Текст книги "Рюрик"

Автор книги: Евгений Пчелов

Святополк (в крещении Петр), вероятно, третий по старшинству сын Владимира, получил во владение Туровскую землю, не очень выгодную в экономическом отношении, но довольно близко расположенную к Киевщине. Ярослав (в крещении Георгий), сын Рогнеды [410]410
  Следует заметить, что его летописная дата рождения – 978 год, вычисляемая из сообщения о его возрасте на момент смерти, вряд ли верна. Антропологическое исследование его останков показало, что князь прожил примерно 66 лет, а значит, родился незадолго до 988 года (Рохлин Д. Г.Итоги анатомического и рентгеновского изучения скелета Ярослава Мудрого // Краткие сообщения Института истории материальной культуры. Вып. 7. М.; Л., 1940. С. 56).


[Закрыть], был отправлен в Ростов, а после смерти Вышеслава в Новгород. Еще один сын Рогнеды, Всеволод, стал князем на Волыни (здесь Владимир основал город, назвав его своим именем). Святослав (возможно, сын другой чешки) – князем древлянским, Мстислав (в крещении Константин) – тмутороканским (бывшая греческая колония Таматарха, затем хазарская крепость Самкерц, перешедшая под власть Руси), Станислав – смоленским. Позвизд княжил где-то на Волыни (возможно, в Луцке), Судислав – во Пскове. Сыновьями «болгарыни» (скорее всего, из Дунайской Болгарии) были Борис (в крещении Роман), княживший сначала на Волыни, затем в Муроме, а позже в Ростове, и Глеб (в крещении Давыд) – князь Суздаля, а с 1010 года – Мурома. Еще А. Н. Насонов обратил внимание на тот факт, что среди уделов отсутствуют Переяславль и Чернигов, которые, очевидно, остались под непосредственным контролем киевского князя, сохранявшего единство южной «Русской земли» [411]411
  Насонов А. Н.«Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951. С. 31–32.


[Закрыть].

Историки по-разному оценивали раздел владений Владимира, однако, думается, правы те, кто считает эту реформу попыткой укрепления государственного единства. Сыновья Владимира не были полноправными владетелями своих земель – они являлись наместниками отца, проводниками его политики, и Владимир мог переводить их из одного города в другой [412]412
  Котляр Н. Ф.Древнерусская государственность. С. 87.


[Закрыть]. Но этот раздел таил и опасность разделения Руси – Владимировичи, находясь вдалеке от отцовской власти, стремились к большей самостоятельности. Имеется по крайней мере два бесспорных свидетельства тому: заговор Святополка и мятеж Ярослава, отказавшегося посылать дань в Киев [413]413
  Повесть временных лет. С. 58; Назаренко А. В.Немецкие латино-язычные источники IX–XI веков. С. 141. Следует, впрочем, иметь в виду, что заговор Святополка мог быть направлен и на свержение власти Владимира в Киеве, тем более что Святополк являлся прямым наследником престола. Свидетельства скандинавских саг о конунге Висавальде не дают однозначных оснований видеть в нем Всеволода Владимировича (Джаксон Т. Н.Исландские королевские саги о Восточной Европе. Тексты, перевод, комментарий. Т. 1. М., 1993. С. 211).


[Закрыть]. Это были первые ростки удельного сепаратизма, первые признаки грядущей удельной системы.

Смерть Владимира в 1015 году привела к новой, масштабной усобице. Киевским князем на вполне законных основаниях стал Святополк, но Ярослав решился оспаривать его право на престол. В междоусобной войне погибли Борис, Глеб, Святослав и, наконец, сам Святополк. В 1019 году в живых осталось только трое сыновей Владимира: Ярослав и его младшие братья Мстислав и Судислав. Таким образом, вне контроля Киева находились только периферийные Полоцк (там княжил сын Изяслава Брячислав), Псков и Тмуторокань. В 1024 году вспыхнул конфликт между Ярославом и Мстиславом. Он завершился тем, что братья «разделили Русскую землю по Днепру». Это событие иногда трактуется как установление соправительства, «дуумвирата» князей [414]414
  Котляр Н. Ф.Древнерусская государственность. С. 121–124.


