Текст книги "«Витязь» в Индийском океане"
Автор книги: Евгений Крепс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)
РАБОТЫ В ВОСТОЧНОЙ ЧАСТИ ИНДИЙСКОГО ОКЕАНА
Перед нами стояли теперь следующие задачи: закончить исследования в районе Зондской впадины – ее западной части, лежащей против южной оконечности острова Суматра (Суматранская впадина), а затем провести детальные исследования в восточной части Индийского океана, от берегов Явы до широты южной оконечности Австралии.
У выхода из Зондского пролива и между впадиной и берегом Суматры на небольших глубинах, порядка 300–600 метров, были проведены траления, которые принесли богатый и интересный зоологический материал. Опять много погонофор, есть и новые виды их, много всевозможных иглокожих, моллюсков, полихет.
В самой Суматранской впадине были проведены сборы биологического и геологического материала, взяты пробы для химических исследований воды и грунтов и, конечно, провели весь комплекс гидрологических наблюдений. Все эти данные должны дополнить результаты исследований, проведенных в яванской части Зондской впадины (Яванская впадина). Хотя полная обработка всех данных – дело долгое, но уже сразу можно было сказать, что и Зондская впадина, как и все изученные «Витязем» глубоководные впадины Тихого океана (Курило-Камчатская, Тонга, Кермадек и др.), не представляет собой застойной ямы с неподвижными водами, а хорошо промывается и горизонтальными течениями, и вертикальной циркуляцией и что водные массы в ней обмениваются с достаточной интенсивностью. К этому вопросу приходится постоянно возвращаться в связи с непрекращающимися на западе высказываниями об использовании глубоководных впадин как мест захоронения радиоактивных отходов. Наличие обмена вод заставляет отвергать идею использования впадин в качестве кладбища радиоактивных отбросов.
Оживленные дебаты на Совете экспедиции вызвало обсуждение вопроса о том, как лучше проложить длинный, почти в 2000 миль, разрез на юг. После горячих споров был принят, с нашей точки зрения, наиболее целесообразный вариант. Мы идем на юг по 100° восточной долготы. Дойдя До 16° южной широты, поворачиваем на восток и идем по этой параллели до 105° восточной долготы, где снова поворачиваем на юг. Все наши передвижения в широтном направлении (восток – запад) в течение всей экспедиции планируются по параллели 16° южной широты. Таким путем мы в итоге получим длинный разрез через весь Индийский океан по широте 16° южной наряду с серией разрезов в меридиональном направлении (север – юг).
Дойдя по 105-му меридиану до 23° южной широть., снова поворачиваем к востоку и спускаемся вдоль берегов Австралии до порта Фримантл. В задачи этого разреза входит, в частности, детальное изучение западно-австралийского течения, поднимающегося с юга на север вдоль берегов западной Австралии.
Возвращаться на север будем по 90-му меридиану восточной долготы. Это будет очень длинный путь, прямой разрез с юга на север, первый из серии разрезов через центральную часть Индийского океана. На этих двух разрезах к югу и обратно намечено свыше 50 станций, в том числе несколько суточных буйковых станций для изучения глубинных течений. Такое длинное плавание, общей протяженностью около 4000 миль и продолжительностью не менее полутора месяцев, не может быть совершено без снабжения по пути пресной водой, топливом и свежей провизией. Единственный порт, который лежит у нас на пути – Фримантл, главный порт Западной Австралии.
Мы плыли, постепенно подаваясь к югу, удаляясь от экватора, и погода становилась все прохладнее и прохладт е. Все время дул ветерок, преимущественно юго-восточный, силой в 4–5 баллов. Мы уже вступили в зону пассатных ветров. Переходили от станции к станции, выполняли намеченные по плану работы, на судне шла размеренная трудовая, как будто однообразная жизнь экспедиции. Накапливались данные по химии, температуре, солености воды и другим сторонам изучения моря – длинные ряды цифр, которые оживут лишь после того, как они будут обработаны, внесены различные поправки и данные нанесены на графики, на карты. Тогда эти карты откроют увлекательный мир перемещения огромных водных масс, которые приобрели свои характерные черты где-нибудь на поверхности жаркого Аравийского моря или в холодных просторах Антарктики, спустились на глубины и обнаруживают себя в виде прослойки или языка воды, обладающей характерными качествами, в районе какой-нибудь конвергенции или дивергенции. Редкий день не приносит чего-нибудь нового и интересного в научном отношении.
