Текст книги "Последняя Империя. Война с Китаем (СИ)"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Взрыв встряхнул не только японский флагман, но и проходящую как раз под ними подводную лодку. Рулевой сумел удержать ее на заданной глубине, а спустя несколько секунд Соловушкин приказал:

– Ну а вот теперь – ныряем. Глубина триста, полный вперед!

Картина взрывающихся и падающих с небесной синевы самолетов дополнилась залпами орудий всех калибров. Расстояние было столь мало, что в бой сразу же вступили мелкокалиберные скорострельные пушки и крупнокалиберные пулеметы. Интенсивная получасовая перестрелка десятки кораблей закончилась печально. На плаву остались только два притопленных фрегата китайцев и дымящийся, но держащийся на плаву фрегат сил самообороны Японии. Море вокруг них кишело от живых и мертвых тел, обломков судов, спасательных плотов и шлюпок.

Конфликт был чудовищный! К месту боя сошлись едва ли не все морские силы обоих стран. Произошло еще одно боестолкновение, лишившее обеих стран еще двух десятков боевых кораблей. Кое-как с помощью дипломатов удалось прекратить огонь, но еще три недели два флота кружили друг вокруг друга, и только с помощью посреднических усилий Южной Кореи удалось достигнуть перемирия. Китай пошел на уступки только потому, что уже запустил маховик “Северного пути”. Северный флот командованию нужен был около Владивостока, но теперь он никак не успевал к началу боевых действий.

Операция по перепрограммированию сообщений японских СМИ было большой победой команды Семушкина. Все сработало удачно, и удар торпедой, и неопытный оператор за пультом радара, так что и нанесло наибольший ущерб. Акито Накамото так и не смог поднять свою квалификацию. Он ушел на дно вместе с кораблем и адмиралом Икито Агути.

ЭПИЗОД

В Воздвиженке войну ждали, готовились, женщин заранее, за три дня до ее начала отправили вглубь страны. Прощание вышло как в Великую Отечественную, с плачем и причитания.

– Господи, чего ж вы так орете, быбы? – Недоумевал староста. – Их же не на фронт отправляют, еще два дня и они вас догонят.

– Ничего, бабоньки, последний форт доделаем и рванем к вам, – крикнул Мироныч. Дольше всех прощался Мишка Корнеев. Он нестерпимо долго, взасос целовался с женой. Та была уже достаточно пузатой, все-таки шесть месяцев сроку.

– Мишка, ты до завтра, что ли, будешь лизаться? Эк, присосался! – Поддел кто-то из мужиков.

– Дай попрощаться, – одернула одна из бабонек, – вишь, какая у них любовь. Сладкая.

Сама она вздохнула с привычной тоской – уже три года как была вдовой.

Наконец автобусы тронулись, как раз в это время подъехал Уазик Шубина. Тот, как обычно, за рулем сидел сам.

– Что, женщин отправили? Всех? – Спросил он председателя.

– Да, теперь даже кашу варить некому.

– Ничего, сами сварим. Не баре.

Шубин отошел под навес, закурил, к нему подошел Мишка Корнеев, стрельнул сигарету.

– Полковник, дай легким погреться.

– У тебя Танька на каком месяце? – Спросил Шубин, доставая пачку сигарет.

– На седьмом уже, а что?

– А у меня на пятом.

Мишка восхитился:

– Да ты что!? Получилось? Поздравляю!

– Вот так.

– Это когда ты ей соорудил, когда она приезжала сюда?

– Да. Три дня из кровати не вылазили, и вот… Врачи сказали – дочка.

– А у меня парень. К врачам не возил, но точно знаю что парень.

– Здорово!

Шубин обернулся к своим работникам.

– Ну, поехали, мужики! Последний аккорд, финальный штурм перед дембилем.

Они еще два дня штурмовали последний форт – “Шилку”, и закончили с ним уже ночью. Все было установлено – пушки, пулеметы, и даже пристреляно. Шубин любил этот форт, он его сам спроектировал, сам и построил. Подполковник обходил все свое детище и поражался, как быстро они создали это грандиозное сооружение. За эти два с половиной года они практически срыли сопку, а потом, построив казематы, насыпали ее снова.

