Текст книги "Долина папоротников (СИ)"
Автор книги: Евгения Бергер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Долина папоротников
Евгения Бергер
1 глава
Слова подруги звучали в ее голове: «Иди по дорожке до ангела с распростертыми крыльями, того самого, с отбитыми пальцами левой руки? Отсчитай десять шагов вправо и тут же остановись: могила старика Мосли будет прямо перед тобой. Хватай пучок жухлой травы и возвращайся назад!»
Все это звучало довольно просто посреди светлой гостиной, в окружении привычных вещей и давней подруги – среди серых надгробий церковного кладбища, под тусклым, едва различимым светом далекой луны даже дышать, не впадая в панический ужас, казалось ох как непросто.
Элизабет выдохнула облачко пара и ускорила шаг. До ангела с его едва различимыми в темноте белесыми крыльями оставалось не больше десятка шагов… Главное не паниковать, не позволить нелепым фантазиям испортить приложенные усилия, перечеркнуть все надежды.
День святой Агнессы бывает лишь раз в году, и она должна этим воспользоваться. Должна узнать имя своего нареченного… А, вернее, убедиться в верности собственных предположений и сердечной склонности. Оставаться в неведении дольше не было ни сил, ни желания…
Элизабет дошла до каменного ангела и ступила с дорожки вправо… Подмерзшая трава неприятно хрустнула под ногами, словно сухая кость переломилась, где-то заухал филин, зашуршало в кустах. Девушка стиснула края редингота и замерла на мгновение, прислушиваясь… Стук собственного сердца перекрывал сторонние звуки. Она пошла дальше…
Раз, два, три… На десятом шаге Элизабет снова остановилась.
«Хильде говорит, старик Мозли никогда не был женат, так и прожил всю жизнь бобылем, да и умер в полном одиночестве. Он то, что нам нужно, дорогая! Я разведала, где он похоронен… Найти будет несложно. Иди по дорожке до ангела…».
Элизабет отогнала голос подруги, упорно звучавший в ее голове, и наконец посмотрела под ноги… Казалось, стоит отвлечься, перестать глядеть по сторонам и что-то ужасное, воспользовавшись девичьей невнимательностью, набросится на нее из темноты. Трава на могиле покойного холостяка была не выше нескольких дюймов в высоту, покрытая слоем подтаявшего за день снега, она словно угадывала ее намерения и пыталась пресечь всякие попытки быть сорванной.
Девушка стянула перчатку и ухватила пучок рукою. Пальцы заломило от холода, но она все же не отступила: выдернула сразу несколько травинок и распрямилась с победным выражением на лице.
– Готово! – Ее даже в жар бросило на мгновение.
Теперь следовало вернуться назад, да не как-нибудь, а пятясь спиной вперед. Элизабет подумала, что ничего нелепее в жизни не делала, но Хелен настаивала на безоговорочном соблюдении всех элементов обряда.
Что ж, придется пятиться… Она улыбнулась и сделала несколько шагов в сторону каменного ангела. Ей бы только на дорожку выбраться, а там и до церкви рукой подать…
В кустах по левую руку что-то зашуршало.
Что это было? Элизабет замерла, буквально застыла. Хотелось бы верить, что мышь-полевка или другое мелкое животное, а не что-нибудь пострашнее. Нестерпимо хотелось развернуться, броситься со всех ног, однако нельзя: это испортило бы весь ритуал и ручаться за результат было бы невозможно.
– Эй, – позвала она едва слышно, – эй… Кто там… в кустах?
Тишина. Еще и луна, как назло, скрылась за облаками… Элизабет постояла прислушавшись, и только сделала очередной шаг, как шорох повторился… Совсем рядом. У самой земли… Словно кто-то вот-вот ухватит ее за подол платья.
У нее потемнело в глазах, и воздух залип в перетруженных легких – еще чуть-чуть и лежать ей бесчувственной прямо посреди серых могильных плит.
Элизабет развернулась и бросилась бежать. Все мысли о правильности-неправильности данного шага выветрились из ее головы… Начхать на глупый обряд. Она в два счета пронеслась мимо каменного ангела и устремилась в сторону церковной ограды. Так быстро она не бегала даже в детстве: «Леди не пристало бегать, моя дорогая. Ты не какая-нибудь уличная торговка», одергивала ее любящая маменька.