26 ноября. На «углу» 105-го меридиана восточной долготы и 16° южной широты стоим на длинной очередной станции. Идет траление. В этом районе грунт дна океана представлен так называемой красной глиной. Под красной глиной понимают пелагические отложения, состоящие в основном из неорганического материала, в которых органические осадки не превышают 30 %. Те отложения, в которых материал органического происхождения превышает 30 %, называют илами. Илы подразделяются на глобигериновый, птероподиевый, диатомовый, радиоляриевый и т. п. – в зависимости от того, скелетные образования каких организмов образуют данный ил. По своему химическому составу илы могут состоять преимущественно из извести, кремнезема и ряда других веществ.
Трал приносит полный груз круглых, черных «камней», похожих на крупные орехи или на испорченную почерневшую картошку. Это железо-марганцевые конкреции. Они широко распространены на глубинах Индийского и во многих районах Тихого океанов и были обнаружены еще экспедицией «Челленджера». Конкреции очень богаты окислами марганца и железа. Содержание FeO2 и МnO2 в таких конкрециях может достигать соответственно 22 % и 39 %. Конкреции обычно имеют слоистое строение и внутри содержат какое-нибудь ядро неорганического (кусочек пемзы, вулканического стекла, породы) или органического происхождения (акулий зуб, отолит). В таких конкрециях находят также многие редкие и рассеянные элементы, как никель, кобальт, ванадий и другие. В настоящее время изучение этих конкреций привлекает интерес и с точки зрения практического использования их как источника марганца. Железо-марганцевые конкреции часто находят на больших площадях, но всегда гнездами, островами, иногда залегающими на значительную глубину. Вопрос о происхождении железо-марганцевых конкреций в океане неясен. П. Л. Безруков считает более вероятной физико-химическую точку зрения, высказанную еще Мерреем, согласно которой эти конкреции являются продуктом подводного «выветривания» изверженных пород, перехода марганца и железа в раствор и нового выпадения их из раствора. Другие считают, что Мn и Fe приносятся в море с материков, частью в растворе, частью в виде взвешенных частиц. Нужно учитывать, однако, что содержание марганца и железа в конкрециях в десятки и сотни раз выше, чем в вулканических породах и в красной глине, где обычно находят скопления этих конкреций, и подавно выше, чем в речной и морской воде.
Вопрос о механизме концентрирования этих элементов тоже еще не ясен. Есть убежденные сторонники решающей роли бактерий в образовании конкреций. Нужно сказать, что трудно провести границу между чисто неорганическими осадками и осадками, связанными с биологической активностью организмов. Химическое осаждение марганца, будь оно физико-химической или биологической природы, легче происходит там, где господствуют окислительные условия, – например, на подводных возвышенностях, в местах, где имеются глубинные течения, и вообще в открытом океане, где условия всегда окислительные, и в присутствии хотя бы небольшого избытка СаСО3, т. е. при относительно щелочной реакции. В этих условиях выпавший марганец не будет переходить снова в раствор.
В этом трале кроме железо-марганцевых конкреций найдено много, около 200 штук, ископаемых акульих зубов. Среди них есть прекрасные экземпляры, большие, треугольные, около 10 сантиметров по грани, настолько хорошо сохранившиеся под защитным черным слоем ферромарганцевых отложений, что четко видны детали поверхностной структуры, зубчики и рубчики на эмали по краям зуба. Г. М. Беляев, начальник отряда бентоса, рассказывает нам, что зубы ископаемых акул нередко являются массовым компонентом донных осадков. Их находили экспедиции на «Челленджере», на «Альбатросе». В двадцать шестом рейсе «Витязя» в центральной части Тихого океана зубы акул были обнаружены в 8 тралах и 8 дночерпателях. Наличие зубов в одном улове иногда превышало 400 штук. Во многих случаях хорошо сохраняются лишь эмалевые коронки зубов. Дентин и непокрытые эмалью корни зубов полностью растворяются.
Некоторые из зубов имеют естественный блестящий белый цвет. По-видимому, они принадлежали современным видам акул. Гораздо чаще зубы покрыты черной корочкой железо-марганцевых отложений. По хорошо сохранившимся зубам можно с достоверностью определить, каким видам акул они принадлежали. Эти виды были широко распространены в третичный период и вымерли в плиоцене. Таким образом, зубы эти пролежали на дне моря несколько десятков миллионов лет.
Все места нахождения ископаемых зубов относятся к открытой части океанов, в тропической и субтропической зонах, и, как и железо-марганцевые конкреции, встречаются пятнами.
