Текст книги "Игра для иллюзиониста (СИ)"

Автор книги: Евгений Решетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

   Он подошел ко мне и пристально глядя в лицо, спросил:

   – Ты веришь в богов?

   – Нет, – не колеблясь, ответил я, откладывая "Витаморы". – Даже если бы они были, в чем я сильно сомневаюсь, человек должен сам выбирать свой путь и ни от кого не зависеть.

   – Пришло время. Ты готов, – произнес маг, странно улыбнувшись. – Если не боишься, возьми. Он протягивал мне книгу.

   – А чего мне бояться? – спросил я, принимая бумажный носитель информации.

   Внезапно, в тот момент, когда моя рука коснулась шероховатой поверхности книги, мне показалось, что невдалеке прозвучал тихий, женский смех.

   – Вы это слышали? – произнес я встрепенувшись.

   – Что?

   – Женский смех, – бросил я, через секунду уточнив: – Довольный женский смех.

   Кравус опять странно улыбнулся и прошептал:

   – Началось.

   – Что началось?

   Он махнул рукой и показал пальцем на книгу:

   – Это собрание по высшей магии художников. У меня нет наследников, которым я мог бы его передать, так что я решил, вручить его тебе. Ты показал себя способным малым. У тебя еще все впереди. Сколько тебе лет, двадцать? Двадцать один?

   – Двадцать один, – ответил я немного ошарашенно, разглядывая на титульном листе забавную руну, которая напоминала мне два близко посаженных друг к другу глаза.

   – Сам ты не сможешь воспользоваться этими знаниями, так как у тебя не хватит силы, но вот твои внуки...

   Радость от такого подарка, сменилась холодным душем разочарования. Знания есть, а возможности их применить нет.

   – Хотя знаешь, – произнес Кравус, задумчиво приложив палец к подбородку и устремив затуманенный размышлениями взгляд в окно, – на территории империи в ходу артефакты позволяющие магу стать, в два или даже в три раза сильнее. Если ты когда-нибудь завладеешь таким артефактом, то ты сможешь использовать магию четвертой ступени, это конечно не высшая магия, но тоже не плохо. Правда, у таких артефактов есть существенный минус, их сила быстро заканчивается, пару-тройку высших заклинаний, а потом целый день жди, пока артефакт зарядится.

   Разочарование сменилось надеждой. Похоже, у меня появилась цель в жизни. И эта цель поможет мне раздавить Ликрана и ему подобных. Может быть это детская обида, которая скоро забудется, но сейчас она каленым железом жгла меня изнутри.

   – И запомни Тир. Опытные и достаточно сильные маги, могут распознать даже высшую иллюзию! – назидательно проговорил учитель.

   – Как?

   – Иллюзия не колышется на ветру, не горит в огне, не впитывает в себя воду, воздействие земли разрушает ее структуру, она не жива и у нее нет мыслей.

   – Я запомню, – пробормотал я.

   – На этом я думаю все. Занятие окончено, – сказал старик. – Спрячь книгу и никому не рассказывай о ней.

   – Хорошо учитель, спасибо и до свидания.

   Захлопнув за собой дверь, я покинул кабинет Кравуса. Как-то странно учитель себя вел. "Готов", "началось" – к чему эти слова? Да еще этот странный смех. Я махнул рукой. Не стоит забивать мозги всякой ерундой. Старик живет в собственном мире и от него можно услышать и не такую белиберду, а смех, показалось, наверное, не каждый же день дарят книгу высшей магии.

   Преодолев полупустые школьные коридоры, я вышел на улицу. Немногие ученики, сидящие на скамейках возле фонтана, повернули головы на хлопок, с которым закрылась дверь. Чувствуя взгляды нескольких пар глаз, я сглотнул вязкую слюну. Мне казалось, что они знают о ней. Быстро зыркнув по сторонам, я жадно погладил лежащий в кармане томик, и направился домой.

