Текст книги "Будущие миры. Академия "Космос" (СИ)"

Автор книги: Евгений Обабков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

  Но что это?! Резкий свист разрезал воздух, сумрак мгновенно пропал, будто испуганный белой лентой взметнувшейся над местом преступления.

  Сссссшикссс! Энергетический хлыст, настолько ярко-белый, что его смог разглядеть даже полуобморочный Кенокет, хлестко ударил по Медди, а затем перекинулся на незнакомца. Одежда заговорщиков задымилась, а сами они словно мешки с песком повалились на землю.

  Сссссшикссс! Кнут, сплетенный из разрушительной энергии Электратов, описал вокруг своего истока широкий круг и вновь обрушился на преступников! Однако пока экзотическое оружие заходило для удара, Медди успел прийти в себя и откатиться в сторону. Хлыст отведал лишь сырой земли, что в месте удара раскалилась докрасна, будто обычные угли.

  Сссссшикссс! Белая лента описала еще один круг, теперь отыгрывая роль своеобразного светильника. Возле покореженного короба вентиляции был только оглушенный Алас – Медди и его сообщник успели скрыться!

  Кнут недовольно ударил по земле своим раскаленным языком и пропал. От места былого истока в сторону Изгоя полетел маленький красный шарик. Упав рядом с Кенокетом, шарик ярко вспыхнул, освещая алым цветом радиус метров пяти серо-черной земли.

  Секунду спустя, держа на изготовке пистолет и еще дымящуюся ручку энергохлыста, достаточно экзотичного для Риллака оружия, в пятно света вступил Стипс. Преодолев пару метров освещенного пространство, сержант склонился над Аласом и помог ему сесть.

  – Ты в порядке? – сухо осведомился Стипс.

  Кенокет, уже почти пришедший в себя, ощупал разбитое лицо и утер идущую кровь.

  – Более-менее, – гнусаво ответил он, нос сильно распух, не позволяя дышать. – Нужно поймать их! Это был Медди и тот незнакомец – служащий в академии! Они могут уйти!

  – Это не твоя забота! – отрезал сержант. – Я уже передал на посты! Этих двоих будут искать по всей площади, заглядывая в каждый угол! Их найдут... Черт!!! Какая наглость! Нападение в стенах академии! Хотя... если ставки действительно так высоки как я думаю, то ты не был бы в безопасности и в императорском дворце! Ладно. Поднимайся. Я провожу тебя в казарму! С сегодняшнего дня все твои занятия отменяются. Считай что у тебя дома... казарменный арест, это для твоего же блага. Возражение не принимаются!

  ГЛАВА 7 МОНСЕНЬОР

  Следующие несколько дней обернулись для Изгоя настоящим адом! Из свободы перемещения осталось разве что прогулка до туалета и обратно – из казармы Аласа не выпускали даже на зарядку! Не было и возможности сбежать "на волю", все выходы и входы жилого сектора теперь контролировали боевые автономные роботы БР-3, вооруженные тяжелыми орудиями. Одно из преимуществ дроидов было еще и в том, что их системы наблюдения были напрямую связаны с видеокамерами расположенными по периметру казармы. Теперь дом Кенокета действительно был похож на тюрьму для одного человека, ибо остальные кадеты права на передвижение не лишались.

  Неизвестно как объяснил Стипс курсантам "арест" Изгоя, но никто из знакомых Аласа не спрашивал его про заговор, и только Тайр и Тимма знали правду.

  Уже который час подряд изучая пальцы на своих ногах, Кенокет валялся на кровати в одном из кубриков второго отряда. Скука была неимоверная!!! А еще только десять часов утра! Боже мой! И стоит ли вообще жить, при таком раскладе?! Даже смерть не казалась такой ужасной, если сравнивать ее с полным отсутствием свободы! Ох! Еще немного и Алас просто взвоет, схватит Дугоразрядное орудие и пойдет косить людей направо и налево!

  Тряхнув головой, Изгой отогнал от себя мысли о кровавом терроре. Честно говоря, он мог бы убить только несколько людей и среди них был: Томпс, монсеньор и, пожалуй, Медди!

