Текст книги "Последняя Империя. Война с Китаем (СИ)"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Атака российской подлодки была столь дерзкой, что китайские корабли смогли ответить на нее только десять минут спустя. Особенно была ошеломлена съемочная группа Пекинского телевиденья, готовившегося снимать торжественную встречу морских героев, а вместо этого запечатлевших их гибель. Вдогонку российской лодки бросили и самолеты, и вертолеты, но найти и догнать наглецов так и не смогли.

В результате этих событий к октябрю месяцу во всех морских базах Китая находилось всего двенадцать подводных лодок, из них шесть – ракетные лодки, несущие ядерные ракеты, которые так и не смогли довести до ума, три лодки поврежденных авиацией, а остальные имеющие аварийные проблемы. Китайским фрегатам и противолодочным кораблям не удалось потопить ни одну из наших атакующих подводных лодок.

Спустя три месяца после начала войны командующего военно-морскими силами КНР адмирала Дай Веньюаня вызвал к себе Главнокомандующий. Без лишних предисловий Чжан Вайнжон обратился к адмиралу с главными претензиями:

– Долго еще ваш флот будет без дела болтаться в портах Желтого моря? Армия несет колоссальные потери, а вы торчите в морских кабаках, словно весь флот находиться в отпуске!

– Во-первых это не мой флот, а наш флот, флот Китайской Народной Республики. Что вы предлагаете, маршал?

– Я предлагаю выйти в море и прорваться к Владивостоку для высадки десанта. Что, собственно, и было предписано вам в директиве “Северный путь”.

– Да, вы правы. Именно это мы и должны были сделать. Но вам ведь надо было вмешаться в спор за кучку никому не нужных камней в Тихом океане. Пока мы “танцевали” с японцами около Сикоку, русские выбивали наши подводные лодки. У меня большие претензии к нашей контрразведке. Было полное ощущение, что русские знали график выхода субмарин из бухты. Все мои подлодки погибли в радиусе десяти миль от базы. В результате мы потеряли не только корабли, но и инициативу.

– Вот я и предлагаю вам ее вернуть.

– Но вы же понимаете, что сейчас наш флот по силе гораздо слабее русского флота. У нас нет ни авианосцев, ни крейсеров. Открытое сражение флотов – это гибель для нас. Тем более переход к Владивостоку – это тысячемильное самоубийство! Флот в таком походе – это мишень, сладкое блюдо для подводных лодок русских.

– Но у русских тоже не десяток авианосцев, а всего один, да и то, неполноценный.

– У нас был отличный флот, но благодаря предательству мы почти полностью лишились подводного флота, двадцати двух эсминцев, трех фрегатов и северных баз.

– Я рассчитываю вашу позицию как откровенную трусость. Вы, что, не хотите выходить в море потому, что боитесь погибнуть?

– Я!? Я не боюсь погибнуть, я не хочу губить флот! Я создавал его десять лет! Я каждый новый корабль встречал как рождения сына. Это была такая могучая сила! Еще бы восемь лет, мы создали бы свой флот авианосцев и могли диктовать свою волю всему Тихому океану.

Командующий иронично засмеялся:

– Но эта сила оказалась бессильна. Откуда же такая импотенция?

Адмирал скрипнул зубами:

– Русские переиграли нас прежде всего в радиолокационной войне. Они нас видят, а мы их нет! Наши ракеты летят в никуда, в море! Я не хочу участвовать в уничтожении того, что создавал десять лет!

– Вы хотите уйти в отставку, Дан Вейюан?! Я не отправлю вас в нее, я просто расстреляю вас за трусость и назначу командующим вашего зама! Я требую, чтобы флот в полном составе вышел в поход! Вы это сделаете, или ваш зам – мне все равно.

Адмирал не верил своим ушам:

– В полном составе? Вы сказали – в полном составе?

– Да, в полном. У вас плохо со слухом?

– То есть с десантом?

