Текст книги "Пандемия (СИ)"
Автор книги: Евгений Ермаков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)
Антон пригляделся. Две голые по пояс фигурки бесцельно носились по пустой набережной туда-сюда, словно занимались пробежками.
–Спортсмены! – Димка коротко хохотнул. – А попробуй, подойди без оружия. На британский флаг порвут голыми руками! Мы, конечно, численность их все время снижаем своими силами, всех не перестреляешь. Патронов, опять же, не так много. Да и не опасны они нам. Пусть бегают. Авось, сами издохнут.
–А если вдруг Нева обмелеет?
–Если бы да кабы... Не должна бы, глубина-то приличная. Если мелеть начнет, будем думать. Откуда они прут только, сволочи... Лезут и лезут.. Уж думали, выкосили всех в городе, а тут они на Петропавловку полезли... Слышал, Комбат собирается отряд на Заячий выслать? Территорию нужно зачистить, и погибших забрать... Если вообще найдут тела, в чем я сомневаюсь. Но выполнить долг нужно – сражались-то действительно как герои, правильно все сказал вчера Комбат...
–Похоронят в море?
Димка покосился на друга .
–Это тебе, брат, не Монте-Кристо. Книжек начитался, что ли? В морг привезут, места там много.
–Все-таки, когда-нибудь вакцину изобретут, как ты думаешь? Медицина же все может!
–Наш-то Данишевич, только и знает, что целыми днями в лаборатории сидеть. Вообще, он одним из первых начал изучать шатунов. И было это именно здесь, в Академии наук. Говорят, именно тогда он и начал заикаться. Так его впечатлили эти мертвяки. Странный он, хотя дело знает. Если что, может лекарство прописать. Только обращаться к нему не спешат, разве только совсем припрет. Тоже небось лекарство в лаборатории делает от чумы. Хавкин местный ...
–Медицина... – Димка зло швырнул окурок себе под ноги. – Врачей уже не осталось. Кто тебе вакцину сделает? Многие пытались, и в Гамалеевском институте, и в Пастеровском, да толку-то... Вирус неизвестный, неземного происхождения, глубоко внедряется в геном, так и не смогли они эту проблему решить. Один процент людей выжил, остальные уже в лучшем мире. На Петропавловке две тысячи человек было! Две тысячи! А вчера сколько там человек воевало?! Горстка! Кто от болезней обычных умер, кто погиб во время вылазок в город, но большинство умерли от вируса. Никуда от него не денешься, косит всех. Но вот женщин и детей не любит особенно. Если лет шестнадцать хотя бы стукнуло, считай повезло. Взрослых вирус не так легко берет. А дети...
Димка вздохнул и замолчал. Антон посмотрел на него. Дима был коренным питерцем, всю жизнь прожил в городе и любил его беззаветно даже теперь, хотя Питер мало напоминал прежнего статного величественного красавца. Когда стало совсем туго, многие его знакомые ушли в Ржевский лесопарк. Большинство потом подалось в область, за КАД, осознав, что в лесопарке от шатунов не спрячешься, и затерялось в деревнях. Дима не смог уйти из городской черты. Сначала он забаррикадировал подъездную дверь, отказавшись уходить с острова. Как и Антон, он потерял и мать, и отца. Диме повезло – его подобрал Комбат. Впрочем, сам он говорил, что неизвестно, что хуже– умереть от вируса или продолжать жить в новом, страшном мире. Осознавать, что человечество практически полностью вымерло, понимать, что надежды, по сути, уже нет...
Многие не выдерживали осознания мрачной действительности вокруг и сводили счеты с жизнью. Одного из самоубийц Димка вынул из петли. Он жил этажом ниже Васильева. Совершенно случайно Димка, вынужденный ходить по квартирам в поисках продуктов, наткнулся в прихожей на человека, повисшего в петле, и только что оттолкнувшего табуретку. Он знал мужчину лишь шапочно, здороваясь при случае, и даже не помнил фамилии. Кинувшись на кухню за ножом, Димка срезал веревку и освободил немолодого мужчину из петли. К сожалению, спасти его не удалось. Он ушел в мир иной вслед за женой и двумя детьми, не смог жить один. Таких примеров было огромное количество. А Васильев остался жить и каждый день спрашивал себя, сделал ли он правильный выбор. Впрочем, принять другое решение было никогда не поздно...
