Текст книги "Последняя Империя. Война с Китаем (СИ)"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Кстати, о добровольцах. Что там с ними? – Спросил Ван Джин.

– Количество сильно уменьшилось, но они еще есть, – сообщил командующий. – Только все они солдаты второго сорта. Регулярная армия уничтожена, к нам идут в основном крестьяне, и идут не для того, чтобы воевать, а чтобы их бесплатно кормили. Кроме мотыг в руках они ничего не держали. Бросаем их в бой, а они при звуке выстрелов и пушек бросают оружие и бегут, куда глаза глядят.

– Да, из-за этого же растет число дезертиров, – поддел главный разведчик. – Счет идет уже на десятки тысяч.

– Надо беспощадно расстреливать всех трусов! – разозлился Ван Джин. – Ставить загранотряды и расстреливать! Нашей нации не нужны предатели!

– Загранотряды могут вызвать недовольство у народа, – осторожно напомнил идеолог.

– У нас самая большая страна в мире! Мы что не найдем миллион доблестных воинов?! Если никто не хочет воевать добровольно, то надо объявить обязательную мобилизацию!

– Это опасно. Недовольные могут повернуть оружие против нас. Всё уже на пределе, – напомнил главный разведчик.

– У народа и так все на пределе. Уже раздаются лозунги о смене руководства, – огрызнулся Генсек. – Я вчера еле отбился на заседании политбюро. Эти недоноски перестали молча поднимать руки, они уже начинают задавать вопросы.

– Какие вопросы? – Спросил Шоушан.

– Когда кончится война.

Все помолчали. Наконец Ван Джин сказал главное, зачем он и созвал этот совет.

– Нужно сделать что-то, что коренным образом изменит ход войны.

– Я вижу только один выход – сбросить на русских атомную бомбу, – предложил Чжан Вэйжон.

– Куда? – Спросил Шоушан.

– Как куда? На русские войска.

– И эти земли на сотни лет будут бесплодными? – Ухмыльнулся Ван Джин. – И зачем мы тогда их завоевывали?

– Значит надо ударить по городам России, – настаивал Командующий. – До Москвы мы не дотянемся. Можно уничтожить Красноярск или Иркутск.

– Но это вызовет отрицательную реакцию во всем мире, – напомнил Шоушан.

Маршал презрительно сморщился.

– Плевать! Вспомните американцев с Хиросимой, да и сами русские сбросили бомбу на японские острова и ничего? Кто это уже помнит.

Ван Джин остановил дискуссию:

– Нет. Нельзя применять ядерное оружие против русских. Есть другая идея…

То, что предложил Генсек было просто, эффективно и ошеломляюще безнравственно. Ван Джин чуть помолчал, и когда все эмоции улеглось в голове его соратников, продолжил свою идею.

– Но сделать это надо так, чтобы никто не мог заподозрить нас в воровстве сиротского риса.

Шоушан усмехнулся. Старинная поговорка в этом случае была дьявольски точна.

ЭПИЗОД

Прошло три месяца с того дня, как в дальневосточной тайге встретились две семьи. К этому времени у Светланы зажил ее перелом, а малый Лонг из комочка красного мяса превратился в весьма живого и активного ребенка. Родители его едва не убили друг друга, ругаясь при выборе имени. Лонг хотел назвать сына Джиан – здоровый мальчик, а Валя – Александром, в честь Сазонтьева. При этом Лонг не спорил о фамилии, в его положении было лучше, чтобы сын носил любую фамилию, кроме его собственной – Дан.

Странный партизанский отряд, состоящий из пяти мужиков, трех женщин и младенца готовился к зиме. Уже шли бесконечные осенние дожди, запасы провианта стремительно шли к нулю.

– Что делать то будем, Лонг? Жрать то хочется, а скоро будет нечего. Опять совершить налет на Сосновку? – Спросил Володин.

Лонг отрицательно покачал головой.

– Не получиться. Там сейчас гарнизон в целый батальон. Напугали мы их прошлый раз.

– И что делать?

– Надо идти дальше.

Он расстелил карту и ткнул в один из кружочков с короткой надписью.

– Вот. Аял.

Володин неприятно удивился.

