Текст книги "Наукоград:авария (СИ)"
Автор книги: Евгений Шабалин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)
Тенгиз начал действовать по тому же сценарию, что и с "детерминированным хаосом" – с изучения литературы и поиска информированных ученых. Но на этот раз помогли не Интернет и библиотека, а заочная любовь Тенгиза – Сьюзен! Неожиданный ее звонок разбудил Тенгиза среди ночи. Он узнал голос рыжей неприступной шотландки и спросонок вдруг решил, что она приехала к нему в Россию. "Дорогая!" – начал было Тенгиз, но Сьюзен деловито и равнодушно объявила, что с "господином Гелиани хочет говорить профессор Гелиани".
– По ночам звонят только любимым, – гнул свое Тенгиз, но у телефона был уже сам Нобелевский лауреат:
– Извините, Тенгиз – я звоню Вам из Сан-Франциско, и мы забыли о разнице во времени. Еще раз простите. У меня есть очень интересные, по-моему, для Вас сведения.
– Здравствуйте, профессор. Очень рад Вас слышать!
– Думаю, что Вы больше были бы рады поговорить с моей секретаршей. Она действительно удивительная девушка! Но ближе к делу. Помните вашего русского преступника Grey, Серый?
– Конечно, он наделал здесь много всякого...
– Но, безусловно, Вам неизвестно то, что я только что прочитал в сегодняшних утренних лондонских газетах. Вы слышите меня? Какой-то шум в телефоне...
– Говорите, профессор – я все слышу.
– Так вот, здесь пишут, что этот русский, арестованный за ввоз в Англию радиоактивных веществ, предложил следователям сговор: его отпускают и возвращают ему его авто с новыми шинами, а взамен он выдает секрет чрезвычайно важной русской ядерной технологии. Чтобы его данные не были восприняты как обман, он предлагает вызвать в качестве экспертов – и тут, слушайте внимательно, наиболее пикантная часть, – не кого-нибудь, а только всемирно известного Нобелевского лауреата Руббиа и никому неизвестного русского ученого.... вот, забыл фамилию, похожа на название какой-то птички ....
– Гусев? Орлов? Грачев? Галкин ?
– Нет, не такая короткая.
– Журавлев? Куропаткин?
– Нет, нет.... В общем, журналисты ожидают большой скандал. Предполагают, что этот кто-то – из сильно засекреченных русских ученых. Вот это я и хотел Вам сообщить, Тенгиз. Извините, что разбудил Вас. И Сьюзен тоже просит извиниться за нее.
– Спасибо, профессор. Ваша информация интересна для меня. ("Боюсь, что кто-то мог ее тоже получить" – про себя подумал Тенгиз). Спасибо.
– Good night, Тенгиз... – это был голос Сьюзен. И отбой...
"Она пожелала мне спокойной ночи – это уже большой прогресс для шотландки". И довольный Тенгиз быстро уснул.
–
На следующий день Тенгиз начал шарить по Интернету в поисках физика с "птичьей" фамилией, причастного к "ядерным технологиям". Птичьих фамилий в России оказалось 113! За день Тенгиз одолел около полусотни наиболее распространенных птичьих фамилий советских и российских ученых. К вечеру, не найдя ничего похожего на идею реактора с микрокритической массой в названии их работ, Тенгиз с огорчением признал правдивость предположения журналистов о секретности работы. Включил телик – там шел его любимый фильм "Зимний вечер в Гаграх", и Евстигнеев давал урок стэпа за пять рублей Панкратову-Черному. "Двойная фмилия! Вот что я не учел!". Тенгиз тут же вновь сел за Интернет, но снова безуспешно. В этот момент раздался телефонный звонок. "Международный" – определил Тенгиз. В трубке раздался приятный знакомый голос Сьюзен:
– Добрый вечер, Тенгиз!
И не давая Тенгизу возможности изречь слова о том, насколько он счастлив услышать голос "далекой, прекрасной и любимой рыжей шотландки", та быстро сообщила, что "фамилию русского ученого, которым он интересуется, ей удалось найти в русскоязычной газете Сан-Франциско, но с нашего компьютера нельзя набрать латиницу, и мне трудно правильно произнести, но первая буква похожа на цифру 3, а вторая – на букву R наоборот", и в трубке раздался ненавистный сигнал отбоя...
