Текст книги "Игра для иллюзиониста (СИ)"

Автор книги: Евгений Решетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

   – Бред, – произнес Ликран, по окончанию рассказа учителя.

   Первый раз в жизни я был согласен с родственником короля.

   – И какова же мораль этой истории? – спросил учитель у аудитории.

   – Раньше маги были покрепче? Три дня с богом сражаться!

   – Бабам верить нельзя!

   – Дэмерон только за своих!

   – Все неверно, – произнес историк. – А верный ответ, каждый из вас, должен вынести сам для себя. Лекция окончена, до свидания.

   Следующая по расписанию, была лекция по иллюзиям. В отличие от истории, куда ходили все маги, вне зависимости от их специализации, на иллюзиях я не увижу Лиру и Ликрана. Вспомни зло вот и оно. Передо мной стоял вынырнувший из-за угла Ликран. Высокий, надменный, с выразительным лицом и прекрасно развитой мускулатурой, потомок древнего рода. Его черные с дьявольскими огоньками глаза, остро и недружелюбно смотрели на меня. В злобном оскале кривился чуть приоткрытый рот. Даже его нос с горбинкой, выражал мне свою неприязнь. Ликран был одет точно в такую же школьную форму, как и я, только более высокого качества, но выглядели мы с ним совершенно по-разному. Он смотрелся как блестящий маг, надежда Анхерона, а я как огородное пугало, система противовороньей обороны.

   – Мне не понравилось, как ты сегодня на меня смотрел, предатель, – произнес огненный маг.

   Он говорил высоким тенором, совсем не вязавшимся с его мужественной внешностью.

   – Я не предатель, – сказал я.

   – Твой отец предатель, и ты предатель, – прорычал Ликран, сдвинув густые брови.

   – Мой отец отстаивал свои убеждения.

   – Благодари бога, что мой дядя, освободивший народ от тирана и затем взошедший на престол, издал указ о помиловании прихлебателей Миртвана, – выкрикнул Ликран злобно тряхнув гривой ухоженных, русых волос.

   На самом деле наш нынешний король не был дядей Ликрана, но последний, всегда его так называл. Пристально посмотрев в холеное лицо Ликрана, я не отвечая, попытался пройти мимо него, но не смог сделать ни шагу. Ликран движением руки возвел вокруг меня огненную сферу. Она понемногу сжималась, грозя сжечь меня. Миг и наполненный жизнью коридор, принадлежал только нам с огненным магом. Ученики почуяли запах жареного и предпочли ретироваться. Никто не хотел связываться с Ликраном.

   Огонь окружал меня, это было похоже на горящий мыльный пузырь, сквозь который я хорошо видел удовольствие, проступающее на лице Ликрана. Я не испытывал страха глядя на приближающиеся языки пламени, уже не первый раз боевые маги проделывают надо мной подобные шуточки. Я спокойно стоял с равнодушной улыбкой на губах, но мое спокойствие дало слабину, когда волосы затрещали на голове. Еще десяток секунд и в прямом смысле запахнет жареным. Сфера огня неумолимо сживалась вокруг своего пленника. Что же делать? Я же не боевой маг! Страх тонкой иглой уколол в сердце, но через секунду, на смену ему пришла здравая логика. Неужели Ликран настолько обнаглел, что спалит ученика школы магии в ее же собственных стенах? Не, не сделает он этого. Он ведь запросто мог запустить в меня фаербол из-за угла или того проще, подослать ко мне наркоманов за пару доз. Вроде все логично, но почему то мое сердце билось со скоростью курьерского поезда.

   Неожиданно, из-за спины Ликрана раздался звенящий от гнева голос Лиры:

   – Прекрати!

   Сфера огня с легким хлопком исчезла. Какой же оказывается чудесный у нас в школе воздух! Дышал бы и дышал им!

   – Всегда ты не вовремя, – раздраженно произнес Ликран.

   Лира была единственная кого он уважал. Ее род был не намного слабее его собственного. Если бы герцог Санд выступил вместе с королем Миртваном против войск Райфрана, последний был бы неизбежно повержен, но Санд предпочел отсидеться за стенами своего замка.

