Текст книги "Выше времени"

Автор книги: Евгений Гаркушев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Глава 8
Золотая молодежь

Море, солнце, чайки, соленый ветер, брызги мелкие, холодные… Поначалу было неплохо, потом как-то начало надоедать. Лайнер слегка качает на волне. Земли не видно. Теплеет с каждым днем. Несколько дней, как обогнули мыс Горн. Идем на остров Пасхи.

Один из моих новых знакомцев, бритоголовый, с массивной золотой цепью и почти что священническим по размерам крестом, убеждал меня, что корабль движется на юг, и пусть капитан не заливает, что мы идем на север. Если на север – почему становится теплее? Теплые течения, что ли?

Убойная логика, сильные аргументы. Когда я попытался объяснить ему что-то насчет экватора, предложил посмотреть карту, он закивал, и опять сказал: так на экваторе ведь тепло? Даже жарко? Там юг… Значит, идем на юг.

Похоже, про южный полюс и Антарктиду он просто не слышал. Как и про то, что Земля имеет шарообразную форму. Школу в тот день прогулял, а для жизни ему знания не пригодилось – вот и обходится… Да и в круиз Витек поехал, можно сказать, по делам – отсидеться пару месяцев, пока им слишком интересуются дома. Здесь, на французском круизном лайнере, место для отсидки, что и говорить, гораздо удобнее, чем у нас на родине.

Впрочем, молодой человек не так уж плох. Ругается редко, всего в жизни достиг самостоятельно. Ну а незнание географии вряд ли самый тяжкий из его грехов… Хотя, насколько я понял, людей он не убивает. Только кидает. Какой-то бизнес с автомобилями. Ко мне относится покровительственно. Даже пытается чему-то учить. Особенно забавляет, когда это касается правил хорошего тона. При этом он неодобрительно косится в сторону европейцев и ворчит: «а то эти грамотеи нас за людей считать не будут».

Я попал на этот корабль почти случайно. Поехал на Канары, а там что-то тоска заела… Тут лайнер французский как раз в Японию отправлялся. Через Тихий океан. Редкий маршрут. Почему бы и не попутешествовать? Всегда мечтал посмотреть Полинезию, Микронезию и все острова вокруг – как уж они называются? Что касается архипелагов Тихого океана, я их знаю едва ли лучше, чем Витек антарктические воды. Но хочу узнать и увидеть. Тут, пожалуй, мы отличаемся. Витек не вылезает из бара и казино и сходит на берег только для того, чтобы посетить местные бары и казино, а я все же иногда езжу на экскурсии. Или просто стою на палубе, глядя на проплывающие мимо лайнера берега. Читать не хочется, писать не хочется.

Гулко загудел тяжелый медный колокол. Чувствовалось, как от лайнера в океанские дали понесся над водой звук. Но шелест волн быстро заглушил сигнал. Помощник капитана ударил в колокол еще раз. Да, на этом лайнере абы кого не поставят сзывать пассажиров к обеду – только помощника капитана.

Проводя на свежем воздухе много времени, легко приобрести хороший аппетит. В ресторан, где для пассажиров первого класса накрывали обед, я отправился с радостью. Вот, вроде бы, стремление набить брюхо – низменное. Но сколько приятных минут процесс набивания может доставить человеку! Особенно, если набивать с чувством, с расстановкой, ощущать, как мозг перестает получать сигналы от голодного желудка, как приходит эйфория, сравнимая разве что с опьянением, как отступают на второй план все желания, и приходит покой…

К столу я пришел одним из последних. Пожелал приятного аппетита соседям – пожилой паре из Лиссабона, и жизнерадостному, но не говорящему ни на каком другом языке, кроме родного, немцу. Я, к счастью, совершенно не знаю немецкого, и от общения с веселым представителем Германии всегда могу увильнуть. Потому что использовать, как переводчицу, пожилую даму из Португалии, учившую немецкий в школе, жестоко и по отношению к ней, и по отношению к нам. А немец знает английский очень плохо.

