Текст книги "Ваш номер — тринадцатый"

Автор книги: Евгений Соломенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Ага! – отозвалась Анабелла. – Осчастливили! Судьбой уборщицы Нюши!

– Тогда какого же черта? – не понял Зорин. – Чего ради ты влезла в эти игры?

– Да ни ради чего! – отрезала женщина. – Почему, диабло тебя возьми, непременно ради чего-то, в обмен на какие-то дерьмовые благодеяния? Я свой номерок сама вытребовала.

И хохотнула недобро:

– Я – идейная чертовка! У меня Диабло в крови сидит, а боженька с его вонючими заповедями – в печенках, по самый Галапагос!

Она махнула рукой в заоконную даль:

– Ты оглянись вокруг! Что там? Грязь, дерьмо, боль и кровь. И – клетки, клетки, клетки! Весь мир – одна сплошная неволя. Такой создал нашу землю добрый господь. А злой Диабло дает мне силы ломать эти сволочные клетки и творить справедливость в этом несправедливом мире. Диабло был первым революционером! И мой Эрнесто был немножечко таким же Диабло…

Зорин молчал, безнадежно вцепившись в баранку.

– Ну что ж, – Анабелла выпустила вперед длинную струю дыма. – Выходит, мы с тобой, дорогой поработитель, – одного поля ягоды!

– Волчьи ягоды с чертова пустыря! – уточнил дорогой поработитель, не отрывая глаз от бесконечных колдобин унылой, как осенняя простуда, трассы.

Глава шестнадцатая
Сожрать депутата

В приемной его задержала секретарша Венера:

– Денис Викторович, тут письмо, вам лично. Из Нидерландов.

– Давайте его сюда! – буркнул Зорин.

И проследовал в свой кабинет.

Глянул на конверт, увенчанный тремя крохотными марками. И выругался сквозь зубы: опять этот долбаный Гайавата из полка Игорева! Продолжая сдержанно чертыхаться, разорвал конверт.

Доктор Ван-Гуттен оказался настолько предупредителен, что оригинал письма сопроводил русским переводом:

Многоуважаемый господин доктор Зорин!

Я радостно делаю Вам привет и заблаговременно делаю глубокое извинение за то, что делаю претензию на Ваше драгоценное время.

Первые же строки возродили в Зоринском воображении незабвенный образ рыжего толмача с писяком на глазу.

– Делатель великий! – проворчал многоуважаемый доктор Зорин. – Чем тебя самого-то делали, переводчик хренов?

Я вынужден сделать Вам напоминание, что после нашего конченного разговора проследовало уже позднее трех месяцев, но приглашение со стороны уважаемой Российской Академии мне по сих пор не сделано. Я вынужден в повторный раз сделать вам акцент, что сделанное мною открытие имеет способность не только сделать большое обогащение уважаемой русской литературоведении, но и сделать позитивное влияние на те процессы демократизации, которые в актуальное время делаются посреди российского общества.

Ввиду этой высокообозначенной причины я вынужден в повторный раз сделать обращение Вашего уважаемого внимания на самую поспешающую необходимость сделать знакомство уважаемой Академии Российской Федерации и уважаемых научной и культурной общественностей Вашего государства с моим сделанным научным открытием.

Сделать визит в Москву, предназначенный на сделание доклада, я готов позднее трех дней позднее сделания официального приглашения со стороны представителей уважаемой российской стороны.

Искренне Ваш доктор Г. Ван-Гуттен

Тут Зорин матюкнулся еще раз («Мать твоя нидерландка! Ну как же «уважаемая русская литературоведения» продержится дальше, если ты, блин филологический, не сделаешь ей «большое обогащение»?!») и призвал верную оруженосицу:

– Венера, набросайте ответ этому голландскому сыру. Многоуважаемый и так далее. Был счастлив получить от вас и тому подобное. Ваше пожелание я довел до сведения президиума Российской Академии наук. Вопрос о вашем докладе на общем собрании Академии в настоящее время проходит официальное рассмотрение. О результатах вы будете уведомлены секретариатом Академии. С глубоким уважением, доктор Зорин.