Когда улеглось волнение от голоса незнакомой любимой, Тенгиз сел к компьютеру искать работы Зябликова, ведь зяблик – единственная птичка на букву З, которую он смог вспомнить. Ему сразу повезло: в малоизвестном периодическом вестнике одного университета Тенгиз разыскал аннотацию работы полувековой давности некоего "аспиранта А.А. Зябликова" о нанореакторе – там доказывалось, что можно построить реактор с загрузкой всего 10 грамм плутония! Как эта статья прошла мимо специалистов? А скорее не прошла, а была проигнорирована – обычная практика советских и русских научных боссов. А фишка этого проекта – всего лишь в применении очень мелкого порошка алмаза как замедлителя нейтронов. След работ этого ученого прослеживался в научных журналах энергетического профиля вплоть до последнего десятилетия – значит, он, возможно, еще жив. Следующих двух дней Тенгизу хватило, чтобы узнать место работы и встретиться с этим бывшим аспирантом. Тот оказался худощавым старичком выше среднего роста. Тенгиз не ожидал той реакции, с которой Зябликов встретил его сообщение о садовом реакторе: он хотел прогнать Тенгиза как маньяка – ведь он сам уже давно стал маститым ученым, профессором небольшого вуза в Москве и над "мальчишескими идеями своей молодости" смеялся. Недолго раздумывая, Тенгиз, пользуясь превосходством возраста и силы, просто схватил в охапку бывшего юного гения и изобретателя, и увез на своей машине в Вязну, прямо в сад Серого.
Вид миниатюрного сосуда, непрерывно "дышащего" 5-ти киловаттным ядерным теплом, привел старика в восторг. Он с полной уверенностью заявил, что вот это и есть нанореактор, концепцию которого он придумал еще студентом. Он прыгал по саду, без конца обнимал Тенгиза и кричал: "Ведь это революция в малой энергетике! Вы – гений, Тенгиз! Свяжите меня еще раз и отвезите в светлое будущее!"
– Гений не я. И не Вы, профессор. Гением был юный аспирант Афанасий Зябликов, и был еще один гений – дядя Вася, который сейчас сидит в английской тюрьме.
– За что он сидит?
– Он сидит по закону – за контрабанду плутония, а потом его расстреляют – за убийство.
– Ничего не пойму – физик...и убийство. Как это?
– Ну, он вообще-то не физик, но физики, между прочим, еще как умеют убивать. Особенно у нас, в Вязне.
Профессор Зябликов приуныл и старался теперь подальше держаться от Тенгиза, что того весьма забавило. Когда осмотр сада и пульта управления реактором были закончены, Тенгиз угрожающим шепотом предложил профессору "расслабиться". Тот вздрогнул, все еще помня физиков-убийц из Вязны. Тенгиз тут же пожалел старика и быстро объяснил, что он имел в виду "обмыть" открытие "нанореактора". Помолодевший старик-профессор с радостью поддержал эту идею.
–
По дороге в город Тенгиз принял звонок на мобильник. Это был голос Светика, потерявший силу и выразительность Шараповой и Образцовой: заплаканным голосом она объявила Тенгизу, что "Силана Давидовича нет (рыдание), его кабинет занимает генерал Федоров, а наш директор под арестом (рыдание) домашним, по приказу генерала". Последнее слово было произнесено вообще шепотом. Эта новость не была особенно неожиданна для Тенгиза – Андрей успел ему рассказать о жестком характере генерала – редкость среди современных высших чинов, о том, что он грозит наказать руководство города и института за халатность и сокрытие факта аварии.
– Примите мои соболезнования, Светик!
Тут Светик вспомнила, зачем она звонит Тенгизу:
– Силан Давидович приглашает Вас к нему домой. Да, он просил обязательно сказать, что ящик грузинского коньяка уже прибыл. И пусть Тенгиз, как его? приезжает с гостем.
– Вот это так кстати, Светик! Наш директор – гений. (Зябликову): Мы едем, профессор, к члену Российской академии наук. В трубку: Я думаю, Силан Давидович не забыл забрать с собой скрипку? (кашляет)
– Я сама отнесла её к нему домой. А что с Вами, Тенгиз Лаврентьевич?
– Пустяки (кашляет) – бандитская пуля.
– Как!? Прямо в грудь?
– Светик, где Вы видели у меня грудь? Прямо в горло!
– Физики продолжают шутить? – Изредка и Светик могла понять шутку. – Вам надо лечиться, Тенгиз.