   – Ты избалованный мальчишка, – проговорила Лира, чувственным голосом с легкой хрипотцой. – Зачем ты издеваешься над этим оборванцем?

   – Он предатель!

   – Я не оборванец!

   В один миг выпалили мы с родственником короля. Мой собственный вопль, да и крик Ликрана, показались мне карканьем ворон, настолько наши голоса отличались от музыки, лившейся из уст девушки.

   – Почему ты говоришь, что он предатель? – спросила Лира у Ликрана, проигнорировав мои слова.

   – Его отец гвардеец Миртвана, – проговорил маг, угрожающе щурясь.

   – Хм, а разве их не всех убили, когда трусливые псы твоего отца ворвались ночью во дворец Миртвана? – произнесла маг воды язвительным тоном, вопросительно изогнув тонкую бровь с еле заметной ниточкой шрама.

   Я засмотрелся на Лиру. У нее было настолько подвижное лицо, что, даже не раскрывая своих чудесных пухлых губ, которые часто сравнивают с налитыми плодами вишни, окружающие моментально понимали бы ее.

   Ликран сплюнул на пол и проговорил:

   – Нет, он единственный выжил, выпрыгнул из окна, трус.

   Девушка повернулась ко мне, внимательно посмотрела огромными, голубыми глазами и произнесла:

   – Этот доходяга теперь под моей защитой. Миртван был не плохим королем.

   Обычно за такие слова ссылали в рудники, но Лире фран Санд было многое позволено.

   Ликран злобно посмотрел на меня. Я застыл как изваяние. Дети сильнейших родов, диктующих условия самому королю, устроили перепалку из-за меня, есть от чего впасть в ступор. Огненный маг сплюнул еще раз, только теперь под ноги мне, и величаво удалился, подражая своему "дяде".

   – Спасибо миледи, очень вероятно, что я обязан вам своей жизнью, и за такой без сомнения выдающийся поступок, я просто обязан вознаградить вас свиданием со мной, – произнес я, немного отойдя от незабываемого зрелища и думая о том, что глазам девушки приходиться тяжеловато, все время хлопать такими длинными, густыми ресницами.

   Мелодичный смех Лиры окончательно привел меня в себя.

   – С тобой? На свидание? – сквозь смех проговорила девушка, вытирая выступившие на глазах слезы.

   – Да, – ответил я просто и пригладил волосы.

   Я знал, что девушка мне откажет, но теперь она меня запомнит. Не каждый день Лиру фран Санд приглашает на свидание нищий маг иллюзионист.

   Мой ответ заставил девушку, впасть в какую-то истерику. Согнувшись пополам, она привалилась к стене и, перемежая слова с взрывами смеха, произнесла:

   – Ты себя в зеркале видел? Ты вообще знаешь, что такое зеркало?

   Обидно, хоть и прогнозируемо. Красный как помидор, я выдавил из себя:

   – Вы спасли меня, я обязан вам.

   – Не обольщайся. Мне просто захотелось насолить Ликрану. Если тебя убьют или ты нажрёшься какой-нибудь наркоты и сдохнешь, я не буду горевать, – произнесла девушка, отсмеявшись.

   Я молча стоял, наблюдая за ее раскрасневшимся лицом. В этой девушке была харизма, внутренняя сила, заставляющая таких мотыльков однодневок как я, добиваться ее расположения. Мужчины самых разных калибров плотным роем вились вокруг нее. Она всегда была центром внимания, люди ловили каждое ее слово, и отнюдь не за то, что она дочь герцога Санда. Ум, красота, магическая сила – всё смешалось в ней, образуя идеал большинства мужчин.

   Лира посмотрела на мое задумчивое лицо и серьезным голосом, прервала затянувшееся молчание:

   – Не будь таким слабаком, ищи силу и знаний, фокусник.

   Она покачала головой, хмыкнула напоследок и ушла, громко цокая каблучками по дубовому паркету. Третий этаж был побогаче второго, где обычные камни накрывала ковровая дорожка.

   Глядя в удаляющуюся спину девушки, я улыбался. Фокусник! Все-таки кое-что она обо мне знает. Она знает мою ветвь магии.