Внезапно зашумел мотор катера. Сзади, со стороны печально знаменитого Заячьего Острова пронесся, поднимая высокую волну, раскрашенный флуоресцентными красками, яркий катер. Стоявшие на его борту два человека в растаманских рубахах и тюбетейках, приветственно замахали руками. Димка приветственно махнул в ответ.
–Это еще кто такие? – Антон с недоумением проводил глазами размалеванный катер.
–Растаманы. Живут на Ладоге, на острове Коневец, там у них община. Траву растят и продают в Кронштадт, тамошним дезертирам. Они им траву, а те взамен оружие. Говорят, даже с Новгородом торгуют; оружие всем им нужно.
–На Кронштадте действительно войск не осталось?
–Были, да всплыли. – зло бросил Димка. – Теперь там дезертиры, воры и прочая шушера. Сбилась шайка-лейка, живут как-то. Всё в тартарары летит! Вот Москва, опять же: ушли все из нее. У них же реактор Курчатовский грохнул; западная часть города вообще опустела. Какое-то время люди жили там в восточных районах, потом город совсем опустел. Жить невмоготу стало. Теперь это мертвый город, одни мертвяки и бродят. А что у моря творится, я и сам не знаю. Давно мы с побережьем не связывались. Не знаю, что там...
Помолчали. Катер давно унесся прочь, прорезая разноцветной стрелой пенную Неву, а в воздухе еще улавливался слабый запах керосина.
–Ну а если все-таки придется уйти с Васильевки? Куда ты подашься? – спросил Антон.
Димка хмуро посмотрел на него, доставая на ходу вторую сигарету.
–Типун тебе на язык! Никуда я уходить не собираюсь. Я в Питере до последнего буду. Есть еще на Бахаревке гарнизон. Но это далеко на юге, в лесах. Туда тоже можно податься. А где еще люди есть, теперь уже не знаю... Ну, Кронштадт и Коневец уже не в счет...
Они дошли до поворота направо. Прямо по курсу возвышалась величественная стена, наспех сложенная из пенно– и шлакоблоков, тянувшаяся монолитом на север. Ни ветер, ни дождь, ни снег пока не нанесли ей существенного ущерба. Времени прошло еще слишком мало, не тот срок.
Постояли перед бетонкой, прислушиваясь. За стеной было тихо, с другой стороны не доносилось ни звука. Антон не без внутреннего содрогания разглядывал ограждение, пытаясь представить, от чего люди отгораживались бетонным сооружением высотой в три с половиной метра. Впрочем, кое-что он уже видел...
Внезапно с той стороны им навстречу рванулся порыв восточного ветра. Вновь Антону почудилось, что пахнуло на него сладковатым трупным запахом из-за стены, словно разлагался свежий мертвец, и еще чем-то тошнотворным потянуло, гнилостным, непередаваемо отвратительным, с примесью какого-то химического запаха. Помимо воли, воображение его тянулось туда, за шероховатую преграду, разделявшую оба мира. Побродить по улицам Васильевского острова, посмотреть, во что он превратился, проникнуть сквозь вентиляционные шахты в метро, глянуть , что за существа обитают там теперь...
Ожила Димкина рация.
–Седьмой, седьмой! Почему не выходите на связь? – послышался искаженный голос Барина.
–Первый, первый! – Димка нехотя ответил.– Я седьмой. Все нормально. Нечего докладывать.
–Седьмой, отвечайте по уставу! – Барин начал злиться.
–Первый! За время несения караула нарушений периметра и других происшествий не выявлено!
–Васильев, я тебе сколько раз говорил, по уставу надо отвечать! Ты где находишься?
–Есть отвечать по уставу, первый! – Димка покраснел от раздражения. -Конец связи. Через пятнадцать минут выходи на связь сам! – буркнул Барин и отключился.
–Натурально, армия! Кому он нужен, устав этот! – бросил досадливо Димка. – Ладно, топаем дальше.
Они зашагали по Съездовской линии, поднимаясь вверх. Бетонка все тянулась и тянулась слева. Димка поглядывал на Антона.