[Закрыть], открывающего череду многочисленных «триумвиратов» и «дуумвиратов», продолжавшихся вплоть до конца XII века. Но летописные данные не всегда дают возможность для таких выводов. Не говоря уже о том, что термины политической истории Древнего Рима вряд ли применимы для истории Древней Руси, сама сущность подобного рода явлений в политической жизни Руси значительно отличалась от принципов коллегиального управления должностных лиц в античные времена. Так, о «дуумвирате» Ярослава и Мстислава может свидетельствовать лишь их совместный поход на Червенские города в 1031 году, а при «триумвирате» Ярославичей, предположение о существовании которого опирается также только на факты нескольких совместных действий трех сыновей Ярослава Мудрого (остальные к тому времени уже умерли), у каждого князя не только были свои владения, но и существовал «старейший» среди них – Изяслав.

После внезапной смерти Мстислава в Чернигове в 1036 году Ярослав вновь объединил почти всю Русскую землю под своей властью, посадив в темницу и своего последнего брата, псковского князя Судислава (его выпустили только Ярославичи, после чего он принял постриг и вскоре умер). Несмотря на то что, по крайней мере, у Святослава и Мстислава были сыновья, дальнейшая родословная Рюриковичей продолжилась только от Изяслава (Полоцкая ветвь) и Ярослава Мудрого.

Эпоха княжения сына Владимира Ярослава Мудрого была временем дальнейшего укрепления и развития Древнерусского государства. Ярослав был женат дважды. От первого брака у него был сын Илья, который недолго княжил в Новгороде (как старший сын киевского князя) и умер в 1019/1020 году. Второй раз Ярослав женился в 1019 году на Ингигерд, дочери шведского короля Олава Шётконунга, получившей в крещении имя Ирина. От нее у Ярослава родилось шесть сыновей и три или четыре дочери. Старший сын Владимир (1020–1052) княжил в Новгороде. Далее по старшинству шли Изяслав (Дмитрий) (1024–1078), Святослав (Николай) (1027–1076), Всеволод (Андрей) (1030–1093), Игорь (Георгий или Константин) (1032–1060) и Вячеслав (Меркурий) (1036–1057). Дочери были выданы: Елизавета за норвежского конунга Харальда Сурового, Анна за французского короля Генриха I и Анастасия за венгерского короля Эндре I.

Перед смертью в 1054 году Ярослав вновь разделил державу между своими сыновьями. Согласно его завещанию, киевским князем стал старший из братьев Изяслав, он же должен был считаться старшим из всех русских князей («Слушайтесь его, как слушались меня, пусть будет он вам вместо меня»), Святослав получил Чернигов, Всеволод – Переяславль (три центра южной «Русской земли»), Игорь – Владимир-Волынский, Вячеслав – Смоленск. Вячеслав и Игорь через несколько лет умерли, их уделы, очевидно, были поделены между старшими братьями. Существенно то, что «ряд» Ярослава, по всей видимости, устанавливал лествичный (от старшего брата к младшему) порядок наследования княжеских столов (о том, каков был порядок престолонаследия на Руси ранее, сказать сложно, учитывая отсутствие надежных данных), о чем свидетельствует статья «Повести временных лет» под 1093 годом [415]415
  Там же. С. 162–165. Подробнее о принципах престолонаследия см.: Назаренко А. В.Древняя Русь и славяне. С. 7—102.


[Закрыть]. Этот порядок в масштабах Киевского княжества в целом соблюдался до 1113 года и несколько позднее, в некоторых княжествах он сохранялся в отдельных ветвях потомков Ярослава. Но его нарушение, как и нарушение одного из главных принципов завещания Ярослава – «жить мирно, слушаясь брат брата», – произошло уже при самих Ярославичах.

Междоусобные войны и продолжавшееся разветвление княжеского рода заставили князей искать новые формы организации власти. Важным шагом на этом пути явился Любечский съезд 1097 года. Оценки этого крупного исторического события в историографии зачастую прямо противоположны [416]416
  См., к примеру, обзор и мнение Н. Ф. Котляра (Указ. соч. С. 230–234).


[Закрыть]. Съезд определил следующее: «Каждый владеет отчиной своей: Святополк – Киевом, Изяславовой отчиной, Владимир – Всеволодовой, Давыд и Олег и Ярослав – Святославовой, и те, кому Всеволод раздал города: Давыду – Владимир, Ростиславичам же: Володарю – Перемышль, Васильку – Теребовль» [417]417
  Повесть временных лет. С. 248.


