Текст книги "Последняя Империя. Война с Китаем (СИ)"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Ну не знаю, не знаю…

– Подумай, Джон! Такой шанс бывает только раз в жизни!

– Я подумаю. И позвоню.

– Я буду ждать! Здоровья тебе, дорогой друг! И тебе, и твоей жене!

Закончив разговор, Ли Вей подошел к машине, где его снова встретил Чанг.

– Господин, возьмите меня с собой. Я сильный! Я много могу унести!

Толстяк хотел огрызнуться, но тут у него снова заиграл телефон. Это снова был деловой партнер, только уже из Сингапура.

– Да, дорогой мой доктор Мин, – пропел Ли Вей. – Как я рад слышать ваш голос.

Голос далекого партнера не выражал такой радости:

– Я тоже рад тебя слышать.

– Так что вы решили по нашему вопросу, дорогой доктор Мир? Время идет, товар портиться.

– Понимаешь, Ли, должен тебя огорчить. Мы не можем выкупить заказанный товар, и я вообще сомневаюсь, что он будет нам нужен. Я позвоню, когда времена будут более милостивы к нашему бизнесу. Удачи и терпения тебе, дорогой Ли.

Это бы удар ниже пояса. А тут еще этот надоедливый малыш, что продолжал зудеть над ухом. И развернувшись, Ли Вей влепил Чангу такую оплеуху, что тот отлетел и упал на кучу строительного мусора. Он полежал так несколько секунд, потом сел. В это время у него в кармане зазвенел телефон. Это был жена.

– Чанг… она… она… умерла! – Расслышал Чанг сквозь рыдания голос жены. Несколько минут он сидел оглушенный своим горем, затем поднялся на ноги. Как в его руках оказался кусок арматуры он даже не понял, но ненависть, поднявшись с самых глубин души, заставила его взметнуть вверх и со всей силы опустить увесистый кусок металла на стекла роскошного автомобиля.

– Ты, ты что делаешь, сволочь! – Закричал Ли Вей. Толстяк, забыв про важный разговор, кинулся к Чангу, но тот уже снова занес свой карающий кусок металла, и опустил он его уже на машину, на лицо его хозяина. При этом Чанг закричал так отчаянно, что все невольно оглянулись в сторону скандала. А Чанг бил и бил лежащего толстяка по голове, потом оставил уже бессознательное тело и снова начал крушить автомобиль, продолжая кричать и рыдать одновременно. И столько в этом было ненависти и отчаянья, что сначала один человек, потом другой подобрали из кучи обрезков куски арматуры и присоединились к Чангу. Потом словно кто-то, где-то, спустил курок, народ поднял и перевернул машину толстяка, так что из нее еле успели выскочить нанятые толстяком грузчики. После этого толпа возбужденных людей выплеснулась на улицы города, останавливая движение и круша автомобили, витрины магазинов, врываясь в лавки и кафе, грабя кассы и просто подвернувшихся жителей. Быстро приехала полиция, но еще быстрей толпа погромщиков увеличилась за счет жителей ближайшего спального района города. Запылали подожженные автомобили, взорвалась бензоколонка. Силы полиции и спецназа за два часа навели порядок в городе, но этой же ночью окраины Шанхай полыхнули диким бунтом. Чтобы усмирить его, пришлось вводить в многомиллионный мегаполис регулярные войска.

Это было крупнейшее, но далеко не единственное выступление доведенного до края народа. Полыхнули самые отсталые, крестьянские северо-западные районы страны. Здесь нищета и до кризиса была ужасной, а теперь она превысила все пределы. При этом ненависть восставших направлялась как на богатых людей, так и на партийных функционеров. В городах и селах были разгромлены все партийные офисы, а кое-где забиты камнями и мотыгами и сами партийные деятели.

Руководство страны, и прежде всего члены “Большой шестерки” были обескуражены. Уже через два года после Тайваньского успеха страна ненавидела свое руководство гораздо больше, чем до той блистательной операции. Единственные, кто по прежнему молились на Ван Джина и его команду, были военные. Армия ждала новой войны и продолжения побед.