   На лекцию по иллюзиям, даже не смотря на инцидент с Ликраном, я прибыл вовремя. Сев на свое привычное место, я принялся слушать учителя. Кроме меня в аудитории находились еще пять человек. Мало кто хотел учиться на иллюзиониста, даже если имелся такой дар. Чаще всего благородные с силой иллюзиониста, не тратили время, на развитие как им казалось, да и я так считал, бесполезного дара, а предпочитали заниматься с оружием, стрелковым или холодным.

   Учитель иллюзий, старик Кравус, увидев, что все шесть его учеников расселись по лавкам, начал говорить:

   – Здравствуйте господа художники.

   Великих иллюзионистов в древности называли художниками. Кравусу нравилось это обращение.

   – Сегодня я предлагаю вам вспомнить все, чему я вас учил до этого дня. Итак, начнем, ученик Сторм, сколько струн видит художник в тонком мире?

   – Десять, девять струн цвета и одну струну силы.

   – Как выглядит струна силы?

   – Она переливается всеми девятью цветами, семью правильными и двумя неправильными.

   – Какие цвета мы называем неправильными?

   – Черный и белый.

   – Все верно ученик Сторм, садитесь.

   Немного походив возле доски, учитель продолжил:

   – Вам всем делали операцию, что бы вы могли управлять струнами изначального мира, я хочу, что бы вы все вошли в изначальный мир и посмотрели на результаты этой операции.

   От рождения у каждого мага имеется дар, и этот дар заключается в том, что мы можем видеть изначальный мир. Изначальный мир представляет собой пронизанное струнами отражение реальности, хотя не так, реальность является отражением изначального мира.

   Я вошел в изначальный мир и посмотрел на свои руки, точнее на пальцы, в каждый из которых была вживлена струна. Каждая струна, была не больше пяти сантиметров, но по моему желанию она могла удлиняться до метра. Десять пальцев, десять струн. Вживленные струны позволяли нам, магам-иллюзионистам, подключаться к мировым струнам и творить свою магию.

   – Скажите, – произнес Кравус. – Откуда взялись вживленные вам при операции струны? Ведь мировые струны нельзя не уничтожить, не порезать...

   – Они взяты из разрывов мироздания, – перебил Кравуса один из учеников.

   – Правильно. А где они находятся, эти разрывы?

   – На горе Наис и в пещере Анок, – ответил все тот же ученик.

   – Правильно. А теперь все выйдите из изначального мира и расскажите мне, о других ветвях магии.

   – Маги других специализаций видят мир по-своему, они видят свои струны. Например огненные маги видят четыре струны, красную – это огонь, белую – это положительный эффект, черную – это отрицательный эффект и струну силы. Например, что бы согреться они используют три струны, красную, белую и струну силы. А что бы атаковать красную, черную и струну силы, – дал я развернутый ответ.

   – Очень хорошо. А кто мне расскажет закон силы?

   – Я! – выкрикнула Элла, наипервейшая зануда. – Этот закон заключается в том, что маг может взять столько энергии из струны силы, сколько заложено в нем самом! Самые сильные маги, это потомки древних родов, в которых маги из поколения в поколение развивают свой дар. А развить дар можно только путем ежедневных упражнений. Допустим если у мага собственная сила равняется двум единицам магии, то он может взять из струны только две единицы и того четыре единицы, две свои, две заемные.

   – Правильно. Теперь поговорим об иллюзиях, каких ступеней они бывают?

   – Первой, второй, третей и четвертой, – тут же отозвалась Элла.

   – Разберем подробнее каждую ступень, – произнес Кравус. – Первая ступень это иллюзия, которую можно увидеть невооруженным глазом. Вторая ступень это иллюзия, которую можно увидеть и услышать. Третья ступень это иллюзия, которую можно увидеть, услышать и которая издает запах. Четвертая ступень это иллюзия, которую можно, вдобавок ко всему выше перечисленному, осязать.

   Замолчав, учитель по старой привычке побродил возле доски и произнес:

   – Рассмотрим модули, встраиваемые в иллюзии. Модули создаются из двух струн, черной и белой, и делятся на: модуль эмоций, модуль движения, модуль распознавания движения и модуль распознавания эмоций. Модуль движения характеризуется тем, что чем больше действий в нем запрограммировано, тем больше он потребляет энергии. С модулем распознавания движения, совсем другая история, в него надо сразу заложить достаточное количество энергии, что бы он смог распознавать окружающий мир и делить его на живую и неживую материю. Модуль распознавания эмоций предназначен для того что бы по голосу, поведению и мимике живого существа, распознавать эмоции этого существа.