   Отринув навязчивую мысль о том, что все встречаемые мною по пути люди только и делают, что подозрительно смотрят на мой топорщащийся карман, я принялся анализировать произошедшие события. Я пребывал в смешанных чувствах. Книга заклинаний высшей магии это конечно хорошо, но вот что мне с ней делать? Спрятать до лучших времен? Или... или продать ее на черном рынке? Сделать копию и продать? Конечно, по отношению к старику Кравусу это как-то не очень хорошо, но с другой стороны, если прибавить вырученные за книгу деньги к деньгам, взятым в палатке юнца, то получиться солидный капитал, который позволит нам с отцом перебраться в империю, а не просто поселиться в Железном квартале. Так и сделаю, вот только жаль бросать школу...

   Когда я подошел к своему дому и толкнул привычно заскрипевшую дверь, то остолбенел. Чадящая пламенем свеча позволила мне разглядеть двух сидящих за столом мужчин. Отец, сгорбившись, с теплотой в глазах смотрел на моего старшего брата.

   – Галан? – произнес я потрясенно.

   – Брат! – воскликнул средний фран Сторм и бросился мне на встречу.

   – Как? Откуда? Ты же должен быть в армии! – шептал я, обнимая брата и не веря, что снова слышу его баритон.

   – Мне дали отпуск за хорошую службу, – ответил Галан, разглаживая армейскую форму. – Ну-ка отойди, дай на тебя посмотрю.

   Я сделал пару шагов назад и в свою очередь, тоже принялся рассматривать брата. Он был почти точной копией меня. Такой же высокий и поджарый, с тонким прямым носом и округлым подбородком, но в отличие от меня, война оставила на нем свой отпечаток, его карие глаза уже не так задорно блестели, как два года назад, перед его отправкой на фронт.

   – Возмужал, возмужал, – довольным голосом проговорил Галан, потрепав мои короткостриженые, русые волосы. – Когда я уезжал, то боялся, что по приезду узнаю, что тебя унесли вороны, такой ты был тощий.

   – А ты совсем не изменился, все такой же весельчак и задира, – улыбаясь, произнес я, думая о том, что седые волосы в шевелюре брата мне не мерещатся.

   – Ну, все мальчики, садитесь за стол, суп стынет, – пригласил отец надтреснутым голосом.

   Размешивая соль в жиденьком супе, я спросил брата:

   – Как там, на войне?

   Галан посерьезнев, начал отвечать:

   – Да все так же, то Страмания начинает нас теснить, то мы строманцев. Этой войне не видно ни конца, не краю. Сколько уже воюем, а отец?

   – Да почитай уже лет десять, – ответил он сонно. Его голова все ниже и ниже клонилась на впалую грудь.

   Сонливость одно из воздействий наркотика "грезы". Когда Галан ушел на войну, отец совсем расклеился и пустился во все тяжкие.

   – Что с тобой отец? – спросил брат обеспокоенным голосом.

   – Все в порядке, устал. Пожалуй, вздремну.

   После того как отец лег на кровать и накрылся дырявым одеялом, Галан наклонил ко мне голову, впился в меня пронзительным взглядом и тяжело роняя слова прошептал:

   – Это то, что я думаю, и то, что я видел на улицах Лобена?

   – Да, – выдохнул я с болью в голосе.

   – Когда это началось?

   – Сразу же после того как ты ушел.

   – Не надо мне было оставлять вас, – произнес брат с горечью.

   – Это был не твой выбор, это был приказ короля. Меня бы тоже призвали в армию, если бы я не был фокусником.

   – Не смей так говорить! Ты маг! – выкрикнул шепотом Галан, вскакивая на ноги.

   – Но не тот маг, которым он хотел меня видеть! – закричал я, ткнув пальцем в спавшего мертвым сном отца.

   – Жизнь преподносит нам сюрпризы, – немного успокоившись, произнес брат, свою любимую присказку. – Иногда хорошие, иногда нет. В роду Сторм никогда не было магов и тут появляешься ты...

   – Лучше бы у меня не было дара, тогда отец не разочаровался бы во мне, – проговорил я, встал со стула, зло пнул дверь и вышел из дома. Мне надо было пройтись, успокоиться.

