Текст книги "Пандемия (СИ)"
Автор книги: Евгений Ермаков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)
Повернув, Антон сразу же увидел маяки Ростральных колонн; сразу за ними горели мощные огни на крышах южной башни и Биржи и навесные прожекторы на стенах – территория Базы была как всегда, хорошо освещена. Подплывая к Зимней Канавке, он различил на набережной Стрелки две фигуры. Это были ночные патрульные, Хмельницкий и Русинов.
Катер четко отработал парковку к причалу, автопилот не подвел. Мотор заглох, дрожащий замерзший Антон неловко выбрался из катера, побрел к лужайке, а люди уже бежали к нему со всех ног...
Он стоял в нескольких шагах от бетонной стены, внимательно прислушиваясь к доносившимся из-за нее звукам. Крупный, бугрящийся мышцами, невозмутимый. Щурился слезящимися глазами на пробивавшийся из-за высокой преграды свет прожекторов, освещавших кусочек суши по ту сторону. Инстинкт охотника долгое время звал его вперед, призывал преодолеть барьер, и он вдруг что-то ощутил. Кажется, он догадался, что следует делать. Не понял, а скорее, вспомнил. Он бросил взгляд на свиту, почтительно остановившуюся на отдалении. Он не любил, когда ему мешали. Охотник передал своим целую гамму чувств – жажда крови, азарт, возбуждение, досаду, озарение, даже восторг... Ухватив, наконец, то, что ему не давалось, он спокойно удалился. Теперь это будет просто...
Глава VII
Крах Стрелки.
Вслед за слизистой рта спирт обжег горло и потек расплавленной рекой вниз по пищеводу. Из глаз брызнули слезы. Барин раздраженно глянул на него.
–Говорю же, сразу глотай. Чего во рту держишь! – рявкнул он в сердцах.
Антона отвели в радиоузел, укутали с головой в шерстяные одеяла и налили полный стакан спирта. В комнате как всегда, собрались все, кроме Димки, все так же сидевшего на губе и женщин с детьми, эвакуированных на "Циолковского" накануне.
Как узнал Антон, если бы не Комбат, предупредивший оставшихся людей о засаде, вполне возможно, что Антон вообще не застал бы никого на Стрелке. Поздним вечером того же дня, когда группа отправилась на задание, тот связался с Барином по рации. Ему показался неестественным голос командира – слова давались Комбату с трудом, он едва ворочал языком. Он вкратце рассказал о положении дел. Группа столкнулась с вооруженным подкреплением, требуется военная помощь. И отправился бы Барин с людьми на выручку, да только насторожило его всего одно слово – Комбат назвал его в разговоре не Петром Николаевичем, как обращался обычно , а именно Барином. Это был условный код, означавший, что группа попала в плен, и идти на выручку ни в коем случае не следовало. Комбат давно условился с ним, что клички в эфире означают, что дело плохо. Внезапно разговор оборвался на полуслове. Возможно, те, кто слушал разговор Комбата с Базой, догадался о том, что тот пытается предупредить своих. Больше никаких известий о судьбе ушедших на юг Барин не имел.
Он понял, что соваться в Кристалл – безумие и решил связаться с Бахаревкой по радиосвязи и вызвать помощь. Майор Шалый, командир Бахаревского гарнизона, давно говорил, что располагает вертушкой и в случае чего, может прислать группу десанта. Это была отличная идея, вертушка могла одолеть несколько сотен километров часа за полтора-два и быстро доставить штурмовой отряд прямо к институту, вот только и здесь Барина постигла неудача.
Шалый ответил, что вертушкой более не располагает. Он говорил туманно и уклончиво, но суть была ясна – выслать группу на выручку Комбату он не в состоянии. На РЛС оставались лишь тягачи и вездеходы, так что помощи Комбату ждать было неоткуда.
Эти несколько дней Барин с остальными не находили себе места, мечась по крошечному участку безопасной суши, отвоеванной у хаоса, но все же, он принял правильное решение– оставаться на Стрелке. Вернувшийся Антон лишь подкрепил своим рассказом правильность такого решения. Если бы вторая группа была послана вслед за первой, не вернулся бы никто. Теперь эти безумцы были наготове, ждали гостей...