  У входа в спальни второго отряда послышались шаги. Шаркающие звуки приблизились к кубрику Аласа и замолкли. В тонкую дверь постучали.

  – Да!? – спросил Изгой, свесив ноги с койки. – Кто там?

  Створка-задвижка отъехала в сторону, и в получившийся проем просунул свою умную голову Вирт Имагер, который в последнее время за свои качества коллективиста и командира, стал ефрейтором второго отряда, о чем недвусмысленно гордо и сообщали бликующие нашивки на груди счастливого кадета. Впрочем, повышение в местном звании никак не сказались на характере паренька, коий остался общительным и, что скромничать, добрым человеком, всегда готовым прийти на помощь не только другу, но и малознакомому прохожему.

  – К тебе можно войти? – поинтересовался Вирт.

  Алас кивнул и, молча, указал на противоположенную от себя, свободную койку.

  Имагер полностью забрался в тесные "хоромы" Изгоя, сел напротив него и протянул Кенокету маленький черный пластиковый квадрат с золотистыми выходами контактов.

  – Что это? – спросил Кенокет, принимая подарок.

  Вирт, пожал плечами, произнеся:

  – Похоже на карту памяти для голопланшета. Меня попросили передать ее тебе.

  – Кто попросил? – удивился Алас, переведя взгляд с черного куска пластика, на Имагера.

  – Твой дядя, – просто ответил Вирт. – У меня вчера была увольнительная в город, – проговорил ефрейтор, немного смутившись тому, что ему приходиться рассказывать о свободе, человеку лишенному ее. – На рыночной площади ко мне подошел человек в желтоватой куртке, такой не слишком высокий, коренастый, с крупными чертами лица. Сказал что он твой дядя, но уже неделю не может с тобой связаться и потому попросил передать тебе письмо, записанное на этой карте...

  Вирт вдруг замолчал, увидев с какой тоской и печалью смотрит на него Алас.

  – У меня нет родных, – тихо произнес Изгой. – И дяди нет! Ты уверен, что это письмо мне?

  – Хм... вообще-то уверен, – вполне твердо сказал Имагер. – Мне назвали твое имя, номер отряда, даже... прозвище, – развел руками ефрейтор. – Так что... слушай, Алас, все это странно немного. Это письмо, твое затворничество в казарме, боевые роботы по периметру. Что происходит?! Может, я могу чем-нибудь помочь?

  Кенокет сожалеюще помотал головой.

  – Извини, я не могу тебе рассказать. Приказ Стипса...

  – А-а-а-а, – протянул Вирт. – Понятно. Хм, ну ладно. Но помни, если я вдруг понадоблюсь тебе, то ты всегда можешь на меня положиться! Давай, друг, бывай!

  Пожав Аласу руку, Имагер козырнул и выскользнул из кубрика. Кенокет вновь остался предоставленным самому себе.

  Любопытство быстро взяло свое. Взяв с маленького столика недавно возвращенный Стипсом голопланшет, Алас активировал его и вставил карту памяти в специализированный слот.

  Проектор комма часто замигал, воспроизводя в воздухе над собой, изображение графического меню. Выбрав нужный пункт, Кенокет нашел интересующий его файл, проверил на вирусы и затем открыл его. При этом файл затребовал пароль, подсказкой к которому было: "Любимое число". Удивившись такому повороту событий, Алас ввел: 13. Папка открылась. Странное письмо оказалось не текстовым сообщением, а видеозаписью.

  С секунду замешкавшись, Изгой все-таки активировал послание.

  Экран комма потемнел. На фоне из серой комнаты, огромных окон с резными рамами, парчово-черными занавесками и богато отделанными полами восседал в высоком, металлическом кресле, больше похожем на трон, богато одетый старик. Худой до неимоверности, с бледно-серой кожей, выступающими скулами, узловатыми пальцами, он будто олицетворял собой саму мудрость. Взгляд его черных, глубоко посаженых глаз пленял, заставлял содрогнуться. Власть и мощь чувствовалась в старике, а также туманная жестокость. Если бы Алас захотел представить себе Аида, древнего бога загробного мира Землян, то именно так бы тот и выглядел.