– Вы сами настроили дикое количество десантных кораблей, так что все десять тысяч наших морпехов вполне устроятся на них, и, надеюсь, захватят Владивосток. Что надо было сделать еще три месяца назад.

Дан Вейюан с явной ненавистью посмотрел на своего Командующего.

– Генсек знает про ваш приказ?

– Да, он в курсе и он все одобряет. Генеральный секретарь желает вам удачи и победы в бою.

Адмирал поднялся:

– Хорошо. Флот выполнит свой долг, чего бы это ему не стоило.

– Сколько вам нужно времени для подготовки операции?

– Неделю.

– Даю вам пять дней. Если через пять дней флот не выйдет в море, вы лишитесь и звезд на погонах и головы. Идите!

– Слушаюсь!

О подготовке морской операции Сазонтьев узнал из доклада Ждана. Об этом доложили и разведчики нелегалы, это же показали данные космической разведки. Вокруг баз флота была зафиксирована большая активность гражданских судов. Непрерывно подвозились продукты, корабли заправлялись топливом и водой, а так же пополняли боезапас. К порту Циндао, и так безмерно загруженному, начали стягиваться как основные, так и вспомогательные силы Восточного и Южного флотов. Часть кораблей из них просто не помещалось в бухте, и расположились на внешнем рейде, так что российским лодкам удалось подорвать еще три судна – один фрегат и два танкера.

Ровно через пять суток после разговора двух командующих флот КНР из пролива базы Циндао начали вытягиваться основные силы китайского флота. Поход был запланирован на утро, но в связи с большим количеством кораблей и неразберихой в снаряжении все сдвинулось ближе к обеду.

Первыми в воздух поднялись самолеты дальней разведки на базе ИЛ-76, вслед за ними летели вертолеты КА-28 с опущенными в воду микрофонами гидролокаторов. Впереди флота, как и положено, рыскали морские тральщики, прочищая акваторию от возможных мин. Вслед за ними шли малые противолодочные корабли. И только за ними двигались основные силы флота – двадцать два эсминца, восемь фрегатов, ракетные катера, противолодочные корабли. В самом центре эскорта шли двадцать два больших десантных кораблей под завязку заполненных морскими пехотинцами и бронетехникой.

Возглавлял поход сам адмирал Дан Вейюан. Он ждал, что неприятности начнутся сразу же по выходу из бухты, так же как было с подводными лодками. Но все шло гладко, и подрыв тральщиками трех поставленных русскими подлодками мин можно было считать насморком посредине эпидемии моровой холеры. Адмирал рассматривал идущие впереди корабли, слушал радиообмен между всеми своими силами.

– “Желтый дракон”, это “Ласточки”. Мы уходим на аэродром, ждите смену.

– Хорошо, “Ласточки”. Ждем вас обратно.

Дан Вейюан поморщился. За два дня до выхода в море русские ракетоносцы Ту-90 выпустили по приморским аэродромам флота полтора десятка крылатых ракет. В результате теперь флот могли одновременно сопровождать не более шести истребителей.

Флот проходил мимо небольшого островка Ханань, когда раздался первый взрыв. Огромное облако дыма и огня почти полностью поглотило эсминец, шедший перед лидером. Дан Вейюан еще не успел осознать, что произошло, когда взорвался второй эсминец, затем третий, потом запылали два фрегата. Адмирал успел заметить промелькнувшую, словно тень, горизонтальную черту. Шестым взорвался один из десантных кораблей.

– Крылатые ракеты! – Крикнул командир корабля и по совместительности командующий Южным флотом контр-адмирал Цинь Вейж.

– Знаю. Поставить радиозавесу! Кто их пустил? Где они?!