Рассказ Антона произвел эффект разорвавшейся бомбы. Люди наперебой расспрашивали Антона обо всех подробностях случившегося в подземном комплексе. Когда же картина стала ясна, все понурились. Барин хмуро курил, окутываясь пленой табачного смога.
–Что же нам делать, Петр Николаевич? – испуганно прошептал Павлушка. Антон бросил на него взгляд. Испуганный ребенок, не дать не взять.
Барин глубоко затянулся.
–Я уже сказал, Павел. Вторую группу я не могу организовать. Никто не пойдет туда на верную смерть. Площадь – идеальное место для засады. Пустое, отлично простреливаемое пространство, крыши и квартиры соседних домов это хорошие снайперские позиции. Нас просто положат там или возьмут в плен. Я туда не сунусь, и не пущу никого. Это всем ясно?
–Но надо же что-то делать, Петр! – заголосил очнувшийся Гамов. – Ребята же нас ждут, мы должны что-то предпринять! Будем сидеть , сложа руки?
–Спартанцы только и ждут, что мы сунемся к ним в логово. Своих не выручим, и сами погибнем. Нет, этого нельзя делать.
–Значит, просто продолжать жить, как ни в чем не бывало? – спросил Антон сквозь свои одеяла. Спирт уже пробрал его, вызвав приятную истому и ощущение тепла. Пережитое казалось ночным кошмаром, не имевшим места в действительности.
–Антон, ты лучше всех должен понимать, что мы не вернемся оттуда. Ты выбрался оттуда лишь чудом. Хватит жертв. Я не знаю, что мы можем предпринять. Бахаревцы даже на вездеходах не смогут добраться до Питера – говорят, по Новгородщине можно только пешком идти, бездорожье сплошное. И когда они здесь будут, если вообще дойдут до нас? Через неделю? Нет, если бы у них была боевая вертушка, тогда другое дело. Хотя какое там другое, их могут запросто сбить на подлете, черт их знает, этих маньяков, какое у них вообще имеется вооружение!
Внезапно заговорили сразу все, находившиеся в рубке. У Антона зазвенело в ушах. Люди галдели, пока Барин не крикнул, перекрывая поднявшуюся суматоху и панику.
–Молчать!
Все умолкли и уставились на него.
–Будет так, как я сказал. Никто никуда не уйдет с острова. Это мой приказ. В первый раз это было неосторожностью, во второй раз будет уже глупостью. Отменяются все вылазки в город. Помимо круглосуточного патрулирования периметра, будут организованы посты для наблюдения за бетонкой. Неплохо бы организовать постоянное патрулирование Васильевки на катере, но горючки у нас мало, это роскошь непозволительная. На этом всё.
База по инерции продолжала жить. Люди отправлялись в дежурства и патрулирование периметра, охраняя крошечный кусок своей территории, хлопотали по хозяйству, чистили оружие, вели визуальную разведку. Про пленных старались не говорить, да и взглядами встречаться старались реже. Обозначившаяся неловкость и стыдливость между людьми обозначалась все явственнее; появилась еще одна запретная тема, тяготившая каждого. Возможно, Антон первым почувствовал, что сплоченному сообществу солдат приходит конец. Гибель отряда Комбата внесла разлом в крепкое боевое братство. То же чувствовали и остальные, но никто и подумать не мог, что конец Васильевской Базы наступит так скоро и страшно.
Некоторые начали поговаривать об уходе со Стрелки – теперь следовало в любой момент ожидать вторжения. Назревал неизбежный разговор с Барином – что делать, уходить или оставаться на острове? Контролировать все водное пространство вокруг Васильевского острова со Стрелки было невозможно, так что территория Базы внезапно перестала быть по-настоящему безопасной. Да и была ли она таковой? Антон сомневался в этом все больше.
Барин отмалчивался, стал замкнутым и ушел в себя. Похоже, он перестал быть командиром, и просто не знал, что предпринять.
Димку выпустили из карцера досрочно, в виду чрезвычайных обстоятельств. От караульного он сразу же узнал о том, что Комбат с группой попал в ловушку и сутки бесновался в карцере, отбивая руки о стены. Когда же он вышел из одиночки, то подобно Барину, замкнулся, стал угрюмой тенью самого себя.