   Чуть передохнув Кравус продолжил:

   – Хм... модуль эмоций, пожалуй, одно из самых сложных творений магии художников. У него принцип действия такой же, как у модуля движения, но если встроить в модуль движения какое-нибудь действие, например кивок головой, довольно просто, то вот встроить эмоции в модуль эмоций довольно сложно. Вспомним, из чего состоит модуль, а состоит он из ячеек, в каждой из которых, заложено какое то действие или эмоция. Какого цвета струной мы заполним эту ячейку, и зависит характер этого действия, если черной струной, то атака, если белой, то защита, если ячейка будет заполнена поровну черной и белой струной, то это будет любое другое действие не относящиеся к атаке или защите. С эмоциями, почти то же самое, но здесь важны пропорции черной и белой струны, например если в ячейке большая доля присутствия черной струны, то это будет более агрессивная эмоция.

   Учитель Кравус замолчал, пристально посмотрел на своих учеников, затем спросил:

   – Все вспомнили материал второго цикла обучения?

   – Все, – раздались крики в аудитории.

   – Свободны.

   Я шел домой и думал о том, что мне осталось учиться в школе магии еще два цикла, включая уже начавшийся, и что как только я закончу учебу, мне тут же прекратят платить стипендию. Каким бы гавнюком не был наш король, но он исправно снабжал школу деньгами. Куда податься? Где найти работу иллюзионисту? Можно конечно показывать фокусы на рынке, но этим в нашем городе много не заработать, да и гордость не позволяет. Может податься в империю? Там народ живет богаче и сытнее. Время подумать над дальнейшей судьбой у меня есть, но все же стоит задуматься о первых шагах.

   Как-то незаметно я покинул Золотой квартал, об этом мне просигнализировал грустный взгляд "Петра", все так же непреклонно охраняющего вход в "Рай". Толпа оборванцев никуда не делась, но ее состав поменялся. Серость и убогость трущоб еще ниже опустили планку моего настроения. Шныряющие тут и там нищие, не приставали ко мне с просьбами о подаяниях, уже зная, что я еще тот "богач". Неосторожный шаг и я чуть не свалился в помойную канаву. Сидящий на ступеньках древней халупы, полуголый старик жизнерадостно заржал. Я раздраженно поморщился и опустил глаза. Еще не хватало навернуться. Шаг за шагом, я приближался к своему жилищу. Вдруг, что-то пронеслось у меня над головой. Ворона кинула орех на твердую землю. Спустя миг она приземлилась возле расколовшегося плода. Ошибка, подумал я. Оборванный мальчуган, карауливший в дверях дома, запустил в нее камень, посмотрел на меня жадными глазами и бросился к добыче.

   Я снова продолжил свое неспешное передвижение, тщательно изучая землю, перед тем как поставить на нее ногу. В случае перелома, вывиха, или другой какой-либо травмы, никто мне не поможет, скорее добьют и вывернут карманы. Мир трущоб жесток. Здесь не было, магазинов, аптек, больниц, только иногда забредающие отряды стражи. Большая часть населения города воспринимала выходцев с окраин как паразитов, или скорее как рабочую скотину, такую же бесправную и бессловесную. Если трущобы наполнялись бунтарским шепотом, то сталь и магия быстро устраняли недовольных, а вместе с ними и простых мирных людей, безропотно тянущих свою лямку.

   Я приближался к городской стене, самая окраина трущоб. Мой путь подходил к концу. Я оторвал взгляд от серой, прокаленной солнцем земли, и увидел около двери в мой одноэтажный деревянный дом с прохудившейся крышей, лежащий на земле силуэт. Подойдя ближе, я узнал в нем отца. Судя по тому, как мелко подрагивали его веки, он уже успел раздобыть наркоты. Я взвалил его на плечо и потащил домой, со скрипом открыл дверь из тонкой фанеры. Она не была предназначена для того чтобы грабители не могли проникнуть внутрь жилища, ее функция заключалась в том, что бы пыль, ветер, да и часть вони не попадали в дом. Частную собственность в трущобах защищала только репутация ее владельца. Украсть можно было все что угодно, но очень часто за этим следовала расплата. Слухи мгновенно разносились по трущобам, и что-то утаить было очень проблематично.