– Но это крупная узловая станция. Тут и железная дорога, и автомобильная. Да и идти туда три дня.

– Вот именно. Центр просит попытаться взорвать мост на реке Тае. Можно хорошо пошуметь и запастись провизией.

– Ого! А атаковать Пекин им не надо?

– Нет. Но это вполне реально. Они сейчас гонят по дороге цистерны с бензином и соляркой. Перехватить одну такую, загнать под береговую опору и взорвать.

– Но перед этим убрать охрану? – Уточнил Соболев.

– Естественно. Они же не будут стоять, и аплодировать нам.

– Идем все? – Снова спросил танкист.

– Нет. Коленьку оставим с женщинами.

– Да мы и сами справимся, без него, – со смехом сказала Валя.

– Нет, мужчина нам нужен. Вдруг вы там надолго задержитесь, а кто нас будет ночью согревать? – Спросила Светлана.

– Я тебе согрею, одно место ремнем, – пригрозил Володин.

– Ой, как страшно!

– Да пусть идут, а то, только и делают что жрут, и жрут. Нам так больше достанется, – поддела и Валя.

Коленьку они решили все же оставить, уж больно парень был неуклюж и зелен.

Они выступили утром, на второй день до нужной им станции оставалось километров десять, когда им надолго пришлось залечь и затаится. Собственно, им повезло. Они только собрались покинуть место привала, когда Лонг резко пригнулся и жестом руки приказал сделать тоже самое остальным. Володин застыл в очень неудобной позе, скосив глаза, он наблюдал за тем, как мимо них, в каком-то десятке метров, скользили тени в темно-зеленом камуфляже. Это были именно тени – бесшумные и бестелесные. Только через полчаса Лонг снова рукой показал сойтись всем вместе.

– Кто это был? – Шепотом спросил Соболев.

– Это элитные войска, судя по камуфляжу и вооружению – спецназ фронтового подчинения, – пояснил Лонг. – Нам повезло, мы проскочили.

– И что они тут делают?

– Не знаю, но мне бы не хотелось, чтобы они искали нас. Ладно, двинулись…

Но тут его слова прервал рев моторов. Это были не бронетранспортеры и танки, а инженерные машины на базе танка. Сразу три таких машины равномерно двигались друг за другом, прокладывая дорогу среди таежной заросли. Они старались двигаться по распадкам, лавируя между сопок. Диверсантам поневоле снова пришлось затаиться. Вскоре после этого по вновь сделанной дороге проползли уродливые машины с понтонным имуществом.

– Куда это они все тащат? – Спросил Соболев.

– Не знаю, но нам все равно в ту сторону, так что пошли за ними.

Понтоны прибыли к реке Тае, той самой, на которой стоял мост, что они должны были подорвать. Солдаты шустро и сноровисто начали наводить мост через не очень широкую, но быструю речку.

– Ничего не понял, – зашептал на ухо Володину Лонг. – Зачем наводить тут мост, если нормальный мост всего в пяти километрах отсюда?

– И что будем делать?

– Ждать.

– Что, к мосту не пойдем?

– Нет. Тут что-то не то. Мне все это очень не нравиться.

Вскоре по новому мосту проехали несколько грузовиков, затем показалась цепь пехоты, прочесывающая местность. С ними были и собаки, но сильный дождь, начавшийся как раз в это время, и удачный ветер не позволил овчаркам учуять запах диверсантов. Прошло еще несколько часов и все покатилось назад. Цепи оцепления, затем те странные грузовики, потом пустые машины понтонной команды. Последними из тайги вынырнули инженерные машины, причем у одной из них был сломан бульдозерный нож.

– Надо бы проскочить по мосту на ту сторону, – предложил Соболев. – А то вброд сейчас переходить ее хреново.

– Плохое предложение, – отрезал Лонг.

– Почему?

– Еще не вернулся спецназ.

– Ты думаешь?…

– Не знаю. Но все же вернулись.

И Лонг оказался прав. Вскоре они действительно увидели знакомые зеленые тени. Они прошли мост, и затаились по обе стороны реки. Если бы Володин не видел этого, он бы ни за что не поверил, что в этом месте расположились с десяток солдат, настолько хорошо замаскировались китайцы.