Время шло, и нужно было принимать решение. Гамов, Титов и Остапенко предложили Левченко примкнуть к их группе и уплыть на катере на Кронштадт; Антон заколебался. Поговорил с Васильевым, рассказав ему о заговорщиках.
–Сваливай, я тебя здесь не удерживаю. Только я сам с Васильевки никуда не уйду. Я буду здесь до самого конца, – буркнул Димка и угрюмо отошел.
Однако, осуществить задуманное троица не успела...
Антону приснился сон про огненный шар, с немыслимой скоростью вонзающийся в мерзлую землю . Взрыв, яркая вспышка, озаряющая лес на многие километры вокруг, сейсмоволны, пробежавшие по телу Земли, как крупная дрожь. Космический странник, врезавшийся в твердь с такой силой, будто хотел расколоть ее пополам. И снова у него появилась странная уверенность в том, что это видение из будущего. Что ж, небольшие метеоры постоянно попадают в атмосферу земли. Когда-нибудь упадет и камень покрупнее. Вопрос лишь, когда, и каковы будут последствия...
В начале третьего ночи казарму огласил надрывный тоскливый вой сирены. Под потолком вспыхнула красным заревом сигнальная лампа. Боевая тревога! При Антоне ее не врубали на Базе ни разу. Антон, мгновенно проснувшись, подскочил от внезапного рева в постели; он слышал сирену в первый раз в жизни. Внезапно все преобразилось. Разбуженные сонные люди вскакивали с коек, бегали в исподнем, орали друг на друга, пытаясь выяснить в чем дело.
–Взвод! Подъем! Боевая тревога! – истошно голосил дневальный Русинов, хотя все и так уже были на ногах.
Антон судорожно одевался, никак не попадая ногами в штанины. В голове все смешалось, он никак не мог отойти от сна, качало от недосыпа, он ничего не понимал. Что же случилось?
Мелькал сжимавший карабин Барин. Он кратко, громовым голосом, перекрывая общий гвалт и неразбериху, отдавал приказания.
–Быстро! Занять круговую оборону! Гамов, Нечипоренко! На балкон, живо! Остальные к окнам! Распределиться! Половина здесь, остальные – к окнам с другой стороны! Они рвутся вовнутрь!
Царила суматоха. Все бестолково суетились, толком ничего не понимая. Наконец догадались выключить сирену.
Антон мельком глянул в широкое окно казармы и обомлел – внизу, подсвечиваемая мощным прожектором с балкона пятого этажа, колыхалась огромная толпа шатунов, обтекавшая башню со всех сторон. Это не могло быть правдой, но ему приходилось верить глазам. Но как, как это могло случиться? Все, как в одном из его страшных и вещих снов...
–Давай, Антон! Живо к окну! – крикнул Барин, бросая ему карабин.
Полуодетые бойцы, прильнувшие к окнам , вели прицельный огонь по колыхавшейся внизу толпе зомби, штурмовавшей заколоченные окна первого этажа. Они бились с неистовой силой в доски; Те трещали, но все еще держали оборону.
Под боком у Антона скулил Павлушка, которому тоже сунули автомат, но он не делал ни малейшей попытки вести огонь. Он просто сидел на полу, забившись в угол, и истерически выл, зажимая уши руками, ничего не соображая от панического ужаса.
Мало-помалу картина произошедшего стала ясна. Дежурные на посту у бетонки – Гамов и Титов собирались сменяться, ждали сменный караул, и тут с верха бетонки посыпались шатуны – десятки, сотни – неимоверное количество. Судя по всему, они взобрались на стену по лестницам, или просто карабкались друг на друга, пока, наконец, не дотянулись до верха.
Караульные, мгновенно позабыв про два крупнокалиберных "Корда", которыми был оборудован пост наблюдения за периметром, пустились во всю прыть назад к башне, обезумев от паники. Едва успели подняться по лестницам на второй этаж и поднять за собой выдвижные лестницы, как башню полностью окружили со всех сторон.