–Что вас в город-то потянуло? Жили себе на острове, сорок километров до берега. Тишь да благодать! Сидишь на земле, картошку растишь со свеклой, чего еще надо? Или острых ощущений захотелось?
–Мы думали, времени достаточно прошло, эпидемия закончилась. – Потупился смущенно Антон. Он и сам чувствовал, насколько глупо это прозвучало, однако об истинной причине побега не решался рассказать Васильеву. -Думали, можно возвращаться на большую землю. Питер решили посмотреть заодно...
–Фермеры-дуралеи! – Димка сплюнул в сердцах.– Это кончится, когда все мы тут вымрем. Как динозавры! Вот и посмотрели! Это ж надо! На Невской Губе причалить! Как там вас мертвяки живьем не съели! Удивительно! Никуда с острова сниматься нельзя было!
–Ладно, проехали... – буркнул Левченко.
–Надо было головой думать, а не ж... Ладно, что уж теперь. Назад ты не поплывешь. Комбат горючки не даст. Ты вот чем думал? Двадцать два года, а все как ребенок...
Димка был ненамного старше, но мог себе позволить такое замечание. Он был опытным бойцом, закаленным суровой жизнью на Стрелке.
–Или в самом деле, произошло у тебя там что-то на острове, отчего ты решил сбежать?
Антон решил переменить тему.
–Вы сами взрывали дома по ту сторону? – он кивнул на бетонку.
–Ну а кто еще? Мы стену поставили на Съездовской, решили, что все, защита полная. Так шатуны стали перебираться с верхних этажей домов. Прыгали сверху на стену, и с нее прямо сюда соскакивали, внутрь периметра! Мы и решили себя обезопасить.
Да чего тут только не было! Когда стену соорудили, оказалось, что не всех здоровых эвакуировали. Были там еще люди, мимо которых мы прошли, не заметив; по всем квартирам пройти было невозможно. Так они потом стену снаружи долбили. Можешь себе представить? Нашли где-то "КВМ", или "Витязя", уж не знаю что именно, и принялись тараном стену ломать! Вот это дело было! Тогда у нас еще не ходили всю ночь патрули, на вахте стоял один паренек, тоже из местных, как и я. Жил раньше на Шевченко. Не хотел его в отряд Комбат брать. Как только увидел его локтевые сгибы, сразу перекосило всего. Говорит, шел бы ты парень, куда подальше. Но парень просил его слезно, говорил, что с наркотой завяжет раз и навсегда, поверил ему старшой, взял на Базу. Да только он колоться продолжал и на Стрелке. И той ночью здорово вмазался. Глюки у него пошли конкретные, когда он заметил, что кто-то таранит стену с другой стороны. Не долго думая, он кинул пару гранат через стену. Потом говорил, что был уверен, будто с той стороны бетонки ломились мертвяки, хотел их остановить... В общем, взрывы услышали, конечно, прибежали, да уж поздно было. Таранить перестали. Парня в карцер посадили, у него ломка началась, буйный сделался, и на следующий день по приказанию Комбата посадили его на катер и высадили на Адмиралтейской стороне. С тех пор периметр постоянно обходят двое караульных. Толщина периметра полметра, между прочим. Вон то место.
Димка кивнул вперед и левее. Как раз в том месте, где шел перпендикулярно бетонке Средний проспект, виднелась небольшая выпуклость в стене, словно взрывом ее вспучило изнутри.
–Почти проломили! – с невольным восхищением протянул Васильев. – Мощная техника у них была!
–А если это действительно мертвяки были? – брякнул Левченко.
–Сплюнь лучше. Слава Богу, они еще не научились техникой управлять. Надеюсь, и не научатся никогда. Иначе, совсем нам туго будет... Слушай, Тоха! Ты человека вообще убивал? Хоть раз в жизни?
Антон поколебался мгновение, раздумывая, ответить правду Димке, или соврать. Потом понял, что тот все равно почувствует ложь.
–Нет, не ни разу не приходилось.