Корабли еще ставили радиозавесу, а в это время подводная лодка КА-652 “Новокузнецк” класса “Акула” уже скрылась под водой. Она вышла на позицию отделенная от китайского флота тем самым островом Ханань. Командир корабля капитан первого ранга Виктор Зубов позволил себе наглость всплыть. Он знал, что рядом, ни в воздухе, ни на воде нет ни одной боевой единицы китайской армии. Получив со спутника последние данные о положении китайской армады, командир ввел исходные целей и произвел залп шести крылатых ракет типа “Гарпун”. Ракеты поднялись вверх, перелетели через остров, затем снова снизились до высоты двадцати метров, нашли свои цели и понесли навстречу кораблям. Зубов немного не угадал, если бы он выбрал не третий по счету с начала эсминец, а четвертый, то отправил на дно командующего флотом. Китайской эскадре еще повезло, КА-652 возвращалась из боевого похода и в запасе оставались только эти шесть ракет.

Командир корабля посмотрел на адмирала. Тот ответил, не поворачивая головы:

– Не останавливаться, ход не сбавлять. Пусть ими займется госпитальное судно и сторожевики. Мы и так идем слишком медленно.

– Не надо было брать с собой тихоходные суда. Они заставляют нас снизить скорость до двадцати узлов.

Адмирал горько усмехнулся:

– Что вы объясняете это мне? Вы бы объяснили это нашему жирному “Наполеону”. Он приказал вывести в море весь флот, и я только выполняю этот идиотский приказ.

Последние слова адмирала прозвучали с горькой издевкой.

К концу дня флот достиг Корейского пролива. Это были воды вокруг печальной памяти для российского флота острова Цусима. Уже стемнело, и адмирал приказал:

– Усилить наблюдение! Идем восточным проходом. Всем идти противолодочным зигзагом! Ни в коем случае не останавливаться, чтобы не произошло с твоим соседом!

Дан Вейюан не даром нервничал. Уже почти в полной темноте рванул взрыв под днищем головного эсминца.

“Мина”, – мелькнуло в голове адмирала. – “Тральщики не сработали”.

Подорванное судно потеряло ход, другие корабли начали обходить его с разных сторон. И почти сразу же раздалось еще два взрыва. Стало понятно, что это была торпедная атака. Скученность судов была столь велика, что торпеды просто не могли промахнуться. На противолодочных кораблях и эсминцах зачастили противолодочные бомбометы, осыпая пространство вокруг себя глубинными бомбами. Впередсмотрящие пытались рассмотреть в ночной мгле светящийся след от торпеды, что непременно должен был сопровождать путь боезаряда. Но рвануло не там, где ждали, а в самом конце ордена. Атаке подверглись большой противолодочный корабль и эсминец.

– Нас атакуют как минимум две подводных лодки, – предположил Цинь Вейж.

– Скорее всего, да, – согласился Дан Вейюан.

Словно в подтверждении их слов снова рвануло в самом начале ордера. Взлетел на воздух попавший под раздачу тральщик. Вслед за этим получил пробоину большой противолодочный корабль и загорелся и затонул один из танкеров с мазутом. При этом в море вылились огромное количество нефти, в которой барахтались несчастные матросы с тонущих кораблей.

– Пусть два тральщики и ракетные катера задержаться, и подберут оставшихся в живых, – приказал Дан Вейюан.

Оба адмирала ошибались. Атаковала ордер одна единственная лодка под командованием капитана уже первого ранга Андрея Соловушкина 971М “Щука-Б” “Дзержинск”. Зависнув над грунтом, лодка дождалась прохождения над ней флота, и пристроилась к ордеру с такой же скоростью. Выпустив первые торпеды по авангарду китайского флота, она не стала убегать или ложиться на грунт, а продолжила движение. Это был самый безопасный путь, вокруг эскадры десятками рвались глубинные бомбы, но ни одна не разорвалась над лодкой. Кроме того шумы многочисленной эскадры заглушали скоромный шепот идущего почти бесшумно подводного судна. Продвигалась “Щука” на глубине всего пятидесяти метров. Это было рискованно, но риск себя оправдал. Спустя двадцать минут после первой атаки “Щука” дала залп одновременно носовыми и кормовыми торпедными аппаратами. Были задействованы не скоростные “Шквалы”, что могли демаскировать лодку, а обычные толстые торпеды 553 миллиметров. Это была шикарная атака! Торпеды одновременно рвались как в авангарде, так и в арьергарде эскадры. Паника на кораблях противника была безумной. Противлодочная фобия достигла своего пика. На одном из сторожевиков вахтенный офицер якобы рассмотрел под водой рубку подводной лодки, и начал интенсивно обстреливать этот участок воды из всех видов оружия. При этом командир сторожевика сбавил ход и пошел по циркуляции, благодаря чему на его палубы приземлилось одна из реактивных глубинных ракет с соседнего сторожевика. Глазастому офицеру не повезло. Бомба рванула так, что сдетонировал весь боезапас корабля. “Щука” Соловушкина от этого грандиозного взрыва едва не вылетела на поверхность.