Массовое скопление зубов в одних районах и отсутствие их в других заставляет предполагать, говорит Георгий Михайлович, что для образования таких скоплений необходимы определенные условия – прежде всего чрезвычайно малая скорость осадконакопления. Иначе как бы они могли остаться в поверхностном слое с третичного периода?!
Скорость накопления осадка связана с количеством взвеси в морской воде, с направлением и распределением суспензионных (мутьевых) потоков, с системой течений, в первую очередь придонных, с характером и рельефом дна. Рожер Ровелл и др. указывают, что обнаженные выходы третичных отложений приурочены к невысоким подводным холмам. Условия, способствующие образованию и скоплению на дне железо-марганцевых отложений, благоприятны и для накопления, и длительной сохранности в осадках зубов акул. Поэтому часто и находят вместе и те и другие.
Г. М. Беляев рассказывает нам, что в донных отложениях нередки скопления челюстей головоногих моллюсков, главным образом роговых челюстей или «клювов» кальмаров. Их находили и в этом плавании. Экспедиции «Витязя» обнаруживали «клювы» кальмаров и на ложе океана, на глубинах 4000–5000 метров, и в глубоководных впадинах, на глубинах более 10 000 метров, причем количество их доходило до 1800 экземпляров на 1 квадратный метр. Связи с глубиной в данном случае нет, так как челюсти принадлежат не донным головоногим, осьминогам или каракатицам, а формам, активно плавающим в толще воды – кальмарам. Клювы не покрыты отложениями. Они могут достигать дна, но не могут сохраняться в осадке долго. Больше всего челюстей головоногих находят в экваториальных областях.
По-видимому, на дно падают челюсти естественно отмирающих головоногих и особей, поедаемых рыбами и другими животными – кальмарами и прежде всего кашалотами. В желудке кашалотов советские ученые, занимавшиеся исследованием биологии китов, находили громадное количество, до двух десятков тысяч штук, клювов кальмаров.
В некоторых местах океана находят на дне огромные скопления челюстей кальмаров. Их связывают с массовыми нерестовыми миграциями этих животных. У ряда видов кальмаров жизненный цикл заканчивается периодом размножения, после которого происходит естественное отмирание иногда целых популяций.
В этом плавании «Витязь» обнаружил в Аравийском море отдельные скопления, содержащие до 15 000 клювов кальмаров на 1 квадратный метр площади дна.
Скопления челюстей головоногих моллюсков в осадках на обширнейших пространствах дна океана свидетельствуют о чрезвычайном обилии этих моллюсков и о громадной роли их в круговороте органического вещества в океане.
* * *
Движемся на юг. Погода все время хмурая, ветер 5–6 баллов, хоть и не очень сильный, но все же мешает некоторым работам, например лову планктона, – рвет сетки. При работе на ветре и волне судно дрейфует, тросы с приборами идут под большим углом, приходится вытравлять больше троса. Посыльные грузы движутся медленно, от их ударов батометры не закрываются, и приходится повторять серию. Все это затягивает станции, нарушает график работ. А нам приходится строго держаться графика, так как программа работ большая и всякий «перебор» времени в одном районе может привести к его нехватке в другом. Не все начальники отрядов склонны учитывать это.
Неспокойная погода особенно мешает проведению суточных буйковых станций, так как рискованно ставить буй, можно его потерять. А наш длинный, оборудованный радиостанцией и радарным отражателем буй из пенопласта – единственный на корабле, и потеря его невосстановима.
На 105° восточной долготы и 22° южной широты делаем станцию на вершине подводной горы, обнаруженной эхолотом. Кругом глубины более 5000 метров, а тут всего 2720 метров, т. е. гора возвышается над ложем океана на 2,5 километра. Грунт на горе и ее склонах – твердый фораминиферовый песок, т. е. песок, состоящий сплошь из известковых скелетиков одноклеточных организмов – фораминифер. Но это неблагоприятный грунт для сбора материала, он очень твердый; дночерпатель и трал нередко приходят пустыми.
К началу декабря подошли уже близко к берегам Австралии. Ветер стих, выглянуло солнце, сразу стало теплее. Уже вышли на континентальный шельф, глубины менее 1000 метров. На глубине 820 метров был спущен трал Сигсби-Горбунова. Он принес богатый улов разнообразных рыб, глубоководных макрурусов – родственников трески, несколько угрей разных видов, мягких плоских морских ежей, мадрепоровые кораллы.
