Текст книги "Последняя Империя. Война с Китаем (СИ)"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– Ли, где ты там!?

Ли выбежал на улицу, все уже погрузились в машину он так же подбежал и сунул в кузов джипа свой рюкзак. Затем он спросил:

– Сержант Мей, а как же Нина?

Тот хлопнул себя по лбу.

– Совсем чуть не забыл. Садись.

Он пошел назад. На крыльце как раз показалась Нина. Она была голой, только сверху был накинут старенький армейский бушлат сержанта. Девушка была уже беременна, живот заметно выпирал вперед. Нине было явно плохо, она покачнулась и устояла только от того, что уцепилась за дверной косяк. Ли думал, что сержант поможет ей дойти до машины, но Мей подошел, снял с нее свой бушлат, потом выдернул из ножен штык и, воткнув в низ живота девушки, сильно потянул его вверх, вспоров его до самой груди. Девушка закричала от боли, сержант выдернул нож, Нина свалилась с крыльца на землю. Мей нагнулся, вытер лезвие ножа о волосы женщины, воткнул штык обратно в ножны и деловито пошел к машине.

– Поехали! – крикнул он, усаживаясь рядом с водителем. Машина тронулась, Ли обернулся, и неотрывно смотрел, как ворочалась на черной земле в мучительной боли белое женское тело. Затем их джип свернул за поворот и пасека скрыться за деревьями.

Они проехали с полчаса, потом машина остановилась. Поперек дороги лежало сваленное после вчерашнего урагана дерево.

– Выходим, надо его убрать, – приказал сержант. Четверо его подчиненных быстро выпрыгнули из машины, только Ли сидел на своем месте, неподвижно, так, что Мею пришлось на него прикрикнуть:

– Ли, если ты новорожденный то это не значит, что ты будешь весь день изображать Будду.

Все засмеялись, Ли поднялся со своего места, подошел поближе. На него не обращали внимания, сержант распределял солдат равномерно вдоль ствола дерева. И когда сзади раздался лязг передергиваемого затвора, никто сразу не понял, что происходит, а потом Ли начал стрелять. Радист успел перед смертью крикнуть, сержант схватился за кобуру, но больше никто ничего не успел сделать. Ли отпустил автомат только тогда, когда кончились патроны. Все пятеро его сослуживце лежали мертвыми, в крови. Особенно досталось сержанту, вместо лица у него была кровавая маска. Посмотрев на дело своих рук Ли Чангмин засмеялся. Сначала он смеялся тихо, потом все больше и больше. Бросив автомат, он пошел вглубь тайги, хохоча уже во все горло. Он долго шел, и смеялся так, что не видел ничего вокруг, даже то, что его таежная тропа обрывается на крутом склоне стометровой скалы.

Китайские войска, уже в преддверии Пхеньянских договоренностей, когда стало ясно, что вывод войск неизбежен, начали уничтожать все, что могло быть уничтожено. При этим китайцы вывезли все, что могло представлять ценность, от сверхточных станков, до статуи Муравьева-Амурского в Хабаровске.

Когда все кончилось, армии разошлись по разные стороны границы и народ начал возвращаться в разрушенные и разоренные города, в Хабаровск прилетели Сизов и Соломин. Диктатор и Премьер осмотрели разрушения города, а вечером уже втроем с Главковерхом засиделись в таежной заимке с традиционной бутылкой водки, шашлыком и пельменями.

– Да, вот сегодня я действительно почувствовал, что тогда мы власть взяли не зря, – сказал Сизов.

– Почему? – спросило Соломин. При этом он движением руки остановил Сазонтьева, пытавшегося налить ему очередную порцию водки: – Хватит. А то меня вчера опять прихватило.

– Как ты умудрился с такой диетой подхватить язву, не пойму, – сказал Сазонтьев, наливая себе и Сизову.

– А язва, брат, она не от водки, а от нервов.

– Чего ты нервничаешь…– начал было Сазонтьев, но Премьер его прервал:

– Володя, так почему ты сказал, что власть взяли не зря?

– А при гражданском правительстве мы бы смогли успеть подготовиться к войне за три года?

Соломин, чуть подумав, отрицательно покачал головой:

– Ни за что. Они бы утонули в море бумаг, нанимали бы частные строительные фирмы, воровали больше, чем строили.

Сазонтьев вспомнил еще кое-что.

– Кстати, так кто тот загадочный шпион, что так вовремя нам сообщил о решении большой шестерки? Или это до сих пор это стра-ашная тайна?

– Почему, теперь можно про это сказать. Его больше нет в живых. Это был Ли Вучанхо.

– Председатель Всекитайского собрания?! Один из большой шестерки?! – Поразился Соломин.

– Да. Он очень не хотел этой войны, но понимал, что если бы в открытую пошел против, его бы просто убрали. Так же как до этого убрали со своего поста председателя Госсовета, и назначили Су Ченглей.

– Тогда надо за него выпить. Не чокаясь, – предложил Сазонтьев.

В этот раз выпил даже Соломин. После это он покачал головой:

– Да, я как представлю, сколько здесь надо будет заново построить – голова кругом идет.