И вот она несется, словно какая-то простолюдинка…
С растрепанными волосами…
И ужасом в глазах.
Припадает руками к холодному камню и почти было выдыхает от облегчения, когда ощущает позади чье-то невидимое присутствие, чей-то взгляд, устремленный из темноты… Страшно до ужаса – даже волосы на голове становятся дыбом – но как это обычно бывает с Элизабет Хэмптон: отчаяние подхлестывает мужество. Она медленно, чуть дыша оборачивается.
Два угля горящих в темноте глаз глядят на нее с середины дорожки.
Два угля горящих глаз на некой огромной бесформенной тени, двинувшейся с места в ее направлении. Шаг другой, тре…
Элизабет зажмурила глаза и закричала.
Почувствовала взметнувший подол платья стремительный порыв ветра и руки подруги, обвившие ее шею.
– Лиззи, милая, это я, Хелен. Что произошло? С тобой все в порядке?
Она не сразу решилась открыть глаза, и, все еще словно опасаясь чего-то, уткнулась носом в волосы подруги.
– Здесь был кто-то, – прошептала едва слышно. – Кто-то в темноте.
– Животное или человек? – Она уловила испуг в голосе Хелен, и это заставило ее взять себя в руки.
– Животное, – ответила она. – У него светились глаза, как у кошки… И оно пробежало мимо меня, ты не могла этого не заметить.
Хелен вцепилась в руку подруги.
– Я ничего не заметила. Здесь не было никого… – с запинкой отозвалась она.
Но Элизабет не могла успокоиться:
– И все-таки я видела это: нечто огромное, пугающее. Собаку или… волка… – настаивала она.
– О боже! – Хелен с ужасом поглядела в темноту ночного кладбища. – Пойдем отсюда скорее, это место пугает до дрожи.
Элизабет не стала противиться – она и сама была только рада уйти поскорее – и позволила подруге увлечь себя за ограду в сторону дома. Идти, к счастью, было недалеко: небольшой живописный коттедж Хэмптонов притаился в стороне от главной дороги, соседствуя с фермерскими угодьями Терренсов и домом пастора Ридинга. Если бы только сей благочестивый человек знал, что сотворила этой ночью одна из его прихожанок: пробралась на церковное кладбище ради пучка засохшей травы – его бы хватил удар. И все это ради глупого суеверия…
Или не глупого?
Элизабет сама толком не определилась, верить ли во все это. Попробовать в любом случае стоило!
– А как же травинки? – спросила Хелен на полпути к дому. – Тебе удалось их достать?
И девушка продемонстрировала ей все еще зажатый в руке пучок пожухлой травы.
Лицо Хелен расплылась в улыбке.
– Тогда не станем терять времени даром, – сказала она, – тебе следует закончить обряд. Не зря же я, в самом деле, тряслась от страха в темноте у церковного кладбища.
Элизабет хотелось возразить, что истинный ужас испытала как раз-таки она, однако до дома было рукой подать, и она страшилась рассмотреть свет в окне отцовского кабинета.
– Надеюсь, отец еще не вернулся, – сказала она, стискивая руку подруги, и Хелен ускорила шаг.
– Нет, в доме темно. Твоего отца все еще нет! – И как бы пояснила: – Сама знаешь, у мистера Коллинза играют в карты, подчас до утра. На это мы с тобой и рассчитывали!
– Ты права. Это все нервы.
Девушки обошли дом и постучали в дверь заднего входа – та отворилась бесшумно, на смазанных загодя петлях. Молоденькая служанка впустила их в дом.
– Спасибо, Кэтти, – поблагодарила ее Хелен вместо хозяйки. Элизабет все еще не пришла в себя после встречи на кладбище: горящие в темноте звериные глаза никак не шли у нее из головы. – Хозяин не возвращался?
– Нет, мисс.
– А миссис Сэттон?
– Спит, как и прежде.
– Чудесно! – Хелен потянула подругу через кухню к лестнице для слуг.
– Не забудь, – напутствовала она ее по пути, – раздеться следует в обратном порядке: сначала чулки – потом туфли. Ну, ты понимаешь! – захихикала она.
