Текст книги "Долина папоротников (СИ)"
Автор книги: Евгения Бергер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
– Коли они столь пугливы, матушка, нам лучше с ними и вовсе не встречаться.
Миссис Аддингтон отложила перо и снова поглядела на сына. Он знал, что она желает сказать: свой особенный взгляд она приберегала исключительно для подобных разговоров, и выучить его не составляло труда. Слишком часто он его наблюдал…
– У тебя есть обязанности, Джеймс, – произнесла мать торжественным голосом, – и одна из них – подарить роду Аддингтонов достойного наследника. Как ты намерен ее исполнить, коли чураешься всякой девицы брачного возраста?
Молодой человек привычно улыбнулся.
– Они скучны до оскомины. И охотятся за моими деньгами, – отозвался в привычной манере. – К тому же, им не понравится жить в Кардиффе. А я намерен именно там и обосноваться…
Миссис Аддингтон выдохнула:
– Очередная блажь. Отцу не следовало потакать тебе в этом… Ни к чему хорошему это не приведет, – вынесла она свой вердикт.
Аддингтон-младший пожал плечами.
– Блажь – сватать меня, словно юную девицу, – в очередной раз возразил он матери. – Я сам способен на осознанный выбор…
– Так сделай его, будь добр! – повысила голос его собеседница и в сердцах схватилась за перо.
Джеймс Аддингтон молча вышел из комнаты.
Они шушукались за ее спиной, демонстративно переходили дорогу, глядели с видимым осуждением – надежда, вспыхнувшая в сердце, сменилась для Лиззи горьким разочарованием. Таким терпким, ядреным, что в горле першило… Она пыталась откашляться, да только это не помогало.
– Они все знают. Не стоило и надеяться…
Хелен стиснула ее руку, косые взгляды секли и ее. «Вон поглядите, – как бы шептали они, – одного поля ягодки».
– Но как? Капитан бы не стал…
– Хелен Колдуэлл! – суровый окрик заставил девушку замереть на месте. По тротуару, грудью рассекая воздух, шагала ее мать с младшей дочерью на буксире. Лицо женщины не предвещало ничего хорошо, и это лишь подтвердилось, когда она, ухватив дочь за руку, оттащила ее от Лиззи.
– Хочешь и нас сделать изгоями? – вопросила она старшую дочь, даже не глядя на ее подругу. – Марш домой, негодная девчонка! – И повернулась спиной: – Не хватало еще и тебе подпасть под всеобщее осуждение.
Хелен не посмела и слова молвить, покорно последовала за матерью, одарив Лиззи робким прощальным взглядом. А та так и стояла, не в силах пошевелиться: глядела ей вслед и едва ли дышала. Ей все равно что выстрелили в грудь, и рана была смертельной…
Хлопнула дверь лавки, прокричали галки.
Лиззи отмерла и побрела в сторону дома… Не удивилась, будучи встреченной отцом с новым конвертом в руках. Брови нахмурены. Глаза почти черные…
– Элизабет… Лиззи, – невольно смягчился при виде ее лица, – что это значит? – Встряхнул распечатанным конвертом. – Тебе отказали в приглашении на бал. Лакей Аддингтонов явился с новым приглашением…
Меньше всего на свете ей хотелось разочаровать собственного отца, и теперь, понимая, что именно так и поступила, Лиззи не сдержала горючих слез. Кинулась на отцовскую грудь и безудержно разрыдалась…
Горько…
Исступленно…
Исторгая собственное сердце.
7 глава.
– Могу я видеть этот ключ? – осведомился отец, выслушав сбивчивую историю Лиззи о гадании и последующих событиях. Выглядел он мрачнее тучи, и девушка столь же неловко пролепетала:
– Я его потеряла: оставила в двери дома… Застрявшим.
Проговорить имя капитана Мэннинга вслух не получилось – язык лип к небу медовой пастилкой. Перехватывало горло… К счастью, отец был достаточно догадлив, чтобы понять все самому.
Еще и заметить:
– Я так понимаю, застрявший ключ означает только одно: гадание не подтвердило сердечного расположения капитана, и ожидать визита с вполне понятными намерениями в твой адрес не приходится.