Тенгиз (кашляет):
– Вот послушаю концерт для скрипки с Тенгизом – и в руки убийц в белых халатах.
Светик и не думала, что Тенгиз сказал сущую правду: его первоначальное подозрение на легкую лучевую болезнь уже перешло в уверенность.
По дороге к коттеджу Силана Тенгиз сказал профессору, что пока не надо посвящать директора в тайну садового реактора – следует получить более исчерпывающие данные и расчеты.
Силан Давидович принял их в обычной манере, несмотря на неоднозначность и неуютность своего настоящего статуса – гостиная в его доме была уменьшенной копией его рабочего кабинета. Увертюра встречи гостей с изящным возложением скрипки в футляр была слегка подпорчена приступом кашля Тенгиза, после которого он представил хозяину своего спутника. Потом, посмотрев на стол, беспардонно заявил:
– Силан Давидович, Вы же обещали мне ящик грузинского коньяка, а я не вижу на столе даже рюмки.
Силан Давидович пожал плечиками, что могло означать и "сейчас не до того, дорогой", и "разумеется, я готов".
– Однако, учитывая сложившуюся непростую ситуацию, – продолжил Тенгиз, откашлявшись, – мы с профессором были бы удовлетворены одной бутылкой, но сейчас же!.
.Силан Давидович сам был мастер нетривиальных и неожиданных ходов, и отнюдь не был обескуражен таким нахальным заявлением молодого теоретика:
– Что ж, прошу за стол! Мария! Подай нам сыр и лимон! – заказал Силан прислуге, временно присланной из ресторана "Алые паруса" хозяйкой Алисой, давним другом Силана, и извлек из зеркального шкафчика непочатую бутылку "Варцихе" 12-ти летней выдержки и три разных винных стопки – коньячную хрустальную, резного серебра и ... граненый стакан:
– Вам надо лечиться, Тенгиз -повторил он фразу Светика, ставя граненый стакан перед Тенгизом. Тот оценил шутку, и все весело рассмеялись.
Тенгиз несколько дней перед этим жил в крайнем напряжении тела и духа, и не возразил, когда хозяин наполнил его стакан доверху. Второй стакан он не смог осушить до дна, поперхнувшись из-за приступа кашля. Уже изрядно захмелевший, Тенгиз услышал вопрос Силана:
– Где же Вы подхватили такой бронхит?
– Подарил один, перед своей смертью.... В радиоактивной яме...
Если бы Тенгиз не был пьян, он бы заметил плохо скрываемый интерес Силана Давидовича к этому известию.
– В какой яме?
– В колодце Вашей усадьбы, то есть, буржуя Синюгина. Энцефалитный клещ...
Тенгиз взялся за сыр.
– А супчика у Вас не найдется, господин директор?
Вскоре Тенгиз поглощал вкусный харчо, временами кашляя крупинками риса на светлую розовую скатерть. Профессор тем временем начал излагать хозяину известие о садовом реакторе. Опьяневший Тенгиз попробовал было остановить "птичьего" профессора, но увлекшийся старик нашел силы усадить его в кресло и долго и обстоятельно излагал принцип и возможную конструкцию нанореактора Силану, пока Тенгиз поглощал харчо, а затем – предложенный Марией шашлык. В придачу к шашлыку, Тенгиз получил приятную возможность погладить маленькую кругленькую попку отзывчивой прислуги. Силана Давидовича как будто мало интересовал и необычный реактор и пьяный интерес Тенгиза к соблазнительным формам прислуги – в короткие моменты, когда профессор переводил дух, он задавал Тенгизу вопросы об усадьбе и радиации, получая короткие и путаные ответы.
Покончив с шашлыком, Тенгиз, слегка пошатываясь и кашляя, поднялся и начал прощаться,
– Нет, дорогой Тенгиз...
– Лав...Лаврентевич...
– Тенгиз Лаврентьевич, не спешите – у Вас серьезные проблемы со здоровьем. Тут в городе очень хороший врач из столицы. Вас немедленно к нему отвезут.
– Убийцы в белых халатах? Не хочу в больницу! -и Тенгиз бросился целовать Марию.
Силан сделал определенный жест в сторону прислуги, и та, явно с неохотой, отошла от пылкого грузина. Хозяин подошел к Тенгизу, нежно взял его за пуговицу пиджака, и встав на цыпочки, едва дотянувшись, многозначительно произнес в ухо:
– Тенгиз, дорогой, Вы мне скоро будете очень нужны, очень, после того, что рассказал профессор. Выздоровевшим, не больным. Понимаете?