Сизов его подбодрил:

– Ничего, строить – не воевать. Тем более мы обдерем Китай как липку. Они уже соглашаются выплатить нам контрибуцию.

– И наймем китайцев, чтобы они нам строили? – Спросил Сазонтьев.

– Почему нет? – Сказал Соломин.

Сизов поморщился:

– Нехрен, пусть свои строят.

А Сазонтьев не унимался.

– А как насчет быстрого получения гражданства?

Сизов задумался, но за него ответил Соломин.

– Оставим. Только испытательный срок будет не два месяца, а два года.

Он налил себе немного водки, поднял стакан.

– Ладно, последний раз выпью. За Россию. Мы не ее правители, мы просто ее солдаты. И это очень почетная должность. Правда – страшно тяжелая.

Через полгода после этого Виктор Андреевич Соломин умер. То, что казалось ему застарелой язвой, оказалось быстро прогрессирующим раком. Родные забили тревогу, только когда он начал стремительно худеть. Премьер продолжал работать по шестнадцать часов в сутки, и вырвать его к врачам удалось только тогда, когда его прямо на заседания ВВС скрутил чудовищный приступ боли. Как сказали врачи, никакая операция уже не могла помочь. Рак желудка сожрал его изнутри.

Соломина хоронили со всеми возможными почестями. Иностранные корреспонденты особенно отметили то, что впервые видели Сизова и Сазонтьева в такой подавленном состоянии. На кладбище их не пустили. Ни Диктатор ни Главковерх не хотели, чтобы кто-то сфотографировал их плачущими.

Спустя еще полгода директор ЦРУ Артур Конти направил письмо в адрес своего президента.

“С огорчением должен признать, что после победы России над Китаем авторитет России в мире вырос во много раз. Вокруг России сколачивается новый блок из развивающихся стран третьего мира. Только за последний месяц с визитами в Москву побывали главы двадцати двух стран. Из неприятных для нас стран на приеме у Сизова побывали главы Ирана, Венесуэлы, Перу, Никарагуа, Северной Кореи, Судана и Нигерии. Почти все они просили политической поддержки и оружия, столь прекрасно показавшее себя в этой стремительной войне. Плохо еще то, что окончательно начали ориентироваться на Россию такие важные для нас страны как Бразилия, Индия, ЮАР”.

ЭПИЗОД .

Спустя год после окончания войны.

Лонгвей приехал к себе домой гораздо раньше, чем обычно. Поднявшись на второй этаж, он увесисто пнул спящего на диване человека в бок, и приказал: – Вставай, сволочь, хватит дрыхнуть.

Володин, а это был именно он, сматерился, но сел. От него жутко несло перегаром, на лице была трехдневная щетина. Именно три дня назад Герой России Сергей Володин в очередной раз прилетел в гости к своему лучшему другу, так же Герою России Дан Лонгвею. Что ему было не летать – бесплатный проезд в любой конец страны, громадная пенсия и еще масса льгот. Так что в Москву из своего Благовещенска он наезжал как на дачу, иногда по три раза в месяц. Был только один нюанс в этих поездках. Володин приезжал, чтобы хорошо забыться, то есть нажраться водки до полного беспамятства. А компанию ему мог составить только Лонг. Лишь он мог понять боль Сергея. Ведь ни Светланы, ни Валентины с ее семейством так и не нашли. Этим вопросом занимались на самом высоком уровне, но смогли только выяснить, что убежище обнаружила группа китайского спецназа. Собственно, они и обнаружили его потому, что это было их землянка, запасная база для проведения диверсий в тылу российских войск. При захвате был убит молодой танкист, но всех остальных обнаруженных в землянке людей спецназовцы вывезли в Пекин. И вот там следы двух семей удивительным образом терялись. Их не приняла ни одна тюрьма, ни один изолятор. Две женщины и двое детей словно растворились в воздухе.

– Ты с утра опять, что ли, бухал? – Спросил Лонг.

– Похмелялся.

– Вижу, как ты похмелился. У меня уже печень начинает болеть. Как только ты выдерживаешь эту водку, не пойму?

– А чего тут понимать? Родиться надо было русским, а не китайцем. Не повезло тебе, Лонгушка, с местом рождения и национальностью.

– Хватит болтать! Иди, умывайся и брейся. Нас срочно вызывают в комитет.

Сергей удивленно поднял брови:

– Нас? Может тебя? Причем тут я? Я в твоей конторе не служу.

– Не знаю, но приказано быть обоим и срочно.

Через полчаса машина несла двоих друзей в сторону Москвы. Володин курил, да иногда косился на Лонга.

– Ты чего все на меня так смотришь? – Спросил тот.

– Да никак не могу к тебе такому привыкнуть. Чужой человек и все.

Лонг ухмыльнулся. Месяц назад он вышел из клиники пластических операций с совершенно другим лицом. Прежде всего, ему ликвидировали знаменитый шрам над левой бровью. Затем изменили форму носа и слегка прижали уши. По паспорт он так же теперь был не Дан Лонгвей, а уроженец Бурятии Саержан Бурхаматов.

– А тебе скоро и операцию делать не надо будет. Вон, какие мешки под глазами. Скоро тебя в самолет по твоему паспорту не пустят. Не похож на фотографию, скажут, или пешком в свой Благовещенск.

– Поговори мне еще, салага. Это все потому, что ты пьешь меньше меня. Нет, чтобы помочь другу.

– Помочь! Я еще жить хочу.

– Глупости. Мне это уже надоело. Без Светки как-то жить и не хочется.

За такими печальными разговорами они доехали до Лубянки, там их попросили подойти к самому важному кабинету.

Друзей принял лично Ждан, они немного переговорили о здоровье и настроении, а затем в кабинет вошел Алексей Демиденко. За эти годы парень сделал нехилую карьеру, перебрался в столицу и даже курировал весь Дальний Восток. Так что ему теперь невольно подчинялся бывший руководитель Крайнов, кстати, получивший пару орденов и звание генерал-майора.

– Ну, представлять вас друг другу не надо, докладывайте, подпоковник, – предложил Ждан.

“Уже подполковник? А был ведь капитаном”, – Удивился про себя Володин.

– Два дня назад через посольство в одной из азиатских стран на нас вышел ваш бывший босс, – сказав это, Демиденко кивнул в сторону Лонга.

– Мао Вейшенг? – Удивился тот.

– Да. Его искали и спецслужбы всего мира, прежде всего сами китайцы. Были предположения, что он живет в США, что скрывается в Латинской Америке. На самом деле он не так далеко от родины, и эта родина делает все, чтобы найти и вернуть своего блудного сына домой.

– Чтобы потом расстрелять, как Шоушана, – засмеялся Ждан.

– Да, именно так. За этот год Вейшенг оценил все возможные варианты своего спасения и решил попросить убежище у нас.

– Что нам это дает? – Спросил Лонг.

– Он намекнул, что у него много ценных данных по Америке. Кроме того, он знает китайскую агентуру во всех странах мира. Что скажите, Лонг? Стоит нам приютить вашего бывшего шефа?

Пару минут Лонг думал.

– Как человек он ужасный. По всем его заслугам его бы надо повесить. Но с его данными по агентуре он был бы нам очень полезен.

– Я не сомневался в этом ответе, – подтвердил Ждан. – Уважаю людей, которые умеют отставлять свое личное я во имя во имя общего дела.

Слушая все эти разговоры, Володин недоумевал. Ну ладно, Лонг, он профи, но его то зачем привезли сюда и посвящают в такие детали?

Его сомнения развеял Ждан:

– Кроме того ваш бывший босс в виде доброго жеста хочет вернуть нам кое что, не принадлежащее ему.

Он кивнул головой и Демиденко достал из папки и подал Лонгу небольшую фотографию. Китаец, только взглянув на нее, вскрикнул.

– Валя!

Володин метнулся к нему, выхватил из рук Лонга фотографию. На снимке было четверо людей. Они сильно изменились: Валя была с короткой прической, Светлана сильно похудела, а Настя очень вытянулась вверх. Но дольше всего Лонг рассматривал на фото своего сына. Его поразило даже не то, как он вырос, а какое-то взрослое, недетское выражение его лица. Такое бывает на иконах, когда рисуют младенца Христа.

– Значит, это он вывез их из страны? – Спросил Лонг.

– Да, ты сам называл его шахматистом, и он просчитывал все варианты. Если бы их нашли до ракетной авантюры Джина, то их бы публично казнили, в назидание тебе. А так как идея генсека провалилась, то Вейшенг решил перестраховаться и захватил в последний самолет еще и своих пленников.

– Они сильно загорели. Где они? – Спросил Володин.

– Филлипины. И знаете, зачем я вызвал вас? Вейшенг хочет, чтобы за ним приехал именно ты – Лонгвей.

– Я!? Почему я?

– Он тебя лично знает…

Лонг засмеялся.

– А вы говорили ему про вот это? – И он обвел руками свое лицо.

– Это не так важно. Настоящий разведчик узнает тебя в любом обличье. А Вейшенг профессионал высшей категории. Ты ведь так охарактеризовал его в своей справке?

– Да, все верно.

– Ты его тоже не сразу узнаешь. Он так же хорошо позаботился о своем новом лице.

– Когда вылетать? – Спросил Лонг.

– Завтра. Полетишь через Турцию, как отдыхающий. Там получишь документы гражданина Сингапура и билеты в Малайзию. Оттуда уже на Филлипины.

– Хорошо.

– Постойте, постойте! Он едет, а как же я?! – Возмутился Володин. – Я его один не пущу.

Все трое комитетчиков дружно рассмеялись.

– Сергей, ты себя в зеркало видел? – Спросил Ждан. – У тебя на лице написано русское происхождение и все твое армейское прошлое. Кроме того ты не забыл, что твое лицо засветилось на всю планету?

– Черт бы побрал эту звезду! Лучше бы мне ее не вручали.

Сергей никак не мог успокоиться:

– То есть он там будет рисковать, а я тут ждать у моря погоды?

– Нет, для вас я тоже придумал задание, – сказал Ждан. – Только придется тебе, брат, вспомнить молодость…

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

6 мая – 15 октября 2013 г.