–Я так и думал. Как ты вообще до сих пор живой, не пойму никак... – Димка качал головой в недоумении. -Вообще-то это хорошо, что ты такой вот... неиспорченный. Я тоже был "зеленым" когда-то. Только знаешь, однажды придет момент, когда ты вынужден будешь убить, чтобы выжить. Или ты, или тебя. Другого не дано. И я очень надеюсь, что ты не будешь колебаться и тратить драгоценное время на сомнения, не дрогнешь и защитишь свою жизнь, а может, и жизнь кого-то рядом с тобой. Когда-нибудь наступит такой момент, поверь мне.
Наконец, их смена в карауле закончилась, они поднялись по лестницам наверх, прошли мимо приоткрытой двери одной из квартир, занимаемых беженцами. Из-за двери доносился мужской голос, на чем-то настаивавший. Антон узнал голос Макарова.
–Ну что ты как девочка, ей богу! Ну давай! Чего ты ломаешься-то?
Женский голос отвечал что-то приглушенно. Слов было не разобрать.
–Из-за баб теперь передерутся, кобели, – прокомментировал Дима. – Кстати, ты слышал? Сегодня или завтра на "Циолковского" их всех заберут. Там у них карантин, и вообще все условия. Давно бы их туда надо было эвакуировать, да петропавловцы уперлись рогом. Не отпустим, дескать, да и сами жены не хотели мужей бросать. А теперь уж полюбому их наверх заберут, на станцию. Может, и к лучшему это...
Барин уже ждал в оружейной, поглядывая на часы. Едва приятели зашли в комнату, он накинулся на Дмитрия.
–Допрыгаешься, Васильев! Нарядов вне очереди давно не получал?
–Ладно вам, дядь Петь...
–Так. Оружие и рации сдайте.
Оба протянули боекомплекты. Барин что-то черкнул в ведомости. Поставил оружие в стойку. Вздохнул с укором.
–Эх, Васильев, Васильев! Не будь ты мой земляк... Комбат только что заходил. Дуйте оба к нему в радиоузел. Срочно. – прибавил он со значением.
–Есть, дядь Петь! – козырнул Димка, полушутливо вытягиваясь по стойке "смирно".
–Попадешь ты когда-нибудь в пекло, Васильев, – пообещал Барин. – Непутевый ты, шебутной. Дисциплины маловато... Свободны.
Переглядываясь, Димка с Антоном поднялись в радиоузел. Если Комбат вызывал обоих, это значило одно из двух – или выговор за плохое несение службы, либо... И это "либо" Димке совершенно не нравилось. Разглядывая веснушчатую наивную физиономию друга, Васильев немного позавидовал его наивности.
В радиоузле сидели Павлушка у радиоприемника и Комбат. Пили чай, что-то оживленно обсуждая. Едва Антон с Димой вошли, разговор резко оборвался. Комбат тяжело полоснул взглядом из-под набрякших бровей и кивнул на скамью у стола.
–Садитесь.
Они осторожно присели. Васильев пытливо изучал насупленное лицо Комбата. Разведка? Если да, то куда?
Комбат достал из внутреннего кармана куртки сложенную вчетверо потрепанную карту.
Павлушка подошел ближе, с любопытством рассматривая ее. Он нависал за плечом Михаила Степановича, шумно сопя заложенным носом. Тот недовольно поднял глаза вверх.
–Сядь, Павел. Не люблю, когда за спиной стоят.
–Трофейная? – полюбопытствовал Антон.
–Ага. Шаповалов из разведки принес. Копался в домах на севере, в Выборгском районе, и среди прочего наткнулся на это. Черт его туда дернул залезть... Но карта интересная. Старая, военная.
Сегодня утром с "Циолковского" прислали радиосообщение. Вы знаете, что на Бахаревской РЛС существует контур управления недавно запущенным в эксплуатацию спутником разведки. Он ведет непрерывное наблюдение за всеми городами северного полушария, отслеживает там передвижения людей... и нелюдей тоже. Изучает, где еще остались поселения неинфицированных. В общем, спутник засек перемещения людей в квадрате В-16, вот здесь. – он ткнул пальцем в карту. Скорее всего, в этом квадрате расположена еще одна база наподобие нашей. Небольшие группы людей замечены на Софийской площади и прилегающих улицах. Цель и смысл их действий остается загадкой. На площади находится здание Института Эпидемиологии, кстати, что само по себе любопытно. В общем, черт знает, как это понимать...