– Черт! Ныряем на глубину сто метров! – Приказал Соловушкин.

– Может, ляжем на дно? – Спросил штурман.

– Нет, ни в коем случае. Будем ждать, пока они успокоятся.

После взрыва сторожевика с кораблей стреляли уже все и из всего. Пушки главного калибра и зенитные семиствольные “Вулканы” полосовали темную поверхность моря. В запарке два эсминца открыли огонь друг по другу.

– Прекратить огонь! – Орал в микрофон рации Дан Вейюан. Но лишь через полчаса ему удалось остановить огненную вакханалию. После этого начали подсчитывать понесенный урон. Кроме потопленных и поврежденных кораблей был еще один неутешительный итог – корабли потратили большую часть боезапаса глубинных бомб и ракет. Все это сказалось спустя два часа, на рассвете, когда эскадра подверглась новому удару подводных лодок. Теперь их было действительно две, и действовали они по классической схеме – атака с внешней стороны конвоя, спереди и сзади. Еще два эсминца, один малый противолодочный корабль и сторожевик отправились кормить рыб. При этом сторожевик успел подставить борт под торпеду, выпущенную по кораблю адмирала Дан Вейюаня.

Узнав о результатах охоты своих подводников, командующий российского флота адмирал восхищенно воскликнул:

– Жалко что у меня там было только три подлодки. Было бы еще столько же, они бы у меня вообще не вышли из этого пролива.

Уже к полудню флотилия Дан Вейюаня выбралась из Корейского пролива и начала сваливаться налево, вдоль кромки берега в сторону Владивостока. Через полчаса флотилию атаковала трио ракетных бомбардировщиков Ту-160. Поднявшись с аэродрома в районе Находки, они разделились и атаковали китайский флот одновременно с трех сторон. Набрав максимальную высоту, “Белые лебеди” сбросили весь свой боезапас. Каждый ракетоносец нес шесть крылатых ракет. Все они опустились до кромки воды и понеслись в сторону кораблей противника. Это было ужасно! Двадцать четыре крылатых ракеты практически одновременно атаковали китайские эсминцы с трех сторон. Те успели открыть заградительный огонь, но сбили только три ракет, две не нашли цели в радиолокационном тумане, остальные же прорвались, и каждая накрыла свою цель. Рядом с эсминцем Дан Вейюана тонуло и горело сразу шесть кораблей, но лидер оставался неуязвимым. “Белые лебеди” располагались так высоко, и так резко и быстро ушли, что ни одна из зенитных ракет, выпущенных в их сторону, не достигла своей цели.

За несколько часов до этого навстречу вражескому флоту из Владивостока вышла эскадра во главе с авианосным крейсером “Николай Кузнецов”, крейсерами “Петр Великий”, “Адмирал Нахимов” и “Варяг”. “Адмирал Лазарев” остался на базе. Его слишком быстро ремонтировали, так что решено было не рисковать и не брать крейсер с собой. О выходе российской эскадры тот же час было доложено с самолета дальней разведки, адмиралу Дан Вейюану.

– Ну, вот и все, – сказал тот, усмехнувшись. – Эти нас просто добьют.

Китайское командование не знало, что, только выйдя в море “Адмирал Кузнецов” практически потерял скорость. Его ахиллесова пята – изношенные и ненадежные котлы вышли из строя. Огромное судно двигалось со скоростью айсберга в течении Гольфстрим.

