Текст книги "Долина папоротников (СИ)"
Автор книги: Евгения Бергер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
Счастливым, однако, никто из участников сцены не выглядел, даже Блевин только играл.
– Деточка, – проскрипел старик на деревянной скамье. – Милое дитя. – Рука его поднялась, потянулась к ней в тщетном усилии дотянуться, упала на старческое колено с тихим шлепком.
Лиззи невольно дернулась. Даже назад отступила… Пусть и знала уже, дед вовсе не умер – сейчас испугалась. Бессознательно захотела укрыться от страшной картины…
Оказаться в Раглане.
Зарыться носом в мужнин сюртук и вдохнуть вместе с травами ощущение защищенности и покоя.
Не всего этого смрада из мочи, старого пота, опаленной шерсти животного.
– Твоя деточка хочет знать правду, – зло ответствовал Блевин, подаваясь в сторону старика. – Хочет понять, кто подкинул ей ключ от одной из комнат Раглана. С какой целью? И многое другое, я полагаю. Ну, Элизабет, – обернулся он к девушке, – подтвердите, правду я говорю или нет.
Слова странным образом не выходили, липли к небу, там же и оставались.
– Гостья от счастья, видимо, онемела, – произнес Блевин, снова глядя на старика. – Сделай доброе дело: расскажи ей про ключ. Гарри и сам будет рад выслушать правду… Он давно этим мается, да спросить в голову не приходило.
Младший Джексон был тут же, правда, в камеру не входил.
– Ключ этот я внучке подбросил, – произнес старик тем же скрипучим голосом, словно лебедка старого кабестана провернулась. – Он от комнаты Кэтрин, я его завсегда в кармане ношу. Там же храню милые сердцу вещицы, воспоминания о ней. Там же ее дневник… Она вела его незадолго до… бегства. Я хотел, чтобы ты его прочитала… – Он впервые взглянул внучке в глаза и потупился, глядя под ноги. – Возвращаюсь туда время от времени… Альвина пускает меня.
Удивление Лиззи прорвалось вопросом:
– Альвина знает про вас?!
– Ее муж еще прежде служил мне верой и правдой. Они поддерживали меня все эти годы…
Хотел добавить что-то еще, но Блевин воскликнул:
– Нет-нет, так не пойдет, если уж говорить, то, верно, все по порядку. Расскажи, как ты оказался в Колчестере, старик.
Эдвард Бродерик, или только скупая тень того прежнего человека, безвольно мотнула обросшею головой.
– Я пошел туда, чтобы свидеться с Хэмптоном, побудить его дочери открыться и вернуться с законной наследницей Раглана. На письмо, писанное ему месяцем раньше, он так и не ответил… Я понял, что он не желает прошлое ворошить, я и сам желал бы этого избежать, правда, Пенникотт, старый пройдоха, решил заграбастать Раглан, и я не мог этого допустить. Лиззи должна была затребовать причитающееся по праву… Других вариантов и быть не могло.
В Колчестере я ждал подходящего момента, наблюдал за домом, его жильцами, тогда и заметил, как Лиззи с подругой на кладбище побежали. Явно гадать собирались… Я за ними пошел. С ними же воротился… Хотел уже уходить, когда появились подвыпившие офицеры. Хотели шутку какую-то учудить, лестницу притащили. Я наблюдал – и услышал, как они все про ключ говорили. Мол, забросим его в окно, вот забава-то будет. Тогда и я про свой ключ вдруг подумал… Что, если Лиззи его подкинуть, растревожить сонное царство: она, верно, отцу бы его показала, тот, сопоставив верные факты, мог испугаться вмешательства моего, сам бы о матери правду ей рассказал. Да выполнил, наконец, мою прежнюю просьбу… Так я и сделал: едва скрылись те офицеры, кинул в распахнутое окно ключ от комнаты Кэтрин.
Сам, не подозревая того, поспособствовал плану, пусть и не так, как рассчитывал.
Лиззи глядела во все глаза, сердце в груди так и ухало.
Вот она, тайна загадочного ключа!