Да, радиостанция была исправна из строя, но толку от нее было мало. Гарнизон на РЛС не мог оперативно придти на помощь васильевцам. Барин вновь связался с Бахаревкой, изложил ситуацию, но, как и рассчитывал, встретил лишь устное сочувствие. Павлушка сразу же ударился в панику; больше на него рассчитывать не приходилось. Хоть и был он никаким бойцом, но в данной ситуации важна была каждая пара рук. Его хлестали по щекам, что-то заставили выпить, но он ничего не соображал. Павлуша мог успокоиться только в случае устранения опасной ситуации, но угроза никуда не уходила. Она колыхалась безобразным волнующимся морем под окнами, дико выла, колотилась в запертые окна, и, что хуже всего, они карабкались друг на друга, поднимаясь выше. Люди стреляли без перерыва, снимая верхних прицельными выстрелами в голову, но на место павших шатунов мгновенно взбирались следующие, следующие...
Вся Стрелка была запружена остро воняющей гниющей массой тел, бывших когда-то людьми. Теперь эти существа не замечали ничего – ни пуль, градом сыпавшихся на них сверху, ни поверженных товарищей, сваливавшихся им сверху не на головы. Они чуяли добычу и рвались к ней.
Доски первого этажа трещали и стонали. Барин с Димкой побежали вниз на первый этаж, чтобы еще прочнее укрепить двери и окна, но становилось ясно – скоро шатуны так или иначе ворвутся внутрь и горе защитникам! Неуправляемая лавина понесется вверх по лестницам, разрушая и уничтожая все встречающееся на пути. Слишком уж несопоставимы были силы с обеих сторон...
Антон, долго водя мушкой, выбирал в прицел головы и тщательно нацелившись, спускал крючок. Карабин щелкал одиночными выстрелами, но далеко не все из них попадали в цель. Он сердился на свою неловкость, до крови кусая губы и ловил мишени снова и снова, нажимая на курок. Карабин резко дергался в его неумелых руках от отдачи, но все-таки, десятка полтора мертвяков, карабкающихся на спины другим, он успел положить.
Остальные, прильнув к окнам, стреляли меткими одиночными выстрелами – берегли патроны. Мелькнул Русинов, зажимавший в руках несколько бутылок с зажигательной смесью. Он был спец по коктейлям Молотова, делал их мастерски. Размахнувшись , он кинул один вниз, на бушующее море мертвяков. Огонь ярко, с треском вспыхнул, растекаясь по плечам и головам инфицированных, раздался дикий вой. Русинов кинул еще две бутылки. На миг на улице стало светло как днем. Верхние ряды зомби отпрянули, но когда бомбы закончились, неуправляемая масса вновь нахлынула на башню. Шатуны принялись карабкаться друг на друга, не обращая внимания на сыпавшийся из окон второго этажа град пуль. Бесконечные волны накатывали на здание, и высота их была все выше и выше. Кто-то привалился к окну рядом – это был Хмельницкий, приволокший огромную охапку пулеметных лент с масляно поблескивавшими желтыми патронами. Он торопливо заправил ленту в "Корд" и поставил на подоконник.
–Получайте, твари! – пулемет загрохотал, отплевывая патроны, как семечки, передавая вибрацию на оконный проем, словно работал отбойный молоток.
Волна тел, подкатившая почти к самым окнам, провалилась вниз, прогибаясь под мощным напором пулемета . Атака захлебнулась, казалось, шатуны пришли в замешательство, но лишь на некоторое время. Через несколько минут "Корд" умолк; патронов к нему больше не было.
–Жрите, песьи дети! – разъяренный Хмельницкий кинул пустую патронную коробку в бушующее людское море внизу.
Шатуны снова принялись карабкаться друг на друга, поднимаясь все выше.
Левченко ощутил жгучий приступ паники. Очень скоро верхние неминуемо дотянутся до окон; зомби слишком много, чтобы дюжина человек смогла сдержать неистовый напор неуправляемой толпы; и что тогда?
–Антон, пошли со мной! Эй, Левченко! Очнись! – кто-то тряс Антона за плечо.
Тот недоуменно отвалился от окна и обернулся. Это был Русинов с огнеметом руках. Рядом с ним трясся в паническом приступе Павлушка, размазывавший по щекам слезы. – Пошли со мной, живо!