   Под сиянием полной луны, я побрел в сторону Золотого квартала, там всегда думается лучше. Не обращая внимания на чавкающую под ногами грязь и на полчища, пищащих в воздухе комаров, я мысленно прогонял в голове разговор с братом. Он хочет мне добра, но не понимает, что значит быть изгоем среди настоящих магов, мальчиком для битья. Здесь в трущобах я могу дать сдачи. Нож и револьвер готовы мне в этом помочь, но там за стеной действуют совсем другие законы. Любой более-менее сильный боевой маг в мгновение ока скрутит меня в бараний рог, ему будет достаточно лишь сделать несколько движений рукой и не забыть одеть защитный амулет, который без проблем остановит мою пулю. Я с грустью посмотрел в небо и свернул в сторону Латаной. Кое-где улица была освещена примотанными к бетонным столбам факелами, их неровное, дрожащее на ветру пламя казалось мне карикатурой на электрические лампочки Золотого квартала. В свете одного из таких импровизированных фонарей, я заметил, сидящего на поваленном дереве, светловолосого мужика с перебитым носом и цепким взглядом внимательных, серых глаз, глубоко запавших в глазницы.

   – Привет Хью, – поздоровался я.

   – Привет Тир, что-то есть? – проговорил он, потянувшись натренированным телом.

   – Книга магии, высшей магии, – произнес я, поглаживая аккуратный томик в кармане.

   – Откуда? – спросил Хью, скептически кривя губы и демонстрируя золотые зубы.

   – Украл из школы, – соврал я.

   – Какая ветвь магии?

   – Иллюзии.

   – Хм... – поморщился собеседник. – Не очень ходовой товар. Давай ее сюда, я посмотрю, что можно сделать.

   – Не сейчас, – произнес я, прикидывая в голове, сколько мне понадобиться времени на копирование книги, – через неделю.

   – Воля твоя, – сказал Хью. – Я пока узнаю, кому нужен такой товар.

   Он достал из кармана черных, сшитых из хорошей материи, штанов, сигарету, чиркнул спичкой и закурил. До меня донесся сладковатый запах травы.

   – Бросал бы ты эту гадость курить, – посоветовал я. – Христиане говорят, что это грех.

   – Грехи, мой образ жизни, – произнес Хью и почесал правое ухо, на котором отсутствовала мочка. Он лишился ее в пьяной драке.

   – Как знаешь.

   Попрощавшись со скупщиком краденного, я продолжил свой путь. А все-таки удачно все складывается. Нужно продать книгу? Вот тебе Хью. Нужны деньги? Вот тебе палатка юнца. Кстати вот и палатка, возле которой шныряют воздушные моряки. Погруженный в свои мысли, я не заметил, как ноги вывели меня к месту, которое я должен обходить десятой стороной. Резко остановившись, я хотел нырнуть в темный проулок, но мой внимательный взгляд зацепился за давешнего юнца. Он стоял с опущенной головой и что-то выслушивал от высокого, стройного, с сединой в волосах, усатого дядьки.

   – Вот один из них! – вдруг закричал юнец, увидев меня

   Я всегда быстро соображал, но в этот раз сплоховал. Меня окружили одетые в небесно-голубую форму представители воздушного флота.

   – Что случилось?! – воскликнул я, перебегая взором с одного хмурого лица на другое.

   – Кто таков? – спросил усатый дядька простуженным басом, впившись в меня голубыми глазами, напоминающими наконечники арбалетных стрел.

   – Тир фран Сторм, ученик школы магии! – выкрикнул я, невольно вытянувшись во весь свой немаленький рост и глядя на капитана, судя по эполетам дядьки.

   – Дворянин, да еще и маг, – сказал капитан, нахмурил густые без малейшего признака седины брови, повернулся к юнцу и грозно спросил: – Ты точно уверен, что это он?

   – Да, да, это он! Пока те двое, подло на меня напали, он караулил, что бы стражники, не застали их врасплох, – обливаясь слезами, причитал юнец.

   – Да не плачь ты! Не позорь воздушный флот! Эх, если бы не твой отец... – проговорил дядька, махнув мозолистой рукой. – А ты что скажешь, Тир фран Сторм?

   Отпираться не имело смысла, юнец запомнил меня, оставалось только торопливо врать и пучить честные глаза.