Сказал без укора, констатируя факт, и девушка потупилась, не в силах снести осознания собственной вины. Теперь, задним числом, собственный поступок казался настоящим безумием, чем-то на нее совершенно непохожим, временным помутнением…
Амоком.
Лиззи тяжело выдохнула и почти собралась ответить, когда в двери тихонько постучали: на пороге появилась Кэтти.
– Сэр, к вам пожаловали мистер Аддингтон с визитом, – сказала она и протянула поднос с приложенной им визиткой.
Мистер Хэмптон принял ее и, не выдав ни толики удивления, распорядился:
– Пригласите его сюда. – И в сторону Лиззи: – Мы были представлены друг другу после воскресной службы, о чем я давеча упоминал. Полагаю, это визит вежливости, хотя и весьма несвоевременный.
– Могу я уйти? – с надеждой осведомилась девушка.
Однако тот покачал головой:
– Было бы невежливо поступить таким образом. К тому же… – договаривать он не стал, и Лиззи поняла почему: «К тому же это мог быть один из последних светских визитов в наш дом», хотел заметить отец.
Она взяла себя в руки и поднялась навстречу нежданному гостю.
Их встреча на кладбище все еще была жива в ее памяти, взметнулась воспоминаниями о том, как запросто обратился он к ней тогда, как заинтересовался следами на земле. И как чуть насмешливо изгибались его губы… Она словно призрака повстречала. Невозможность рассмотреть глаза сквозь черные стекла очков обезличивало Аддингтона в ее глазах. Делало чуточку неживым… Даже пугающим.
И вот он стоял посреди их гостиной. Байронический герой в идеально пошитом костюме и глазами за стеклами очков… Лиззи подумалось, что он мог бы отдать их Кэтти вместе со шляпой и тростью, проявить хоть толику уважения. И не важно, что говорят об этом другие…
– Мистер Хэмптон, рад снова вас видеть, – произнес гость, раскланявшись с хозяином дома. Поглядел на Лиззи…
Она невольно смутилась.
– Позвольте представить мою дочь, Элизабет, – поспешил представить ее отец, и девушка ощутила губы Аддингтона на своей руке. Чуть прохладные, жесткие.
Что-то сродни поставленной печати…
– Рад нашему знакомству, мисс Хэмптон, – произнес он глубоким баритоном. – Много наслышан о вас. – И заметил недобро сузившиеся глаза девушки, должно быть, уловившей в его словах двоякий подтекст, который он и не думал в них вкладывать.
– Я тоже этому рада, – отозвалась она не без усилия.
И отвела глаза в сторону… Ей совершенно не о чем было с ним говорить, едва ли он мог не слышать о ее позоре и потому прийти мог лишь за одним: насладиться ее унижением.
А это было просто отвратительно…
Аддингтон же, словно мысли ее прочитав, неожиданно произнес:
– Я что-то вроде парламентера, и вот мой «белый флаг». – С этими словами он опустил руку в карман сюртука и протянул ключ на белой перчатке. Лиззи охнула, не в силах сдержать удивления, и замерла, не смея коснуться ни ключа, ни ладони Аддингтона.
Мистер Хэмптон сделал это за нее.
– Тот самый ключ? – вопросил он с видимым интересом и покрутил его в пальцах.
Лиззи молча кивнула.
– Капитан Мэннинг упросил меня передать его вам вместе с долженствующими извинениями, – отозвался молодой человек. – Он полагает, имело место некоторое недопонимание, которое должно быть разрешено как можно быстрее.
– Некоторое недопонимание? – повторил отец Лиззи с толикой сарказма в голосе.
И Аддингтон мотнул головой.
– События прошлого вечера заставили его устыдиться собственного поступка. Он полагается на ваши благоразумие и понимание, сэр.
Лиззи, ни жива ни мертва, вслушивалась в мужской разговор. Она неожиданно поняла, что пара незнакомых голубых глаз, провожающих ее прошлым вечером в проеме чужой квартиры, могла принадлежать их нынешнему гостю. А это значило, что он тоже был там… видел ее позор… И теперь явился парламентером, вместе Мэннинга, чей визит был бы во сто крат предпочтительнее для нее.
Чувство неприятия захлестнуло девушку с удвоенной силой. Лиззи с трудом сдержала желание выскочить из гостиной.