Редактор перевел дух:

– В ближайший час я занят! Никого не впускайте, ни с кем не соединяйте!

И с привычной смесью отвращения и любопытства скользнул глазами по заостренным Венериным коленкам.

Когда это мосластое несчастье убралось в приемную, Зорин вытащил из бара начатую бутылку коньяка и бокал. Плеснул до краев. Выпил. Снова плеснул и снова выпил. За собственное здоровье и долголетие.

Кстати о здоровье: что-то сердчишко стало все чаще напоминать о себе какой-то гнетущей тяжестью. «Хромает моторчик!» – мрачно сообщил себе Зорин и выпил по третьей. В последнее время он все чаще прикладывался к благословенному напитку. И не только на банкетах и междусобойчиках, но и на пару с самим собой.

Вот ведь интересно! Когда его терзали муки душевные от перемены судьбы, тогда он не запивался. Зато сейчас, когда страх улетучился, уступая место расслабленности и довольству… Правда, рядом с довольством этим невесть откуда проклевывалась некая смутная тревожность. Она тихо ныла, как ноет застуженный зуб. Коньячком он и глушил эту зеленую тоску-тревогу. Все чаще и чаще.

Зорин принялся наполнять бокал по четвертой, и тут дверь распахнулась. «Сменю секретаршу! – чертыхнулся Зорин про себя. – Вот ведь сучка кривоногая! Велел же не беспокоить!» Но на пороге возник, радостно улыбаясь, гномик Пиф-Пафыч:

– Что, гражданин редактор, шпиртным балуетещь на рабочем меште? Нехорошо, шишки-коврижки, шовщем нехорошо!

«И этот хмырь шепелявый, сталинский сморчок будет мне замечания делать?!» Зорин набрал побольше воздуха и рявкнул:

– Не твоего ума дело! Ты, Пифагоровы штаны, почему без доклада ко мне вперся? А ну – пшел вон!

Но грозный редакторский рык не произвел на Пифагора ровно никакого впечатления. Все так же сияя улыбкой, тот просеменил через кабинет и плюхнулся в кресло напротив Зорина:

– А ты мне, гражданин Жорин, не тычь. Я ш тобой гущей не паш, шишки-коврижки. А то я тебе так тыкну – заикатьщя штанешь.

Зорина как водой из проруби охолонуло. Особенно его впечатлило, что все это говорилось голосом тихим и ласковым. А Гномик прибавил:

– Холуев швоих редакционных по ранжиру выштраивай, коли так пришпичило. А я для тебя – предштавитель «Утренней жвежды». А твой номер – тринадцатый. Яшно тебе, шишки-коврижки? Такая вот дишпожиция.

Зорин примирительно бормотнул:

– Ладно, Пафнутьич, чего там! Не бери худого в голову! Ты чем лекции мне читать, скажи толком: чего пришел-то?

– Вот это другое дело! – похвалил Пафнутьич. – Теперь у наш ш тобой начнетщя ражговор душевный, шишки-коврижки. Я еще ш молодых лет любил душевные ражговоры ражговаривать!

«Как же, слышали! – усмехнулся про себя Зорин. – Лампу – в глаза, наган – на стол. Очень задушевно!» А Гномик ровным своим голосочком постановил:

– Ты бы, кштати, по шлучаю вштречи нашей второй-то фужер поштавил да предложил коньячку гоштю дорогому!

Костеря в душе гостя дорогого, Зорин притаранил из загашника новую бутылку и еще один бокал, хмуро наполнил его янтарной жидкостью. («До чего докатился! Уже с этой сволочью распиваю!») И заставил себя улыбнуться:

– Ну, со свиданьицем! Будь здоров!

Выпил, крякнул, глянул на Пиф-Пафыча потеплевшим взором:

– Так с чем пожаловал, Пафнутьич? Не коньяк же со мной распивать сюда добирался?

– Не коньяк, не коньяк! – покивал согласно Пиф-Пафыч. – Гадошть, вще-таки, этот ваш коньяк! Да и водка тоже – гадошть, и больше ничего. Можно же ж купить такие хорошие вина! Шладкие! Кагор, например, или, там, мадерочку. Тоже очень шлавное вино! А вы вщякой фигней пробавляетещь… Ну да ладно, пей, что желаешь, на ждоровье. Я не по этому делу пришел.

Он вынул из-за пазухи, бросил на столик несколько фотографий. На каждой был запечатлен один и тот же человек: Зоринский приятель Вольдемар Мышонкин.

– Мышонкин Вольдемар Кужьмич, 1952 года рождения, депутат Жаконодательного шобрания Шанкт-Петербурга, генеральный директор ЖАО «Шатурналий», владелец щети жаведений общештвенного питания, кличка – Мошонкин, – прокомментировал Гномик. – И твой, Жорин, большой друг-товарищ, шишки-коврижки. Увы!

«Какой я тебе Жорин, козел ты вонючий?!» – возмутился про себя Зорин. А вслух произнес:

– Да, он самый. А какое он к тебе имеет отношение и почему – увы?

– А потому увы, мил человек, что надлежит этого Мышонкина-Мошонкина шамым шрочным макаром подкощить под корень. Шкомпрометировать как политика, перешшорить ш другими депутатами и ш губернатором, натравить на его рештораны шанэпиднаджор, КРУ, УБЭП, ОМОН, шкинхедов и кого только можно. И любыми путями привешти его к шкорейшему банкротштву.

– Чем же Мошонкин так плох, чтобы его – под корень? – осведомился Зорин.

– А ничем не плох. Только нам, шишки-коврижки, он не нужен. Мешто нам нужно рашчиштить. Для нашего человечка. А жапевалой в этой кампании штанешь ты шо швоей гажеткой.

– Это кто же так решил? – нахмурился Зорин.

– А шам не догадываешьщя? «Утренняя жвежда» и порешила.

– Знаешь, Гном Гномыч, ты для меня – не «Утренняя звезда». Вот пускай Аввакумыч лично мне распоряжение отдаст – тогда я исполнять и стану. А ты мне – не указ!

– Ты, Жорин, вот чего, шишки-коврижки. Ты мне тут не фордыбачь! Много чешти, ежли гражданин Админиштратор шамолично будет тебя по вщякому поводу ижвещать. И я для тебя, малохольного, шамая что ни ешть «Утренняя жвежда»! А будешь иж щебя вольнодумца корчить, я тебя к ногтю-то прижму. Или жахотел обратно в макинтош швой драный облачитьщя?

– В макинтош обратно не получится! – засмеялся Зорин, припомнив Фабианову лекцию. – Мой макинтош уже на другом мужике болтается!

– Это ты прав, – согласился Пифагор. – Это ты абшолютно шправедливо жаметил. Обратно у тебя уже не получитщя. Так ведь мы тебя не нажад, а вперед подпихнем. Вперед копытами, шишки-коврижки! Такая вот дишпожиция!

Зорин молчал раздавленно, вертя в пальцах пустой бокал. А Гномик нацедил себе коньяку и меленькими глоточками высосал все до капли. Покрутил недовольно головой («И как вы эту гадошть пьете, шишки-коврижки?») и снизошел, наконец, до Зорина:

– В общем, так. Шлушай и запишывай. План дейштвий – шледующий…

Зорин покорно водил ручкой по бумажному листу. Внутри кипела холодная ярость: «Вот так, дружочек! Теперь ты – натуральный Жорин! А еще – Жапевала!».

* * *

Через пять дней, развалясь за редакторским столом и прихлебывая приятственно коньячок, Зорин разглядывал свежий номер. А точней – огромный «подвал» под кричащим заголовком «Депутат в законе». И тут заквакал, истерично подвизгивая, один из четырех телефонных аппаратов – тот, что для своих. Из трубки донесся звенящий, как струна, голос Мошонкина:

– Слушай, Заря Коммунизма, что за хреновина у тебя творится? Твои писаки совсем оборзели! Они что, уже не считают нужным согласовывать такие куски со своим Главным?

Зорин ждал этого звонка и был к нему готов:

– Успокойся, Вольдемар! У нас в редакции полный ажур. С главным редактором здесь согласуют каждый чих. Согласно закону Авогадро.

Мышонкин совсем задохнулся:

– Так ты чего, знал про эту блевотину? И пропустил ее в печать?

– Ты поразительно догадлив. Именно так: знал и пропустил. И, знаешь, давай покороче: у меня тут совещание! – Зорин обвел взглядом пустующий кабинет.

– Зорин, да ты соображаешь, чего лепишь? Ты что, уже до чертиков коньяком опился?

– Ну, вот что, господин Мышонкин! Выслушивать ваши эмоциональные всплески не имею ни времени, ни желания. Если вам есть что возразить по существу публикации, то обращайтесь к моим адвокатам. А меня прошу более не отвлекать. И телефончик этот, кстати говоря, забудьте: он у меня – только для близких друзей. Так что большой привет!

Зорин опустил на рычаг еще что-то верещавшую трубку, потянулся к недопитому бокалу и опорожнил его. Жаль, конечно, терять Вольдемарчика. Какие он баньки организовывал, какие закатывал «коллективные забеги»! Редактор, не глядя, ткнул пальцем в кнопку «Скртр»:

– Венера, загляните ко мне!

Секретарша на несуразных своих ножках подплыла к столу. Грудь ее при этом полновесно колыхалась. Последнее обстоятельство шаловливый Зоринский глаз отметил не без приятности.

С шефом Венера держалась безукоризненно. Все указания выполняла скрупулезно. Замечания в свой адрес выслушивала с молчаливой покорностью. Но глаза!

В ее глазах постоянно жила какая-то усмешечка. Казалось – хозяйка этих глаз знает про него, Зорина, нечто такое, что известно только двоим: ей и ему. И это нечто – не вполне пристойного свойства. Нагловато посмеивающиеся глазки, соединяясь с показной покорностью, порождали атмосферу неприкрытой двусмысленности в их отношениях. Это бесило Зорина, но в то же время и щекотало нервы. А еще больше его заводило, что это несчастье худосочное держится так, будто она – супермодель на подиуме. И это, черт подери, действовало! Согласно закону Авогадро!

Вот и сейчас – то ли под воздействием коньяка, то ли от близости Венеры, застывшей подле него с блокнотиком в руках, – в Зоринской душе нарастало некое приятное беспокойство. Стараясь не выказывать его, ровным голосом редактор распорядился:

– Венерочка! Если мне будет звонить господин Мышонкин, не соединяйте. Меня для него нет! Все, ступайте.

И обволакивающим взором проводил ее до порога.

Досье

Прокурору Санкт-Петербурга

от гр-на Мышонкина Вольдемара Кузьмича

Заявление

Довожу до вашего сведения, что 21.10.2002 г. около 21 часа 20 минут принадлежащие мне рестораны «Сатурналий», «Невская першпектива» и «Старая застава» практически одновременно подверглись варварскому по форме и незаконному по сути вторжению сотрудников Управления по борьбе с экономическими преступлениями, сопровождаемых группами силовой поддержки из бойцов ОМОН.

Вторгшиеся «правоохранители» под дулами автоматов заставили персонал ресторанов и всех посетителей лечь на пол, подвергли их грубому и унизительному обыску, после чего посадили в милицейские автобусы и фургоны и увезли в УБЭП ГУВД, где ни в чем не повинных людей продержали несколько часов, снимая у них показания и заставляя писать объяснительные записки. Только глубокой ночью все задержанные без принесения каких-либо извинений были отпущены домой.

Помимо этого, во всех трех ресторанах была полностью изъята и арестована документация. В ходе проведения вышеназванной акции представители правоохранительных органов неоднократно во всеуслышание заявляли, что предприятия группы «Сатурналий» – это «криминальное гнездо, которое надо изничтожить», и что «вашему боссу (то есть мне. – В. М.) место не на депутатской скамье, а на параше: «Кресты» давно по нему плачут!».

Вышеназванные действия УБЭП и ОМОН я не могу расценивать иначе, как вопиющее беззаконие, грубейшее злоупотребление служебным положением и полицейский произвол, которые нанесли самый серьезный материальный и моральный ущерб возглавляемому мною ЗАО «Сатурналий», а также моей репутации предпринимателя и политика.

Прошу в установленном законом порядке провести официальное расследование означенных фактов и возбудить уголовное дело в отношении должностных лиц, санкционировавших и осуществлявших этот погром.

Генеральный директор ЗАО «Сатурналий»,

Депутат Законодательного собрания СПб

Мышонкин В. К.

22.10.2002 г.

Досье

Выписка из протокола заседания

Законодательного собрания Санкт-Петербурга

от 23 октября 2002 года

п. 3. Учитывая негативные факты, приведенные в статье «Депутат в законе» (газета «Огни Петербурга», 20 октября с. г.), осуществляемую в настоящее время правоохранительными органами Санкт-Петербурга комплексную проверку деятельности ЗАО «Сатурналий», принадлежащего депутату Законодательного собрания Санкт-Петербурга Мышонкину В. К., и тот широкий резонанс, который получила данная история в общественном мнении, а также принимая во внимание предложение группы депутатов Законодательного собрания Санкт-Петербурга, требующих лишить Мышонкина В. К. депутатской неприкосновенности, Законодательное собрание Санкт-Петербурга

ПОСТАНОВЛЯЕТ:

1. Осуществить депутатскую проверку деятельности Мышонкина В. К. как депутата Законодательного собрания Санкт-Петербурга и как предпринимателя.

2. Для осуществления проверки создать временную депутатскую комиссию в составе пяти человек. (Список персонального состава комиссии прилагается.)

3. По результатам проверки рассмотреть вопрос о лишении Мышонкина В. К. депутатской неприкосновенности.

Досье

В Генеральную Прокуратуру Российской Федерации

Копия – в Главное управление по борьбе с организованной преступностью Министерства внутренних дел РФ

от генерального директора ЗАО «Сатурналий»

Мышонкина Вольдемара Кузьмича

Заявление

Вынужден обратиться к вам в связи с той разнузданной травлей, которую развязали против меня и моей фирмы ответственные сотрудники Управления по борьбе с экономическими преступлениями ГУВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области при попустительстве Прокуратуры Санкт-Петербурга.

За последние две недели против предприятий, входящих в состав моей фирмы, сотрудниками местной милиции был предпринят целый ряд незаконных силовых акций, носящих характер грубого произвола. Все эти шаги уже нанесли мне существенный моральный и материальный ущерб. Клиенты теперь обходят стороной рестораны фирмы «Сатурналий», дабы не оказаться лежащими на полу под дулами омоновских автоматов, не подвергаться унизительным обыскам и многочасовым задержаниям. К тому же все вышеперечисленные действия петербургской милиции сопровождаются безответственными громогласными заявлениями должностных лиц, безосновательно компрометирующими ЗАО «Сатурналий» и его владельца. В связи с чем по городу усиленно распространяются слухи о якобы криминальном характере моей фирмы.

Складывается впечатление, что подобные шаги ответственных работников ГУВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области предпринимаются в интересах конкурентов ЗАО «Сатурналий» и имеют целью вытеснить мою фирму с рынка Санкт-Петербурга.

Все вышесказанное нельзя рассматривать иначе, как своего рода рэкет, осуществляемый правоохранительными органами Петербурга в интересах коммерческих структур или преступных группировок, борющихся за передел сфер влияния в ресторанном бизнесе.

Прошу рассмотреть мое заявление и принять меры по существу.

Мышонкин В. К.

06.11.2002 г.

Досье

Выписка из протокола заседания

Законодательного собрания Санкт-Петербурга

от 9 ноября 2002 года

п. 2. Исходя из выводов и предложений депутатской комиссии, проводившей проверку в отношении депутата Законодательного собрания Санкт-Петербурга Мышонкина В. К., согласно результатов проведенного голосования, Законодательное собрание Санкт-Петербурга

ПОСТАНОВЛЯЕТ:

1. Депутата Мышонкина В. К. как допустившего ряд существенных нарушений в деятельности принадлежащей ему фирмы (ЗАО «Сатурналий») и скомпрометировавшего себя в глазах широкой общественности лишить депутатской неприкосновенности.

2. О данном решении поставить в известность Прокуратуру Санкт-Петербурга и ГУВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.

Досье

Гибель питерского парламентария

Вчера в результате дорожно-транспортного происшествия погиб депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга, генеральный директор ЗАО «Сатурналий» Вольдемар Мышонкин.

Трагедия произошла около полуночи на 97-м километре Выборгского шоссе. Автомобиль «Вольво-960», которым управлял В. Мышонкин, потерял управление, съехал с проезжей части и на большой скорости врезался в сосну. Водитель погиб на месте. К счастью, пассажиров в машине не было.

Как удалось установить судебно-медицинским экспертам, В. Мышонкин находился за рулем в состоянии сильного алкогольного опьянения. В кармане пальто покойного обнаружен пистолет «ТТ», разрешение на хранение и ношение которого у В. Мышонкина отсутствовало.

По факту гибели депутата и предпринимателя возбуждено уголовное дело.

В последние три недели Вольдемар Мышонкин и возглавляемое им ЗАО «Сатурналий» оказались в центре целого ряда громких скандалов. О серьезных злоупотреблениях и мафиозных нравах, царящих в этой фирме, наша газета уже рассказывала своим читателям 20 октября сего года в статье «Депутат в законе». В настоящее время ЗАО «Сатурналий» находится под пристальным вниманием сразу двух правоохранительных организаций – Управления по борьбе с экономическими преступлениями ГУВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области и Прокуратуры Санкт-Петербурга.

В отношении самого В. Мышонкина было проведено специальное депутатское расследование, которое вскрыло допущенные им грубейшие нарушения. По результатам данного расследования Законодательное собрание Санкт-Петербурга приняло решение лишить В. Мышонкина депутатской неприкосновенности.

Как стало известно из наших источников в УБЭП ГУВД и в Прокуратуре города, вчера поздно вечером был выписан ордер на арест гр-на Мышонкина.

Трагедия, произошедшая на Выборгском шоссе, не поставила окончательную точку в этом деле. Расследование мафиозной деятельности ЗАО «Сатурналий» будет продолжено и после гибели владельца фирмы. О результатах мы непременно сообщим нашим читателям.

Феоктист Бабуринский

(«Огни Петербурга», 11 ноября 2002 года)

* * *

Тяжело, как чугунную гантель, Зорин положил на стол только что сверстанную полосу завтрашнего номера – вот и еще одна загубленная душа на твоей совести! Но тут же злобно ощерился: «Да что ты за мазохист такой! Ведь не ты же Вольдемарчика до ручки довел, а все эти УБЭПы да ОМОНы наши доблестные. Согласно закону Авогадро! Так что хватит дергаться: расслабься и получи удовольствие!»

Но расслабиться не удавалось, сердце надсадно ухало, придавленное тяжким гнетом. На ватных ногах Зорин доплелся до бара, извлек заветную бутылку и бухнул сразу полстакана. Выпил, прислушался к себе. Кажется, маленько отпустило… Убрал бутылку и тряхнул головой, словно отгоняя наваждение. Им, Анисимову с Вольдемаром, хорошо: они – вне страданий и мерзости! А Денису Зорину тут отдуваться за всех!