Элизабет понимала, что значит в обратном порядке – не понимала только, как это осуществить. Как снять корсет прежде платья или чулки – прежде башмаков? Впрочем, спорить она не стала: позволила Хелен поцеловать себя в щеку и запихнуть в двери собственной спальни.
– Не теряй времени, дорогая. Если что, я в соседней комнате! – и потянула за ручку.
Делать нечего, нужно идти до конца, и она, заперев комнату на ключ, вывесила тот на гвоздь за окном (они с Хелен специально трудились над ним целое утро. Дважды едва не вывалились в окно!), принялась раздеваться, проявляя чудеса изворотливости. Надолго ее не хватило: в конце концов, Элизабет просто стянула с себя всю одежду и, как была, полностью обнаженной, завернула травинку в лист чистой бумаги и спрятала ее под подушку.
Пламя горящей свечи на подоконнике уже освещало дорогу суженому… Тому самому, дорогу к сердцу которого ей так отчаянно хотелось проложить.
Явится ли он на ее призыв?
Услышит ли мистический зов в день святой Агнессы?
Элизабет залезла под одеяло и закрыла глаза.
Хильде, старая кормилица Хелен, утверждала, что после исполнения всех предписанных обрядом условий, ей следует ложиться и засыпать со спокойной совестью. Если уж дух суженого услышит ее призыв – явится непременно, и она этого не пропустит.
Узнает наверняка, что быть ей скоро невестой: недаром заветный ключ отпирает не только дверь девичьей спальни, но сердце в первую очередь.
Однако Элизабет не спалось: снова и снова проигрывала она в голове события минувшего вечера. Их с Хелен план созрел еще месяц назад, когда старая кормилица поведала девушкам о юной посудомойке, собирающейся гадать в день святой Агнессы. На зеркальце и расчесывание волос, а это уж совсем примитивный обряд, то ли дело сорвать пару травинок с могилы холостяка…
И Элизабет загорелась идеей: воспользоваться гаданием, дабы узнать свое будущее. Кто устоит против такого? Хелен загодя выпросилась ночевать у нее этой ночью, отец – о чудо! – собирался к мистеру Коллинзу на холостяцкий прием, оставалось избавиться от бдительного ока миссис Сэттон, ее негласной «надсмотрщицы» и тетушки в одном лице.
А она, к счастью, благоговела к сливовой наливке и другим «притираниям», уменьшающим боль в ноющих суставах. И вот наливка чудесным образом оказалась на ее туалетном столике в гардеробной… И дело было практически слажено. Оставалось только выйти из дома и добыть необычной травы…
Что-то стукнуло за окном – Элизабет распахнула глаза. Свеча прогорела наполовину, створка окна была по-прежнему заперта…
И вдруг она распахнулась, как под порывом ветра. Ударилась о стену, сбросив на пол свечу, к счастью, потухшую, и впустив в комнату морозный ночной воздух.
Элизабет вскрикнула и зажмурилась. Крепко-крепко, даже руки стиснула в кулаки. Ей отчего-то казалось, что из темноты на нее глядят все те же фосфоресцирующие глаза…
Что-то звякнуло об пол. Отскочило прямиком под кровать да так и осталось лежать в тишине стынущей комнаты.
2 глава
Иных посторонних звуков более не раздавалось, ничто не нарушало тишины ночи – Элизабет осмелилась открыть глаза.
Оконная занавеска чуть приметно подрагивала на сквозняке, опрокинутый канделябр серебрился в свете луны – в остальном все, как прежде. Не считая распахнутого окна…
– Элизабет! – голос подруги просочился сквозь запертую дверь спальни, заставил девушку выбраться из постели. – Элизабет, это я, Хелен. Я слышала шум в комнате…
– Все хорошо. – Она припала к двери лицом. – Сейчас отопру. – Не без страха приблизилась к окну и протянула руку в поисках ключа.
Того на месте не оказалось…
Не оказалось на гвоздике за окном.
Сердце Элизабет совершило кульбит и замерло на мгновение…
Неужели это случилось: дух ее суженого сорвал его со стены и забросил прямиком в окно ее спальни?
Она ведь слышала, как что-то звякнуло об пол…
– Элизабет!