Отец же пригласил гостя присесть и распорядился подать чаю.
После осведомился:
– Что именно заставило капитана испытывать муки совести? И почему не он сам сидит в этой гостиной?
Аддингтон-младший юлить и ходить кругами не стал:
– Боюсь, в ночь Святой Агнессы имела место некая мистификация, розыгрыш, если хотите, который, как полагает капитан Мэннинг, могла побудить мисс Хэмптон, вашу дочь, сэр, неверно истолковать его отношение к ней.
– Мистификация, – повторил мистер Хэмптон.
– Розыгрыш, – в унисон прошептала Лиззи.
И побледнела пуще прежнего…
– Да, сэр, нелепая забава, последствия которой он не мог даже предугадать.
И рассказал о пьяной выходке с лестницей священника и окном мисс Хэмптон.
В продолжении этого краткого рассказа Лиззи прошла стадии от полного неверия к яростному отвержению, казалось невероятным, чтобы галантный капитан Мэннинг вообще был способен на нечто подобное. Его что-то спровоцировало, решила она: и нет, не алкогольные пары проставленного Аддингтоном вина – сам Аддингтон дурно влияет на людей. Стоило ему явиться в город, как все пошло наперекосяк: животные с горящими глазами, таинственные ключи и глупые мысли, посещающие женские головки, – все то не в последнюю очередь связано с ним. Лиззи не знала, как точно, но уверилась в этом абсолютно…
И, кстати, о ключе…
– Так кому же принадлежит этот ключ? – с неожиданной смелостью осведомилась она, вздернув подбородок.
Аддингтон поглядел на нее сквозь стекла очков, нечитаемый, словно древний сфинкс.
Произнес:
– Полагаю, что ваш. – И догадавшись, что за вопросом стоит нечто большее, добавил: – Разве не так?
– Будь это так… – начала было Лиззи не без вызова, но запнулась и закончила простым: – Я никогда прежде не видела его.
Лиззи могла бы поклясться, что ее слова вызвали горячий интерес у ее собеседника, однако он не выказал этого ничем, кроме едва приметно дернувшегося уголка губ, и мистер Хэмптон вмешался в разговор.
– Значит, капитан Мэннинг с друзьями не подменяли ключ от комнаты Лиззи?
– Полагаю, что нет. В противном случае меня бы поставили в известность об этом…
И комнату наполнила тягостная тишина, такая вязкая и удушающая, что очередной позыв к бегству заставил ноги Лиззи непроизвольно дернуться.
Отец, к тому же, возьми и скажи:
– Я так понимаю, визита самого капитана Мэннинга ждать не приходится, не так ли? Его отсутствие… красноречивее слов свидетельствует о тщетности надежд моей дочери в отношении его.
– Отец! – Лиззи вскочила на ноги и вперилась в отца укоряющим взглядом.
На Аддингтона она старалась не смотреть: все равно ничего не увидишь, только напридумываешь разного, и это ранит сильнее ножа.
– Я лишь хочу быть уверен, что ждет нас наперед, милая, – отозвался на ее укор мистер Хэмптон. И как-то сник, сделавшись тоньше и ниже обычного, Лиззи, заметив это, внутренне переполошилась: то ли она не замечала этого раньше, то ли отец казался таким в сравнении с Аддингтоном. Высоким и широкоплечим… Полным кипучей энергии, которой отцу так не доставало. И уж не ее ли, Лиззи, вина, что он так переменился?
Грудь сдавило от болезненного спазма, слезы вскипели на глазах, и девушка, проигнорировав законы вежливости и этикета, пулей метнулась из комнаты, не удостоив присутствующих ни единым словом прощания. Пронеслась по парадной лестнице и, ворвавшись в спальню, упала на кровать. Уткнулась лицом в подушку, закусила ее зубами…
Стыд, вина и отчаяние выходили слезами, словно вскрытый нарыв.