– А ты молодец! Сообразительный, – похвалил Володин китайца, а потом по привычке поддел. – Хотя по виду не скажешь.

Лонг ухмыльнулся. Он уже привык к этой манере подначек Сергея.

– Нас просто этому учили, а так по жизни я тупой как валенок. Всё время из-за этого мучаюсь.

– Что делаем?

– Ждем. Все это как-то очень неспроста.

Лишь ночью, уже в темноте, они услышали тяжелый рев моторов, из темноты показались фары какого-то очень мощного механизма. Шла эта махина очень медленно, тяжело. Она уже подползла к мосту, когда выглянувшая круглая луна осветила окрестности своим бледным светом. Володин рассмотрел, что это был громадный тягач с двумя кабинами, который тащил на своих многочисленных колесах что-то огромное, прикрытое камуфляжной сетью. Лонг до последнего не отрывал глаз от своего бинокля, лишь, когда скудные огни габаритов погасли вдали, он повернулся к Сергею:

– Знаешь, что это такое?

– Нет. А ты, знаешь?

– Я точно не уверен… на таком шасси располагают несколько ракет… Но судя по габаритам, это “Великий путь”.

– И что этот “Великий путь”?

– Это баллистическая ракета, способная нести ядерное оружие на расстояние шесть тысяч километров.

ЭПИЗОД .

После небольшой паузы голос подал Соболев.

– Это, что они тут для того, что хотят поближе к Москве быть?

Лонг покачал головой.

– Да нет, до Москвы они все равно не достанут.

– В любом случае надо идти туда, – Володин кивнул головой в сторону, куда уехал большегрузный монстр.

– Да, но как? Эти нас перещелкают в два счета, – Лонг так же махнул рукой в сторону спецназа.

– Не знаю как, но идти надо, – сказал Володин, и его поддержал Соболев.

– Старый прав.

Тут снова послышался звук мотора и на таежное шоссе выскочил армейский внедорожник. Еще через полчаса вся группа с изумлением увидела, как туда же проехал большегрузный кран и пара вездеходов на базе танка. Но самым удивительным было то, что на несколько секунд кран остановился, и на его станину попрыгала вся группа спецназа. Через минуту после того, как шум мотора заглушили таежные сопки, Лонг скомандовал:

– А вот теперь вперед!

Ночная тайга коварная и непредсказуемая, и ходит по ней совсем небезопасно. Но если тебе подготовили целое шоссе, то почему нет? Бежали они недолго, минут через десять услышали шум, а потом и отблески света. Шум нарастал с каждым шагом приближения, это был надрывный рев мотора. По команде Лонга команда начала дружно карабкаться на сопку. Последние метры они уже ползли на животе. Это было неприятно, сыро, но зато вид, что открылся с косогора, был весьма любопытным.

Ездить по ночной тайге даже на очень мощных машинах в ночное время – гиблое дело. Несмотря на мощь всех своих моторов, ракетный тягач сполз с проложенного для него полотна и увяз в небольшом болотце. Вызволить его оттуда и прибыл тот самый кран, что так удивил Лонга и компанию. Вот только и сам кран умудрился сползти в тоже само болотце и теперь его пытались вызволить на сушу с помощью двух вездеходов и рабочих рук облепивших его со всех сторон солдат. Стало уже светать, а через полчаса все уже было видно как на ладони. Внизу было шумно и даже весело. Среди солдат, а их скопилось человек тридцать, особо выделялись своей формой люди из спецназа. Сейчас они делали тоже самое, что и все остальные – с криками толкали кран. Рассмотрев всю картину, Лонг шепнул Володину:

– Надо брать их сейчас, пока все заняты этим делом.

– А охрана? Почему нет охраны?

– Как нет? Ты не видишь? Вот же он сидит.

Лонг ткнул пальцем вниз, и Володин в самом деле распознал в одиноком бугорке зелени на склоне одного из спецназовца.

– Трое стоят по сопкам, на вершинах, дальнего я уберу, тебе и Соболеву – ближних, и вот этого. Слышишь, танкист?

– Слышу. Что дальше?