В сачки было поймано несколько штук проходных угрей, страшно скользких и вертких – никак не ухватить их рукой, и несколько личинок угрей, плоских, листовидных, прозрачных, совсем не похожих на взрослых угрей, так называемых лептоцефалов. Сколько разных угрей самой различной формы, и глубоководных, и живущих в поверхностных слоях, показал нам Теодор Саулович Расе.
Мы просим Теодора Сауловича рассказать нам поподробнее об этих удивительных рыбах. Так как история об угрях представляет общий интерес, то я повторю вкратце то, что рассказал нам на прогулочной палубе, нашем лектории, Т. С. Расе.
Угри, пожалуй, одни из самых интересных рыб. Они имеют змеевидное тело, иногда почти вовсе без плавников, и на первый взгляд их нередко принимают за змей. Это хищные рыбы, обитающие преимущественно в теплых морях, но некоторые из них, как, например, европейский речной угорь, живут в пресных водах.
Преимущественно донные рыбы, угри заселили, однако, и толщу вод. Разнообразие угрей удивительно. Насчитывают 24 семейства угрей, из них более половины глубоководных. Есть очень крупные формы, достигающие длины 3 метров и веса 65 килограммов. Мясо многих из них очень вкусно, содержит у некоторых до 23 % жира.
Нам попадались разные угри. Так, недавно был пойман острохвостый угорь (Ophichtys) с твердым и острым концом хвоста. Острохвостый угорь способен мгновенно зарываться в песок или ил хвостом вперед. Будучи проглочены какой-либо крупной рыбой, эти угри протыкают хвостом стенку ее желудка и выскакивают в полость тела. Нередко находили рыб с обызвествленными в капсулах острохвостыми угрями, погибшими в полости их тела.
Замечательны глубоководные длиннорылые угри, с длинным, как бекасий клюв, рылом и похожим на узкую ленту телом. Они часто попадаются в наших ловах. Ближе других к поверхности, обычно в слое 200–500 метров, держится угорь-нитка (Nemichtys), серебряно-бурый, с большими, около одной десятой длины головы, глазами. Глубже, в слое 300—1500 метров, встречается коричнево-бурый и серебряно-черный лентовидный (Avocettina) и пилозубый (Serrivomer) угри. У них глаза меньше, около одной двадцатой длины головы. Еще глубже, от 1500 до 3000 метров, обитает небольшой черный угорь циема (Суета), у которого глаза совсем маленькие. Видимо, в сплошной темноте глубин можно обходиться очень маленькими глазами.
В тех же слоях живут, и тоже с маленькими глазами, страшные угри-мешкороты (Saccopharynx, Eurypharinx). Огромная пасть открывает любой рыбе вход в объемистый, растяжной желудок, а тонкий плетевидный хвост выглядит просто придатком к этому мешку для добычи.
Не менее глубоководных угрей интересны живущие на малых глубинах и часто в коралловых рифах угри-конгеры (Conger) и мурены (Muraena, Lycodontis и др.). Они достигают 3 метров длины и отличаются невероятной силой и свирепостью. Это одни из самых опасных для человека морских существ, нападающие на врага совершенно неожиданно и наносящие долго не заживающие тяжелые раны. Хотя их зубы не ядовиты, однако они очень длинны, загнуты назад и необыкновенно остры. Мурены нередки на коралловых рифах. Поэтому совать руки в слепые углубления рифов, излюбленные муренами в качестве нор, не рекомендуется. Одна мурена (Gymnothorax Boschi) была обнаружена нашими геохимиками в куче кораллов, собранных на острове Рождества. Пойманный хищник страшно шипел и кидался на людей; их спасли только юность и неопытность пойманной мурены, длина которой была только 8 сантиметров. Мясо почти всех мурен очень вкусно и высоко ценилось римлянами. Пойманных мурен выдерживали в садках, особо откармливая. Однако есть вид мурен, мясо которых ядовито.
Но самые замечательные среди всех угрей это, конечно, пресноводные, или проходные, угри (Аnduillа). Проходные угри живут в реках и озерах европейских и американских берегов северной Атлантики, берегов Индийского океана, части Тихого океана. Больше всего пресноводных угрей в западнотропической части Тихого океана. Здесь их 11 видов, тогда как в Индийском океане пять, а в Атлантическом два вида.
Жизнь европейского угря, а также и других проходных угрей похожа на причудливую сказку со странствиями и превращениями. Ученым потребовалось почти полстолетия для того, чтобы в ней разобраться.