Ключ из прошлого, брошенный в настоящее…
– Через несколько дней, – продолжал старик, – в городе пошли странные слухи: про опозорившуюся девицу и похищенное кольцо, про наметившуюся вдруг свадьбу. И если свадьба меня удивила, то исчезнувшее кольцо перепугало не на шутку. Кому оно могло вдруг понадобиться? Кто прознал его тайну? И тогда я припомнил две вещи: одного из подвыпивших офицеров звали Джексоном, слышал своими ушами, и что, если это не просто случайное совпадение, что, если Джексоны догадались… А второе касалось будущего супруга моей несравненной Лиззи: припомнилось вдруг, что я слышал уже от Альвины про странного парня, гостившего как-то в Раглане, тот якобы очень проникся, хотел прикупить его для себя. Вышло бы так, что, если не Хэмптон, то Аддингтон точно привез бы ее в Раглан. Оставалось только кольцо отыскать… И я, положившись на случай, покинул Колчестер вслед за Джексоном, увозившим, как я полагал, родовой раритет.
– Полагаю, речь именно о нем? – Блевин Джексон извлек из кармана похищенное у Лиззи кольцо, покрутил им на свету. – Красивый камень. Я любуюсь им непрестанно!
Лиззи выдохнула:
– Кольцо моей мамы. – И потянулась к нему.
Джексон тут же зажал его в кулаке.
– Не так скоро, Элизабет, рассказ еще не окончен. Продолжай же, старик, свеча догорает!
Эдвард Бродерик не заставил просить себя дважды:
– Шел я лесами, используя тропы подальше от человеческого жилья, и, будучи стар, двигался медленнее, чем хотелось бы. Джексон давно опередил меня на своем дилижансе, но я знал, где его отыскать… И вот как-то вечером, сумерки уже наползали на землю, мутное солнце скрылось за горизонтом, я различил звук экипажа по мерзлой земле. Свеклхетской дорогой пользовались редко – потому я и выбрал ее для себя – и теперь, не желая попадаться никому на глаза, спрятался в зарослях придорожных кустов. Кажется, были то папоротники… Никогда не любил эти растения. И заметил, как двое появились из остановившегося экипажа… Мужчина и женщина. Ты, Лиззи, и твой супруг, вы шли по дороге, о чем-то беседуя, а я все не мог поверить в удачу. Столкнуться с тобой вот так, без никого… А тут еще прозвучал этот выстрел, и муж твой стремительно убежал, бросив тебя одну. В тот самый момент я испытал твердую решимость выйти на дорогу, подойти к тебе и представиться… «Здравствуй, милая, я твой дедушка. Не ожидала?» И даже пошел из кустов… Но ты меня испугалась. Не меня даже… – он дернул патлатой головой, – а того нечто, что, верно, привиделось тебе… или придумалось. И ты побежала! Упала запнувшись, и я, пусть и желал помочь тебе, дочка, утратил всколыхнувшуюся решимость: только и смог, что про ключ тебе снова напомнить. Ты должна была правду узнать… Не так, посреди стылого тракта, а отыскав материнский дневник. Про то, что Хэмптон так и не открыл тебе правды, я даже не сомневался. Пустил все на самотек… Признаться, я был о нем лучшего мнения.
– Значит, то вы были на дороге, – прошептала Лиззи, как бы только для себя. – И ваш голос я слышала… – Громче: – А ключ?
– Я видел, как ты швырнула его в кусты – огорчился, не скрою – отыскал его там и снова унес с собой. Решил, что ты сделала это в сердцах, а после раскаявшись пожелаешь вернуть, и тогда обретешь его снова. Об этом я мог легко позаботиться… Однако вышло иначе. – Старик перестал говорить и поглядел на Джексона, поигрывающего кольцом.
Взгляд у него был тяжелый, сумрачный…
Полный затаенного неприятия.
Но и покорный одновременно.
Лиззи не понимала, чем вызвано это последнее, рассматривала обоих, и мысли ее кричали на разные голоса. Словно прибрежные чайки… Или предвестники бури – альбатросы.
Блевин Джексон и произнес:
– Ты сам виноват, старик, таскался за нами, словно привязанный. Выслеживал, как добычу… И стал слишком беспечен, думал, что годы изгнания сделали тебя невидимкой. Так вот, ты ошибался… – припечатал он жестким голосом. – И был пойман, словно животное. Старый, ничтожный хорек, слишком много о себе возомнивший!
Старик снова опустил голову, и Лиззи, несмотря на бурю раздирающих душу эмоций, вычленила одну, самую сильную – жалость.