– Возьмите эту старую телегу на буксир! – Крикнул в микрофон командующий флотом вице-адмирал Соловьев. – Какой только идиот придумал делать такую махину без ядерного реактора?

“Под уздцы” авианосец взял крейсер “Варяг”. Это было не так просто, самые толстые швартовые рвались от такой нагрузки. Впрочем, далеко идти российской эскадре не надо было. Незваные “гости” сами неумолимо катились навстречу своей гибели.

Морское сражение двадцать первого века совсем не похоже на битвы времен Цусимы или избиение “Бисмарка”. Не было ни растянутых на половину горизонта шлейфов дыма из множества труб, ни орудийных дуэлей в сотнях метрах друг от друга, с громом выстрелов и тучами сгоревшего пороха. Полыхнут огненными факелами ракетные пуски, уйдут за горизонт стремительные силуэты ракет, и только отдаленный гром, да грибы взрывов подскажут, что враг повержен.

Сразу после выхода в море с палубы “Кузнецова” начали подниматься МиГ-29К и Су-27К. Это была только часть авианосного крыла атаки. Они связали боем жалкие шесть истребителей противника. В это время более тридцати Су-34 и Су-27 поднявшихся с наземных аэродромов, и сбросив отработанные запасные баки, атаковали корабли китайского флота. Шесть самолетов было сбито огнем зенитной артиллерии, но остальные нанесли чудовищный урон кораблям Дан Вейюаня. Ни один из них после этой атаки сразу не затонул, но получили пробоины и пылали половина эсминцев и всех остальных более или менее крупных кораблей.

Затем нанесли удары крейсера. Расстояние между двумя флотами к этому времени сократилось до ста километров – практически расстояние удара кинжалом. Противокорабельные ракеты “Москит” и более современные “Гранит” в считанные секунды преодолевали это расстояние. К этому времени почти вся радиолокационная защита китайского флота была безнадежно смята, и крылатые ракеты беспрепятственно находили и поражали все новые и новые цели. Ко всем бедам добавилась новая атака подводных лодок. Сразу пять дизельных субмарин взяли в клещи эскадру врага. И оказалось, что атаковать подводные лодки русских было просто нечем! Большинство глубинных бомб было растрачено во время панической пальбы в ночное время, затем в утренней охоте. Впрочем, четыре эсминца и три ракетных катера успели нанести удары по российскому флоту. Часть ракет удалось сбить, но два из них ударили по эсминцам “Гремящий” и “Стремительный”. Оба корабля стояли так, чтобы своим железным телом прикрывать окончательно остановившегося авианосца. Еще одна ракета повредила надстройки “Петра Великого”, вызвав большой пожар. Печально было то, что российские корабли были повержены российскими же ракетами типа “Гарпун”, что поставили в КНР еще в девяностых годах. Эсминцы спасти не удалось, но с них успели снять всю оставшуюся в живых команду. Пожар после взрыва на “Петре” удалось потушить в течение часа.

Добивать китайскую флотилию взялись ракетные катера. Подскочив к противнику в пределах видимости, они долбили оставшиеся на плаву эсминцы и сторожевики все теме же крылатыми ракетами. Затем над пространством сражения снова появились десять Су-27К с авианосца “Николай Кузнецов”. Загрузившись сверхточными бомбами и ракетами “Воздух-земля”, они добивали еще державшиеся на плаву суда.