  Сухие, узкие как черта губы старца разомкнулись, и до Изгоя донесся низкий, ни капли не потерявший своей силы голос, – голос, привыкший к подчинению и нетерпящий прекословий.

  – Вы, Алас Кенокет, вероятно, знаете меня, заочно, – четко разделяя слова, будто вчеканивая их в подсознание, произнес старик, не меняя позы, – Я – великий Прайм Кустос де Крол!

  На мгновение Прайм замолчал, давая своему предполагаемому собеседнику осознать всю ту честь, что снизошла на него.

  Удовлетворившись почти театральной паузой, де Крол продолжил:

  – Видите ли, я беспокою вас из-за того, что ситуация сложилась несколько не так, как я бы того хотел. Вы, вмешались в дело, уверен не по своей вине, в котором ставка порой даже выше жизни и смерти. Вы – помешали мне! НО! – Кустос поднял вверх узловатый указательный палец. – В силу того, что Вы не понимаете всего происходящего, я могу Вас простить, ибо все то, что я творю, – я творю на пользу Риллака и только! Не сомневайтесь в этом! И в будущем, мне понадобятся такие люди как вы – преданные, патриотичные, стойкие!

  Прайм опустил палец, поднялся с кресла и заложил руки за спину.

  – Недавние события, – вновь заговорил он, теперь прохаживаясь по своему кабинету, – несколько не порадовали меня. Вас пытались устранить! Без моего приказа! Мне очень жаль, и будьте уверены – виновные понесут наказание! И в связи с этим у меня к Вам выгодное предложение: Вы, более не будете подвергаться гонениям и козням, обещаю, но со своей стороны должны пообещать мне, что более не предпримите НИКАКИХ действий мешающих моему делу! В противном случае мне придется принять меры.... Решайте сами. Положительным ответом я буду считать Вашу пассивность относительно того немногого, что вы знаете. Если же я пойму, что вы не оставили попыток досадить мне... исход будет печален! Разговор окончен!

  Де Крол замер на месте, будто остановленный временем. И действительно – этот кадр был последним. Дисплей вновь потемнел, но затем ярко вспыхнул. На красноватом фоне высветилась надпись: "Сообщение будет уничтожено через три... два..."

  Алас изумленно мигнул, а затем со скоростью молнии извлек карту памяти из комма и откинул в дальний угол кубрика. Черный пластиковый квадрат стукнулся о пол, а затем с приглушенным хлопком разорвался на мелкие куски. Комната Изгоя наполнилась едким дымом, который, правда, был быстро удален исправно работающей вентиляцией.

  Кенокет приподнял в удивлении брови, да так и остался сидеть с пространным видом. Однако будьте уверены – внутри, в сознании, воображаемая челюсть у него отвисла метра на полтора! И это было не удивительно...

  Ближе к вечеру в кубрик завалились усталые, даже изможденные после дневных занятий Тимма и Тайр.

  Викор, преодолев гравитацию и дикую слабость, взобрался на свою верхнюю койку, да так и остался лежать пластом. Ликер же вполне изыскано присела на край свободной койки.

  – Как день прошел? – полюбопытствовала она.

  Алас пожал плечами.

  – Как всегда – скучно и безжизненно.

  – Кто бы жаловался, – пробухтел в подушку Тайр. – Стипс нас сегодня чуть до смерти не загнал! Я бы не отказался поменяться с тобой местами...

  – Все что нас не убивает, – назидательно произнесла Леккер. – Делает нас еще сильнее. Так что не причитай. Ты сегодня стал чуточку более... э... могучим.

  Алас изобразил на своем лице подобии улыбки, которая моментально пропала, стоило ему вспомнить инцидент с взрывоопасным (во всех смыслах) сообщением.

  – Хотя... – приглушив голос, произнес он, – сегодня было одно интересное событие...

  Ничуть не пытаясь сгладить углы, Изгой рассказал друзьям про письмо, воображаемого дядю и истинное имя ранее туманного монсеньора.

  Теперь на лицах друзей Кенокета отображались такие же эмоции, как и у Аласа пару часов назад – полный "даунизм" с низко упавшей челюстью.

  Первый вопрос задала Тимма, и он был вполне предсказуемым:

  – Ты в этом уверен?!

  Изгой хмуро, но, тем не менее, более чем твердо кивнул.

  Ликер продолжила "уточнение":

  – Получается монсеньор – это ни кто иной, как Прайм де Крол? И именно он организатор заговора против двора? Ты хоть понимаешь, ЧТО это значит?!!! ПРАЙМ – один из шести высших дворян начал игру против власти? Это же почти то же самое, что воевать против самого себя! Если двор падет, падут и Праймы! Где здесь смысл?

  – Не знаю, – покачал Алас головой. – Но я все видел своими глазами! Прайм Кустос де Крол лично предостерег меня от вмешательство в это дело. К тому же, если вы помните, именно посланец де Крола метит на место МагерТанка. Быть может это связано между собой? Да и неизвестный служащий, тоже говорил про "дело" внутри академии. Не знаю как! Не могу объяснить! Но чую – все это как-то сплетено. Здесь должна быть логика... только я ее пока не вижу!

  – А быть может письмо – подделка? Попытка бросить тень на Прайма? – Тимма, почти в испуге от услышанного, теребила своими тонкими пальчиками край постельного одеяла. – В любом случае все это выходит за грани нашего понимания, и уж точно – возможностей. Алас! Мое мнение – мы не должны вмешиваться в это! Это нам просто не по зубам!

  – Жопа! – свесившись с кровати, проговорил Викор. – Это полная жопа!

  – Фи! – скривилась Ликер. – Не произноси при мне этого неприятного слова...

  – Жопа! Жопа! Жопа! – попугаем затараторил Тайр, дразня Тимму. – Праймы и их прайморы зачастую воюют между собой за влияние. Быть может двору ничего и не угрожает? Возможно это очередное противостояние отдельных глав округов? Тогда, пожалуй, действительно не стоит вмешиваться.

  – Впервые я согласна с Тайром, – сощурилась Леккер. – Устами младенца.... Так что ты решил, Алас? Что предпримешь? Мой совет – забудь все это. Игры двора – не наше дело! В конце концов – есть СБ, пусть они разбираются в этих интригах – это их работа!

  Изгой неопределенно помотал головой.

  – Не знаю, – вымученно произнес он. – Все это запутанно! Наверное, стоит поговорить со Стипсом, а дальше... пускай над этим голову ломают он и МагерТанк! Это... это... сложно! Аж голову ломит! Друзья, может кто из вас передать сержанту, что я хочу с ним поговорить? Только это должно быть... ненавязчиво. Думаю, за мной следят, и они не должны заподозрить меня в том, что я продолжаю мутить воду. Действительно, если все это лишь придворные игры, мне пора линять.

  – Правильно решение, – поддержала Аласа, всегда рассудительная Тимма.

  – А я сам передам Стипсу твою просьбу. И если... я не вернусь – поставьте мне памятник.

  – Мученик, – нервно усмехнулась Ликер. Изгой же благодарно кивнул Викору.

  На этом совещание клуба "влипших в неприятности" могло считаться закрытым.

  Уже после отбоя, когда Тайр мирно дрых на верхней койке, лампы были погашены и лишь дежурные ночники освещали кубрик, в комнату, занимаемую Викором и Кенокетом вплыл приплюснутый дроид, с закрепленным на корпусе подносом с чашкой чая, тарелкой с котлетами и парой кусков прожаренного хлеба.

  Заметив парящего робота, очень похожего на металлическую кастрюлю, Алас притворился спящим, однако каждая его мышца была готова к действию.

  – Кенокет... – сначала тихо произнес бот, а затем громче: – Кенокет! Встать!

  – Сержант Стипс? – удивился Алас, расслабляясь и садясь на кровати. – Простите сержант, но ваши выходки с использованием дроидов, когда-нибудь доведут меня до истерики!

  – Ничего страшного! Седее ты уже не станешь! – голосом куратора произнес бот. – Я же не мог явиться к тебе лично! Говори, что ты хотел мне передать и... ешь! Сегодня ужин у тебя чуть запоздалый! Однако никогда не знаешь, когда силы могут потребоваться.

  Составив с подноса провизию, не на шутку проголодавшийся Изгой, однако, медлил с трапезой.

  Всматриваясь в бока летающего робота, по совместительству служащего своеобразным коммом-передатчиком между Стипсом и кадетом, Кенокет пытался выстроить в голове стройную последовательность предложений, чтобы рассказ звучал емко и правдоподобно.

  – Не томи, Кенокет! – прервал размышления Аласа сержант. – Или ты думаешь, у меня есть время болтаться здесь с тобой всю ночь?!

  Алас вздохнул и все же решился выложить Стипсу все начистоту. Однако риск был высок! Бездоказательно обвинять Прайма в преступлении против империи – было опасно! И если слова Изгоя посчитают клеветой, его вполне мог ждать трибунал и казнь! Не говоря уже о вечном позоре...

  Пять минут трепета, несколько десятков слов и вот уже голос Стипса произносит заветную, первоприходящую на ум, ошарашенную фразу:

  – Ты в этом уверен, Кенокет?!

  И в который раз Аласу пришлось отвечать:

  – Да сэр! Я все видел собственными глазами...

  Наступила томительная тишина. Изгой уже мысленно представлял себе как Стипс набирает номер штаба СБ, и не обязательно для того чтобы рассказать историю с Праймом. Скорее всего, именно Аласа теперь привлекут к трибуналу за клевету на высшего дворянина, могущественней которого на Риллаке только сам император!

  Однако спустя минуту, сержант вышел из ступора и хмуро, упавшим голосом, будто это говорит и не жестокий, стальнохарактерный куратор второго отряда, произнес:

  – Это плохие вести, Кенокет. Очень плохие. Глава академии предвидел нечто подобное. В этом вопросе мы полностью обложены со всех сторон. Введенный в дезинформацию император даже слушать не желает МагерТанка. В СБ, так же скептически относятся к его словам. Если де Крол действительно замешен в этом деле, то нам будет очень сложно пробиться сквозь пелену из его интриг. Но это уже не твое дело, Кенокет! Мой приказ будет четок и недвусмысленен: забудь все что знаешь и не вмешивайся в это дело! Теперь от тебя уже ничего не зависит! Считай это все дурным сном! Ясно?!

  – Да сер, но... – Изгой дернулся вперед, чуть не опрокинув тарелки с едой.

  – Никаких "НО"! Ты выполнил свой долг, теперь настал черед других поработать!

  – А как же мой арест, сэр? Обучение?

  Стипс сначала буркнул что-то невразумительнее, а затем более четко ответил:

  – Ладно! Считай, что с завтрашнего дня все ограничения сняты. Ты вернешься к обычному расписанию занятий. Прайм, возможно, немалый интриган, но слово свое всегда держит. Думаю, если ты не станешь больше совать свой нос в его дела, то тебе ничего не угрожает. Все, Кенокет, разговор наш с тобой окончен. Ешь и ложись спать. Завтра жду тебя на зарядку, как и остальных. И поверь мне – ты еще пожалеешь о том, что отказался от казарменного ареста.

  На этой позитивной ноте привычных кураторских угроз, дроид и закончил свое повествование. Вшшших – прошелестели лопасти маленького нагнетателя, и робот вылетел в коридор, а затем и вовсе покинул комнаты второго отряда.

  Изгой задумчиво посмотрел на остывший уже ужин, пожал плечами и принялся уплетать яства за обе щеки. Жизнь, похоже, возвращалась в привычное русло и если бы не маленький червячок тревожных мыслишек, копошащийся в голове, Алас был бы, наверное, счастлив.

  ГЛАВА 8 ТУРПОХОД

  Обучение, обучение, обучение! Бесконечные тренировки, зубрежки, нудные лекции – скукота!!! Уже на третий день после окончания ареста, Изгой действительно пожалел, что навечно не остался в своем безопасном закутке.

  Стипс, будто шальной, без устали гонял Аласа по физснарядам, заставлял его отжиматься, подтягиваться, дежурить в столовой и в карауле. "Штрафная неделя" – называл он эту вакханалию и Кенокету действительно приходилось нагонять пропущенное как в интеллектуальных знаниях, так и в физической нагрузке.

  Пятый день от конца заключения обещал, наконец, стать разгрузочным в этой гонке за знаниями и силой. С утра и до самого вечера вторая группа, вместе с куратором, отправлялась в город на "культурную программу". В планах были: посещение музея, института высших наук, центрального военного госпиталя и других достопримечательностей столицы Риллака – Рила.

  Сразу после подъема, Аласа и остальных построили возле казармы. Не выспавшиеся, сонные как мухи, однако по заученной привычке опрятно и чисто одетые, кадеты представляли собой нечто среднее между гордостью академии и ее позором, больше похожим на бледные восковые фигуры с закрытыми глазами. Сон стоя – уже давно не у кого не вызывал трудностей. Кадеты засыпали там, где могли. И поза, местоположение и окружающая обстановка мало мешали этому важному для тел и умов процессу.

   – Не спать! – рявкнул Стипс, спускаясь по ступеням казарменного крыльца. – Вас что: поднять – подняли, а разбудить забыли?! А ну равняйся, смирно! Вот так-то лучше!!! В конечном итоге программа сегодня у вас до крайности щадящая! Хотя, лично для меня поход по галереям – хуже всякой кары! А потому, после грядущих экскурсий я буду зол как стая чертей!!! И заметьте – я предупреждаю вас об этом заранее, чтоб к вечеру все остались целы, невредимы и ЖИВЫ! – последнее слово сержант произнес более чем внушительно и веско!

  – Направо! Шагом марш! И не разбредайтесь. Пойдем по городу не строем, но и рассредоточиваться не советую. Каждый, кто отстанет от основной группы, останется за стенами академии навсегда!

  Путешествие началось сразу, как только нога последнего кадета переступила порог академских ворот. Оказалось, что бродить по городу придется своим ходом. Ни транспорта, ни индивидуальных средств перемещение дано не было. А на недовольное ворчание будущих пилотов Стипс хмуро, с нажимом, произнес:

  – Вы что? Совсем оборзели? Быть может вам еще такси подогнать? Ходить пешком полезно для здоровья! Если, конечно, вы хотите оставаться здоровыми... – сержант угрожающе сжал правый кулак, но желающих оспорить решение куратора больше не нашлось.

  Свора угрюмо молчаливых кадетов первым делом пересекла дорогу и двинулась по Воротной улице мимо жилых домов и манящих вывесок, предлагающих всевозможные товары и услуги.

  В первой шеренге, бодро шагая на встречу светлому будущему, шествовали отличники в рядах которых были: Вирт Имагер, Тимма Леккер и прочие "ботаны", в хорошем смысле этого слова. Следом тулилась основная часть второгрупников, среди которых затесался Тайр Викор, Алас и еще несколько середнячков (да, после недавних событий и пропущенных занятий Изгой мог считаться середнячком). Замыкали странное сборище откровенные двоечники, а также отщепенцы на подобии Круса и его "команды". Последнее обстоятельство не слишком радовало Кенокета – ему постоянно казалось, что Крус только и ждет момента, чтобы всадить ему нож в спину. Но, менять свое положение в общей массе, было уже поздно. Косяк, что называется, двинулся!

  С садистским наслаждением ведя свою группу МИМО всеобразных кафешек и магазинчиков, Стипс отрешенно, будто на автомате проводил беглую экскурсию. Вот только зачем он это делает, не знал даже он сам – ибо большая часть его подопечных, и родилась и выросла в этих окрестностях и потому знала все закоулки как свои пять пальцев! Но, приказ о просвещающей речи был дан сержанту "сверху", и такие приказы не то что не обсуждаются, а вообще – не подлежат даже тени сомнения.

  Первая более-менее внятная остановка произошла спустя два с половиной часа достаточно утомительной прогулки. Стипс остановил свою паству и, указав на высокое здание, стоящее на углу Воротной и Научной улиц, возвышенно лекторно, будто показывая на ворота самого рая, произнес:

  – Узрейте, о недостойные! Вы смотрите на храм науки – Институт имени императора Наско Сталтайм де Рил!!! Да... где то так, когда-то давно представили МНЕ это строение. Хм! В общем именно здесь, клепаются все новые технические разработки нашей империи и на один квадратный метр приходиться умных мозгов больше, чем на всю академию вместе взятую. Не говоря уже о вашем тупом отряде!

  Институт был странноватым зданием по меркам Риллака. По центру возвышался основной корпус, тремя разновысокими пиками указующий в небо. По бокам от игольчатого "небесного перста", полукругом (а точнее угольчатым гексугом, для тех, кто знает, что это такое) располагались правое и левое крылья. Описать подробнее сие архитектурное творение воспаленного ума – было бы проблематично, если бы не одно небольшое сравнение. Со стороны, здание института было похоже на угловатого ангела, прикрывающего свое идеальное тело крыльями боковых корпусов.

  Разумеется, при строительстве использовались плиты пластобетона, силовое стекло и серый отделочный камень. Но... несмотря на блеклость цветов, смотрелось все более чем красиво, даже завораживающе. Удивительно, как из столь скудной цветовой гаммы белого, серого и черного цветов, Риллаканцам удавалось создавать шедевры градостроительного искусства.

  После десятиминутного похода по кристально белым и чистым коридорам Института, нескольких картинно проведенных опытов в паре лабораторий, мини лекции о пользе высшей Науки заведующим мирными исследованиями Лума (гражданский вариант эпитета Файр) Тартар Вилосским, а также блаженным походом в не самую худшую столовую, вторая группа будущих пилотов вновь оказалась на улице.

  – Так, – сурово произнес Стипс, вновь путешествующим кадетом. – Это было нудно! Но самое неприятное впереди.

  И он оказался прав!!! Уж насколько были скучными лекции и экскурсии в Институте, но далее вообще начался откровенный ужас.

  Музеи, картинные галереи, выставки, храмы Веры! Голова просто шла кругом. Сотни "великих" полотен, "выдающихся" книг, абстрактные творения скульпторов от которых кровь стынет в жилах. В общем, к послеполуденному времени, когда большая часть города была пройдена, осмотрены практически все достопримечательности и поход подходил к завершению, в своем уме и сознании оставался один лишь Стипс. Да и то, даже сержант уже не скрывал тех эмоций, которые у него вызвал сегодняшний день! Образование и знания о своей стране – вещь, конечно, отличная. Но кому пришло в голову впихнуть цельножизненую, накопительную краеведческую составляющую обучения в один безумный день?!!!

  – Все!!! – более чем облегченным тоном выдохнул Стипс. – Экскурсии окончены! Возвращаемся в расположение академии.

  День подходил к своему завершению. Солнце клонилось к горизонту, воздух перестал быть раскаленным до треска, а все пережитые "неприятности" остались позади! Вторая группа вот уже более получаса тащилась по улице Праймов. Башня "Космоса" уже давно была видна вдалеке, становясь все более близкой и еще более желанной!

  Возвращению радовались все, начиная от сержанта и заканчивая Крусом, который словно оплавлены кусок пластилина тащился по обыкновению позади отряда, уже не обращая внимания ни на кого и ни на что. И только Алас постоянно оглядывался по сторонам, как будто высматривая кого-то в идущих мимо прохожих.

  – Слушай, Тайр, – произнес Изгой на ухо своему другу, когда вся притихшая группа поравнялась с очередным пикоподобным зданием. – Мне нужно... на пару минут отлучиться. Прикроешь меня?

  Викор встрепенулся.

  – Ты что, сдурел? – приглушенно возопил он, боясь привлечь на себя внимание остальных. – Это же самоволка!!! Куда тебе приспичило свинтить, всего в полуквартале от академии?! Ты помнишь, что сказал Стипс – кто отстанет от группы, останется за стенами академии навсегда. Тебя же исключат!!!

  – Мне нужно лишь пару минут! – настойчиво произнес Алас.

   Уверенный в том, что Тайр, хоть и неохотно, но сделает все, чтобы прикрыть своего товарища и от ненужного внимания и от других неприятностей, Изгой боком вынырнул из общего потока и тенью скрылся в затененном переулке. Время и место было рассчитано им более чем удачно – в плотном потоке гражданских, спешащих по своим делам вверх и вниз по улице, сонные кадеты, и даже сам Стипс, не заметили пропажи одного своего бойца. Кенокет же тем временем, уже полностью скрылся из виду среди затененных каверн внутренних дворов.

  Через полчаса Алас, быстро оглядываясь по сторонам, вновь вынырнул из закоулка, в котором ему удалось так удачно отбиться от "стаи" две четверти цикла назад.

  На "прогулку" ушло намного больше времени, чем он рассчитывал. Он отставал и отставал сильно!!!

  Почти срываясь на бег, Кенокет быстро зашагал в сторону башни академии, при этом, не забывая уклоняться от не ставшего менее интенсивным людского потока.

  Вот и парадный вход в "Космос", но Изгою он не нужен – Каратели, стоящие на карауле, обязательно потребуют пропуск и выданное разрешение на увольнительную. Которого у Аласа не было, и быть не могло.

  Пытаясь не засветить свое лицо в наружные камеры, Изгой, изображая размеренную походку, прошел мимо главных ворот, свернул в тенистую аллею и снова бегом бросился вперед.

  Черт! Неужели он опоздал?! Если его отряд уже на территории академии, то Алас пропал!

  Буквально вывалившись из окружающих кустов, прямо возле служебных ворот академии, Изгой чуть было не сбил с ног самого Стипса. Лишь рефлекторно уклонившись чуть в сторону, Кенокет столбом остановился там, где его выкинула из скрывающих передвижения крон, сама жизнь.

  – Кенокет?! – сильно удивился сержант. – Откуда ты.... Или точнее – где ты пропадал, мать твою?!

  Перед входом за стену "Космоса", организовалась комичная, и не в меру сложная, для некоторых кадетов, ситуация. Возле самых ворот валялся на земле Тайр, с дикими стонами и наигранными конвульсиями он изображал человека, у которого до треска суставов свело обе ноги. Вокруг "больного" толпились сокурсники, не зная как помочь болезному. Чуть поодаль матерился на все и вся Стипс. А довершал картину Алас, как черт из табакерки появившийся из ниоткуда весь в Риллаканских репьях и листьях во всех неровностях одежды.

  – Я повторяю – ты где был?! – угрожающе прорычал Стипс. – Отвечай! Живо!

  – Сэр, э..., это неудобно сэр... – пытаясь придумать хоть что-то стоящее, тянул время Алас.

  – Неудобно спать на потолке! – почти крикнул готовый взорваться сержант. – Вы что, сговорились?! Мать твою!!! Сначала этот е**ный день, с е**ными прогулками, потом этот... дурак Викор умудрился свалиться с судорогами, не доходя до казармы пару десятков метров! Теперь ты, мать вашу, шаришься везде, кроме того места где должен быть!!! И ты говоришь мне, что ответить на мой вопрос тебе НЕУДОБНО?! Твою мать, вы что, о**ели? Живо рассказывай, куда ты с**бал, или я ручаюсь, что отстрелю тебе твою башку прямо сейчас! Ну?!

  Алас побледнел, но все же ответил:

  – Сэр, я... я... отлучался в кусты по малой нужде, сэр.

  – Что?! – ошарашено спросил Стипс, под аккомпанемент смешков кадетов и продолжающиеся стоны симуляции судорог Викора. – Ты отливать, что ли бегал?

  – Так точно, сэр!

  Сержант смачно сплюнул себе под ноги, пристально посмотрев на Изгоя. Встретив прямой взгляд Аласа, Стипс, видимо удовлетворился ответом, обреченно покачал головой, и уже сдерживая матерный поток, спросил:

  – А какого ты сразу молчал? Епть! Тоже мне, великий секрет! Ладно, живо в строй, и помоги своему калечному другу подняться. И еще, Кенокет, в следующий раз за отлучку без разрешения я буду наказывать! И верь мне, я придумаю достойную расплату под стать преступлению. Ты ведь не сомневаешься в моей изобретательности?