Тоска по матери нахлынула с удвоенной силой…
Если бы только она была жива… Если бы только была рядом и направляла ее. Не случилось бы, верно, ничего подобного происшествию с ключом… не случилось бы глупого гадания, даже ее влюбленности в Мэннинга могло бы не случиться. Рядом с матерью все могло быть иначе…
Лиззи утерла нос и потянулась к шкатулке на туалетном столике: в ней хранилось единственное, что осталось в память о матери – кольцо с изумрудом. Фамильная драгоценность, принадлежавшая когда-то ее бабушке… Той самой, с которой Лиззи ни разу не виделась – родители говорили, ее нет в живых – однако знала, что та любила работать в саду: выращивала цветы и травы. Лечила многие хвори при помощи травяных настоек…
Сама Лиззи растила только галантусы и бугенвеллии – в лечебных травах она едва ли разбиралась. Разве что заваривала ромашку от расстроенных нервов…
Теперь не помогла бы и бочка ромашкового чая.
Девушка снова разрыдалась, сжимая в кулаке материно кольцо… И слышала, как долгое время спустя уходил их нежданный гость. О чем они беседовали с отцом, ей было совершенно неведомо: Кэтти сказала лишь, они удалились в хозяйский кабинет и угощались отцовским кларетом.
Сам факт подобного расточительства рассердил Лиззи не на шутку: уж лучше бы и вовсе опорожнить бутылку в помойное ведро, чем потчевать недоброго гонца.
А Аддингтон был именно недобрым: его слова разбили ей сердце. Признание капитана Мэннинга, переданное его устами, разбило ей сердце вдвойне… Она лишилась подруги, надуманного возлюбленного и потеряла доверие отца.
Могло ли быть что-то худшее?
Казалось, ответ очевиден, двух мнений быть не может, и только двумя днями позже Элизабет поняла, насколько сильно она ошибалась. Нынешние беды представлялись лишь преддверием чего-то большего…
8 глава.
Письмо пришло незадолго до Рождества: ничем непримечательное, самое обычное. Его принесли с утренней почтой, и мистер Хэмптон вскрыл его с легким сердцем, ничуть не опасаясь внутреннего содержимого. Возможно, один из старых друзей поздравлял его с предстоящими праздниками или звал погостить у себя на Пасху. Тогда как раз начинался сезон охоты, а мистер Хэмптон был охочь до прогулок в лесу с ружьем наперевес.
И вот он его распечатал, пробежал глазами от начала до конца… Выражение довольства сменилось испугом на его лице – Элайджа Хэмптон выронил бумагу из рук.
Прошлое, оно ведь всегда возвращается, рано или поздно, настигает в самый неподходящий момент, подкарауливает, подобно преступнику из-за угла, обухом ударяет по голове.
Именно это он и ощутил в тот самый момент: оглушающую контузию, звон в обоих ушах.
Он поднялся из-за стола, поглядел на голые деревья в саду – вынул из шкафа ящик с дуэльными пистолетами, почистил и перезарядил каждый из них.
Ближайшие дни серьезно подумывал о том, не уехать ли куда хотя бы на время, однако Лиззи с Корнелией так много сил положили на подготовку к празднику, что он не решился срывать их с места. Просто удвоил бдительность и стал раздумывать о достойном муже для дочери, ком-то, способном защитить ее в случае необходимости. И ее сердечная склонность к капитану Мэннингу не осталась незамеченной им… Что ж, решил Элайджа Хэмптон, будь это чувство взаимным, противиться он не станет, пусть капитан и не внушал ему особой симпатии. Уж больно самовлюблен, как на его взгляд, к тому же младший ребенок в семье. Всего придется добиваться своими талантами… И коли повезет, взлетит. Да Лиззи подхватит…
В таких раздумьях и пробежали дни до визита Аддингтона-младшего. До того момента, как он узнал о безрассудном поступке дочери и последствиях, с ним связанных… Корить себя за недосмотр не имело смысла: он слишком доверился Лиззи, чтобы предполагать нечто подобное. Следовало, однако, учесть порывы влюбленного сердца – они всегда довольно непредсказуемы и безумны – но он этого не сделал. Радея о ее физическом благе, упустил из вида опасности иные, не менее сокрушительные для души и сердца.
Впервые с момента смерти своей супруги он возблагодарил бога, что ее нет рядом. Катрин слишком любила дочь, чтобы снести подобное с кротким сердцем.
Элайджа Хэмптон чувствовал себя совершенно разбитым и потому предложение Аддингтона, озвученное за бокалом выдержанного кларета, воспринял спокойнее, чем мог бы в других обстоятельствах. Даже порадовался ему, пусть радость эта и была сдобрена горькими нотками.