ЭПИЗОД .

ПЕКИН. ЗА ДВА ГОДА ДО ВОЙНЫ.

Они встретились в парке Ихэюань, бывшей летней резиденции китайского императора, одной из зеленых жемчужин Пекина. Встреча выглядела случайной, два прилично одетых человека удивились и обрадовались, увидев друг друга. После долгих, церемониальных пожиманий верхних конечностей они прошли в парк и уединились на одной из скамеек. Вряд ли кто обратил внимание на такую встречу, два человека восточной наружности с улыбками на лицах беседуют о чем-то приятном. Было жарко, так что оба пользовались традиционными небольшими веерами, и, во время разговора, обмахиваясь, как бы невзначай прикрывали рот. А разговор был интересный. Один из беседующих был Юкагаро Акехито, военный атташе дипломатической миссии Японии в Китае, и, как полагается, резидент всей разведывательной сети в Китае. Второй отдыхающий – Василий Бадмаев, бурят по национальности, занимал точно такой же пост в посольстве России.

– Все-таки летом в Пекине жить невозможно. Эта жара, этот ужасный смог. Хорошо еще, что в столице есть такие спасительные уголки, – сказал Василий.

– Да, я мечтаю скорее съездить в отпуск в Хоккайдо. Там не так жарко, и рядом океан.

– Вы собираетесь в отпуск?

– Да нет, я два месяца как вернулся из него, так что это только мечты. К тому же с нашей с вами зарплатой вряд ли стоит мечтать о поездки в Альпы или в Кордильеры.

Бадмаев рассмеялся.

– Да это точно. Единственное, что утешает, мы можем немного подработать.

Японец вежливо улыбнулся.

– Каким образом?

– Ну, дорогой мой, что вы строите из себя невинную девицу. Самое ценное в этом мире – информация. Нас, то есть нашу страну, очень интересует страна, в которой мы оба сейчас находимся. В последнее время она становиться слишком агрессивной. Идет идеологическая атака на мозги простого народа, чтобы создать из русских образ врага. И армия и флот Китая перевооружаются. Как вам идея третьего этапа океанской стратегии китайского флота? Строительство авианосцев, расширение зон влияния на весть Тихий океан.

– Очень неприятна. Эта доктрина не просто затрагивает нас, а напрямую угрожает Японии. В силу послевоенных договоренностей мы не имеем возможности развивать свой флот в тех размерах, чтобы нам хотелось, и не сможем противопоставить Китаю в океане. А последние события на Балканах и на Тайване показали, что наш большой американский брат не всегда может защитить своих союзников.

– Неизвестно как вообще он воспримет такую агрессию. Может, США не захочет ссориться со своим крупнейшим экономическим партнером и, как та обезьяна из притчи, решит с вершины скалы посмотреть, как дерутся два азиатских тигра.

– Вполне возможно. Так что вы конкретно хотели предложить лично мне, дорогой мой Василий?

– Нас интересует любая информация о вооруженных силах Китая, дислокация воинских частей, баз хранения боеприпасов, ГСМ, коды, шифры, системы радиолокации. Да что мне вам рассказывать? Вы все это прекрасно знаете. Я так же в курсе, что вы давно работаете в этом направлении.

Японец ничего не отрицал:

– Конечно. Желтый дракон всегда был опасен, а в последние годы – как никогда. И каковы ваши условия?

– Условия должны диктовать вы. Мы же должны выслушать и согласиться или не согласиться. Кроме того, все зависит от качества вашей информации.

Японец чуть подумал, потом улыбнулся:

– Как вы думаете, схема расположения авиационных частей ВВС Китая по аэродромам с указанием точного количества и типа самолетов много стоит?

– Очень!

– Хорошо. Тогда я оцениваю ее в двести тясяч долларов. Естественно, в банке нейтральной страны на предъявителя.

– Хорошо, я передам это своему начальству. Думаю, тут не будет проблем. Сумма разумная, информация ценная.