   Стоя на пороге, я в очередной раз пробежал глазами по внутреннему убранству дома. Голые, деревянные стены со следами гниения. Закопчённый очаг, на котором мы готовили еду в чугунном котелке. Старый, рассохшийся шкаф с постоянно отрывающимися дверцами. Квадратный стол с глубокими зарубками на деревянной поверхности. Три колченогих стула и две кровати. Я усмехнулся, вспомнив, что когда мы жили втроем, то Галану приходилось спать под столом. Площадь дома была очень мала.

   Я сделал несколько шагов, уложил отца на дырявый матрац, лежащий на кровати, взял ненадежный стул и сел рядом. Люди говорили, что я больше похож на мать, и я был с ними согласен. Когда-то красивое лицо моего отца сейчас заострилось и напоминало маску, которую кладут на лица усопшим. Его нос напоминал скалу, нависшую над входом в пещеру, в темноте которой скрывались редкие желтые зубы. Серые губы, тонкими линиями обозначали очертания горькой улыбки, возникшей после смерти матери, а обтянутые бледной кожей скулы больше подходили покойнику.

   Я смотрел своими черными глазами на скрючившегося на матраце отца и не мог поверить, что не так давно это был гордый гвардеец короля. Одним из самых важных событий в последний год своего пребывания на посту гвардейца, отец считал мое поступление в школу магии. Когда он узнал что у меня дар иллюзиониста, то был страшно разочарован, но все же настоял на операции, которая позволила мне поступить в школу магии. Хотя я, видя состояние отца, уговаривал его, отдать меня в военную школу. Тогда, отец сказал мне: "Сынок, я сам научу тебя стрелять и сражаться клинком, но я никогда не смогу научить тебя, быть магом". Он поступил так, как и сказал. Отец начал учить меня стрелять из винтовки, пистолета, учить сражаться саблей. Но все оборвалось в один день, день свержения короля Миртвана...

   Я посмотрел на часы и засобирался на дополнительные занятия по иллюзиям. Слабенький чай и кусок черствого хлеба, весь мой обед. Меня согревала мысль, что я скоро получу стипендию, и тогда можно будет устроить небольшое послабление, купить нормальной еды. Похоже в этом месяце, на черный день не удастся отложить. После нехитрой еды, моя рука сама потянулась к трещине в полу. Тайник, содержащий всего пару лир. Огромным усилием воли, я справился с взбунтовавшейся конечностью.

   Покончив со сборами, я вышел из дома. На улице царили сумерки, хотя до вечера оставалось еще пару часов. Солнце не могло пробиться сквозь густо застроенный многоэтажными домами город. В воздухе витал сладкий запах фруктов, которые домохозяйки выращивали на своих балконах и крышах. Мне всегда нравилось это время дня, когда отцы семейства после тяжелого трудового дня, возвращаются домой, и трущобы замирают в тревожном ожидании ночи. Ночи убийств, грабежей и порока. В эти несколько часов спокойствия, я чувствовал какой-то внутренний уют и причастность к чему-то огромному.

   Во время своего неспешного перемещения по улицам трущоб, я обратил внимание на то, что палатка воздушного флота все так же стоит на своем месте, только не было видно орущего юнца. Наверно он понял всю безнадежность своих криков и скрылся внутри брезентового убежища. И все же надо отдать ему должное. Агитировать в трущобах, это надо иметь смелость, хоть внутренняя стена и недалеко, но хрен кто придет на помощь. Тем более что на улицах в это время уже почти никого нет. Сумерки едва-едва накрыли город, а трущобы уже вымерли, только приглушенный свет в домах свидетельствовал о том, что здесь кто-то живет.

   Вдруг изнутри палатки раздались крики о помощи и до меня донеслись звуки борьбы. Я остановился, но не спешил на помощь кричащему. Первая заповедь улиц, думай, а потом делай. Неожиданно из палатки выбежал утренний крикун и, не разбирая дороги, помчался, куда глаза глядят.