   – Я проходил мимо. Услышал звуки борьбы в палатке, хотел броситься на помощь, но тут офицер воздушного флота, – кивок в сторону юнца, – выбежал из палатки и куда-то умчался. Всё! Дальше я сам убежал, если уж офицер убежал, то куда уж мне, фокуснику, ведь я знаю, как вас хорошо готовят в академиях.

   Судя по глазам усатого, он колебался. С одной стороны слова зареванного юнца, а с другой стороны слова ученика школы магии, хоть и одетого как голодранец. По словно вырубленной из дерева физиономии капитана, трудно было понять, к какому решению он склоняется. Его мелкие черты лица, не давали мне никакого ответа на этот вопрос, но смотрящей на меня, с чуть вывернутыми ноздрями, нос, убеждал меня в слабости моей позиции.

   Я понимал, что мое вранье звучит более чем лживо. Ну, какой из юнца офицер? Может он испугался крысы или страшного паука! Разве может он служить для меня хоть каким-то авторитетом в области уличного нападения? И мои слова о том, что, дескать, если уж офицер убежал, то и мне подавно надо бежать, звучали очень слабо, но ничего более вразумительного с ходу, я придумать не смог.

   Немного подумав усатый произнес:

   – Один нападающий был застрелен. Кроме всего прочего из палатки пропали некоторые вещи. Мне не хочется с тобой ссориться парень, просто по дружбе, выверни карманы, будь так добр.

   Я понял что попал, в одном кармане у меня был револьвер, из которого убили одного из напавших на палатку, а в другом украденные деньги. Объяснить наличие такого количества денег, я может быть как-нибудь и смогу, но вот револьвер. Калибр, пуля. Я вдруг ощутил робкие удары капель. Пошел мелкий, теплый дождь.

   – Ладно, мне скрывать нечего, – произнес я и кинулся бежать.

   Сбив с ног расслабившегося юнца, я что есть сил, побежал по безлюдной дороге, разбрызгивая лужи и щурясь от дождя. Через пару секунд, мой стремительный бег был прерван звуком выстрела и дикой болью в правой ноге. Я кубарем покатился по грязи. Мир закружился перед моими глазами. Реальность предстала передо мной калейдоскопом случайных фрагментов архитектуры Латаной. Свое неконтролируемое путешествие, я закончил возле стены дома. Слыша звуки, производимые бегущими моряками, я попытался встать. Максимум что мне удалось это вознести себя на четвереньки. Раненая нога отказалась слушаться, руки разъезжали в жирной грязи, перемешанной с помоями, злые слезы навернулись на глаза. Физической боли не было, шок не позволил ей завладеть моим сознанием. Я, отчаянно двигая конечностями, пополз в сторону сточной канавы. Может быть, усилившийся дождь скроет мой силуэт от воздушных моряков.

   Сплевывая попадающую в рот воду, я упрямо двигался вперед. Движения руками, подтягиваю раненую ногу, толкаю тело вперед, еще метр, скорее, скорее. Грязь, заполнившая глазные впадины, не позволяла, как следует видеть. Шипящие под дождем факелы, затухали один за другим. Неожиданно я уткнулся носом, во что-то твердое. Я застыл, протер руками глаза и увидел черные, форменные ботинки. Бросив взгляд наверх, я лицезрел и их обладателя. "Хренов снайпер" – зло подумал я, и обессилено затих.

   – Обыщите его, – раздался голос усача.

   Мои карманы начали грубо выворачивать. Раздался треск рвущейся ткани. Никто не церемонился со мной. Стыд и злость распирали меня. Так глупо попасться!

   Послышался удовлетворенный возглас юнца:

   – Я же говорил, что это он! Вот папенькины деньги!

   – Молчи, – грубо бросил капитан.

   Послышался звон монет. Кто-то от души пнул меня по почкам. Я болезненно содрогнулся, еще пару таких ударов и я буду ссать кровью. От следующего удара я попытался закрыться рукам, перевернулся на бок и наконец, смог рассмотреть, кто меня бьет. Лицо юнца пылало злобой. Сейчас он ни капли не напоминал зарёванного мальчишку. Его глаза горели как два уголька во тьме ночи. Он занес ногу. На его губах заиграла довольная улыбка.