Они быстро обговорили способы связи. Через два дня неторопливо проезжая по окрестностям все того же парка Акехито увидел идущего по тротуару навстречу ему Бадмаева. На нем была изящная шляпа, а в руке – свежий номер “Жеминь жибао”. Японец улыбнулся.

“Значит, они клюнули, – подумал он. – Это хорошо. Теперь главное, чтобы про эти счета не узнали в контрразведке. А то обидно, через меня проходят такие деньги, а мне не хватает даже на то, чтобы достроить свой дом в Хоккайдо”.

Акехито был очень неплохим разведчиком и давно работал в Китае. Он сумел завербовать даже двух сотрудников генштаба НОАК, так что вскоре информация о вооруженных частях Китая широкой рекой полилась не только в Японию, но и в Россию.

На Китай были направлены все силы ГРУ и СВР. Сбор информации шел не только в самом Китае, но и во всех других странах. И это порой приносило очень интересную информацию. Так данные об американской радиолокационной системе, используемой на кораблях, закупленных Китаем у США, была добыта в самих штатах. Но так как ее использовали и китайские корабли нового поколения, то эта информация весьма пригодилась. Вскоре начала вырисовываться полная картина боеспособности будущего противника России, и это была не очень радостная картина. Слишком большой кулак был занесен над Россией.

Не сидели без дела и китайские спецслужбы. В доках судостроительного завода “Звезда” в Большом Камне за полгода произошло два больших пожара. Первый раз загорелись леса вокруг стоящей на ремонте атомной субмарины класса “Акула”. Тогда это списали на небрежность ремонтников. А затем загорелось транспортное судно, мини-завод, единственное, способное перезаряжать в открытом море атомные подводные лодки ядерным топливом. Китайского агента, простого сварщика, вычислили по резко возросшему благосостоянию.

В Китае же нарастала антироссийская истерия. В ход шло все, и порой сами русские давали повод для Шоушана потоптаться по ним ногами. Туристы из России, что приезжали в новые приграничные города, не оставляли своих вредных привычек, нажирались до скотского состояния и устраивали пьяные скандалы прислуге. Все это тщательно фиксировалось и транслировалось по ТВ под старинным немецким лозунгом “Русишь швайне”. Были сняты несколько художественных фильмов, где по своему истолковывались исторические факты по размежеванию границы. Снимались и документальные фильмы, где показывались умирающие русские деревни с деградирующими от алкоголя крестьянами. А затем демонстрировались кадры работающих на тех же полях китайцев, как пример трудолюбия и культуры. Китайскому народу упорно вдалбливалась идея, что только ханьцы* (самоназвание китайцев) смогут достойно освоить просторы Дальнего Востока и Сибири. И этому мешают только ленивые, глупые и вечно пьяные русские, которых давно пора выгнать с исконно китайских территорий.

ЭПИЗОД

МОСКВА

Война с Китаем началась задолго до того, как первые снаряды упали на приграничную полосу. И шла она не только в сражениях двух разведок, воевали две научных школы. Многие тысячи и тысячи ученых делали все, чтобы враг не мог увидеть самолетов или подводных лодок российского флота, и в тоже время ракеты и самонаводящиеся снаряды и бомбы могли не только распознать врага, но и поразить его, невзирая на все способы радиолокационной защиты и активные помехи. Биологическое, климатическое, космическое оружие – все должно было готово к новой войне. Она должна была быть непохожа ни на одну предыдущую войну в истории человечества.

А самый передний край этой войны проходил по невидимому пятому этажу неприметного здания НИИ российской академии наук. Отдел компьютерной разведки ФАПСИ работал в три смены, и начальник отдела, Андрей Ильич Семушкин, доктор и член-корреспондент Академии наук, иногда по трое суток не уходил с работы. Впервые они встретились на невидимом фронте с противником, равным им по силе интеллекта.

– Да, дали нам вчера желтокожие по морде. Хорошо, что ноги унесли, – признался Семушкин.