Очень возможно, – Комбат сделал ударение на слове "возможно", – что это медики, работавшие раньше в институте и пережившие пандемию. К сожалению, эту точку выявили только сейчас, много времени упущено, но сейчас нужно узнать, что это за люди. Установить с ними контакт. Не думаю, что они представляют угрозу для нас. Тем не менее, осторожность никогда не бывает лишней.
В-общем, так. Ставлю боевую задачу. Васильев – он кивнул Диме, и ты, Левченко, он мельком взглянул на Антона, – отправитесь завтра в семь ноль-ноль на БРДМ в означенный квадрат. Машина на ходу, уже починили. Даже пулемет поставили. Доберетесь до площади, войдете в здание, произведете стандартную разведку. Установите контакт с выжившими. Шатунов на юге, вроде, мало. Должны добраться без особых проблем. Не рисковать понапрасну, под пули не лезть, с шатунами без необходимости не связываться. Оцените обстановку, Петр Николаевич выдаст вам рации, боекомплект и паек на всякий случай. Доложите обстановку с места, когда доберетесь. Все ясно?
Парни с готовностью кивнули.
–Ну и хорошо, раз понятно. Только я тебя прошу, Дмитрий, – Комбат подбавил проникновенности в голос. – Без самодеятельности. По-быстрому проведите разведку, выясните ситуацию и сразу назад. БРДМ, конечно, хорошо защищен, плюс пулемет, но ты сам понимаешь... Пара часов в одну сторону, столько же в другую, и там сколько-то провозиться... Поскольку я тебя знаю, говорю еще раз – не задерживайтесь там. Назначаю тебя старшим группы. Отвечаешь за операцию. Дело важное и очень нужное. Не подкачайте... Да, водителем даю вам Щербака. – Димка чуть заметно скривился при упоминании его фамилии. – Он парень грамотный, в пекло не полезет. Так что... давайте, ребята.
Димка снова щеголевато, неуловимо дерзко козырнул.
–Балда! – Комбат глянул недовольно. – Честь отдают, только если головной убор надет. Сколько ж тебя еще учить надо, Васильев? Все, свободны.
Ребята вышли, направились по коридору в казарму.
–Ну, чего думаешь, Антоха? Комбат решил тебе боевое крещение устроить. Две недели, пора тебе обвыкаться здесь!
–А что это за институт такой?
–Сам толком не знаю. Слышал только, что на Софийке стоит новый, суперсовременный медицинский комплекс. Вот еще одни дармоеды: сидели, изучали чего-то в институте своем, а смыслу ноль? Ничего, завтра разведаем, что там к чему...
Антона так взбудоражило полученное задание, что в этот день он больше не мог ни о чем другом думать. Он ходил за другом по пятам и изводил его пытливыми расспросами, на которые тот большей частью не отвечал – дескать, сам все увидишь.
После обеда большая часть солдат потопала знакомиться с беженками. Друзья пошли в казарму. Как ни слал Димка друга вместе с остальными, тот так и не пошел. Шутливые увещевания Димки насчет того, что Антон рискует умереть девственником, не возымели должного эффекта. Антон смущался, но упорно не шел.
Пользуясь установившейся тишиной в казарме, Димка открыл какую-то потрепанную старую книжку и завалился на нижнюю койку. Он, как всегда, лежал и читал, подсвечивая себе фонарем. Освещение на Базе было везде дерьмовое, читать без подсветки было невозможно. Антону лежать не хотелось. Что-то было болезненное в постоянном валянии на койке, впрочем, занятий у бойцов на базе было мало. Наряды, караулы, курилка в радиоузле да сидение в казарме. Теперь, конечно, ненадолго появились женщины. Антон хорошо помнил, что творилось из-за женщин на его острове. Мужчины устраивали поножовщину, жестокие, до смерти, рукопашные бои. Теперь и здесь начнется тоже самое. Видимо, и Димка не горел желанием участвовать в неизбежном дележе женщин, раз предпочел остаться в казарме, с книжкой.
–Что ты читаешь? – Антон с любопытством свесился вниз с верхнего яруса. Он впервые видел Васильева с книгой. Он читал, подсвечивая себе фонарем – в тусклом освещении казармы читать можно было только с дополнительной подсветкой.
