Текст книги "Наукоград:авария (СИ)"
Автор книги: Евгений Шабалин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
–
Во время одного из замеров перед склонившимся к земле Тенгизом вдруг выросла длинная тень человека в свете заходящего солнца. Тень медленно надвигалась, укорачиваясь. "Пьер", – подумал Тенгиз, и резко вскочил, готовясь отразить нападение, и в этот момент тень отскочила в сторону. Метрах в пяти от Тенгиза стоял Паук – его легко было узнать, не глядя в лицо: невысокая, скособочившаяся фигура, со сцепленными пальцами рук между колен и слегка опущенной головой. Тенгиз обратил внимание на затрапезную одежду главного инженера. Паук молчал.
– Рудольф Ефимович, не хотите ли Вы спросить, что здесь делает теоретик? Может быть, он оберегает честь и престиж института, которые пошатнул морально разложившийся Романов?
Паук продолжал молчать.
– Вас послал Ваш патрон Пьер? Ведь он теперь главный в этой грязной истории, не так ли? Или он всегда был главный... бандит?
Паук вздрогнул, и поднес сцепленные руки к груди:
– Не надо преувеличивать, Тенгиз Лаврентьевич...Бандиты грабят и убивают... Впрочем...
Он еще помолчал и затем, не глядя на Тенгиза, монотонно произнес:
– Он хочет уточнить свои предложения, в Вашу пользу...и на пользу института... и артистов... Просит обсудить это... Он сейчас на скамейке под большим кленом... Там, справа от шатра. Тэт-а-тэт.
Вдруг Паук поднял голову вверх, а расцепившиеся пальцы рук схватили борта расстегнутого пиджака Тенгиза. Тот от неожиданности отшатнулся, но Паук не отпускал его и глядел снизу прямо в глаза высокого Тенгиза, может быть, впервые в жизни так осмысленно и заинтересованно глядел на другого человека:
– Тенгиз, прошу, очень прошу – договоритесь с Пьером, соглашайтесь на его предложения! Это очень, очень плохо...то есть...это будет всем хорошо, если Вы договоритесь... И очень плохо, если откажетесь... Не мне плохо – другим... Мне все равно.
– Кому Вы угрожаете, мерзавец?
Тенгиз пытался сбросить с себя этого неприятного человека, как сбрасывают неожиданно упавшую на плечо вонючую тлю, но Паук повис на нем, продолжая умолять:
– Нет, не угрожаю, я прошу, погибнут люди, дети...
– Что Вы несете? Какие дети? Да, люди гибнут, но из-за ваших темных дел – у племянницы Синюгина лучевая болезнь, профессор Гюнтер тоже в госпитале! Нужна дезактивация, возможно, и эвакуация – а это тайно не сделаешь.
– Он сделает...он такой... Он может убить женщин...
– Каких женщин?
– Спрятанных в доме... Пощадите невинных детей!
Тенгиз наконец оторвал от себя Паука и ушел, оставив того лежать на старой траве рядом с откинутым пологом искусственного газона.
–
Упоминание о женщинах-заложницах заставило Тенгиза все-таки пойти на встречу с Пьером. "А тут еще какие-то дети...".
Пьер действительно сидел на скамейке и тут же поднялся, когда Тенгиз остановился в десяти шагах от него.
– Паук все-таки уговорил Вас. Не очень-то я ожидал. Значит, Тенгиз, Вы более сердечный человек, чем мне казалось. Подойдите, садитесь – видите, я без шпаги, и поверьте – без пистолета, даю слово барона.
Тенгиз сделал пару шагов в сторону скамейки, и вдруг земля ушла у него из-под ног – он провалился в какую-то яму. Яма была очень глубокой, не такая как в болоте – только толстый слой листьев и травы внизу спас его от сильных ушибов. Стало темно, и сверху он услышал только голос Пьера, склонившегося, по-видимому, над подготовленной им ловушкой:
– Да, князь, я был неправ – Вы очень сердобольны и доверчивы! Прощайте!
–
– Ну как? – спросил Паук, когда Пьер вернулся со скамейки у большого клена.
– Порядок. Он будет молчать...пока нужно.
– Что ты предложил ему?