   – Прекрати, – рявкнул усач.

   Юнец недовольно хмыкнул, врезал мне ногой по лицу и отошел. Его удар заставил меня снова повалиться на живот. Я глухо застонал. Стыд, боль, отчаяние, все смешалось у меня в груди. Я маг, дворянин, лежу в грязи как последняя собака. Теперь меня ждет страшное будущее, о школе магии можно забыть. Такое преступление перечеркивает все мои планы.

   Чья-то рука схватила меня за волосы и подняла голову.

   – Твое? – произнес капитан, держа отцовский револьвер.

   Даже осознавая то, что я уже с головой выдал себя, я прошептал:

   – Нет.

   Усач усмехнулся и мокнул меня лицом в грязь. Спустя миг, он отпустил мои волосы и крикнул:

   – Тащите его в тюрьму.

   Сильные руки подхватили меня и поволокли. Я пытался вырваться, но все было тщетно. Мои ноги бессильно скользили по грязи, оставляя глубокие следы, быстро заполняющиеся разыгравшимся не на шутку дождем. Все было тщетно. Сила на их стороне, а моя магия это ничтожная насмешка судьбы. Книга, а ведь у них книга! Если кто-то разберется, что за тайны скрываются в ней, Кравусу придётся нелегко. Под пытками я быстро выложу правду.

   Меня выволокли из трущоб и потащили в сторону Железного квартала. Немногочисленные прохожие с презрением смотрели на меня. Кто-то перешептывался глядя вслед нашей процессии. Благо, дождь разогнал большинство жителей, иначе мой позор увидело бы множество людей. Ногу начало ужасно ломить. Боль от раны начала заполнять мое сознание. Пелена тумана застлала глаза, в ушах кто-то упорно звенел колокольчиком.

   Вдалеке послышался цокот конских копыт. Я поднял голову и увидел приближающуюся карету. Воздушные моряки быстро покинули середину дороги. Меня оттащили к стене дома. В окне жилища я заметил быстро мелькнувшее удивленное, детское лицо. Карета проезжающая мимо, остановилась. Из нее показалась унизанная перстнями мужская рука, сделавшая знак "подойти" ближайшему моряку. Капитан окриком остановил дернувшегося подчиненного и сам направился к карете. Завязался разговор. С кем разговаривает капитан, не было видно, но судя по его роже, это был кто-то серьезный. Карета не имела герба, что делало ее обладателя "невидимкой", но ее роскошный вид кричал о том, что внутри влиятельный человек, а породистые кони, недовольно фыркающие под дождем, делали это предположение неопровержимым.

   Неожиданно, колыхнулась занавеска на маленьком, заднем окошке кареты. Мое сердце рухнуло в пропасть. На меня смотрела Лира. Ее глаза были наполнены удивлением. Она протирала окошко носовым платком, словно не веря, что это я. К упругим струям дождя, хлещущим по моему лицу, добавились злые слезы. Сердце наполнилось невыносимой болью.

   Лира скрылась за опустившейся занавеской, послышался ее гневный голос. Она что-то доказывала хмуро стоящему капитану. До меня доносились лишь обрывки ее фраз: маг, дворянин...

   Вперев взгляд в землю, я страдал от каждого ее слова. Она защищает меня. Опозорившегося мага и дворянина. Лира не знает, какой я на самом деле. Если бы меня не поймали, то никогда бы и не узнала. Деньги, украденные у воздушного флота, убийства и другие преступления, не весели тяжким грузом на моей совести, я легко переступал через закон, мотивируя это тем, что жизнь суровая штука, затолкавшая меня в самую глубокую задницу, выход из которой лежит по тропе преступлений.

   Послышался звук пощёчины. Я вскинул голову. Капитан стоял и потирал правую щеку. Лира яростно смотрела на него. Ее глаза метали молнии, но капитан был тверд. На всю эту картину удивленно глядел кучер, пытающийся одеть на стоящую под дождем девушку непромокаемый плащ. Легкое, ситцевое платье Лиры мгновенно пропиталось влагой, но ее это не заботила. Она пристально смотрела на капитана. Усач не отрывая глаз от Лиры, отрицательно помотал головой и направился в мою сторону.

   – В тюрьму, – выпалил он, злобно глядя мне в глаза.

   Меня снова с двух сторон подхватили воздушные моряки и потащили по улице. За моей спиной осталась карета, стоящая под дождем Лира, и улыбающийся кучер, ему удалось накинуть плащ на плечи девушки.

   Сердце разрывалось от грусти, умиления, отчаяния. Все-таки что-то для Лиры я значу. Я грустно заулыбался, вспоминая ее гнев и ярость. Не наигранные эмоции, доказывающие, что я ей не безразличен. Ведь она могла проехать мимо, но ее спутник, по слову девушки или она сама, остановили карету. Что могло побудить этот проницательный мозг, скрытый за маской высокомерия, проверить, действительно ли ему показался знакомым, обреченно смотрящий в землю силуэт? Это игра судьбы, остановившей карету любопытных смертных? Или предчувствие переживающего или хоть, сколько-нибудь проявляющего симпатию, а возможно и сострадание, сердца? Винтики моего мозга пытались найти причину остановки кареты, им было важнее распознать подлинные чувства Лиры, чем метаться в поисках выхода из цепей правосудия.

   Сейчас не время. Я пытался подавить любовь, живущую во мне с тех пор как, я сдался в плен этим голубым глазам, заставляющим трескаться коросту на моей душе. Мне надо думать о том, как избежать наказания.

   Впереди показалось массивное, кирпичное здание тюрьмы. Решетки на узких окнах, колючая проволока по периметру, тюремный гарнизон. Я горько усмехнулся. Вот я и переехал в Железный квартал. Капитан подошел к охраняющим ворота стражникам и что-то сказал им. Они переглянулись и направились ко мне. Воздушные моряки со вздохом облегчения передали меня им с рук на руки.

   – Они меня подставили, – горячо зашептал я в ухо одному из тащивших меня стражников. – Они...

   Он повернул ко мне голову, улыбнулся и наотмашь ударил по лицу. Из носа и губ пошла кровь. Она смешивалась с дождем и грязью, и капала мне на грудь. Меня втащили в тюрьму и бросили на холодный, каменный пол. Один из стражей окотил меня ведром воды, затем еще одним.

   – Вы не понимаете, – отплевываясь, проговорил я. – Капитан мой враг он специально...

   Договорить мне не дал удар ногой в голову. Сознание мгновенно померкло.

   Очнулся я голышом лежащим на кровати, в одноместном, тюремном лазарете. Приподнял голову и осмотрелся. Белые стены, желтое, застиранное постельное белье, полосатая тюремная роба, неопрятной горкой примостившаяся в углу и наручники на руках. Да не простые наручники, а нейтрализующие мою куцую магическую силу. Я чувствовал тянущую пустоту в середине груди. Дар блокирован. Магический резервуар не чувствуется. Устремив взгляд в недавно побеленный потолок, я начал думать о том, как глупо я попался. Обычно за такое преступление расплатой служила смерть. Я не сомневался, что кроме ограбления мне припишут еще и соучастие с теми двумя налетчиками, а то, что одного из них нашли мертвым... ну так, добычу не поделили. Неоспоримые доказательства у королевского судьи есть. Деньги, револьвер, свидетель в лице юнца. Надежда только на то, что я дворянин и почти маг. Может быть, помилуют и сошлют куда-нибудь в шахты, а там глядишь и сбегу. Жаль, все мое добро забрали при аресте. Книга меня волновала больше всего. Если кто-нибудь разберётся, какую информацию она несет в себе, то я точно отправлюсь на эшафот или электрический стул, архимаги позаботятся, а еще они позаботятся разузнать, откуда у меня такая интересная книга, Кравус тоже, скорее всего, пойдет в расход.

   Я бросил взгляд в окно. На улице занимался рассвет. Внезапно, открылась дверь, и в лазарет просочился невзрачный тип в серой одежонке.

   – Здравствуйте, фран Сторм, – поздоровался он, скрипучим голосом. – Я мистер Праст, ваш адвокат.

   – Здравствуйте, – откликнулся я, укрываясь простыней. – Кто вас нанял? Галан?