Голос Хелен звучал все громче, на повышенных тонах, того гляди весь дом перебудит.
– Уже отпираю, – сказала она и опустилась на ноги перед кроватью.
Наверное, стоило запалить свечу, разогнать тени по углам комнаты, не трястись неведомо почему, страшась запустить руку в темноту и пошарить там в поисках ключа.
Желтые, нечеловеческие глаза упорно не шли из головы…
– Что у вас здесь происходит?
Отцовский голос из коридора заставил Элизабет перебороть свои страхи и отыскать неведомо как оказавшийся под кроватью ключ. Она стиснула его в ладони и бросилась к двери… Нащупала замочную скважину, попыталась вставить в нее ключ, покрутила его так и эдак – ничего не получалось.
Ключ не подходил!
Ее собственный ключ больше не подходил к двери.
– Элизабет! – произнес отец строгим голосом. – В какие игры ты играешь, будь добра объяснить. Третий час ночи… И почему так холодно? У тебя открыто окно? – И еще более строго: – Элизабет, отопри уже эту дверь!
– Я не могу, – пришлось признать очевидное. – Ключ не подходит.
– Что значит, не подходит? Большей несуразицы в жизни не слыхивал.
У Элизабет застучало в висках, даже в глазах потемнело.
Этот вечер казался дурным сном, от которого хотелось скорее проснуться… Она даже ущипнула себя за руку.
– Я потеряла ключ, – сказала она через дверь. – Попросите Кэтти отыскать запасной. – И кинулась закрывать окно.
Вымороженная комната заставляла клацать зубами не больше, чем мысли о непонятном нечто, что зашвырнуло сей неизвестный ключ в окно ее комнаты.
Как теперь быть?
Как с отцом объясниться?
Она запахнулась в пеньюар и подняла с пола свечу. Запалила ее от едва тлеющего угля в камине и с решительным видом подошла к туалетному столику. Стала искать что-то среди баночек с пудрой, флаконами духов и нехитрых девичьих украшений…
Взгляд зацепился за шпильку для волос. В одном из французских романов герой выбрался из подвала с помощью одной из подобных безделиц… Почему бы и ей не попробовать?
Лиззи собралась было так и поступить, когда дверь ее комнаты стремительно распахнулась, и на пороге застыли три неподвижные фигуры: отец, Хелен и осоловевшая ото сна Кэтти с ключом в руке.
Подруга глядела с видимым беспокойством, шаря глазами по закрытому ныне окну, разобранной постели и самой Лиззи, пытающейся казаться невозмутимой, отец, сведя брови на переносице, сверлил дочку испытующим взглядом, лишь Кэтти наблюдала за происходящим с любопытством бродячей кошки.
– Элизабет, что происходит? – вопросил отец строгим тоном, и само это обращение говорило о многом. Сколько Элизабет себя помнила, она была для него только «Лиззи», «Лиззи» и никем другим. Никогда. К полному имени отец прибегал крайне редко, лишь будучи чем-то недоволен, а это, к ее вящей радости, бывало ничтожно редко.
– Я потеряла ключ, – повторила она ту же отговорку и продемонстрировала предмет на своей ладони. – Пыталась открыть дверь с помощью шпильки, не получилось. Прости!
Бледные скулы мистера Хэмптона медленно побагровели.
– С помощью шпильки? – повторил он с хрипотцой в голосе. – Где ты этого нахваталась, силы небесные? – И снова: – И почему заперла дверь? Как, скажи на милость, ты умудрилась потерять ключ от запертой двери?
Элизабет поглядела на Хелен, как бы призывая ее в помощницы, но та казалась еще более перепуганной, чем подруга, и девушка поняла, что выкручиваться придется самой.
– Мне показалось, в доме кто-то есть, – выдала она первое пришедшее в голову. – Кто-то помимо Кэтти, Хелен и тетушки. Я испугалась… и заперла дверь на ключ.
Три пары глаз уставились на нее с неподдельным испугом.
– Посторонний в доме? – Мистер Хэмптон снова сменил окраску. – Ты в этом уверена, Лиззи?
– Ну, – она замялась для вида, – утверждать не берусь, однако что-то меня испугало. Возможно, половицы заскрипели или мышь пробежала… Мне стало не по себе, и я заперла дверь на замок.