Ей было жаль виновника всех своих бед…
– Зачем вы с ним так? – вступилась она перед Джексоном. – Ведете себя некрасиво… Измываетесь над заведомо беззащитным, отданным в вашу полную власть. В чем он виноват перед вами? Не только ли в том, что стремился вернуть свое же, вами украденное? И вот вы держите его здесь, в этом ужасном месте… На что вы рассчитываете? Чего добиваетесь?
На лицо Блевина Джексона вернулась прежняя улыбка.
Он усмехнулся:
– Наша юная, наивная миссис Аддингтон так еще ничего и не поняла, – произнес он, как бы призывая Бродерика в свидетели взглядом холодных, насмешливых глаз. – Она все еще верит в сказки. – И понудил его: – Расскажи ей, как есть. Без единого упущения! Этих вывертов, на которые ты горазд. – Прошипел прямо в лицо: – Расскажи ей про оборотня, старик. Девочка точно желает услышать ЭТУ историю!
Лиззи невольно сглотнула пересохшим горлом.
– Он действительно существует? – просипела она.
Джексон осведомился не без язвительности:
– Разве вы могли усомниться в подобном? После покалеченной девочки на вашем пороге и собственного мужа, едва избегшего смерти, вы все еще можете сомневаться?!
– Но…
– … Ключ в старой сторожке оставил я для тебя, – неожиданно вклинился в диалог между ними старик. Казалось, продолжал монолог, начатый в собственной голове… – После вашего с Аддингтоном приезда в Раглан, я наведался в замок в первую ночь, рассказал Альвине про чудесное стечение обстоятельств, попросил позаботиться о тебе. Объяснил, что должен вернуть украденное кольцо… Провел ночь в комнате Кэтрин, переложил дневник так, чтобы легче было найти, и, уходя, запер дверь на ключ. Думал, тем самым вызвать желание дверь эту самую отпереть и тогда подумать и выброшенном ключе… Хотел оставить его Альвине, да не решился: подумал дождусь правильно момента. Сам это сделаю… – Он выдержал паузу. – Но тут меня выследили… загнали с собаками. Я был как раз у сторожки… Решил, что, если поймают, хотя бы ключ уберечь. Был словно сам не в себе… Ворвался внутрь, увидел того мертвеца… в последний момент оставил ключ на столе и вышел, чтобы следы увести.
– … Тогда-то мы его и поймали, – заключил его рассказа Блевин Джексон с нетерпеливыми нотками в голосе. – Но я не об этом просил тебя рассказать… Расскажи ей про оборотня, старик.
И тот, глянув в его глаза, с твердостью произнес:
– Оборотней не существует, и тебе хорошо это известно, Блевин Джексон.
41 глава
Аддингтон ждал – Лиззи не возвращалась.
Ушла, словно канула в Лету…
И вела себя странно.
Он подумал, причиной услышанное от отца, неожиданные открытия, которые следовало осмыслить.
Ан-нет, все-таки странно…
Он снял с глаз компрессы, осмотрелся по сторонам. Отправился вниз в поисках супруги… Что-то скребло прямо у сердца, что-то не давало покоя.
– Где мисис Аддингтон? – осведомился у занятой готовкой Альвины. – Она сказала, что хочет увидеть тебя…
– Видно, плохо старалась, – ответствовала старуха, – я здесь который час прозябаю. Вашей супруги не видела!
– Как же…
Беспокойство усилилось, отдалось в голове пульсирующей болью. Аддингтон прошел в холл, распахнул дверь в северное крыло…
– Элиза! – позвал громким голосом.
Отозвался только Пушок: прибежал неизвестно откуда, начал крутиться в ногах, щеголять голубым атласным бантом, завязанным накануне.
Теперь мужчина по-настоящему испугался, даже дышать стало трудно.
– Лиззи! Элиза! – позвал еще громче.
Никто не ответил и теперь.
Он вышел во двор: Томас работал на конюшне.
– Ты случаем не видел хозяйки? – спросил Аддингтон без всякой надежды. И встрепенулся, когда Томас мотнул головой…
– Так на прогулку отправилась, к морю. Сказала, вы ей разрешили… – голос его становился все тише – лицо Аддингтона мрачнее. – Я ей Звездочку и запряг; она смирная, вряд ли, сбросит. – И понял, что норовистая лошадь – последнее, чего страшился его хозяин.