[Закрыть]. Следовательно, в масштабах всей Руси был закреплен отчинный принцип владения, уже реально существовавший в Полоцкой земле. Было закреплено существование нескольких княжеств, принадлежавших отдельным ветвям потомства Ярослава, и дело не в том, что решения съезда были вскоре нарушены (по вине Давыда Игоревича и при попустительстве Святополка Изяславича), а в том, что именно он заложил юридическую основу для выделения самостоятельных княжеских династий в роду Рюриковичей. И хотя впоследствии относительное единство Руси было частично восстановлено Владимиром Мономахом и его сыном Мстиславом, именно съезд 1097 года можно считать датой установления новой системы княжеской власти – началом удельного периода русской истории.

На протяжении XII века Древнерусское государство окончательно распалось на ряд княжеств, в которых правили те или иные ветви династии Рюриковичей [418]418
  Рапов О. М.Княжеские владения на Руси в X – первой половине XIII в. М., 1977.


[Закрыть]. Такая удельная система продолжалась на Руси до конца XV века. В момент ее возникновения существовало около десяти крупных княжеств-земель, в которых, в свою очередь, возникали более мелкие княжества-уделы. Важнейшим среди княжеств оставалось Киевское, его правитель считался «старейшим» среди русских князей. К владениям киевских князей относились также Белгород, Вышгород и другие небольшие города, куда киевские князья обычно сажали своих родственников. Тесно связанным с Киевом было Переяславское княжество [419]419
  Сжатый, но очень информативный очерк его истории за домонгольское время см.: Кучера М. П.Переяславское княжество //Древнерусские княжества X–XIII вв. М., 1975. С. 127–135.


[Закрыть]. Там, как правило, княжили братья или ближайшие родственники киевских князей. Переяславль считался владением Всеволодовичей, а именно они чаще всего занимали киевский великокняжеский стол. В политическом отношении до середины XII века от Киева зависела и Волынь. Затем Волынской землей владели потомки Изяслава Мстиславича, образовав таким образом династию владимиро-волынских князей. Родовым владением Всеволодовичей являлась и Ростовская земля. Политическим центром ее был Ростов, но княжеская резиденция находилась в Суздале. В Ростово-Суздальской земле правили потомки Юрия Долгорукого. Смоленское княжество тоже принадлежало Всеволодовичам (лишь изредка смоленский стол занимали потомки Святослава Ярославича). Здесь в первой половине XII века возникла своя династия, основателем которой был один из сыновей Мстислава Великого – Ростислав Мстиславич.

Потомкам другого сына Ярослава Мудрого – Святослава также принадлежали значительные владения. Святославичи разделились на две большие ветви: Ольговичи княжили в Черниговской земле, потомки младшего брата Олега, Ярослава – в Муромской. Ветвь Ярославичей разделилась на две династии: от Святослава Ярославича пошли муромские князья, а от его брата Ростислава – рязанские. В конце XII века в Черниговской земле образовались Новгород-Северское, Курское, Трубчевское и некоторые другие княжества. Ветвь одного из старших сыновей Владимира Святого продолжала сохранять за собой Полоцкую землю. Род старшего сына Ярослава Мудрого и Ингигерд, Владимира, поначалу довольствовался маленькими городками – Звенигородом, Перемышлем и Теребовлем. Но в 1141 году правнук Владимира Ярославича Владимирко Володаревич сумел объединить владения своих родичей в единое целое, сделав столицей княжества город Галич. Так возникло Галицкое княжество и, соответственно, династия галицких князей.

Родовым владением династии, идущей от еще одного сына Ярослава Мудрого – Изяслава Ярославича, точнее от сына последнего Святополка II, был Туров. В середине XII века один из потомков Святополка II – Юрий Ярославич стал князем Пинска. Таким образом, и Туров и Пинск стали принадлежать одной династии. Наконец, потомки одного из младших сыновей Ярослава Мудрого Игоря довольствовались мелкими владениями на Волыни. Это были изгои рода Рюриковичей, которым в середине XII века удалось закрепиться в небольшом городке Городне, где недолго существовало маленькое Городенское княжество [420]420
  Впрочем, в современной историографии существует и иное мнение о происхождении городенских князей: Назаренко А. В.Древняя Русь и славяне (историко-филологические исследования). М., 2009. С. 124–161.