– Ну, не преувеличивай. Своего мы добились – их ракета так и не выела на орбиту спутник-шпион, – сказал, позевывая, Николай Левин, его ученик и первый зам.

– Да, только потом они чуть-чуть не влезли в наши файлы.

– Хорошая была атака, мощная, – признал Левин. – Умеют, желтомордые работать головой.

– Хорошо еще, что вояки все-таки последовали нашим советам и отрубили свои внутренние сети от интернета, – Сказал Левин. – А то бы они быстро разули и раздели наших солдафонов.

– Да, но есть еще много информации, которую наши дураки не воспринимают как угрозу. Вот, китаезы пытались качать данные министерства путей сообщения о перевозках из центра на Дальний Восток.

– И что в этом такого страшного? – Не понял подошедший к ним Роман Малиновский, невысокий, худощавый парнишка со словно бы стертыми чертами лица. Несмотря на свою молодость и небольшой стаж работы, Роман был одним из ведущих работников спецотдела. Именно его разработки были самые интересными и неожиданными, а хакерские атаки эффективными и ужасными для противника.

– Эти железнодорожные придурки указали в статистике отдельной статей военные эшелоны. А у нас за последний год рост перевозок в десять раз. Все остальное домысливается просто, – пояснил Левин.

– Ясно, – согласился Роман.

– Ты сам-то чем сейчас занимаешься? – спросил Семушкин Романа.

– ВВС Китая.

– Ну, что-нибудь есть интересного?

Роман плюхнулся на вертящееся кресло, начал рассказывать и при этом слегка прокручиваться на кресле – привычка.

– В основном у них самолеты либо устаревших типов, либо наши Миги и Сушки. Есть у них и свои разработки, но по сути это просто скопированные те же Сушки и Миги. А любая копия, как известно, хуже оригинала.

– То есть, особых проблем с ними не будет? – Спросил Семушкин.

– Да нет, есть у них кое-что интересное. Например, они создали свой истребитель-невидимку “Стелс” – “J-10”. Что это такое – малопонятно. Есть пара фотографий и одно видео. Некоторые западные эксперты считают, что китайский Стелс – это информационная утка, очередной розыгрыш господина Шоушана. Попытка раздуть величие Китая любыми средствами. Но я думаю, что китайский Стелс существует, причем не один.

– Откуда ты знаешь, что не один? – Спросил Левин. Он сам в свое время нашел и обучал Малиновского, но его до сих пор поражала нестандартная система мышления этого парня.

– Я нашел завод в Шанхае, где делают спецзащиту для Стелса. Судя по объему произведенной продукции, китайцы могли сделать их максимум три штуки.

– А это ты откуда знаешь? Ты знаешь, сколько уходит этой самой продукции на один самолет? – Снова не поверил Левин.

– Нет, но там есть одна деталь – носовой обтекатель из спецсплава, он очень дорогой и его спекают долго и при больших нагрузках. Так вот – их спекли только три штуки.

– И чего ты так боишься этот Стелс? Если судить по их товарам, то все, что ни производится в “Маде ин Шина” по качеству не стоит оригинала, – продолжал недоумевать Левин.

– Но боевой вылет у китайского Стелса уже был. И очень удачный.

– Когда? – В один голос спросили руководители.

– Во время захвата Тайваня.

– Ты нашел такие данные? Где? – Не поверил Левин.

– Нет, данных нет, но среди множества награжденных в связи с победой на Тайване военных значиться полковник Мин Зедонг. Причем получил он наивысшую награду КНР– “Орден 1 августа”. А свой предыдущий орден – “Орден независимости и свободы” он получил за год до этого, и как раз за испытание китайского Стелса. Зедонг очень популярная личность в стране, что-то вроде нашего Чкалова. Он первый поднял и посадил самолет на авианосец, установил два мировых рекорда, и каждый раз по этому поводу в Китае была настоящая истерия, он ездил по стране как наш Гагарин, а тут человек получает высшую боевую награду и тишина.

– И откуда ты знаешь, что у него был боевой вылет? И почему на Стелсе? Может он воевал на обычном самолете? – Продолжал настаивать Левин.