–"Откровение Иоанна Богослова". – важно ответил Димка, не поднимая глаз от книжки.
Левченко показалось, что он ослышался.
–Не думал, что тебя на религию потянуло!
–Очень интересная книга. Я ее нашел в Академии Наук. Скуки ради начал читать, и вот никак до конца не дойду. Выходит, что Иоанн был пророком, как и Нострадамус. Много чего увидел и предсказал... Второе пришествие Христа, Страшный Суд, конец света...И упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику... Имя сей звезде полынь. Прямо так и говорится! Тут уж я понял, что книга толковая.
–Это я знаю. Только считается, что звезда Полынь это взрыв чернобыльского реактора в прошлом веке. – уверенно сказал Антон.
–Ну, это были цветочки по сравнению с тем, что сейчас творится. Имеется в виду окончательный конец света, который успешно наступил. Вот только как он мог это предугадать две тысячи лет тому назад?
–Такое описание можно применить к сотне событий прошлого, почему ты думаешь, что именно...
–Интересно, когда же будет второе пришествие? – задумчиво проговорил Димка. – Вроде Судный день уже был, дальше ведь некуда? Самое время ему появиться. Родился ли он вообще? Что это за человек?..
На метафизические темы Антону спорить не хотелось. Он слез с койки, поднялся на пятый этаж по лестнице, вошел в огромную пустую залу. Это был нежилой этаж – стены голые, закопченные старым жаром. Выбитые окна, сломанные двери. Когда-то и здесь жили бойцы Комбата – в первое время все заняли понравившиеся пустующие квартиры и обосновались в них, с удовольствием вживаясь в роскошный быт партийных шишек. Однако из-за неисправной проводки в первую же зиму здесь вспыхнул сильнейший пожар. Он бушевал сутки, перекинулся и на верхние этажи, протянув огненные щупальца по кабель-каналам наверх, пожирая все, что могло гореть. Возможно, все случилось из-за неисправного обогревателя, или же, причиной был простой бычок. Пламя затушили, но несколько этажей стали непригодны для проживания. Люди перебрались вниз, а на пятом этаже, объединив смежные балконы в один широкий, устроили снайперскую точку. Необходимости в этом не было, но Штерн любил здесь сидеть со своей оптической винтовкой. Отстреливать шатунов было его хобби. Именно это было основной причиной раздора между ним и Комбатом, не одобрявшего увлечение такого рода. Для Комбата стрельба без необходимости была занятием постыдным, негуманным и признаком моральной деградации. В конце концов, Штерн был хорошим снайпером, незаменимым во время вылазок. Комбат иногда брал его с собой, говорили даже, что Штерн спас жизнь Комбату меткой стрельбой, поэтому тот и закрывал глаза на это хобби.
Вот и сейчас снайпер, закрепив винтовку на перилах и удобно усевшись на раскладном стульчике, изучал Адмиралтейку в оптический прицел. Он столь внимательно разглядывал набережную, что заметил Антона лишь когда тот подошел вплотную. Штерн вздрогнул, зыркнул недовольно на парня.
–Черт! Напугал! Чего ходишь так тихо?
–Призраков распугиваю. – продерзил Левченко, которого по непонятной причине с самого утра разбирало зло.
–Это ты, брат, рано на охоту вышел. После полуночи здесь много духов шатается на верхних этажах. Был у нас паренек, вроде тебя, все бродил ночами наверху , призраков умерших видел, якобы. Контакт пытался установить. А потом хабах и вывалился из окна. То ли случайно, то ли нарочно руки на себя наложил, поди теперь разбери. Так что ты запомни, парень – чем пристальнее вглядываешься в бездну, тем внимательнее она смотрит на тебя... Сначала шутки ради себя тешишь, и не заметишь, как пучина засосет. Чего доброго, и в самом деле начнешь духов видеть. Ты уверен, что выдержишь такое? Завязывай с этим, тут и так чертовщины хватает. Кстати, хочешь из снайперки пальнуть? Я сегодня добрый.
–Нет, спасибо. Шатунов валить это ваше дело. – буркнул Антон исподлобья.