Втроем они спустились вниз, на первый этаж, миновав забаррикадированные окна и двери. В спешке люди продолжали заваливать их всем, что попадалось под руку – диванами, шкафами с инструментами, арматурой. Втроем спустились вниз, в подвальное помещение.
Русинов, проверяя свой огнемет, на ходу торопливо выстреливал фразами.
–В общем так, Левченко. Слушай меня очень внимательно. Думаю, ты понял, что оборону здесь мы не удержим. Скоро мертвяки доберутся до окон второго этажа и начнется рукопашная, это неизбежно. Мы вынуждены будем подниматься наверх. Между шестым и седьмым этажом сейчас начнут строить укрепления, чтобы отсечь шатунов. Металлическими щитами заблокируют проход по лестницам. Мы окажемся в осаде. Не знаю, сколько мы продержимся наверху. Возможно, несколько дней, не знаю. В любом случае, теперь это дело для нас, солдат. А не для вас, с Павлушкой. – Он кинул взгляд на плакавшего Павла.
–Вы что, хотите нас убрать с острова? – до Антона начал доходить смысл сказанного.
–Да, Антон. Это решение Барина и обсуждению не подлежит. Неопытных детей, уж извини за слово, мы будет эвакуировать, пока еще есть такая возможность. Вы – наша надежда, по сути, вы с Павлом еще дети. Мы должны сохранять и беречь наше будущее, а не кидать его в эту бессмысленную мясорубку. Вряд ли мы выберемся из этой передряги, но по крайней мере, будем знать, что вы спаслись... Самое главное – вы должны убраться отсюда подальше. Жить. Не обижайся, но вы неважные стрелки, особенно Павлуха. Отправляйтесь на катере прямо сейчас и я очень надеюсь, что вам повезет.
Антон кинул взгляд назад, к лестнице, ведущей в холл первого этажа. Он не успел попрощаться с Димкой; все произошло слишком внезапно! Проклятье!
–Как же все-таки они перебрались к нам?
Пухлый подбородок Русинова дернулся.
–Черт их разберет... Друг на другу карабкались, или лестницы приставили, чего доброго... Хотя, это полная чушь... Теперь не важно... Говорил я Комбату сто раз – надо ток пустить по проволоке по верху периметра – достаточно мощный, чтобы вызвать паралич сердца, так он отмахивался только – ерунда. Тупые животные, в жизнь не переберутся. Вот тебе и животные...
–Погодите, а как же Кронштадт. Может, быстрее попросить помощи у них?
–Да ты смеешься, Левченко! Кронштадт уже давно не представляет собой того серьезного гарнизона, каким был еще несколько лет назад. Теперь там ютится кучка пьянствующих дезертиров. Эти нам ничем не помогут, Антон! Бахаревка лишилась вертушки. Черт их разберет, что у них там случилось! В общем, как всегда, рассчитывать придется лишь на самих себя. Не в первой, Антон. Доберетесь до Бахаревки, там вам помогут. Приютят. Самое сложное– добраться до РЛС...
–Где же находится ваша Бахаревка?
Они подошли к подземному тоннелю, соединявшего все три башни и здание Биржи подземным ходом. Мелькнуло боковое ответвление, ведущее к подземному бомбоубежищу, отстроенному специально для партийных бонз, которым так и не воспользовались. Русинов отпер дверь, ведущую в тоннель, включил дежурный свет, одновременно доставая из кармана карту.
–Смотри внимательно, Левченко. Это – Новгород и Ильмень. В тридцати километрах юго-восточнее озера в стороне от федеральной трассы находится Загоризонтная Бахаревская РЛС, станция раннего обнаружения. Самый сильный и мощный форпост наших сил на всем севере.
Карта прыгала на ходу в руках Русинова , Антон не видел толком впотьмах, куда тот указывает. Изображение мельтешило, населенные пункты, выделенные жирным шрифтом, Нева – все сливалось в сплошное размазанное пятно.