Снаружи казалось, что это обычная система ДОТов, и только для оказавшего внутри становилось ясно, что все они связаны между собой системой ходов, так, что в течение пяти минут можно было оказаться в другом конце сопки. Самым верхним сооружением форты был командно-наблюдательный пункт, а вот сразу под ним – система залпового огня, впервые установленная в подземном сооружении. Работала она своеобразно – поднималась объемная заслонка, появлялись двадцать стволов стандартной системы “Град” установленной под отрицательным углом, так, что эта система могла работать как вблизи, так и по всей долине. Для отвода пороховых газов с другой стороны сопки поднималась вторая заслонка. И только уже ниже шла система ДОТов.

Шубин застал в “Градирне”, так в шутку назвали солдаты каземат с системой “Град” Мироныча и двух сержантов сверхсрочников, что должны были управлять и заряжать систему залпового огня.

– И часто вы из нее стреляли? – Интересовался Мироныч, ласково поглаживая круглые направляющие пусковых установок.

– Ну, раза три, – не очень с большим энтузиастом признался тот, что помоложе.

– Сколько?! Три?!

– Ну да. А что?

– Ха! Мы в советские времена только на учениях “Щит” раз двадцать стреляли. Мой экипаж на них пять раз признавался лучшим, а я два раза ездил в отпуск, так как признавался лучшим наводчиком в СГВГ.

– Где-где? – Не понял сержант. – СГ…

– В Северной группе войск в Германии, тундра!

Шубин улыбнулся и двинулся дальше, вверх. Для того, чтобы попасть в командный пункт из “Градирни” ему пришлось открыть два люка и подняться вверх по вертикальной лестнице. Система перископов позволяла командиру видеть все окрестности, а трижды дублированная система связи – дважды телефонная и радио, позволяли руководить всеми огневыми точками. Под “Градирней” следующий ярус занимали семь ДОТов. В каждом из них была установлена 125-мм противотанковая пушка 2А45М “Спрут-Б” и крупнокалиберный пулемет системы “Утес”. Кроме того по округе были вкопаны десять танков Т-55 с тройным боекомплектом. Еще ниже располагались двадцатью пулеметных точек. Половина из них была вооружена “Утесами”, а половина старенькими, но безотказными ДШК. Между ними располагались шесть огнеметных точек, управляемых автоматически либо с командного пункта, либо с ближайшего ДОТа.

К вечеру все работы были закончены. Капитан Завидов, командир форта, был доволен. Он выстроил своих солдат, объявил им благодарность и отправил отсыпаться на территорию части.

– Ужинать и сразу всем спать! Утром, после завтрака, все перемещаемся в форт.

Затем Завидов подошел к строителям:

– Молодцы, мужики. Завтра с утра расставляю своих парней, и пусть только китаеза попробует сунуться.

– Хорошо! Выпить бы еще сейчас, – заявил Мишка.

– Может тебе еще бабу подать? – Засмеялся один из строителей. – Потеплее какую.

– Теплей его Таньки нет. Только с ней сейчас неинтересно, с икрой она.

– Ну, бабу не обещаю, а вот выпить… – Шубин достал из сумки трехлитровую баклажку припасенного спирта.

– О, живем, парни!

– Иван Михайлович, ты человек!

– А ты сомневался? Еще какой человек! Человечище!!!

Это была очень необычная мужская пьянка. Пошел дождь, так что они забрались в один из ДОТов, развел спирт родниковой водой, сварили лапшу с тушенкой и до утра сидели, разговаривая не о житейских глупостях, а о политике, о том, будет война или нет, о том, какой чудо фортификации они построили.

– Все хорошо, вот только кончиться война, и что будем дальше делать? – Сказал Михеев, тракторист, в прошлом орденоносец, едва не спившийся за последние годы.

– Быстро ты ее уже выиграл, – хохотнул Мироныч, наворачивая кашу с тушенкой. – Она еще и не начиналась.

– Да выиграем мы ее, мы всегда выигрываем справедливые войны. Это если Порт-Артур или Афган, тогда проигрываем. А когда на нас нападают, завсегда бошку врагу свернем.

– И что будет тогда? Чего ты сейчас-то гоношишься? – Не понимал Мироныч.