– Студент Зяблик, ко мне! – махнул рукой Тенгиз.
– Моя фамилия Зябликов, и я уже полвека не студент, – уточнил обиженный профессор, обращаясь к директору.
– Да-да, профессор, извините молодой человек немного не в себе – он больной. Тенгиз, можно обойтись и без больницы – доктор сам вскоре здесь будет. Я запамятовал – он же обещал меня навестить в это время! Мария! Приготовь кофе гостям!
– Кофе? Это...мо-можно. Мария! Где ты? – и Тенгиз снова зашелся кашлем.
Пока пили кофе, успел прибыть "хороший врач из столицы". С ходу определив у Тенгиза лучевую болезнь (Тенгиз это сам знал уже третий день), он потребовал срочной госпитализации.
– Сегодня же вместе со мной – в московскую клинику. Иначе, молодой человек, Вы как говорится, вечно будете молодым. Ха-ха. А этот пожилой человек (показывает на Зябликова) тоже облучался?
И посмотрел на Силана.
– Нет, нет.
– Но до Москвы меня довезете? – забеспокоился профессор.
– Конечно, довезут, – заверил Силан.
Через полтора часа протрезвевший и уставший Тенгиз грустно сидел на заднем сиденье роскошной машины знаменитого доктора и корил себя за дурацкие пьяные выходки, и вообще за посещение Силана. Профессор спал, прислонившись к плечу Тенгиза. "Этот юный гений в старческом возрасте – чего он разговорился у Силана? Надо было ему снова рот заткнуть. И все это из-за кашля. Хорошо, что я успел написать досье следователю. Кстати: как это Силан узнал, что у меня гость?".
–
Тенгиза выписали из больницы через месяц. Машина с красным крестом, на которой его доставляли в Вязну, на развилке шоссе "Путь к коммунизму" почему-то повернула в сторону садового кооператива. На вопрос, почему его не везут в городскую квартиру ("может быть, Людмила до сих пор в Вязне?"), водитель ответил, что Тенгиза очень хочет видеть один важный человек в саду. "Потом Вас отвезут домой". Важным человеком оказался .... Силан Давидович. Тенгиз заметил его машину, стоявшую на главной улице. Сам Силан ожидал Тенгиза около сада Серого с букетом цветов. ("Вот еще – букет приготовил. Что я – девица?")
– Не ожидали, Тенгиз...
– Лаврентьевич...
– Ха-ха! Да, Тенгиз Лаврентьевич, это я первым Вас встречаю. Рад Вас видеть живым и здоровым. Не удивляйтесь, что я встречаю Вас здесь. Удивляться будете позднее, через несколько минут. Неужели...? – и Силан посмотрел на лысую голову Тенгиза.
– Нет, меня просто побрили, как заключенного.
Они вошли в сад. Силан Давидович отделил от букета четыре роскошных красных розы и сунул их в руки Тенгизу :
– Пригодятся...
("Четыре – четное число. Для покойника? Уж не на могилу ли Серого идем?")
Силан Давидович вел Тенгиза по уже знакомым ему дорожкам, окруженным цветущими кустами, рабатками и клумбами. Но если в конце мая сад был в запущенном состоянии, то сейчас явно над ним поработал искусный садовник: обильно цвели розы, гордо красовались высокими голубыми свечками дельфиниумы, краснели даже редкие в нашем климате азалии.
Они подходили к задней части сада, где Тенгиз, Саша и Андрей зарывались в землю в поисках источника нейтронов. И вот это место.... Вместо ямы, которую друзья не успели зарыть вследствие чрезвычайных событий той среды 29 мая, стояло бетонное сооружение, вроде маленькой копии Чернобыльского саркофага. Рядом стояла мраморная фигура обнаженной девушки с протянутыми вперед ладошками, на которые лились водяные струи фонтана.
– Вот, здесь захоронена радиоактивность реактора Серого. И поставлен памятник невинной жертве этого маньяка.
Силан Давидович положил цветы к ногам мраморной девушки. Тенгиз же сам стал белым как мрамор. Цветы так и остались в его руках.
Немного помолчав, Силан Давидович сел на стоявшую рядом чугунную скамью и с нескрываемой гордостью продолжил :
– Ну, как, Тенгиз...
В этот раз Тенгиз не подсказал директору свое отчество.