   – Нет, государство. Оно дает каждому арестанту адвоката.

   – Ааа, – протянул я разочаровано.

   С такой защитой в суде, я обречён до скончания века, трудиться в каменоломне, либо сразу взойти на эшафот.

   Адвокат окинул бегающими глазками комнату, задержал взгляд на оконных решетках, и произнес:

   – Пока вы в лазарете, суда не будет, что нам на руку, мы сможем как следует подготовить вашу защиту.

   – Каковы мои шансы на свободу? – спросил я затаив дыхание.

   – Они очень малы, но они все же есть, – проговорил адвокат. – Сейчас нам надо проработать ваши показания.

   – Что мне надо говорить?

   – Сначала расскажите мне правду о произошедших событиях.

   Я поведал адвокату немного подкорректированную версию событий, в которой хотел отбить палатку у бандитов, а деньги планировал вернуть воздушному флоту.

   – Не убедительно, – обронил мистер Праст. – Зачем же вы побежали, фран Сторм?

   – Я испугался, что меня примут за вора и сразу же отправят в тюрьму, – произнес я медленно, думая о том, что если бы сразу поведал "правду" капитану, то шанс выкрутиться из этой пахнущей смертью истории у меня был бы неплохой, по крайней мере, выше, чем сейчас.

   – Конечно, ваши слова звучат не очень правдиво, но я постараюсь сохранить вам жизнь, а возможно и свободу, – проговорил адвокат. – До свиданья, я скоро снова наведаю вас.

   – Подождите! – воскликнул я. – Помогите мне одеться.

   Адвокат с кислой миной на лице кивнул головой. Я встал с кровати. Каменный пол холодил босые ноги. Наручники не давали мне одеть рубаху, но штаны с помощью Праста я натянул и почувствовал себя немного увереннее, особенно после того как ошарашенно посмотрел на почти затянувшуюся рану на ноге.

   Уловив мое удивление, мистер Праст произнес:

   – Вы же дворянин. Тюремный витамор вас подлечил. Боль, конечно, еще будет вас терзать, но ранение уже затянулось.

   – Передайте ему мою искреннюю благодарность! И вам спасибо!

   – Надеюсь, эти же слова вы скажите после суда.

   После ухода адвоката, оставшись один, я занялся самобичеванием. Вот так подарок я сделал брату в его отпуск, что он теперь подумает обо мне? А что подумает отец? Он пережил столько потрясений в жизни, и ни разу не опустился до того что бы преступить закон, а его младшенький сыночек...

   Я посмотрел в окно. Толстые железные прутья разрезали небо на равные полоски. Как бы этот пейзаж не стал для меня пожизненным. Надо соглашаться на все условия адвоката, в тюрьме я сгнию.

   Мои мысли, прервал скрип открываемой двери. Принесли завтрак. Отвратительная каша и не менее отвратительный хлеб. Зажав нос, я съел все подчистую. Дородная женщина забрала алюминиевую чашку и ложку. Как ни странно, после еды меня потянуло в сон. Глаза слипались, физиологическая потребность брала свое.

   Из объятий сна меня вырвало деликатное покашливание. Быстро распахнув глаза, я не сразу узнал своего адвоката, мистера Праста. Он стоял рядом с моей кроватью. На его невзрачном пиджаке весело играли лучи полуденного солнца. В моей голове мелькнула мысль. Кажется, своей одеждой он специально добавляет себе серости. Эдакий, человек-невидимка. Увидел и сразу же забыл.

   – И снова здравствуйте фран Сторм, – проговорил он.

   – Здравствуйте мистер Праст. Я бы предложил вам присесть, но как сами видите, в моих апартаментах ничего не изменилось, и вам по-прежнему некуда примостится, – произнес я. – Ну как мои дела?

   – Буду говорить прямо Тир, мне можно вас так называть? – после того как я согласно кивнул головой, выделенный мне государством адвокат продолжил: – Вам грозит смерть. По обвинению в нападение и ограбление офицера воздушного флота, но у нас все же есть возможность избежать плачевного приговора.

   – И какая же? – спросил я, жадно подавшись вперед и нечаянно звякнув наручниками.