[Закрыть]. Особое положение среди русских земель занимали Новгород и отделившийся от него в политическом отношении в середине XII века Псков. Они приглашали к себе князей, и потому эти княжества, называемые часто «феодальными республиками», не принадлежали какой-то одной династии. Власть в Новгороде менялась очень быстро [421]421
  Янин В. Л.Новгородские посадники. М., 1962. С. 94—116.


[Закрыть], пока после монгольского нашествия сюзеренами Новгородской земли не стали великие князья Владимирские. На Псков тоже значительное влияние оказывали князья из Ростовской ветви, во второй половине XIII – начале XIV века на эту землю претендовали литовские князья, а начиная с Василия I, сюзереном Пскова также стал владимирский (и московский) князь [422]422
  Горский А. А.Русские земли в XIII–XIV веках. Пути политического развития. М., 1996. С. 7, 47–51.


[Закрыть]. В состав русских земель входила также Тмуторокань, где находили пристанище князья-изгои. С конца XI века политическое положение этого княжества неясно – вероятно, город перешел во владения Византийской империи.

Монгольское нашествие и установление ордынского контроля не ослабили центробежные тенденции на Руси – напротив, образование новых княжеств по мере разрастания Рюрикова рода шло со всё большей интенсивностью, приобретая в разных землях свои особенности. Поэтому удельная система в XIII–XIV веках вступила в новую стадию развития, когда одновременно шли процессы укрепления отдельных княжеств (как, например, Галицко-Волынского) и возникновения новых, более мелких. Исторические судьбы значительной части древнерусских земель в XIV–XV веках оказались связанными с Великим княжеством Литовским – владения большинства ветвей рода Рюриковичей вошли в состав этого государства, причем различными путями. Во многом этому способствовало желание русских князей избавиться от ордынской зависимости. Литовская держава Гедиминовичей была одним из центров объединения древнерусских земель [423]423
  Греков И. Б.Указ. соч. С. 38–39; ШабульдоФ. М.Указ. соч. С. 5–73; Думин С. В.Другая Русь (Великое княжество Литовское и Русское) // История Отечества: люди, идеи, решения. М., 1991. С. 76—126.


[Закрыть], а другой центр находился на северо-востоке Руси. Это была Ростово-Суздальская земля, отчина рода Юрия Долгорукого. Это княжество особенно укрепилось при сыновьях Юрия Андрее Боголюбском (ок. 1111–1174) и Всеволоде (Дмитрии) Большое Гнездо (1154–1212), пытавшихся взять под свой контроль другие русские земли, включая Киев. Ордынское завоевание замедлило этот процесс, но не остановило его – после распада Владимиро-Суздальской Руси в ней возникли новые центры «собирания земель», среди которых главными были Москва и Тверь.

Московская княжеская династия, идущая от младшего сына Александра Невского Даниила (умер в 1303 году), в конечном итоге объединила под своей властью все остальные русские земли, не отошедшие к Литве [424]424
  Подробно этот процесс рассмотрен в фундаментальных трудах А. Е. Преснякова (Образование Великорусского государства. М., 1998), Л. В. Черепнина (Образование Русского централизованного государства в XIV–XVI вв. М., 1960) и других исследователей.


[Закрыть]. Но это не значит, что она оставалась единой – в ней тоже образовалось несколько удельных династий Рюриковичей. Политика централизации власти, проводимая московскими князьями, привела к переходу уделов в руки родственников великого князя, но не уничтожила саму удельную систему. Даже Иван III, присоединивший к Москве большую часть еще уцелевших русских княжеств – Тверь, Ярославль, Ростов, а также огромную Новгородскую землю, – формально разделил свои владения между сыновьями, хотя львиная их доля досталась наследнику Василию III. Он продолжил процесс централизации, в результате которого его сыну Ивану IV пришлось иметь дело только с одним удельным князем – его двоюродным братом Владимиром Старицким, который был казнен в годы опричного террора.