   Какого хера? Что произошло? Я вытащил из кармана шестизарядный револьвер отца, который он еще не успел заложить в ломбард, и направился к палатке. Юнец сбежал, следовательно, хозяина нет. Может, удастся чем-нибудь поживиться? Жизнь в Лобене отучила меня от некоторых заповедей модной ныне христианской религии. Не убий, не укради – это было не про меня.

   Я крадучись подошел к палатке, откинул брезентовый полог и уставился на двух оборванцев, одетых в засаленные робы рабочих сталелитейного завода. Они деловито копошились в вещах покинувшего поле бое юнца и не замечали меня. Все честно, грабь награбленное.

   – Кхем... Кхем... – покашлял я, привлекая внимание грабителей.

   Мужики резко обернулись. В руке одного из них блеснул нож.

   – Это наша добыча, – проговорил один из оборванцев, низким, хриплым голосом, и уставился на меня тяжелым взглядом.

   – Уже не ваша, – произнес я, демонстративно пошевелив рукой с зажатым в ней револьвером.

   – Ладно, твоя взяла, – сказал все тот же оборванец, и кинулся на меня, выставив перед собой нож.

   Выстрел в голову заставил его навечно осесть на грязный пол палатки. Мозги еще недавно живого человека забрызгали лицо, растеряно стоящему сообщнику убитого.

   – Хочешь присоединиться к своему дружку? – произнес я не дрогнувшим голосом. – Тебе тоже открыть третий глаз?

   Я был спокоен и тверд. Меня совсем не мучала совесть. Я застрелил существо заслуживающие смерти.

   – Нет, я, пожалуй, пойду, – заторможено отозвался оборванец, вытирая рукавом робы белесые потеки на лице. Я посторонился, пропуская смерившегося с потерей добычи, грабителя.

   Смотря в удаляющуюся спину оборванца, я думал: "И что дальше? Просто уйти и дать кому-нибудь другому ограбить оставшуюся без охраны палатку или самому немного подзаработать?" Для меня выбор был очевиден. Обыск палатки не занял много времени. Сто лир найденные в маленьком сундуке, задвинутом под походную кровать, очень даже не плохой улов. Я засунул в карман тугой кошелек, довольно улыбнулся, чуть-чуть приоткрыл полог и, убедившись, что улица пустынна, покинул место преступления.

   Деньги! Приличные деньги осели у меня в кармане. Даже убивать почти что, не пришлось, та мразь, украсившая мозгами палатку не в счет. Радость волной поднималась в груди. Теперь я смогу купить небольшой домик в Железном квартале, статус отца должен мне в этом помочь. А жизнь то налаживается! Приветливо кивнув, обалдевшему десятнику, я прошмыгнул в Золотой квартал. Конечно, то, что я украл деньги у воздушного флота, не есть хорошо, но с другой стороны результат такого мероприятия, как засылка неоперившегося юнца в трущобы Лобена, ясен как божий день. Его все равно бы обокрали. Я резко остановился. "Его бы все равно обокрали", – мысленно повторил я. Что за ерунда? Кто мог так неосмотрительно поступить? Руководство воздушного флота нельзя упрекнуть в глупости. Что-то здесь не так. Я зашел в ближайший переулок, быстро осмотрелся и достал деньги из кармана. Обычный кошелек, магии вроде не чувствуется, да и деньги настоящие, полновесное золото. Мозги работали на полную мощность, ища подвох. Может быть, начальство юнца, планировало, что днем нападения на палатку не произойдет? Слабый довод, надо искать еще. Внезапно, меня пронзила догадка. А ведь нападение на офицера воздушного флота неплохой повод, что бы устроить чистку в трущобах! Весьма вероятно, что я попал в яблочко. Кому это может быть надо? Воздушному флоту? Вряд ли. Я вспомнил жителей трущоб, задумчиво почесал в затылке и зло сплюнул на стену дома. Да ну и хрен с ним, с трущобами, скоро я перееду в Железный квартал. Пару дней до чистки у меня точно есть. Моя совесть чиста, жизнь сама загнала меня в угол. Логика логикой, но на душе было муторно. Я оправдывал свои действия тем, что ничего уже не исправить. Не пойду же я сдаваться стражникам. Тяжело вздохнув, я потопал в школу.