Мистер Хэмптон вопросил:
– И куда же в таком случае делся ключ? – Он подошел к окну и подергал запор. – И зачем открывалось окно?
От необходимости врать любимому родителю у девушки запершило в горле, и без того ускоренное сердцебиение совершенно зашкалило… Второй раз за вечер ей захотелось решить проблему своевременным обмороком, вот только она никогда в них не падала. Что было довольно прискорбно, если подумать…
– Мне стало дурно от страха, – сказала она, – и я открыла окно. Ключ вывалился наружу…
Отец одарил ее недоверчивым взглядом.
– Можете возвращаться в постель, – кивнул он обеим девушкам разом. – Уверен, вам нечего опасаться. Элизабет просто дурной сон привиелся… Ничего более.
Хелен замешкалась было в дверях, однако вышла, не сказав ни слова.
Элизабет с отцом остались один на один…
– Милая, – он опустился на край кровати и похлопал по месту подле себя, – ты ведь не собираешься сотворить какую-нибудь глупость? – осведомился с озабоченным видом.
Дочь послушно присела рядом.
– Не понимаю, о чем вы, отец, – сказала она, действительно не совсем понимая ход его мыслей.
И тот стиснул в руках ее ледяную ладонь.
– Я о некоем романтическом бегстве из отчего дома в компании небезразличного тебе молодого человека. Капитана Мэннинга, например.
– Отец! – Элизабет хотела было высвободить руку и вскочить на ноги – отец не позволил ей ни то, ни другого. Его хватка была достаточно крепкой.
– Не кипятись, милая. – Он успокаивающе похлопал ее по руке. – Я лишь хочу быть уверен в твоем благоразумии, дочка. И пусть ты никогда не давала повода усомниться в себе – всегда может случиться нечто непредвиденное.
– Такое же непредвиденное, как мамино бегство из отчего дома? – не смогла ни заметить девушка. – Я знаю эту историю, не утруждайтесь напоминанием.
Мистер Хэмптон тяжело вздохнул. Лицо его стало еще печальнее…
– Мы никогда не делали из этого тайны, милая, – произнес он с еще одним вздохом. – Кроме того, не гордились этим. Твоя мать тяжело переживала утрату семейных связей, до последнего горевала от разлуки с матерью и братом. Ты знаешь, они так и не простили ее бегства… Именно потому, – он поглядел Лиззи в глаза, – я не хотел бы для тебя такой же судьбы. Не совершай необдуманных поступков! Я всегда готов выслушать и помочь тебе, милая. Если капитан Мэннинг…
– Отец! – Тут уж Лиззи удалось вскочить на ноги и совершить один стремительный круг. – Капитан Мэннинг тут абсолютно ни при чем.
Здесь она, конечно, немного лукавила, но хотя бы не в том смысле, о котором думал ее отец.
Часы в холле пробили три раза, и мистер Хэмптон поднялся на ноги.
– Рад это слышать, дорогая, – только и произнес он. – В любом случае, ключ бы тебе лучше найти. Особенно если он лежит в кустах под окном…
Сказал так, что сразу становилось ясно: он в эту байку не верит. Лишь допускает ее во избежание лишних вопросов…
– Я отыщу, – пообещала Элизабет. – Утром и отыщу. – И мешком рухнула на постель, едва дверь за отцом прикрылась с тихим щелчком.
Она ощущала себя измотанной и физически, и душевно. Ее знобило и потряхивало… В голове стоял туман.
Ключ не от ее комнаты все еще лежал под ее подушкой. Рядом с завернутой в лист писчей бумаги травинкой с могилы мистера Мозли…
Лиззи обхватила подушку руками, нащупав витиеватый узор металлического навершия.
В дверь постучали.
– Лиззи, это я, Хелен.
– Проходи.
Подруга скользнула в комнату, забравшись с ногами под одеяло.
– Вся комната выстудилась. Что произошло? Я места себе не находила от беспокойства. Куда делся твой ключ? Ты видела… что-нибудь?
Лиззи вытащила руку из-под подушки, вздохнула.
– Я знаю не больше твоего, – ответила она. – Разделась, вывесила ключ за окно, легла в постель. И тут что-то…
– … или кто-то, – поправила ее подруга.