– Да я про то, что строили мы вот этот форт, цель была. А потом что? Опять безработица, опять водку паленую жрать? – Настаивал Михеев.

– Ну, ты заелся. Цель ему нужна…

– Да нет, он прав, – сказал Мишка Корнеев. – Иногда вот так живешь, и каждый день одно и тоже, одно и тоже. Встал, умылся, поел, на работу, с работу, стакан пропустил, пришел, поел, женку потискал и снова спать. Дни как… автоматная очередь. Пули одни и те же, календарь нее успеваешь менять.

Мироныч возмутился:

– Да ты заелся! Ты еще вспомни про идею, как там?…

– Общая идея российского народа, – подсказал Митька Сафронов, бывший учитель истории, выгнанный из всех школ области за хроническое пьянство и докатившийся до деревенских пастухов.

– Вот-вот! Есть что жрать – и то уже хорошо. Есть где спать – уже здорово!

– Ну, ты сказал… – начал Мишка, но его остановил самый старый из этой компании, старик Самсонов.

– Постой, Мишка. Я вот, сколько прожил, восьмой десяток живу, одно могу сказать. Идеи, идеи. Фигня все это. Жить надо и все. Я ведь еще отечественную войну хватанул, совсем мальцом был. Мы тогда об одном думали – как выжить, а это в тылу врага было, в Белоруссии. Эх, и голодали мы тогда! И лепешки из семян лебеды ели, и кору осиновую грызли. Глину ели, была такая у нас в овраге, цветом и вкусом на шоколад похожая. Да только одной глиной не наешься. Нас у матери семь человек было, да дедов трое. Они первые умерли. Мать устроилась в хлебопекарню к немцам, натолкает под лифтик кусков хлеба, придет и нас этим хлебом кормит. Идет мимо проходной, а сама аж обмирает – так страшно было. Нашли бы немцы этот хлеб – повесили бы ее. За ними не заржавело. Было такое. Потом наши пришли, она так и работала в той же хлебопекарне, уже для наших хлеб пекла. И тоже хлеб продолжала воровать, хотя за такое могли и расстрелять уже наши. Посадили бы точно, не смотрели бы, что детей по лавкам как вшей на голове тифозной. А только все равно из семи детей трое только выжили, я сам младший.

Он замолк.

– Так что ты хотел сказать, Иван Михалыч? – Спросил Мироныч.

– Да что сказать? Жить надо. Детей плодить.

– Он прав, – подал голос бывший учитель. – Вот сейчас говорят, что раньше идея была – за веру, царя и отечество. Только русские за себя бились и когда ни веры, ни царя еще не было. Кто-то подсчитал, не помню уж, Соловьев или Карамзин, что у нас в истории за триста лет только два года было, когда никто на нас не нападал, когда Россия ни с кем не воевала. И главное было для России – выжить. После половцев, печенегов, татар. Отобьются, и снова строят города и деревни, хлеб пашут. Вот она и есть эта идея. Выжить, чтобы Мишкины дети, когда выросли, понимали китайский, английский, а вот думали, говорили на русском языке, да и жили на русской земле.

На этом дискуссию закрыли, в деревню решили не ехать, все рухнули спать прямо в казематах форта. На карауле осталось только шесть человек солдат.

Не спали еще Шубин и Завидов. Они отправились в штаб укрепрайона, доложили руководству, и, поспав буквально пару часов в Уазике Шубина, отправились обратно в свой форт. Уже светало, когда они подъехали к территории гарнизона.

Временный, сборный щитовой барак располагался в трех километрах от форта. Шубин, несмотря на тряску, задремал, и проснулся от того, что машина дернулась и резко остановилась. Завидов выругался, выпрыгнул из машины.

– Стой, стой Колодин! Ты куда?

Шубин так же выбрался из кабины. Завидов же трепал за грудки щуплого солдатика с двумя лычками младшего сержанта.

– Ты куда идешь? Ты куда собрался, за водкой? Колодин, ты чего молчишь? Ты же сегодня дежурный по роте, ты куда пошел?

Но сержант молчал, только отталкивал капитана от себя, и все порывался идти дальше. Шубина поразило лицо, и главное – глаза сержанта. Они были совершенно безумными, затем изо рта солдата пошла пена, Колодин упал на землю и начал биться в конвульсиях.