– Потом закидываем всю эту компанию гранатами, и бьем на поражение из автоматов. Другого такого момента не будет. Расползись. Следите за тем часовым. Как он упадет – так начинайте.

В это время дружные усилия всех китайцев возымели действие. Кран выбрался на сушу под восторженные крики толпы. Крановщик начал по новой устанавливать свой агрегат, под его упоры теперь совали целые бревна. Единственный, кто не выражал радости, был полноватый офицер, на зеленых погонах которого Володин рассмотрел одну большую звезду. Он поторапливал всех, временами срывался на крик и очень часто поглядывал на часы. Через полчаса кран был готов к работе. Но были готовы и невольные зрители. Когда часовой на другой стороне распадка упал, Володин тщательно прицелился, дождался, когда после выстрела Соболева упадет и второй часовой, и только тогда нажал на спуск. Часового он не убил, только тяжело ранил, но стоять тот не мог, схватился за живот и упал на землю. Второго спецназовца на склоне он скосил с одного выстрела. Еще никто из китайцев не понял, что произошло, а около крана взорвалась первая из гранат. Все трое швыряли вниз граната с горячностью первоклашек, играющих в снежки. Единственные, кто попытались открыть ответный огонь, были люди из спецназа. Но не все из них успели разобрать оружие, а потом перекрестный огонь с трех сторон не дал им шансов полностью проявить свою солдатскую выучку. Через пятнадцать минут Володин, Соболев и Кожин начали спускаться вниз. Там уже вовсю хозяйствовал Лонг. Без особых эмоций, деловито и озабоченно он из пистолета добивал раненых. Настороже держались и остальные члены группы.

– Соболев, Кабанов, возьмите пулеметы и встаньте на сопки, – приказал Лонг. Танкисты повиновались – все, что говорил сейчас китаец, было разумно и своевременно. Володин больше всего опасался, что затаился кто-то из спецназа. Но все обошлось. Когда они уже расслабились, Лонг вдруг резко крикнул Володину:

– Пригнись!

Володин резко упал на землю, после Лонг чего дал очередь по дверце джипа. Оттуда раздался крик, кто-то торопливо запричитал на китайском языке. Володин подскочил к машине, резко дернул дверцу на себя. К ногам Лонга упал мертвый водитель. Но за ним сидел живой, только сильно перепуганный тот самый китаец с погонами генерала. Лонг выволок его наружу, Володин осмотрел машину и убедился, что больше внутри никого нет. Между тем Лонг с напором и яростью допрашивал выжившего китайца. Тот нехотя, но отвечал. Затем Лонг вытащил у генерала из кармана документы.

– Что он говорит? – Спросил Соболев.

– Он говорит, что он генерал-майор Мин Янлин. Это большая шишка во втором артиллерийском корпусе. Если считать по-вашему – то это заместитель командира войск стратегического назначения.

Лонг задал еще несколько вопросов, все закончилось тем, что в руках Лонга оказался большой запечатанный пакет.

– Что тут? – Спросил Володин. Лонг распечатал пакет, и кивнул головой.

– Я так и знал. Координаты цели. Где-то в кабине тягача должен быть компьютер.

Володин быстро нашел нужный ноутбук. Лонг отдал его генералу и что-то приказал. Тот все так же нехотя, но начал забивать в программу данные с листка. Когда он окончил, Сергей увидел, что с его китайским другом произошло что-то очень плохое, он словно начал задыхаться, лицо покраснело. Лонг схватил генерала за грудки и начал его трясти. Его вид был настолько страшен, что Мин заговорил торопливо, с какими-то жалкими интонациями в голосе. Володин боялся, что Лонг пристрелит пленного, но тот просто отшвырнул его от себя.

– Что случилось? – Спросил Сергей.

– Ты знаешь, куда они хотели запустить эту дрянь?

– Новосибирск, Красноярск?

– Нет. Синдзян. Урумчи.

– Как?! Ударить по своей территории?!

– Именно. Со стороны, из космоса, это смотрелось бы так, словно русские ударили по Китаю. Об этом тот же час сообщили бы американцы.