Принятие царского титула в корне изменило положение в роду Рюриковичей. Царь был главой всех своих подданных, в том числе и потомков бывших князей, а поскольку род московских Рюриковичей почти исчез, власть на Руси олицетворяла только семья самого Ивана Грозного. Опричнина покончила с последними отблесками удельного времени [425]425
  См.: Кобрин В. Б.Иван Грозный. М., 1989. С. 106–120. Из недавних биографий Ивана Грозного см.: Флоря Б. Н.Иван Грозный. М., 1999.


[Закрыть]. Борьба московских князей за лидерство, присоединение ими все новых и новых земель за счет уничтожения своих родственников, в том числе и ближайших представителей московского рода – потомков Калиты, имели и обратный результат. Московская династия стояла у грани полного вымирания, что в конечном итоге и произошло со смертью 6 января 1598 года единственного выжившего наследника Ивана IV – царя Федора Ивановича, не оставившего потомства.

В Смутное время один из потомков Рюрика, князь Василий Иванович Шуйский, сумел в 1606 году занять царский престол. Но он воспринимался уже не как наследник Рюрикова рода, а лишь как один из родовитых бояр, хотя и пытался апеллировать к своему древнему происхождению [426]426
  Подробнее см.: Абрамович Г. В.Князья Шуйские и российский трон. Л., 1991.


[Закрыть]. В 1610 году его свергли, и два года спустя он умер в польском плену. На Земском соборе 1613 года среди претендентов на царский титул были и Рюриковичи (князья Д. М. Пожарский и И. М. Воротынский), но избран был Михаил Федорович Романов, приходившийся двоюродным племянником Федору Ивановичу. Родство именно с последними царями московской династии оказалось важнее происхождения от одного с ними предка. Многочисленные Рюриковичи уже не мыслились членами правящего рода, они стали лишь подданными, а не равными царской семье, и в этом можно видеть причины их неудачи на Земском соборе и успеха «худородных» Романовых. Потомки Рюриковичей влились в состав российского дворянства. Многие известные княжеские и дворянские роды, такие как Одоевские, Оболенские, Волконские, Долгоруковы, Щербатовы, Горчаковы, Вяземские, Шаховские, Курбские, Гагарины, Кропоткины, Татищевы, Мусоргские и другие, происходили от разных ветвей Рюриковичей. Множество выдающихся деятелей политики, науки и культуры – такие как С. Ю. Витте и П. А. Столыпин, А. С. Пушкин и Л. Н. Толстой, В. В. Набоков и И. М. Сеченов – являлись потомками Рюрика по женским линиям.

Потомство Рюрика огромно, а через династические связи к нему восходят родословные и многих европейских правителей, так что практически все ныне правящие европейские монархи являются потомками первого русского князя. Через эти родственные связи и целый ряд выдающихся деятелей других стран также имеют среди своих предков Рюрика (например, Чарлз Дарвин, Уинстон Черчилль и даже Александр Дюма).

Глава девятая
Рюрик после Рюрика

Как мы помним, в период формирования Московского царства возникла легенда о «римско-прусском» происхождении Рюрика. В XVI веке она стала, по сути, официальной идеей государственной идеологии. В этом качестве «августианская» версия генеалогии русских князей и царей была зафиксирована не только в письменных памятниках, но и зримо. Речь идет о росписях Грановитой палаты Московского Кремля – самого древнего тронного зала Москвы, к счастью, сохранившегося до наших дней. Современные росписи были сделаны в 1882 году мастерами знаменитого села Палех, славившегося своими иконописцами. Однако в своей работе они руководствовались старой описью стенописи палаты, составленной еще в 1672 году знаменитым иконописцем Симоном Ушаковым. В этой описи были отмечены все сюжеты и тексты прежней стенописи, уничтоженной в конце XVII века. Сама же роспись стен и потолка палаты была сделана в конце XVI века, при царе Федоре Иоанновиче – последнем Рюриковиче на московском престоле.