– Работу... во Франции, высокооплачиваемую... и виллу. И вдобавок – два миллиона долларов для института и полтора – артистам... за выступление... немедленно.
– Он согласился?
Пьер взглянул сквозь Паука, кивнул головой и быстро направился к особняку. Паук последовал за ним, едва волоча ноги. Он не верил Пьеру, но убеждал себя в обратном. Не может этого быть, чтобы все кончилось плохо. Он сам никому не делал плохо... Уже подойдя к дому, они услышали рев моторов за рекой. Пьер послал подвернувшегося узбека узнать, что там. Донесение было нокаутирующим ударом. Узбек объяснял коряво, безграмотно, соответственно уровню своих знаний и русского языка, но Пьер и Паук поняли суть происходящего: подъехал отряд МЧС с дозиметрической лабораторией, дегазационными машинами и вооруженной оперативной группой .
– Это дело рук офицера, товарища Тенгиза. Я это чувствовал. Сволочь! Надо было... Ладно, быстро они не пройдут – моста больше нет.
В это время из-за реки по усадьбе разнесся грохочущий голос, вероятно, из передвижных громкоговорителей. Его слышали все, кроме Тенгиза:
"Внимание! Человек, называющий себя Пьером – предлагаю Вам немедленно покинуть территорию усадьбы вместе со своими людьми через временную переправу! Переправа будет наведена через пятнадцать минут. Добровольная сдача оружия смягчит тяжесть вашей вины. Остальных прошу не перемещаться по усадьбе впредь до моего распоряжения! Командир оперативной группы МЧС полковник Романов".
Приказ полковника был повторен дважды.
– И тут Романов! Но меня им не взять просто так – я знаю, как уйти. К тому же у меня дипломатическая неприкосновенность... А тебе, Паук, надо бежать, бежать и бежать.
– Куда? Что я... А мои мальчики?! Ты ведь возьмешь их с собой? У нас договор! Вот, я его всегда ношу с собой.
– Что-то не помню такого. Покажи.
Паук передал Пьеру бумагу, бережно вложенную в прозрачный файл. Пьер, не читая, бросил листок в бочку с зеленой водой, около которой они оказались. Паук окаменел. Только его руки, руки, выражающие его внутреннее состояние, непрерывно меняли положение, отражая полный сумбур его мыслей и чувств – от не понимания серьезности заявления Пьера до ужасной картины мучительной смерти своих сыновей, своих беззащитных мальчиков.
– Они умрут,...Пьер,...умрут,...ты обязан взять их...во Францию... Их должны вылечить... Ты обещал мне...
– Нет у меня такой возможности. Я ухожу один.
– Прошу тебя, я сделал все для твоего дела, умоляю!... Помоги им!
Паук стоял на коленях:
– Я возьму всю вину на себя. Тебя не тронут. Прошу!
– Меня не тронут по другой причине – им уже не достать меня.
В небе послышался гул – над усадьбой повис вертолет. Пьер выбежал на середину свободной широкой площадки перед парадным входом, уложенной плиткой. Паук продолжал стоять на коленях, глядя вверх на опускающуюся машину, как будто ожидая от всевышнего решения своей судьбы. С вертолета сбросили лестницу. Андрей, Саша и несколько циркачей, заметив вертолет и лестницу, бросились к особняку остановить Пьера – охрана слиняла сразу после предупреждения полковника Романова. Однако расстояние до лестницы было слишком большим. Когда осталось метров пятьдесят, Андрей понял, что им не успеть. Он выхватил боевой пистолет, прицелился, но тут же опустил дуло:
– Нет, не могу – не имею на это права.
Чего не могли сделать все остальные, один артист цирка все же сделал. В мрачнеющем сознании Паука нашелся изуверский способ отмщения Пьеру – он вдруг решительно поднялся, быстро подбежал к клетке с тигром и открыл её... Зверь недоверчиво постоял у открытого проема, как бы ища причину своего освобождения. Желто-оранжевые полосы горели огнем под лучами закатного солнца. Красивый, крупный, он шагом вышел из клетки, огляделся – и огонь зажегся в его глазах. Зверь еще хранил память о злом стрелке и тут же бросился к Пьеру. Тот успел только опустить руку в карман, но пистолет был уже бесполезен: два пятиметровых прыжка – и Пьер сбит с ног. Застывшие в ужасе наблюдатели услышали режущий нервы неприятный хруст – это под мощной хваткой челюстей ломались кости шейных позвонков авантюриста-француза. Паук смотрел на эту страшную сцену со странной улыбкой, больше похожей на гримасу боли и отчаяния.