Он чуть отдышался и пояснил:

– У меня там все родственники, в ста километрах от Урумчи. Родни человек тридцать, братья, сестры, тетя и дядя. По отцу я китаец, а по матери – уйгур. Я их всех, дядю и тетю называл матерью и отцом, они меня вырастили, дали образование. А этот их одним ударом…

– А этот знал про то, куда он швырнет эту дуру? – Спросил Сергей, кивая на пленного.

– Знал. Все твердит про приказ, что он солдат и обязан его выполнять.

– Когда запуск?

– Через три часа.

Володин рассуждал недолго:

– Надо его доставить к нашим. Вместе с приказом и ноутбуком.

– Да, но только что делать с этой дрянью? – Лонг кивнул в сторону ракеты. – Они ее вытащат из болота и запустят.

– А что там, впереди? Войска есть?

Лонг задал этот вопрос Мину. Тот нехотя ответил.

– Он говорит, что впереди, в двадцати километрах, большой заслон из пехоты и танков.

– Значит там не пройти. Нужно что-то придумать.

Володин снова посмотрел на ракету.

– Надо бы ей скрутить боеголовку.

Лонг засмеялся:

– Как?! Я с такой штукой дело не имел. Ты сможешь?

– Ну, вообще-то именно этим я последние пятнадцать лет в армии и занимался. Сейчас посмотрю, что там у них.

Володин залез на тягач, осмотрел носовую часть ракеты и хмыкнул.

– Да, недаром вас, китайцев, во всем мире в воровстве уличают. Все скопировали, все, что могли. Соболев! – Крикнул он в сторону танкиста. – Садись на кран. Ты сможешь им рулить?

– Запросто, – отозвался тот, сбегая с верширы сопки.

– А я пока свяжусь со своими, – сказал Лонг.

– С какими своими-то? Смотри не перепутай, – поддел Володин.

– Не перепутаю, не надейся!

Через полчаса отделенная головная часть ракеты лежала в кузове вездехода.

– Ну, погнали, танкисты, – сказал Соболев, усаживаясь за руль машины. По дороге они подобрали Кабанова, но дальше не поехали, сразу свернули в тайгу. Соболева бездорожье не смутило. Он гнал так, словно под ним действительно был танк, а не грузовик. Лонг не отрывался по карте, стараясь определить местонахождение. Наконец он приказал:

– Тормози.

Выбравшись из машины, он достал рацию, настроился на нужную волну и быстро отстучал морзянкой сообщение. Ответ поступил минуты через три. Расшифровав его, Лонг отдал приказ:

– Так, танкист, нам нужно попасть в эту точку.

– Сделаем.

Они ехали еще полчаса, затем минут двадцать ждали. Володин все прислушивался, нервничал.

– Ты чего головой вертишь, Старый? – Спросил Соболев.

– Да странно как-то. Неужели нас выпустили?

– Запуск должен был произойти полчаса назад, – пояснил Лонг. – Сейчас там у них большой шухер.

Наконец послышался звук моторов, над поляной зависла вертушка. Боеголовку прицепили на выносной фал, все остальные забрались в салон, не забыв прихватить и связанного генерала. Грузовой Ми-8 сопровождали два Ми-24, а еще выше над ними барражировала пара МиГ-29. Через сорок минут вся компания благополучно приземлилась на аэродроме в десяти километрах от ставки Главковерха.

Лонг не ошибся. Скандал по поводу исчезновения боеголовки был необыкновенный. Китайское командование стало жертвой собственной секретности. Чжан Вэйжон приказал командиру фронта отрядить для этой операции как можно меньше людей. Воздушная разведка определила самый дальний район продвижения китайских войск, кроме того и самый безлюдный. Фронтовая разведка за сутки до этого прочесала местность и покинула район. После этого туда ввели инженерные войска, при этом никто из строителей дорог не знал цели проводимых работ. А оперативную охрану решили доверить спецназу, надеясь, что их выучка даст фору любой неожиданности. И никто из охраны и сопровождения не знал, что ракета снабжена не обычной, а ядерной боеголовкой. Кроме этого они не должны были выходить на связь. Но Мин уже нарушил этот приказ, когда его тягач сполз в болото. Помощь ему прислали, но и выругали за нарушение режима тишины.