– Нет, в этом не было нужды. У них было полно и самолетов, и пилотов. Все очень просто. Стелс у них есть, но летать на нем очень сложно, нужно долго готовить на тренажерах летчиков только первого класса. А тут готовый пилот, который умеет все. Американцы сейчас муссируют эту странную историю с исчезновением самолета тайваньского командующего. Обломки самолета нашли в трехстах километрах от острова, но поднять его невозможно – большие глубины. Между тем мощнейшая станция слежения американцев на том же Тайване не засекла больше ни одного самолет в том районе. А они со своих станций отслеживают половину Тихого океана.

– Но китайцы их благополучно заглушили, – напомнил Левин.

Малиновский покачал головой:

– Заглушили, да, но только в момент высадки десанта. А самолет командующего исчез с экранов радаров за два часа до этого.

– Это было так важно – убрать командующего? – Спросил Семушкин.

– Да, он был крайний ортодокс, родственник самому Чан Кайши. Он очень не хотел объединения двух Китаев, министр бы стоял до конца, до последнего патрона.

Сдался уже и Семушкин:

– Ладно, убедил. Значит, надо найти точку, этот аэродром, откуда они будут поднимать этот свой Стелс. С такими штуками лучше воевать на земле. Ты все понял, Роман?

– Да, конечно. Найдем.

ЭПИЗОД

ПЕКИН

ЗА ТРИ МЕСЯЦА ДО ВТОРЖЕНИЯ

Хотя вопрос, который они должны были решить, был очень важным, если не сказать судьбоносным, в этот раз они нарушили традицию, и собрались не на живописной террасе старинного курорта, популярного еще со времен императоров, а в рабочем кабинете Генсека. Сам Ван Джин выглядел угрюмым, мешки под глазами приобрели угрожающие размеры.

“Он опять напился вчера, – подумал Ченглей. – А с его почками это просто убийство. Значит волнуется. Почему?”

Размышления председателя Госсовета были прерваны появлением главы военного ведомства Чжан Вэйжона. С ходу он обрушился

на министра общественной безопасности.

– Это возмутительно! В то время, когда идет подготовка к войне, мне приходится отводить войска в центральную часть страны и на Тибет! Ка Зэнгжонг вполне бы мог справиться своими силами. У него миллионы этих бездельников в форме!

– Ты не прав. Подавить восстание перед войной – очень важное дело, – одернул его Ван Джин. – Задавить в зародыше всех сепаратистов, а потом можно и воевать. Нам не нужна пятая колонна внутри страны. Кстати, – Джин обернулся к начальнику разведки. – Ты обещал мне найти подстрекателей всех этих возмущений?

Вейшенг остался невозмутимым.

– Они есть, но добраться до них очень трудно. Все они живут в Европе и Америке. Спецслужбы США и России создали несколько сообществ для поощрения сепаратистов. Это “Свободный Тибет”, “Уйгурия”…

– Мы это знаем, – прервал его Ченглей. – Но ни одно сообщество не может действовать на расстоянии. Кто тогда выходит на площади, кто сжигает себя? Кто ими руководит здесь?

– У них большая поддержка внутри страны. Уйгуров двадцать семь миллионов, и они продолжают плодиться, несмотря на принудительную стерилизацию их женщин.

– Вот ты нам и скажи главное – почему до сих пор все это не подавлено в зародыше тут, у нас? – Настаивал председатель Госсовета.

– Трудно все это отследить, сейчас все идет по интернету, они еще начали все шифровать, вроде переписываются о рыбалке или пикнике, а на самом деле собираются на демонстрацию. Но мы уже выловили и посадили сто двадцать оппозиционеров.

– Но это мало, – буркнул Шоушан. – И главное, никто из них не дал показаний, что они агенты иностранной разведки. Они никогда не выезжали из страны, и никто ни когда вживую не общался с иностранцами. Все через интернет.

– То есть с интернетом ты так и не смог справиться? – спросил Ван Джин своего главного разведчика.