– У него что – падучая? – Отступая назад, спросил Завидов, с отвращением на лице рассматривая своего сержанта.

– Похоже на эпилепсию, – подтвердил Шубин. – Надо бы ему разжать зубы.

– Я… я не могу. Я брезгую этим вот…

Приступ у сержанта, слава богу, кончился сам. Шубин скомандовал:

– Грузи его на заднее сиденье, повезли в роту.

Они с трудом запихали обмякшее после припадка тело сержанта на заднее сиденье, поехали дальше. К удивлению офицеров их никто не встретил на КПП, так что они беспрепятственно проехали к крыльцу казармы.

Завидов уже заранее психовал:

– Они что там, охренели все?! Полчаса уже как подъем должен быть! Капитан шел первый, он и увидел солдата, сидящего на табуретке, и мирно спавшего, положив голову на тумбочку. Он не поднял голову и никак не отреагировал на шаги капитана.

– Что вы тут все, перепились, что ли? – Рявкнул Завидов. – Казарин!

Солдат не реагировал, капитан толкнул спящего в плечо, и тело его бесформенным мешком сползло на пол. Только тут и Шубин и Завидов увидели потек крови на ухе солдата.

– Что? Что это такое? Что!!! – Закричал Завидов, и кинулся в казарму. Электрический свет заливал обширное помещение казармы, все они были здесь – сто пять солдат его роты. Их собирали со всей страны по своим, солдатским специальностям – артиллеристы, пулеметчики, связисты. Они лежали на своих кроватях, кто на левом боку кто на правом, кто на спине, кто на животе – кто как привык и любил спать. Все было как всегда, но только не было слышно ни храпа, ни стона, ни дыхания. Только небольшие потеки крови от уха на подушку, да, кое-где – лужицы бурого цвета на полу.

– Я, я… спал в канцелярии, – раздался сзади голос. Офицеры невольно вздрогнули, но это был сержант Колодин. Взгляд его сейчас хоть и блуждал по сторонам, словно он боялся смотреть вперед, но говорил он вполне разумно:

– Я заперся, чтобы не тревожили… будильник на шесть поставил… выхожу, Казарин вроде спит, я ему щелбан дал, пошел дальше роту поднимать… свет включил… а они лежат…все… мертвые…

– Шомполом, в ухо. Я слышал только про такое, бывало еще во времена острова Даманского, – пробормотал Шубин.

– Выходит, что нет у меня части? Некого ставить к пушкам? – Завидов неверными движениями руки начал выдирать из кобуры пистолет, но Шубин врезал ему по лицу кулаком, и взгляд капитана стал осмысленным.

– Брось! Если ты еще застрелишься, кто будет воевать?! Поехали в деревню, надо мужиков сюда. Похоронить, и вообще…

Они успели как раз вовремя. Три крытых Урала уже были готовы отправиться в путь, мужики шутили и смеялись над запасливым Миронычем, прихватившим с собой половину нажитого за жизнь имущества. Он притащил с собой небольшой телевизор, магнитофон еще советской сборки, два чемодана, какие-то мешки.

– Мироныч, куда ты этот хлам тащишь? Кому он нужен?

– Кому-кому, мне он нужен. Не дарить же все это китайцам.

– Да у тебя магнитофон этот уже лет десять как не работает!

– В городе найду специалистов, они наладят.

– Да все такие специалисты давно вымерли, еще до перестройки! И запчастей нет! Сгнили они за эти годы! Сейчас магазины забиты любой техникой, бери – не хочу.

– Там все китайское, одноразовое. А это еще наши делали, со знаком качества. Да и кассеты жаль выкидывать. Хорошие песни, не то что теперь.

Шубин дал отмашу водителю, жестом показал всем, чтобы они покинули кузов. Народ, не понимая в чем дело, начал спрыгивать вниз.

– Что случилось, господин полковник? Еще один форт надо построить? Да мы рванем дня за два, только так! – Крикнул Мишка Корнеев.

– Нет, не форт, но работа для вас есть большая и… не очень хорошая. Похоронить надо.

– Кого хоронить? – спросил Мироныч.