   Без стука войдя в кабинет учителя Кравуса, я был встречен его радостным возгласом:

   – Ну, хоть кто-то пришел, а то я уже домой засобирался.

   Тьфу ты, Скраб ничего не передавал Кравусу, можно было и не приходить.

   Кабинет учителя иллюзии был доверху забит книгами. Они лежали везде: на полу, на столе, на подоконнике. Это была его отличительная черта, учитель слыл знатным книголюбом. Кроме книг, в углу кабинета стоял шкаф, всей своей тушей опирающийся на оклеенные коричневыми обоями, стены, маленький, семиугольный стол и два кресла, на одном из которых сидел Кравус.

   Я плюхнулся в свободное, слегка потертое мягкое седалище и произнес:

   – Здравствуйте еще раз учитель. Давайте быстрее начнем занятие.

   – Какой ты нетерпеливый, – отозвался старик. – У тебя первая ступень?

   – Да.

   – Сколько единиц магии?

   – Пять.

   – Ого. Очень не плохо для спонтанного мага. Будешь тренироваться, до четвертой ступени дорастешь, и будет у тебя целых двадцать единиц!

   – Через пятьдесят лет? – произнес я скептически.

   – Ну, где-то так, – ответил маг, задумчиво хмуря лохматые брови.

   В голове мелькнули сегодняшние события, и я взорвался:

   – Нашей магии грош цена! Зачем ей вообще учиться? Что бы развлекать настоящих магов? Мы даже за себя постоять не можем!

   Учитель наступил на больную мозоль. Разочарование, спрятанное глубоко в душе, выплеснулось наружу. Инциденты, подобные стычке с Ликраном, часто происходили со мной. Многие боевые маги не отказывали себе в удовольствие поиздеваться над фокусником.

   – Ты не прав. Каждой ветви магии отведена своя роль, – произнес учитель усталым голосом.

   Видимо он уже не в первый раз сталкивается с реакцией, подобной моей.

   – И какая же у нас роль? Я понимаю, зачем нужны, стихийники, витаморы, маги сентенти, но зачем мы нужны этому миру?

   – Знаешь чем отличаться архимаг от такого как ты? – спросил Кравус, наставив на меня скрюченный старостью палец с желтым обломанным ногтем.

   – Силой и опытом.

   – Верно, – подтвердил учитель, поглаживая седую бороду. – Архимаги от рождения очень сильны, но ведь большую часть своей силы они получили в наследство от своих предков. Каждый архимаг ведет свой род от спонтанного мага, и этот маг не побоялся всю жизнь развивать слабенький дар!

   – А я не хочу всю жизнь потратить на развитие! Я хочу сейчас творить высшую магию! – прокричал я в ярости, забыв всякую субординацию.

   – Что ты знаешь о высшей магии художников, сынок? – спросил маг, остро сощурив выцветшие от времени зеленые глаза.

   Я со стуком захлопнул рот, вспомнив о том, что архимаги сурово карают тех, кто пытается без ведома Совета Архимагов, приобщиться к этим знаниям. Наш старый учитель не архимаг, но вдруг он донесет, куда следует о моем желании? В нашем королевстве и за меньшее убивают.

   Осознав все это, я быстро произнес:

   – Ничего.

   – Хм... сотвори иллюзию второй ступени, – попросил Кравус, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула.

   Не переча учителю, я сотворил иллюзию кошки. Она по кругу вышагивала по столу и иногда, лапкой касалась старого, покрытого трещинами телефона. Я почувствовал, что магический резервуар уже не так жарко полыхает в груди. Минус одна магическая единица.

   – И это все? – спросил маг, разочарованно поджав бледные губы.

   – Ага, – ответил я смущенно.

   – Жаль, – произнес старик с искренней печалью.

   Я исподлобья взглянул на Кравуса, и меня пробрала злость. Я не ничтожество, я способен на многое... не знаю, по каким причинам, но иногда я способен творить, какой-то безумный художник иногда просыпался во мне... и сейчас глядя на разочарованного мага, я испытал подъем чувств и начал создавать иллюзию...