   – Капитан Дамели фран Корд, готов отозвать свое обвинение, в обмен на вашу службу на его дирижабле.

   – И какой срок? – спросил я, смекнув, что капитан Дамели фран Корд и есть тот усач, который навылет прострелил мне ногу.

   – Это я предлагаю вам обсудить лично с ним, – произнес мистер Праст.

   – Хорошо, когда он придет?

   Адвокат посмотрел на наручные часы и грустно произнес:

   – Сейчас.

   Раздался скрип открывающейся двери.

   – Как нога? – спросил капитан, входя и не здороваясь.

   – Уже лучше, – ответил я, пряча свою ненависть за виноватой улыбкой и думая о том, то ли адвокат провидец, то ли Дамели фран Корд невероятно пунктуален.

   Капитан сумрачно посмотрел на адвоката. Тот пожал плечами и покинул лазарет. Мы с Дамели не знали, что как только мистер Праст покинул тюрьму, то сразу же замертво рухнул на мостовую, на его груди растекалось кровавое пятно, а на губах застыло слово "сделка".

   Как только дверь за адвокатом закрылась, капитан проговорил:

   – Не люблю я их. Праст передал тебе мое предложение?

   – Ага.

   – Ты согласен?

   – А что мне остаётся делать? – спросил я грустно, мечтая о смерти капитана.

   – Раньше надо было думать. Если бы не твой брат, я бы ради тебя и пальцем не пошевелил бы. Лейтенант Галан отличный парень, хоть и пехотинец, – произнес капитан Дамели. – Он уверил меня в том, что ты не совсем пропащий тип. Так вот, будешь служить на моем дирижабле десять лет, если он конечно столько пролетает...

   – Десять лет! – воскликнул я, пытаясь набить себе цену.

   – Много? Тогда иди на эшафот. Тебе и так повезло что я добряк по натуре, – проговорил капитан и усмехнулся. – Ты в тюрьме то всего полдня! А некоторых неделями маринуют до прихода адвоката. Хоть ты засранец, но все же дворянин!

   – Вы умеете торговаться. Когда приступать к службе? – проговорил я, думая о том, что сбежать с дирижабля будет легче, чем из шахты.

   – Завтра, время не ждет, нам надо отчаливать из этой гавани.

   – А можно вернуть мои вещи? – попросил я, состроив жалостливую физиономию.

   – Револьвер и нож отдали твоему отцу, а остальное сейчас принесут, – произнес капитан, после чего вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

   Я облегченно выдохнул. Смерти избежал, пожизненного заключения избежал, если повезет, то и служба на дирижабле у меня будет короткой. Конечно, там за мной будут следить, но если все сделать грамотно, то в каком-нибудь воздушном порту капитан не досчитается подчиненного.

   Через двадцать минут принесли мои вещи. К моей огромной радости среди них была книга магии. Никто не позарился, на маленький потертый томик с непонятными для непосвященных каракулями и таблицами. Один раз, чуть не потеряв ценные записи, я решил, что хватит рисковать и начал читать их. Тусклого света одинокой лампочки было достаточно.

   Утро выдалось на редкость пакостным. На улице стоял туман и моросил дождь, как будто мое угрюмое настроение воплотилось в окружающую реальность. Такая погода была большой редкостью для Лобена.

   Воздушные моряки, конвоирующие меня к дирижаблю, сказали, что кое-кто хочет попрощаться со мной. Выйдя в их сопровождении за ворота тюрьмы, я обнаружил там брата и отца.

   – Тир, – произнес Галан, – мы все ошибаемся.

   Я ничего не ответил, лишь только неловко улыбался, и смотрел в холодные, отстраненные глаза отца. Он взирал на меня так, как будто впервые видит стоящего перед ним человека. Его глаза были абсолютно лишены той, отческой заботы, которая иногда мелькала в них, когда он пытался вразумить меня, наставить на путь истинный, заставить быть лучше.

   – Никто из твоих предков не был запятнан преступлением, – произнес отец. – Никто из них не был магом...

   – Остановись отец, – проговорил Галан резко.

   – Ты не фран Сторм, ты фокусник, – закончил отец, быстро развернулся и хромая побрел по улице.