– Почему Вы не стреляли в тигра !? – крикнул дрессировшик. – Закон цирка гласит – жизнь человека прежде всего!
– Этот не был человеком – ответил Андрей. -Успокойте животное.
Тигр начал терзать тело Пьера, и дрессировщик с помощью товарищей по арене с трудом водворил животное в клетку. На людей в открытой кабине спортивного вертолета эта кровавая сцена видимо произвела сильное впечатление, и они, ошеломленные, не сразу начали набирать высоту. Воспользовавшись задержкой пилота, один из цирковых акробатов успел схватиться за болтающуюся и убирающуюся лестницу.
– Не надо! – закричал Андрей. – Они далеко не улетят! Прыгай!
Но гимнаст продолжал подниматься по расшатывающейся лестнице. На вертолете не стали до конца убирать лестницу, очевидно рассчитывая, что циркача собьет о высокие деревья. В этот момент Андрей вспомнил о Тенгизе .
–
Тенгиз упал на дно ямы так, что оказался в положении сидя. Ноги в болотных сапогах пробили слой травы и теперь покоились на ней. "Удобно приземлился" – с горькой иронией подумал Тенгиз. – Но куда?"
Когда глаза привыкли к темноте, стало понятно устройство ловушки Пьера – это был заброшенный колодец со стенками из бетонных колец, которые раньше в массовом количестве возводили гастербайтеры на садовых участках. Глубина их обычно была 4-5 метров, а этот казался еще глубже. Вместо надколодезного сруба и вурота, разобранных, видно, за ненадобностью (богатый хозяин усадьбы имел водопровод с забором из озера), сверху было свежее сооружение для ловли "очень сердобольных и доверчивых" – длинные непрочные поперечины из стволов молодых деревьев, замаскированные ветками и травой. Слабый свет от вечернего неба пробивался только через проем, который проделало тело несчастной жертвы. Сейчас он был совсем узким – вероятно, Пьер после прощания с "телом" прикрыл отверстие ветками. Тенгиз обратил внимание на какое-то писклявое стрекотание в колодце, напоминающее звук то ли кузнечика, то ли.... Так и есть – протянув руку к источнику звука, Тенгиз обнаружил свой дозиметр, который упал вместе с ним и теперь бесстрастно регистрировал бешеную альфа-активность зеленого травяного "ковра", на котором сидел его хозяин. "Вот иезуит! – бросил меня на ядерный костер! Это по-страшнее, чем гореть на настоящем. Наши бывшие среднеазиатские братья сбрасывали сюда грязные ветки и скошенную траву. Очень весело, если они будут продолжать это делать..." Тенгиз слегка расслабился, вспомнив, что на нем кожаные штаны и болотные сапоги – обычная форма, в которой он помогал Андрею грузить яхту. Это ослабит облучение до почти безопасного уровня... Но руки... Он сразу оторвал руки от травы и положил их на колени. Потом встал – "так облучусь еще меньше". "Что делать? Кричать? Пьер прикажет своим стрелять, нет – барон лично расправится с князем. Да и крик из колодца едва ли кто услышит". Он стал ощупывать поверхность бетонных колец колодца в надежде найти какие-нибудь выступы или концы арматуры, которые помогли бы подняться наверх... Но стенки были гладкими. "Диаметр бетонных колец чуть больше метра – если упереться ногами и руками, можно попробовать удержаться и постепенно продвигаться вверх... В каком-то американском боевике герой таким образом вылез наверх из железной трубы... Но это в фильме, и я не цирковой гимнаст". Тенгиз все же попробовал трюк, но сумел продержаться на весу только с десяток секунд. После этого неудачного опыта Тенгиз долго стоял на зеленом "костре", почти физически ощущая невидимое смертоносное излучение, и думал, думал...Долго... На помощь своих едва ли он мог рассчитывать...
Тенгиз не мог разглядеть стрелки на часах, и ему казалось, что сидит он в колодце уже всю ночь. Было нелегко дышать – приходилось использовать носовой платок, чтобы уменьшить вред от ядовитых аэрозолей. Тенгиз сделал в уме приблизительный расчет, и получалось, что если прошло, скажем, десять часов, то доза облучения его легочной ткани от вдыхания ядовитых аэрозолей близка к "критической" – термин, используемый медиками для обозначения дозы, выше которой исход при любом лечении летальный. Становилось холодно и сыро. Мысли начали путаться – Тенгиз несколько раз возвращался к уже обдуманным и невозможным способам освобождения. "На дне любого колодца, – пришла вдруг на ум свежая мысль, – всегда много всякой всячины, например, ведро... Зачем мне ведро?... Или веревка... Да, веревка – это неплохо". Вспомнился эпизод из еще одного романа, когда моток крепкой веревки, который герой всегда имел при себе, спас ему жизнь. "Но где оно, дно-то?" Тенгиз стал медленно ворошить сапогом ветки вблизи стенки, стараясь добраться до дна, не поднимая пыли. Дно, похоже, было далеко – узбеки поработали неплохо, но ... сапог зацепил за что-то...Тенгиз поднял повыше ногу, и снял с носка сапога ... ручку ведра. К ручке была привязана веревка! Спасибо тому, кто уронил ведро! Если ты жив, живи долго...
Веревка оказалась длинной, нейлоновой. Точнее, это был шнур, тонкий, но прочный. Тенгиз сделал из ручки что-то вроде крюка, для прочности сложив проволоку вдвое. Затем начал закидывать крюк на палки– перекладины, пробуя каждую, выдержит ли она тяжесть тела. Из-за темноты забросы пришлось делать вслепую. Несколько раз Тенгиз отдыхал – прошло не менее часа, прежде чем удалось найти более-менее подходящую перекладину – она должна выдержать, если при подъеме частично разгрузить вес тела. И Тенгиз начал подъем, подтягиваясь на тонком, режущем руки шнуре и упираясь ногами в стенку. Два раза боль в ладонях становилась невыносимой, и Тенгиз падал на дно. На третий раз, ему удалось добраться доверху, левой кровоточащей рукой он уже нащупал край колодца ... и в этот момент спасительная палка с треском сломалась...Тенгиз снова рухнул на мягкий, но нежеланный травяной матрац, на этот раз потеряв надежду на скорый выход из радиоактивного плена – наверху была темная ночь...
Но именно треск ломающейся палки и привлек рыскающих по всей усадьбе друзей Тенгиза и циркачей. Вскоре его, дрожащего и почти бесчувственного, под ликующие возгласы толпы братья-акробаты извлекли из ловушки Пьера. Женщин там не было...
–
Была уже полночь, когда Тенгиз с помощью чудо-чемоданчика Андрея был приведен в нормальное состояние, и смог рассказать, как он недооценил степень коварства Пьера и угодил в этот колодец. Реакция Тенгиза на сообщение о гибели Пьера была странной: он как будто не был обрадован этой новостью. Он сам не понимал, в чем тут дело – то ли потому, что его лишили законного права выдать преступника в руки правосудия, то ли от сознании того, что Пьер, возможно, был не последним, и даже не главным в банде торговцев делящихся материалов. Он задавал себе не раз вопрос: была ли связь Серого с бандой Пьера или дядя Вася – талантливый преступник-одиночка, «волк»? Когда Тенгизу сообщили об исчезновении женщин, он спросил, искали ли женщин в доме. Разумеется, искали – нет их там.
– Странно, а Паук сказал мне, что они спрятаны в доме.
– Какой паук?
– Неважно, в каком-то смысле – человек. Соратник Пьера.
– Искали даже на дне бассейна – понурясь, сообщил Арнольд.
К группе незаметно подошел человек. Вид у него был отрешенный, безразличный, плечи безвольно опущены. Не глядя ни на кого, он произнес фразу, как будто повторяя слова Арнольда:
– Ищите себя под водой ...
И медленно пошел своей дорогой.
– Это же тот, кто тигра выпустил! – удивленно прошептал кто-то.
– Это и есть Паук... Выходит, он убил Пьера? – Тенгиз то ли удивился, то ли восхитился.
И тут что-то случилось с великим иллюзионистом. Он бросился в дом, сломя голову.
– Куда?
– В бассейн!
Остальные пожали плечами и побежали вослед. В дверях особняка дорогу преградили двое "французов", один с калашом. Арнольд рванулся вперед, но прежде чем из дула автомата брызнула струя пламени, "француз" выронил его из рук и рухнул на землю. Андрей стоял с футляром на поясе, но сейчас у футляра была открыта передняя стенка. Вслед за первым пал второй "француз" .
– Они убиты? – спросил кто-то.
– Нет, живы, очнутся целыми и невредимыми через полчаса.
Вбежав в бассейн, Арнольд, не раздумывая, бросился в воду в одежде. В помещении бассейна было мало света. Когда подоспели остальные, иллюзионист вынырнул из воды и закричал:
– Включите свет, черти! Кто умеет нырять, ищите своё отражение на стенках! – и нырнул снова.
Под водой Арнольд плавал вдоль стенок бассейна. Умеющих нырять оказалось немного – всего трое, не считая Арнольда. Андрей, в отличие от остальных, быстро разделся, и налегке, в одних плавках, с легкостью дельфина, пополз-поплыл вдоль дальней стенки. Казалось, он понял идею Арнольда лучше других или двигался быстрее, но именно ему повезло – те, кто оставался наверху, видели, как после второго нырка он на несколько секунд застыл в одном месте, погладил поверхность стены и прильнул ухом к ней. Потом послал воздушный (нет – водяной) поцелуй стенке, вытянул руку вверх к болельщикам с оттянутым большим пальцем и улыбнулся. У зрителей, еще не знающих, что он увидел, потекли по щекам слезы радости. А Андрей и подплывший к нему Арнольд продолжали находиться у этого места, слушая, что "говорит" им стена. Те, что находились на противоположной стороне ванны, видели отражение ныряльщиков на стенке – там было зеркало! Небольшое, квадратное зеркало, вписанное в кафель бассейна. Циркачам тут же стало понятно – древний цирковой фокус, когда с помощью зеркал прячут предметы, зверей, людей, находящихся тут же, перед зрителями. За зеркалом, отражающим кафельные плитки бассейна, бесспорно спрятана дверь в тайную комнату.
Вынырнув из воды, Арнольд, ни говоря ни слова, бросился к стартовым тумбам. Андрей начал одеваться, рассказывая столпившимся артистам, что зеркало, вставленное вместо кафеля, полупрозрачное:
– За ним, похоже, комната. Я не видел, что происходит за зеркалом, но девушки, похоже, видели и Арнольда, и меня. Прислонив ухо к стеклу, я и услышал их радостные голоса – они доносились из-за зеркала. Звуки изнутри можно слышать, обратно – нет: вода гасит. (Андрей не стал рассказывать о сентиментальном эпизоде, как девушки от радости бросились целовать стекло, за которым он находился). Нам с Арнольдом удалось расслышать кое-что из их рассказа о том, как Пьер заточил их в этой подводной тюрьме. Вот Арнольд сейчас и ищет вход".
Ход в тюрьму начинался через одну из стартовых тумб – верхняя площадка открывалась, под ней оказалась узкая лестница, ведущая вниз. Ниже уровня дна ванны бассейна начинался длинный технологический коридор с трубами, фильтрами и т.п. высотой не более метра. Арнольд не помещался в этом пространстве, и с большим неудовольствием он пропустил вперед одного из акробатов, самого миниатюрного. (Голиаф боялся воды и в этом вояже не участвовал). В одном месте справа по коридору обнаружилась дверца, естественно, запертая на ключ. В нее с нетерпением стучали девушки... Кто-то побежал к трупу Пьера, надеясь, что ключ у него в карманах. Но у дверей бассейна его остановил Паук и, ни слова не говоря, дал в руки ключ.
В каморке, где девушки томились в неизвестности около трех часов, был только один диванчик на двоих, но довольно комфортный, с видом через полупрозрачный иллюминатор на подводные сцены в бассейне. Рядом лежала видеокамера, что наводило на некоторые мысли насчет назначения этого тайника. Хорошо еще, что вентиляция в тайнике не была отключена Пьером. "Возможно, он на самом деле был французом, – подумал Тенгиз, когда ему рассказали о подводных приключениях команды Арнольда. – А может быть, и бароном".
Когда вся труппа была снова в сборе, по настойчивой просьбе Тенгиза его и Александра проводили на ночлег в дачный домик. Андрей настаивал на госпитализации, но Тенгиз сумел убедить его, что нет оснований для лучевой болезни – "вот если бы вы не вытащили меня до утра...". Через реку переправили на резиновой лодке, которую нашли в одном из сараев – никаких частей МЧС и техники, естественно, не было, а были умело сыгранный клоуном Васей номер переодевания и перевоплощения в узбека, рев мотоцикла Левчика и его грозный голос, усиленный мегафоном: Вася вызвал Левчика по идее Тенгиза – тот знал, что друг-мотоциклист ночует у себя на даче.
Андрей остался в усадьбе дожидаться полиции и врача для регистрации смерти Пьера. К тому же, надо было встретить вызванных им коллег из федеральной службы МЧС, которые могли прибыть уже ранним утром. Охрана и люди Пьера частично разбежались, Паук тоже куда-то пропал, а двух задержанных заперли в том же стеклянном саркофаге, в котором томились невинные женщины. Бывшие заложницы поутру даже догадались подразнить пленников, плавая и ныряя перед зеркалом-иллюминатором. Циркачи в полном составе остались в усадьбе, разместившись комфортно на вилле – теперь некого было бояться, да и расставаться даже на время со своим цирковым снаряжением, машинами, фургонами, зверями они не хотели. Узбеки же улеглись на новые газоны.
"Почему это все Нобелевские лауреаты живут заграницей?" (вопрос обывателя).
ГЛАВА XII Нобелевский лауреат
Этой ночью Тенгиз засыпал и просыпался несчетное число раз. Назойливые, неприятные и длинные сны на самом деле продолжались секунды и заканчивались пробуждением. Снилось какое-то мрачное подземелье, где мелкие и мерзкие твари разрывали на части истерзанное зверем тело, унося в пастях пачки валютных банкнот – остатки плутония-238, не выброшенного из камеры ╧9. Бесконечные сны, в которых он находил самые фантастические и страшные объяснения явлению, мучившему его: почему при аварии был выброшен только плутоний-238, наработанный командой Пьера, или аварии вообще не было? Последний сон – он пытается разбить бутылкой Шато ля Тур с "плечиками" стеклянный куб, в котором сидит заточенный друг его Сергей Романов вместе с тремя женщинами – две из них пеленали ребенка, а третья плакала в углу. Проснувшись среди ночи, Тенгиз услышал настойчивые удары по стеклу окна; видимо, постукивание в дверь не смогло разбудить усталых до предела друзей.
Тенгиз ожидал увидеть Андрея, и сразу крикнул, открывая окно и не выглядывая наружу, откуда светила яркая луна, ожидая восхода солнца:
– Андрей, это ты? Что случилось?
И тут увидел под окном не высокую и крепкую фигуру офицера МЧС, а худенького, невысокого паренька. Тенгиз узнал его – это был молодой инженер из персонала реактора Женя Шашков. Тенгиз вспомнил, что при каждом своем посещении пульта, этот молодой неугомонный теплотехник задавал ему весьма интересные вопросы. Тенгиз отмечал немалые творческие возможности Шашкова, и подумывал о переводе того в свою теоретическую группу.
Тенгиз не успел еще удивиться ночному посетителю, как тот выпалил:
– Здравствуйте, Тенгиз Лаврентьевич!! Можно к Вам? – И тут же утвердительно: – У меня очень срочное дело.
То, что рассказал Тенгизу Шашков, оказалось без преувеличения самым важным пунктом, с которого начался распутываться клубок связанных событий. Внутри этого клубка, как иголка внутри яйца и утки из сказки о Кащее Бессмертном, лежала разгадка проблемы, мучившей Тенгиза, и свобода Сергея Романова. Кащей, правда, умер, не дождавшись, пока кто-нибудь сломает иглу...
– Нас просили не говорить нигде, что было с реактором незадолго до того, как на пульт ворвались террористы и до аварийного сигнала, – начал рассказ Шашков.
– Кто просил?
– Да все: и Паук, и Журавль, начальник смены, и Кузьмич приходил. И сам.
– Продолжай.
Не успел Женя кончить рассказ, как Тенгиз уже ходил взад-вперед по маленькой комнатушке своего домика, наступая на разбросанные по полу рубашки, тапки, пакеты.
– Вы слушаете меня? – забеспокоился Женя.
– Да, да, конечно, говори.
Но Тенгиз, похоже, уже считал в уме варианты течения аварии, которая, судя по рассказу Жени, была...
– Ты мог бы заполучить копии записи хода мощности реактора за тот период времени, о котором ты говорил? – спросил Тенгиз Женю, когда тот окончил рассказ фразой о быстром бегстве из зала управления фээсбэшников вместе с террористами после воя сирены.
– Они у меня с собой, и ход мощности и положение регулирующих блоков .
– Давай быстро, посмотрим.
– Вот тебе раз! – неоднократно повторял Тенгиз, разглядывая графики параметров реактора, срисованные Женей от руки с экрана компьютера. Ненормальное поведение реактора началось уже задолго до аварии. Непосредственно перед аварийным импульсом была выведена реактивность, но аварийный импульс тем не менее последовал. Его амплитуда превышала номинал всего в пять с половиной раз – этого совсем недостаточно для повреждения зоны. Стало понятно, почему был выброс только легко испаряющегося металлического плутония из 9-ой камеры.
– Ну, что ты узрел, Тенгиз? – спросил Саша.
– Смотрите главное: за пару секунд перед аварийным импульсом кем-то немного, примерно на 3 миллиметра, был опущен один из регулирующих блоков. Если бы не это, импульс был бы раз в 100 выше номинала, – вот вам и второй Чернобыль!...
– Это мог бы сделать только я, с кресла оператора, но я был привязан к нему, – сообщил Женя.
– Это прекрасно! Значит, этим героем мог быть только Сергей, сделавший это с резервного пульта. Заметьте – тоже связанный.
– Но он мог подняться со стула... – заметил Женя в своё оправдание.
– Ты – молоток, Женя, сейчас ты сделал не меньше, чем Сергей. Кстати, как ты добрался сюда ночью и почему ночью?
– Чтобы никто не видел... На велосипеде. Пост обошел по лесу. А вот кто сделал всё это? – и он обвел пальцем линии графика с непонятным лихорадочным поведением мощности реактора за 10-12 минут до аварийного импульса, когда высота импульсов беспорядочно менялась.
– А в последние секунд 10 до аварии импульсы вообще пропали... – добавил Саша.
– Видимо, перестал работать запускающий генератор, – предположил Тенгиз. – Вот это-то и заметил Серега и сумел сообразить, что будет, если тот заработает.
– А где причина всей этой свистопляски? Кто мог устроить это? – вопрошал Женя. – Может быть, это сигнал, посланный инопланетянами?
Тенгиз хотел посмеяться, но раздумал:
– Нет, Женя, зачем тогда "всем", как ты сказал, скрывать, что было с реактором до того, как на пульт ворвались террористы и до аварийного сигнала?
– Что же тогда?
– Ребята, нет времени объяснять всё. Давайте доспим эту ночь, а рано утром я еду в институт. Вам же лучше отсиживаться в домике... Нет – безопаснее быть рядом с Андреем – он сейчас в усадьбе.
– А почему? – удивился Женя. – Кого нам бояться?
– Думаю, есть кого – не всех еще загрыз тигр.
–
На самом деле, Тенгиз еще не понял причин странного поведения реактора. Отправив друзей спать в комнату (Жене он уступил свой диван), оставшуюся часть ночи он провел на застекленной веранде. Полная луна ярко освещала кухонный столик, за которым он долго сидел и вычислял возможное влияние на реактор плутония-238, накопленного преступной группой Пьера-Паука в девятой камере. Намаявшись с безрезультатными расчетами, Тенгиз лег спать прямо на большом сундуке, привезенном когда-то из Грузии в память о любимом деде.
Разбудило Тенгиза яркое утреннее солнце, светившее через все окна веранды. От окна к окну по веранде метались две бабочки "павлиний глаз", пытаясь вырваться наружу и насладиться сладким нектаром майских цветков. Они то порхали беспорядочно по комнате, то с разлету врезались в стекло, тщетно бились об него и, обмякнув, замирали со сложенными крылышками на узком подоконнике. Затем беспорядочные попытки обрести свободу повторялись. "Детерминированный хаос" – пришло на ум Тенгизу определение из динамики нелинейных систем, упомянутое два дня назад иностранцем в вопросе к нему, Тенгизу, после доклада на конференции. Об этом виде "хаоса" Тенгизу было известно только, что это особое состояние вполне определимой системы, когда ее параметры беспорядочно мечутся в промежутке между двумя крайними значениями. Одно из них может быть нулем, как скорость бабочки, когда она, уставшая, отдыхает на подоконнике. Или когда нет импульса реактора... Когда мощность реактора.... И Тенгиз вскочил с сундука, вспомнив графики Жени Шашкова. Возможно, установка была как раз в режиме детерминированного хаоса... Нет, определенно так! И Сергей нажал на кнопку сброса реактивности в момент нулевой мощности! И спас реактор! Иначе аварийный импульс был бы катастрофически большой!...В это время одна из бабочек набрала предельную скорость и так ударилась о стекло, что свалилась вниз и затихла. Авария. Тенгиз, взяв бабочек осторожно за сложенные крылышки, выпустил их на свободу через дверь. Он, наверное, впервые за эти пять дней был счастлив – ниточка событий, до сих пор плохо связанных причинно, будет распутана. Он знал теперь, что надо делать.
–
Надо было просто узнать больше о нелинейной динамике и детерминированном хаосе. Раньше ему не приходилось заниматься подобной задачей. Не дожидаясь, когда проснутся друзья, и написав им записку с повторным напоминанием о необходимости быть осторожными, Тенгиз поспешил в город – Интернет еще не дошел до дачного кооператива. В дороге его застал звонок Андрея. Он сообщил Тенгизу предварительные данные радиационной разведки: во всех местах, где найдены следы заражения, наблюдали только альфа-активность. На вторую половину дня назначено экстренное закрытое совещание у генерала Федорова. Скорее всего, будет принято решение о временной эвакуации, и начнется она, вероятно, сегодня же вечером. Дачникам, безусловно, будет настоятельно предложено покинуть дачи до окончания дезактивации небольших пятен слабой активности, уже обнаруженной на дачной территории на границе с болотом "Смерть водяного". "Между прочим, и ты будешь вызван на совещание" – подчеркнул Андрей. "Неплохо было бы иметь, что сказать, и реабилитировать Сергея в глазах его коллег-реакторщиков", – подумал Тенгиз. И еще он подумал о том, что теперь придется делить свою городскую квартиру с Людмилой. Он думал о предстоящих бессонных ночах на раскладушке в кухне, с постоянным ощущением близкого присутствия привлекательной молодой женщины за стеной, в соседней комнате. Не будь она возлюбленной друга, все было бы проще...
Но Тенгизу, как это часто случалось, повезло. Обстоятельства сложились так, что несколько следующих ночей Тенгиз провел вдали от дома, вдали от Вязны.
А случилось так. Явившись с утра в библиотеку института и покопавшись в каталоге, Тенгиз заказал на абонементе несколько монографий по нелинейной динамике и детерминированному хаосу. Он был настолько захвачен азартом собаки-ищейки, что даже не отпустил ни одного комплимента девушке-библиотекарю, привлекательной блондинке с тонкой изящной фигуркой. Та мгновенно погасила возникшую было при появлении Тенгиза улыбку и, не торопясь, ушла в хранилище, Вернувшись, сообщила (Тенгизу показалось, что сделала она это с удовлетворенным чувством мести уязвленного самолюбия), что ни одного заказанного экземпляра нет.