   Проследив за моим взглядом, Кравус увидел весело носящегося под потолком благоухающего розами, золотого дракончика.

   – Дракон, пахнущий розами? Это что-то новенькое, – произнес маг с улыбкой.

   Вдруг глаза дракончика полыхнули гневом, и он спикировал в лицо старика. Кравус инстинктивно отшатнулся, но это не помешало дракончику беспрепятственно пройти сквозь его голову. Соприкосновение с материей заставило дракончика побледнеть. От воздействия материи, иллюзии теряют силу. Через пару секунд дракончик растаял в воздухе. Минус три единицы.

   – Интересно, интересно, – сказал маг, вставая на ноги и прохаживаясь по кабинету. – Иллюзия второй ступени, плюс модуль движения и модуль эмоции, а также распознаватель эмоций и движения, ведь так?

   – Не совсем, – ответил я, немного смущаясь. – Распознавателя эмоций не было.

   – Значит, он атаковал, не потому что я улыбнулся?

   – Нет, это "привязка".

   "Привязка", заклинание, с помощью которого можно создать иллюзию в изначальном мире и, не наполняя ее энергией оставлять возле себя. Иллюзия будет постоянно следовать за магом, пока "привязка" не будет разрушена создавшим ее магом. С помощью "привязки" можно мысленно управлять иллюзией.

   – Это даже лучше! – воскликнул старик. – Скажи, какие чувства ты испытываешь к нашему королю? Говори смело, каким бы не был твой ответ, я тебя не выдам.

   – Ненависть, – ответил я, не колеблясь, – он разрушил жизнь моего отца.

   Я не страшился говорить такие слова. В школе все знали мое отношение к Райфрану. Если бы король хотел, он бы давно отправил меня на каменоломни, но видимо ему было плевать на такую букашку как я.

   Кравус мрачно улыбнулся и произнес:

   – Хорошо, только держи эту ненависть при себе и постарайся никогда не встречаться с сентенти, служащими королю.

   Да уж, магия сентенти была очень своеобразной, обладающие ею, могли читать мысли и еще хрен его знает что... магов сентенти готовили в закрытой школе, и они почти все служили в правительственных учреждениях.

   Я бросил взгляд на учителя. Он молчал и задумчиво бродил среди гор книг, как будто не замечая меня. На его лице застыла маска глубокой умственной деятельности. Громко хмыкнув, я приподнял бровь, но Кравус не как не отреагировал на мою попытку привлечь внимание. Он что-то тихонько бормотал себе под нос. Может, пришла пора незаметно смыться? Пока учитель задумчиво шлепает губами. Нет, наверно все же стоит подождать, пока он очнётся от дум. Я бросил рассеянный взгляд на стол и среди кипы книг выбрал наиболее заинтересовавшую меня. "Витаморы", гласило заглавие. Открыв первую страницу, я начал читать. "Витамор – магия жизни и смерти. Позволяет управлять живой и мертвой материей. Трансформации, мутации, лечение заболеваний – это основные направления в магии витамор. Так же известно, что некоторые маги, принадлежащие к этой ветви магического искусства, умели поднимать мертвецов и владели магией крови". Я удивленно приподнял брови. Мертвецы? Магия крови? Не сказку ли я читаю? Сколько лет этой книге? Судя по внешнему виду пару сотен лет точно, либо учитель мыл ей полы. Я никогда за всю свою жизнь ни разу не видел и не слышал, чтобы хоть один витамор поднял мертвеца! А уж о магии крови и подавно ничего не слыхал. Что это вообще такое? Меня разобрало любопытство. Кто из магов владел такой силой и знаниями? Полистав книгу, я остановился на главе, которая была посвящена магу по имени Крудус. Что-то в последнее время, я часто слышу это имя, хотя в нашем королевстве оно является большой редкостью. Опустив глаза на желтую поверхность бумаги, я начал читать. "Одним из самых блестящих и даровитых магов-витаморов современности является Крудус...". Я потрясенно присвистнул. Получается книге около пятисот лет! Мой свист привлек внимание Кравуса. Он, наконец-то прервал свои размышления, и немного изменив свой обычный, задумчивый путь по кабинету, подошел к шкафу, и откуда-то из его недр достал небольшую книжечку в кожаном переплете.