–Я понимаю, это почти самоубийство, но вы должны туда добраться. Вот, держи письмо. Барин набросал записку командиру РЛС, Шалому. Держи паек, хватит на неделю. Сейчас на катере доплывете до Шлиссельбурга, это у самого входа в Ладогу. В открытое озеро не заходи, потеряешься еще, не ровен час. Ты видел катера растаманов? Они возят с острова Коневец, где у них лагерь, на Кронштадт, траву. Они дезертирам траву, а те им оружие и прочие дела. Растаманы не самые надежные люди, но у нас с ними мир, они должны тебе помочь. Останови катер у Орешка, увидишь на мысе крепость. Стой на приколе и жди; растаманы почти каждый день проходят по Неве. Попросишь их подбросить вас до лагеря археологов, это севернее Новгорода, они часто наведываются туда, тоже возят им свою отраву. Ну а дальше – смотри сам. Пешком идти по лесам можно только с хорошим сопровождением. Леса там ,и правда, жуткие, но выхода нет. На Бахаревскую станцию попасть реально, но тут нужна осторожность. Никому не доверяй, у тебя не будет друзей за пределами Стрелки. Но растаманы, по крайней мере, вменяемые люди, они должны тебе помочь. Когда-то они и на нашу Базу привозили траву, пока Комбат не застукал парней в курилке и не пресек это дело. Шалый нам уже не поможет, но по крайней мере, вы будете там в безопасности...
–Здесь ведь есть бомбоубежище! Можно запереться там...
–И что дальше? – огрызнулся Русинов. – Будем жить как крысы, взаперти? Продукты и еда скоро кончатся, а мертвяки никуда не денутся. Сколько их здесь? Боюсь, патронов у нас попросту не хватит... Я тоже упомянул о бомбоубежище, но Барин и слышать не захотел. И я его понимаю, это не выход. Возможно, будет больше шансов выжить, если пойдем наверх и закрепимся там.
Они прошли тоннель до двери, ведущей в помещение Биржи. Открыли массивный стальной затвор, вошли в большой темный зал, погруженного во тьму.
Снаружи доносился рев безумной толпы шатунов, стрельба. Там был ад. Русинов похлопал парней по плечам. Улыбнулся ободряюще.
–Ну все, ребята. Выходим. Эти твари боятся огня, я буду их держать на расстоянии, пока вы не отчалите. Антон, держи Павлуху за руку, не ровен час, вырвется еще. Вернусь обратно тем же тоннелем. Удачи, и позаботься о Павлушке...
Свет маяков тускло пробивался сквозь высокие окна, освещая большое помещение, заставленное коробками, ящиками, тюками, бочками – в здании Биржи располагался основной склад Базы.
–Но как же вы здесь... – упрямо остановился Антон посреди зала. – все равно, что мы вас предали, бежали, как трусы!
–Не думай об этом, Левченко! Просто держи в голове цель и сосредоточься на ней. Помнишь, сколько держались защитники Бреста? Несколько месяцев! Если нам повезет, укрепления между этажами шатуны вообще не пробьют. Там стальные листы, это не хрен собачий. Не суйся на катере Коневец, слишком далеко плыть, можешь заблудиться. В навигатор мы не закладывали трассу. Конечно, ты можешь запрограммировать его и доплыть, но я думаю, на Бахаревке тебе будет безопасней, чем на Коневце. Не доверяю я этим растаманам, если уж говорить начистоту. Самое главное– держитесь на воде, это безопасная территория, на ней ничего с вами не случится... Ну все, пошли.
Решившись, Русинов отпер засов на дверях Биржи, отворил дверь и они вышли из здания. Стоявшие в десятке метров шатуны забеспокоились, зашевелились. Они прыгнули было к людям, но тут же отпрянули – Русинов врубил огнемет. Он водил вправо-влево струей пламени, держа шатунов на почтительном расстоянии, шарахавшихся от яркого пламени. Огнеметчик, Антон и Павлушка, по-прежнему находившийся в полуобморочном состоянии, которого пришлось поддерживать, чтобы не упал, медленно продвигались вперед, к катерам на лужайке, покачивавшимся на пристани , а огромная толпа нелюдей двигалась за ними, образовывая пустое кольцо вокруг бушующего пламени огнемета.
Антон, судорожно вцепившийся в карабин и водивший дулом по рядам окружавших их тварей, поддерживал Павлушку и старался не отставать от Русинова, готовясь открыть стрельбу в любом момент. Он вновь и вновь повторял про себя молитву.