–Зря не хочешь, для тренировки полезно. У стрелка, если он постоянно не тренируется, навык пропадает. Дело известное. Если хочешь оставаться на месте, нужно быстро идти вперед. А тут на другой стороне Невы– бесплатный тир каждый день. Или желаешь в воду зайти, да не вымокнуть? Шалишь, брат!
Заметив движение по ту сторону Невы, он быстро прильнул к окуляру.
–Вооон, бежит сволота... Шустрый какой, падла..
Он плавно нажал спуск. Винтовка с тихим шипением выплюнула пулю. Латунная гильза , звеня, упала на пол балкона.
–Еще один! – с удовлетворением произнес Штерн. – Готов, голубчик. Шестьсот двадцать третий. Сквозное в голову, чистая работа!
–Вы что, счет им ведете?
–Само собой. Любой снайпер зарубки делает. Я лично в уме запоминаю.
–Они вам во сне не снятся? – с едва заметной издевкой спросил Антон.
–Шел бы ты знаешь куда! Чего там снится! – Штерн снова оторвался от окуляра. – Это ж не люди! У них души уже нет. Я ж по людям не стреляю!
–А если вдруг обнаружится, что душа у них еще имеется, перестанете по ним палить?
–Душа? У этих зомби? Ты, парень, книг паршивых начитался. Так если рассуждать, вообще надо ложиться и помирать. Потому что с такой философией или с ума сойдешь, или сам себе пулю пустишь в висок. Если каждый раз перед тем, как курок спускать, об этом думать...
Он умолк, достал из кармана мятую пачку сигарет.
–Закуришь?
–Давайте. – помедлил Левченко.
Оба закурили. Антон не удержался, закашлялся. Штерн с любопытством разглядывал Антона.
–Чудные вы, островные. Девственники какие-то моральные. Курить, смотрю, не умеешь даже толком, разговорчики бестолковые травишь, как пацифист последний... Девушка-то у тебя была вообще или не успел?
Антон чуть покраснел, отводя глаза. Не любил он таких расспросов...
–Я вот успел в свое время нагуляться.. Мне ж тридцать шесть уже. Считай, свое отгулял. Тебе познакомиться надо с барышнями; есть там одна, Катя. Ну, теперь считай, без мужа. Познакомься с ней. А то так и не попробуешь это дело... Может, и успеешь. Заберут их скоро на "Циолковского", и кончится наша малина... Не увидим мы больше здесь женщин в Питере...
–Да слышал я, что их скоро увезут... А в этих все-таки не стреляйте без нужды. Вдруг у них и впрямь душа есть, и потом они к вам являться начнут ночами...
–Слушай, гуманист хренов! – взбеленился Штерн. – Иди-ка ты со своей придурошной философией к ядрене фене! Греби обратно на свой остров, и мозги людям не парь!
Антон вспыхнул, но ничего не ответил, и вышел из пустой залы. Штерн, видя что собеседник потерял к нему интерес, мгновенно отвлекся и вновь прильнул к оптическому прицелу, сощурившись...
После обеда Комбат отрядил шесть человек на Заячий остров, зачистить территорию: возглавил отряд он сам. У васильевцев было два огнемета, составивших костяк огневой мощи отряда. Остров, лежавший в руинах, к заходу солнца успешно зачистили, не понеся потерь в личном составе, вот только не смогли обнаружить ни одного павшего воина; от людей не осталось даже фрагментов тел. Что ж, этого и следовало ожидать. Ребята возвратились усталые, ощетинившиеся злобой. В глаза женщинам смотреть не решались, с ними поговорил лично Комбат.
Несмотря на распоряжение старшого, Гамов снова притащил бутыль спирта. Его развели, превратив в водку, и вместе с Горячевым они надрались до поросячьего визга. Дойдя до кондиции, они отправились в квартиры беженок – женщины занимали две просторных четырехкомнатных квартиры, с удобством разместившись в них вместе с детьми.
Неразлучная парочка повалила на кровать одну из женщин и попыталась ее изнасиловать. Антон не вникал в подробности, знал только, что оба незамедлительно отправились в карцер, причем расквашенные физиономии обоих указывали, что либо подрались они из-за женщин, и подрались как следует, на совесть, либо отделали их сами беженки. Впрочем, поделом...