Легенда об Августе и Прусе также нашла отражение в стенописи Грановитой палаты. Иллюстрирующие ее росписи помещены на восточной стене палаты, причем в правой (от зрителя), южной ее части. Это место вообще было чрезвычайно значимым. Дело в том, что у восточной стены, ближе к юго-восточному углу палаты, стоял царский трон. Такое угловое расположение трона было глубоко символичным. Юго-восточный угол имел особое, сакральное значение в пространственной топографии русского дома. Это был угол, где вешали иконы, и назывался он «красным». Вот в этом-то «красном углу» Грановитой палаты и находилось царское место. Царь, таким образом, являлся как бы «живой иконой», фигурой, обладавшей сакральным статусом. Сидя у восточной стены, спиной к востоку, он находился в том пространстве, которое было наиболее «почетным», значимым в топографической системе традиционной русской культуры. На восток ориентированы православные храмы, на востоке находятся алтари с церковными престолами, где пребывает Господь, на востоке же находился и царь на престоле царском. Трон стоял у стены между двумя окнами. В верхней части этой стены располагается еще одно окно, делящее эту часть как бы на две. Здесь, по обеим сторонам верхнего окна, изображены две композиции. Слева от зрителя – римский император Август с братьями, в числе которых Прус. Август раздает им владения. Справа от зрителя – Прус в окружении придворных. Так в верхнем пространстве этой части восточной стены изображено начало легенды – преемственность власти Пруса от цесаря Августа. Ниже, между двумя окнами, помещена роспись с изображением трех князей – Рюрика, Игоря и Святослава. Мы не знаем, как «выглядел» Рюрик в XVII веке, но художники конца XIX столетия изобразили его бородатым воином в кольчуге, шлеме и плаще, вооруженным луком и мечом, а также топором и ножом, заткнутыми за пояс. Подобным же вооружением, с некоторыми отличиями, наделены и Игорь со Святославом. Так легенда получает развитие – от Августа и Пруса власть переходит к Рюрику, на Русь.

В нижнем пространстве росписей восточной и южной стен история этой преемственности продолжается. Слева от композиции с первыми русскими князьями, на восточной стене помещен сюжет «Владимир с сыновьями». Здесь креститель Руси раздает княжения своим наследникам, среди которых особенно выделены, конечно, святые Борис и Глеб. Справа от Рюрика, Игоря и Святослава, но уже на южной стене – царь Федор Иоаннович на престоле с приближенными. Нетрудно заметить, что эти росписи сюжетно повторяют верхние композиции – Август, раздающий земли братьям, соответствует Владимиру, распределяющему княжения среди сыновей, а Прус на престоле в окружении придворных соответствует царю Федору Иоанновичу, в правление которого роспись и была выполнена. Вся династическая история России от императора Августа до царя Федора кратко была показана в этих пяти росписях. При этом роспись с Рюриком занимает центральное среди них положение.

Роспись эта была не видна, поскольку царский трон фактически закрывал ее. Рюрик, Игорь и Святослав находились за спиной царя, будучи его прямыми предками и далекими предшественниками, основателями правящей династии Руси. Над царем справа от него начиналась история царского рода – здесь император Август жаловал владения своим родичам. Слева над царем история продолжалась – здесь был изображен Прус, как и Август, сидящий на троне. Эти композиции как бы осеняли русского государя, демонстрируя древние истоки его царской власти. Затем история «спускалась вниз» – русские первопредки находились за спиной царя. Справа от царя сидел на престоле князь Владимир, креститель Руси. Слева от царя, но уже на южной стене, сидел на троне во всем великолепии царь Федор Иоаннович. Таким образом, русский государь был окружен визуальной историей царской власти на Руси, восходившей в конечном итоге к императору Августу. Итак, Рюрик занимал в этой композиционной структуре важное место – он являлся связующим звеном в цепи поколений и его изображение в стенописи Грановитой палаты несло существенный символический смысл. Но как именно он был изображен тогда, мы не знаем.