Он и сам до сих пор не понимал, что приметил в окне старой сторожки…
Все, что он отрицал и высмеивал, показалось вдруг правдой…
Он даже себе в том признаться страшился.
– Седлай лошадей! – приказал хозяин, а сам поспешил к калитке в стене.
Аддингтон знал, Лиззи ей пользовалась в прогулках к морю. И пусть был уверен, там ее нет, все же не мешало проверить… Он сбежал по едва приметной тропе, прошелся по берегу, прикрывая глаза от солнца, и пошел снова к дому.
Пушок бежал следом не отставая…
– Где же твоя хозяйка, приятель? – вопросил он у зверя, но тот лишь хвостом завилял. Ни дать ни взять обычный щенок…
– Сэр, лошади готовы, – сказал Томас, завидев его. – И вот, – он протянул хозяину девичью шаль, – хозяйка, должно быть, обронила.
Аддингтон стиснул ее в руках, такого страха, как в этот момент, он не испытывал долгие годы.
«Вы не сможете видеть», сказали ему однажды, и он почти задохнулся от ужаса. Думал, откажет заклокотавшее сердце…
И вот они снова, ужас и паника, чувство безрадостного конца, безысходности.
– Хэмптона позови, – произнес он сквозь стиснутые зубы.
– Так нет его, по делам уехал.
Аддингтон выругался все так же сквозь зубы. Стиснул кулаки… Щенок крутился в ногах, поскуливал, словно чувствовал что-то. Он оттолкнул его ногою, даже прикрикнул – и пожалел через секунду: то был питомец Элизабет. И он присел, чтобы его приласкать…
– Прости, приятель, я не хотел. – Провел ладонью по вздыбленной шерстке. – Твоя хозяйка пропала… Не знаешь, куда ее понесло?
Щенок вдруг уткнулся носом в хозяйскую шаль у него в руках, завертелся юлой, принюхался.
– Что происходит? – подивился Томас, заметив, как тот рванул под арку ворот.
Аддингтон помолчал, наблюдая за вынюхивающим землю зверем, неуверенно произнес:
– Мне кажется или он чует хозяйку?
– Взял след, как ищейка?
– Все может быть.
С этими словами Аддингтон вспрыгнул в седло, Томас последовал его примеру, и оба выехали со двора вслед за волчонком, опрометью несущимся по дороге.
– Как же не существует? – отозвался Джексон с хорошо наигранным изумлением. – Вам ли не знать старой легенды Раглана: Бродерики – проклятый род, из поколения в поколение порождающие страшное чудище. Убить его можно серебряной пулей или… обратить Огненным цветком. – Джексон с улыбкой отступил к двери. Казалось, предвкушал нечто особенное… – Пойдемте, Элизабет, я покажу вам такое, что разом изменит ваше представление о реальности, заставит переосмыслить многие вещи. Я сам испытал нечто подобное, а потому знаю, о чем говорю.
Она на негнущихся ногах последовала за Джексоном из камеры старика, видела, как он запер дверь на замок, замер, как бы пропуская ее вперед.
В самую темноту.
И вздрогнула от полухриплого голоса за спиной:
– Не делай этого, Джексон. Ты сам не ведаешь, что творишь! – Это старик припал к решетке всем телом, схватился за железные прутья руками.
– О нет, – ответствовал Блевин, – уж я-то знаю, чего добиваюсь, в отличие от тебя, старик.
И он поманил Лиззи в самую темную часть подземелья, туда, где чернильная темнота наползала как бы со всех сторон разом, полнилась, едва ли не хлюпала под ногами, подобно болотной жиже.
Чадящие факелы по стенам не могли сюда дотянуться…
Не могли или не хотели. Словно сами страшились этого места!
– Вот, – Джексон собственническим жестом коснулся ее плеч и развернул девушку в сторону еще одной забранной решеткой камеры, – погляди своему страху в глаза. Говорят, то помогает избавиться от него навсегда! Если он сам… сделает этого первым…
Он улыбнулся, крайне довольный собой и высказанным каламбуром; Лиззи замерла у решетки, интуитивно угадывая, что… или кто может поджидать ее там, в темноте, полнящейся стуком ее собственного сердца.