– Как, Тенгиз Лаврентьевич, каков Саркофаг-2?
Тенгиз молчал – он все понял без объяснений Силана, и злоба на перехитрившего всех карлика, зло на себя, открывшего ему тайну реактора Серого, охватившее отчаяние от бесполезности смертельной схватки с Пьером, сдавили ему горло, посильнее удавки маньяка-игумена.
– Что же Вы молчите, Тенгиз Лаврентьевич, победитель? Разве не Вы, рискуя жизнью, по крайней мере, здоровьем, воспрепятствовали этому аферисту Пьеру скрыть заражение усадьбы? Разве не Вы открыли это "чудо природы" в саду у вора? Разве не Вы докопались (я имею ввиду не буквально ваше выкапывание ямы с реактором) до сути эффекта нанореактора? И тем самым помогли мне доказать настоящий источник радиационной аварии – вот это необыкновенное ядерное устройство, взорвавшееся, к сожалению, как раз 25 мая? Возможно, не без участия этого дяди Васи.
– Выходит, если бы ничего этого героического, по вашему определению, я не сделал, то и аварии бы не было?
– Думаю, что не было бы – по крайней мере, для общественности.
Тут Тенгиз уже не выдержал:
– Можете не продолжать – настоящая причина Вам известна! Неужели Вы, директор института, привыкший все контролировать, не знали о тайных делах этой "французско-русской" фирмы Пьера и К0? О главном идеологе этой аферы с 238-ым изотопом – отце Мефодии – студенте-физике Мише в молодости? Авария реактора, и ее трагические следствия – смерть нескольких человек – частично на Вашей совести! И запоздалые действия по ликвидации аварии... Вы закрывали глаза на все это из-за боязни испортить свою репутацию. А может быть, из корыстных соображений.
Тенгиз подошел ближе к Силану. Тот инстинктивно встал, и над ним, карликом, возвышался невысокий грузин. Но казался он великаном, гигантом, который хочет раздавить, уничтожить маленького человечка, не ведая, насколько тот силен...Тенгиз стоял прямо перед Силаном, вплотную – не так, как стоит служака – чиновник перед вышестоящим чином... Это была поза человека, хотя и усталого и не очень счастливого, но знающего свою правоту. И он не отступит от нее ни за какие посулы или угрозы, не отступит, даже когда борьба будет проиграна. Кто бы ни стоял против него – ни майор ФСБ с расстегнутой кобурой на поясе, ни знаменитый московский долгоносый адвокат бандитов и олигархов, ни древний греческий философ, ни сам господь бог. А стоял перед ним всего лишь член-коррепондент РАН, директор НИИ, его высший начальник Силан Давидович. Только и всего.
–Что Вам нужно от меня? – Силан отодвинулся от кипящего гневом грузина.
– Ты виноват в смерти этой несчастной Анны, ты замуровал её в бетон этого саркофага!
– Постойте, Тенгиз Лаврентьевич, успокойтесь, я привел Вас сюда не для того, чтобы слушать этот бред. Я хочу Вам помочь.
– Помочь? Мне?
– Помочь сделать карьеру. Если Вы не будете настаивать, что авария... происшествие... случилось из-за... гм ...халатности руководства института и реактора и распыления радиоактивного изотопа, нелегально производимого на реакторе, то я обещаю Вам должность моего заместителя, научного руководителя проекта нанореактора и генерального директора внедренческой фирмы по созданию опытного образца малого, автономно работающего реактора для фермерских хозяйств России с инвестицией полтора миллиарда рублей. Это уже согласовано в высших инстанциях.
– И всего-то? – наигранно удивился Тенгиз, – Недавно мне за это же обещали виллу в Ницце и два миллиона долларов.
– Ну... через несколько лет постараемся выдвинуть нанореактор на Нобелевскую премию... Вас и Зябликова...
– И еще тебя, Силана Давидовича.
– Послушайте, Тенгиз, почему Вы тыкаете мне, члену Российской академии наук!?
– Члену академии? Ты такой же академик как твой сын – профессор, которого студенты учат читать лекции... Кто видел твои, лично твои работы? Какие научные идеи вышли из твоей мудрой головы, действительно мудрой, но мудростью алчного, себялюбивого, не по способностям амбициозного человечка? Нет, способности, говорят, есть по части члена...
– Прекратите! Это переходит все границы!