Первый официальный портрет Рюрика – разумеется, совершенно условный – помещен в «Титулярнике». Так сокращенно называется «Большая государева книга, или Корень российских государей», составленная в 1672 году в Посольском приказе. Создание этого памятника связано с дипломатическими контактами Московского царства. По сути, «Титулярник» представляет собой своего рода справочное пособие – он содержит точное воспроизведение титулов (отсюда и название) российского и иностранных монархов для правильного их написания в официальных документах. В книге приведены портреты российских государей от Рюрика до Алексея Михайловича, иностранных правителей, русских и восточных патриархов, изображения гербов тех земель, названия которых содержались в царском титуле, и гербов иностранных монархов. Над «Титулярником» работала целая группа художников Посольского приказа и Оружейной палаты под руководством старшего золотописца Посольского приказа Григория Антоновича Благушина. «Титулярник» сохранился в нескольких экземплярах, «главный» из которых хранится в Российском государственном архиве древних актов (недавно вышло его роскошное издание). Портрет «великого князя Рюрика» представлен здесь в следующем виде – мужчина с небольшой бородкой и длинными свисающими усами одет в доспехи и меховой кафтанчик, шлем украшен перьями, на поясе висит меч, за спиной фигурный щит, в левой руке небольшой топорик с острым концом, напоминающий чекан или клевец. Такие топорики были распространенным предметом вооружения в XV–XVII веках. Видно, что художник хотел подчеркнуть европейское происхождение Рюрика и его статус военачальника. Изображение из «Титулярника» стало основой для позднейших портретов Рюрика XVIII – начала XIX века. На них он предстает воином в доспехах и шлеме с плюмажем, а чекан является характерной чертой его вооружения.

Итак, в конце XVII века сложился определенный «портретный тип» Рюрика. В следующем столетии в литературе и изобразительном искусстве появились первые сюжеты из его истории. Интерес к древней русской истории в образованных кругах русского общества был сопряжен в том числе с появлением первых научных сочинений, связанных с обращением к истокам Руси. В 1730– 1740-х годах над своей «Историей» работал В. Н. Татищев, к концу 1740-х годов относится начало полемики Миллера и Ломоносова, вначале 1750-х годов Ломоносов начинает писать свою «Древнюю Российскую историю». В Российском государстве, которое вышло победителем из Северной войны и обрело статус империи, возникает потребность в оформлении определенного взгляда на историческое прошлое, его осмысления на новом уровне развития, создании своего рода исторической доктрины государства. Интерес к древним истокам Руси проявился и в литературном творчестве. Первым писателем, обратившимся к этой теме, был выдающийся поэт и драматург Александр Петрович Сумароков (1717–1777). В 1747 году он написал свою первую трагедию, которая называлась «Хорев» (первая постановка состоялась в 1750 году). Как полагают исследователи, на Сумарокова повлияло изложение начала русской истории в так называемом «Киевском Синопсисе» («Синопсис, или Краткое описание о начале словенского народа»), составленном во второй половине XVII века на Украине и являвшемся популярным пособием по русской истории, неоднократно переиздававшемся. Но сюжет трагедии Сумароков сочинил самостоятельно, следуя канонам классицизма.

Главные действующие лица пьесы – брат и наследник «князя Российского» Кия Хорев и Оснельда, дочь бывшего киевского князя Завлоха. В свое время Завлох был свергнут с престола Кием, захватившим город, а Оснельда стала пленницей. Теперь Завлох подошел к Киеву с войском, требуя отдать ему дочь. Оснельда и Хорев любят друг друга и надеются на примирение двух враждующих княжеских семей. Однако «первый боярин» Кия Сталверх оклеветал Оснельду, обвинив ее в стремлении вернуть престол своему отцу. Кий приказывает отравить Оснельду, а Завлох попадает к Кию в плен. Видя отчаяние Хорева, лишившегося надежды на счастье, Кий терзается угрызениями совести и осознает свою вину. Он призывает Хорева покарать его, но Хорев лишь просит Кия отпустить Завлоха, а себя убивает мечом. Разумеется, историзм этой трагедии чисто условный. В тексте упоминаются и скифы, исчезнувшие задолго до начала Руси, и Орда, возникшая много позже времен легендарного Кия. Такая условность – вообще характерная черта литературных произведений как бы на исторические темы, создававшихся в XVIII – первой половине XIX века. Конечно, древнерусский антураж трагедии Сумарокова – лишь обрамление трагической любви и игры человеческих страстей.