– Что бы это ни было, – не стала спорить Элизабет, – оно распахнуло створку окна, затушило свечу и забросило вот этот ключ под кровать моей комнаты. – Девушка продемонстрировала подруге свою находку.
– Так у тебя был ключ? – удивилась она, с благоговением касаясь как бы мистического предмета. Все-таки его касались пальцы самого призрака…
– Как бы да, – пожала плечами девушка, – только не тот, что я вывесила за окно.
Хелен выпучила глаза.
– Хочешь сказать…
– Именно так.
Они помолчали какое-то время; теперь незнакомый ключ казался Хелен еще занимательнее, и она вертела его из стороны в сторону, как бы пытаясь постичь его тайну простым разглядыванием.
– То есть ты не знаешь, к чему бы он мог подойти? – осведомилась Хелен в конце концов. – Выглядит довольно внушительно. – Лиззи отрицательно мотнула головой. – Зачем бы призраку подменять ваши ключи? – продолжала размышлять девушка. – Он должен был лишь… – Она вдруг запнулась от внезапно пришедшей в голову мысли.
– Что, о чем ты думаешь? – полюбопытствовала Лиззи, и ее подруга улыбнулась.
– А что, если он таким образом указывает на себя? – сказала она. – Понуждает найти замок, к которому он принадлежит…
Лиззи встрепенулась: такая мысль не приходила ей в голову. Она слишком сильно перенервничала этим вечером, чтобы связно соображать…
– Возможно, ты и права, – согласилась она, откидываясь на подушку с широкой улыбкой. – Возможно, дух суженого был более чем красноречив, и мне лишь стоит найти подходящую замочную скважину…
Они с Хелен восторженно захихикали, не в силах справиться с предвкушением настоящего приключения.
Неужели гадание удалось, и Хильде оказалась права?!
О том, что Лиззи дважды нарушила предписанные обрядом правила, она так ни разу и не припомнила.
3 глава
Мистер Хэмптон спустился к завтраку в восьми утра. Ничто в его холеной, гладко причесанной внешности не говорило о долгих часах ночного бодрствования поначалу за покерным столом, после – за делами семейными. И в его неполные сорок пять это было почти комплиментом…
Элизабет с Хелен успели к тому времени обрыскать кусты под домом: ключа там не обнаружилось. И это лишь подтвердило безумную теорию о подсказке призрака, за ночь оформившуюся во всех подробностях…
– Надеюсь, вы хорошо провели эту ночь? – осведомился хозяин дома у девушек, намазывая тост маслом. – Никакие посторонние шумы более не тревожили ваш сон?
Тонкая, едва приметная смешинка изогнула уголки его губ – Лиззи тоже улыбнулась.
– Благодарю, папенька, спала, как младенец.
– Коим ты и являешься в некотором смысле, – заметил тот, откусывая от тоста.
В других обстоятельствах Лиззи вступила бы в пространные пререкания, вызванные подобным неуместным, как ей виделось, утверждением, однако сегодня сдержала себя: лишь пожала плечами.
– Вам виднее, отец. Однако маменька в моем возрасте уже носила дитя под сердцем…
– И это не значит, что ты должна поступать так же, – отрезал мистер Хэмптон.
Его строгий взгляд прошелся по ней для острастки, челюсти заработали с удвоенной силой.
Ему было сложно принять ее возраст – неполные восемнадцать – недвусмысленно намекающий на их скорую разлуку. Как-никак пора было озаботиться поиском достойного мужа… А такового в Колчестере днем с огнем не сыскать.
Впрочем, был один претендент на девичье сердце: тот самый капитан Мэннинг, упомянутый давеча отцом в ночной беседе: хорош собой, в меру молод, из приличной семьи. Да и не будь всего этого, его красный военный мундир искупил бы любой недостаток. К счастью, недостатков у Мэннинга не было, и мундир лишь подчеркивал его исключительную неповторимость.
Лиззи была увлечена им с бала у Кармайклов, где посвятила ему целых два танца. Ту бальную книжицу она до сих пор хранила в ящике стола и просматривала в регулярной периодичностью… К несчастью, их встречи были нечасты и удостовериться в сердечном расположении молодого поклонника у Лиззи никак не получалось.