[Отбой был в десять вечера, как всегда. И вновь Антону не спалось. И не только из-за предстоящей ему завтра экспедиции. Просто в последнее время он отчего-то спал все меньше и меньше. Иногда два-три часа, и этого вполне хватало. Сон пришел в тот момент, когда он решил, что уже не уснет и придется ворочаться всю ночь. И снова это был жуткий кошмарный сон.
Он увидел, что бетонный периметр Базы был прорван, и неисчислимые орды шатунов ворвались на ее территорию. И была это такая непреодолимая сила, что никакими усилиями эту реку инфицированных люди не могли остановить. Шатуны ворвались в Башню и завязалась рукопашная прямо в казарме. Оружия у мертвяков, конечно, не было. Они просто рвали людей на части голыми руками. Люди, отстреливаясь, поднимались все выше, пока не оказались на крыше Башни. Люки заперли ломами и скучились возле них. Крышки люков дрожали от колотивших в них снизу разъяренных тел. Было ясно, что долго крышки не продержатся. Антон отошел к самому краю, глянул вниз с высоты шестнадцати этажного дома. Голова резко закружилась. Внизу колыхалось целое море инфицированных, словно собравшихся на митинг; все вокруг башни было ими заполнено. Сзади раздался треск вырванной с мясом из петель крышки люка. Он не стал оборачиваться. Люди синхронно ударили из автоматов по шатунам. Антон не стал дожидаться неизбежного... И шагнул вниз, с крыши. Навстречу смерти, навстречу колыхавшемуся внизу морю больных истощенных оборванцев... Он проснулся во время затяжного полета, так и не достигнув земли...]
Глава IV
Разведка боем
–Эй, сони ленивые! Подъем! Шесть утра! – Хмельницкий по обыкновению, громко басил.
–Хмельницкий, хватить орать, ладно? – буркнул Димка. Он уже встал и одевался.
Антон глянул с верхнего яруса вниз. Общий подъем был в семь утра, все остальные еще спали.
–Что ж я могу поделать, если дикция у меня такая! – гудел громким шепотом Хмельницкий.
–Тогда вообще заткнись! – прошипел Димка.
–Давайте, парни. – Хмельницкий чуть сбавил тон. -Щербак уже давно встал.
–Не спится же ему... Маньяк... – Димка чертыхнулся.
Убедившись, что Антон проснулся, Хмельницкий протопал на тумбочку Кто-то заворочался в постели, разбуженный его громким басом.
Антон отчаянно зевал, разевая рот как кашалот.
–Чего ради он поднял нас так рано?
–Обычное дело. Разведка выезжает на место ни свет, ни заря. Комбат говорит– раньше начнешь, раньше кончишь. Все таки, путь неблизкий... Как настроение? Волнуешься?
Антон неопределенно пожал плечами.
–Есть немного...
–Правильно. – кивнул Васильев. – Мандраж перед выездом всегда есть. Это нормально. Посмотришь на город, ты же хотел достопримечательности увидеть!
Димка коротко хохотнул, накладывая себе половником овсяную кашу, не дожидаясь, пока подойдет кашевар, нарезавший что-то на разделочной доске.
–Блин, Павел! Картошки бы сварил. Достали уже твои каши. То сечка, то перловка, то овсянка. Нормального чего-нибудь мы от тебя дождемся?
–Каши очень полезны для кишечника. – ответил тот важно, с достоинством поправляя съехавший на бок колпак.
–Я скоро взвою как собака Баскервилей. Чтоб завтра картошки нажарил, усек? С мясом, самое главное! Тушенку открывай, хватит жлобиться!
Димка сел за столик, присоединившись к Антону, с отвращением зачерпнул ложку овсянки и сунул в рот, нехотя принявшись жевать. Посмотрел на Антона, с энтузиазмом уплетавшего кашу.
–Сразу видно, ты новенький. Кормили бы тебя каждый день на протяжении нескольких лет этой кашей, ты б на нее смотреть не мог. Я вот колбасу с собой взял. Хоть нормальной еды поедим в обед. Нашли мы тут один мясокомбинат, так там в морозилке килограммов сто колбасы хранилось.