Мужчины скрепили уговор рукопожатием, и последующие несколько дней мистер Хэмптон стойко сносил жалобные причитания Клотильды («Какой позор, Элайджа! Как показаться на глаза знакомым?») и грустную отрешенность Лиззи («Все хорошо, папА. Не волнуйтесь за меня!»). И снова почистил пистолеты…
А еще сжег письмо. В последний раз пробежал его глазами – каждая строчка тавром отпечаталась в его голове – и кинул в огонь… Бумага мгновенно вспыхнула, пламя заглотило его как ни бывало.
Он вышел из кабинета и начал собираться на прием к Аддингтонам.
Лиззи четвертые сутки не выходила из дома: ее прибежищем были спальня и библиотека. Первая даровала спасительное забытье здорового сна, вторая – забытье книжное. Отрешаясь от собственных горестей, она погружалась в горести иные, никак с собой не связанные, – беспокойство за книжных героев помогало переносить собственные. Реальные, терзающие сердце…
И кабы не причитания тетушки Клотильды, подобный «пластырь» мог бы оказаться на порядок действеннее, однако она не давала племяннице позабыть о своем проступке.
– Подумать только, выйти из дома в темноте… одной… в платье служанки…
– Со мной была Кэтти, тетушка, – устало, не в первый раз возразила Лиззи.
Но та, казалось, не слышала.
– Явиться к жилищу джентльмена и… – она обмахнулась веером, как бы ощущая стыдливый жар от одной мысли о подобном позоре, – пытаться пробраться в дом, подобно преступнице.
– Я не пыталась пробраться в дом, тетушка.
– Тебя поймали с поличным!
Лиззи выдохнула, не желая наговорить лишнего. Причина тетушкиного недовольства была ей более, чем понятна: бал в Фарингтон-холле пройдет нынче без нее. Клотильда Сэттон вынуждена присматривать за проштрафившейся племянницей… Не оставить же ее дома одну во избежание очередного сумасбродного поступка, пришедшего ей в голову.
– Дамы, позвольте с вами проститься. – Мистер Хэмптон появился на пороге гостиной при полном параде. Во фраке и бальных туфлях…
– Приятно провести время, Элайджа! – поджав губы, напутствовала его родная сестрица, всем видом опровергая собственные слова.
– Приятного вечера, отец, – сказала Лиззи с печальной улыбкой, и тот, собираясь было что-то сказать, передумал.
Молвил только:
– Не скучайте здесь без меня. Не балуйте! – И поглядел на сестру особыми глазами. – Скоро увидимся.
Лиззи вышла проводить его до дверей и видела, как он занял место в экипаже. Фонарь качнулся, лошади тронулись с места, причудливыми всполохами заплясали тени по двору. Она поспешила запереть дверь: рассказы о чудовище, виденном в округе, взволновали нынче весь город. Говорили, что это чуть ли не оборотень с телом волка и человеческими глазами… Одни видели его ходящим на двух ногах, другие – бегущим на четырех лапах. А еще говорили о человеке в плаще: тот тоже появлялся то здесь, то там – его почитали призраком, беспокойным духом.
Лиззи поежилась и поспешила вернуться в гостиную, пусть даже несчастный вид тетки не доставлял ей удовольствия. По крайней мере, она была не одна… И только успела взяться за книгу, как звякнул дверной колокольчик.
Неужели отец воротился?
Но предположение не оправдалось и мысли приняли совсем иной оборот, когда она заметила вошедшего в комнату мистера Аддингтона-младшего. Он с порога осведомился о их с тетушкой самочувствии, и Лиззи ответила с холодной учтивостью, внутренне недоумевая, что привело этого странного человека в их дом. Особенно в вечер приема… Они с отцом едва ли могли разминуться на узкой дороге.
И вдруг молодой человек произнес:
– Мисс Хэмптон, могу ли я рассчитывать на разговор между нами? Разговор с глазу на глаз, – и он поглядел на Корнелию Сэттон с величественным видом поднявшуюся с дивана. – Был бы весьма благодарен вам обеим.
– Пять минут, – произнесла женщина без единого слова супротив. – Полагаю, этого будет достаточно.
– Более чем. – Аддингтон одарил ее благодарной улыбкой. Стекла очков отсвечивали в свете камина… – Благодарю.
Лиззи не верила собственным глазам: ее верный цербер покидал комнату по единому слову их нежданного гостя. Мир будто перевернулся…
– Пять минут.
Дверь захлопнулась. Лиззи осталась с Аддингтоном наедине.
– О чем вы хотели поговорить, мистер Аддингтон? – осведомилась она с той толикой смелости, что порождает загнанность в угол. – Полагаю, время пошло.
– Полагаю, что так и есть и тянуть не стану, – отозвался ее собеседник с обезоруживающей прямотой. – Я пришел просить вашей руки, и надеюсь, вы не откажете.
Кровь ударила девушке в голову, волной прокатилась от макушки до кончиков пальцев на ногах. Она задохнулась от удивления и дерзости подобного заявления.
– Что заставляет вас думать, что я могу согласиться на подобное? – не без возмущения осведомилась она. – Я вас не знаю и… – воспитание не позволило закончить фразу, впрочем, Аддингтон легко угадал концовку.
– Понимаю. Капитан Мэннинг был бы предпочтительнее для вас… Вы все еще увлечены им.
И Лиззи вскинулась.
– Не вам судить о моем сердце. Не думайте, что понимаете мои чувства!
Молодой человек поглядел на пламя в камине, произнес:
– Ваши чувства – открытая книга, мисс Хэмптон. И я вам не нравлюсь, я понимаю. Однако речь не о том…
– О чем же в таком случае? – с вызовом вопросила она. – Вы прячетесь за стеклами очков, ведете себя крайне высокомерно, при этом имеете дерзость звать меня замуж. Зачем вам все это?
Аддингтон, размышляя с секунду, поднял руку и отнял очки от лица.
– Затем, что это выгодно нам обоим, – ответил на вопрос девушки и поглядел на нее своими ярко-голубыми глазами. Теми самыми, что она видела в доме капитана Мэннинга… – Вам нужен муж, дабы вернуться в общество добропорядочной женщиной, мне – жена, дабы усмирить матримониальные порывы матушки, порядком мне поднадоевшие. Так давайте окажем друг другу эту маленькую услугу…
– Услугу?!
Лиззи задохнулась от возмущения: звать столь ответственное дело, как брак, банальной услугой, кто вообще способен на такое? Холодные глаза Аддингтона казались ей бесчувственными осколками льда, отороченными черными ресницами. Она решила, что лучше ему и в самом деле носить очки, нежели замораживать собеседника этими льдинами.
Она поежилась, обхватив себя руками.
В этот момент и раздался крик… Истошный, пробирающий до костей.
Она охнула:
– Что это было?
Кричали в доме, на втором этаже. Там же упало что-то тяжелое – Лиззи почувствовала вибрацию под ногами. Следом за этим грохнул поднос с посудой за дверью…
– Оставайтесь здесь, – велел ей Аддингтон, направляясь вон из комнаты.
Только девушка не послушалась: устремилась следом.
– Я с вами пойду – это мой дом. – И смело поглядела в голубые глаза.
Аддингтон кивнул, и они вышли в коридор; к стене жалась перепуганная Кэтти, белее собственного фартука. Пол усыпал осколками фарфора…
– Миссис Сэттон велела подать чай, а сама поднялась в комнату за шалью, – пропищала она едва слышно.
Аддингтон направился к лестнице. Они поднялись шаг в шаг, замерли на верхней ступеньке и осмотрелись. В коридоре у комнаты Лиззи лежал человек… Женщина. Девушка узнала рисунок ее платья.
– Тетя Клотильда! – она бросилась к распростертой фигуре и упала перед ней на колени. – Тетя Клотильда, что с вами? – Коснулась ее лица и отдернула руку. Пальцы были в крови…
– Что с ней? – Аддингтон присел рядом, приложил пальцы к шее женщины. – Жива. Должно быть, ударилась головой при падении… Стоит позвать доктора.
Болезненный стон миссис Сэттон и грохот на чердаке прозвучали практически в унисон. Аддингтон дернулся, прислушиваясь…
– Здесь был человек, – простенала пришедшая в себя женщина. – Прятался в комнате Лиззи. Я услышала шорох… хотела проверить… и он оттолкнул меня, бросившись бежать.
– Чужой человек в доме? – ахнула племянница. Дрожь пробежалась по всему ее телу. – Боже, боже мой!
Аддингтон устремился к выходу на чердак, исчез в считанные секунды, и Лиззи стиснула руку тетушки, слабые стоны которой были приятнее оглушающей тишины. Воротился он столь же скоро…
– Он сбежал через крышу. Давайте позаботимся о миссис Сэттон! – И помог той подняться на ноги. Женщина слабо стенала с равными промежутками и с радостью отдалась в сильные мужские руки, которым велела свести себя в гостевую комнату и вызвать доктора Харди.
В доме начался настоящий переполох: кто-то оправился за доктором, кто-то утирал лицо миссис Сэттон (она ударилась при падении, рассекла правую бровь), кто-то прибирал осколки разбитого сервиза в коридоре… И все одновременно перешептывались испуганными голосами, охали, ахали, вздрагивали при каждом звуке. Виданное ли дело, чужак пробрался в дом через крышу! Злодей, едва не убивший бедняжку миссис Сэттон.
Чего он хотел? О чем думал?
Те же мысли, похоже, занимали и Аддингтона: оставив женщин в гостиной, он снова поднялся наверх. Осмотрел заставленный старыми вещами чердак, вернулся в коридор… Здесь они с Лиззи и столкнулись. Замерли друг подле друга, словно на поединке…
– Как чувствует себя ваша тетушка? – осведомился он первым.
– Терпимо, я полагаю, – ответила девушка. – Доктор скоро будет! – И поинтересовалась: – Нашли что-нибудь интересное? Что-то, изобличающее намерения чужака…
Аддингтон мотнул головой.
– Ничего, кроме грязи на подоконнике. – И указал на приоткрытую дверь в комнату Лиззи: – Я так полагаю, это ваша комната. – Девушка кивнула. – Могу я пройти и осмотреться? Миссис Сэттон сказала, этот мужчина прятался в вашей комнате…
Лиззи смутилась, как если бы она сама пустила незнакомца в свою комнату, чувство неприятия к Аддингтону всколыхнулось с удвоенной силой – никогда, ни за что на свете не согласится она на его предложение! – и пусть испытываемое чувство было сродни предубеждению, переменить его решительно не получалось.
– Уверена, здесь вы ничего не найдете, – сказала и толкнула дверь спальни. Первое, что увидела: перевернутую шкатулка со своими немногочисленными украшениями. Броши, камеи и ожерелья были рассыпаны по постели, подобно опавшим листьям…
Кольца с изумрудом среди них не было.
9 глава.
Элизабет перебрала украшения несколько раз, но кольца так и не обнаружила.
– Что-то пропало? – осведомился Аддингтон, дотоле молча наблюдавший за ее исканиями.
– Кольцо… кольцо с изумрудом. Единственная память о матушке! – ответила девушка, почувствовав, как от спазма стеснило в груди. Единственная память о матери, и та утеряна… похищена.
Почему?
Зачем именно она?
На пороге комнаты появилась все еще перепуганная Кэтти.
– Мисс Элиза, тетушка требует вас посидеть с ней до приезда доктора. Говорит, ваше присутствие успокоило бы ее расшатанные нервы, к тому же она хочет знать, удалось ли вам что-нибудь выяснить… о том человеке.
Лиззи кивнула, признавая, что несколько пренебрегла заботой о тетушке, и поспешила за служанкой. Аддингтон сказал, что задержится наверху, немного осмотрится… Противиться она не стала: его присутствие, как бы там ни было, вселяло уверенность, успокаивало. Остаться одним после случившегося было бы весьма боязно…
Миссис Сэттон возлежала на оттоманке у стены и при виде племянницы разразилась настоящей тирадой:
– Милая моя девочка, Лиззи, дорогая, как я страдаю! Как страдаю… Едва способна глаза открыть. А, закрыв, постоянно вижу этого человека, страшного монстра со светящимися глазами… Вижу, как он швыряет меня об угол комода, и я остаюсь такой беспомощной в его безраздельном распоряжении. – Стенания женщины переходят в страдальческие всхлипы, и она заключает: – Он мог сделать со мной что угодно… Что угодно и даже больше.