Особенно страшна была судьба десантных кораблей. В каждом из них располагалось по восемьсот солдат, другие несли двадцать единиц бронетехники. Дисциплинированные китайские морские пехотинцы – элита армии и флота, терпеливо ждали своего часа в трюме. И когда в него попадала бомба или ракета, и он начинал тонуть, восемьсот человек начинали пробиваться к выходу из трюма, нещадно давя в дичайшей панике своих бывших друзей и сослуживцев. Иногда трапы обрывались под тяжестью тел, и крики и стоны еще больше усиливались пространство трюма. Порой в трюме вспыхивали перестрелки. Обезумевшие от ужаса солдаты расстреливали своих бывших друзей в попытках первым добраться до спасительного трапа, но, не успев добраться до верхнего люка, сами получили в затылок десяток пуль от оставшихся в трюме сослуживцев. И когда десантное судно заваливалось на бок, или вставало на корму и начинало уходить под воду, дикий, многотысячный вой смертельного ужаса сотрясал железную могилу китайских военных. Он был слышен даже на соседних кораблях, и при этом жутком звуке христиане крестились, остальные шептали молитвы своим богам.

Впрочем, большинству китайских моряков было не до молитв. Никто не спасал тонущих матросов и солдат. Осознание всеобщей катастрофы вызвало всеобщую панику. Большинство кораблей еще держалось на плаву, пожары можно было погасить, пробоины заделать, но матросы спешно покидали борт своего эсминца или фрегата. Никто не слушал команд и призывов командиров, моряки торопливо спускали на воду шлюпки и спасательные плоты. Некоторые из офицеров начинали стрелять, сначала в воздух, а потом и по своим матросам, но это было все равно, что палить из рогатки по стаду обезумевших баранов.

Последние бомбы русские самолеты сбрасывали, не получая в ответ ни пушечных, ни пулеметных очередей. Впрочем, один человек еще стрелял по русским самолетом. На борту накренившегося лидера адмирал Дан Вейюан методично выпускал пулю за пулей в сторону атакующих самолетов. Его адъютант с круглыми от ужаса и удивления глазами наблюдал за странными действиями своего командующего. Когда у Дан Вейюаня опустела обойма, он обернулся к адъютанту и приказал:

– Отправить телеграмму Чжан Вэйжону: “Флот Китайской Народной Республики выполнил свой долг, сражался до последнего патрона и погиб в полном составе”.

Стреляться адмирал не стал. Его судно и так все больше и больше кренилось на бок, так что конец его был неизбежным.

Через шесть часов после начала сражения на поверхности Тихого океана находились более сотни спасательных лодок, плотов. Еще тысячи людей барахтались в холодных водах остывающего океана, большая часть из них была обречена, так как разлившееся с подбитого танкера топливо покрыла поверхность толстым слоем мазута. С подошедших кораблей российского флота им сбрасывали аварийные плоты и спасательные круги. Тысячи китайских матросов было поднято на борт. При этом меньше всего выжило морских пехотинцев. Даже тем, кто добрался до открытой воды, было трудно выплыть в бронежилете и армейских ботинках.

Командующий Тихоокеанским флотом вице-адмирал Владимир Соловьев поднял телефонную трубку прямой связи с Сазонтьевым и с чувством глубокого удовлетворения сообщил:

– Товарищ главнокомандующий, разрешите доложить. Китайский флот уничтожен полностью. Такое в истории России в последний раз было в Чесме, в восемнадцатом веке.

– Наши потери?

– Два эсминца, один сторожевик, ракетный катер, пятнадцать самолетов. Потери личного состава уточняются.

– Спасибо, адмирал. Сверлите дырку для звезды и не забудьте всех остальных героев.

ЭПИЗОД .

Фронт замер и на суше. Сложный рельеф местности – отроги Хингана, Сихоте-Алиня – не позволяло создать единой линии фронта. Со стороны китайцев война в этих местах ограничивалась попытками заслать в тыл русских войск диверсионные группы или провести рейды соединениями силами батальона или полка. Но все это без поддержки авиации и бронетехнике было подобно огню, поднесенному к мокрому фитилю – все быстро гасло.

Точно так же через эти пустоты в тыл китайских войск проникали группы российского спецназа, устраивающие свободную охоту с целью нанести наибольший ущерб противнику.

После гибели флота, в попытке хоть как-то реабилитировать себя больше морально, Ван Джин отдал приказ начать бомбардировку мирных городов Сибири. Ракеты средней дальности разорвались в Иркутске, были атакованы крупные товарные станции Трансиба. Была предпринята попытка ударить по Братской ГЭС. По счастью ракета разорвалась ниже по течению, буквально в ста метрах от плотины. Узнав про это, Сизов позвонил Сазонтьеву.