– Мы обязательно переловим всех. Нашими хакерами недавно разработана специальная система, мы ее испытываем. Если все подтвердиться, то мы переловим их за считанные дни, – пообещал Вейшенг.

Ван Джин махнул рукой.

– Ладно тебе, у нас нет времени на испытание, просто перекройте им кислород. Отрубите страну от мирового интернета.

Начальник разведки выглядел ошеломленным.

– Но у нас огромный раздел работает по разведке именно через интернет. Мы прошли очень далеко, еще немного и мы полностью подчиним сеть русских нашему влиянию. Мы нанесем им колоссальный урон, такой, что они не смогут воевать…

– Пока колоссальный урон нанесли они нам, – прервал разведчика Ван Джин. – Все эти демонстрации и бунты играют на руку врагам. Так что отключай интернет, вырубай эту заразу, чтобы духу его не было у нас в ближайшие полгода! А после победоносной войны можно будет и снова все включить. Никто уже не пойдет за американскими прихвостнями. Заткнуться все.

– Но…

Генсек перешел на крик:

– Ты понял!?

И Вейшенг сдался.

– Да, товарищ генеральный секретарь. Будет сделано.

Ван Джин перевел дух, отпил из чашки свой живительный чай.

– Теперь давайте решим главное – будем мы воевать с русскими или нет? Осталось девяносто дней до часа икс. Сейчас – последний срок, когда можно остановить это огненное цунами.

– У нас нет другого выхода. Нужно спустить пар из страны, – сказал Чанглей.

– Ты думаешь, что все так плохо? – Спросил Джин.

– Если уже у меня в секретариате звучат речи о реформировании системы управления, то дело не очень хорошо, – ответил Вучанхо.– Нужно либо заняться реформированием, либо воевать. И то и другое опасно. Мы же видим, к чему привели реформы Горбачева, а потом и Ельцина. Если мы уберем с вершины управления партии, то к власти прорвутся совсем уж бесстыжие люди. Страна упадет в пропасть дикого капитализма.

– Ты имеешь в виду таких людей, как бывший мэр Шанхая? – Спросил Шоушан.

– Да, только если не будет партии, то некому будет вывести его на стадион и шлепнуть. Он скупит всех и вся.

– Поэтому нужно направить избыток рабочих рук на новые территории, – снова взял слова Чанглей. – Там всегда и всем найдется работа.

– Армия готова, все ждут команды подняться из окопов, – подтвердил Чжан Вэйжон.

– Как разведка? – Спросил Генсек.

– Мы делаем все, что возможно, – сообщил главный шпион страны.

– А точнее?

– Мы знаем о русских все. Даже то, что они не знают сами.

– Знать мало. Даже прочитав Конфуция можно остаться дураком, если ничего не делать, а сидеть у пруда и ждать чуда.

– Мы сделает так, что у них не выстрелит ни одна пушка.

– Хорошо. Так что решим?

Он оглядел лица своих соратников и невольно вспомнил то самое совещание перед нападением на Тайвань. Тогда они были просто беззаботными, словно решали не о нападении на Тайвань, а о проведении пикника на природе. Сейчас же они были какими-то угрюмыми, невеселыми. И никто не решался высказаться первым. Тогда Джин взял эту миссию на себя.

– Если никто не решиться сказать главное слово, то тогда это сделаю я. План вторжения “Северный путь” утверждается, и дата начала главного сражения остается в силе.

Через сутки доклад об этом совещании лег на стол Сизова. В туже ночь он записал в своем дневнике: “Неизвестно, что хуже, все знать и не надеяться, или не знать ничего и быть уверенным, что все идет хорошо, так, как надо. Маховик запущен и от одних мыслей о предстоящих потерях становиться плохо. Грядет очередное поколение молодых вдов. И во всем этом будущие поколения будут винить меня. Особенно если мы проиграем эту войну”.

Самый неожиданный выигрыш от этого решения “большой шестерки” получил отдел разведки во главе с Семушкиным. Придя на работу, он с удивлением выслушал доклад Левина о том, что Китай отрезал сам себя от внешнего сношения.