Именно это обстоятельство и побудило ее решиться на гадание прошлым вечером: она должна была знать, испытывает ли капитан Мэннинг те же чувства, что и она.
– Я слышал, Фэрингтон-холл перешел в новые руки, – неожиданно заметил мистер Хэмптон, отвлекаясь от своей чашечки чая. – Некие Аддингтоны перекупили его у прежних хозяев.
– Те, помнится, разорились. Бедняжки… – заметила Хелен с печалью в голосе. – Как это, должно быть, непросто и тяжело: отдать родовое имение в сторонние руки.
– Не тяжелее, чем видеть его полное запустение, – заметил Мистер Хэмптон и принялся за яичницу с ветчиной. – Новые владельцы уже в пути, – продолжил он информировать своих сотрапезниц. – По слухам, сказочно разбогатевшие на алмазодобыче в Бразилии. При них дочь… и сын. Отставной военный. – Мистер Хэмптон многозначительно помолчал. – Они будут здесь со дня на день.
– Сын? – Хелен вычленила из его рассказа самое главное. – Холостой?
– Полагаю, что так, мисс Хелен.
И Лиззи скривила губки:
– Отставной. Сколько же ему лет? Не меньше тридцати?
Ее отец снова улыбнулся.
– Причины уйти в отставку могут быть разные, Лиззи, не только «преклонный» возраст, как то тебе представляется. – И добавил: – Я слышал, он участвовал в Трафальгарском сражении, сумел увести с линии огня один из наших кораблей. За что и был отмечен Трафальгарской медалью Бултона…
Хелен со скучающим видом надбила скорлупу яйца.
– То есть он старый и некрасивый, – вынесла она свой вердикт, и они с Лиззи понимающе переглянулись. Явно разочарованные…
– Полагаю, ответить на этот вопрос вы сможете уже в ближайшие дни, – произнес ее собеседник. – Аддингтоны собираются устроить прием. Если только не нанесут визит прежде этого…
– Прием?! – Хелен взвизгнула от восторга. – Нужно упросить маменьку заказать мне новое платье. Я видела чудесный муслиновый отрез в лавке мистера Адамсона. Помнишь, Лиззи, тот самый, с розовыми цветами?
Ответить девушка не успела: в столовую вплыла скорбная фигура в черном креповом платье и кое-как повязанной чалме.
– Ужасная ночь! – посетовала она. – Я не сомкнула глаз ни на минуту. Казалось, солнце никогда не взойдет, и мои мучения вовек не окончатся.
– Доброе утро, Корнелия, – поприветствовал ее мистер Хэмптон. – Очередной приступ мигрени? В последнее время они значительно участились.
И женщина простенала полузакрыв глаза:
– Все эти туманы с пустоши да болотные испражнения.
– … И сливовые наливки, – шепнула Лиззи на ухо Хелен.
Девушки захихикали, не в силах справиться с приступом веселья, и тетушка-дуэнья одарила воспитанницу взглядом оскорбленной невинности. Сам комментарий едва ли коснулся ее ушей, однако неподобающее случаю веселье вызывало недовольство.
– Присядь и выпей чаю, сестрица. – Мистер Хэмптон указал на стул. – Уверен, хорошая чашечка «Дарджелинга» вернет тебе доброе расположение духа! Тем более после столь беспокойного сна. – И как бы между прочим осведомился: – Надеюсь, ничего хуже мигрени не приключилось минувшей ночью?
– Полагаю, ты имеешь в виду свое позднее возвращение от Коллинзов? – не растерялась Корнелия Сэттон. – Я слышала, как ты топал на лестнице. В этом доме скрипит каждая половица… – посетовала она, наливая себе чашечку чая.
Обе подруги с облегчением выдохнули: миссис Сэттон вряд ли могла их слышать, ее громогласный храп раздавался даже на лестнице.
И если уж отец не проговорится…
– Что ж, в таком случае пора бы нам поторопиться с завтраком, дорогие, – переменил тему беседы ее отец. И вынул карманные часы. – Четверть девятого. Пастор Ридинг готов предать анафеме всякого опоздавшего к воскресной службе. Но мы ведь этого не желаем, не так ли, девочки? – вопросил он с улыбкой.