«Я – капля воды, путешествующая по Вселенной. Во мне отражается всё, что меня окружает, но я ничего не принимаю в себя, оставаясь такой же прозрачной, чистой и отстраненной...»
Наконец они дошли до катера. Антон забрался в него, усадил на сиденье Павлушку, похоже, не понимавшего, что происходит, и завел мотор, коснувшись пальцем панели зажигания. Он хотел было пожать руку Русинову, но он стоял спиной, и руки были заняты руки огнеметом, распускавшим вокруг огненный цветок.
–Чего ждешь, Левченко? Отчаливайте! – Русинов сердито обернулся через плечо.
Антон отвязал трос, завел мотор и задрожавший всем корпусом катер взял курс на восток. То и дело он оглядывался назад через плечо. Освещенный пламенем, Русинов медленно пятился назад, к Бирже, водя из стороны в сторону огнеметом. Шатуны двигались вслед за ним, как загипнотизированные, уставившись на огонь, но не решаясь приблизиться. Внезапно что-то произошло и пламя погасло. Кажется, Русинов оступился, палец сместился с гашетки. Огонь через мгновение снова вспыхнул, но было уже поздно. Кто-то прыгнул ему на спину сзади. Русинов вновь снял палец с гашетки, пламя окончательно потухло. Толпа кинулась на него в темноте. Раздался крик боли, сразу же заглушенный тысячекратным воем обезумевшей толпы, заполучившей добычу.
Антон отвернулся; слезы застилали глаза. Пути назад не было. Под доносившуюся сзади автоматную пальбу и вой мертвяков он плыл к Ладоге , не подозревая, что видит Питер в последний раз в жизни...
Шум пальбы остался далеко позади, мягко угаснув в тиши ночи, Антон плыл и плыл по бесконечной ленте Невы. Краны Октябрьской набережной остались позади, "Александр Невский", все так же накренившийся в сторону, молча попрощался с ним, наконец, катер миновал старый мост КАД. Павел крупно дрожал, по щекам все еще текли слезы – он был в шоке.
Глава VIII
На юг
Антон очнулся от муторного забытья. Его продирала жуткая дрожь; от некомфортной ночевки на сиденьи катера тело ныло. Над Невой стелился сырой утренний туман. Тучи разошлись впервые за много дней, теплые лучи солнца уже кинули отблески на воду. Утро было свежее, чистое, ничто здесь не напоминало о кошмаре ночи.
Он потянулся, треща суставами, встал и осмотрелся. Справа тянулись развалины Шлиссельбурга, впереди на острове виднелись конические крепостные башенки Орешка, древней крепости, сначала бывшей владением Новгорода, затем перешедшей к шведам и позже отвоеванной Петром I. Как и приказывал Русинов, Антон остановился именно в этом месте, у крепости, перед выходом на Ладогу, казавшуюся отсюда морем. Тихая, спокойная гладь, ни малейшего признака жизни. Оставалось только ждать.
Павлушка в своем подростковом сером пыльнике крепко спал на сиденье, беспокойно подергиваясь во сне, приглушенно вскрикивая. Яблоки глаз бегали под закрытыми веками. Бедняга, досталось же ему...
Глянув на часы, Антон достал из рюкзака ветчину, галеты, запил их водой из фляжки. Умылся, зачерпнув пригоршнями воду из Невы. Снова уселся на скамейку и принялся ждать. Солнце взбиралось все выше и выше, бедняга спал, а ожидание мучило Антона все сильнее. Сколько же им придется здесь прождать?
Несколько раз он порывался отправиться на север, к Коневцу, но вспоминая указания Русинова, удерживался от этого шага. Снова садился на скамью. Вставал, ходил взад-вперед по катеру, считая шаги, снова садился и ждал. Антон начал терять надежду.
Наконец, со стороны Питера послышалось знакомое гудение мотора. Антон, задремавший было на лавке, поднялся и глянул на воду. Издалека приближался катер. Павел проснулся, потянулся и испуганно вытаращился на Антона.
–Оооох... – молвил он, удивленно озираясь вокруг. – Значит, это не был сон?
–Боюсь тебя разочаровать, но это правда. Дела на Стрелке, наверное, совсем плохи. Нас решили выставить вон. Пожалели...
–Куда же нам теперь деваться? – Павлушка таращился на него.