Вторая трагедия Сумарокова на сюжет из ранней русской истории, «Синав и Трувор», была написана в 1750 году. По времени действия она уже близка к эпохе Рюрика. Главными действующими лицами пьесы являются братья Синав (то есть Синеус) и Трувор, а сам Рюрик даже не упомянут (возможно, Сумароков не включил Рюрика в число героев из осторожности, поскольку тот считался родоначальником русских монархов). Синав именуется «князем Российским». Именно он во главе трех братьев пришел на помощь «знатнейшему боярину Новгородскому» Гостомыслу во время усобиц и беспорядков. Силой оружия он утвердил мир, «настала тишина, и в воздаянье сил, / Которыми сей князь напасти прекратил, / Единогласно все на трон его желали / И, умолив его, венцом его венчали». Синав решает жениться на дочери Гостомысла Ильмене (имя образовано, конечно, от названия новгородского озера), но Ильмена любит брата Синава Трувора. Гостомысл принуждает Ильмену выйти замуж за Синава, который любит ее. Ильмена вынуждена подчиниться, но решает умертвить себя сразу же после брачных торжеств. Синав же узнает о любви Ильмены к Трувору и отправляет брата в изгнание. Ильмена становится женой Синава. Отъехав от Новгорода, разлученный с Ильменой Трувор «близ устья Волхова в себя сей меч вонзил». Получив эту весть, Ильмена также покончила с собой. Потеряв и брата и возлюбленную, Синав винит себя в их гибели, призывая кару небес:

 
О солнце! для чего еще ты мною зримо!
Разлей свои валы, о Волхов! на брега,
Где Трувор поражен от брата и врага,
И шумным стоном вод вещай вину Синава,
Которой навсегда его затмилась слава!
Чертоги, где лила свою Ильмена кровь,
Падите на меня, отмстите злу любовь!
Карай мя небо, я погибель в дар приемлю,
Рази, губи, греми, бросай огонь на землю!..
 

На этом пьеса заканчивается. Сумароков написал еще несколько трагедий на темы древнерусской истории, из которых «Семира» (1751) относится ко времени Олега (действующие лица – «правитель Российского престола» Олег, его сын Ростислав, князь Киевский Оскольд, сестра Оскольда – Семира, «любовница Ростиславова», и др.). При этом в «древнерусских» пьесах Сумарокова герои могут носить и искусственные славянские, и экзотические восточные имена (Семира, Димиза и т. п.).

Особую актуальность древняя русская история получила в правление Екатерины II. Императрица была искренне увлечена историей России и даже сама занималась ею. Именно по распоряжению Екатерины Г. Ф. Миллер подготовил первое издание «Истории» Татищева. Князь М. М. Щербатов по заказу императрицы писал русскую историю, будучи официальным историографом. Екатерина составляла собственные труды по истории России, опираясь преимущественно на «Историю» Татищева. К эпохе Екатерины относится несколько серий изображений портретов русских правителей и событий из русской истории. Свое воплощение они нашли прежде всего в медальерном искусстве [427]427
  Подробнее см.: Гаврилова Л. М.Русская историческая мысль и медальерное искусство в эпоху Екатерины И. СПб., 2000.


[Закрыть]. Так называемая «портретная серия» медалей охватывала всю историю русской монархии, начиная с Рюрика. На лицевой стороне каждой медали помещался портрет правителя, на оборотной – сведения о времени его правления и главных событиях. «Портретная серия» опиралась на «Краткий Российский летописец», составленный М. В. Ломоносовым и А. И. Богдановым в 1759 году. По сути, эти медали служили как бы иллюстрацией к «летописцу», где в хронологическом порядке были перечислены русские князья и цари с указанием времени правления и важнейших событий за этот период. Серию медалей начали изготавливать по инициативе сына петровского сподвижника Андрея Андреевича Нартова в 1768 году. Над созданием медалей работали мастера Иоганн Георг Вехтер и Иоганн Гасс. Прототипом для этой серии послужили овальные печати из зеленой яшмы с портретами русских государей, выполненные немецким мастером Иоганном Доршем в 1740-х годах. Изображения правителей на них, в свою очередь, основывались на портретах из «Титулярника».

Первая медаль «портретной серии», естественно, посвящена Рюрику. На ее лицевой стороне помещен портрет князя, практически повторяющий рисунок «Титулярника» – те же маленькая бородка и усы, тот же рыцарский шлем с плюмажем, те же доспехи и предметы вооружения, включая чекан. Портрет сопровождает легенда – «Великий князь Рюрик». Титул Рюрика обозначен так же, как и в «Титулярнике», хотя в реальности, как известно, такого титула у Рюрика не было. На оборотной стороне медали надпись: «Призван из Варяг, начал княжить в Новегороде с 862 года. Владел 17 лет».