– Ты понял, что эта сволочь хотела сделать в Братске?

– Конечно.

– Может, ударим по той плотине?

– Не надо. Есть другое решение!

В дело вступили совершенно новые виды оружия, именно то, что Сазонтьев называл “на грани бреда”. Стратегические бомбардировщики Ту-90 совершили тридцать боевых вылетов на восточные склоны Тибетского плоскогорья. При этом налете не было слышно взрывов, самолеты распылили над ледниками Тибета специальные реагенты. Именно талая вода с этих ледников питала две главных реки Китая – Хуанхэ и Янцзы. В результате этой тихой атаки таянье льда усилилось в десять раз. Такого могучего половодья еще не знала история Китая. Вода пришла даже туда, где ее не было никогда, а в низинных районах дикий поток смывал все – города, села, мосты, размывал дороги. Погиб весь урожай риса. Но самое главное – были многочисленные человеческие потери, счет погибших шел на сотни тысяч.

Для того, чтобы усугубить весь этот водяной хаос, российские вертолеты перебросили из Индии группу уйгурских диверсантов в провинцию Сычуань. Целью этой операции была самая высотная плотина Китая: Санься – Три ущелья. После ожесточенного боя диверсантам удалось захватить ГЭС и взорвать заслонки сброса излишков воды. Водохранилище из-за проливных дождей и таянья ледников было переполнено, и громадное речное цунами прошлось по всему течению реки. В верховьях водяной вал имел в высоту более пятидесяти метров. По мере удаления от плотины высота вала падала, но и до устья Янцзы докатился водяной поток высотой в два метра. Количество жертв было просто чудовищно!

Водяная стихия пришла не только в центральные и восточные районы страны. В течение трех месяцев южное побережье Китая по очереди атаковали сразу несколько тайфунов. Перерывы между ними не превышали и неделю. Особенно страшен был ураган “Зонти”. Все южное побережье Китая было парализовано. Миллионные города вроде Шанхая или Макао напоминали вымершие города, ни одного человека, ни одной движущейся машины, только свирепый ветер, переворачивающий даже громоздкие грузовики, сносящий крыши и уносивший небольшие киоски. В своих речах Шоушан истерично кричал о том, что это не просто удары стихии.

– Это рукотворные тайфуны! Они созданы русскими и американцами с помощью своих систем Харп! Русские варвары применили запрещенное климатическое оружие! И в этом им помогли американские империалисты! Куда смотрит мировая общественность?!

Для мировой общественности цифры жертв как войны, так и наводнения вызывали только одну мысль: что такое для Китая миллион покойников? Насморок полуторамиллиардного населения.

Человеческих жертв могло быть и меньше, но руководство страны, занятое только войной, практически ликвидировало службу спасения. Все вертолеты, большинство техники и личный состав давно были отправлены к линии фронта. Силы народного ополчения были заняты войной в Синдзяне и на Тибете, и ни один солдат или ополченец не был брошен на спасательную операцию. Когда министр общественной безопасности Ка Зэнгжонг принес Ван Джину доклад о примерных потерях людского населения, тот равнодушно отложил бумагу в сторону.

– Миллионом больше, миллионом меньше. Скажите главное – когда начнут работать заводы? Нам не хватает боеприпасов.

К этому времени состав приближенных Генсека сильно поредел. Первым из “Большой шестерки” выбыл Ли Вучанхо. Смерть его была простой и естественной – сердце перестало справляться со своими обязанностями, все-таки ему было уже семьдесят девять лет. Кроме того Вучанхо сильно переживал из-за военных неудач своей страны. Из-за военных действий похороны прошли скупо и скоротечно, не по чинам и заслугам усопшего.