Взяв нож и вилку, я бросил взгляд на соседний столик. Как же, Инна Андреевна уже грызла свой салат. Улыбалась соседям, но улыбалась отстраненно. Не смотрела в сторону спутника – Васи из Ростова. Толстый, килограммов под сто пятьдесят, Вася сегодня был хмур. Вообще говоря, мрачный тип. И, кажется, даже муж Инны, а не любовник. Ведет себя слишком солидно. Что редкость по нынешним временам. Это я об оформлении отношений, а не о солидности поведения.

Инна, конечно, заметила, что я пришел. Но взглянула на меня только спустя минут пять. Словно бы и не на меня. Уверен, все увидела, все запомнила. Да, нелегко быть подругой Васи из Ростова! Но навыки, наверное, приобретаются.

Мне легче – я сижу к девушке лицом, она – вполоборота. Поэтому рассмотреть ее могу хорошо. Гладкая высокая шейка, шаловливая темная прядь, падающая на глаза, нежный обвод высокой скулы. И очень изящный носик, конечно. У меня тяга к изящным носикам. Полагаю, для меня в лице женщины главное – нос. Если нос не той формы, то и женщина кажется некрасивой. Впрочем, может быть, я преувеличиваю?

Обед заканчивался. Инна грациозно встала, сказала что-то соседям по-французски, почти открыто улыбнулась мне и вышла. Ее приятель или муж все еще жевал. Но жевать он будет недолго. Так что выходить следом попросту глупо. Да и я еще не наелся.

Вы можете спросить – почему я не найду себе девушку и глазею на чужую подругу вместо того, чтобы отдыхать в свое удовольствие? Ну, как бы вам сказать… Вопрос сродни тому, зачем меня вообще понесло в этот круиз. Одного.

Билеты дорогие, молодых скучающих девушек без спутников тут нет. Точнее, есть, но это англичанки, немки, американки… Увольте меня от их общества! Я ведь не животное, мне человек нужен, а не движущаяся теплая кукла. Человек, с которым можно поговорить, обсудить насущные проблемы, то, от чего болит душа. Женщина, которая будет понимать тебя с полуслова. Кто, кроме русской девушки, способен на такое? Нет, я не говорю, что иностранки все холоднокровны и ужасны. Но ментальность у нас с ними разная. И мне интересны соотечественницы.

Я им тоже интересен. Люся и Маруся, тетя Люся и тетя Маша, как я их называю, проявили ко мне повышенный интерес с первого дня круиза. Люся вполне серьезно пыталась меня очаровать. Они неплохие тетки, пожалуй. Но обеим – за сорок, комплекция их указывает на хорошее питание, а лица – на приверженность к отличной косметике. И интересы дам все-таки несколько разнятся с моими. Может быть, женщины – лесбиянки. Но вряд ли. Скорее всего, просто подруги. В любом случае, мне нет до этого дела.

Девочек легкого поведения на нашем лайнере, как вы понимаете, нет. Да и зачем они нормальному мужчине? То есть под девушками без комплексов я имел в виду, конечно, не дам, согласных на все, а профессионалок. Но данный маршрут слишком дорог. И компания заботится о своей репутации. Так что все свое носи с собой.

А понравившаяся мне девушка, конечно же, не одна. Она недоступна. Она прекрасна. Она умна – это видно с первого взгляда. И все это в некоторой степени трагично. Все в русских традициях. Нет в жизни счастья, а если и есть, то где-то далеко. На краю света. Куда мы сейчас и плывем.

Как я познакомился с Инной? Ну, сначала, увидел ее за столом. А потом столкнулся по пути из бассейна в солярий. Я не пользуюсь солярием – что за радость жарится под жестким ультрафиолетом? – просто исследовал корабль. А Инна несла какой-то огромный лист – то ли пенопласт, то ли резина, одним словом, коврик, на котором нужно лежать под солнцем. Она уже позагорала. И, увидев меня, отчего-то уронила этот лист. Сейчас у меня закрадывается подозрение – может, специально? Я кинулся лист ловить. Как будто, если кусок резины упадет на пол, с ним что-то случится!

Поймать такой огромный и довольно жесткий лист можно только, прижав его к стене. Что я и сделал. Как-то так вышло, что между мной и листом оказалась девушка. Волосы ее пахли морем, и тропическими цветами, хотя за бортом бушевал холодный шторм. Лицо светилось, как лилия. А лист был серым, и стена была серой.

Инна оказалась необычно горячей – я удивился, потому что не знал, что она только что загорала. Поэтому не удержался и спросил, не заболела ли она? Девушка очаровательно улыбнулась и поинтересовалась, с чего я это взял? Тогда я поведал ей о своих тактильных ощущениях. Она засмеялась еще громче и заразительнее. И спросила, как меня зовут.

Спросить имя попутчика в таком круизе не считается правилом дурного тона. Особенно у соотечественника. Русских на весь корабль человек двадцать, и мы чувствуем себя почти что родственниками. Друзьями – точно. То, что я русский, она поняла сразу, по междометиям, которые я произносил, ловя лист. Междометия ведь у каждого народа свои!

Так мы и познакомились. Пошли купаться в бассейн. Я, хотя только оттуда вылез, не преминул залезть обратно. И плавал еще час. Инна была стройной, но не худой. У нее были очень красивые ноги. Да и в целом она выглядела отлично. В конце часа, проведенного в бассейне, когда я уже влюбился, Инна сообщила, что путешествует с Васей из Ростова, и что будет не слишком хорошо, если он увидит нас вместе. Но в бассейн Вася никогда не приходит, потому что плавать не умеет. Поэтому она всегда будет рада встретить здесь меня.

Заметив, как вытянулось мое лицо, Инна тонко усмехнулась. Ее улыбка сказала: а что ты хотел, дурачок? Чтобы свободная и веселая студентка на стипендию раскатывала на дорогущем круизном лайнере? И ждала, что ее кто-то подцепит? Да я и сам прекрасно понимал абсурдность такого предположения. Но все равно было обидно.

В последующие дни мы регулярно встречались в бассейне. В пять вечера. Иногда – в шесть или в семь. Тогда мне приходилось посидеть в воде или полежать в гамаке рядом с огромной чашей соленой океанской воды подольше.

Как-то я встретил Инну по дороге из солярия еще раз. Мы столкнулись нос к носу, и я опять прижал ее к теплой серой стенке. На этот раз без всякого повода. Кожа ее пахла ландышами, была нежной и шелковистой. С полминуты она даже не сопротивлялась, потом быстро высвободилась и уже после этого непонятно зачем приказала:

– Пусти!

– Извини, – ответил я.

– Не за что извиняться. Потому что ничего не было. И дальше чтобы не было – если я Васе хотя бы намекну, что ты ко мне пристаешь, он тебя акулам скормит.

– Как знать, кто кого, – усмехнулся я.

– Да что тут и знать? Он тебя на честный поединок вызывать не будет. Спихнет в море – и до свидания! Поберегись, Никита! Мне, может быть, даже приятно твое внимание – но как бы тебе не стало худо.

– В бассейн мне больше не приходить?

– Отчего же не приходить? Приходи, если не боишься.

Я попытался обнять ее еще раз, но на этот раз она высвободилась сразу и покачала головой.

– Нет.

В бассейне мы плавали потом, как ни в чем не бывало. Она даже позволяла мне помочь ей подняться по крутой лесенке. Стоит ли говорить, что после этого, если не находилось темы для размышлений, я думал только о ней?

Обед закончился, до купания в бассейне оставалось часа три. Я решил провести время с пользой. Вернулся в каюту, взял ноутбук, отправился гулять с ним по кораблю. Походил вдоль борта, поднялся к бассейну, забрел в оранжерею рядом с солярием. Вот и тот коридор. По нему она, скорее всего, будет идти в бассейн.

Я присел на кресло под пальмой, открыл ноутбук, начал писать письмо:

«Ах, Инна Андреевна!

Смутили Вы мой покой…

Посмотришь налево и направо – серые стены. Но ведь и серая стена может напоминать о чем-то приятном? Когда ветер приносит с моря запахи тропиков, напоминающие о вас…

Не знаю, с чем у Вас ассоциируются разные запахи. Любопытный вопрос. Мне вот аромат свежезаваренного кофе напоминает о наших скоротечных встречах. Почему кофе, а не духов? Наверное, потому, что духи не были так различимы. Или просто не имелось возможности оценить их гамму по достоинству. Да, наверняка дело в этом! И это весьма досадное упущение! А кофе всегда заваривают в ресторане, где я могу любоваться Вами подольше…

Представляю Вас, и представить, на самом деле, не могу. Всплывают только отдельные детали, штрихи, движения, слова, интонации. Вот поднялась голова – волосы открыли Вашу грациозную, во всех отношениях привлекательную шейку. Помню сам факт, не помню объект. Вот вы присели, закинули ногу на ногу. Соблазнительное зрелище. Только недоступное… Ах, и еще раз ах…

Вот блеснули в улыбке зубки. Вы что-то сказали. Что-то простое, и вместе с тем интересное, занимательное. Потому что не бывает неинтересных тем, если интересен сам человек.

Не вижу Вас вот уже два часа. А тут еще Ваши обещания, точнее, предупреждения. Грустно, барышня, грустно…

Вспоминая наш разговор, невольно вспоминаю и Гумилева – больно уж к месту.

Я проснулся от сна дурного

И поднялся, тяжко скорбя

Снилось мне, что ты любишь другого

И что он обидел тебя…

За точность цитаты не поручусь, книги под рукой нет, но смысл верен. То есть, если никто и никак тебя не обидел – то и я спокоен. Потому что так уж сложились обстоятельства. Но вот не хочется, чтобы кто-то тебя обижал. Хочется защитить. По мере сил.

Интересно, эти чувства напоминают отцовские? Или не совсем? Или совсем не? Пожалуй, что последние. В смысле совсем не.

Смайлик. (В смысле, в конце предыдущего предложения)

Знаешь, что такое смайлик? Вот такая вот штука.:)

Интернетовский знак. Пользуешься Интернетом? Если нет, то и письмо это, скорее всего, никогда не прочтешь. Переверни смайлик на девяносто градусов, увидишь улыбающуюся рожицу. А бывают и большие смайлики.:))))

Радость от того, что ты есть, велика. Вот этот смайлик – тебе.:)))))))))))))))))))))

Но бывают и анти-смайлики – мордочки грустные, печальные.: ((

Их – поменьше.:)))

До свидания! «

Письмо готово. Только вот куда его теперь отправлять? Распечатать и просунуть под дверь каюты – проще уж сразу отдать хмурому Васе. И как он отнесется к моему эпистолярному творчеству? Положим, Васю я не слишком боюсь, но зачем же делать пакость Инне?

Оставаться в оранжерее больше не хотелось. Я выбрался на палубу, нашел шезлонг и сел, глядя в море. В дымке за бортом виднелся большой зеленый остров. Не иначе, обещанный капитаном накануне остров Пасхи. Мне почему-то совсем не хотелось осматривать каменных исполинов, установленных здесь аборигенами или пришельцами с далеких звезд. Но надо! Когда я еще здесь побываю? Скорее всего, никогда. Жизнь коротка, лишь музыка вечна. Музыка звучания небесных сфер…

В бассейн Инна не пришла. То ли продолжала ссориться с Василием в каюте, то ли готовила наряды к вечерней высадке на остров. В девятнадцать часов корабль пришвартуется в местном порту – не знаю, как он называется – и можно будет сойти на берег. Ходят слухи, что здесь дешевая выпивка. Мои соотечественники по этому поводу нездорово возбуждены. Самое интересное, пьют не на последние. Но само словосочетание «дешевая выпивка», наверное, действует на нас магически. У меня, хоть я пить много и не люблю, и то шевелится какая-то струнка в душе.

На острове Пасхи погуляли на славу. Встретил Инну среди торчащих из земли каменных исполинов. В их окружении она выглядела очень сексуально. Не знаю уж, почему. Группа в это время топталась в стороне. Некоторые делали вид, что понимают плохой английский экскурсовода. Может быть, неангличане и понимали. Есть теория, согласно которой два плохо говорящих на иностранном языке студента скорее поймут друг друга, чем тот же студент поймет того, кто говорит на безупречном иностранном языке.

– Наконец-то догадался отойти, – обратилась ко мне девушка.

Вообще-то, я отошел совершено случайно. И, пока соображал, что ответить, сзади почти неслышно подкрался Василий.

– А не зайти ли нам в ближайший бар, Никита? – вкрадчиво поинтересовался он. – Пока это стадо будет пастись на каменистых полянах…

Не подозревал, что Вася может так изысканно выражаться. Или он повторил чьи-то слова?

– Пытаюсь не пить до вечера, – ответил я соотечественнику.

– Что ж, тогда буду рад видеть тебя вечером, – осклабился он и увел девушку.

Больше я их на острове не видел. Еще несколько часов, и мы покинули эту землю. Я полагаю, навсегда. Загадка каменных исполинов осталась неразгаданной. Нет, я все же не верю в то, что их вытесали и установили дикари. Зачем? Но с другой стороны, зачем заниматься столь непродуктивной работой выходцам из других миров?

Корабль шел все дальше на север, и теплее становилось с каждым днем. Осень перевалила за вторую половину, близился жаркий декабрь южного полушария. Впрочем, по ночам было еще холодно.

В бассейн Инна перестала ходить. Видел я ее только за обедом и за ужином. Завтракать она не приходила. Может быть, ей приносили в каюту фрукты, сок или кофе. А может, она вообще соблюдала диету. Или вставала слишком поздно.

После очередного ужина я сел за еще одно письмо. Глупо писать письма и не отправлять их. Но может быть, когда-нибудь я все же решусь? Сделаю распечатку в офисном центре, или, еще лучше, отдам ей дискету. Наверное, Вася не умеет пользоваться электронными носителями информации?

«Здравствуй, милая!

Мы не виделись уже несколько дней.

Вряд ли я удивлю или обрадую тебя своим признанием, но я соскучился. Сильно-сильно. И я хочу тебя.

Твои нежные запястья стоят у меня перед глазами. Мне так хочется припасть к ним губами. Может быть запястья – не самый подходящий объект. Но с ними я знаком лучше всего. Я так часто вижу их за обедом…

Впрочем, что я все о себе и о своих чувствах? Кому они интересны? Как живешь ты? Что происходит в твоей жизни? Когда человек небезразличен, только об этом и думаешь…»

Не дописав письмо, я отложил ноутбук и вышел на палубу. В небе сверкали алмазами россыпи звезд. Рисунки созвездий – непривычные, загадочные. От каждой из звезд свет летит несколько лет, а то и тысячелетий. Каждая звезда – огромный, недоступный даже нашему воображению мир. Что может быть величественнее звездного неба? По сравнению с ним, любая проблема кажется такой мелкой…

Я отправился бродить по палубе. Почти в полном одиночестве. Никто не сидел в креслах, не курил около перил. Сегодня публику пригласили на концерт какой-то португальской знаменитости, выступающей на португальском и английском языках. Народ на концерт валом валил, но мне было совершенно неинтересно слушать юмориста, язык которого я понимал плохо, а менталитет не понимал совсем.

Бродя по кораблю, я поднялся наверх, к солярию, где сейчас, конечно, никого не было, спустился вниз, к перилам самой нижней палубы. Метрах в двадцати внизу плескалась океанская волна. Иллюминаторы здесь были маленькими, света – мало. Почему бы Инне не побродить по палубе в одиночестве? Неужели каждый вечер нужно сидеть в баре или играть в казино? Впрочем, может быть, она где-то и ходит. Но встретить друг друга на этом огромном корабле слишком тяжело… Как в большом, чужом для людей городе.

Впереди на моем пути стояла парочка, горячо о чем-то говорившая. Лиц я не видел. Одни силуэты. Из-за близорукости я вообще очень плохо вижу в сумраке.

Я шел неслышно и размышлял над тем, как незаметно ретироваться, когда голоса стали еще громче. Ветер подул в мою сторону, принеся запах духов и слова:

– Все равно я буду делать так, как считаю нужным!

Девушка размахнулась и попыталась ударить своего собеседника чем-то, похожим на свернутый коврик.

– Дрянь! – крикнул мужчина.

И ударил девушку по лицу. Не очень сильно, придержав в последний момент руку. Но этого хватило. Картинно подставившись под удар, она потеряла равновесие и полетела через перила. Мелькнули туфли на высоком каблуке, раздулась широкая юбка – и девушка исчезла за бортом.

Сказать, что я опешил – значит, ничего не сказать. Что делать? Звать капитана? Пытаться спустить на воду шлюпку? Просто кричать? Здесь и спасательного круга поблизости нет…

Мужчина между тем быстро обернулся ко мне. Заметил. И в руке у него блеснул нож.

– Ты что? – возмутился я, забыв удивиться, что этот хам говорит по-русски.

– Ничего, – тихо сказал он. – Шума не поднимай.

Какой уж тут шум?

Снизу послышался плеск. Девушка долетела до воды. Умеет ли она плавать? Сможет ли вынырнуть на поверхность? Удержаться на плаву?

Драться с бандитом, который осторожно подходил ко мне, я не видел никакой возможности. Он крепче меня, у него нож. Похоже, позвать на помощь он мне не даст.

Резко оттолкнувшись ногами от палубы, я перемахнул через перила и полетел вниз. Кругом была чернота. Уже в полете я понял, что выбрал, пожалуй, худший из способов спасти девушку. Собственно, я ее не спасал. Просто зачем-то решил утонуть вместе с ней в безбрежном океане. Потому что разумный человек любой ценой позвал бы на помощь, поднял тревогу… А я совершил абсолютно идиотский поступок. Впрочем, останься я на палубе, вполне мог напороться на нож. И полететь в океан уже в сильно потрепанном виде…

Ноги сильно ударились о поверхность воды, тело обжег холод, и я ушел в глубину метров на пять. Работая руками и ногами, всплыл на поверхность. Закричал. Да что толку? Огромный стальной борт нависал надо мной. Нужно еще не попасть под винты. Но должно быть, винты у этого лайнера расположены глубоко – туда меня не затянет. Я утону через некоторое время – когда не останется сил держаться на воде.

Корабль уходил. Я болтался в океане – благо, волнение оказалось совсем небольшим. В небе ярко светили звезды. Когда я представлял, что подо мной несколько километров воды, просто жуть брала. Морских чудовищ я почему-то не боялся – только необъятности этой пучины и одиночества…

Шум от корабля стал стихать, а на воде послышался какой-то плеск. Я поплыл туда.

Спустя минуту мне удалось разглядеть в черноте ночи торчащую над водой женскую головку с мокрыми волосами.

– Никита? С твоей стороны было очень любезно присоединиться ко мне, – заявила девушка. – Надеюсь, тебе этот мерзавец не сделал ничего плохого?

Я узнал Инну. Такого не могло быть! Ситуация выглядела просто нереальной! Дождался. Вот мы с ней наедине. В очень романтичной обстановке. Не этого ли я хотел все время? Пожалуй, все виделось мне не совсем так. Но что-то приятное в случившемся все же имелось. Что-то нездорово-приятное…

– Ты не поможешь мне надуть матрас? – спросила девушка. – Как кстати, что я захватила его с собой… Словно чувствовала…

– Матрас? – переспросил я.

– Да. Надувной матрас. Я брала его, чтобы мягче было лежать в солярии. Тамошние попонки мне не очень нравятся. Да все никак не могла занести его в каюту. А тут такой неприятный разговор… И это животное бросает меня за борт. Всегда ожидала от него пакости!

Я осторожно, чтобы не утопить, перехватил из ее рук матрас. Нашел ниппель и начал надувать наше единственное плавсредство. Воздух входил внутрь матраса с трудом, но благодаря ниппелю, обратно выйти не мог, что облегчало задачу.

Минут десять, и работа была завершена. Мы с Инной положили руки на матрас, чтобы не тратить силы, и лишь слегка гребли ногами. Пока нормально, но к утру можно и замерзнуть. Вода бодрила.

Звезды горели не очень ярко. Маленькие облака и дымка, поднимающаяся от океана, мешали увидеть все небо.

– Куда поплывем? – спросил я Инну.

– Надо обязательно куда-то плыть? По-моему, разумнее остаться здесь и не расходовать силы. Мы находимся на пути следования кораблей, на судоходном маршруте. Тем более, далеко мы все равно не уплывем.

– Может быть, ты и права, – согласился я. – Интересно, нас хватятся?

– Мой попутчик вряд ли сразу сообщит о моем исчезновении. А когда сообщит – не сможет же он молчать все время – поздно будет искать.

– У меня и попутчика-то нет. Разве что на завтраке соседи заметят, что я не пришел. С другой стороны – кому какое дело? Я ведь не обязан ходить на завтраки.

– Действительно, – засмеялась Инна. – Как ты думаешь, здесь водятся акулы?

– Вода сравнительно теплая. Все может быть.

– Это нехорошо, – вздохнула девушка. – Хотя мне вода кажется холодной. Но мы ведь отобьемся?

Я ничего не ответил. Как мы отобьемся? Хорошо, что никто не ранен. По крайней мере, запаха крови морские хищники не почуют…

– Почти уверена, что утром нас подберут, – заявила девушка. – Нужно только продержаться до утра.

– У меня такой уверенности нет. Почему ты поругалась с мужем?

– С мужем? – расхохоталась Инна. – Какой он мне муж? Телохранитель. Правда, получил от отца строгое предупреждение отшивать всех, кто ко мне приблизится. На меня многие охотились… Сейчас что-то произошло. Он отказался подчиняться. Начал приставать ко мне со всякими странными предложениями. Когда я пообещала пожаловаться отцу, повел себя вызывающе. И вот – скинул за борт…

– Так запросто?

– В том-то и проблема. Боюсь, как бы с отцом ничего не случилось. Ведь Вася понимает, что, потеряй он меня, ему не жить. А он будто специально провоцировал конфликт. Может быть, отца сместили?

Что я мог ответить?

– Позволь полюбопытствовать, кто твой отец?

– Директор одного крупного завода, – туманно ответила девушка. – Очень важного.

– И он не хотел, чтобы ты познакомилась с кем-то в круизе?

История казалось мне все более странной. Более того, шитой белыми нитками.

– Ну да. Он – человек старой закалки. Не хочет, чтобы дочь вела разгульный, по его мнению, образ жизни.

– Поэтому он отправляет тебя в круиз с молодым сильным мужчиной? Странно это…

– Ничего странного. Васе нужно было побыть вдали от дома. У него возникли некоторые неприятности с законом. А угрозы никакой для меня в том плане, как опасался отец, он не представляет. Вася импотент.

– Ты только что говорила, что он приставал к тебе, – поймал я девушку на вранье.

– Да? – ничуть не смутилась она. – Я разве говорила, что его домогательства носили сексуальный характер?

– Мне так показалось.

– Но это было не так. Предложения касались бизнеса. А я не люблю, когда кто-то лезет в мой бизнес.

Может быть, девушка и лгала. Скорее всего, лгала. Но что ей в этом за выгода? Да и какое мне дело? Может, она патологическая лгунья, а может, напротив, рассказывает правду, какой бы странной она ни казалась.

– Стало быть, твой отец занимается чем-то незаконным, – резюмировал я очевидный факт. – Впрочем, кто в нашей стране может позволить себе отправлять детей в тихоокеанские круизы, будучи полностью честным?

– Сам-то ты чем занимаешься? – спросила Инна.

– Все больше – философией, – усмехнулся я.

– И за это сейчас много платят?

– Платит, как правило, мой отец. Я не исключение из правил… К сожалению. К тому же, отец считает меня паршивой овцой. До бизнеса пока не допускает. Отправил в Европу, подальше от всех наших дел… А я здесь резвлюсь помаленьку.

– Вот как, – тонко улыбнулась девушка. – Тогда ясно. То-то я смотрю – у тебя вид не слишком боевой… Если ты мозгом работаешь, непонятно, где охрана…

– Работаю мозгом? – переспросил я.

– Смотри, небо светлеет! – воскликнула Инна. – И, кажется, там, впереди, гора!

Я обернулся. На небе и правда обозначилась светлая полоска. Внизу ее закрывала какая-то черная громада.

– Может быть, это туча. Не будем радоваться заранее.

– Нет, это остров! – с энтузиазмом заявила девушка. – Настоящий необитаемый остров!

– Лучше бы он был обитаемым, – вздохнул я. – С гостиницей, рестораном и телефоном. У меня что-то нет настроения играть в «Последнего героя»…

– А я всегда хотела побыть на необитаемом острове одна, – прошептала Инна. – Это так романтично и интересно…

– Твоему желанию не суждено сбыться. Одна ты там не будешь – если, конечно, по дороге меня не съест акула.

– Ну, это в детстве я хотела оказаться на острове одна, – выдохнула девушка. – Теперь, пожалуй, мне будет приятнее там с хорошим спутником. Приятным молодым человеком. Надо ведь кому-то разводить костер, охотиться, жарить для меня мясо? Хотя, похоже, охотник из тебя никакой…

– Посмотрим…

Мне почему-то стало обидно, хотя на роль мускулистого волосатого дикаря, догоняющего горных коз и сворачивающего им шею одним движением руки, я никогда не претендовал.

– Увидим, – Инна широко улыбнулась, показав жемчужные зубки. – Наверное, стоит поторопиться добраться туда?

Небо светлело быстро, и теперь даже я с моим плохим зрением, прищурившись, мог различить гору, поросшую лесом. Если есть лес – значит, есть вода. И значит, жить на этом острове можно.

В море ориентироваться трудно, но мне показалось, что до земли не больше двух километров. Ну, может быть, трех… Если плыть со скоростью даже один километр в час, мы доберемся быстро. Впрочем, возможно, не так быстро, как акулы доберутся до нас…

– Поплывем, – согласился я, перебираясь на ту же сторону матраса, что и девушка. – Работай ногами.

– Интересное предложение, – усмехнулась Инна.

– Я имею в виду – греби, – уточнил я. – Руками помогать не нужно. Устанешь быстро, а толку никакого. Наш матрас только будет вилять из стороны в сторону.

– Ладно, – согласилась девушка, и забила ногами по воде.

– Не так сильно, – попросил я. – Мы не на соревнованиях. Ты быстро выдохнешься, а плыть далеко.

Приятно, что мои часы водонепроницаемые. Они исправно шли, отмечая время пребывания в воде. С того момента, как мы покинули корабль, и начало светать, прошло три часа. Теперь уже два часа мы плыли к неведомому острову. Не скажу, что он сильно приблизился. Впрочем, гора закрывала значительно большую часть неба, нежели прежде.

Хорошо, что туфли, в которых меня скинули за борт, были на шнурках. В горячке я не сбросил их, потом аккуратно снял, связал шнурки и повесил туфли на шею. В океане они мне ни к чему, а на острове могут пригодиться… Инна, кстати, тоже сохранила свои туфли. Их мы привязали длинными ремешками, которые прежде обхватывали ногу, к резиновым кольцам матраса.

Много положительных моментов можно было найти в нашей нынешней ситуации. Но я начал замерзать и уставать. А не такая крепкая Инна вообще лязгала зубами. Губы ее посинели, лицо стало бледным, почти белым.

– Интересно, одежда, что на нас, хоть немного греет? Или, наоборот, холодит? – слегка заикаясь, спросила девушка. – Она ведь мокрая…

– Она и не согревает, и не холодит, – ответил я. – Вода проходит через нее практически беспрепятственно… Нам надо грести сильнее. Еще час – и мы спасены.

– Час я не выдержу, – едва слышно ответила девушка. – Я хочу есть и спать. Я так замерзла…

– Я тоже замерз. Но выхода у нас нет… Хотя нет, подожди… Выход всегда есть. Полезай на матрас!

– Зачем? С него плохо грести…

– Но ты согреешься. Воздух теплее, чем вода. Залазь.

Инна вскарабкалась на матрас. Туфли плюхнулись в воду, но не утонули – держались на ремешках, которыми я привязал их к матрасу. Живот и ноги девушки были в воде, но плечи, спина, голова теперь не страдали от холода. Я лязгнул зубами, подплыл к матрасу с узкой стороны и начал грести еще сильнее.

– Хорошо, – тихо сказала Инна. – Когда ты совсем замерзнешь, поменяемся местами.

– Надеюсь, этого не понадобится. Опускаться обратно в холод слишком мучительно.