– Ну, сами виноваты, мы их об этом не просили. И, слава богу, – сказал он, с облегчением вздохнув. В последнее время атаки китайских хакеров были просто убийственны по объемам и хитроумности. Еще три дня назад Семушкин сомневался, что ему удастся сохранить контроль над системой и сам подумывал выйти с предложением отрубить инет от мировой сети.

– Да, и это удивительно. Что, может сгонять за пивом? – Пошутил Левин.

Семушкин показал ему кулак.

– Никакого пива. Долби Японию. Что там с теми островами?

– Островами Сикоку? Все идет нормально. Подкинули китайцем дезу, что японцы собираются там устраивать погранзаставу, и уже пошли волны. Сегодня самолет ВВС Китая несколько раз облетели острова. Ждем-с что будет дальше.

ЭПИЗОД

Спустя две недели этот невинный с виду разговор двух военных хакеров привел к большому военному конфликту между Японией и Китаем. В тот день за пультом РЛС головного эсминца ВМФ сил самообороны Японии сидел Акито Накамото, новичок, только закончивший обучение новой для себя профессии. Погода была прекрасной, но почему-то отражалась на экране его радара массой помех, а тут еще и сама система начала барахлить. Изображение то появлялось, то исчезала с экрана локатора. Это было особенно не вовремя – континентальный сосед Японии как раз проводил морские маневры вблизи спорных островов небольшого, необитаемого архипелага Сикоку. По сути это были три большие каменные глыбы, не представляющих никакой возможности для выживания – ни растительности, ни пресной воды. Но зато возможность обладания островами Сикоку расширяли пределы территориальных вод и Китая, и Японии до огромных пределов. А это было и рыболовство, и возможности искать нефть на шельфе близ островов.

Целую неделю средства массовой информации разводили истерию по поводу высадки на острове группы китайских военных водрузивших на этом крохотном участке суши флаг КНР. После того, как китайский десант покинул остров, на него тут же высадились японские войска самообороны, водрузившие свой флаг. Постепенно к месту конфликта подошли ударные силы двух стран. Япония выслала к месту спора два эсминца, три фрегата и один ракетный катер. Китай ответил тремя эсминцами и двумя фрегатами Северного флота, так же в сопровождении двух ракетных катеров. И вот теперь уже два часа длились эти маневры в пяти кабельтовых друг от друга, с наведенными на противника пушками.

Командир службы радиолокации японского корабля лично протестировал аппаратур и пришел к выводу, что радар работает нормально, это глючит программа компьютера.

– Перезагрузись, – предложил он.

– Но это время? Минуты на две мы ослепнем, – напомнил Акито.

– Все равно. Другого выхода нет. А я пока приготовлю запасной комп. На всякий случай.

Накатомо сделал все как советовал начальник и убедился, что тот был прав – помехи исчезли.

В это время противостояние двух флотов достигло своего пика. На всех китайских и японских кораблях уже сыграли сигнал к боевой тревоге. Все пушки, и так развернутые в сторону японских кораблей, получили свою порцию зарядов, для ракет было достаточно одного легкого касания пальца, чтобы они отправились в сторону врага.

Но никто из состава двух флотов не знал, что есть еще один, третий игрок в этой странной игре. Совсем близки от двух эскадр на глубине сто метров неподвижно висела российская атомная подводная лодка серии 971М “Щука-Б” с собственным именем “Дзержинск”. Особенностью этого вида субмарин была удивительная бесшумность подводного охотника. Командир подлодки, капитан второго ранга Андрей Соловушкин негромко приказал:

– Тишина в отсеках. Замерли и не дышать. Камбуза это тоже касается. Лагойда, ты слышишь?

На камбузе главный повар, или по-морскому – кок, прапорщик Лагойда, недовольно скривился. Полчаса назад, после такой же команды один из подчиненных кока умудрился уронить на плиту большую кастрюлю. Поток мата со стороны рубки был коротким, но емким.