В начале лета во многие реки Европы входят из моря маленькие угрята, длиной 6–7 сантиметров. Поднимаясь против течения, они достигают озер и прудов и поселяются в них. Здесь угри живут от 5 до 15 лет, питаясь по ночам мелкой рыбой, червями, лягушатами. За эти годы озеро или пруд нередко теряет связь с рекой, по которой пришел сюда угорь. Но с началом созревания угорь покидает свой водоем, находя непостижимым образом самый прямой путь к ближайшей реке, проделывая его подчас ночью, по росистой траве. Угорь спешит вниз по реке к морю, проходя до 50 километров в сутки. Но и достигнув моря, угорь не останавливается. Он продолжает свой путь, держа курс на юго-запад. Только в самой западной части Атлантического океана, между Бермудскими и Антильскими островами, над глубиной 6000–7000 метров, в самой теплой и самой соленой воде, заканчивает свой путь европейский угорь, пройдя по прямой около 8000 километров. Здесь угорь мечет икру и, отметав ее, погибает.
Вышедшие из икры на глубине нескольких сот метров личинки совсем не похожи на угрей. Они прозрачны, как стекло, и похожи по форме тела на узкие листья ивы. Личинки всплывают к поверхности, и здесь их подхватывает великое атлантическое течение – Гольфстрим – и несет на северо-восток, обратно к берегам Европы. Узнать в них угря невозможно, и их долго считали рыбами совсем особого семейства. Три года длится путешествие этих личинок – лептоцефалов – по волнам Гольфстрима, и за это время они вырастают до 7–9 сантиметров. Достигнув прибрежных вод Европы, листовидные лептоцефалы превращаются удивительным образом в маленьких угрят. Их длина уменьшается до 5–6 сантиметров, тело из листовидного становится змеевидным и теряет прозрачность. Маленькие угорьки начинают свой путь в пресные воды.
Экспедиционное судно «Витязь»
Радиохимический отряд сидит на своем 200-литровом батометре.
Справа налево: Л. М. Хитров, К. А. Котляров, Е. М. Крепс и В. А. Орлов
Поднимают трал Сигсби.
У трала тралмейстер Виктор Дергачев
200-литровый батометр готовят к спуску
Глубоководная рыба Caulolcpis long/dens
Глубоководная рыба из сем. удильщиков Melanocetus Krechi (Braucr, 1906)
«Витязь» на острове Рождества
Буй с подвешенными к нему самописцами течений установлен на якоре
В джунглях острова Рождества. Воздушные корни-подпорки пандануса
Молодые красные крабы переходят из моря в джунгли
Летучие собаки (или лисицы) поднялись в воздух.
Ботанический сад в Богоре
Бечаки в Джакарте
Немагнитная шхуна «Заря» у причала Танджунгприока
В портовом поселке Танджунгприок
Сотрудник отряда бентоса Нина Георгиевна Виноградова держит плод дурьяна
Начальник отряда бентоса Г. М. Беляев спускает дночерпатель
Рыба-рыцарь Monoceniris japonicus
Молох (Moloch harridlis) – ящерица из сухих пустынь Западной Австралии
Коттеджи в жилых кварталах Перта
Общий вид города Перта из Кингс-парка
Блэк-бой (Xa/ithorrhaea) – характерное растение западно-австралийского буша
В сталактитовой пещере Янчеп-парка
Рыба-еж Diodon histrix в спокойном состоянии
Рыба-еж, надувшая свой живот при возбуждении
Григорий Касьянович Фисунов
с двумя пойманными им корифенами
Сотрудники геологического отряда поднимают тяжелую 30-метровую грунтовую трубку
По дороге в Канди. «Гора Библии»
Общий вид города Канди
Храм зуба Далада Малигава в Канди, куда стекаются тысячи паломников буддистов
На зебу, впряженных в сингальскую арбу, перевозят бамбук в Коломбо
Китайские сети в бухте Кочина
Университет Цейлона в Перадении
Европейский угорь проходит длинный путь от места откорма в пресной воде до места размножения в самом глубоком, соленом и теплом районе Атлантического океана. Таковы же места размножения и азиатских пресноводных угрей – Мадагаскарская котловина, Яванская и Филиппинская впадины Тихого и Индийского океанов. Видимо, родина пресноводных угрей – районы океанических пучин.
В наших ловах нередки лептоцефалы – личинки угрей. Изучение их распространения позволит получить новые данные о биологии этих любопытнейших рыб в водах Индийского океана.