– Кто умер то? Из солдатиков кто? – Заволновались деревенские.

Шубин кивнул головой:

– Умер… Всех, всех солдатиков надо похоронить. Сто пять человек. Китайцы… вырезали всю роту.

Мужики несколько минут стояли молча. За те два месяца, что они работали с этими молодыми парнями, они познакомились с ними, подружились, знали о них все. Это было все равно, что хоронить своих детей.

Спустя сутки, когда со стороны российской границы послышались раскаты рукотворного грома, форт “Шилка” был полностью готов к бою. Места погибших солдат заняли мужики из Вознесенки.

– В штабе сказали, что в нашу сторону они не пойдут, направление главного удара у них другое, – сказал Завидов собравшимся в его командном каземате командирам огневых точек. – Но как будет на самом деле – жизнь покажет.

– Хорошо, если все пройдет стороной, – вздохнул Мироныч.

– Слушай, лысый, а, правда, что твой магнитофон заработал? – Спросил Мишка Корнеев.

– Правда. Там, видно, стряслось что-то, стронулось, и он заработал. Так что у нас теперь весело. Заходи музыку послушать.

– О, дискотеку надо устроить! – Засмеялся Мишка. – Жалко баб наших здесь нет, ох бы они трепака дали!

– Вы там не расслабляйтесь, – сказал Шубин. – А то будет как в казарме.

Завидов сморщился.

– Не будет. Караулы усилены, Сафаров там еще мин наставил кругом, растяжек.

– А он откуда это знает? Он же бухгалтер? – удивился Шубин.

– Он в этом деле оказался спец. Минером в армии был, – пояснил Мироныч.

– Управление огнеметными точками освоили? – спросил Шубин.

– Да гашетки да кнопки нажимать – дело нехитрое. Главное, чтобы не заело ничего. А так все толково придумано, – признался Мишин, новый командир ДОТа номер четыре.

– Хорошо, тогда все свободны.

Мужики разошлись по своим местам, а Шубин и Завидов одновременно закурили.

– Все-таки я не понял, Иван Михайлович, почему ты не уехал в тыл? – спросил Завидов.

– А чего туда ехать, Вадим Викторович? Части у меня, считай, сейчас нет. Три офицера, остальные вольнонаемные. Пошлют в тыл, буду там куковать до конца войны. Да и перед мужиками неудобно. Подбил их остаться тут, а сам в кусты? Нет, я этот форт придумал, я его строил, если надо будет – я в нем и умру.

ЭПИЗОД

ЗА ДВОЕ СУТОК ДО НАЧАЛА ВОЙНЫ.

С этого дня собрания большой шестерки проходили в здании генштаба НОАК. Сам начальник генштаба Сю Веньян с длинной указкой колдовал вокруг громадного макета театра военных действий.

– Сейчас все наши силы находятся в готовности номер два. Только дивизия танков около Хабаровска стоит со включенными двигателями около собранного понтонного моста.

– Как на это реагируют русские? – Спросил Ван Джин.

– Нервно. Они подогнали двадцать танков и поставили их напротив наших танков.

– Двадцать? Почему так мало? – Не понял председатель Госсовета Су Ченглей.

– Потому что у них вообще очень мало танков, – голос Чжан Вэйжона был торжествующим. – Даже если погибнет половина наших головных танков, мы все равно сомнем русских, как бульдозер черепаху.

– Что у нас по дипломатическим каналам? – Спросил Ли Вучанхо. – Как на все это реагирует Москва?

На это ответил сам Ван Джин.

– Постоянно идут переговоры по прямой линии, на связи лично Володин. Россия не хочет воевать.

Начальник разведки засмеялся:

– Еще бы! У них нет ни сил, ни людей. Кроме того они не успели достроить новые укрепрайоны. Большая часть из них готова, но они не успели завести туда оружие.

– Откуда такие данные? – Поинтересовался Ченглей.

– Мы подключились к главному кабелю строительного управления и слушаем все их разговоры. Они завезли орудия среднего калибра, но не успевают привести более крупный калибр. Завезли семидесяти шести миллиметровые пушки времен второй мировой войны, – сообщил Вейшенг. – У них в рядах царит паника. Командующие укрепрайнов психуют. Есть даже высказывания, что они не хотят пускать своих людей на стопроцентную гибель. Им нужен кому год, а кому еще месяц. Один завербованный нами офицер ведет переговоры о сдаче своего участка укрепрайона.

