

– Оближись хотя бы! Я тебе не полотенце! – и щёлкнула его по носу.

– Дожил! Простые девки по носу бьют! – он снова растянулся на траве.

– Я не простая девка, я особенная… – и я заняла прежнее место у его бока. Баська присоединился к нам.

Я представила, что бы было с моими знакомыми, если бы они увидели это лежбище, например, на фотографии. Скорее всего, списали бы всё на спецэффекты. А жаль… А ведь есть ещё единороги, и Лютый…

В моё поле зрения попал возвращающийся Май.

– Вот ты и дождался, – злорадно произнёс Хмара, тоже увидевший Андрея, – сейчас он вызовет тебя на бой! Коварный соблазнитель чужих жён!

– Привет, Баська! – радостно поздоровался Май и потрепал василиска по голове. Баська в ответ радостно гыкнул.

– О времена, о нравы! – продекламировал змей. – Коварный искуситель прикинулся лучшим другом!

– А что случилось? – не понял Май.

– Хмара ревнует меня за тебя к Баське, – путано объяснила я.

– А-а, – он ещё немного подумал. – А-а-а-а! И что?

– Хочет, что бы ты василиска на бой вызвал.

– На бой? Баську? В такую жару? Не хочу! Подвиньтесь, – Май блаженно растянулся рядом со мной.

– А я то надеялся… – сокрушённо покачал головой Хмара и плюхнул голову в траву.

– Лежи уж, Яго доморощенный. Страстей ему не хватает!

– Как ты сказала, – встрепенулся змей, – Яго? Красивое имя…

– Эстет, – сонно пробормотал муж и поудобней устроил голову на моём плече.

Вечером к нам в гости нагрянул шевалье Симон. У них с Маем было намечено культурное мероприятие, они разбирали кассеты с фильмами. Ещё зимой Андрей неосторожно пообещал домовому пополнить тому коллекцию, а потом кинул клич друзьям, знакомым, соседям. Я никак не ожидала, что будет такое количество желающих избавиться от старых кассет. Нас завалили видеопродукцией. Сначала Андрей их разбирал и сортировал, потом просто складывал в сумку, а потом… распихивал, куда придётся, под диван, на подоконники, на и под стол. Хорошо, что у нас было две квартиры. Как мы выгребали эти сокровища, отдельная история. И вот сейчас Семён и Андрей посвятили вечер изучению кассетных залежей. Мне это было неинтересно, честно говоря, этот видеохлам надоел мне ещё дома, и я слова Семёну, слава богу, не давала. Отлынив, таким образом, от культурно – массового мероприятия, я отправилась на огород печь картошку, где ко мне присоединился Рыська. Киноманом он тоже не был, и благоразумно отказался от сомнительного удовольствия.

Вечер был чудный, вид с огорода сказочный, картошка пеклась. Меня потянуло на лирический лад.

– Рыська, ты не обидишься, если я спрошу? – я ждала, что он скажет что-то вроде «смотря о чём», или «не обижусь», или ещё что-то, но он молчал, глядя на далёкие горы. А мне самой повторять вопрос было, почему-то, неудобно.

– Мне так проще, – после пятиминутного молчания выдал парень.

– Я что-то пропустила?

– Нет, – Рыська вздохнул и поворошил тлеющие угли. – Мне кажется, я знаю, что ты хотела спросить… Почему я один? Почему у меня нет… подруги? Так? – он искоса посмотрел на меня.

– Угу, – что я ещё могла сказать, он догадался.

– Так получилось, что в природе нет для меня пары. А человеческие девушки очень мало живут…

– Рыська, сколько тебе лет?

– Много, Варя, очень много. И…я пробовал, пытался создать семью с девушками, но через десять лет я выглядел, как младший брат, через двадцать – как сын, а потом… И у нас не было детей.

– А разве… – я осеклась. Такая безграничная печаль была сейчас в Рыськиных глазах. Видеть, как умирает твоя любовь, а ты сам остаёшься молодым, и нет никакой надежды… – Прости!

– Ну, что ты, Варя! – стал он успокаивать меня. Я действительно, чуть не разрыдалась над его горькой судьбой. – Расстроил я тебя! Надо было молчать…