В Пекине Ван Джин сидел в свое кабинете и ждал сообщения, как он предполагал, самого важного в своей жизни. Бутылка бурбона была уже наполовину пуста, минуты шли, а телефон молчал. Только через час бесконечного молчания сам Генсек поднял трубку и связался с Командующим.

– Что слышно?

– Ничего, – непривычно тихо ответил тот.

– Что значит ничего?

– Мы потеряли связь с группой.

– Что это значит?

– Пока не знаю. Мы выслали в тот район вертолеты. Я что узнаю, сразу позвоню.

Подробный доклад командира разведгруппы вызвал шок даже у этого грубого солдафона. Вопреки обещанию он минут десять сидел молча, потом все-таки взял трубку телефона, и она показалась ему свинцовой.

– Что? – Спросил Джин.

– Плохо. Всех перебили. Голова исчезла.

– Какая голова? Мин?

– Нет. Главная голова. Ракетная.

Джин несколько минут молчал. Чжан Вэйжон слышал в трубке учащенное дыхание Генсека. Затем тот сказал всего пару фраз:

– Я бы на твоем месте застрелился. Я, к сожалению, это сделать не могу. Я слишком себя люблю, чтобы дырявить собственное тело.

ЭПИЗОД .

Чжан Вэйжон был настоящим солдатом, но на спуск своего пистолета он нажал сутки спустя. Произошло это после просмотра большой передачи российского телевиденья, посвященной несостоявшемуся пуску китайской ракеты по своей собственной территории. Пресс-конференция прошла под открытым небом недалеко от ставки Главковерха, вел ее лично Андрей Фокин. От командования выступил начальник Генштаба Колбин. Журналистам были показаны и боеголовка, и пакет, и ноутбуку, и даже несчастный генерал Мин. Он подтвердил все, что говорил Колбин, и даже заявил, что был против этого пуска, но ничего не мог поделать. От группы захвата были показаны двое – Соболев и Кабанов.

Рассказ о том, что несколько бывших танкистов смогла перебить кучу элитных солдат, и вывести боеголовку и пленного за линию фронта показался иностранным журналистам фантастикой. Но Фокин на это скромно ответил, что это только часть диверсионной группы, остальные пока не могут показать свое лицо в силу специфики своей работы.

В это время Лонгвей и Сергей Володин были уже за линией фронта. Высадили их с вертолета километрах в двадцати от убежища. С ними шли еще пять человек – группа спецназа ГРУ. Задача у них была проста – вывести жен и детей этих двух человек к своим.

До землянки оставалось совсем немного и Лонг, и Володин невольно перешли на бег. Они уже видели свою сопку, когда командир группы, капитан Землянский негромко скомандовал: – Стой!

Все остановились. Капитан долго всматривался в землю перед собой.

– Что случилось? – Спросил его шепотом Володин.

– Был тут кто-то недавно.

Землянксий долго рассматривал сопку в бинокль, потом скомандовал:

– Рассыпались.

Группа тут же распалась. Тем же курсом шли только трое, остальные растворились в дебрях тайги. Около самого подножья Землянский снова остановил группу, долго чего-то ждал, судя по жесту – поднесенному к уху пальцам, слушал доклады своих подчиненных. Потом коротко приказал: – Собираемся.

Все пятеро, уже не таясь, подошли к землянке. Здесь все, вроде бы, было как прежде, но капитан продолжал нервничать. Он долго рассматривал хитроумную дверь, потом чуть потянул ее на себя, долго исследовал с помощью фонарика образовавшуюся щель. Это его не убедило, он подозвал одного из своих бойцов, коротко с ним переговорил, затем уже более решительно потянул дверь на себя.

Володин ждал чего угодно, от взрыва – худший вариант, до самого лучшего – взрыва голосов своих родных людей. Но стояла тишина, и это пугало больше всего. Между тем за дело взялся тот самый парень, с которым советовался Землянский. Похоже, он был в этой группе минером. Он свесился внутрь землянки, так, что его держал за ноги капитан. Через пару минут капитан вытащил его наружу, в руках у минера было небольшая противопехотная мина.

– Как я и думал, – сказал Землянский. – Валера, еще что есть?

– Должно быть. Я сейчас.