И даже не удивилась, когда эта тьма ожила, взметнулась саржевым пологом у самой дальней стены (точно как в Колчестере, за окном гостиной) и поглядела на нее однажды виденными нечеловеческими… человеческими глазами с ярко-янтарной радужкой по радиусу зрачка.
И Лиззи невольно отступила назад, наткнувшись на стоящего за спиной Блевина Джексона. Его близость пугала меньше глядящих из темноты глаз…
Не трогали и слова, произнесенные прямо у уха:
– Не бойся, подойди ближе и погляди. Ты разве не задавалась вопросом, почему истинный владетель Раглана притворился мертвым, как собственная дочь? Почему скрывался все эти годы? Зачем жил отшельником в дикой, непроходимой чаще… Ради чего было все это? Что сподвигло его поступить столь ненормально? Столь дико. – Он подтолкнул девушку в спину. – Хотели правды, милая миссис Аддингтон, так найдите смелость выяснить ее до конца.
Тьма между тем чернильным пятном двигалась на нее, неотрывно глядела по-волчьи желтыми, неестественными глазами, пока не замерла у самой решетки. Много ниже нее… Словно какое-то животное на четырех лапах.
Только это было не животное.
Никак нет.
Человек…
Теперь она знала наверняка.
И человек этот был ее родным дядей, маминым братом.
Безумцем с помутненным рассудком!
– Познакомься со своей скорой погибелью, – прошипел Блевин снова у самого уха. – Волк внутри этого существа распробовал крови и жаждет ее постоянно. Словно, действительно, хищник – не человек. Страшное чудище долины Папоротников!
И старик прокричал из-за решетки:
– Это ты, Блевин Джексон, – настоящее чудовище. Роланд был безобиден, пока ты не сделал его убийцей! Пока не дал ему распробовать человеческой крови. Не сделал игрушкой в своих руках…
Тот усмехнулся, ничуть не пристыженный словами старика. Казалось даже, довольный услышанным обвинением…
– Я лишь высвободил его истинную натуру, старик, – отозвался он с тихим смешком. – Дал свободу, которой ты ему не давал.
– Ты сделал его убийцей!
– Он был им изначально.
– Неправда. – Эдвард Бродерик затряс головой. – Все эти годы, прожитые бок о бок в глуши, я имел много возможностей наблюдать за сыном. Он не совсем утратил человеческий разум: он способен к привязанностям, к искреннему проявлению чувств. Бывало, он даже пытался говорить со мной. Речь не совсем оставила его!
– Ты только тешишь себя тщетной надеждой.
И Бродерик возразил:
– Он возвращается снова и снова. Не оттого ли, что знает, кто я такой?
– Он знает, что ты его стая, старик. Это привязанность зверя – не человека. – И в сторону Лиззи: – Вот, погляди, милая Лиззи, на оборотня долины Папоротников. На человека, сделавшегося животным… Повадками и по виду ничем ему не уступающего.
Он выхватил из гнезда один из факелов и осветил им темноту клетки; нечто в обрывках старой одежды, обильно покрытое волосами метнулось от света в самую темноту. Затаилось там наблюдая…
Лиззи стиснула онемевшие пальцы.
Выдохнула залипшими легкими…
Признать в существе человека было решительно невозможно. Всеми повадками, видом он напоминал дикое, загнанное в угол животное… Волка с горящими глазами.
– Я не хотел, чтобы кто-то узнал, – простенал Эдвард Бродерик в сторону Лиззи. – Не хотел, чтобы кто-то увидел его таким. Я потому и ушел… вместе с Роландом, в самую чащу. Знал, что не смогу уследить за ним в замке… Рано или поздно кто-то прознал бы позорную тайну. А это казалось непереносимым… – Лиззи не могла отвести глаз от чудовища, а Бродерик продолжал говорить: – После мнимых похорон Кэтрин, я отыскал сына в лесу: измазанный кровью, заросший, покрытый едва поджившими ранами, он представлял страшную картину. Я отвел его в замок, сказал, что прошлое позабыто… Что гибель Кэтрин многое изменило, что мы должны научиться жить без нее. Роланд тогда по-настоящему обезумел: еще ни разу он не вел себя так неистово, как тогда. Он бегал по замку в поисках сестры, рвал на себе волосы и выл, словно животное. Мы с с твоей бабушкой отвели его на могилу… Он упал на нее и лежал не вставая несколько часов. Даже не шевелился… Словно и сам умер. После того никогда не был он прежним…
Джексон взмахнул факелом и произнес:
– Уверен, ей не нужны твои оправдания, старик. Девочка по-настоящему верила в оборотня и страшно его боялась… К тому же, ты погубил бедного ребенка. Может, расскажешь об этом? Ну, говори же. Поведай малышке об Эмили Чейз, упокоенной твоими руками…
Лиззи впервые поглядела на старика.