Лиззи присела рядом и взяла ее руку в свою.
– Успокойтесь, тетушка, теперь все позади. Уверена, он больше не вернется… – И вопросила: – Вы видели, кто это был? Горящие глаза, действительно ли это возможно? Должно быть, вам только показалось…
– Хочешь сказать, я это придумала? – возмутилась миссис Сэттон. – Как можно обвинять меня в этом? – и она откинулась на диванную подушку, полузакрыв глаза.
За годы, что тетушка жила с ними, а это ни много ни мало последние восемь лет, Лиззи сумела прекрасно изучить характер и актерские способности своей родственницы.
Сдержав невольную улыбку, она произнесла:
– Я лишь хочу быть уверенной, что констебль из Лонгборна получит самые верные сведения из ваших уст. Усомнись он в ваших словах, конфуза не избежать…
И тетушка приоткрыла один глаз:
– Может, и не совсем горящий, – сказала она, – в коридоре было достаточно темно, чтобы рассмотреть верно. И все-таки… я уверена в том, что видела.
– Нисколько в этом не сомневаюсь.
Лиззи поднялась и разворошила угли в камине, добавила новое полено. В этот момент что-то и стукнуло в стекло… Дважды. Стук, стук, словно костяшками пальцев. Она замерла, прислушиваясь… Тетушка тоже навострила уши.
– Что это было?
– Ветка бьется в окно? – предположила племянница.
Стук-стук… Стук-стук… С равными промежутками. Мороз пробрал Лиззи, несмотря на близость огня в камине, пробежался липкими пальцами по позвоночнику и скользнул вдоль голеней к пальцам на ногах. Припомнился рассказ Кэтти да и собственная встреча на кладбище… Тетушкины слова про «монстра с горящими глазами». Но вместо того, чтобы отступить, Лиззи направилась к окну… отдернула плотную портьеру и замерла, вглядываясь в темноту.
– Что ты там видишь?
«Ничего» почти было сорвалось с ее языка, когда стук повторился, так близко, словно кто-то стоял у нее за спиной или… глядел ей прямо в лицо. Лиззи сдержала порыв задернуть портьеру и воротиться к оттоманке, заслонила ладонями свет от камина и уткнулась лицом в стекло… Что бы там ни было, она хотела узнать, что создает эти звуки: стучит по ту сторону стекла, пугая ее до дрожи. Лучший способ перебороть страх – это встретиться с ним лицом к лицу! Отец всегда так говаривал, а Лиззи надоело бояться.
Стук-стук…
Темнота всколыхнулась, зашевелилась, приобретая форму… чего-то огромного, покрытого волосами, глядящего на нее двумя безднами желтых глаз, устремленных прямо на нее.
– Что ты там видишь? – повторила вопрос миссис Сэттон, и истерические нотки ее голоса заставили Лиззи судорожно вдохнуть. Раз-другой… Сглотнуть, загипнотизированно глядя в глаза темноты. Отступить на шаг…
– Лиззи, ты меня пугаешь!
Глаза мигали, то прикрывая радужку глаз, то открывая ее… Желтые, желтые глаза. Волчьи. Пугающие… Глаза оборотня, вряд ли человеческие.
– Лиззиии…
Девушка вздрогнула и снова отступила, увеличивая расстояние между собой и… тем, что таилось за окном – в тот же момент оно кинулась на стекло, приникла к нему, глядя на нее, и Лиззи закричала. Закричала от ужаса, рассмотрев не только глаза, но и зубы, ощеренные в диком оскале, скрюченные когти-пальцы, прижатые к стеклу, как бы желая дотянуться до нее.
– Лиззи, Лиззи, что происходит?
Тетушка кричала, обхватив голову руками, и, верно, пытаясь спрятаться от того ужасного, что напугало ее племянницу. В комнату ворвался Аддингтон, и Лиззи почувствовала его пальцы на своем предплечье, когда он повернул ее к себе и заставил глядеть на себя, не в окно, ожившая тьма за которым схлопнулась, словно ее и не бывало.
– Мисс Хэмптон, почему вы кричали? Ну, посмотрите на меня.