Его сестра демонстративно вздохнула. Это был мученический, полный невысказанного страдания стон, предваривший следующие слова:
– Боюсь, сегодня мне лучше остаться дома, Элайджа: не хочу портить прихожанам радость воскресного дня своим скорбным выражением лицом. – И приложила руку к больной голове.
Мистер Хэмптон утер уголки рта салфеткой, отложил ее в сторону. Глаза его блеснули, как и всегда перед особенно удачной шуткой:
– Пастор Ридинг и сам неплохо с этим справляется своими пространными проповедями на тему адских мучений, – заметил он как бы мимоходом, поднимаясь из-за стола. – Двух страдальцев за утро нашему маленькому Колчестеру и в самом деле не вынести – будь здорова, сестрица. Девочки!
– Мы готовы, отец, – отозвалась Лиззи, и они с Хелен тоже поднялись.
– Я прослежу, чтобы ланч был готов вовремя, – донеслось до них на выходе из столовой.
– Спасибо, сестрица.
В церковь Хэмптоны добирались исключительно на своих двоих, закладывать двуколку ради десятиминутной прогулки казалось хозяину дома истинным расточительством, да и ножками следовало подвигать, как любил говаривать он в свои лучшие дни.
Вот и сейчас, выйдя за порог и вдохнув бодрящего, морозного воздуха, мистер Хэмптон блаженно улыбнулся.
– Хорошо! – И выставил по локтю для каждой из девушек. – В таком сопровождении я чувствую себя на десяток лет моложе. Если не больше…
Лиззи отозвалась:
– Вы вовсе не старый, папА. Хоть сейчас под венец! – И они с Хелен снова захихикали.
После смерти жены, случившейся восемь лет назад, отец Лиззи полностью посвятил себя воспитанию дочери и скорби по своей несвоевременно ушедшей супруге. Хэмптоны жили душа в душу, будучи по-настоящему счастливы в браке, как то мало кому удается, – их будущее казалось безоблачным, счастье непреходящим, и вдруг Глория Хэмптон занемогла. Врачи вынесли единогласный вердикт: чахотка.
Лиззи осиротела в течение нескольких месяцев…
– Погляди, Лиззи, у миссис Вудворт новая шляпка! – сказала Хелен, указывая глазами на женщину впереди. – Слыхала, такие нынче в моде в Париже. Стоят баснословные деньги!
– Никакие баснословные деньги не скроют отсутствие ума, – отозвалась ее подруга.
И мистер Хэмптон закатил глаза в наигранном недовольстве.
– Лиззи, милая, как можно, – заметил он с насмешкой в голосе. – Ум женщине вовсе не обязателен! Он лишь помеха девице на выданье, да и замужней женщине в том числе.
И дочь подхватила их привычную перепалку:
– То есть вы намеренно пичкали меня знаниями, заранее полагая, что ни одна достаточно образованная девица так никогда и не сумеет найти себе достойного мужа? – вопросила она.
– Всегда намеревался оставить тебя только себе! – с улыбкой подтвердил ее предположение мистер Хэмптон.
Они как раз приближались к церковному кладбищу, и Лиззи поежилась, припомнив события прошлого вечера: мрак, холод, шуршание в кустах. Глаза в темноте… Невидимую руку, распахнувшую створку окна и забросившую ключ в ее комнату.
– А это еще кто такие?
Удивленный голос подруги заставил Лиззи вернуться к реальности и узреть подкативший к церкви богатый экипаж с ливрейным слугой на подножке. Тот лихо соскочил на землю и, распахнув дверцу, опустил ступеньку. Невольно замершие на месте, они рассмотрели выплывшую из него женщину лет сорока-сорока пяти, девушку, едва ли старше годами самой героини, мужчину с тростью и… молодого человека в черных очках.
Этот последний, в отличие от прочих членов семьи, интереса к окружающему не проявлял: не бросив по сторонам ни единого взгляда, проследовал в двери церкви стремительным шагом.
Только тогда Хелен и выдохнула через услужливо приоткрытый от удивления рот.
– Он вовсе не старый, – озвучила первое, занимавшее все ее мысли.
Лиззи поглядела на отца:
– Разве вы не сказали, что новое семейство прибудет только со дня на день?