Минут через пять он вытащил наружу еще одну мину и махнул рукой – можно заходить. Первым с бьющимся сердцем спустился Лонг. Он ожидал увидеть что угодно, от пустоты до трупов всех его родных. Но тело, лежащее на полу землянки, было только одно. Это был танкист Коля.

ЭПИЗОД

Ван Джин сидел в своем кабинете и не торопясь пил свое любимое виски. Для Генсека это было уже смертельно опасно, у него так болела спина, словно он только что перетаскал два вагона с углем. Но Джин точно знал, что уголь он не грузил, это все меньше справляются с нагрузкой больные почки. Нарастала боль со стороны поджелудочной железы, но он упорно продолжал уничтожать “Джек Даниель”, рюмку за рюмкой. При этом мыслил он ясно и четко, как никогда: “Сейчас они придут. Сначала я услышу выстрелы, это вступит в бой моя личная охрана. Ли предан мне до последней капли, он не пропустит ко мне никого. Будут ли меня судить? Вряд ли. Хотя… Посадили же тогда жену Мао и этих троих. Как их тогда назвали – Банда четырех? А нас как назовут? Шайка шести?”

Джин криво усмехнулся. Всего час назад на заседании внеочередного пленума Всекитайского собрания народных представителей было объявлено о злодейских действиях Ван Джина и “пятерки его подручных”. Сейчас, их, правда, осталось всего двое. Премьер Госсовета Су Ченглей умер два дня назад, за день до этого застрелись Главковерх. Уже сутки как исчез Мао Вейшенг. Так что теперь им вдвоем с Шоушаном придется отвечать за все.

Массивная дверь начал открываться, и Ван Джин удивился. Она открывалась слишком медленно, и только когда на пороге показался посетитель, Генеральный секретарь КПК невольно рассмеялся. Выстрелов не будет. В этих людей никто и никогда не будет стрелять, даже самая преданная ему охрана. Он совсем забыл про них, коммунистических старцах. Их и осталось всего двое, и оба они сейчас вошли в его кабинет: Ливэй Ву и Юй Цинлинь. Старики, шаркая ногами, прошли к столу. Самого старого – Юй Цинлиня вел под руку военный с погонами полковника. Он помог старику усесться, оба ветерана перевели дух.

– Ты не справился со своей задачей, Ван Джин, – сказал Юй Цинлинь.

– Вы так думаете? – Иронично спросил Ван Джин.

– Так думает весь Китай, – подтвердил Ливей Ву. – Твоя авантюра с войной с Россией стоила для страны слишком больших жертв.

Ван Джин рассмеялся:

– И это говорите мне вы? Вы, кто помогали Мао уничтожать свой народ? После “Большого скачка” от голода умерло тридцать миллионов крестьян, и никто не говорил что это много, никто не потребовал сменить Мао и расстрелять его. Потери в этой войне в десять раз меньше, и вы меня в этом упрекаете?

– Но и время сейчас другое. Ты уничтожил цвет армии и флота, ты подорвал авторитет Китая в мире, – настаивал Юй Цинлинь.

– А когда вы со своими хунвейбинами уничтожали цвет интеллигенции, вы думали об этом? Среди них была и моя мать, преподаватель Пекинского университета. А ее отправили в деревню, где она быстро умерла от переутомления и простуды. Отца же просто расстреляли после побега Линь Бяо, он был офицер из его окружения. Я сполна познал, что это такое, быть сиротой опальных родителей. И после этого вы хотите меня судить? Я не считаю, что вы имеете на это право.

– Повелитель страны должен учиться на ошибках великих людей, а не повторять их, – сказал Ливей Ву и кивнул головой полковнику. Тот подошел к Генсеку, и, с расстояния не более сорока сантиметров, выстрелил Ван Джину в сердце. Тело его дернулось назад, а потом, отброшенное упругой спинкой, упало вперед, так что голова Джина свалила бутылку любимого напитка, и коричневатая жидкость выплеснулась на полированную поверхность стола, смешиваясь с алой кровью.

Так что под стражу китайскими милиционерами был взят только Шоушан. Китайскому Геббельсу и пришлось отвечать за всех своих “подельников”.

