Текст книги "Последняя Империя. Война с Китаем (СИ)"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

В одно время с авиацией в дело вступили Боги войны. Удар сотен установок залпового огня “Ураган” и “Град” был страшен по своей силе и наносимому урону. В течение часа они обрабатывали приграничное шоссе, ведущее к мосту в Хабаровск, боевые порядки в районе Благовещенска и Читы, где уже выстроились, готовые к атаке китайские танки. Вслед за “Ураганами” вступила в бой дальнобойная артиллерия – “Гиацинты” и “Мста”. Сотни орудий били по квадратам, не прицельно, но это было и не столь важно. На участках, где из-за сложного профиля не могли подвести артиллерию, расположились бронепоезда. Их залпы были столь могучи, что после первого же из них закачался сам бронепоезд. Командир бронепоезда крикнул в микрофон: – Отставить общий залп! Бить по очереди! У нас так все заклепки разваляться, сварка отлетит, мать вашу!

Плотность живой силы китайцев была такова, что каждый снаряд находил свою жертву. Уже когда окончательно рассвело, над полем боя появились штурмовики Су-15 и вертолеты Ми-24. Они добивали еще уцелевшие танки и бронемашины. Иногда пилоты входили в раж и начинали гоняться едва ли не за каждым убегающим солдатом. Последними взвились в воздух тактические ракеты “Точка”. Их было выпущено только пять штук, но одна из них уничтожила ставку командующего вторым китайским фронтом Ли Анга, остальные накрыли пункты дальней радиолокационной разведки и артсклады военно-морского флота. Пять ракет, выпущенных китайскими артиллеристами по старой читинской ставке, не нанесли большого вреда. Для Сазонтьева давно была выстроена совсем другая ставка, в сотнях километрах от Читы. Погиб только караул охраны объекта, а кинувшаяся добивать несуществующих генералов взвод спецназа КНР был окружен и полностью уничтожен.

К двенадцати часам дня все затихло. Время от времени еще слышались взрывы, но это рвался боезопас горящих бронемашин и складов. Вся полоса земли за Амуром была затянута черным покрывалом дыма.

– Замечательная картина, – высказался Сазонтьев, рассматривая этот вид на мониторе. – Это вам не Левитан и не Шишкин. Это Верещагин – “Кирдык китайцам на Амуре”.

Когда дым начал рассеиваться, картина стала еще более впечатляющей. Особенно хорошо смотрелась она с беспилотных разведчиков. Километры выжженной земли и дымящиеся остовы танков, бронемашин, перевернутые грузовики и орудия. Людей практически не было видно – в эпицентре обстрела живая плоть была разорвана до состояния порции гуляша.

Почти такое же видео в Пекине наблюдало китайское руководство. Министр обороны зло глянул в сторону министра иностранных дел.

– Значит, русские не хотят войны, и не пойдут на нее ни под каким предлогом? – Спросил Чжан Вэйжон.

– Ну, мне такие данные шли по всем дипломатическим каналам. Кстати, так же утверждал и наш уважаемый Мао Вейшенг.

Министр обороны обернулся к начальнику разведки. Тот ничего не ответил, и тогда прорвало начальника генерального штаба.

– Откуда у них там столько артиллерии и авиации? Они накрыли все наши аэродромы! Мы потеряли две трети авиации. Ни один самолет не успел подняться с аэродромов.

– Их пропустила ваша система ПВО, с них и спрашивайте, – зло ответил Вейшенг.

– Я с них спрошу, но сначала спрошу с вас!…

– Ладно, хватит вам! Потом будем выяснять кто вместо того, чтобы рубить головы змеям, любовался цветком лотоса.

Это подал голос Ван Джин.

– Надо решить, что делать дальше. Мы будем наступать?

– Будем, – голос Чжан Вэйжона был решителен как никогда. – Нам нельзя идти назад. Нас сметут наши же партийные кадры. Нам нужна только победа.

– Когда мы можем начать наступать? – Спросил Генсек.

– Не раньше, чем через сутки. Самое главное, что мы потеряли все новейшие танки и самолеты. Теперь придется бросать в бой устаревшую технику.

– В чем у нас есть перевес?

– Все в том же. В количестве танков, артиллерии и живой силе.

– Подтягивайте все, что возможно. А тебе, Шоушан, нужно хорошо отразить этот наш провал как акт агрессии России.

– Я придумал заголовок к передовице в “Жеминь жибао”. “Русские варвары напали на беззащитный Китай”. Мои операторы уже снимают фильм о том, как русские обстреляли мирное население. “Геноцид в двадцать первом веке”. Попробуем стащить в одно место как можно больше трупов нарядить их в гражданскую одежду и выдать как жертв обстрела.

– Главное, чтобы при этом в кадр не попали наши разбитые танки, – подсказал Вейшенг.

– Да знаю я! Учи лучше своих разведчиков. По-моему, они облажались по полной форме.

– И это тоже верно, – согласился Ван Джин. – Откуда русские так точно узнали час икс? Танки трое суток стояли у границы, но накрыли их в тот момент, когда они были готовы двинуться вперед.

– Скорее всего, у них просто не выдержали нервы, – предположил Вейшенг. – Трое суток такого напряжения, это слишком много.

– Не было ни одного сообщения о диверсиях. Где обещанный паралич русских войск? – Напирал Командующий.

– Они были, просто пока не пришли сообщения. Русские сами не будут об этом говорить. Спутники же они у нас уничтожили. Нужно поискать сообщения в иностранной прессе. Если бы у меня был выход в интернет, то я бы уже выложил снимки с американских спутников.

– Лучше поищите в своей конторе предателей, – пробурчал Командующий.

– Я поищу, и если узнаю, что нас действительно кто-то предал, то смерть его будет ужасной, – пообещал Вейшенг.

ЭПИЗОД

ЗА ЧАС ДО ВТОРЖЕНИЯ

Вейшенг еще не знал, что у него гораздо больше поводов для поисков “кротов” в своей конторе.

Ли Вужоу сильно нервничал, и для этого был повод. То, что было поручено его группе, было делом весьма сложным и рискованным. Нападение на здание штаба военно-морского флота было спланировано еще год назад. Был найден план здания, установлено, где располагаются самые важные помещения, кабинеты и пункты связи. Пятнадцать человек из элитного подразделения китайского спецназа, прибыли во Владивосток за три недели до вторжения под видом туристов, а потом просто растворились на просторах России, как это часто происходило и с другими “туристами”. В эту ночь они собрались в неприметном гараже на окраине Владивостока. Здесь их ждала привычная форма, бронежилеты, каски и обилие оружия. Группа была обычной для подобного вида диверсантов: два пулеметчика, два гранатометчика, снайпер, специалисты по минированию. Около гаража стоял микроавтобус японского производства, выкрашенный под цвет маршрутки, даже номер на лобовом стекле ее соответствовал одному из маршрутов Владивостока. После короткого, но интенсивного инструктажа все дружно, в пятнадцать глоток проорали традиционный китайский боевой клич, и пошли на выход.

– Быстрей, не задерживайтесь, – приказал Ли Вужоу.

Они быстро выскочили из гаража, погрузились в маршрутку. Свет в ее салоне был выключен, а за рулем ее сидел единственный человек, одетый в гражданскую форму. Маршрутка не торопясь двигалась по ночным улицам приморского города, карабкалась с одной сопки на другую, скатывалась вниз. Наконец показалось здание штаба, стариной постройки в стиле классицизма. Маршрутка не торопясь ехала мимо, потом резко вильнула в сторону, двери открылись и диверсанты выскочили наружу. Часть из них кинулась к входной двери, другая, наоборот, отскочила на несколько метров и открыла огонь по освещенным окнам здания. Массивные двери были закрыты, но китайцы и не рассчитывали на хлеб-соль. Они заложили пластит, и когда двери от взрыва распахнулись настежь, рванулись внутрь. В длинном коридоре никого не было. “Повезло”, – подумал Вужоу. И в туже секунду что-то невидимое, упругое остановило его бег. Ничего не понимая, он продолжал рваться вперед, но ноги перебирали одни и те же сантиметры паркетного пола. Тело колыхалось то вперед, то назад, и с каждым таким движением у Вужоу было все меньше и меньше запаса движения. Его словно сковывало невидимая паутина. Он еще успел нажать на спуск и длинная, бессмысленная очередь выбила пыль и осколки из стены и ближайшей к нему массивной двери. Наконец он застыл в странной позе – Вужоу полулежал в воздухе на спине, при этом ноги его находились в согнутом положении, одна рука с автоматом поднята вверх, а вторая касалась пола. Лейтенант успел повернуть голову и рассмотреть, что все люди его штурмовой группы находились в не менее странных положениях. Они застыли в нелепых позах, словно в режиме остановки видеосъемки. После этого Вужоу ощутил странный запах, а потом потерял сознание.

Ли Вужоу повезло. Те члены его группы, что остались на улице были просто беспощадно расстреляны перекрестным обстрелом с соседних домов. Так же погибли остальные десять разведгрупп, пытавшихся совершить диверсии во Владивостоке. На группе Вужоу было решено проверить новую методику задержания противника. Почти невидимые нити полужидкого силикона с эффектом клейкой паутины очень понравились как оружие неожиданности. Но вот доставать потом из этой паутины пойманных “мух” оказалось весьма проблематично.

Всего китайским разведгруппам удалось совершить восемь диверсий из запланированных ста двадцати. На одной из второстепенных рек был взорван мост, совершено нападение и взорвано бензохранилище танковой части, были подорваны несколько линий ЛЭП. Кроме роты форта “Шилка” таким же образом была уничтожена погранзастава в районе озера Ханко.

Но это было совсем не то, на что рассчитывал Мао Вейшенг.

ЭПИЗОД

Иностранных корреспондентов для освещения пресс-конференции Шоушана долго собирать не пришлось. Никого из представителей прессы не пускали в зону боевых действий ни китайская сторона, ни русские. Конечно, можно было получить материалы через американские спутники слежения, и многие каналы уже демонстрировали затянутые черным дымом долины Китая. Но вот побывать на линии фронта не было никакой возможности. Поэтому любая информация о начавшейся войне была на вес золота.

– Я хочу известить вас, что сегодня, в три часа ночи по Пекинскому времени войска Российской Федерации совершили акт агрессии в отношении Китайской Народной Республики, – заявил Шоушан. – Не объявляя войны, они нанесли мощнейшие удары своей авиацией и артиллерией и прибрежным районам Амура от побережья Тихого океана до границ с Монголией. При этом обстрелу были подвергнуты десятки мирных городов и населенных пунктов, были убиты и ранены сотни тысяч мирных китайских жителей. Практически это геноцид китайского народа, и мы не оставим это без ответного шага. Вот на что пошли русские палачи.

Шоушан обернулся и показал рукой на экран громадного телевизора. На нем действительно демонстрировались ужасные кадры. Сотни трупов на носилках собирали в одном месте, чтобы выложить на земле в одну бесконечную череду смерти. В основном это были молодые люди, и почти все – мужчины. Это было ужасно, но была одна деталь, которая не ускользнула от опытного взгляда американского журналиста Эндрю Вейсмана.

– Скажите, господин министр, а почему у ваших жертв геноцида такая чистая одежда? На ней практически нет ни крови, ни земли. Я бывал на всех войнах за последние тридцать лет, начиная с Афганистана и Сомали, и такие “чистоплотных” покойников я еще не встречал. Кроме того странно, что они все одного возраста и пола.

Шоушан недовольно засопел:

– Я всегда знал, что американская пресса как и само правительство США будет предвзято относиться к проблемам Китайской Народной Республики.

– Но еще сутки назад вы демонстрировали тысячи танков, стоящих на границе с Россией, куда девалась вся эта армада? – Настаивал Вейсман.

– Китайские танкисты, так же как и другие доблестные солдаты Народно-освободительной армии Китая дают достойный отпор вероломному агрессору.

– Каковы потери ваших войск? – Настаивал американец.

– Незначительны. Я повторяю, что основные удары были нанесены по мирному населению нашей страны.

– Что-то в это с трудом верится, – поддержал коллегу, журналист из Голландии Дик Ван Дейн. – Если погибли сотни тысяч мирных граждан, то военных должно погибнуть в несколько раз больше.

– Главное в любом сражении, это не число войск и число потерь, а боевой дух армии. Армии даже меньшим числом всегда победят любую армаду, если у той нет духа победителей.

– Вы намекаете на Россию? – Спросил Вейсман.

– Почему на Россию? – Удивился министр пропаганды.

– Ну как, это у них же армия гораздо меньшего размера, чем ваша.

– Разгром войск России неизбежен, как восход солнца. Ярость китайского народа будет страшна. Дело русских агрессоров не останется без наказания.

И Шоушан поднялся со своего места, давая знать, что пресс-конференция закончена.

– Видно русские хорошо задали жару желтомордым, если они пытаются нам черное преподнести как белое и наоборот, – шепнул голландцу Вейсман.

– Да, хотел бы я хоть одним глазком взглянуть в сводку потерь китайского генштаба.

– Ну, если русские убили даже половину Китая, то половина еще осталась. И их хватит, что скушать на завтрак всех русских, на обед Европу, а на ужин Америку.

ЭПИЗОД

И все-таки они решились. Практически без огневой подготовки, со скудным сопровождением самолетов. В этот раз китайское командование не стало скапливать силы для прорыва. Танковые дивизии резерва, совершив пятисоткилометровый марш, вышли к берегам Амура. Передовая их часть развернулась вдоль берега в цепочку и начала обстреливать противоположный берег. Вскоре подоспела и артиллерия, в небе над полем боя вспыхивали и гасли схватки истребителей. По красивейшим городам страны – Благовещенску и Хабаровску, била артиллерия и системы залпового огня. По Владивостоку было выпущено более десятка крылатых ракет. Большая часть из них была сбита, часть заблудилась в радиолокационном “тумане”, но три взорвались в акватории порта, не причинив вреда боевым кораблям, а одна упала в жилом районе. Погибло пятнадцать человек мирных жителей.

Под огнем русской артиллерии тысячи китайских саперов собирали понтонные мосты. Гибли саперы немеренно – сотнями, тысячами, но с упорством муравьев продолжали свое дело. И спустя пять часов после начала атаки по десяткам понтонных мостов поползли на другой берег танковые колонны.

– Прорвутся, – сказал Сазонтьев, наблюдая за картинкой боя по монитору. Вид был сверху, и с высоты сотен метров казалось, что какие-то странные, квадратные насекомые ползут по веткам.

– Да, – подтвердил Фролов, – серьезные силы они сохранили. Не думал я, что их будет так много.

– Зато ты видишь, что это за танки? Т-72. Новые мы у них выбили.

– Не только танки, но и самолеты, пушки у них теперь устаревшие.

– Все идет по плану?

– Да, мы так и рассчитывали. Хабаровск, Благовещенск, придется сдать. Слишком дорого было бы их защищать. А потом их встретят укрепрайоны.

В это время картинка на мониторе погасла. Фролов поморщился. Это был уже второй беспилотник, что они потеряли в это утро. Из шести экранов теперь работали только два, телекамеры которых были установлены на самых высоких зданиях Хабаровска.

– Население приграничных областей эвакуировали полностью? – спросил Главковерх.

– Да, еще три дня назад.

Не менее сосредоточен был и командующий китайским фронтом Дан Вейюан.

– Мы прорвали оборону противника, – торжественно доложил он Командующему. – Хабаровск наш, танки вышли на оперативный простор.

– Хорошо. Потери?

– Тридцать процентов танков. В основном потери от мин и артиллерии. Мы разворачиваемся на направление главного удара.

– Ну что ж, теперь дело русских проиграно.

Беспрерывные бои шли на всем громадном пространстве от морского побережья до места, где сходятся границы Китая, России и Монголии. Танковые колонны противника искали слабые места в обороне российской границы. Авиация и артиллерия России нещадно уничтожала китайскую бронетехнику, но с удивительным упорством и фанатизмом китайские войска снова и снова накатывались на укрепрайоны. В трех местах они даже сумели прорваться, но тут их встретила вторая система укрепрайнов. Произошло два больших танковых сражения, и, несмотря на меньшую численность, российским танкистам удалось взять верх. Все решало превосходство в воздухе.

Погиб один из бронепоездов – “Чита”. Бронепоезд откатывался с Транссиба в сторону БАМа по одной из веток спешно построенных одноколеек. Но группе китайского спецназа удалось взорвать мост, затем второй мост разбомбили штурмовики. “Чита” оказался зажат на участке пяти километров. Бронепоезд до последнего маневрировал вдоль этих пяти километров, отражая атаки самолетов и подавляя артиллерией попытки приблизиться танкам. На вторые сутки начал иссякать боезапас, а затем “Читу” накрыл залп реактивной артиллерии. Из четырех локомотивов в строю остался только один. Было важно, чтобы в руки врага не попала новейшая радиолокационная система. К составу уже бежали китайские солдаты, и командир “Читы” капитан третьего ранга Васильев направил пылающий бронепоезд в сторону разрушенного моста.

ЭПИЗОД

Когда Фролов докладывал Главковерху о том, что Хабаровск полностью эвакуирован, он, конечно, погрешил против истины. Невозможно полностью эвакуировать население такого большого города, всегда найдется небольшое количество жителей, которые не захотят или не смогут уехать от опасности. Таких в Хабаровске набралось несколько сот человек. Среди них была и Валентина Москвина с дочкой Настей. А виной тому был Лонгвей, который застрял в своей командировке, и Нина Николаевна, которую буквально в день эвакуации разбил паралич. Валентина рыдала и металась от постели матери к своим собранным сумкам, потом к дочери. Все соседи по дому к этому времени уже уехали, Валентина выбежала из подъезда и попробовала обратиться с просьбой о помощи к немногочисленным прохожим. Но те были озабочены своим собственным положением, и смотрели на девушку, словно та предлагала им полететь на луну по цене поездки на маршрутке. Валя попробовал звонить Лонгвею, но тот уже три дня был вне зоны доступа.

– Куда ж ты девался, господи! Когда ты больше всего нужен – тебя нет. Уехал на пару дней в Благовещенск и пропал на неделю. Три дня как сквозь землю провалился.

Когда начался обстрел города, она закрыла все двери, задернул шторы, уложила Настю на пол рядом с кроватью бабушки, сама легла и попробовала прикрыть дочь своим телом. Это было трудно, Настя жаловалась, что она не дает ей дышать, а еще мешал огромный живот Валентины, все-таки она была уже на девятом месяце беременности.

– Мам, ну ты меня задушишь! Ты чего на меня навалилась?

– Лежи, дурочка!

– Я дурочка…

Настя хотела что-то возразить, но совсем рядом разорвался снаряд, дом вздрогнул, из рам со звоном вылетели стекла, шторы и тюль рванулись внутрь квартиры. Женщины взвизгнули от страха.

– Может спуститься в подвал? – Спросил сама себя Валя.

– Ага, а бабушку как, здесь оставить? Мы ее не унесем, – возразила дочь.

Тут в их дом, где-то совсем рядом попал снаряд, он весь зашатался, с полок начали падать вещи и безделушки, из открывшихся отделов стенки начали вываливаться вещи. Со стены упала картина, что Лонгвей подарил ей в пору жениховства. Эта мысль мелькнула в голове Валентины, и в это время раздался телефонный звонок. Это был не ее мобильник, звонок исходил он из ящика комода. Валя перебежала к нему, сунула руку в ящик. Это был хитроумный телефон Лонга, массивная трубка черного цвета с толстой антенной. Она нажала на кнопку ответа.

– Да, я слушаю.

– Валя, ты где?

Это был голос Лонга.

– А ты где?! Ты где?! Я в Хабаровске!

– Как в Хабаровске?! Тебя же должны были вывести!

В это время с улицы снова раздались звуки разрывов снарядов, и Валя, не выдержав, закричала со всей болью и отчаяньем:

– Кто меня вывезет?! У меня маму парализовало, нас обстреливают, ты слышишь это! Слышишь?! Я рожать на днях должна! А по нам стреляют, ты слышишь, слышишь это?!

Последовала длительная пауза, Валя слышала отголоски каких-то разговоров, потом снова зазвучал голос Лонгвея.

– Валя, жди меня там. Запрись, никому не открывай, не смотри в окно. Я буду у тебя через несколько часов!

Тут связь оборвалась, но стихли и звуки разрывов. Послышался какой-то новый звук. Он нарастал, и Валя, несмотря на просьбу мужа, подошла к окну и осторожно выглянула на улицу. По асфальту, рыча моторами и лязгая гусеницами, шли танки. На знакомых силуэтах российских танков были нарисованы красные звезды, и только раскосые лица командиров в танковых шлемах указывали на то, какая армия вошла в Хабаровск.

ЭПИЗОД

Эта горная долина была прекрасна. Невысокие сопки по краям с каменистыми останцами скал служили обрамлением зеленого рая. И в этот рай осторожно, постепенно вползали похожие на огромных жуков танки. Командир танковой дивизии генерал-майор Ву Джанджи рассматривал эту картину в бинокль с башни своего танка. Он, как командир высокого ранга мог не трястись в душном танке, а мирно ехать в комфортабельном автомобиле где-нибудь в конце колонны. Но Джанджи считал себя солдатом, и он не только выбрал танк как средство передвижения, но и почти всегда находился на переднем крае сражения. Сейчас генерала интересовали вершины сопок, где явно проглядывали угловатые формы ДОТов. Они были мертвы, ни выстрелов, ни даже бликов оптики. Вскоре к подножиям сопок подлетели бронемашины разведки, маленькие фигурки солдат начали карабкаться по склонам. Вскоре на вершине сопки показалась фигурка солдата, он начал размахивать красным знаменем с большой желтой звездой. Джанджи засмеялся. Еще до поступления доклада разведки он приказал:

– Всем полкам. Выстроится в походный порядок, проходим долину на максимальной скорости. Вперед!

Прозвучал доклад от командира разведроты:

– Товарищ генерал, доты пусты.

– Оставьте там пару человек и возвращайтесь, теперь вам надо мчаться вперед.

Танковые колонны китайской армии вытянулись в три ряда и двинулись вдоль гряды сопок третьего укрепрайона Танки все больше и больше втягивались в долину, и укрепрайон русских молчал. Джанджи засмеялся, и вышел на связь с командующим армией.

– Ну что там у вас? – спросил тот.

– Доты молчат, они пустые. Мы уже прошли гряду и втянулись в долину.

– Что ж, русские перехитрили сами себя. Вперед! Через сутки ты должен быть в Нерчинске.

– Я буду там.

Отключившись, Джанджи собрался, было, нырнуть в танковую башню, но потом раздумал, и решил выкурить сигару, благо был повод и настроение. Во всей этой благостной картине командира дивизии удивляло только одно – отсутствие самолетов противника. Этот бич китайской армии сегодня словно взял отгулы. Картина, представшая перед ним, была величественной и могучей. Две с половиной сотни танков, бронемашины и просто грузовики с пехотой практически заполнили большую долину между двумя рядами сопок. Гордость охватила душу генерала.

“Какая сила!” – Подумал он. – “Мы сомнем кого угодно”.

В это самое время два солдата китайской армии любовались видом танковой армады в командном пункте ложного укрепрайона. Они, отталкивая друг друга, по очереди приникали к окулярам перископа. За этим веселым занятием они не заметили, как открылась неприметная дверь, на которую они совсем не обратили внимания и в командном пункте появились два человека в камуфляже. Такая рассеянность стоила китайцам жизни, прерванной двумя тихими выстрелами. К перископам подошел третий человек, на погонах которого сияла одна звезда не очень большого размера. Рассмотрев открывшуюся картину, он довольно засмеялся.

– Вот они, голубчики. Всем стоять по местам! Доложить о готовности. Спустя пятнадцать минут майор удовлетворенно кивнул головой:

– Батарея – товсь!

Этот укрепрайон защищали балтийские моряки, они же принесли сюда и морскую терминологию.

В конце долины дорога шла вверх, проход сильно сужался, среди остатков горной гряды могла пройти только одна единица бронетехники, так что все остальные танки начали притормаживать. В голову командира дивизии невольно пришла странная мысль: “Идеальное место для танковой ловушки. На месте русских я бы заминировал этот участок…”

В туже самую минуту головной танк китайской армады подпрыгнул вверх от взрыва противотанковой мины. Идущий за ним танк остановился. И тут человек с погонами майора оторвался от окуляров перископа и сказал:

– Ну, гости дорогие, порезвились и пора на небеса. Пли!

Он нажал на кнопку и сотни радиоуправляемых зарядов, заложенных в шахматном порядке по всей долине, подняли в воздух тысячи тонны земли, металла и находящегося в нем людского мяса. Это было ужасно, но это был еще не конец. К затухающему грому взорвавшихся мин подключилась могучая симфония пушечной канонады. Молчавшие до сей поры ДОТы ударили и по долине, и по тылам китайской армии. Сейчас они уничтожали второй эшелон танковой армии, и, довершая разгром, над полем боя появились штурмовики и фронтовые бомбардировщики. Через какой-то час от могучей бронетанковой армады остались только два целых танка. Один из них был оглохшего, контуженного, но живого генерал-майора Ву Джанджи.

ЭПИЗОД

ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ПОСЛЕ НАЧАЛА ВОЙНЫ

Этот небоскреб не был самым высоким в Дубае, но скоростной лифт поднимал их наверх долгих три минуты. Оба молчали, говорить было не о чем, все было обговорено этой бессонной ночью. В нужном им номере царил полумрак, сильно пахло благовониями и еще сильней – свежеприготовленным кофе. Хозяев было трое, двое в арабских белоснежных одеждах – кутрах, и таких же белоснежных головных уборах – куфиях. Еще один был в строгом черном костюме, белой рубашке и черном галстуке. Этот человек первый начал разговор:

– Господа, разрешите представить вам руководителей Национального объединенного революционного фронта Восточного Туркестана Хакимбека Нияз Хаджи, и Домуллу Сабита.

Людей в белых кутрах он представлять не стал, гости и так знали имена своих собеседников. Один из них был более пожилой, с седой бородкой клинышком, традиционной для этого поколения арабских правителей. Второй выглядел как его младший брат – такая же бородка, только черного цвета. Собственно, они и были родные братья, от одного отца, но от разных жен.

– Абдулла, угости гостей кофе, – сказал чернобородый.

Абдулла, именно так звали человека в черном костюме, ловко налил темную, удивительно ароматную жидкость из затейливого чайника в маленькие, серебряные чашки. Гости отхлебнули напиток, и восхищенно зацокали языком. На столе было еще много яств, но никто больше ни к чему не прикоснулся. Первым о деле заговорил более молодой араб.

– Мы долгие годы помогаем вашему движению обрести свободу, мы финансируем ваши газеты, ваше радио. Но то, что вы просите сейчас – это очень много. У нас сомнения не потому, что нам жалко денег, мы боимся, что в случае неудачи китайцы просто уничтожат угнетенные народы Восточного Туркестана.

Хакимбек сделал паузу, потом ответил, почтительно, но твердо:

– Лучше умереть, чем жить так, как живет сейчас наш народ. Коммунисты стерилизируют наших жен, чтобы они больше не рожали уйгуров. Они испытывают на нашей земле на полигоне Лобнор свое атомное оружие, от радиации уже погибло более четверти миллионов уйгур, таджиков, узбеков, киргизов. Они привозят к нам со всего Китая своих ханьцев* (китайцев), они селятся на наших землях, они добывают из нашей земли уголь, нефть и газ, а нам от этого не достается ничего. Они ввели обязательный китайский язык во всех школах. Только тот, кто забудет свой язык и будет обучаться на китайском языке, имеет шанс получить хорошее образование и хорошую работу. Теперь многие уйгуры говорят на родном языке только дома. Пройдет еще два поколения, и мы окончательно растворимся среди ханьцев как горстка соли среди песка Такла-Макана.

Старший из арабов благосклонно кивнул головой. Его младший брат перевел этот кивок в словесный вариант:

– Мы в курсе ваших бед, поэтому мы и поддерживаем единоверцев в этой безбожной стране. На словах они говорят о равенстве всех народов, а на самом деле делают все, чтобы истребить все религии кроме коммунизма. Но возникает другой вопрос. Мы боимся, что после победы над коммунистическими безбожниками между победителями может возникнуть распри по национальному вопросу.

На это ответил Дамулла Сабит:

– Хакимбек – уйгур, я – по национальности узбек. Но прежде всего я – мусульманин. И это главное, что объединяет нас всех: уйгуров, таджиков, узбеков, казахов и киргизов. Вера, это гарантия нашей победы. Аллах – вот гарантия нашего единства.

Седобородый снова кивнул головой, а младший брат снова перевел:

– Хорошо. Мы ознакомились со списком ваших пожеланий. Но кто будет руководить военной операцией? Тут нужен опытный человек.

– У нас есть такой человек – Алишер Тура. Он узбек по национальности, в советской армии командовал дивизией, генерал-майор.

– У нас мало опытных воинов, поэтому мы просим вас направить на нашу родину воинов аллаха, – продолжил узбек.

Араб снова согласился:

– Хорошо, только дорога для них будет не близкая. Мы доставим их в соседние с Туркестаном страны, а вот дальше все будет трудней.

– Ничего, мы найдем, чем их доставить на нашу несчастную родину, – успокоил уйгур.

Чернобородый араб взглянул на брата и тот утвердительно кивнул головой:

– Вы поучите все, что просите, и даже больше. Все через Абдуллу.

Гости встали, по очереди подошли и поцеловали обильно украшенную перстнями руку седобородого, откланялись и вышли. На столе остались стоять две чашки с бесподобным кофе, из которых были сделаны только по глотку. Но никто из гостей про это не сожалел, они уже не помнили про такую приятную деталь такого судьбоносного рандеву.

ЭПИЗОД

ХАБАРОВСК

Прошли сутки после захвата китайскими войсками Хабаровска. Для Валентины Москвиной эти часы были самыми жуткими в ее жизни. Мать медленно, но неумолимо умирала. Она уже не видела лицо дочери, ничего не понимала, и только хрипела сильно и страшно. Валентине было не до еды, но хотелось пить, а вот набрать воды из-под крана они не догадались. Сейчас же водопровод уже не работал, так же как не было электричества. Валя выбросила из вазы букет цветов, и они выпили пахнущую травой воду. Затем Настя догадалась собрать в чашку и дотопить лед из растаявшей морозилки. Вкус у этой воды был омерзительный, так что не утолил жажду, а только вызывал желание запить эту гадость чем-то более вкусным.

Ночью Нина Николаевна умерла. Хорошо, что Настя не видела этих, последних минут жизни бабушки, она спала. Да и сама Валя сидела в темноте, прислушиваясь к дыханию матери и вздрагивая от доносящихся иногда с улицы криков оккупантов. Судя по голосам, те изрядно веселились. Взрывы хохота часто разрывали ночную тишину. Выстрелы и взрывы раздавались редко. Самым неприятным был момент, когда с улицы донесся женский крик: – Не надо, не надо, прошу вас! А-а!!!

Вслед за этим последовал очередной взрыв хохота, и Валя только силой воли заставила себя не думать о судьбе той русской девушки. Теперь, после смерти матери, ее гораздо больше интересовали толчки, идущие изнутри его организма.