С ужасом в глазах…
– Это правда, – спросила она, – это вы виноваты в смерти ребенка?
Лицо Эдварда Бродерика исказила мучительная гримаса.
– Мне пришлось, – выдохнул он с явным усилием. – Она видела Роланда, видела и могла рассказать. Я не мог допустить, чтобы это случилось. Особенно теперь, после стольких-то лет…
– Как вы могли…
– Лиззи, милая девочка, у меня не было выбора. Если бы только Хэмптон отозвался на первое письмо, если бы только привез тебя в замок законной наследницей, все могло быть иначе. Совершенно иначе… Я продолжил бы жить вдали от людей, никогда бы не отправился в Колчестер в поисках тебя, Роланд никогда бы не увидел тебя…
И Джексон, которому, казалось, надоели долгие разговоры, прервал его такими словами:
– Ну все, пора заканчивать наше маленькое представление! Пришло время для славного эпилога.
Лиззи поглядела на него вопросительно, пытаясь понять, что он хочет этим сказать, и Джексон, снова взмахнув рукой, доверительно пояснил:
– В конце героиня умирает. Разве ты еще не догадалась?
42 глава
42 глава.
– Они в подземелье под домом, – прохрипел слуга с перекошенным болью лицом. Томас скрутил ему руки, едва из суставов не вывернул. – Хозяин не велел никого пускать.
– На меня этот приказ не распространяется, – произнес Аддингтон и перехватил пистолет.
Пушок привел их к самому дому, прямиком в Уиллоу-холл, найти кобылу Лиззи в конюшне не составляло труда, мешал только конюх-детина, и Томас живо с ним справился. Скрутил его и выпытал правду…
Лиззи в доме.
Глупый ребенок, вознамерившийся самостоятельно докопаться до истины!
Опять не доверилась ему…
Снова решила все сделать по-своему.
– Оставайся здесь, – велел он Томасу, направляясь к дому. – Ты знаешь, что делать в случае необходимости.
Оказавшись внутри, он поразился царящему в нем запустению, заброшенности даже: здесь пахло пылью и паутиной. А еще догоревшими свечами, загубленными надеждами и мрачной безысходностью.
Аддингтон прошел коридором до лестницы для слуг, спустился на кухню, только здесь и заметил хоть кого-то живого: толстуху в перемазанном фартуке, повариху, она испуганно вскрикнула при его появлении.
– Где лестница в подземелье? – просил он ее.
И та указала верное направление.
Приоткрыв едва приметную дверь в подсобке за окороками (должно быть, его использовали для контрабандных товаров), Аддингтон оказался на лестнице, уводящей вниз… Откуда-то снизу раздавались голоса.
Сердце стучало неровно, гулко… Он едва мог понять, кому они принадлежат.
Кажется, он услышал Лиззи…
Только бы она была жива! Только бы с ней ничего не случилось.
Он пошел вниз прислушиваясь, не опуская пистолета…
– В конце героиня умирает. Разве ты еще не догадалась? – отчетливо прозвучало в тишине.
И он ускорил шаги…
– Несчастная хозяйка долины Папоротников, павшая жертвой местного оборотня. Какая потеря! – Голос явно принадлежал Джексону-старшему. – Убитый горем супруг, желая отомстить за смерть новобрачной, и сам становится жертвой того же зверя. Как следствие: Раглан снова свободен, выставлен на продажу, и ввиду ужасных событий находит мало желающих его приобрести, а значит уходит за полцены вашему покорному слуге.
О чем он говорит, право слово?
Аддингтон преодолел последние ступени и толкнул дубовую дверь… Одновременно с этим Блевин Джексон распахнул решетку одной из камер, и Аддингтон замер, за долю секунды вместив и полутемное подземелье, освещенное подрагивающим пламенем факелов, и Лиззи, глядящую куда-то во тьму, и Джексона, в эту камеру ступившего с одним из факелов со словами: «Что ж, можете познакомиться поближе, родственнички!»
И все то с издевкой, явным скрытым подтекстом…
И вот некий зверь уже несется на Лиззи, странный, никогда им прежде не виденный – он даже не успевает отреагировать: слишком поражен, сбит столку происходящим! – а тот подбегает… обхватывает ее ноги… руками? Утыкается в юбку и затихает, как перед святыней.
Секунда-две…
Элизабет отнимает руки от перепуганного лица и глядит на страшное нечто.
Аддингтон же с твердостью произносит:
– Отойди от нее, кем бы ты ни был! – И грозит пистолетом.
Однако… животное… получеловек… оборотень… даже не шевелится. Только Лиззи поднимает глаза и глядит на него со смесью ужаса и облегчения, от которых екает сердце.
А еще отзывается Джексон-старший:
– Какая удача, сам Джеймс Аддингтон собственной персоной. Кто бы мог подумать!
– Что здесь происходит? – Мужчины глядят друг другу в глаза. – Прикажи этому… человеку отпустить Элизабет. Немедленно! – приказывает Аддингтон, не опуская оружия.
Джексон не кажется испуганным, скорее приятно удивленным.
Он произносит:
– Что ж, можешь и ты полюбоваться на оборотня долины Папоротников. Погляди, хорош, не находишь? Удивительный симбиоз волка и человека. К тому же родственник нашей Элизабет, родной дядя, ты, верно, не знаешь! – И взмахивает факелом в правой руке.
Пламя взметнулось и вспыхнуло, пахнуло удушающей гарью, и странное существо, прильнувшее к Лиззи и казавшееся неподвижным, подняло голову, опасливо осмотрелось… Теперь, в факельном свете, было отчетливо видно, что это именно человек: с руками, ногами, но голый по пояс, покрытый свалявшимися волосами, подобно животному. С глазами ярко-желтого цвета…
Неужели это и есть Роланд Бродерик, тот самый, о котором рассказывал мистер Хэмптон?
– Пусть… оно отойдет, – повторил Аддингтон грозным тоном.
И Джексон пожал плечами:
– Как пожелаете. – Размахнувшись, он почти опалил волосы на голове недочеловека, пахнув пламенем ему в лицо. Тот отпрянул, попятился прочь, забился в угол потемнее. Лишь глаза продолжали светиться, словно два угля. Джексон осклабился: – Эта тварь боится огня. «Огненный цветок», – он взмахнул факелом над головой, – все-таки существует.
Но Аддингтону не было дела до всего этого, он хотел одного: убраться из этого места.
– Мы уходим, Элизабет, – произнес он твердым голосом и протянул девушке руку.
Однако ей не удалось сделать ни шага: Джексон, прыткий как обезьяна, обхватил ее рукою за шею и отозвался.
– Не так скоро, все самое интересное только начинается. – И приказал: – Брось пистолет на землю. Бросай, я сказал! – повторил, когда Аддингтон не выполнил приказа. – Или ты хочешь посмотреть, как вспыхнут волосы твоей любимой. – Он поднес факел к волосам Лиззи. – Слыхал, человек сгорает в считанные минуты.
Противоречивые чувства раздирали Аддингтона изнутри: желание свернуть шею мерзкому недоноску казалось сильнее прочих. И он, швырнув пистолет под ноги, почувствовал, как потемнело в глазах… И молоточками застучало в висках.
– Гарри, позаботься о нашем госте.
Только теперь Аддингтон заметил младшего Джексона, выступившего из тени: бледный, с перекошенным страхом лицом, он принялся вязать руки своему бывшему собутыльнику.
– А теперь, – произнес его брат, – мы закончим все так, как даже и не мечтали. Несчастные влюбленные погибнут вместе, словно Ромео и Джульетта. – Он отпер неприметную дверь, уводящую в сторону леса, и повлек в нее Лиззи. Младший Джексон следовал позади с Аддингтоном и пистолетом.
Старик в клетке неожиданно прокричал:
– У тебя не получится, Роланд ее не тронет. Он полагает, что это Кэтрин… А в этом все для него!
Джексон пожал плечами:
– Это мы еще посмотрим.