– Пожалуйста, я прекращаю, но никто не собирается прекращать думать о тебе, о ВАС, если хотите, член Российской академии, как о ничтожестве, занявшем почетное кресло благодаря грязным связям и сомнительным интригам!
– Никто мне такого никогда не говорил!
– Да. И мало кто еще скажет из тех, кому нужна карьера. Мне – можно, моя судьба решена – я уезжаю из Вязны, ... в Грузию...или в Англию....
Силан, униженный и уничтоженный, почти упал на скамью, рядом с которой они стояли и ... заснул, заснул мгновенно и глубоко, как это у него часто случалось в драматические моменты жизни. Эта неожиданная метаморфоза состояния остудила гнев Тенгиза. Ему казалось, что перед ним на скамейке, опустив голову и сложив на коленках маленькие ручки, сидит и посапывает беспомощный старичок .... На самом деле, на чугунной скамье под гигантской кроной плакучей ивы просто отдыхал перед новыми грядущими боями гигант интриг, мастер конъюнктуры и будущий академик РАН....
–
Милицейский уазик подвез Сергея к самому дому. Он отсидел свой месяц "за неподчинение сотрудникам органов внутренних дел и вневедомственной охраны" ("тайну" про девушку под кустом Сергей, как ей и обещал, не выдал никому, следствию сочинил другую историю). Все обвинения С.П. Романова "в организации и участии в диверсии 25 мая на ядерном объекте ЛЯР-2, повлекшее за собой и т.д." были сняты в процессе работы выездной следственной группы Центральной прокуратуры, усиленной научными экспертами и признавшей достоверными доводы директора Института инновацинных технологий Силана Давидовича о том, что причиной радиационного загрязнения ограниченной территории в окрестности г. Вязна является хищение и несанкционированное обращение с делящимися материалами бывшего сотрудника института В.П. Серого. Комиссия обратилась в МИД РФ с просьбой запросить Англию об экстрадиции опасного преступника В.П. Серого.
События последнего месяца настолько измотали Сергея, что он не чувствовал облегчения, получив полную реабилитацию. Даже от встречи с семьей он не ждал радости. Хотелось лишь одного – скорее лечь в постель, забыть все, что было, и заснуть. Но то, что его ожидало, никак не укладывалось в голове. На миг подумалось даже, что он сходит с ума: на полпути от крыльца его квартиры в таун-хаусе до шоссе стояла жена Татьяна бок о бок .... с Людмилой! Не может этого быть.... Что-то случилось? Прислонившийся справа к матери Димка сразу рванулся к отцу. Женщины стояли неподвижно. Подойдя ближе, Сергей увидел, что глаза у обеих заплаканы, но в них уже светились искорки радости встречи. Таня пошла навстречу, как-то несмело обняла Сергея и уткнулась ему в плечо. Димка схватился за правую руку отца, но тут же отодвинулся, заметив перевязь.
– Больно? – спросил сын, погладив забинтованную руку.
– Уже нет.
Таня взяла Сергея за здоровую руку:
– Ну, вот ты и дома.
Они шли медленно к крыльцу: плохо соображающий отец, усталая, много пережившая, но успокоившаяся жена, счастливый сын. Людмила стояла неподвижно и глядела на Сергея ласково и как будто виновато. Поравнявшись с ней, Таня взяла ее под руку, и так, четверо в ряд они подошли к открытой двери, из которой донесся тонкий голосок пятилетней дочурки: "Хочу к папе!". Сергея пропустили вперед, и его встретил Тенгиз с Верочкой на руках.
– Она уже в порядке, кушает, – сообщил няня-теоретик.
– Ты разве тоже сидел? – удивился Сергей, поглядев на стриженую голову Тенгиза.
– Лежал, по указке Силана.
Сергей поцеловал дочку и озабоченно осмотрел ее.
– Она болела... тяжело... заболела как раз в ту ночь.... – Таня произнесла эти слова с трудом, будто вновь переживая страшные минуты. – Если бы не Тенгиз и она...
Таня повернулась к своей сопернице, а Димка нежно дотронулся до руки Людмилы.
"Какая-то мистика, – подумал Сергей. – Они все ее любят!? Дразнят, что ли, меня?"
– Людмила спасла Верочку, – внес свою лепту теоретик.
– Откуда...
Сергей не успел окончить вопроса – Людмила, глядя прямо ему в глаза, тихо сказала: " Я все рассказала, Сережа. Я не могла".