– Как это вы смогли подключиться? Насколько я помню, в таких системах должна быть система дешифрации? – Удивленно спросил Вучанхо.

– Да, но мы просто купили у одного из офицеров связи спецтелефон со встроенным дешифратором. Это была очень выгодная сделка.

– Исходя из этого, мы и построили направления трех основных ударов наших войск, – подхватил тему начальник генштаба.

– Что говорит космическая разведка?

– Она полностью подтверждает наши данные. Вот последние снимки аэродромов русских. С таким количеством самолетов воевать невозможно. Да и качество самолетов оставляет желать лучшего. Вот, например: большинство фронтовых бомбардировщиков русских – Су-25, летающие гробы, которые давно должны были отправить на переплавку. Снимкам не более трех часов.

– Что с их железнодорожными перевозками?

– Они по-прежнему гонят из России стройматериалы. Было зафиксировано только два эшелона с пушками, и то, все те же ЗИС-3 времен второй мировой войны.

Командующий засмеялся:

– У нас есть сведенья, что они расконсервировали, и реставрируют бронепоезда еще времен второй мировой войны. Я считаю, что это уже от полной безысходности.

Все посмеялись вместе с маршалом. А тот продолжил:

– Зафиксированы случаи дезертирства, причем не только солдат, но и офицеров. Прошла информация, что Сазонтьев лично расстрелял троих офицеров.

– Он здесь?

– Да в ставке, в Чите.

– Надо его устранить, – предложил Ченглей.

– Мы планируем массированный удар тактическими ракетами по ставке русских, а затем спецгруппа должна добить тех, кто выживет.

– Сбросите десант? – Поинтересовался Вучанхо.

– Нет, они уже там.

– Сколько всего диверсий запланировано? – Настаивал Председатель Всекитайского собрания.

– Более ста. Русские войска будут глухи и немы, мы лишим их связи со штабами, подорвем мосты, уничтожим базы и склады с оружием. Все группы на месте, все передали сообщение о полной готовности. Все это произойдет в течение одного часа.

– Как солдат я не завидую русским, – сказал Чжан Вэйжон. – Их ожидает жуткий хаос. Примерно такой у них был только в сорок первом году, при наступлении немцев. Только сейчас все для русских будет гораздо хуже.

Примерно о том же, вспоминали сорок первый год, разговаривали и два человека в машине с дипломатическими номерами и флажком России на капоте представительского “Мерседеса”. Поводом послужил инцидент на улице, где стояло несколько уличных кафе. Увидев проезжающую мимо машину с российскими флажками, один из поваров закричал что-то очень злобное, и запустил вдогонку машине куриным яйцом, разбившимся о заднее стекло и растекшееся желтым потёком.

– Удивительно, как за считанные месяцы их обработала машина Шоушена. Ведь очень милый и дружелюбный народ, да еще с такой древней историей! – Сказал один из двух пассажиров “Мерседеса”, тот, что помоложе.

– Не удивляйтесь, друг мой. То же самое было в Берлине, в сорок первом. За считанные годы Гитлер сумел превратить самую культурную нацию мира в самую дикую. И так же немцы кричали вслед нашим машинам всякие гадости, кидали камни.

Собеседник недоверчиво посмотрел на своего старшего товарища.

– А вы откуда знаете? По книгам?

– Нет, из личных воспоминаний. Мой дед служил в посольстве СССР в Берлине под руководством Деканозова. Мы ведь все служили по дипломатической части: отец, дед, два дяди. Жалко, что и мне придется испытать тоже самое, что испытал Михаил Михайлович в сорок первом. Михаил Михайлович – мой дед, – пояснил посол. – Когда что-то делаешь, но уже знаешь, что все бесполезно и ничего нельзя остановить.

Они подъехали к зданию МИД КНР, выбрались из машины, и начали подниматься вверх по ступенькам, неся в папке очередной ответ российского правительства на ноту МИД КНР с попыткой погасить разгорающийся пожар войны.