Затем надолго слег в больницу так же с сердечными проблемами председатель Госсовета Су Ченглей. Он был на два десятка лет моложе своего усопшего друга, но его жизнь быстро сжирал диабет, открывшийся на фоне нездоровой полноты, и любви много и вкусно есть восемь раз в день.

Сам Ван Джин начал серьезно пить. Если раньше он позволял себе стаканчик виски на ночь, то теперь Генсек и начинал рабочий день с такого же стаканчика. Все это неблагоприятно сказывалось на работе его больных почек, так что сейчас он сидел во главе стола, мало походя на свои парадные портреты. Лицо разбухло, глаза практически заплыли, под ними расположились огромные мешки.

“Он сейчас похож на жабу”, – подумал Шоушан, рассматривая оплывшее лицо первого человека в стране, и в голове профессионального журналиста тут же возник заголовок к очередному выпуску “Жеминь жибао”: “Пора разогнать болото, в которое превратилось политбюро КПК”.

Шоушан невесело усмехнулся. Он представил себе и фотографии к этой статье, где среди “клики зарвавшихся самодуров” представил и себя. Причем на фото он обязательно должен быть с неким идиотским выражением лица, как и все остальные члены “большой шестерки”.

Вскоре подошли Вейшенг и Чжан Вэйжон. Судя по недовольным лицам, они опять успели поругаться в коридоре. Командующий требовал от начальника разведки объективных данных о дислокации русской армии, а тот, потеряв почти всю резидентуру и космические силы, мог предложить только фотографии с беспилотников.

Ван Джин начал с выговора:

– Вы начали опаздывать. Уже целых пять минут прошло.

– Это он меня тормознул, – Вейшенг кивнул в сторону командующего. – Замучил своими претензиями.

– Конечно. Я вообще предлагаю ликвидировать такую должность как начальник разведки, если этой разведки просто нет!

Вейшенг тут же парировал:

– У нас практически нет и командования. За три месяца не суметь сделать ничего, на что мы рассчитывали. Так что твою должность тоже можно ликвидировать.

Но командующий не сдавался.

– Это все благодаря вашим предателям! Мои асы уже пересаживаются на МиГ-21! Мы бросаем в бой Т-55! Скоро мы уже останемся с танками, что воевали во вторую мировую!

– Оставьте вы свою грызню! – Взорвался генсек. – Вы уже три месяца ругаетесь. Поздно срезать мозоли у покойника. Сегодня восставшие уйгуры взяли Урумчи. В их руках оказались большие склады с оружием, так, что мы получили настоящий второй фронт.

Командующий кивнул головой:

– Могу осчастливить еще одной новостью. Только что Япония высадила десант на проклятые острова Сикоку. Судя по показаниям беспилотников, они стоят там постоянный пограничный участок.

– Шакалы, – прошипел Шоушан. – Все хотят испить крови раненого тигра.

Под словом “все” министр пропаганды имел в виду Индию, под шумок занявшую спорную территорию на отрогах Гиндукуша – Аксай Чин. Биться за этот каменистый клочок гор у руководства Китая не было ни желания, ни сил. Таджикистан без лишней огласки ввел войска в перешедшую, было, в руки Китая Горно-Бадахшанскую автономную область.

– Что с волнениями в Шанхае? – Спросил Командующий. – Когда они прекратятся? Мне не поставили запчасти к самолетам! У меня последний Стелс не может подняться в воздух из-за отсутствия одной единственной детали!

Волнения в Шанхае начались три дня назад. Они были вызваны большими потерями среди военных. Количество похоронок поступало из войск просто тоннами.

– Это все ваши похоронки, – прошипел Вейшенг. – Нельзя так нервировать народ.

– А я предлагал не посылать похоронки до окончания войны. Это ты, – Командующий обернулся к главному идеологу страны, – настоял на своем.

Шоушан возмутился:

– Я!? Я предлагал к каждому убитому составлять историю с его героической гибелью. Чтобы у родственников и земляков погибшего было желание продолжить дело героя и пойти добровольцем. А вы просто начали тупо строчить похоронки и вагонами гнать их в тыл!