Чтобы рассеять смятение Сергея, Тенгиз начал быстро докладывать ему о событиях в его семье, которые происходили, пока он бегал по лесу от гаишников, сражался с "французами", отстаивал свою правоту перед твердолобыми следователями и участвовал в разборках с уголовниками в общей камере тюрьмы, получив второй перелом той же руки. Сергей узнал, что местные врачи не сумели облегчить тяжелое состояние Верочки в ту субботу – девочка задыхалась и порой теряла сознание. Таня была в отчаянии. Тенгиз рассказал Сергею то, что мы уже знаем: как он отвез Людмилу в город, как та, врач-педиатр высокой квалификации, вызвалась помочь и две недели провела в больнице, первые два дня дня бессменно находясь рядом с девочкой, несмотря на опасность самой заразиться опасной болезнью, как учила местных врачей и сестер, уговорила друзей из военного госпиталя доставить из столицы на вертолете нужное лекарство. Татьяна вначале знала Людмилу как знакомую Тенгиза. Женщин сдружила общая забота и тревога о судьбе малышки, хотя Людмила сразу знала, кто есть Татьяна и Вера....
Сергей слушал этот рассказ и думал о том, кем же он остался в этой современной любовно-технологической драме: победителем или побежденным? Ответа он не нашел. На этот раз ответа не было и у всезнающего мудрого Тенгиза – почему он не свалил карлика-голиафа Силана Давидовича, и кто выиграл в этой смертельной схватке за правду и за честь друга.
Конец второй части
Эпилог
Что стало с нашими героями после завершения описанных выше драматических событий?
После похорон Паука-Рудольфа Людмила отвезла его мальчиков в свою клинику, где врачи определили их болезни совсем не генетическими и вполне излечимыми в России. Так Пьер сыграл на этом слабом месте Паука и вовлек его в преступную деятельность.
.Усадьба Синюгина осталась зоной запрета, но народ говорит, что бомжи узнали проход в зону (может быть, Тенгиз им показал?) и ходят туда париться в роскошной сауне. Сам хозяин смылся в неизвестном направлении еще в среду, после неудачной вечеринки. Следствие в дальнейшем установило, что местный олигарх субсидировал на первых порах аферу Пьера, идеологом которой, скорее всего, был все-таки бывший физик-теоретик Миша Святохвалов, а отец Мефодий организовывал отправку препарата за рубеж, используя таможенные преференции русской православной церкви. После провала группы Пьера во Франции объявился новоиспеченный католический пастор Мишель, который вскоре неожиданно разбогател и уехал в Южную Америку. Там агенты ФСБ потеряли его след.
"Дядя Вася" был осужден в Англии на 5 лет за "незаконный ввоз в Англию радиоактивных веществ" (на шинах его авто была обнаружена радиоактивность). Попытка Серого спасти себя от тюрьмы провалилась – агенты Интеллиджент Сервис не поверили в его рассказ о "нанореакторе" и не вызвали лауреата Руббиа к заключенному. О судьбе бриллиантов в бензобаке ничего не известно.
Егор Кузьмич был изобличен в связи с преступной группой Пьера, разжалован из органов и поставлен начальником департамента в Пенсионный Фонд.
О Силане Давидовиче читатель может не беспокоиться – этот могучий карлик добьется своего.
А истинные герои нашей повести – Сергей Романов и Тенгиз Гелиани – счастливо живут со своими семьями. Один – в Вязне, теперь в должности главного инженера, изредка с грустью вспоминая свою последнюю страстную любовь. В проходной института он иногда видит ту "девушку в кустах"; она заговорчески улыбается Сергею, вызывая любопытство других, а он вновь и вновь удивляется странной гримасе судьбы – что, если бы этой охраннице приспичило справить нужду на пару минут раньше? Он тогда бы не успел на резервный пульт, и теперь не было бы ни этой деревенской девушки, ни его, ни города.... Второй герой уехал в Кутаиси, где Сьюзен пытается учить грузинский язык. Да, волосы у Тенгиза выросли, как и прежде, черные – Силан Давидович понимал даже в медицине...
Конец первой книги
Карта места действия романа
1. Институт
2. Дом Науки
3. Коттедж Пьера
4. Блок-пост
5. Место ДТП
6. Дача Тенгиза
7. Дача Серого
8. Усадьба Синюгина
9. Пионерлагерь
10. Стоянка Андрея
11. Траектория облака
305