ЭПИЗОД

ЗА ДЕСЯТЬ ЧАСОВ ДО НАЧАЛА ВОЙНЫ

Это было подобно работе часового механизма какой-нибудь средневековой башни. До поры до времени все были тихо, спокойно, затем вдруг начинала играть музыка, открывались окна и в них появлялись и выходили на сцену фигурки священников, рыцарей и прекрасных дам.

За сутки до начала войны с наступлением сумерек в Читу прибыл очередной состав со строительными материалами. Но так было написано в накладных, на самом деле под брезентовыми пологами располагались корпуса хорошо проверенных временем вертолетов МИ-24. Их не сгружали, а прямо на месте механики устанавливало лопасти, заправляли горючим и боезапасом, пилоты пробовали оборудование и, поднимаясь в воздух, улетали прямо к границе, на заранее подготовленные площадки подскока.

Немногочисленная группировка низколетящих китайских спутников-шпионов была уничтожена в течение двух часов. Для этого хватило пяти высотных перехватчиков Су-25. Опыт подобных ударов российские ВВС в совершенстве отработали еще во время Балканского кризиса.

И уже после этого в воздушное пространство Дальнего востока вошла армада российской авиации. Сотни самолетов самого разного типа летели с центральной России, с Камчатки, с Чукотки, с Сахалина, по очереди заправляясь у десятка летающих танкеров. Это были тяжелые истребители прорыва Су-27 и легкие фронтовые истребители МиГ-29, новейшие фронтовые бомбардировщики Су-35 и штурмовики Су-15 – проверенные временем “Грачи”. Они садились на определенные им аэродромы, где их снова заправляли и навешивали оружие. Летчики на пару часов уходили отдыхать, но спали из них немногие. То, что ожидало их впереди, будоражило не меньше крепкого кофе.

Там где железная дорога проходила вблизи китайской границы, происходили удивительно интересные метаморфозы. Движение составов было остановлено. Солдаты с помощью сварки, лома и кувалд крушили обычные с виду вагоны, и на открытой платформе оказывались системы залпового огня. Часть из них – старые, но по прежнему эффективные “Грады”, съезжали на землю и двигались поближе к границе. Остальные, самые мощные – “Ураган”, “Торнадо”, – просто разворачивались в сторону границы, и расчеты начинали загружать в них боекомплект, командиры вводили данные целей.

Трансформации происходили и в укрепрайонах. В пустующих амбразурах ДОТов появлялись стволы 122-миллимитровых гаубицы Д-30.

К самой границе выдвигались посты корректировщиков огня, а на самых близких аэродромах “подскока” механики заправляли горючим разведывательные беспилотники.

Из тепловозных ДЭПО Читы, Благовещенска, Хабаровска, Владивостока медленно выползали длинные составы бронепоездов. Чжан Вэйжон зря иронизировал по поводу реанимации старых динозавров. Бронепоезда Б-43, принятые на вооружении еще в 1943 году были предельно модернизированы. Паровозы была заменены тепловозами. В пяти бронированных вагонах располагались десять 152-мм гаубиц 2СЗ. Они хоть и создавались еще в советские времена, но были способны посылать снаряды на тридцать километров. Кроме этого на каждом бронепоезде стояла система залпового огня “Ураган”. Бронепоезд мог самостоятельно защитить себя от атак с воздуха. Собственная радиолокационная станция отслеживала любые воздушные цели в радиусе ста километров. На передних платформах расположились морские сдвоенные шестиствольные роторные пушки “Дуэт” способные производить до двадцати тысяч выстрелов в минуту. “Дуэты” предупреждали возможные атаки с низколетящих целей. Для борьбы с более удаленными штурмовиками на бронепоездах располагалась система управляемых ракет “Кортик”. Элементы морского вооружения предрешили и подбор личного состава бронепоездов. Их комплектовали из бывших морских офицеров и мичманов.

Бронепоезд мог вести оборону и в ближнем бою, в полном окружении. Те же самые “Дуэты”, десятки пулеметов “Утес” и “Печенег” могли создать вокруг поезда систему непроходимого огня. При подрыве железнодорожного полотна с обеих сторон бронепоезда вперед выдвигались две мотодрезины, загруженные сборным полотном и системой быстрой заменой пути. Бронепоезда встали в определенные руководством точки и направили орудия в сторону границы.