Через три дня после мнимого самоубийства Ван Джина в Пхеньяне начали переговоры вновь назначенного министра иностранных дел Китая и главы МВД России. Российское правительство охотно пошла на перемирие. Сазонтьев предлагал для жирной точке в этой войне устроить танковый бросок до Пекина, с попутной высадкой десанта, но Сизов мягко поставил его на место:

– Ты хочешь добить последние танки и лишиться десанта? Не зарывайся. И так хорошо дали им по морде.

Несмотря на видимые успехи по всем фронтам и на море такая война требовала слишком большого напряжения сил российского государства. Подходили к концу высокоточные ракеты, все меньше становилось самолетов, они не только сбивались китайскими ПВО и самолетами противника, но большей частью просто выходили из строя из-за поломок. А самое главное – гибли люди. Война обошлась России в сто семьдесят тысяч человеческих жизней.

Перемирие заключили через два дня. Еще через месяц китайские войска начали отвод своих войск с территории России.

ЭПИЗОД

Солдат третьей роты 1563 пехотного полка Ли Чангминг с утра был в хорошем настроении. Выйдя на крыльцо дома, он осмотрелся по сторонам и улыбнулся. Сегодня ему исполнилось двадцать три года, и день обещал быть прекрасным. Прекратились проклятые дожди, вчера прошел небольшой ураган, сваливший массу деревьев. Осенняя тайга была прекрасна, и были видны скрытые до этого горные вершины Сихотэ-Алиньского хребта. Ли в который раз поблагодарил бога, что воинская судьба не закинула его в пекло человеческой мясорубки, а подарила службу вот здесь, на отдаленно посту в тайге, где даже орудийные залпы не слышны. Шесть человек во главе с сержантом Мей Зиксином были отряжены в эти места с целью отслеживать возможное передвижение противника по горным перевалам и долинам Сихоте-Алинского хребта. Никаких вражеских войск за эти четыре месяца они не видели, хотя исправно несли службу и неотрывно наблюдали за окрестностями в мощную оптику. Им даже не пришлось рыть земляку или ставить палатку, они наткнулись на небольшой домик – заброшенную пасеку. Здесь была печь, были лежанки, они привезли с собой большой запас риса и тушенки. А через три дня Мей Зискин привез откуда из низины русскую девушку, велел ее не обижать и пользоваться по очереди. Звали ее Нина, была она не красавица, тридцати лет, с мощными бедрами, короткими ногами и большой грудью. Красота не слишком была нужна солдатам, хватало то, что Нина была женщиной. Она покорно принимала все, на что хватало китайских мужчин, не пыталась сбежать, и постепенно обжилась, начала немного кошеварить, чинить порванные вещи. Иногда она даже что-то напевала за этим занятием, и, вслушиваясь в странные для китайского уха песни, Ли думал о том, какой мудрый человек их сержант, сумевший даже в таких условиях устроить их жизнь с таким невероятным для войны комфортных условиях. Два дня назад Нина простыла, и теперь лежала с температурой. От кошеварства ее отстранили, а вот заниматься любовью с горячей женщиной было даже интересно.

Ли отошел по нужде, затем снова поднялся на крыльцо и застыл, рассматривая природу, и думая о том, какие сюрпризы ожидаю его сегодня. Сержант еще два дня назад намекал на то, что задумал нечто особенное, чтобы отметить день рождения своего солдата. Они знали, что у Мина есть фляжка неприкосновенного спирта, и неужели он расщедриться и нальет всем по рюмке?

Сзади скрипнула дверь, Ли оглянулся. Это был сержант, и лицо его было совсем не праздничным. Вслед за ним начали выходить все остальные сослуживцы Ли Чангминга. Они были при оружии, с рюкзаками, радист на ходу надевал на спину рацию.

– Что случилось? – Спросил новорожденный.

– Срочный приказ командира. Мы спускаемся вниз, похоже, что наши части отступают. Забирай свои вещи, беги к машине.

Ли метнулся в дом, торопливо скидал в вещмешок все свои нехитрые вещи. Развернувшись, чтобы уходить он увидел Нину. Та поднялась с лежанки и сидела с измученным лицом. С улицы послышался крик сержанта: