Текст книги "«Витязь» в Индийском океане"

Автор книги: Евгений Крепс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Колосья риса, дерево равенала и зебу – эмблема Мальгашской Республики.

На Мадагаскаре нам пришлось встречаться с различными кругами населения – от откровенных французских колонизаторов до передовых деятелей мальгашского народа.

Морской агент, представитель фирмы, обслуживающей корабли, с нескрываемым презрением и враждебностью относится к «ленивым и беспечным туземцам», не желающим гнуть спину на французских предприятиях и плантациях, «не ценящих, какие огромные капиталы вкладывает Франция в развитие края, в постройку дорог и аэродромов, в разработку полезных ископаемых», приносящих владельцам огромные доходы. «Франция делает громадную ошибку, – говорил он, выражая мнение определенных кругов, – что идет на создание какой-то Мальгашской Республики. Хорошо хоть, что есть достаточно ума, чтобы держать здесь свою армию и полицию, а то мальгаши перережут всех французов. Нам нужно вернуться к политике Галлиени!»

Либеральные французские ученые, научные работники Океанографического института в Носи-Бе, относятся к мальгашам с большей симпатией. «Мальгаши доброжелательный, миролюбивый, приветливый народ, – говорит директор „ванильной“ станции. – Они добросовестные и старательные работники, на них можно положиться. У них нет стремления к наживе, они довольствуются малым. Из нескольких бамбуковых жердей и охапки листьев рафии мальгаш строит себе жилище, которым вполне доволен в благодатном климате родного Мадагаскара. Он не думает о голоде. Кокосовый орех и гроздь бананов всегда к его услугам. Ни воровства, ни нищенства у них нет. Таков мальгашский народ».

Я спросил про положение женщин у мальгашей и правда ли, что у них есть временные браки. По словам Тоннье, мальгашекие женщины вполне равноправны. Временные браки действительно есть, но больше в деревне. Пары нередко сходятся как бы для пробного брака. Если сойдутся характерами, брак закрепляется, если нет, то мирно расходятся. При этом нередко от пробного брака остаются дети – один, двое. Но это ни в какой мере не зазорно, наоборот. Молодая женщина, у которой уже есть ребенок, ценится как невеста гораздо выше. Она уже доказала, что может быть матерью, и ее охотнее каждый возьмет в жены.

Я интересуюсь, есть ли на Мадагаскаре обязательное начальное обучение. Оказывается, что формально да. Но далеко не везде имеются школы. «Мальгаш не понимает, – говорит Тоннье, – что значит обязательное. Хочет пойдет, не хочет не пойдет. Мальгаш, – добавляет директор, – не привык и не хочет думать о завтрашнем дне. Он живет сегодняшним днем».

Однако, познакомившись с мальгашами, мы увидели, что многие из них думают не только о сегодняшнем, но и о завтрашнем дне и не забыли вчерашний день.

Мы пригласили французских исследователей к нам на судно. Мсье Тоннье хочет захватить свою жену. Мы идем к его дому, который стоит на холме. Тропинка вьется среди пышной тропической растительности. По лестнице спускается его супруга – миниатюрное, изящное существо в красной шапочке до глаз, полуоткрытой кофточке и коротеньких легких шортах. Очень хорошенькая. Директор знакомит нас. Мадам Джесси Тоннье родом с острова Реюньон, креолка. Она никогда в жизни не бывала на корабле, хоть и выросла на острове, но на Мадагаскар и во Францию летала на самолете. Ей интересно посмотреть корабль.

Едем обратно в город. Я хочу уточнить смысл слова «креол». Мсье Тоннье разъясняет, что, строго говоря, согласно словарям, креол – это потомок французов, долго, в течение нескольких поколений, живущих в колониях. В понятии «креол» нет ничего, говорящего о смешении крови… Но обычное, обывательское понятие слова «креол» – это метисы французов и местного населения. Жена его именно такая креолка, мать ее француженка, отец мальгаш. Термин этот возник на островах Вест-Индии, и он испанского происхождения. Распространенное мнение, что среди креолок особенно много красивых женщин, по словам Тоннье, справедливо. Мы охотно согласились, имея перед глазами такой наглядный пример.

На корабле наших французских гостей, далеких от морских исследований, мало занимали лебедки и тралы. С гораздо большим интересом мсье Тоннье рассматривал наши многочисленные фотоаппараты – «Киев», «Зоркий» и др., а затем задал вопрос, есть ли у нас советские микроскопы, и попросил разрешения их посмотреть. Он объяснил нам, что реакционная французская пресса на Мадагаскаре постоянно пишет, что сообщения об успехах советской науки и техники – блеф и что советские ученые работают на германском оборудовании. Теперь, когда он все увидел собственными глазами, может с уверенностью опровергать в кругах ученых лживую информацию продажных писак.

Еще не успели уехать гости, которым было очень уютно в обществе советских коллег, в том числе наших милых ученых дам – Нины Виноградовой, Ирины Сухановой, Наташи Ворониной, а уже в каюте у Теодора Сауловича Расса сидят новые гости – мальгаши, которые пригласили нас пообедать с ними, посмотреть, как живут на Мадагаскаре небогатые люди. Поехали мы с Т. С. Рассом. Наш хозяин – учитель Андриаманитра Рамака Бари, его сопровождают друзья – агроном Ралаимунг Мартин и другой приятель, владелец машины. С трудом втиснулись впятером в маленькую машину и поехали.

Характерная деталь. В воротах порта нас останавливает портовый страж. Француз-таможенник довольно грубо, не стесняясь иностранцев, просит хозяев выйти из машины и открыть багажник. Пока он возится в багажнике, в окно всовывает голову другой страж, мальгаш, и тихо просит извинение за действия начальника. Мы много раз выезжали из порта с французами – с морским агентом, с работниками ванильной станции и др., и французский страж только козырял и открывал ворота. А вот машину мальгашей он счел нужным обыскать! Наши спутники смеются, говорят, что так на каждом шагу.

В машине трое мальгашей – и как все они разнятся по внешности друг от друга! Андриаманитра родом из центрального плато Имерн. Он светлее остальных, с бородкой, волосы у него прямые, больше других он похож на индонезийца. Его друг Ралаимунг курчавый, кожа у него шоколадного оттенка. Он принадлежит к племени антаимур, что значит «люди, живущие у берега моря». Его родина – южная часть восточного побережья Мадагаскара. Антаимур – моряки, считается, что у них есть примесь арабской крови. Третий товарищ, который ведет машину, Валанирана – бецимизарака, из провинции Таматаве.

Приехали к мальгашским домам – каза – на окраине города. Жена хозяина, симпатичная маленькая женщина, моложавая, хотя у нее четверо детей и старшая дочь уже взрослая, мать-старушка 65 лет с черными прямыми волосами, похожая на североамериканскую индианку, в длинном платье; взрослая дочь и два маленьких сына с умными, живыми черными глазенками. Потом пришла и вторая дочь, тоже большая, кончает школу.

Сидим в маленькой комнате, вроде гостиной, рассматриваем семейные альбомы. Гордость семьи – младший брат хозяина, который был членом организации национального движения VVS, возникшей еще в 1912 году среди студентов медицинской школы в Тананариве. Хозяин и гости рассказывают о непрерывных ущемлениях прав мальгашей. «Все имеют больше прав: и индийцы, и китайцы, не говоря уже о французах», – жалуются они. Я спросил, а как смотрит на все это правительство Мальгашской Республики? Вместо ответа хозяин, стоявший сзади, взял своего друга за уши и стал поворачивать его голову вправо и влево. «Правительство автономной республики – это марионетка, им вертят колониальные власти», – пояснил он свой жест.

Ралаимунг, наиболее образованный из всех, знающий и английский язык, говорит, что французы стараются держать мальгашей в невежестве и повиновении. Главные средства – это алкоголь и религия. На Мадагаскаре производится много рома из сахарного тростника. Ром широко распространяют, спаивают мальгашей. И религия, религиозное воспитание, в основном католическое, чуждое мальгашам, стремится воспитать покорность и приучить не думать.

Важнее всего сейчас – это образование народа. Хозяин мечтает, чтобы один его сын стал инженером, другой – дипломатом. Взоры мальгашских патриотов обращены на СССР. Хозяин достает с полки ряд книг – сочинения Ленина на французском языке, много старых мальгашских книг, изданных на французском языке еще задолго до оккупации Мадагаскара французами.

«Мы нагляделись тут, – говорят мальгаши, – и на вишистов и на фашистов. Главный наш враг – французский колониализм».

…Хозяйка зовет обедать. Все сели за стол. Сервировка европейская: тарелки, вилки, но еда мальгашская. Салат из огурцов и помидоров. Миска вареного риса, почти без соли. Куски мяса, завернутые в листья маниока и вареные, вроде наших голубцов. Куски вареной курицы в бульоне. Еда вообще вкусная. Мальгаши кладут себе на тарелку сразу все. Нет манеры подавать сперва одно блюдо, потом другое. Пили местную минеральную воду и горячий желтый настой на рисе; этот напиток мне не понравился. На десерт хозяйка подала нечто вроде жидкого крема из яиц, молока и сахара, который вызвал бурю восторга у ребят. И наконец фрукты – яблоки, привезенные из центрального горного плато, где не так жарко, бананы, ананас, авокадо. Плод авокадо разрезают пополам, вынимают огромную косточку и маслоподобную мякоть едят с сахаром. Поклонниками авокадо были также мальчуганы. Конечно, это был не обычный, повседневный обед. Это был обильный парадный обед в честь гостей из дружественного далекого Советского Союза.

Домик, в котором живет семья Андриаманитра, очень скромный. Оштукатуренные белые стены, три комнаты. Обстановка не богатая, но везде очень чисто. Эти стандартные дома строит городское управление – муниципалитет и продает в рассрочку. Хозяину нашему еще надо выплачивать за него семь лет, и тогда дом перейдет в его собственность.

Домой, в порт, пошли пешком через весь город, целой группой. Сегодня воскресенье, и на улицах масса гуляющих. Зашли на мальгашский базар, где многие нас дружески приветствовали, когда хозяин сказал, кто мы.

Проходим по прекрасной набережной – бульвару Галлиени, мимо плавательного бассейна на открытом воздухе, возле самого моря. Просторный бассейн полон наших витязян, которые прыгают с вышки, ныряют вперемежку с темными, загорелыми мальгашами. Жители купаются только в бассейне, так как в море, как я уже говорил, много акул, которые подходят к самому берегу. Раньше, говорят наши спутники, мальгашей не пускали даже за ограду бассейна.

Богоров, капитан и я договорились с Тоннье, что он сделает с нами на машине длинную поездку за город. Нам очень хочется поближе увидеть природу этой части Мадагаскара.

Отправились вдоль шоссе, идущего на север. Путь идет сперва параллельно берегу моря. Первая остановка у лицея, расположенного у самого моря. Это средняя школа, она состоит из многих легких и окрашенных в веселые тона павильонов. Каждый класс в отдельном павильоне. Спортивное поле, зеленая лужайка. Лицей построен на французские средства и предназначался сперва для французских детей. Теперь в нем учатся и мальгашские, и китайские, и индийские, и французские дети, мальчики и девочки. При лицее интернат, так что учиться могут не только живущие в Таматаве.

Едем дальше. Справа от дороги шумный прибой обрушивается на песчаный пляж, слева сплошные заросли равеналы, – дерево путешественников уживается и на плохих землях, где не растет ничего другого.

Проехали мосты через несколько речек и лагун, берега которых заросли бамбуком. Лагуны и болота тянутся далеко, параллельно морскому берегу.

Проезжаем мальгашские деревни. Это страна бецимизарака. Устройство домов очень простое. Сперва ставят каркас из тонких жердей. Внизу кладут горизонтальные балки из толстого бамбука, сантиметров на 50 от земли. На эти балки настилают пол из расщепленного вдоль бамбука. Стены заплетают из листьев рафии. Крыша из веток и листьев равеналы, подвязанных, чтоб не унес ветер, веревочками. Внутри в домах очень пусто и бедно. В особых курятниках, построенных из бамбука, куры. Много голубей в специальных голубятнях. Есть собаки. Мы спросили, есть ли рабочий скот – зебу. Зебу есть, но они ходят в лесу.

Двигаемся дальше. На берегу моря Тоннье останавливает машину и подводит к гробнице, месту захоронения. Мальгаши, рассказывает нам хозяин, равнодушны к религии. Многих обратили в католичество, но это только внешняя форма. У них очень силен культ мертвых. Мертвые играют большую роль в жизни живых. Если кто-нибудь умирает вдали от родных мест, его тело, кости, надо обязательно перевезти туда, где похоронены его близкие, его предки, иначе не будет покоя живым. Мальгаши не останавливаются перед большими расходами, которые они никогда не затратили бы на живых. Самолетам часто приходится перевозить сосуды с очищенными костями умерших.

Гробница, которую мы смотрим, – это постройка на столбах под крышей из гофрированного железа. На песке под навесом стоят деревянные гробы, штук десять, около них пустые чашки, бутылки, оставленные для мертвых. Сюда же приходят родственники справлять поминки.

Дорога углубляется в лес. Лес густой, дремучий, но Тоннье говорит, что это не девственный лес. Он много раз вырубался, выгорал и снова вырастал. Девственные леса он видел только дальше на севере, от Мароанцетры в глубь страны. Там попадаются огромные деревья. Тоннье, который занимается ботаникой и специально лесной флорой, много странствовал по дебрям Мадагаскара. Растительный и животный мир Мадагаскара, рассказывает он, очень своеобразны. Давняя изоляция острова от континентов привела к тому, что тут отсутствует много форм, свойственных Африке и Азии. С другой стороны, на острове немало эндемичных растений и животных. На Мадагаскаре нет слонов и зебр, нет крупных хищников, нет ядовитых змей, хотя есть удавы. Зато в лесах живет несколько видов лемуров, или полуобезьян, своеобразных животных, соединяющих черты низших и человекообразных обезьян. Есть ночные и дневные лемуры. Ручные лемуры живут в домах, особенной симпатией пользуется маленький дневной подвижной лемур бабакут, с черной острой мордочкой и длинным пушистым хвостом. Парочка таких лемуров потом жила у нас на корабле.

Геологи установили некоторые черты общности строения острова с южной Африкой и индийским плоскогорьем Декан. Это породило гипотезу об огромном материке Гондвана, когда-то (в палеозойскую эру) объединявшем южную часть Африки, Аравию, Индостан, Австралию. Однако эта гипотеза сейчас находит мало сторонников.

Большинство деревьев в мадагаскарском лесу вечнозеленые. Но есть и облетающие зимой деревья, например баньян. Лист облетает за 48 часов, и затем несколько месяцев эти деревья стоят голые, хотя зима и лето в этой провинции почти не отличаются по температуре, только дождей больше летом. Из крупной дичи в лесах водятся кабаны. Пытались разводить оленей, но неудачно. Оленям будто бы мешают слишком густые заросли. Бецимизарака охотятся на кабанов, но редко с ружьем, больше с собаками, просто загоняя в ямы. Французы не разрешали мальгашам иметь ружья, да и купить ружье им не на что. Сельский житель зарабатывает тысячи четыре франков в год. Из них платит три тысячи франков налога. Хватает лишь на то, чтоб купить керосин, немного муки. Из пернатой дичи есть утки, по речкам; на опушках леса держатся куропатки. Охота регламентирована.

Тоннье рассказывает интересные вещи о передаче информации у мальгашей. Иногда, бывало, шел дремучим лесом целый день, никого не встречая. А приходя в деревню находил, что староста приготовил для него дом и пищу. Невидимые наблюдатели следили за его движением.

Приближается день нашего ухода. Много мы гуляли по Таматаве, много завели знакомств с местными жителями. Многие из нас, «безлошадных», и я в том числе, приобрели себе маски для ныряния, так как нам предстоят еще интересные заходы на коралловые рифы.

Хочется напоследок вкратце рассказать еще об одном визите на «Ла Перуз». Наш капитан принимал французского командира, а потом командир пригласил начальника экспедиции, капитана и меня отобедать у них в воскресенье. Узнав, что мы собираемся заходить на Коморские острова, а карты острова Майотта у нас старые, командир велел принести новые, только что составленные по работам «Ла Перуза», карты острова Майотта и подарил их капитану.

Атмосфера в кают-компании гидрографического судна была самая дружественная. На прощание мы подарили офицерам «Ла Перуза» значки «Витязя», а они нам значки «Ла Перуза». Значок гидрографического судна «Ла Перуз» – художественно выполненный из синей эмали скачущий конь. Почему конь? Только французское воображение могло додуматься до такой эмблемы. Оказывается, имя Лаперуза было Галоп. Вот почему скачущий в галопе конь!

Французские моряки рассказывали нам, что циклон Кароль, так милостиво обошедшийся с нами, обрушился на острова Маврикия и Реюньон. На острове Маврикия насчитывается 17 убитых и 20 000 человек осталось без крова! Ветер достигал скорости 270 километров в час (75 метров в секунду).

Капитан объявил, что снабжение корабля заканчивается, приняли провиант, горючее. Отход назначен на 1 марта. В день отхода нас пришли провожать наши новые мадагаскарские друзья мальгаши. Пришли французские исследователи – Тоннье, с очаровательной мадам Джесси, Зибольд и др.

Мы отходим в рейд. Подходит лоцманский бот, выбирают якорь. «Витязь» медленно разворачивается, проходит мимо стоящего на рейде «Ла Перуза», дает прощальные три гудка. На рифе прибой уже не такой бешеный, как в последние дни.

Прощай, Таматаве!

Вечером заседание Совета экспедиции. Надо уточнить маршрут и составить план станции до Носи-Бе. Наша ближайшая задача – сделать разрез на север до Сейшельских островов. Это будет начало нашего меридионального разреза в западной части Индийского океана. Продолжать разрез на север от Сейшел мы будем после того, как подойдем к этим островам от берегов Африки.

Дебаты были долгие и ярые, так как начальнику одного отряда важно вернуться на восток и потом идти на север, другому интересно поработать в районе Мадагаскара. Гидрологическому отряду необходима добавочная суточная буйковая станция, а отряду планктона добавочные сборы глубинного планктона. Трудность начальника экспедиции в том, что все требования совершенно справедливы и обоснованны, но программа работ большая и сроки должны быть выдержаны.

Капитан сообщает, что рекомендованный курс – идти на север, так как в море большая зыбь с юга.

Принимается следующее решение. Из Таматаве мы идем на северо-восток и выходим на намеченный меридиональный разрез к Сейшельским островам. Идя таким курсом, мы пересечем под прямым углом северную ветвь южного пассатного течения и район дивергенции, т. е. район, где расходятся две ветви течения и где можно ожидать подъема глубинных вод. Необходимо разобраться в этом сложном по гидрологическим условиям районе.

ОСТРОВ НОСИ-БЕ

4 МАРТА. Идем на северо-восток. Довольно сильная зыбь с юго-востока, но ветер не сильный. Радист передает, что было сообщение ТАСС о бедствиях, причиненных циклоном острову Маврикия. Наши жены, следящие за плаванием «Витязя», присылают тревожные радиограммы, все ли у нас благополучно, тем более что долго нет известий. Дело в том, что когда корабль стоит в порту, судовая радиостанция не работает и связь с родиной временно прерывается. По этой же причине во время стоянки в Таматаве наш синоптик Юра был лишен возможности следить за продвижением циклона и должен был довольствоваться информацией с «Ла Перуза». Однако он был героем дня на «Ла Перузе», так как его прогноз оказался самым точным.

Повернули на север. Ветер балла три. Наш «друг» Кароль ушла к 40° южной широты – к «ревущим сороковым», но циклон все еще не «заполнился», а только «расплылся». На севере наметилась новая область низкого давления, но Юра думает, что ничего угрожающего нет, так как к югу от нас образовалась обширная область высокого давления.

Работы на корабле идут своим чередом. Рельеф дна к северу от Мадагаскара сильно расчленен. Тут геологи открыли подводную гору, которую промеряют крест-накрест. Гора эта, лежащая на 13°55′ южной широты и 53°38′ восточной долготы, возвышается над дном океана на 3 километра. Минимальная глубина над горой 1510 метров. Богоров предлагает назвать гору именем академика И. П. Бардина, председателя советского комитета МГГ. Как обычно, на склоне возвышенности ни грунтовая трубка, ни дночерпатель не смогли ничего взять – все морские отложения смыты с твердой породы.

5 марта вышли на последнюю станцию этого короткого разреза – на 7° южной широты, немного южнее Сейшельских островов. Глубина океана уже начала уменьшаться. В этой точке она всего 3500 метров. К вечеру закончили станцию, повернули и легли курсом на юго-запад, нацелившись на северную оконечность Мадагаскара.

Утром на следующий день, во время очередной станции, к судну подплывали крупные рыбы: меч-рыба (Xiphias gladius) длиной метра в два; можно было разглядеть длинный меч, торчащий вперед. Подошли корифены и порядочная акула. Одну корифену и акулу поймали, но меч-рыба ушла.

Все эти дни погода была хорошая, но сегодня к вечеру небо заволокло темными тучами, весь горизонт в завесе дождей, неприятный шквальный ветер с запада. Юра успокаивает: «Это временно, мы проходим фронт. Ночью еще будет дождь, к утру погода прояснится». И действительно, все исполнилось как по писаному. Я начинаю уважать метеорологию. Наши товарищи, занимающиеся радиометрическими измерениями, отмечают резкое повышение радиоактивности атмосферных осадков. Не результат ли это атомных взрывов в Сахаре, от которой мы не так далеко находимся?

Погода после временного прояснения снова ухудшилась, пошел дождь, усилился ветер. Мы уже подходим к Мадагаскару. Ветер и течения мешают работать, судно все время разворачивает, тросы уходят под борт. Синоптик уверяет, что это ветер местного значения, в Носи-Бе будет спокойно. Сейчас в Носи-Бе и на Коморах тихо, ветер всего 2 балла.

7 марта около семи часов вечера, при серой шквалистой погоде, открылась северная оконечность Мадагаскара – мыс Амбр. Подходим ближе. Северная часть Мадагаскара совсем не похожа на плоские берега Таматаве. Здесь высокий берег, изрезанная линия гор, глубокие заливы, бухты.

Завтра Международный женский день. Но так как завтра предстоит заход в Носи-Бе, то решено отметить этот день сегодня в море. Как всегда, женский день проходит весело. Все женщины получили подарки от нас, мужчин. Потом был вечер самодеятельности, выявивший новые таланты. В маленьких сценках заслуженный успех имела работница камбуза Маргарита Иванова, а разносторонне одаренный радиохимик Лев Хитров изготовил остроумные и прямо-таки художественные куклы-карикатуры из папье-маше. Особенно удачны были Касьяныч с неизменным своим сачком и наш массивный ученый секретарь Игорь Михайлович Белоусов.

Рано утром 8 марта меня будит Богоров: «Вставай, смотри, какая кругом красота!» Быстро выбегаю на палубу (одеваться ведь не надо – весь туалет одни трусы). Корабль идет среди многочисленных гористых островков. Погода ясная, тихая. Слева виден большой, высокий остров Носи-Бе. Горы покрыты лесом, а внизу по склонам и долинам зеленеют поля и плантации. Видны белые домики небольшого городка, утопающего в зелени садов, – это Эльвиль, столица острова. Правее, у подножия заросшей лесом горы, приютились постройки океанографической станции. Перед ней стоит на якоре небольшое судно.

С правого берега тянутся, уходя вдаль, высокие берега Мадагаскара. Это уже западное побережье острова. Капитан указывает на большую бухту, глубоко вдающуюся в берег Мадагаскара. На английской карте она называется по-местному – бухта Амбаватоби, но французы называют ее Бухтой русских (Baie des russes). Здесь в 1904–1905 годах стояла эскадра адмирала Рожественского во время своего трагически закончившегося перехода из Балтики на Дальний Восток.

Гористый, изрезанный берег, покрытые лесом острова, глубокие заливы – все так не похоже на знакомое нам плоское, низменное, ровное восточное побережье Мадагаскара.

«Витязь» отдает якорь в бухте Эльвиль и вскоре прибывает катер с «властями»: три толстых веселых француза – таможенный чиновник, полицейский и пароходный агент. Они рассказывают, что Носи-Бе веселое место, что летом, в сухой период, сюда приезжает много отдыхающих из Тананариве. Они подтвердили местоположение стоянки эскадры Рожественского, сообщили, что в Эльвиле еще есть люди, помнящие русских, что в Бухте русских стояло не менее 60 кораблей, что на острове есть дети от русских моряков и, наконец, что на городском кладбище мы сможем найти русские могилы. «Власти» снабдили нас полной информацией. Рассказали, что основные культуры здесь – это перец, эфиронос иланг-иланг, кофе и сахарный тростник; эссенция иланг-иланга экспортируется отсюда через Марсель, и крупным потребителем ее является СССР.

Как старожилы Носи-Бе, они знают все и рады случаю побеседовать с неожиданными гостями. Иностранные корабли вообще редкие гости в Носи-Бе, и за всю свою жизнь они не видели русского корабля. После эскадры Рожественского сюда едва ли заходили русские корабли. На острове Носи-Бе живет 20 000 человек, из них в Эльвиле около 5000. Население в основном состоит из сакалавов (мальгаши западного берега Мадагаскара), есть и коморцы, арабы, индийцы, немного французов. Всезнающий полицейский рассказал, что сейчас в Носи-Бе должен прилететь самолет из Тананариве и на судно приедет директор мсье Полиан, а также другие сотрудники Recherche (исследование), как тут называют океанографическую станцию.

Действительно, вскоре подходит катер с океанографической станции, и на борт поднимаются наш старый знакомец доктор Полиан и с ним его коллеги, весь персонал станции – Пьер Фурмануар, ихтиолог, Морис Менаше, гидролог и гидрограф, Блэн Кронье, гидробиолог, и Жан Фиори, архитектор, инженер, механик, из тех незаменимых на морских станциях людей, все умеющих и все знающих. Имя Фурмануара неразрывно связано с латимерией. Это он объездил все рыбацкие поселки на всех Коморских островах, объясняя, показывая картинки и убеждая рыбаков, что в случае поимки необыкновенной рыбы ее надо немедленно доставить местному начальству для срочной отправки на Мадагаскар. Благодаря его самоотверженным усилиям все пойманные латимерии были спасены для науки.

Мы предполагаем простоять в Носи-Бе два дня. Первый день посвящен осмотру острова и ознакомлению с Океанографическим институтом, второй – работам на коралловых рифах. Доктор Полиан рекомендует эти работы провести на соседнем острове Носи-Комба (Остров лемуров), где есть хорошие коралловые рифы и где заодно мы можем увидеть лемуров в природной обстановке.

Гости знакомятся с оснащением «Витязя» и его коллекциями. Это все океанографы, им все очень интересно, и они могут по достоинству оценить, что у нас есть нового и прогрессивного. Так, они сразу поняли рациональное устройство лебедок «Витязя», удобное расположение счетчика, манометра. С интересом осмотрели всю конструкцию тралового агрегата.

Сразу после обеда мы отправились на океанографическую станцию. Осмотрели их маленькое, но хорошо оснащенное судно «Орсом-1», ведущее исследования в западных водах Индийского океана и в Мозамбикском проливе. Высаживаемся на маленьком железном пирсе станции, где установлен точный мареограф для наблюдений за колебаниями уровня океана. На станции все устроено удобно и красиво. Здания станции утопают в зелени. Много пальм. Интересна особая разновидность кокосовой пальмы – низкая, до орехов легко дотянуться прямо с земли.

Рабочие помещения станции расположены в бывших торговых складах, жилые дома построены новые. Входим в библиотеку. Много современной литературы по изучению моря, по промысловым рыбам, французской, английской, американской. Рядом с библиотекой – музей, имеющий в основном значение культурно-просветительное, для показа публике. В светлой просторной библиотеке доктор Менаше знакомит нас с океанографическими работами, которые станция ведет в западной части океана. Показывает карты со схемами течений. Подробному изучению подвергается район Мозамбикского пролива, исключительно сложный в смысле течений и ветров. Работы проводятся с нескольких кораблей. Кроме «Орсом-1» исследования ведут гидрографические суда «Ла Перуз» и «Арман Жиро».

Неплохо устроен аквариум. Он небольшой, но есть удобные рабочие места с проточными аквариумами для биологических работ. В большом бетонном бассейне плавает штук десять больших морских черепах Eretmochelys imbricata, тот же самый вид, что и моя Кура-Кура, только гораздо более крупных. Все это сестры и братья, одного помета, им уже четыре года. В другом аквариуме несколько крупных, страшных змееподобных пятнистых мурен. Вода накачивается из моря в подземный бак, устроенный в горе, а оттуда течет в аквариум.

Гидрологическая и биологическая лаборатории устроены хорошо, на современном уровне. В лабораториях, в библиотеке установки для кондиционированного воздуха, поэтому совершенно не чувствуется тропического жара.

Я интересуюсь, откуда пресная вода на станции. Оказывается, собирают дождевую воду, а так как дождей много, то воды хватает.

Я уже не в первый раз знакомлюсь с французскими морскими станциями – ив самой Франции, и в Нумеа на Новой Каледонии, и здесь – и всегда выношу одинаковое впечатление. Персонал станций всегда малочисленный, но высококвалифицированный. С малыми силами они проводят значительную работу на хорошем научном уровне и умело сочетают теоретические исследования с запросами практики. Я интересуюсь, работают ли на океанографической станции сотрудники мальгаши? Получаю ответ, что работают, но только как вспомогательный персонал, очень добросовестный и старательный. Очевидно, французы не очень способствуют приобщению мальгашей к собственно научной работе.

Доктор Полиан, директор станции, организует поездку по острову. Он хочет показать нам девственный лес Мадагаскара. Едем на четырех маленьких «Ситроэнах», легких, проходимых, удобных для езды по плохим дорогам. Безруков, Расе и я едем с молодым биологом Кронье.

Выезжаем на шоссе, ведущее к большому заповеднику – Reserve naturelle, занимающему полуостров Локобе. Дорога идет вдоль моря, мимо больших зарослей деревьев ризофора (Rhisophora). Сейчас прилив, деревья торчат из воды. На манграх висят длинные, тяжелые заостренные плоды-проростки. Когда мы ехали назад, было сухо, обнажилась вязкая илистая почва, и в ней кое-где торчали упавшие и вонзившиеся в грунт проростки, при помощи которых идет расселение этих замечательных «живородящих» растений.