ЗА ДВА ЧАСА ДО НАЧАЛА ВОЙНЫ

В ставке Верховного главнокомандующего Российской армии, расположенной в специально построенном бункере в трехстах километрах от границы, напряжение достигло наивысшей точки. Сейчас решалось все. Сазонтьев, командующий первым Дальневосточным фронтом Фролов и все остальные командиры склонились над масштабной электронной картой местности. Данные в нее вводились мгновенно, и положение менялось каждую секунду.

– В районе Хабаровска самое большое соединение танков, более трехсот боевых единиц. Они стоят там уже третьи сутки, причем пятьдесят танков уже сутки – со включенными моторами. Китайцы собрали понтонный мост, но пока он причален к берегу.

– Космическая разведка докладывает, что в районе военных аэродромов самолеты готовятся к вылету.

Сазонтьев прервал доклад дежурного:

– Ну что ж, тогда выходит, что данные разведки верны?

– Да, товарищ маршал. Начало войны – три часа утра.

– Значит, пора повторить удар маршала Жукова под Курском. “Лебеди” в воздухе?

– Так точно.

– Тогда вперед.

– Начнем? – Спросил Фролов.

– Давай.

Фролов отдал короткую команду, которую продублировали для командующего вторым Дальневосточным фронтом Колобродова и третьим Боброва. Через считанные минуты в воздух появились фронтовые бомбардировщики Су-25, штурмовики Су-15. Но еще задолго до этого, с аэродромов Красноярска, Иркутска и Владивостока в воздух поднялась элита дальней авиации – Ту-160 “Белые лебеди”. На борту у них было необычное оружие, не традиционные бомбы или крылатые ракеты, а кассетные бомбы с начинкой в виде тончайших иголочек цинка. По виду они походили на мелко изрубленную стекловату, но взрываясь, кассеты создавали громадное пятно засветки на экранах локаторов. Именно этим и занимались сейчас белоснежные красавцы. Первый самолет сбрасывал свой груз перед границей, остальные уже после его пересечения, равномерно и методично насыщая воздух своим не смертельным, но очень опасным грузом. Через полчаса такой бомбежки операторы подвижных и стационарных РЛС китайской народной армии были слепы как новорожденные котята. А затем из ночного мрака вынырнули силуэты самолетов фронтовой авиации, наносящих удар уже ракетами или бомбами, снося сами РЛС с лица земли. Вторая волна самолетов громила аэродромы противника. Там все уже было готово к вылету, самолеты заправлены топливом и боеприпасами, пилоты сидели в кабинах и ждали команду на взлет. Но вместо этого на стоянки посыпались кассетные бомбы, взрывавшиеся в нескольких метрах от земли. Эти бомбы предназначались для поражения живой силы противника, но сейчас их использовали для других целей. Кассетные бомбы при взрыве накрывали на земле наибольшую площадь. Лишь небольшая часть самолетов взорвалось от такого вида атаки, но маленькие, пятимиллиметровые шарики обильно и насквозь прошивали обшивку самолетов, выводя из строя механизмы и электронику, убивая или раня пилотов. Затем шла вторая волна атаки, уже бомбами и ракетами уничтожавшая пункты ГСМ, склады боеприпасов и пункты управления полетами. Самолеты возвращались обратно на аэродромы, их заправляли топливом и боезапасом, и они снова поднимались в воздух, находя все новые и новые цели на территории противника.

Затем наступила очередь китайской навигационной системы БЭЙДОУ. Спутники этого аналога ГЛОНАСС висели на геостационарной орбите, и достать их с земли было невозможно. Между тем на данных этой системы держалась вся система военной топографии китайский войск. У каждого китайского офицера начиная с командира взвода, был с собой планшетник, из которого он мог узнать, где он находиться, и, главное – точные координаты нахождения объектов противника. Бумажные карты ушли в прошлое. Серия ударов крылатыми ракетами по станциям слежения в Харбине, Чэнду, Сиане, Ухане была нанесена как бомбардировщиками Ту-90, так и крылатыми ракетами с атомных подводных лодок. Был уничтожен и пункт управления космической группировкой. В результате все электронные карты противника ослепли.