–Русинов говорил про Бахаревку. Туда и подадимся...
–Бахаревка? Но это же очень далеко... – он умолк, очевидно, вконец подавленный.
–Ничего, Павлуха. Назад пути уже нет. Будем живы, не помрем! – попытался ободрить его Антон, похлопал его по плечу, но тот еще больше втянул голову в плечи, испуганно кидая исподтишка взгляд на приближающийся катер.
–Кто это, Антон?
–Растаманы. Как раз их мы и ждем. Они нам помогут...
Размалеванный катер приблизился, замедляя ход. В нем сидели два молодых парня. Антон узнал их – они все время мотались мимо Стрелки на своем катере в Кронштадт и обратно.
–Эй, парни! Не с Васильевки будете? – крикнул, привставая, высокий черноволосый парень с дредами и в куртке с разноцветными полосами, сидевший за рулем. – Что у вас там случилось-то? Каюк, что ли, Базе? Стрельба дай боже стоит...
–Мертвяки каким-то образом перебрались через бетонку и окружили башню. Нас эвакуировали, а остальные все еще там, в здании...
Парни ошеломленно переглянулись.
–Офигеть! А вы– то сами куда сейчас?
–Хотим попасть на Бахаревку. Можете помочь? Вы ведь ездите на материк?
–Значит, РЛС? М-да, однако... – промычал второй парень, почесывая взъерошенную шевелюру. – Даете, мужики...
–Вы сможете помочь? – еще раз спросил Антон.
Парень с дредами глянул на Антона оценивающе. Подумал секунду.
–Ладно, поможем. Чай, все мы люди. Собирался я в лагерь завтра, да впрочем, какая разница. Сегодня, завтра. Один хрен... Зовут тебя как?
–Антон.
–Меня Дэн. А это Макс. В общем, познакомились. – он ловко перескочил со своего катера на Антонов и порывисто сунул ему шершавую ладонь. Павлуша отпрянул от него в сторону, видимо, решив, что тот представляет для него опасность. – А этот твой приятель?
–Его зовут Павел. Ему здорово досталось вчера.
Дэн понимающе кивнул, внимательно посмотрев на перепуганного Павлушку
–Привет, Павло!
Дэн, улыбнувшись, протянул ему руку, но Павлушка отшатнулся еще дальше.
Парень с дредами шепнул Антону на ухо тихо, стараясь, чтобы Павлушка не услышал.
–Странный он у тебя какой-то. Я понимаю, у вас там пальба вовсю идет, и правильно, что вы его с острова эвакуировали, не место ему было вообще на вашей Базе... Но он в себе? У него такой вид, словно...
–Просто он перепуган до смерти.
–Ну, тебе лучше знать. – пожал парень плечами.
–Слушай, Дэн. До Бахаревки вообще добраться можно?
–Конечно, только путь неблизкий и трудный. Несколько дней пути. Быстрее никак не получится; это и далеко и опасно. Ты вроде свой парень, а вот как твой Павел такую дальнюю дорогу перенесет, не знаю. Пройти Черный Лес дано не каждому. Не знаю, сможешь ли ты, а вот у твоего друга явно кишка тонка, без обид.
Антон взглянул на Павлушку. Тот растерянно переводил взгляд с Макса на Дэна и снова на Антона.
–Сам видишь, напуган парень дальше некуда. Куда ты его тащишь с собой? Макс отправится на катере на Коневец, и заберет его с собой ...
–Я обещал за ним следить. – упрямо сказал Левченко.
–Поверь, там ему будет лучше, чем на Бахаревке. А главное – слишком долгий и опасный путь через леса... Нет, тебя я доброшу до лагеря археологов, а ему лучше на наш остров отправиться... Обещаю, ничего там с ним не случится. Мы люди мирные, никого не обижаем, чего ты опасаешься?
–Леса действительно представляют такую опасность?
–Уж поверь мне, место страшное. – невесело ухмыльнулся Дэн. – Проклятые леса, по доброй воле никто туда не суется, я, например, дальше лагеря археологов не езжу. Попадешь в лес, можешь не вернуться, колдовское место, темное. Сколько народа там сгинуло или разум потеряло, не счесть. Врагу не посоветую туда соваться.