– Малый вперед, носовые на товсь, – приказал командир. В рубке было жарко, но полноватый, кудрявый Соловушкин потел больше не от жары, а от напряжение. Ему было всего тридцать два года, и он второй месяц командовал этой лодкой. То, что он собирался делать, выходило за нормы международного права, и в случае раскрытия грозило его лодке и команде в лучшем случае громадным скандалом, а в худшем – смертью. Но приказ командующего флота был неумолим как расстрельный приговор судьи и важен для страны как большая победа в небольшой войне.

Через пару минут Соловушкин скомандовал:

– Стоп машина! Акустики, доложить ситуацию.

– Мы находимся точно под фрегатом.

Шум винтов надводного корабля был слышан всему экипажу и без акустических приборов.

– Чей он? – Спросил командир.

– Да бог его знает.

– Ну, хотя нам это и не надо. Малый вперед. Акустик, определи самую большую цель по курсу.

– Левей десять градусов.

– Левей десять градусов. Стоп машина. Штурман курс на атаку.

– Есть курс на атаку. А под перископ подвсплывать разве не будем?

– Нет. Слишком опасно.

– Но Лунин…

– Я знаю, что Лунин при атаке на “Тирпиц” восемь раз всплывал под перископ. Но я не Лунин. Будем стрелять по македонски, от бедра. И, заодно, проверим эту программу.

Соловушкин кивнул на экран компьютера, где схема расположения кораблей подсказывала ему, как командовать лодкой.

– Деферент на корму десять градусов. Штурман, курс на атаку.

– Левей два градуса, деферент еще пять градусов, расчетное время десять секунд. Это не выстрел. Это удар кинжала.

– Вот и хорошо. Носовое – пли.

Лодка вздрогнула, штурман включил секундомер, а Соловушкин уже командовал: – Дифферент ноль, полный вперед.

– Нырять не будем?

– Нет. Сначала нужно вырваться из этого круга.

Все дальнейшее начало складываться подобно ускорителю в громадном синхофазатроне – все быстрей и быстрей. В это время к месту событий приближалась китайская эскадрилья штурмовиков СУ-15. Их было всего пятнадцать самолетов, но в компьютере радара снова начались помехи и для Накамото мнимые наводки целей они показались чудовищным по количеству.

– Массированная атака с воздуха! – Закричал он. – Сотни самолетов летят в нашу сторону!

В это же самое время в воздухе к точке конфликта приближались более десятка самолетов F-16 сил японской самообороны. После сообщения Накамото раздался первый крик впередсмотрящего:

– Торпеда с левого борта!

– Торпеда! Торпеда! – Заголосили по все кораблю.

– Весь огонь по торпеде! – Крикнул адмирал.

– Огонь!

– Стреляйте, стреляйте!

По торпеде стреляли из всех пулеметов и малокалиберных орудий левого борта, но времени было слишком мало – считанные секунды.

Командующий эскадры Икито Агути мгновенно понял: “Раз они пустили торпеду, и самолеты идут в таком количестве, значит – хотят бомбить и уничтожить наши корабли”.

Адмирал приказал:

– Передать командиру эскадрильи – атаковать противника! Остановить его любой ценой.

В эту секунду торпеда достигла своей цели и ударила в бок. На японском эсминце раздался взрыв, в рубке почти все попадали, но адмирал устоял на ногах и крикнул:

– Огонь по противнику!

Командир японской эскадрильи не подозревал о причинах подобного приказа, его радары показывали истинную численность самолетов противника, и это было нормально. Но приказ есть приказ, и он, поймав в прицел своего шлема одну из целей, нажал на кнопку пуска ракеты. Обломки сбитого китайского самолета еще не успел рухнуть в море, как последовал адекватный ответ.

– Они нас атакуют! Ли сбит! – Кричал командир китайской эскадры, тщетно пытаясь скольжением влево и вниз увернуться от приближающейся к его самолету ракеты.

– Они открыли ответный огонь! Шестой сбит!

– Уничтожить их! – Крикнул в микрофон командующий китайской эскадрой.