Элайджа Хэмптон шел по следу, двигался от самой сторожки битый час кряду и верил, что на этот раз не ошибся.
Никогда в его жизни бывалого охотника не видывал он подобных следов: человеческих и словно звериных одновременно. Существо, их оставившее, двигалось с невероятной скоростью и прытью, да и масштабами обладало солидными: отпечаток стопы на дюйм уходил в землю.
Охотник перехватил ружье.
Постоял прислушиваясь…
Поспешил дальше, словно гонимый недобрым предчувствием, ожиданием чего-то.
И, верно, не зря: в стороне, сквозь кроны деревьев, проступили очертания некогда знакомого дома. Усадьбы Уиллоу-холл… Ошибиться было невозможно.
А ведь он знал: Джексоны точно замешаны в случившемся.
И потому ускорил шаг…
Пока не услыхал голоса.
– Чудесно, осталось только сделать вот так!
Хэмптон подкрался и проглянул сквозь заросли папоротника и лещины, как раз заметил, как Аддингтону рассекли рукав острым ножом.
Услышал, как вскрикнула Лиззи…
Что здесь происходит?
Мужчина с ножом казался смутно знакомым, наверное, просто фамильное сходство давало знать о себе.
А это еще что такое?
Под деревом в неестественной позе сидело какое-то существо. Колючие выступающие ключицы, тонкие костлявые ноги и руки, дикий внимательный взгляд исподлобья – все это никак не вязалось с человеческим обликом нормального человека.
Разве что ненормальным…
– Ты просто безумец, если рассчитываешь на успех, – голос Аддингтона звучал спокойно и ровно. – Мой слуга знает, где я, и вскоре отправится в Берри за помощью. Ты будешь разоблачен! Не усугубляй свое положение.
Блевин Джексон даже не посмотрел на него: дернул за поводок человека-животное, поднес к его носу окровавленное лезвие ножа.
– Вдохни, как пахнет… Какой аромат! – произнес шипящим полушепотом. – Лучшее из всего, что ты пробовал в этом диком лесу. Лучше зайца, хорька или кролика… Тебе нравится? – «Оборотень» потянул носом, облизал как бы враз пересохшие губы. Глаза его вспыхнули, даже волосы, кажется, поднялись на загривке. – Закончи то, что начал однажды, – приказал Джексон с диким блеском в глазах, указывая на Аддингтона обагренным кровью ножом. – Разорви ему горло! Убей его и девчонку. Утоли голод, мучающий тебя…
Он выпустил цепь и взмахнул своим факелом, как бы погоняя хищника вперед. Тот дернулся и вдруг замер…
– Ты не сделаешь этого! – твердым голосом молвила Лиззи, заступив хищнику дорогу и заслоняя супруга своим телом. – Ты не тронешь ни одного из нас.
– Убей обоих! – повторил Джексон.
– Ты этого не сделаешь, – повторила Лиззи.
Глаза их скрестились, существо у ног Джексона в растерянности приникло к земле, глядело испуганными глазами, не зная кого из двоих ему слушать.
Время, казалось, замедлилось, уплотнилось… Даже звуки замолкли. Ни птичьего пения, ни цокота пробежавшей белки… Смолк даже ветер.
Хэмптон поднял ружье и прицелился…
– Ты убьешь ее первой! – Джексон подался вперед и вцепился в волосы девушки. – Ты убьешь ее, если хочешь спасти своего папашу… Если хочешь и сам остаться в живых! – И он дернул ее, обнажая белую шею с четко пульсирующей веной.
Элизабет закричала.
И крик этот, и прозвучавший вдруг выстрел слились воедино.
Выбитый выстрелом факел отлетел куда-то в кусты…
И Джексон замер, безоружный, сам подобравшийся, словно животное, между «оборотнем» и Лиззи. Два зверя глядели друг другу в глаза…
С ненавистью и страхом.
Кружили по кругу, примеряясь, высматривая.
И Лиззи казалась живым щитом между ними…
Воздух, наэлектризованный ожиданием, искрил и плавился, как перед грозой, – тогда Аддингтон, выждав момент, схватил супругу за руку и дернул ее на себя. Пальцы Джексона-старшего стремительно разжались, и он, заслонившись руками, повалился на землю под тяжестью накинувшегося на себя существа.
